Крылья Ветра

      Цинсюань рассеянно улыбался, слушая бесконечную болтовню Мо Яня. Парнишка имел в запасе такой обширный список историй из жизни заклинателей, будто самолично сто лет провёл в путешествиях и увековечивал все приключения для истории. Они остановились на небольшой привал, чтобы дать лошадям отдых и заодно подкрепиться самим. И только говорливому языку Мо Яня отдых, казалось, не требовался.       — Не обращай на него внимания, — немного сконфуженно попросил Мо Цзы. — Наслушался историй от своих друзей и теперь готов делиться ими со всем миром. Бредит мечтой стать великим заклинателем и впечатлить богов.       Но Цинсюань лишь забавлялся, многие из этих рассказов зная не понаслышке.       — А знаешь, братец Фэн, — продолжал восторгаться парнишка, — однажды на столицу напал настоящий Непревзойдённый демон, и сами небожители спустились, чтоб защитить людей. Эх, как жаль, что не довелось увидеть такое чудо.       Мо Янь сокрушённо покачал головой, а Цинсюань едва не поперхнулся воздухом.       — Кто тебе рассказал об этом? — спросил он с подозрением.       — Мой друг, к которому мы сейчас направляемся. Если не веришь, сам у него спроси!       — Ну что ты, конечно же, я тебе верю. Только лучше не болтай об этом на каждом шагу.       — Я тебе то же самое постоянно повторяю, — поддержал Цинсюаня Мо Цзы.       — Ой, да будет вам. Думаете, меня примут за сумасшедшего? Знаете, сколько людей в столице были свидетелями этого?       — Да уж, шайка нищих — надёжные очевидцы, — усмехнулся Цинсюань.       Мо Янь удивлённо приподнял брови:       — Братец Фэн, а откуда тебе известно про нищих?       «Язык мой — враг мой, лучше уж и самому помалкивать».       Но поздно было сочинять правдоподобное объяснение: парнишка, окрылённый внезапной догадкой, резко к нему развернулся:       — Так ты тоже там был?! А ведь верно, в столице тогда собралось много заклинателей! Ты был одним из них? Ты сам видел небожителей?       Цинсюань не успел и рта открыть за потоком посыпавшихся вопросов, но на помощь ему пришёл Мо Цзы и прикрикнул на брата:       — Янь-эр, прекрати досаждать Лао Фэну! От твоей болтовни у меня самого уже голова кругом. — Однако во взгляде его, направленном на нового приятеля, тоже зажёгся огонёк любопытства.       — Братец Фэн, — взмолился парнишка, — ответь хотя бы на один вопрос: правдивы ли слухи, что в той битве последний раз видели Повелительницу Ветра?       Цинсюань оторопел. Как давно ему не доводилось слышать свой утраченный титул. Как давно его храмы — руины, прибежище бродяг. Внутри всколыхнулось тёмное, липкое, холодное. Каменные мрачные стены, звон цепей, сломанный веер и яростный, сжигающий дотла взгляд. Что это? Это было — он знает, но память вьётся ужом, возвращая боль и страх, но пряча в тёмных углах золотоглазого мучителя. Словно он был и не был одновременно.       Как он мог забыть? В тот день рухнул его мир, в тот день умер его брат, так почему? Неужели его измученное болью сердце спрятало тяжёлые воспоминания так глубоко, что теперь их не достать? Цинсюань обхватил голову руками и опустился на землю, тяжело дыша. Чем сильнее он старался вспомнить, тем больнее ломило в висках. Он едва осознал, что кто-то трясет его за плечи.       — Лао Фэн! Лао Фэн, что с тобой?!       — Ох, братец Фэн, мой вопрос тебя так огорчил? — Мо Янь не мог взять в толк, что происходит, и с перепугу действительно решил, будто своей болтовнёй расстроил нового друга.       — Что ты несёшь, дурень? Не видишь, что ему опять стало плохо? — приструнил панику брата Мо Цзы.       — Всё… Всё хорошо, — с трудом разлепляя заслезившиеся глаза, попытался бодро ответить Цинсюань, но получилось до глупого жалко.       — Куда уж лучше! — фыркнул Мо Цзы. — Что ни день — тебе становится хуже. Насколько же это проклятье сильное, что ни разобрать его невозможно, ни даже почувствовать?       Цинсюань сам хотел бы знать ответ, только сомневался в его существовании. Если уж Хуа Чэну не под силу понять, то надежды на смертных заклинателей и вовсе мизерные. Мо Янь уверял, что у его друга особые таланты, но так ли они велики? Впечатлить парнишку росказнями — это одно, а потягаться в знаниях с Непревзойдённым — совершенно иное. Однако, какое-то внутреннее чутьё подсказывало Цинсюаню, что попытаться стоит. Уже привычно отбросив все мешающие душевному спокойствию мысли, он восстановил дыхание в лёгкой медитации. Братья Мо молчаливой поддержкой устроились рядом: оба прекрасно поняли, что лучшей помощью сейчас будет не мешать.       Когда Цинсюань вышел из медитации и открыл глаза, его спутники выглядели обеспокоенными, но лишних вопросов, к счастью, задавать не стали. Они продолжили путь уже в более напряжённой обстановке, без шумных разговоров Мо Яня, удручённого происшествием больше, чем могло показаться. Ему очень приглянулся новый друг, и парнишка корил себя за дурацкие вопросы, хоть и не мог понять, почему они вызвали подобную реакцию. С детства Мо Янь был весёлым и общительным, а больше, чем сказки о героических подвигах заклинателей, любил слушать истории о Повелительнице Ветра, которых в мире смертных сочиняли бесчисленно. Когда храмы богини стали рушиться, а люди переставали в неё верить, юного последователя охватило настоящее отчаяние. Разве может быть человеческое сердце настолько чёрствым, чтобы отвергнуть истинную веру из-за пары неисполненных молитв? Для себя он давно решил, что никакие сомнения не пошатнут его глубокие убеждения. Рассказ о том, что богиню в последний раз видели в мире смертных, заставил юного заклинателя с удвоенным рвением желать обойти хоть всю Поднебесную, но узнать ещё какую-то новость, и теперь, встретив человека, судя по всему имеющего к тем событиям прямое отношение, Мо Янь всей душой надеялся услышать от него подтверждение, что его надежды не бесплотны.       Цинсюаню же было невдомёк, что прямо сейчас рядом с ним идёт один из его самых преданных последователей, не утративших веру даже после его низвержения. Куда больше волновал вопрос о том, кто рассказывает эти истории. Кто-то, наверняка знающий его в прошлом, ведь едва ли братья Мо много общались с нищими из Императорской столицы. Чем дальше, тем сильнее Цинсюаню хотелось познакомиться с необычными друзьями Мо Яня.       Спустя несколько дней они прибыли на оговорённое место встречи — небольшой приморский городок, на шумных улочках которого жизнь била ключом. Люди сновали туда-сюда, в будничной суматохе велась торговля, а причалы полнились рыбацкими лодками, уходящими и возвращающимися с промысла. В первую очередь Мо Цзы предложил снять несколько комнат в гостевом доме, а уже потом отправиться на поиски их знакомых. Измотанные дорогой, они с удовольствием разделили сытный обед и немного привели себя в порядок.       — Говорят, несколько дней назад сюда пришли заклинатели, чтобы справиться с водными гулями, что уже несколько месяцев топят рыбацкие лодки, — сообщил Мо Цзы, пообщавшись немного с хозяином заведения. — Это, должно быть, наши знакомые. Лао Фэн, если не возражаешь, я отправлюсь к ним сначала один, а вы с Янь-эром пока отдохните немного.       Цинсюань догадался, что Мо Цзы хочет прощупать обстановку и узнать, насколько сложное предстоит задание, чтобы не рисковать лишний раз, отправляясь на него с неопытным, но полным энтузиазма младшим братом.       — Конечно, — легко согласился он, — мне не помешает немного восстановить силы.       Любопытный и непоседливый Мо Янь, к облегчению брата, не решился спорить, оставляя друга одного. Так они ненадолго разделились, и Цинсюань действительно собирался уделить немного времени медитации в уютном саду позади гостевого дома. В последнее время он ясно ощущал, как возрастают внутренние силы, несмотря на периодические приступы, связанные с утраченной памятью. Се Лянь рассказывал, что прежде медитации давались ему с трудом, вызывая неконтролируемые всплески ци, и это был ещё один волнующий вопрос. Отчего-то Цинсюань был уверен, что это тоже связано с недостающими воспоминаниями.       Чьё-то приближение нарушило ход его мыслей тихим шорохом одежд. Цинсюань открыл глаза и увидел мнущегося рядом Мо Яня. Юноша явно боялся его потревожить, однако любопытство мешало просто уйти. После случая в пути он не возвращался к волнующей теме, к тому же, старший брат строго выговорил его наедине, запретив проявлять слишком много настойчивости. Но когда того не было рядом, Мо Янь не утерпел.       — Братец Фэн, я помешал тебе? — спросил он немного виновато.       — Ничего страшного, — улыбнулся в ответ Цинсюань, — я практически закончил. Ты хотел что-то спросить?       — На самом деле да, но если для тебя эта тема неприятна — можешь не отвечать.       Цинсюань почему-то догадался, что так интересует его друга, как и о причине волнения:       — В прошлый раз мне стало дурно не из-за твоего вопроса, не беспокойся об этом и говори смело.       Мо Янь облегчённо выдохнул и наконец расслабился.       — Братец Фэн, ты действительно участвовал в той битве в Императорской столице?       Смысла скрывать от Мо Яня правду, хоть и не всю, не было, и Цинсюань просто кивнул, не вдаваясь в подробности, предугадывая следующий вопрос.       — И… Там правда была Повелительница Ветра? — На лице юноши отразилось внутреннее напряжение, красноречиво давая понять, как важно ему услышать ответ.       Цинсюань задумался ненадолго, но всё же подтвердил:       — Правда. В той битве она в последний раз использовала своё духовное оружие — веер Повелителя Ветра. — Воспоминания неприятно кольнули, и он поспешил отмахнуться от них, пока опять чего не случилось.       Взгляд Мо Яня просветлел, будто озарённый божественным светом — только что оправдалась его самая большая надежда. Почти не отдавая своим действиям отчёт, он ухватил Цинсюаня за рукав и восторженно затряс:       — Ты правда её видел?! Невероятно! Расскажи мне больше! Какая она? Она правда так прекрасна, как изображают на фресках и статуях? И почему она покинула небесные чертоги и спустилась в мир смертных? Братец Фэн, расскажи мне всё, прошу.       Такой бурный всплеск эмоций застал Цинсюаня врасплох, но вовсе не вызвал болезненных чувств: на душе, наоборот, потеплело. Чистый, искренний восторг Мо Яня отозвался внутри благодарностью.       — Так ты, значит, последователь Повелительницы Ветра? — пошутил он, но неожиданно получил в ответ совершенно серьёзное подтверждение.       — И всегда им буду. Даже если на земле не останется ни одного её храма, ничто не помешает мне возносить молитвы в своём сердце. Люди такие непостоянные, как можно утратить веру за какие-то несколько лет? Разве же настоящие последователи так поступают?       — Не осуждай их, Янь-эр, — грустно улыбнулся Цинсюань. — Утратить веру могут даже боги.       — Как это возможно? — удивился Мо Янь. — В кого боги могут перестать верить?       — В себя, например…       Ненадолго повисла гнетущая пауза, а потом Цинсюань тряхнул головой и вернулся к прежней теме:       — Так ты хочешь больше узнать о Повелительнице Ветра? Что ж, я расскажу тебе кое-что, — глаза Цинсюаня озорно блеснули, — например, тебе известно, что она вовсе и не женщина?       У Мо Яня мгновенно отвисла челюсть:       — Братец Фэн, ты надо мною подшучиваешь? Все знают, что она супруга Повелителя Вод.       — Вот и нет, Повелитель Вод — его старший брат, а не супруг.       Говорить сейчас о Ши Уду оказалось на удивление легко, будто рассказывать совсем не свою историю. А шокированное лицо собеседника смягчало ноющую в груди незаживающую рану.       — Не может быть, — затряс головою Мо Янь. — А как же все легенды? А как же статуи?       — Легенды сочиняют люди, и статуи создают они же. За столетия история Повелителя Ветра претерпела много изменений, так он и стал женщиной, да ещё и супругой. Но могу тебя успокоить, в женщину он тоже запросто превращался.       — Братец Фэн, не дури мне голову! Так мужчина он или женщина?       — Он небожитель, Янь-эр, по крайней мере, был им. — На последних словах голос Цинсюаня стал совсем тихим, и Мо Янь тоже притих, ощущая скрытый в них тяжёлый смысл.       В местах, откуда он родом, история не сохранила памяти о прежних легендах, и Повелительнице Ветра там поклонялись только в женском обличии. К тому же, лик этот был невероятно очаровательным, что добавляло молитвам немало пылу. Но юный последователь впечатлился не только красотой изваяния.       — Однажды Повелительница Ветра явилась мне во плоти, — робко признался Мо Янь.       — Что? — ошарашенно уставился на него Цинсюань, в упор не понимая, как это могло произойти.       — Я был совсем маленький, мы с гэ отправились на речку рыбачить, но мне быстро наскучило и захотелось искупаться. Я отплыл подальше, чтобы не распугать гэ рыбу, но не рассчитал сил, и меня унесло течением. Когда силы почти закончились и я стал захлёбываться водой, кто-то подхватил меня на руки и вынес на берег. Вот тогда я их и увидел: Повелительницу Ветра с супругом. Её я сразу узнал по многочисленным изображениям, так велико было сходство, а вот её супруга, Повелителя Вод, честно говоря не признал. Хмурый, весь в чёрном, словно демон какой, ещё и бранился разом на меня и на неё, что, мол, два дурака, только один маленький, а другая пьяная. Я тогда с испугу мало что разобрал, но, кажется, она бросилась меня спасать и чуть сама под воду не ушла, пришлось нас двоих вытаскивать. Когда прибежал гэ, они оба просто взяли и растаяли в воздухе, а мне ещё досталось за разгильдяйство. С тех пор гэ с меня глаз не спускал, а моим рассказам, конечно, никто не поверил. Только я всё равно знаю, кого видел, и мечтаю однажды поблагодарить Повелительницу Ветра, хоть и возносил ей сотни благодарственных молитв.       Цинсюань дослушал рассказ в полнейшем недоумении и понял, что с памятью у него, похоже, давно было туго, ну или с вином. И как только после подобного прокола брат не отчитывал его несколько лет к ряду? Ведь это прямое вмешательство в судьбу смертного. Да и когда это они вдвоем отправлялись пить на берегу реки в каком-то захолустном городке? Но обдумать вопрос как следует Цинсюань не успел. Мо Цзы появился в саду, застав их обоих немного ошарашенных случившейся беседой.       — У вас тут всё в порядке? — спросил он с подозрением.       — Всё прекрасно, гэ, удалось что-нибудь узнать? — тут же сделал невинное лицо Мо Янь.       — Удалось, и я надеюсь, вы отдохнули как следует, потому что вечером нам предстоит поработать.       Цинсюань, наконец, отмер и включился в разговор:       — Ваши друзья собираются сегодня охотиться на гулей?       — Так и есть, нам предложили присоединиться, я взял на себя смелость согласиться от твоего имени тоже. Надеюсь, ты не против, Лао Фэн?       — Конечно же, я согласен, — с готовностью поднялся Цинсюань, собираясь подготовиться к заданию.       — Гэ, а тебе удалось обсудить с братом Чжао наш вопрос? — напомнил Мо Янь.       — Ещё нет, он сейчас в другом месте. Их команда разделилась на несколько маленьких групп, чтобы справиться в разных местах с нападками нечисти. Ещё пара человек, выполняющих другую работу, присоединится к нам этим вечером. Брат Чжао сейчас выслеживает демона с рангом свирепого, когда закончим в этом городке — отправимся все вместе ему на подмогу.       Цинсюань с интересом прислушивался к разговору, а услышав имя предводителя заклинателей, понятливо хмыкнул. Он и раньше подозревал, что может быть знаком с этим человеком, теперь же только убедился, что интуиция его не подвела. Вероятно, мир действительно слишком тесен, и даже двум изгнанным с небес богам сложно в нём разминуться. Одному только Се Ляню это удавалось восемьсот лет, но у того особый вид везения.       — В таком случае, надо скорее встретиться с вашими друзьями и обсудить план предстоящей охоты, — решил Цинсюань, дослушав рассказ.       Он понял, что встреча с искомым человеком откладывается на несколько дней, но предстоящая работа его взбодрила. Помощь людям бывший небожитель всё ещё ощущал частью своего долга, а возросшие силы, к тому же, давали больше возможностей для его исполнения. Так они вскоре отправились на побережье, где их ожидала компания из четырёх заклинателей. Все мужчины оказались довольно молоды и, как показалось Цинсюаню, с довольно высоким уровнем совершенствования. Похоже, их предводитель умел подбирать людей в свою команду.       Встретили их довольно тепло. «Друг Янь-эра — наш друг», — заверили Цинсюаня, а братьев Мо и вовсе привечали, как своих. В непринуждённой обстановке, с шутками и подначками, говорливого Мо Яня расспросили об успехах, прежде чем вернуться к более серьёзным насущным делам. Охотиться на гулей предстояло далеко от берега, и заклинатели заранее позаботились о надёжных лодках, что не перевернутся от высоких волн или внезапной атаки в борт. Для братьев Мо и Цинсюаня выделили одну на троих, а сами распределились по двое. В этот вечер всем рыбакам строго наказали закончить работу засветло и не приближаться к пристани после заката, когда нежить войдёт в полную силу.       — Хорошо, что вы присоединились к нам сегодня, — сказал один из заклинателей. — Похоже, что другая команда задержалась на своём задании и прибудет позже.       — Всегда рады помочь, — заверил друзей Мо Цзы.       — Жаль, что лишь временно. Не надумали ещё вступить в наши ряды?       Мо Цзы слегка недовольно поджал губы, не впервые отвергая это предложение.       — Ваши задания не всегда столь безобидны. Янь-эру следует набраться больше опыта, прежде чем бездумно рисковать жизнью.       — Неужто думаешь, что брат Чжао стал бы подвергать его опасности? — возмутился собеседник, больше, впрочем, не настаивая. — Ты опекаешь Янь-эра слишком сильно, но на то ты и старший брат, не злись на мои вопросы. К слову, недавно к нам присоединился ещё один заклинатель, сейчас он помогает другой команде. С А-Чжао они ещё не встречались, но, уверен, он ему понравится. Способный парень, только хмурый, как грозовая туча. Кое-кто у нас его немного опасается.       Вечернее море казалось обманчиво спокойным, а единственным сопровождающим лодки звуком был плеск разбивающихся о борт лёгких волн. Притихли даже вездесущие морские птицы, что весь день кружили над водой, с задорным хохотом ныряли за рыбой или воровали её у рыбаков.       — Сгущается туман, — шёпотом заметил Цинсюань. — Если его природа неестественна — лучше не терять друг друга из виду.       На других лодках тоже заметили это, и один за другим вспыхнули сигнальные талисманы на каждой корме. Их сияние не заглушить наведённым мороком, давая возможность остальным ориентироваться даже в непроглядной темноте.       Сумерки опускались неестественно быстро, а вместе с ними и пробирающий до костей холод. В воздухе уже ощутимо разливалась демоническая ци, и опять Цинсюаню она показалась подозрительно знакомой. Кулон на шее едва заметно потеплел, предупреждая об опасности.       — Смотрите в оба, к нам что-то приближается. — Хоть зрение Цинсюаня не было столь острым, как прежде, он научился доверять своему странному оберегу.       Братья Мо приготовили усмиряющие нечисть талисманы, но на поверхности воды ничего не изменилось. Вместо этого с других лодок послышались вскрики:       — Они пытаются пробить дно! Готовьте сети!       — Ничего не видно, твари уходят на глубину после атаки!       Новые удары чередовались с моментами затишья и повторялись в хаотичном порядке от одной лодки к другой. Гули искали слабые места.       — Нужна приманка, — сообразил Цинсюань, — иначе они так и не выплывут, пока не испортят все лодки.       Он схватил верёвку и обвязал вокруг пояса, а другой конец бросил Мо Цзы.       — Лао Фэн, ты что задумал? — наперебой возмутились братья.       — Доверьтесь мне и, как только подам сигнал, тяните со всей силы.       Цинсюань обнажил меч, не имея возможности использовать в воде талисманы, и, не раздумывая, прыгнул за борт.       — Сумасшедший! — догнал его в спину гневный выкрик Мо Цзы, а потом море сомкнулось над головой, отрезая все звуки.       Было бы проще, не испытывай Цинсюань иррациональный страх перед водой. Однако из всей команды он один имел неоспоримое преимущество — защиту своего амулета. Гулям не удастся навредить ему, а вот других могут запросто сожрать, едва удастся опрокинуть лодки. Цинсюань открыл глаза, но на глубине не видел даже собственные руки. Он не спешил всплывать, рассчитывая своим неумелым барахтанием поскорее привлечь внимание тварей, но воздух в лёгких неумолимо заканчивался, а на Цинсюаня так никто и не покусился, только что-то будто проплывало мимо, вскользь задевая ноги.       «Так не годится», — решил он, и предложил приманку повкуснее — лезвием меча слегка вспорол ладонь, проливая в воду самый желанный для нежити вкус человеческой крови. Тут-то ситуация в корне изменилась: вода забурлила от темной ци, а гули наперегонки бросились к добыче. Слепая жажда напрочь смела всю их осторожность.       Братья Мо, успевшие за это время предупредить остальных о выходке Цинсюаня и подготовиться к встрече с нежитью, сразу заметили изменения в спокойных водах. Волны поднялись совершенно внезапно и набегали со всех сторон. Среди бушующей стихии верёвка натянулась до предела, и Мо Цзы тут же велел брату тянуть изо всех сил. Однако силы оказались неравны: Мо Цзы обеими ногами упирался в борт лодки и всё равно по цуню проигрывал борьбу в этом перетягивании спасительного троса. Ладони болезненно обжигало, но он ни на мгновение не ослаблял хватку.       — Скорее сюда! — во всё горло позвал Мо Янь. — Нам вдвоём никак не вытянуть брата Фэна! Он же скоро задохнётся!       Но на других лодках не успели среагировать. Гигантская волна, будто от извержения подводного вулкана, вытолкнула со дна разом Цинсюаня и уцепившихся в верёвку гулей, разбрасывая всех в разные стороны. Твари с жалким визгом полетели прямо под ноги заклинателям, и тем оставалось только припечатать их талисманами, а горе-приманку перехватили ещё в воздухе. Братья Мо ошарашенно смотрели, как на палубу кубарем приземлились два человека, один из которых оказался незнакомцем.       — Это ещё кто? — недоумевал Мо Янь.       Ответ прилетел с радостными воплями из соседних лодок:       — Брат Шэн, как же ты вовремя!       — Опять твой фокусы, брат Шэн!       — Как ты это провернул?       Цинсюань эти крики не слышал, он вовсе будто оглох и только натужно кашлял, отплёвывая воду. Потребовалось немало времени, чтобы восстановить дыхание и вернуть мыслям ясность. Только после этого он понял, что находится в весьма деликатном положении. Точнее, это положение придавило его сверху и, кажется, не собирается сползать. Цинсюань осторожно приоткрыл глаза, встречая совершенно нечитаемый взгляд, и потонул повторно. Этого человека он прежде никогда не встречал, но ощущал непонятное притяжение. В чёрных зрачках проливалось жидкое золото, искрясь мурашками по коже, дрожью вдоль позвоночника и совсем уж необъяснимым желанием заключить его в крепкие объятия. От последней мысли Цинсюань совершенно смутился и попытался хоть как-то развеять наваждение.       — Эм… Я не жалуюсь, но, может, мы уже поднимемся? — Нервный смешок сорвался с его губ сам собою, и он-то привёл незнакомца в чувство.       — Ты что вытворяешь, дурень?! — без всяких любезностей припечатал возмущённо его спаситель, и Цинсюань окончательно убедился, что этот парень ему крайне симпатичен.