В формальдегиде

      Мидлфорд открыл глаза от криков с кухни, быстро встал и побежал на звук. По полу катались Эд и Дора: девушка всё в той же огромной рубашке и шортах, Эдгар лишь в джинсах. По его плечам уже багровели длинные царапины. Клок волос девушки валялся на полу. Казалось, они друг друга и убить готовы. Из их воплей он с трудом смог разобрать что-то про кружку.       Если раньше их ссоры получались из-за недовольства парня поведением Доры, то сейчас это была лишь привычка, а повод особо и не нужен был. А тут и вовсе разбитая кружка и присвоенный вчерашним вечером шампунь.       Краснея, Эдвард перехватил девушку за талию и оттащил от Эда, ругавшегося на чём свет стоит. Впрочем, Дору такой исход битвы не устроил: она брыкалась в воздухе, как добротная скаковая лошадь, умудряясь крыть всё и вся отменными ругательствами на английском и на удивление, почти без акцента.       — Что случилось? — Клейтон забежал на кухню, пытаясь разглядеть дерущихся. Картина его поразила.       Но разве можно удержать разъярённую девушку? Да и Эд уже поднялся и готовился снова ударить. Выкрутившись, она комком упала на пол и, прошмыгнув мимо Эда и остальных, умчалась на второй этаж.       — Что это было? — Герман проводил ее взглядом.       Эд, не ответив, начал заваривать чай, игнорируя собрание за спиной. На лестнице послышались торопливые шаги Николаса:       — Доброе, доброе утро! Что в этот раз? - дружелюбно и спокойно спросил рыжик.       — Она мою кружку разбила, — хмыкнул Эд.       — Ну Эдушка, ну зачем так, — Ник обнял его со спины. — Ребят, идите досыпайте. Простите, эти двое ещё не нашли общий язык.       — У вас всегда так? — тихо спросил Вайолет, проходя на небольшую кухню и садясь на табурет.       — Ну, почти. В этот раз даже очень быстро всё прошло. Обычно первый Ромка их слышит, но сегодня, видимо, я вперёд, — Ник всё тёрся вокруг озлобленного друга, тот, кажется, вообще ничего не замечал.       На несколько часов всё успокоилось. Эд готовил завтрак, оставшись наедине с Вайолетом, который тихо за всем наблюдал. Его привлекала техника: загорающиеся огоньки на стеклянной поверхности, лампочки удивительной формы над столом, белый шкаф с кучей продуктов. Эдгар так же молча поставил перед ним кружку с чаем и сел напротив, достав с подоконника пачку печенья в фиолетовой упаковке.       Грегори неуверенно вытянул из неё печенье в форме коровы, с интересом рассматривая узоры.       — Это, если что, съедобно, — всё же буркнул Эд.       — Я понял. Спасибо…       Несмотря на внешнюю схожесть с Чеслоком, парень резко отличался характером: крайне самодовольный и грубый, вряд ли ценит окружающих, а вот заводится так же легко, как и скрипач.       — Зачем они вам? — неожиданно даже для себя спросил Грегори.       — Чего? — Эд опешил и чуть не пролил на себя чай.       — Эти люди. Они ведь вас раздражают…       — Да нет, Ник — мой парень, Инек — приятный человек, Ромка раздражает немного, а Дора… Знаешь, мы как герой и злодей в старых мультиках, хотя ты вряд ли знаешь, что это, — парень задумался, подыскивая слова. Наверное, только сейчас он смог найти ответ на то, какие у него взаимоотношения со всеми. — Наши стычки — привычка, некое обязательство. Мы набьём друг другу морды, а потом будем вместе ставить хорягу, перешучиваясь и поддерживая друг друга.       — Ясно, — Вайолет кивнул, отпивая чай.       — Ты ширяешься?       — Что? — настала очередь Вайолета удивляться.       — Ты наркоман? — парень указал на его руку, по сгибу локтя ползли гематомы.       Вайолет спрятал руку и чуть смутился, опуская глаза в пол. Вопрос застал его врасплох. Наверно, этот грубый молодой человек был первым, кто обратил на это внимание.       — Можешь не отвечать. Не моё дело.       — Могу вас попросить об услуге? — глаза скрыла неаккуратная чёлка, юноша чувствовал себя неуютно.       — За дозой не пойду, — резко ответил Эд, отставляя пустую кружку.       — Я даже не пробовал наркотики… Можете мне дать какую-нибудь одежду? С длинными рукавами и капюшоном. Я бы не хотел, чтобы остальные видели эти следы.       — Ну пойдём, — Эдгар махнул рукой в сторону лестницы.       Комната парня была аккуратно прибрана: стены украшали фотографии выступлений, на полке стояло несколько наград, а на подоконнике кактусы в горшочках. Порывшись в шкафу, Эд достал толстовку с капюшоном и протянул её Грегори:       — Она тебе большевата будет, но, думаю, не проблема. Примерь.       Вайолет с благодарностью принял вещь и надел её, даже не взглянув в зеркало, тихо поблагодарил.       — Может, тебе нужна помощь? У нас есть знакомые, которые…       — Нет, спасибо. Я в порядке…       — Ну, смотри. Дело твоё. Если ещё какая-то одежда нужна — берите. Тут, в общем-то, все вещи общие, никто против не будет.       Вайолет непонимающе смотрел на стоявшего перед собой.       — Как же много вам приходится объяснять, — Эд плюхнулся на компьютерный стул и закинул ногу на ногу. — Тут постоянно живём только я и Ник, и то во время каникул. Остальные то приходят, то уходят. Вещи тут в основном с выступлений, от рубашек с рюшами до каких-нибудь роб.              — Я понял…       — Ещё что-то нужно?       Вайолет замялся, но всё же кивнул. Эд некоторое время ждал просьбы, но, не выдержав, всё же сделал жест рукой, мол: «Ну, говори».       — Альбом и уголь, если можно…       — Это к Синеглазке. Тут только он рисует. Если не даст, то скажи, выберемся до магазина. Ты вроде ничего человечек, но твои синяки меня всё же смущают. Ладно, пойдём будить всех к завтраку.

***

      Почти все уже проснулись, но к столу собирались медленно, да и трудно было уместиться всей компанией на маленькой кухне. Дора с Романом уселись на подоконник. Поджав ноги, девушка тянула лишь кофе.       — Эдгар, я должен вам сказать, — взволновано начал Эдвард, заметно нервничая. — Ни один уважающий себя джентльмен не должен поднимать руку на леди.       Тот вскинул бровь и хотел было что-то ответить, но его перебил смешок Инека:       — Друг мой, тут даже я не могу ничего сделать. Даже если мы их свяжем, они умудрятся друг друга запинать.       — Факт, мы такие, — подтвердила девушка, выслушав перевод от Романа.       — Это неправильно… — Мидлфорд опешил, смотря на весёлые болотные глаза, что с интересом рассматривали его самого без стыда и смущения.       — Мне «правильно» и «неправильно» на работе хватает, — перевёл ее слова Николас.       Настала очередь удивляться Лоуренса:       — Вы работаете? Швея или горничная, наверное?       — Хах, нет. Серьезная тётя в министерстве, — Дора пожала плечами.       — Всё ещё не понимаю, как тебя без законченного образования взяли.       — Вы получаете образование?! — Редмонд растерянно смотрел на подоконник, украшенный двумя людьми, резко отличавшимися друг от друга.       — Ну да, в какой-то момент женщины решили, что все это им очень надо. Лучше бы сидела дома, рожала борщи, варила детей и даже не знала, что такое амбиции. Так задолбалась, если честно, — девушка рассмеялась.       — Но ведь женщины не могут получать образование и работать на таких постах, — неуверенно спросил Джоан.       — Кто тебе это сказал? Не в 19 веке живём, — хмыкнул Роман.       — В… А, простите, — Харкорт опустил голову.       — Извините, мы просим отвести нас в полицию, мы не готовы оставаться здесь дольше, — за всех сказал Мидлфорд.       Инек усмехнулся и, вытащив из кармана телефон, набрал номер. Разумеется, не полиции, но откуда это было знать попаданцам? Он включил громкую связь и положил телефон на стол. Разговор не вышел: человек на том конце трубки минут десять пытался чего-то добиться от парней, говорящих на английском, даже перевод от Ромы его не убедил, он попросил парней перестать играть в эти игры и положил трубку.       — Нам не верят? — Герман испуганно смотрел на потускневший экран.       — А вы чего ожидали? Это нормально, — Инек забрал телефон.       — Что нам делать? — в голосе парня слышалась обречённость. — Мы нужны в варьете, люди ждут наших выступлений!       — Варьете? Интересно. Это как у Булгакова, сеанс черной магии? — Ник резко заинтересовался и даже подвинулся ближе.       — Что? Какой магии? — Вайолет растерялся, хотя до этого, на словах о варьете, явно поник.       — Чёрной. Ах да, у вас не было возможности прочитать это творение, жаль, — девушка усмехнулась. Роман скопировал даже этот жест, пока переводил её речь.       — Опять за своё? У нас кроме Булгакова, Баха и Оруэлла больше никто не пишет? — Эд хмыкнул, недовольно смотря на неё.       — Если моё мнение совпадает с общепризнанной литературой, мне не должно быть за это стыдно. Я нахожу эти сюжеты интересными не потому, что это модно, а потому, что они мне откликаются. Помимо этого, в список моих любимых авторов входит также Эрих Мария Ремарк, Марьям Петросян, Алексей Иванов, Нил Гейман. А Марка Мэнсона читаю вместо Библии. Ещё вопросы?       — Ты ещё про произведения начни говорить, и я добровольно поползу в сторону кладбища, накрывшись белой простынёй, — фыркнул Эд.       На это девушка набрала в грудь побольше воздуха и начала скороговоркой выдавать десятки названий произведений. Однако это осталось без перевода.       — Может, оставим литературу на лучшее время? — недовольно буркнул Чеслок, отодвигая пустую тарелку.       — Да, пожалуйста, о чём ещё поговорим? Если опять спросите, что вам делать, мы не знаем, — Ник усмехнулся и сунул его тарелку в посудомойку, не вставая из-за стола.       — Мы можем выйти в город, чтобы убедиться, что мы не в Лондоне?       — Ну-у, да. Но вы опять каждой тени пугаться будете, но в целом, почему бы и нет.       — Мне кажется, это бессмысленно, — Герман отвел взгляд на окно. — Этого уже достаточно. Абсолютно другие здания, странные повозки, везде светящиеся экраны, люди одеты совсем иначе, везде грязь и мусор, всё другое…       — Я согласен, — Редмонд повернулся вслед за его взглядом. — Мы точно в другом месте.       — Не парьтесь так, всё решаемо. Вам просто нужно немного подождать, — Инек подошёл к ним и положил руки на плечи. — Знаете, многие бы душу продали, чтобы увидеть будущее. Считайте, что вам выпал счастливый билет.