В формальдегиде

      Инек и Дора приехали в коттедж, как и обещали, следующим вечером. Оба усталые, со следами недосыпа под глазами, от обоих пахло крепким кофе, хотя и он не возвращал бодрость.       — Как себя чувствуют Вайолет и Николас? — обеспокоенно спросил Гринхил, выходя навстречу.       — Вайолет хорошо, Ник, сам понимаешь… Завтра оба сюда вернуться, — Инек прошёл на кухню и достал из ящика кастрюлю, набрал воды и поставил на плиту, — Дарь, есть будешь?       — М? Там наггетсы в морозилке, сунь разогреваться, плиз, я пока в душ.       Рома вопросов не задавал, тоскливо смотрел на приятелей из кресла в гостиной. Вопросы, конечно, были, но и без них тошно.       — Я могу в этот раз поехать к Вайолету с вами? — с напором спросил Чеслок, заходя на кухню.       — Дайте вы парню отдохнуть, его от нервов и так трясёт. Пусть успокоится и он, и вы, — Инек кидал в воду пельмени, микроволновка раскручивала упаковку с ужином Доры.       — Выглядит не очень аппетитно, — заметил Сома.       — Зато быстро, — Иннокентий лишь отмахнулся, спать хотелось как никогда.       — Инек, можно будет с вами поговорить? — Гринхил, заметно нервничая, отвёл взгляд.       — Подождёт до возвращения ребят?       — Да, хорошо.       — Вы же ели? — на стол встали две тарелки, его и Доры.       — Да, Рома с Чеслоком готовили.       — Надо же, так, глядишь, и чему-то полезному этого лодыря научите, — беззлобно усмехнулся Инек.       Девушка вернулась на кухню мокрая, от неё вновь сладко пахло шоколадом, капельки воды с волос стекали в вырез футболки. Тихо поблагодарив за ужин, она вытащила из холодильника банку энергетика и приткнулась рядом с Иннокентием, вяло ковыряясь в еде.       От этой пары создавалась стойкая атмосфера семьи, словно они уже давно в браке, а все присутствующие — их дети. Пара даже не смотрела друг на друга, ничего не говорила, но это неуловимое чувство взаимного уважения и заботы висело в воздухе непоколебимо.       Были с ребятами они недолго, поели, привели себя в порядок, взяли портативный проектор и альбом для Вайолета и вновь уехали.       — Ром, ещё одна просьба, — виновато попросил Чеслок, входя в его комнату.       — А не много ли? Или за уборку я теперь в пожизненном рабстве?       — Нет же… Я действительно прошу о помощи. Просто отнесись по-человечески, мне больше не к кому обратиться.       — Надо же, ну говори, — Рома подтянул с тумбочки пачку сигарет и закурил, выжидательно и безучастно смотря на беспокойного Чеслока.       — Мне нужно поговорить с Вайолетом. Очень нужно. Помоги.       — Зачем мне это делать?              Чеслок замолчал, понурив голову, аргументов у него не было. Роман ещё какое-то время прожигал его глазами, потом цыкнул и встал.       — Едем, но могу предложить только мотоцикл, зассышь — развернусь и пойдем домой, тебе ясно?       — Ясно.              Уже обуваясь, они столкнулись с Мидлфордом, смотрящим напряжённо и даже взволнованно.       — У меня свидание нарисовалось, вроде как парное, так что прихватил твоего дружка. Какие-то проблемы?       — Но из хозяев дома остались только вы, — растерянно проблеял Эдвард, чувствуя какой-то подвох.       — И что? — Рома подхватил два шлема и за локоть выволок Чеслока на улицу.       Мотоцикл восхитил попаданца до глубины души, довольно новый, сверкающий чистотой, он завораживал даже не заведенным.       — Мы на этом поедем? — восторженно спросил Чеслок, на секунду даже забыв о Вайолете.       — Мгм, — Рома помог надеть шлем и открыл гараж, — лучше держись за сидушку, но если совсем напугаешься — хватайся за меня. Только умоляю — не свались.       Мотор мощно ревел, заставляя сердце пропускать удары, город нёсся в переливах огней, домики-хибарки оставались позади, держаться за сидение на поворотах совсем не удавалось, голые кисти обжигало ветром. Сейчас Чеслоку казалось, что он нашёл самое прекрасное, что есть в мирке этих людей, если раньше таковым он сейчас считал скрипку, то теперь согласился бы не брать её в руки никогда, лишь бы научиться управлять этим монстром.       Рома вдавил тормоз на светофоре и повернул на него голову, поднимая стекло шлема:       — Живой?       — Да… — Чеслок растерянно повторил его жест.       — Если трудно — держись за меня. Я, если ты разобьешься, огребать не хочу.       — Мне нормально.       — Гордость свою в задницу себе затолкай, ладно? И так оба нарываемся. Не вынуждай меня лишний раз нервничать.       Чеслок неуверенно переложил руки ему на талию.       — Да крепче, твою мать. Жить надоело? — Роман вновь опустил стекло, и дорога полетела под колёсами, приближая встречу с Вайолетом.       Худое тело под ладонями, сменяющие друг друга вывески, сотни машин и прохожих, химозный воздух, пробирающийся даже в шлем, и пыльная взвесь на обочине, быть может, всё это лишь причуды или странный сон? Слишком уж резко они оказались здесь, чтобы назвать происходящее правдой.       — Слушай, могу попросить об услуге? — вместо Доры вновь говорил голос из телефона. — Только если ты не против, я настаивать не буду.       Грегори кивнул, повернув голову на только что вернувшуюся из чужой палаты девушку.       — Можешь сходить со мной к Нику? Может, хоть так Эд выгонять не будет. Ты не подумай, там ничего такого, просто мы привыкли через шутки общаться даже в такие моменты, а Эд этого не выносит.       — Хорошо, вы с Эдгаром совсем не ладите, да? — Вайолет сел и подтянул к себе со спинки стула толстовку.       — Да на нервах просто сейчас.       — Вы не только здесь ссоритесь.       — Нуу, вообще мы серьёзно друг друга не бьём, у меня просто синяки легко появляются, если ты об этом. Вообще, думаю, скоро поладим, надеюсь на это.       Взглянув на перевод, он кивнул и поднялся, приглашая девушку пройти первой.       В палате Николаса было тихо, сам рыжик играл во что-то на телефоне, несмотря на торчащую из руки трубку капельниц, рядом, опустив голову, сидел Эд. Вайолет впервые видел настолько разбитого человека, скулы теперь резко выделялись на лице, губы искусаны до крови, белки глаз исчерчены лопнувшими капиллярами.       — Добрый вечер… Как вы? — осторожно начал Грегори.       — Ты теперь за спиной этого мальчишки прятаться решила? — хмуро бросил Эд, поднимаясь с места, но Ник поймал его за руку.       — Эдгар, милый, хороший мой, пожалуйста, хватит, я так больше не могу… — Рыжик впервые с дня их знакомства выглядел так убито, и дело было даже не в ноге, — Пойми ты, я не хочу обсуждать, как я буду жить дальше, я сам ещё не понял, что случилось и что с этим делать. Дай мне поговорить с кем-то кроме тебя, перестань меня жалеть, прошу. Позволь ребятам просто побыть со мной, ладно? Съезди домой, помойся, отдохни, успокойся. Пожалуйста.       Эд замер, растерянно глядя на друга, вновь закусил губу, от чего на ней тут же выступила капелька крови:       — Прости. Я понял. Но я всё равно останусь, можно?       — Угу, ребятки, заходите, я вам рад. Себя всё ещё не чувствую, Инек, собака такая, второй день обезболом пичкает до потери пульса.       Дора улыбнулась и села рядом, прижимая Ника к себе. Вайолет робко присел на кровать Эда, опасливо косясь по сторонам, от белизны внутренностей этого здания начинало тошнить.       — Блин, я твоё имя забыл… Или по фамилии лучше? — Ник почесал кончик носа, вновь возвращая улыбку на лицо.       — Вайолет Грегори. Как вам будет удобно, — отстранённо ответил парень.       — Как себя чувствуешь? Ромчик сказал, ты в обморок шандрахнулся.       «Как же неловко, тебе отрезали ногу, а ты беспокоишься о моём самочувствии. Да и подруга ваша, всё время рядом щебечет, что у меня всё наладится. Странно, не находите?» — озвучить свои мысли вслух парень не решился, лишь мягко улыбнулся, говоря, что всё в порядке.       — Нам всё равно надо реша… — вновь завёл ту же песню Эд.       — Мы проектор привезли, может глянем что-нибудь? — перебила Дора, которая трепала рыжего по волосам, а тот в ответ чуть не мурчал от прикосновений.       Всего через несколько минут обе койки были сдвинуты вместе, а компания лежала, прижавшись друг к другу, на ровной больничной стене горел квадратик одного из фильмов Бёртона.       В это время Чеслок беспокойно обшаривал все углы палаты Грегори:       — Чёрт, да где он?!       — Не кипишуй ты, может в душ пошёл или анализы какие, — Роман прислонился к стене, равнодушно наблюдая за метаниями парня.       — Какие анализы? Почти ночь, он должен быть тут!       — Да в любом случае в больнице, в окно бы не выпрыгнул, высоко.       — А если с ним что-то сделали?!       — Кто и что? — с вызовом хмыкнул Роман, — как ты мог заметить, наши ребятки, наоборот, его спасли.       — А если для отвода глаз?!       — Ну, значит, ты в моей комнате для отвода глаз убрался, а следующей ночью придушишь, так? И вообще, не ори, Инек услышит — получим оба.       — Где он может быть?       — Давай минут пятнадцать подождём, если не вернётся, посмотрим у Николаса в палате.       — Десять.       — Ладно.       А в этом мире хоть что-то бывает по плану? Дверь открылась без стука, Инек стоял в измятой рубашке и синих джинсах, поверх был надет незастёгнутый халат.       — Иннокентий Сергеевич Смертин, врач-хирург, травматолог, — обречённо зачитал Роман с бейджика, а затем, желая отсрочить лекцию о своём поведении, добавил:        — Я думал, ты просто хирург.       — Не юли, сейчас оба получите, — парень скрестил руки на груди, — мне почему охранник звонит и говорит, припёрлись двое, сказали, ко мне, мол, дома что-то оставил. Не хотите объясниться?       — Это я виноват! — вступился Чеслок, — мне нужно поговорить с Вайолетом, где он?       — Фильм с ребятами смотрит, жив-здоров. Давайте разбираться, друзья мои. Первое, вы понимаете, что больница для посещений открыта в определённые часы? Так как больным необходимо время на отдых. Второе, Ромка, хочешь Дору без мотоцикла оставить? У тебя прав нет, уже второй раз за неделю ездишь, могут легко остановить, ещё и штраф впаяют. Третье, Чеслок, я же буквально несколько часов назад сказал, что его уже завтра выпишут. Трудно полдня потерпеть?       — Простите… Мне действительно нужно с ним поговорить.       — Ой, господи, за что мне всё это. Ну пошлите, что теперь делать.       В палате Ника было на удивление спокойно, лишь тихо тарахтел проектор, выдавая звук низкого качества.       — У вас пополнение, — хмуро усмехнулся Инек, садясь на подоконник, — Дор, едьте с Ромкой домой, хоть отоспитесь. Чеслок, Вайолет — в палату, и чтобы до утра ни звука. Всем ясно?       — Кеш, чего домой-то? — девушка привстала на локте, по неосторожности пихнув Вайолета ногой, тот вздрогнул, но ничего не сказал.       — Так у нас дети одни, — Инек вздохнул, — Ромка без прав, Эд не поедет.       — Ладно, но ты их проверяй, ладно? Рыжик, если Эд совсем достанет — звони, — Дора легонько чмокнула Ника в щёку и, не прощаясь, вышла из палаты. Рома вышел следом, лишь махнув рукой на прощание.       — Марш в палату, — Иннокентий указал обоим выходцам фиолетового дортуара на дверь.       В темноте палаты он мог смотреть только на него, слишком большая толстовка, бесследно исчезнувший макияж и глаза удивительного цвета.       — Уж прости, что так внезапно, но я места себе не находил.       — Да? Мне кажется, вы с этим синеглазым сдружились, — Вайолет накинул капюшон на голову.       — А? Да нет, он просто согласился помочь, хотя в Фиолетового волка вписался бы отлично. Вайолет, расскажи мне, что произошло, мы всё же не чужие люди, — Чеслок опустился перед ним на корты и тихо вздохнул, несмело беря за руку, — я знаю, мы никогда особо не говорили, но сделай исключение.       Грегори замер, смотря на ногти с чёрным лаком, свои и его. Чернота, такая же, как в варьете, кровь в стеклянных банках, в тонких прозрачных трубках, усмешки Бравата, чудовищный полу-человек, полу-труп и сжирающий изнутри страх.       Рассказывать об этом было трудно, слова застревали в горле, а Чеслок так и сидел, сжимая его руку и внимательно смотря в глаза, без усмешек и вопросов. Вайолет даже не стал скрывать все угрозы и убеждения Ская, скрывать от бывшего фэга что-либо уже не было смысла, он не успокоится. Когда всё произошедшее осталось висеть в воздухе мёртвым грузом, Чеслок поднялся и крепко его обнял, утыкаясь носом в плечо.       — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, и знаешь, остальные префекты идиоты, раз уж не видели, что с тобой творят.       — Нет, Чеслок, они не…       — И ты тоже идиот, раз им не сказал, — он сжал Вайолета крепче, внутренности прожигала острая боль, — я бы такого не допустил.       Грегори нехотя обнял его в ответ, чувствуя слишком учащенное сердцебиение бывшего названного брата.       Чеслоку это прикосновение было нужно как воздух, губы сами собой сжались в тонкую полосу, не хотелось его отпускать. Никогда. Пусть остаётся здесь, под его руками, под его защитой. Уж он никому не позволит творить такое.       — Давай ляжем спать. Тут особо негде, правда… — Грегори попытался отстранить его от себя, Чеслок нехотя разжал руки.       — Ничего, ты ложись, я выспался сегодня.       — Врёшь же…