Путь домой

      Рин шагал, держась за штанину Самаэля и всем сердцем желая, чтобы старший брат взял его на руки и увез домой. Но брат и так слишком много времени проводил с ним, Орден уже начал что-то подозревать, а дела в Академии Истинного Креста только множились без участия директора. Теперь экзорцистам совсем надоело ждать, пока Самаэль решит свои "семейные проблемы", поэтому они срочно вызвали его в Ватикан для какого-то отчета и миссии. Самаэль не знал, когда закончится это мероприятие и когда он сможет вернуться, поэтому он привёз Рина в гости к Люциферу и Эгину. И если запах и присутствие Эгина Рин ещё помнил из своего пребывания в дикости, то Люцифера видел только второй раз в жизни. Пять вселенных назад он умер, находясь в плену у Иллюминатов, когда Сатана попытался захватить его тело. Его разорвало на части, а Люцифер, разлагающийся буквально на глазах, холодно наблюдал за этим со своего замысловатого трона.       Рин поежился и поближе прижался к ноге Самаэля, стискивая его ладонь одной рукой, а другой прижал к себе одну из своих плюшевых игрушек.       Самаэль, не сбавляя шаг, подхватывает Рина подмышки и поднимает на руки. Рин обнимает его рукой за шею и обвивает талию ногами.       Он не знает, почему Самаэль такой... Безопасный. До этого, с самого первого мира, он был злым, жестоким и только иногда — обманчиво добрым. Последнее было хуже всего. Иногда он был таким же хорошим, как и этот. Даже позволял назвать себя "Нии-сан". Только потом всегда оказывалось, что это было для завоевания его доверия. Потом его толкали в спину, предавали и причиняли боль. Но все равно каждый раз, каждый, Рин верил. Он вновь и вновь верил, прыгал к брату в объятья и был счастлив столько, сколько это было возможно. Сейчас все было точно также, за исключением...       Рин раньше никогда не видел Самаэля диким. А еще старший брат никогда раньше не укладывал его спать, не купал, не читал, не дарил игрушки, не носил на руках, не успокаивал, не...       Это можно продолжать до бесконечности. Самаэль здесь был всем, чем не был Мефисто Фелес в каждой вселенной до этого.       Рин вздрогнул, когда дверь перед ними отворилась и они оказались в большой спальной комнате. Мальчик сразу почувствовал стойкий сладковатый запах гнили и разложения в воздухе.       — Здравствуй, брат, — сухо поздоровался Самаэль, проходя глубже в комнату и подходя к постели. Рин робко обернулся через плечо и второй раз в жизни увидел Люцифера.       Тот лежал в кровати, подключенный к приборам жизнеобеспечения. Кожа на некоторых участках лица почернела и будто кусками была готова отваливаться. Дышал он уж совсем тяжело, кислородная маска ничуть не помогала.       — Здравствуй, Самаэль, — хрипя, ответил Люцифер. Он с интересом посмотрел на глядящего на него Рина. Мальчик, понявший, что его заметили, мигом отвернулся и прижался к брату. Тот погладил его по голове и вперился глазами в Люцифера.       — Ты в состоянии будешь за ним присмотреть? — Он указал на общее состояние Люцифера, который, казалось, даже встать бы не смог без чужой помощи.       — Не беспокойся об этом, — попытался отмахнуться Люцифер.       — О нет, не говори со мной в таком тоне, — предупреждающе сказал Самаэль, — не видишь что-ли? — Он погладил Рина по голове ещё раз и указал на мальчика подбородком для выразительности. — Мне нужен кто-то, кто смог бы по-настоящему за ним присмотреть. Не как с Эгином сейчас, или с Азазелем тысячелетие назад, когда он вывалился из окна. Рину всего четыреста девяносто, имей хоть каплю совести, — глаза Люцифера расширились и он по новому посмотрел на Рина.       Дети в Ассии развивались и росли семимильными шагами. Например к пяти, как раз возраст тела Рина, они уже были достаточно самоосознаны, чтобы оставаться одним в комнате, аккуратно питаться и самим ходить в ванну и туалет. Дети в Геенне же, достигая пятисот — эквивалент пяти человеческих лет — были намного менее умственно развиты. Они все еще действовали в основном на инстинктах, им нельзя было доверить даже простое поручение без присмотра, а уж об одиночных ванных и тому подобном и речи быть не могло.       Но почему... Люцифер посмотрел на самого младшего брата ещё раз. Он родился пять лет назад по человеческим меркам. Но почему же тогда Самаэль упомянул, что Рину четыреста девяносто? Это даже с его возрастом тела не считалось — тогда ему было бы пятьсот. Увидев замешательство на лице старшего брата, Самаэль усмехнулся и поставил Рина на ноги лицом к Люциферу. Тот прижал игрушку к груди и поднял плечи к ушам, с опаской продолжая смотреть на демона в постели.       — Ну же, иди сюда. Не бойся, — сказал Люцифер и поднял руку, пытаясь подозвать его к себе. Рин на мгновение оглянулся на Самаэля, тот кивнул и мальчик подошёл к постели. Люцифер попытался вдохнуть воздух, чтобы обнюхать Рина, но его обонятельные рецепторы уже некоторое время были нечувствительны к запахам. Рин уловил это движение и вдруг робко опустился сначала коленями на кровать Люцифера, а после опустил подбородок на его плечо.       Люцифер быстро переориентировался и подтянул Рина за рюкзак на спине поближе, пытаясь уловить его запах истлевшими человеческими рецепторами. Рин не двигался. Люцифер сильно прижался носом к загривку младшего брата и наконец тонко прочувствовал это — тонкий детский, семейный молочный аромат. Ещё почти не различимым был собственный запах Рина, но это успеется. Зато теперь, как только он поменяет сосуд, сможет найти Рина и почувствовать его с любой точки своего корабля.       Люцифер удовлетворенно отпускает рюкзак мальчика, но тот не спешит отползать обратно к Самаэлю. Он чуть спускается и его подбородок теперь утыкается не в плечо, а в грудь брата. Люцифер с интересом укротителя дикого животного наблюдал за действиями Рина, который некоторое время устраивался вокруг медицинских проводов и самых крупных очагов сгнившей кожи Люцифера, после чего тихо вздохнул и начал мурлыкать.       Демон немного вздрогнул, а потом вмиг расслабился. Рин пытался его... Утешить? В любом случае Люцифер почувствовал, как боль притупилась и накатила волна приятной усталости. Потом он вспомнил, что в комнате есть еще кто-то и повернулся к Самаэлю и был готов к насмешке с его стороны. Но, на удивление, брат смотрел на свернувшегося рядом с ним Рина с чем-то, напоминающим нежность на его обычно непроницаемом лице.       На некоторое время повисла тишина, но длилась она не особо долго. Самаэль подошёл к постели, стянул с полулежащего на Люцифере мальчика рюкзак и оставил у тумбочки. Он погладил прикрывшего глаза Рина по голове и пошел к выходу:       — Пока, братишка. Я обязательно позвоню вечером и приеду за тобой, как только смогу.       Рин вяло поднял ладошку и помахал ему, не меняя положения. Люцифер набрался сил, чтобы немного приподняться и мальчик на нем заворчал, садясь. У старшего выдалась наконец хорошая возможность рассмотреть ребенка. Тот был похож на отца с Азазелем, причём очень сильно. Аккуратно причесанные белые волосы, длинные, чуть растопыренные ушки, белая рубашка, синие шорты брючного типа на подтяжках, длинные носки и детские чёрные туфли. Рогов у него пока еще не было, но в ближайшие годы они вероятнее всего и полезут. Хвост ходил из стороны в сторону, замедляясь на каждом новом взмахе. Верный признак того, что ребенок засыпает.       Будто в подтверждение этих слов, Рин зевнул, широко раскрыв рот с крошечными, еще несменившимися клычками, и сжал посильнее мягкую игрушку. Люцифер присмотрелся и понял, что видел точно такого же уродца раньше.       — Это, что-ли, вурдалак? — Спросил с удивлением демон и Рин широко улыбнулся, с готовностью хвастаясь своей игрушкой.       — Это Лоло, — сказал малыш, позволяя брату потрогать его и стал подпрыгивать на коленях от радости. Белый хвостик интенсивнее заметался за спиной.       — И откуда у тебя такая вещица? — Поинтересовался Люцифер, пересаживая Рина подальше от края кровати.       — Маэ-нии дал мне, — улыбаясь, сказал мальчик и притянул Лоло обратно к своей груди. — Ты болеешь, Люцифер? — Робко спросил Рин, разглядывая почерневший участок щеки брата.       Люцифер поморщился, но попытался улыбнуться, отвечая:       — Все будет в порядке к утру, не беспокойся. Со мной такое бывает, — заверил он и быстро перевёл тему. — Ты ужинал?       Рин качает головой и демон вызывает слуг, которые приносят им ужин и Люцифер берёт с мальчика обещание не рассказывать Самаэлю, что они ели в постели. Он помогает младшему брату разрезать еду на маленькие кусочки, а потом с сильным изумлением узнал, что Самаэль максимально разбаловал Рина и часто кормил его с ложки. Когда Люцифер увидел, как неаккуратно и абсолютно не стараясь кормится Рин, то взял и помог ему. Если настолько все плохо с моторикой и координацией, то он пока не готов переходить к базовому самообслуживанию. Азазель вообще ленился сам есть долгие годы. В демонических годах лет восемьсот он был просто физически на это неспособен, даже несмотря на то, что в остальном был вполне самостоятельным.       Они вместе поужинали под бесконечное трещание Рина. Он долго рассказывал про свои игрушки, потом принялся их показывать, в итоге достав из рюкзака все, что принёс. Судя по количеству одежды, Самаэль рассчитывал управиться дня за три-четыре. У Рина с собой, помимо одежды, оказались три паровозика, две машинки, зубная щетка и клубничная паста, три маленькие пачки сока, рассыпанные по рюкзаку кусочки лего, звездолёт, пара каких-то разноцветных вращающихся кубиков, три носовых платка, пара маленьких шипастых мячиков, телефон и ещё какие-то мелочи, завалявшиеся на самом дне.       После того, как Рин завалил всю кровать Люцифера своими игрушками и принялся играть, сам демон немного задремал, чувствуя возвращающуюся боль. Странно, что она вообще отступила.       Он проснулся резко, не понимая с чего. Послышалась тихая мелодия и Люцифер пошарил рукой по постели, сонно пытаясь понять причину того, что его телефон перешел с вибро на какую-то музыку. Только достав его из-под одеяла и увидев чехол и контакт звонившего он понял, что это не его телефон. На чехле был тигр из какого-то детского мультика, а на фото звонившего — широко улыбающийся Рин на плечах Самаэля в каком-то парке развлечений и простая подпись: "Самаэль". Это на секунду даже показалось Люциферу странным — за весь вечер, что они с Рином провели вместе, мальчик ни разу не называл своего старшего брата полным именем без японской семейной приставки. Потом он отбросил эти мысли поняв, что Рин, вероятнее всего, ещё не умеет читать и писать, так что подписывал себя сам Самаэль.       Люцифер принял вызов:       — Привет.       — Люцифер? Рин уже уснул? — В замешательстве спросил Самаэль. Люцифер оглянул постель и с усмешкой уставился на Рина, который уснул на коленях, уткнувшись лицом в одеяло и зажав в одной руке машинку. Это сильно напомнило ему Амаймона, с младенчества отрубавшегося в такой же позе. На его подтверждение Самаэль недовольно ответил: — Слишком рано. Он завтра очень рано встанет, будь готов. Что на счет твоего сосуда?       — Завтра, Самаэль. Завтра утром все должно быть готово. Я сменю сосуд, пока Рин спит, и вернусь.       — Я бы не хотел, чтобы ты оставлял его одного, — с опасением протянул Самаэль.       — Хорошо, тогда я позову Эгина. Он с ним останется с утра, хотя я рассчитываю закончить раньше, чем Рин проснется.       Самаэль тяжело вздохнул, как бы показывая, что он все еще чем-то недоволен. Люцифер закатил глаза:       — Ну что ещё?       Самаэль, казалось, искренне не хотел говорить. Он немного помолчал, потом с небольшими остановками сказал:       — Просто мои инстинкты все еще... — Демон на том конце трубки досадливо поморщился, — ...все еще говорят, что Эгин ребенок. Не знаю почему. Это точно не из-за его предпочтениях в сосудах, я специально проверил это в Геенне. Там, в его истинном демоническом теле, все так же. У тебя такого нет?       Люцифер вздохнул и устало ответил:       — Да, есть. Я уже привык бороться со своими инстинктами и доверять Эгину одному хотя бы на базе или у тебя в гостях. Есть ли у тебя такое с младшими, теми, кто младше Эгина?       Самаэль невидимо поморщился и с досадой отозвался:       — Нет. Только с Эгином и Рином. Юкио, наверное, тоже, хотя я не видел его с того момента, как он был младенцем. Ни Вельзевул, ни Амаймон, ни Астарот уже давно не считываются мною, как дети. А Эгин ведь старше них.       — Ты давно не был в Геенне, но помнишь ли ты последнее семейное собрание, на котором был?       Самаэль нахмурился и пожал плечами:       — Допустим. О чем речь?       — Попробуй вспомнить взаимодействие если ни остальных с Эгином, то хотя бы Отца с ним.       Самаэль попробовал вспомнить. Эгин и в своём истинном теле не выглядел на свой возраст, максимум на тринадцать-четырнадцать человеческих лет. И Отец всегда незримо опекал его больше остальных, как будто у того еще рога с клыками не вылезли, будто с совсем маленьким демонëнком возился. Отец то брал Эгина за руку, если они оказывались рядом, то накладывал ему еду на тарелку во время совместных приемов пищи, а иногда вечерами разговаривал с ним в комнате до поздней ночи.       Сейчас, думая об этом, Самаэль вполне мог представить, как Отец укладывает Эгина, как если бы тот был ребёнком. Иногда он даже брал его на руки, когда Эгин весьма бесталанно разыгрывал спящего или уставшего. Даже Азазель однажды небрежно вытер лицо Эгина салфеткой, а со всеми проблемами Азазеля тот иногда и себе помочь не мог!       — Понял, о чем я? — Сказал Люцифер.       Самаэль согласился. Они говорили совсем недолго, прежде чем Люцифер повесил трубку и привстал, чтобы переложить Рина головой на соседнюю подушку. Он вызвал охранника на посту у его комнаты, чтобы предупредить Эгина прийти сюда утром, а также предупредить о его сосуде. Сил у его полумертвого сосуда осталось немного, так что хватило только на снятие с Рина одежды уличной и натягивание домашней футболки. На большее просто не хватило.       Люцифер накинул на мальчика одеяло и тот, причмокнув губами, перевернулся на живот и опять поджал ноги. Демон упал на вторую половину кровати и отрубился на заваленной вещами Рина постели.       С утра его разбудил Эгин, выглядевший сильно сонным. Он сказал, что ученые из лаборатории предупредили его об оптимальной готовности сосуда, после чего переполз через него на середину кровати, закинул руку на спящего Рина в полуобъятьях и мигом задремал. Люцифер едва поднялся, распутав провода и трубки для поддержания нынешнего сосуда, скинул их и медленно двинулся на выход. †       Вернувшийся к себе в комнату через полтора часа Люцифер был полон сил и чувствовал себя лучше, чем за последние три месяца, с момента начала деградации тела.       Рин и Эгин уже не спали: младший катал гоночную машинку по огромной постели Люцифера, издавая соответствующие звуки, а старший сидел рядом с прикрытыми глазами и машинкой из того же набора, что и у Рина, только другого цвета. Судя по виду Эгина, тот был готов отрубиться в любое мгновение, но упорно сидел и делал над собой усилие, пытаясь не задремать и включиться в игру.       Рин почти сразу поднял глаза, когда дверь открылась, и мигом вскочил на ноги, улыбаясь ему. Он, кажется хотел подбежать и обнять его, но только двинувшись, смутился и остановился на полушаге. Люцифер сам с раскатистым смехом подхватил его на руки и невысоко подкинул. Рин взвизгнул и рассмеялся. Люцифер насладился лёгким напряжением в мышцах и усадил маленького демоненка на руках, наконец полным носом вздохнул детский демонический запах семьи. Эгин, встрепенувшийся и подошедший поближе, тоже зарегистрировался его подсознанием как младший член семьи и он на волне эйфории легко подхватил второго брата второй рукой. Эгин отбивался, но все еще довольно сонно и неохотно.       Следующие четыре дня для Люцифера прошли просто прекрасно. Он методично и скоро забирался с накопившемися за время его недееспособности делами, проверил ход работы во всех исследовательских отделах, наработки Эгина, и, преимущественно конечно, проводил время с Рином. Тот был... Странно средним среди всех остальных. Не слишком громкий и гиперактивный, и не чересчур спокойный и тихий. И сам почти ничего не может. Ни одеться, ни поесть, ни лечь спать. Хотя для малыша младше пятисот — это совсем нормально.       Рин, кажется, был всем происходящим доволен, хотя минут по десять вечером уделял на разговор с Самаэлем по телефону. Люцифер на самом деле не особо понимал, как брат мог с таким вниманием слушать малопонятный лепет, но да ладно.       Четвёртый день был чуть хуже, чем другие. Рин с утра был угрюмым, ел без особого аппетита, и ни игрушки, ни книжки его никак не увлекали. Днём он отказался ложиться, а на предложение привести Эгина никак на отреагировал, даже не моргнул. Люцифер под вечер лежал рядом с уставшим без дополнительного сна Рином, который упорно не делал закрывать глаза и настаивал на том, чтобы как обычно позвонить Самаэлю. Люцифер волновался, что после разговора Рин перевозбудится ещё сильнее и спать совсем не будет, но не мог отказать этому грустному тону. Рин позвонил, потом о чем-то шептался с Самаэлем, а потом отнял телефон от уха и позвал:       — Лу, включи мне громко телефон, — Рин протянул ему телефон и Люцифер переключил его на громкую связь.       Рин неловко взял телефон и положил рядом со "своей" подушкой, а потом лег и накрылся одеялом. Старший специально достал ему одеяло поменьше, чтобы Рину было удобно его перетаскивать и укрываться им.       Самаэль начал что-то листать, а потом откашлялся и начал:       — Давным-давно, ещё до рождения принцессы из Королевства Роз, молодой разбойник мчался на белом коне с роскошной золотой гривой в тёмный дремучий лес...       Люцифер с удивлением начал слушать, как Самаэль начал читать Рину книгу, меняя голоса и явно кривляясь по другую сторону телефонного провода. Через какое-то время Люцифер отлучился за стопкой бумаг и вернулся, чтобы заполнить их в одной комнате с младшим братом. Совсем скоро послышалось тяжёлое дыхание, а вскоре голос Самаэля затих и в телефоне послышались тихие гудки.       Люцифер закончил работу за этот день, почистил зубы и вернулся в комнату, думая, чем бы заняться. Но не то чтобы у демона выдалась возможность чем-то заняться — Рин сначала тяжело задышал, а когда Люцифер стал его будить, заплакал и заметался по постели.       — Рин, Рин! — Продолжал звать старший и мальчик наконец проснулся. Некоторое время он лежал, слегка потерянный, а потом в голос заревел.       — Маэ, — завыл он, пытаясь закрыть лицо рукавом пижамной рубашке.       Люцифер быстро притянул Рина на колени и тот продолжал плакать, пока не оказался совсем обезвожен. Старший запросил у слуг стакан сока и пока Рин тихо пил, икая, Люцифер жалел, что не накапал мальчику туда успокаивающих трав.       Люцифер вовремя вспомнил про мягкую игрушку Рина — Лоло, откопал ее между подушками и передал мальчику. Тот пару раз шмыгнул носом, прижался к Люциферу, сжимая вурдалака и устало зевнув. Ему потребовалось пять минут, чтобы погрузиться в более длительный сон.       Люцифер смахнул мокрые дорожки слез со щёк мальчика и поудобнее устроил его лежащим у себя на коленях. Кажется, сегодня он ничем другим заниматься не будет.       Дверь в их комнату открылась рано утром. Подняв глаза, Люцифер увидел Самаэля, который с довольным видом завалился к нему в комнату, сжимая в руке какой-то пакет. Он увидел их: одного спящего, другого бдящего над ним, ухмыльнулся и тихо подошёл ближе.       — Рин сегодня мало спал, надо, вероятно позволить ему поспать подольше, — вопросительно протянул Люцифер. Самаэль потянулся, пропустив мягкие прядки Рина между пальцев и с задумчиво покачал головой.       — Нет, я просто положу его сегодня на дневной сон пораньше. Тебя не затруднит брать Рина, когда мне нужно будет куда-то уехать? Я, конечно, могу совершить некоторые манипуляции со временем и делать все в несколько раз быстрее, но...       — Но подобные действия легко привлекут внимание экзорцистов из Ордена, что тебе точно не надо. — Люцифер понимающе кивнул. — Я понимаю, и с радостью присмотрю за Рином в любое время. И просто в гости можете приезжать. Правда не думаю, что ему будет комфортно оставаться со мной на долгое время. Вчера после вашего разговора ночью такое было, едва успокоился.       Самаэль нахмурился.       — Ну, все дети, независимо от вида, плохо терпят отлучение от взрослых, которые заботятся о них. Ему все равно придется бывать с тобой какое-то время раза два в пару месяцев, так что останется только привыкнуть.       — Маэ?.. — Сипло спросил Рин. Оба взрослых посмотрели вниз и увидели, как мальчик сонно трет опухшие глаза. Он наконец останавливает свой взор на них обоих, потом переключается на Самаэля и в безудержной радости кидается на брата:       — Маэ-нии!       Самаэль на секунду выглядит смущенным данным обращением, — раньше он был исключительно Самаэлем, за лишь редкими исключениями, — но с удовольствием притягивает упавшего к нему на колени Рина ближе и позволяет тому полностью повиснуть у себя на шее. Он дает мальчику некоторое время молча стискивать его со всеми нечеловеческими силами, а потом тянется к оставленному на постели принесенному пакету и вытаскивает оттуда пластмассовую аптечку.       — Рин, — зовет он. — Я купил тебе подарок. Хочешь посмотреть?       Рин некоторое время ворчит, не желая оборачиваться, но потом через пару минут уговоров отлипает от шеи старшего брата и обнаруживает детский игрушечный набор врача. Мальчик ахает и хватает аптечку, раскрывая её и рассматривая кучу игрушек внутри: шприц, градусник, стетоскоп, пластыри, скальпель и ещё куча маленьких малопонятных приспособлений. Рин в тот же миг разбросал все игрушки набора, рассматривал их, пытаясь понять что для чего. В какой-то момент он замер, опустив руки и тихо пробормотал:       — Юки хотел быть врачом, когда мы были маленькими.       Демоны переглянулись и Самаэль быстро перевёл внимание Рина на ещё одну вещь из набора. Кажется, кризис пронесло.       Самаэль, да и Люцифер тоже, большую часть времени понятия не имели о каких-то мыслях Рина. Половину жизни, как понял Самаэль, мальчик провёл как человек, перерождаясь и вновь и вновь проживая первые пятнадцать-семнадцать лет своей жизни. Вторую половину своих бесчисленных жизней Рин пробуждал своё демоническое наследие, ломая Курикару и либо оставался в Ассии, либо отправлялся в Геенну.       Судя по рассказам мальчика, были и такие вселенные, — включая его первую, — где Курикара оказывалась сломана не до конца, и он оказывался почти что демоном, но в теле и с развитием прожитых пятнадцати человеческих лет.       Это уточнение натолкнуло Самаэля на подозрение, что если Рин пробуждался в других вариантах вселенной полностью, то вполне мог откатываться в своём психическом развитии до демонического возраста.       Он ни разу до этого не обсуждал это с Рином, да и честно говоря, не особо хотел знать правду. Это было сильно лицемерно, но Самаэль не хотел признавать даже самому себе, что ему страшно узнать сколько именно всего пережил за свою крошечную жизнь его младший брат. Но он в то же время не мог просто оставить весь этот вес на плечах Рина, так что просто оставался максимально открытым к любым словам и действиям мальчика.       — Завтракали? — Спросил Самаэль, пытаясь отвлечься от своих мыслей. Судя по напряженному лицу Люцифера, его мысли тоже были не радужными. Старший покачал головой. Самаэль наклонился к мальчику, уже нацепившему на шею стетоскоп, и спросил у него:       — Рин, ты хочешь пойти позавтракать? А потом мы вернемся домой, хорошо?       Рин угукнул, не особо обращая внимания на его слова. Он действительно начал обращать внимание на происходящее, когда после завтрака, — на котором кроме них троих был и Эгин, — оказалось, что им нужно собрать вещи и уйти. Он был доволен всем до этого: сидел у Самаэля на руках, ел, даже собрал игрушки перед завтраком. После осознания того, что им придется уйти, Рин начал каждые пару секунд с тоской поглядывать на Люцифера, сильно медленно под команды брата собирать игрушки в рюкзак, пока Самаэль складывал одежду.       И вот рюкзак был собран, Рин стоял, взяв Самаэля за руку, пока старшие обговаривали между собой какие-то вещи.       — ...А теперь попрощайся со страшим братом Люцифером, — закончив разговор с братом, сказал Самаэль.       Рин в то же мгновение рванул вперёд и вписался в бедро Люцифера лицом, оплетая его ногу хвостиком. Он схватился за него и закричал:       — Я буду очень скучать, Лу! Я не хочу тебя бросать!       Люцифер с нежной улыбкой похлопал мальчика по голове.       — Ну-ну, не плачь, малыш. Мы с тобой обязательно скоро увидимся — вы приедете ко мне или я к вам. А еще будем говорить с тобой по телефону, как ты говорил с Самаэлем.       — ...и посмотрим с тобой Винни Пуха, я покажу тебе Тигрулю, который спит у нас на кровати.       — Обязательно, — согласился Люцифер.       Перемещаясь обратно домой, Рин так интенсивно махал рукой, что она едва не ударила Самаэля по лицу.       Люцифер еще долго смеялся с лица своего брата после их ухода.