Забава мёртвых проказников

Спустя два дня поиски Руби по-прежнему не приносили результата. Сэм обошёл все вероятные места, но её нигде не было. По крайней мере, пока он был с Дином, который не должен был знать о ней. Сэм начал беспокоиться; пусть ему и не нужно было пить кровь слишком часто, но, если они собирались остановить Лилит, он должен был вернуться в строй. Сложно было даже практиковаться, когда Дин постоянно следил за ним. Говоря о брате: с момента происшествия с Трикстером-Воробьём, он на удивление притих. Никто, кроме Сэма, этого бы не заметил, но он с младенчества был настроен на одну волну с братом и прекрасно понимал, что тот чем-то обеспокоен или испытывает чувство вины. Проблема была в том, что Сэм понятия не имел, что могло быть причиной этому, и что ещё хуже, не знал, как это выяснить. Бобби, когда Сэм позвонил ему, пожаловался, что те редко выходят на связь, но тоже не смог подсказать причину поведения Дина. Кастиэль не появлялся, когда Сэм оставался один, а Дин не рассказывал о том, что говорил ему Ангел. Что бы ни происходило, Дин держал это при себе с завидным упорством. Заставить Дина заговорить будет непросто. Сэм обдумывал различные стратегии, но пока не придумал ничего, что не закончилось бы ударом в челюсть. Дин был виртуозом невербальной коммуникации, особенно когда хотел что-то скрыть. Сначала Сэм думал, что дело в крови демона. Однако Дин вряд ли постеснялся бы высказывать своё мнение по этому поводу. А в итоге? Ничего. Это сильно беспокоило Сэма. Когда он, наконец, нашёл Руби, ситуация от этого ничуть не улучшилась. Сэм уставился на её практически лысую голову и попятился под тяжестью свирепого взгляда. — Это всё твоя вина! — Что? Почему? Я же… — Не знаю. Но это точно из-за тебя! — Руби с яростью швырнула куртку на стол в своём номере мотеля. — Куда бы я ни пошла, что бы ни делала, всё катится к дьяволу! Химчистка? Одежду теряют. Обед? Пересаливают всё, даже напиток! Парикмахер? Поджигает мне волосы! — Она резко обернулась к нему. — А ты? Я тебя преследую — твоя машина исчезает. Оставляю сообщение — клерк мотеля пялится мне на грудь. Звоню — слышу сообщение на хинди. Пытаюсь привлечь твоё внимание на улице — между нами проезжает про́клятый автобус, а когда скрывается, тебя уже нет! Сэм редко сталкивался с подобным у Джесс. Обычно это случалось, когда сходились несколько факторов: критические дни, ссора с родителями, самый ненавистный профессор на территории кампуса или то, что Сэм забыл сходить за покупками. Первое правило: никаких оправданий. Надо предложить решение. Проблема была в том, что он не имел ни малейшего понятия, как исправить череду невезений Руби. — Мне жаль, что у тебя всё так хреново, — искренне сказал он, пытаясь проявить сочувствие. — Может, это проклятие? — Кто вообще станет проклинать демона? — огрызнулась Руби. — И нет. Я бы почувствовала, если бы кто-то смог подобраться так близко. — Она глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз. — Ладно. Ладно. Сэм, извини, но я слишком зла, чтобы сейчас уделять внимание тренировкам. Пей и возвращайся к брату. — Хорошо. — Всё оказалось даже лучше, чем он ожидал. Руби хотя бы не пыталась его убить, и если бы он получил кровь, то избежал бы ломки, как в прошлый раз, когда слишком долго обходился без неё. Руби сделала надрез на запястье, и Сэм наклонился, чтобы выпить. И тут завыла пожарная сигнализация. Излишне говорить, что в тот день Сэм так и не получил крови.

* * *

Когда Сэм вернулся в мотель, Дин, закрыв глаза, предавался «волшебным пальчикам», небрежно держа бутылку пива в левой руке. Сэм скинул ботинки и бросил куртку на стул. — Привет. Дин пробурчал что-то в ответ, больше никак не отреагировав на появление Сэм в два часа ночи. — Всё нормально? — спросил Сэм. — Ага. — Наступила долгая пауза, затем Дин тяжело вздохнул. — Кас заходил. — Кастиэль? И что он сказал? — Как обычно, загадочную фигню. — Дин сделал большой глоток из бутылки и поставил её на тумбочку. Мотор «волшебных пальцев» закряхтел и заглох. — Есть четвертаки? — Извини, нет. — Жаль. Сэм присел на свою кровать и потёр ладони друг о друга. Они слегка дрожали — верный признак того, что скоро ему в срочном порядке понадобится кровь демона. — Выглядишь неважно. Сэм поднял голову. Брат повернулся набок и теперь разглядывал его. — Ну, спасибо. — Похоже, одна из загадочных фраз теперь не такая уж и загадочная. В этом не было никакого смысла. — О чём ты? — Кас посоветовал, нам остаться здесь на пару дней. Так сказать, отдохнуть. Сэм нахмурился: — Раньше его такие вещи не особо волновали. Дин сел, кивнул и потянулся, разминая спину, с которой «волшебные пальчики» так и не справились. — Вот именно, поэтому фраза и была загадочной. «Боже, дойдёт ли он когда-нибудь до сути?» — подумал Сэм. — А теперь нет? — Нет. Ты не получил свою дозу. Так что в ближайшие пару дней тебе будет хреново. — Откуда ты… как Кас это понял? Дин пожал плечами: — Он же Ангел Господень. Наверное, у него есть свои источники. Ага, а Сэм был чист, как свежевыпавший снег. Он бросил на Дина выразительный взгляд, а затем нахмурился. Это что, засос? — Чувак, ты что с девкой тут развлекался? Глаза Дина широко распахнулись: — Что? С чего ты взял? Нет! — У тебя… — Сэм указал на его шею. Дин потрогал её рукой с видом озадаченной невинности, а затем резко отдёрнул. — Нет, никакой девки не было. Наверное, просто как-то не так повернулся во сне. Ага, конечно. Но спорить из-за этого смысла не было. У них найдутся другие поводы для препирательств. — Итак, Кас решил, что мы должны остаться, чтобы я что? — Прошёл детокс, — смиренным голосом ответил Дин, глядя ему прямо в глаза. — Это не тебе решать. — Верно, — сказал Дин, отчего у Сэма неприятно засосало под ложечкой. — Если ты действительно хочешь продолжать хлебать кровь, я не смогу тебя остановить. Но сегодня ты не получил свою дозу, так что, если завтра тебе не удастся уговорить эту суку явиться сюда и дать тебе ещё, ты будешь проходить детокс, хочешь ты этого или нет. — Он указал на телефон Сэма, лежавший на стуле рядом с его курткой. — Вперёд, звони ей. Может, я и попробую прибить эту суку, но всё равно позвони. Посмотрим, прискочит ли она. Сэм ничего не ответил, представляя, что могла бы сказать Руби, если бы вообще взяла трубку. Когда Дин понял, что не получит ответа, он откинул одеяло. — Я поставил будильник на десять утра. Если остаёмся, нужно будет проплатить вперёд. Ложись спать. — После чего выключил свет. К тому моменту, как глаза Сэма привыкли к темноте, его руки уже заметно дрожали.

* * *

Он никогда не оставался без крови так долго. Как-то не приходилось. Руби путешествовала с ним, и всякий раз, когда ему была нужна кровь, давала её. Те редкие случаи, когда он обходился без неё больше недели, произошли уже после того, как Дин вернулся из Ада. Руби не отвечала на звонки, и Сэм начал задаваться вопросом, не загнётся ли он. Дин следил за тем, чтобы у него была чистая одежда, вода и хоть немного еды, которую тот мог бы осилить. Он даже согласился сделать музыку потише, но не выключить её совсем. Сэм вынужден был признать между приступами тошноты, что способность сосредоточиться хоть на чём-то, кроме того, как ему хреново, была, наверное, неплохой идеей. Даже если это была, чёртова, Metallica. Кожа зудела, ему было одновременно то слишком жарко, то слишком холодно. Вся еда на вкус была отвратительной, словно протухшей, и не удерживалась в желудке. Сэм проводил столько времени в ванной, что Дин заставлял его регулярно откликаться, чтобы быть уверенным, что тот не потерял сознание. На периферии зрения мелькали неясные образы, которые растворялись при попытке сфокусироваться на них. Читать было невозможно, ноутбук не помогал отвлечься, всё болело, а сосредоточиться хоть на чём-то не получалось. И это только первый день. На второй же Сэма рвало в ведро, тело его лежало на полотенцах, чтобы не пропитывать потом постель. Дин постоянно заставлял его пить воду и, в конце концов, пригрозил: если к четырём часам дня вода всё ещё не будет удерживаться в организме, они поедут в больницу. Всё обошлось. На третий день Сэм лежал в полудрёме, ни полностью в сознании, ни вне его. Дин поил его водой, но после одного особенно неудачного инцидента даже не пытался дать ему твёрдую пищу. Сэм находился где-то на грани между сном и явью, смутно желая проснуться. К вечеру Дин разбудил его, чтобы сказать, что собирается за едой. Сэм дремал ещё полчаса, пока не выдержал и, через силу поднявшись, выключил музыку. Несмотря на слабость, заставлявшую ноги подгибаться, он с огромным трудом доковылял до душа, опустился на дно и включил холодную воду. Тело не могло решить, потеть ему или мёрзнуть. Хотя бы так холод имел причину. Каждая капля воды обжигала кожу, словно кислота, но избавление от липкого пота принесло небывалое облегчение. Он оставался под струёй, пока не задрожал от холода, а не от… …ломки. Признай это, Сэм. Ты наркоман. Сэм закрыл глаза и наклонился вперёд, пока лоб не упёрся в холодную стену душевой. Ледяная вода стекала по спине. Если бы он чувствовал себя хоть немного лучше, то что-нибудь бы разбил. Но даже для этого у него не было сил — их не хватало даже на то, чтобы оставаться в сознании больше пары часов. Вся эта ситуация казалась дико несправедливой. Сэм пил кровь демона не ради удовольствия или кайфа. Он делал это, чтобы стать сильнее, а в конечном итоге убить Лилит и предотвратить апокалипсис. И как только Руби снова появится, он начнёт пить её снова, чтобы достичь этой цели. А потом, когда Лилит будет мертва, вероятно, его ждёт ещё одна ломка. Если он, конечно, выживет. Зашибись. Сэм вздохнул, выключил воду и сел на крышку унитаза, наблюдая, как капли стекают с его тела на потрескавшуюся плитку. Лилит или нет, необходимость или нет — кровь демона превратила его в наркомана. Это так, блядь, несправедливо. Рука сомкнулась на его плече. Сэм резко развернулся, чуть не врезавшись в стену, но сильные руки удержали его, обхватив за плечи, прежде чем локоть успел удариться о кафель. — Осторожней, тигрёнок! — сказал Габриэль, придерживая его. — Чёрт побери, ты вообще слышал о личном пространстве?! — рявкнул Сэм, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. — Дай сюда полотенце! Габриэль, без лишних комментариев, схватил полотенце с раковины и протянул ему. — Уединение переоценено. Обернув полотенце вокруг бёдер, Сэм ответил: — Говорит подглядывающий Том. — Пока пялиться особо не на что, — заметил Габриэль, слегка склонив голову набок. — Ты болен? Даже осознав свою проблему, Сэм не был готов к откровениям. — Вроде того. — Тогда иди в постель, — сказал Габриэль, отступая, чтобы Сэм мог выйти из ванной. — Хочешь горячего чайку? — Ты можешь… — Конечно, может. Ну, хрен с ним. — Почему бы и нет. Ромашковый? — Будет сделано. — На тумбочке материализовалась кружка с дымящимся чаем. Габриэль указал на кровать: — Твоё целомудрие в безопасности. Замёрзнуть до смерти, конечно, не так уж страшно, но всё равно неприятно. Сэм хотел было возразить, но чувствовал себя настолько паршиво, что понимал: Габриэль выиграет любой спор, какой бы ни затеял. Забрался в кровать, укрылся одеялом и сделал пару глотков чая. Тот оказался ароматным и достаточно крепким, чтобы успокоить взбунтовавшийся желудок. — Спасибо. Габриэль махнул рукой и устроился на кровати Дина. Поморщился, тронув простыни. — Хм. Сэм отпил ещё немного чайку. — Что не так? — О! Малютка-ангел забегал. — Ага. Дин говорил, что Кас заходил. Вчера? Или когда-то ещё. — Душ и чай начали расслаблять Сэма. Ему больше не хотелось всё время бежать к ведру, и он просто закрыл глаза, наслаждаясь отсутствием тошноты. Габриэль постучал пальцем по кровати. — Кажется, он стал намного лучше разбираться в своих чувствах. Что-то странное было в сказанном, но Сэм был слишком измотан, чтобы разбираться. Чай почти закончился; он допил остатки, поставил чашку на тумбочку и натянул одеяло до подбородка. Если Габриэлю хотелось развлечений, пусть дождётся возвращения Дина. Однако, похоже, Габриэль не нуждался в компании. Он просто откинулся на спинку кровати и принялся тихо напевать. Сэм не знал этой колыбельной, но ему было всё равно. Он был чистым, его больше не тошнило — уже неплохо. Через секунду сон сморил.

* * *

Сэм почувствовал себя хотя бы немного человеком лишь на четвёртый день, а нормально есть смог только через восемь, прожив всё это время на сухих тостах и Gatorade. Дин оказался тем самым терпеливым старшим братом, каким Сэм его помнил с детства, хотя правильнее было бы сказать — терпеливым и одновременно раздражающим. Чем лучше становилось Сэму, тем больше Дин его доставал; Сэм подозревал, что это была намеренная стратегия, чтобы заставить его поскорее встать на ноги. Забавно, но, похоже, это действительно работало. Руби не звонила и не писала. Кастиэль появился на девятый день, когда Дин уже искал для них следующее дело. — Дин. Дин откинулся на спинку стула, оторвавшись от ноутбука. — Привет, Кас. Как оно? Ангел нахмурился, а затем, кажется, понял, что к чему: — Хорошо. — Он окинул взглядом Сэма. — Вижу, ты временно преодолел свою зависимость от крови демонов. И что на такое ответить? — Э-э… да. Это было… хреново. — Не сомневаюсь. — Кастиэль снова повернулся к Дину. На мгновение Сэм почувствовал, как его восприятие сосредоточилось только на них двоих. Это совсем не походило на то, как Дин мог бы описать в своей привычной грубоватой манере: «романтическое дерьмо» — никакого «глубокого взгляда в глаза» или «озарения комнаты светом». Это был Дин, сидящий на стуле с выражением настороженности, но и радости одновременно. Это был Кастиэль, смотрящий на Дина так, словно тот был ответом на все вопросы, которые Ангелу когда-либо придётся задать. Была напряжённость между ними — но хорошего рода. Внезапная и неоспоримая. Дин… спит с ангелом. Как только эта мысль пришла в голову, Сэм почувствовал острую потребность выкинуть её оттуда. Но Кастиэль рассказывал о новой печати, и Сэм понимал, что никакая отмазка, чтобы не лицезреть это не прокатит. Совместные поездки с Ангелом, увы, всё усугубили. Кастиэль всё время фокусировался на Дине и на том, что тот делал, уделяя самому Сэму лишь формальное внимание. Дин же, напротив, постоянно косился на Ангела. Иногда — двумя глазами, и, если Сэм когда-нибудь научится воспринимать это спокойно, то будет подкалывать брата до конца его дней. Как только дело с печатью было завершено, Сэм воспользовался возможностью. — Мне нужно немного проветриться, схожу за кофе. Хотите что-нибудь? Дин кивнул: — Пива. Кас? Кас! Ангел, наконец, повернулся к нему. Дин тяжело вздохнул: — Кас, ты хочешь кофе? — Мне не нужно ни есть, ни пить, — ответил Кастиэль, и Сэм невольно задался вопросом, как Дин до сих пор не придушил его, если это типичный пример их разговоров. Дин закатил глаза: — Я не спрашивал, нуждаешься ли ты в этом. Я спросил, хочешь ли ты. Кастиэль нахмурился: — Я… нет? Дин обернулся к Сэму с видом «ну, что поделать». Сэм вышел, стараясь не прислушиваться к объяснению о том, что значит «хотеть».

* * *

Смс от Руби гласила, что они встретятся в кофейне в шесть. Сейчас было уже семь. Сэм помешивал остывший капучино и в пятый раз пролистывал газету. Он пожалел, что не взял с собой ноутбук или хотя бы книгу. Теперь у него не было ничего, чтобы отвлечься от мыслей о том, что его брат спит с Ангелом. Это была тема, на которой Сэм старался особо не зацикливаться. И всё же, Дин и Кастиэль. Как это вообще получилось? Что насчёт бедного парня, чьё тело занимает Кастиэль? И разве ангелам вообще позволено заниматься сексом? Может, они вовсе и не занимаются сексом? Может, это просто очень тесная дружба… Сэм вздохнул и перевернул страницу газеты. А может, семья Винчестеров счастлива и прекрасно адаптирована к жизни. Ага, ага. Хотя это объясняло поведение Дина. И тот момент, когда Сэм заметил засос. Даже то, как Кастиэль смотрел на Дина с таким пристальным вниманием. Это всегда казалось странным, но Сэм думал, что это просто «чудаковатость Ангела», а не что-то связанное с сексом. В любом случае он не был уверен, что ему это нравится. Дин был натуралом… был… бли-ин. Но если Дин спит с Ангелом, имеет ли значение, натурал он, бисексуал или гей? Кастиэль ведь мог также легко занять тело женщины. Наверное, для этого даже есть новое слово. «Ангелосексуал» или что-то в этом роде. Сэм отодвинул чашку с уже совсем холодным капучино. Он не знал, что его беспокоило больше: то, что Дин увлекался не только женщинами, или то, что он увлекался ангелами. Газета вновь привлекла его внимание. Заголовок изменился. Теперь там значилось: «ЛИЦЕМЕР! Охотник, трахающий демона, упрекает брата за секс с Ангелом» — светящимися буквами. Сэм поднял взгляд, но никого не увидел, кроме скучающей бариста. Когда он снова посмотрел на газету, заголовок сменился на прежний. — Прости, не смог удержаться. Сэм услышал усмешку в голосе Габриэля ещё до того, как увидел самого Трикстера, развалившегося на стуле напротив. Он нахмурился. Габриэль пожал плечами и отпил из своей чашки. — Ну как ты? Полегчало? — Да, спасибо. Но ты всё равно придурок. — Сэм отбросил газету в сторону. — Как ты узнал? — Про твоё небольшое приключение с демоницей? Сэм скривился от такой формулировки. — Ну… да. — Я умею распознавать зависимость, уж поверь, — ответил Габриэль, на удивление без своей обычной ухмылки. — И сомневаюсь, что она заставила бы тебя сосать из её руки, если бы до этого не затащила в постель. Сэм запрокинул голову и устало прикрыл глаза. — Просто здо-орово. Есть хоть кто-то, кто об этом не знает? Трикстер расслабился. — Ты не хочешь знать. Но мне действительно интересно: зачем ты пил её кровь? — Лилит пытается разрушить печати. И я подумал: желтоглазый наделил меня способностями, так что нужно хоть как-то их использовать. Если выпью достаточно её крови, смогу уничтожить Лилит. — Сэм, наконец, сдался и поставил чашку с кофе на соседний столик. Габриэль молча глядел на него. Сэм уже начал нервничать под его пристальным взглядом, когда Трикстер наклонился вперёд, сложив пальцы домиком. — Сэм. — Голос стал серьёзным. Очень серьёзным. — Кто сказал, что убийство Лилит решит проблему? — А? Габриэль поморщился. — А-а. Вот и прозрение. — Он сжал губы на мгновение, а затем, похоже, принял решение. — Я не мог понять, почему ты так рвёшься в бой. Теперь всё стало на свои места. Когда у тебя будет возможность, поговори с Кастиэлем. Спроси его, что именно является последней печатью и как её можно предотвратить. И спроси, чего на самом деле хотят Ангелы. Сэм почувствовал, как свело живот. — Они хотят остановить Апокалипсис. Верно? — Спроси его. Когда получишь ответ… ну, можешь искать Руби, если считаешь нужным. Только больше не трахайся с ней. — Улыбка Габриэля стала неожиданно мягкой. — Ты заслуживаешь только самого лучшего. — Например, тебя? — не удержался Сэм. Мягкая улыбка превратилась в широкую. — Я бы не отказал. — Габриэль поднялся. — Ещё увидимся. — И испарился.

* * *

Когда Сэм вернулся в номер, Кастиэль всё ещё был там. Он сидел на кровати Дина, глядя в телевизор, и выглядел при этом не слишком комфортно. Дин откинулся назад, держа бутылку пива в одной руке, а пульт в другой. — Привет, Сэм. — Привет. — Сэм бросил сумку рядом с телевизором и выключил его. Игнорируя возмущённый взгляд Дина, он встретился с глазами Кастиэля. Возможно, ему это просто показалось, но на лице Ангела отразилось едва заметное облегчение. — Что из себя представляет последняя печать? Кастиэль нахмурился, однако Сэм заметил, как под плащом напряглись его плечи. — Это шестьдесят шестая печать. Я уже говорил тебе об этом. — Это понятно, но я имею в виду, существует ли одна конкретная последняя печать, после слома которой Дьявол освободится? Дин сел ровнее и теперь наблюдал за ними с явной настороженностью. Напряжение в комнате резко возросло. — Существует множество различных печатей, — выдавил Кастиэль, избегая прямого взгляда. — Они не пронумерованы. Сэм покачал головой. Кастиэль выглядел подозрительно. Это не сулило ничего хорошего. — Последняя финальная печать. Та, что освобождает Люцифера из клетки. Есть ли такая? Какая-то конкретная? — Сэм… — Пусть он ответит, Дин. Кастиэль промолчал. Дин переводил взгляд с одного на другого. — Кас? — Это сложно, — произнёс Кастиэль, как будто это объясняло всё. — Мы стараемся помешать разрушению как можно большего числа печатей. Тревожное чувство в животе Сэма сменилось мрачной уверенностью. — Что из себя представляет финальная печать? Кастиэль как-то странно заёрзал, в случае любого другого Сэм бы списал это на нервы, а затем встал. — Мы не обязаны отчитываться перед тобой. — Кастиэль… — Сэм, — Дин жестом остановил его. — Притормози. — Затем он повернулся к Ангелу, который выглядел очень неловко. — Кас, есть причина, по которой ты не можешь нам о ней рассказать? Кастиэль замялся, неотрывно глядя на Дина, и Сэм вновь уловил в нём ту же неуверенность. — Я… да. Есть причина. — И ты можешь нам её объяснить? — Нам нужна ваша помощь, — сказал Кастиэль, и у Сэма возникло отчётливое ощущение, что всё хуже, чем он думал. — Кастиэль, — мягче произнёс брат. — Лилит пытается сломать последнюю печать? — Да, — ответил Кастиэль, не отрывая взгляда от Дина. — Значит, если мы убьём её, то предотвратим разрушение печати? — Сэм чувствовал, как сердце бешено колотится в груди. Кастиэль опустил взгляд. Дин поставил бутылку пива на тумбочку и положил руку на плечо Кастиэля. — Кас, может, ты объяснишь немного конкретнее? Мы ведь пытаемся тут остановить Апокалипсис, в конце концов. Когда Сэм позже вспоминал этот момент, был уверен, что Дин что-то почувствовал или заметил в Кастиэле, чего Сэм упустил. Прямо тогда рука Дина опустилась, словно оборвалась невидимая ниточка, и отступил на шаг от Ангела. — Что? — требовательно спросил Сэм. Лицо Дина побелело. — Дин, что такое? — Они, — Дин сглотнул, — не пытаются остановить апокалипсис. Ангелы. Кастиэль не поднимал глаз. Сэм почувствовал слабость. — Это правда? — спросил он срывающимся голосом. — Мне нужно идти, — Кастиэль приготовился упорхнуть, но замер, когда Дин положил руку ему на грудь. — Кас. Не надо. — Прости, Дин, — сказал Кастиэль, с несчастным видом. — У меня есть приказы. — К чёрту твои приказы, — прошептал Дин. — На чьей ты стороне, чёрт бы тебя побрал? На лице Кастиэля что-то дрогнуло. — Я не могу… Это становилось слишком личным, для комфорта Сэму. Однако в данный момент он не мог уйти. Дин обхватил ладонью другой руки шею Кастиэля. — Кас. Пожалуйста. — Прости, Дин, — прошептал Кастиэль. Раздался шорох крыльев, и Ангел исчез. Дин рухнул на кровать. — Очешуеть. — Ага, — выдохнул Сэм, закрывая глаза. Дин отвернулся и потёр глаза руками. — Как ты узнал? — Трикстер объявился, — сказал Сэм, опускаясь на кровать и закрывая лицо руками. — Который из? — Габриэль. Он сказал, чтобы я спросил у Каса. — Очешуеть. — Я не поверил, — признался Сэм. — То есть он не сказал этого прямо. Просто намекнул, что сто́ит спросить. Ты же знаешь, каков Трикстер. Но… — Да. Но. — Дин сел рядом с ним. — И что теперь? — Будто я знаю. — Сэм уставился на ковёр под ногами. Руби. Руби всё это время твердила, что, чтобы остановить Лилит от разрушения печати, ему нужно её убить. Но, судя по тому, что Кастиэль не сказал, это была ложь. Руби врала ему. Всё это время. — Ты понимаешь, что это значит? — Что? — Руби тоже не пытается остановить Апокалипсис. — Это ранило сильнее, чем он ожидал. — Она просто использовала меня. — Сэм почувствовал, как рука Дина легла ему на плечо. — Прости, Сэмми. Я знаю, ты хотел, чтобы всё было правдой. Всё было напрасно. Кровь демона, ломка, постоянные прятки и ссоры с Дином. И он повёлся. Целиком и полностью. Руби кормила его этими словами, дюйм за дюймом затягивая петлю. Чёрт возьми. Но серьёзно, кто бы мог подумать, что Ангелы хотят Апокалипсиса? Значит, они работали заодно с демонами? Ангелы и демоны против людей. Это было слишком. Сэм сжал руки в кулаки, пытаясь унять дрожь. И он чуть не стал частью их игры — из-за неё. Что ещё хуже: если смерть Лилит не остановит разрушение последней печати — а как это вообще должно было работать, он не представлял — это была бы его вина. Руби наверняка знала об этом. Но всё равно врала. — Боже, Дин. Что нам теперь делать? — Я спросил первым, — с горькой усмешкой сказал Дин. — Позвонить Бобби и узнать, что это за печать? Если Кас ничего не сказал напрямую, значит, Лилит пытается разрушить её, но её смерть ничего не остановит. — Есть ещё кое-кто, у кого можно спросить, — сказал Сэм и приготовился к взрыву. Того не последовало. — Если он скажет правду. — Пока он не врал. — Пока, — ответил Дин и потянулся. — Ладно, попробуем. Судя по всему, других вариантов у нас нет. Знаешь, как его вызвать? Сэм пожал плечами. — Как с Кровавой Мэри? Габриэль, Габриэль, Габриэль! Дин закатил глаза. — Да, конечно, будто это сра… — Здорово, Сэмми, — Дин обернулся, а Сэм поднял взгляд. Габриэль стоял в тени шкафа, скрестив руки на груди. Лицо его было непроницаемым, подбородок слегка приподнят, будто заправский боксёр перед раундом. — Ну, спасибо, что заглянул, — Дин попытался быть саркастичным, но это прозвучало натянуто. Губы Габриэля дёрнулись, но ни слова не вырвалось. — Мы поговорили с Кастиэлем, — оповестил Сэм. — Он не подтвердил всё напрямую, но по умалчиванию мы поняли, что Ангелы хотят, чтобы апокалипсис всё-таки состоялся. И убийство Лилит не остановит его. Так что… зачем всё это? Что происходит? Габриэль некоторое время молча глядел на них, а затем тяжко вздохнул: — Смерть Лилит — это последняя печать. Первый демон, последняя печать. Это отвечает на твой вопрос? — И как нам помешать ей совершить самоубийство, когда остальные печати будут сломаны? — спросил Дин. — Её смерть должна произойти от руки Винчестера, — уточнил Габриэль с ноткой обречённости в голосе. А затем наклонил голову и продолжил: — Есть ещё кое-какие подробности, которые вам пока знать не обязательно, но кто-то наверху любит, скажем так, симметрию. Первая печать была сломана Дином Винчестером, последняя должна быть сломана Сэмом Винчестером. Если Лилит самовыпилиться, Люцифер никогда не выйдет из клетки. — Первая печать? — спросил Сэм, чувствуя, как напряжение сковывает всё тело. Дин же заметно побледнел. Габриэль кивнул с лёгкой грустью, в глазах мелькнула тень цинизма. В основном же он выглядел усталым. — Что за печать? Какую печать я сломал? — голос Дина звучал так, будто он был на грани срыва. И Сэм не мог его винить. Гейб вздохнул: — Чувак, ты бы не смог это остановить. — Какую печать? Спустя ещё один вздох прозвучало: — Праведник, проливающий кровь в Аду. Дин отшатнулся, словно Габриэль его ударил. — Это? Это была первая печать? — он побелел ещё сильнее, почти позеленел и покачал головой. Габриэль кивнул: — Всё ровно по плану, — сказал он отворачиваясь. — Габриэль? — окликнул его Сэм. — Вот так вот, — Трикстер безрадостно ухмыльнулся, глядя на что-то, видимое только ему. — О да. Я привязался к вам, ребятки, И, как выяснилось, мне нечем заняться, кроме как помочь предотвратить Апокалипсис. Ангелы будут в бешенстве, но что в этом нового? — Он потянулся и бросил взгляд на Сэма. — Готовы к лекции? Сэм переглянулся с Дином, который всё ещё выглядел ошеломлённым. — Да — сказал Сэм, пытаясь сосредоточиться. — Итак. После того как Иисус Христос умер на кресте, воскрес и вознёсся на Небеса, Бог решил уйти в оффлайн. Ангелы какое-то время ждали, что Он вернётся, но, когда этого не произошло, решили устроить Рай на Земле. А для этого нужен Апокалипсис. Но старый добрый Люцифер заперт в своей клетке в Аду, и для его освобождения нужно разрушить печати. Всё это, разумеется, в тайне, потому что, как ты понимаешь, не все Ангелы поддерживают этот план. Так что ангельская фракция делает вид, что «опаздывает» всякий раз, когда демоны разрушают печати. А демоны? Они заключают десятки сделок на перекрёстках, но обычно, когда человек идёт на такую сделку, он уже не слишком праведен. И вот сюрприз: появляется Джон Винчестер, праведник до мозга костей, и заключает сделку не ради богатства, женщин или вина. Он хочет спасти жизнь своего сына. Да, Дин, это было праведно. — Габриэль щёлкнул пальцами, и в руке появилась бутылка пива, из которой тот сделал большой глоток. — За исключением того, что Джон Винчестер упёрся, потому что идиоты из Ада поведали ему свой план. И затем, прежде чем они смогли сломить его, он вырвался. Поздравляю, кстати. Отличная работа. — Это ты сейчас так поддерживаешь? — спросил Дин хриплым голосом. — Чёрта с два, — ответил Габриэль. — Это я рассказываю тебе кучу того, чего ты никогда не хотел знать и не должен был. Но, как я понимаю, всё равно всё катится к чертям, так что какая разница? — Теперь вернёмся к нашей истории. Ад упустил Джона. Кого ещё они могли бы заполучить? Кто ещё способен пожертвовать своей жизнью ради другого, без единой мысли о корысти? — Он обвёл их пальцем, а затем остановился, указывая прямо на Дина. — Вот кто. Дин, готовый на всё ради спасения брата. Ты хочешь знать, почему демон на перекрёстке скосил тебе срок до одного года? Они не хотели ждать. Не хотели рисковать, что что-то снова пойдёт не так. О, нет. Они хотели заполучить тебя, пока могли. И они это сделали, потому что Винчестеры — это воплощение предсказуемости. Габриэль сделал ещё глоток из бутылки и указал горлышком на Сэма. — Хочешь услышать нечто настолько смешное, что подавился бы, если попытался бы засмеяться? Когда у Ада не срослось с твоим отцом, можешь себе представить, как они бушевали? Совещания, разборы полётов: «Где мы ошиблись? Что надо было сделать иначе? Почему он смог устоять?» А теперь угадай. Они учли свои ошибки. Если бы я был азартным человеком, а я им и являюсь, то поставил бы на то, что это был единственный раз за последние две тысячи лет, когда они чему-то научились. — Замечательно, — выдавил Дин дрожащим голосом. — Жаль, что они вообще этим занялись. Габриэль щёлкнул пальцами, и в руках братьев появились по бутылке пива. — Тогда бы ты всё ещё был в Аду. Кастиэль не получил бы приказа вытащить тебя. Ты остался бы там. На веки вечные. — Послушай, — начал Сэм, но Габриэль его перебил: — Но ты не там. Ангелёнок тебя вытащил. Ты здесь, а Лилит шастает по земле, разрушая печати и устанавливая свои порядки. Или что-то вроде того. Ещё она поручает своим приспешникам, научить Сэма убивать демонов. Что, кстати, является одним из трёх способов убить Лилит. — А какие остальные? — спросил Сэм. Дин крепко сжал бутылку. — Кольт, которого у вас больше нет. Или ангельский клинок в руках смертного. — Чудненько, — пробормотал Дин. — Как мы вообще можем раздобыть такой? Полагаю, попросить у Каса не вариант. Габриэль пожал плечами: — Сомневаюсь, что он в восторге от своих приказов. Кажется, он к тебе неравнодушен. Сэм смотрел в этот момент на Дина, и только поэтому заметил: лёгкое смущение, тепло в глазах, тень предательства. Так значит, дело не только в сексе. Всё было гораздо серьёзнее. И учитывая привычное поведение Дина, это было чем-то совершенно новым. Сэм с трудом сглотнул, осознавая, что, возможно, впервые видит Дина влюблённым. Вот так поворот. — Но, постой. Если мы убьём её, печать будет разрушена, так ведь? — Ага. Загвоздка в том, что она не оставит вас в покое. Сэм нахмурился. В этом было что-то странное. — Значит, она готова пожертвовать собой, чтобы освободить Люцифера? Габриэль сделал ещё глоток. — Почему бы и нет? Она — первый демон и самая верная. Награда ждёт её на том свете или куда бы там ни попадали мёртвые демоны. Дин глубоко вдыхал носом, явно сдерживаясь. — Ясненько. Мы не можем её убить, она продолжает разрушать печати, из-за чего гибнут люди. Нам нужно от неё избавиться. Как? — Вот это и есть вопрос на миллион долларов, — ответил Трикстер. И улыбнулся. Сэм пристально уставился на него. — Ты знаешь, как. Просто издеваешься над нами. Ещё одна улыбка. — Да, Сэмми. Издеваюсь. Ведь это весело, правда? — Нет, — отрезал Сэм. Этого достаточно. — Это не весело. Это наша жизнь, наш мир, и, если бы ты сказал что-то раньше, всей этой херни могло бы и не случиться. Габриэль покачал головой. — Возможно, нет. А возможно, вы бы решили, что я нагло вру. Возможно, Руби убедила бы вас, что у меня есть своя повестка, которая, кстати, действительно есть. Просто она не такая, как вы думаете. Дин сжал губы. — Так что за повестка? Почему ты нам это рассказываешь и кто ты на самом деле? — По порядку? Раньше я просто скрывался от Ангелов. Сейчас — хочу, чтобы человечество протянуло немного дольше. Рассказываю, потому что у вас есть лучший шанс покончить с этим бардаком. А последнее? — он ухмыльнулся. — Вы ещё не заслужили раскрытия всех моих карт. Сэм закатил глаза. — Ладно, как скажешь. Почему твоя повестка изменилась? Габриэль склонил голову набок и улыбнулся ему. — Я нашёл кое-что прекрасное, на что стоит подольше поглядеть, и поэтому хочу, чтобы оно пожило ещё немного. Эм… Это… Оу. Сэм не знал, что сказать, и отчаянно надеялся, что не покраснел. Дин, разумеется, отреагировал бурно. — Серьёзно? Ты хочешь сохранить мир, потому что запал на Сэма? Чувак, он, конечно, не без грешков, но он явно заслуживает кого-то получше тебя! — Дин! — Что? Он же мудак! Габриэль показал Дину слишком много зубов в своей ухмылке. — Успокойся, Бэсси. Тебе ли делать такие заявления, учитывая твои ночные развлечения с ангелочком. Дин смутился. — Понятия не имею, о чём ты говоришь. — Правда? Тогда объясни, что ты делаешь с Касом по ночам вместо секса? Яркий румянец, между прочим, выдаёт тебя с потрохами. — Послушай, ты… — Дин развернулся к Габриэлю. Сэм отступил на шаг, не желая встревать в эту перепалку. Мысль о том, что Дин спит с Кастиэлем, всё ещё казалась странной. Сэм почти свыкся со сменой ориентации брата, и даже с тем, что любовник Дина — не человек. Что было довольно кстати, иначе Сэм бы уже лез на стену из-за того, что Габриэль… хочет его. Хочет Сэма. Но Дин и Ангел… Считалось ли это богохульством или просто похотью? Чудно. Габриэль мог материализовывать людей из ничего, невероятно красивых и сексуальных женщин, а ему почему-то был нужен Сэм. Тот, в чьих жилах текла кровь демона. Тот, кто спал с демоном. И если уж на то пошло, тот кто был использован, и предан этим же демоном. Тот, у кого было больше проблем, чем у всех девок вместе взятых из журнала «Грудастые азиатские красотки», и, конечно же, имел брата, который не мог терпеть Габриэля. Хуже всего было то, что Сэм верил Габриэлю. И, оглядываясь назад, он не мог не признать: многое их взаимодействий после инцидента с Воробьём напоминало… ухаживание. Однако в данный момент о них речи не шло. Сейчас Габриэль просто провоцировал Дина, с демонстративной наглостью развалившись на его кровати. — О, если бы эти простыни могли говорить… Без излишних деталей, но Кас был прямо здесь, и, знаешь что? Он явно слишком сблизился с одним человеком. И кто же это, если не ты, Дин? Тот покачал головой: — Всё ещё не твоё дело. Вернёмся к Лилит. Как от неё избавиться? И, пожалуйста, без непристойных инсинуаций о сексе с Ангелами. На секунду Габриэль выглядел заинтригованным, и Сэм решил, что лучше сразу это пресечь. — Да, как избавиться от Лилит, не убивая её? — Раз ты настаиваешь. — Габриэль сделал глоток пива, и пустая бутылка исчезла. — Её нужно запечатать в Аду. Есть специальный ритуал для этого. Сложность в том, что понадобится Ангел. Точнее, его согласие. Это не прозвучало так уж обнадёживающее. — Для чего именно? Габриэль щёлкнул пальцами, и в его руке материализовался «Сникерс». — Да так, просто перевернуть мир с ног на голову. Ангелам нужно согласие сосуда. И пусть они не слишком придирчивы в методах его получения, главное — сам факт. Ну так вот, согласие Ангела нужно для ритуала. В любое другое время он был бы бесполезен, но сейчас, когда началась подготовка к Апокалипсису, он как бы включает заднюю передачу. На данный момент Лилит предназначено быть на Земле. Ритуал изменяет это. Символически. Ты можешь попросить, потребовать, шантажировать или даже обмануть Ангела, а затем сделать с ним что-то символическое — и условия будут выполнены. Лилит отправиться в Ад. Но уже не символически. — Что-то символическое? — уточнил Дин. — Это эвфемизм для чего-то непристойного? Габриэль рассмеялся, разворачивая шоколадный батончик. — Только если тебе так хочется. Это может быть что-то вроде пощёчины, хотя я бы не рекомендовал — сломаешь руку. Или можно что-то нарисовать на нём. Поцелуй — традиционный вариант. — Он откусил кусочек шоколадки и прищурился. — Откуда ты всё это знаешь? — спросил Сэм. — Воробей сказал, что ты превратил себя в Трикстера, значит, раньше ты был кем-то другим. Кем? Габриэль склонил голову. — Ты уверен? Ты действительно хочешь это знать? — Да. Хочу. Габриэль доел батончик и бросил обёртку в урну. — Спроси у Кастиэля, чем он меня шантажировал. И найди ритуал песочных часов. Когда разберёшься — зови. — И исчез. Сэм поморщился. — Чувак, как же меня бесят эти исчезновения. — Как и меня, — отозвался Дин, плюхаясь на кровать и принимаясь нервно теребить простыни, в попытке найти утешение. — Думаешь, Кас вернётся? Дин пожал плечами. — Думаю, да. Когда получит приказы. Откровение. Или что-то в этом роде. — Дин, мне не хочется это говорить, но… если он не на нашей стороне… — Он на нашей стороне, — с железной убеждённостью произнёс Дин. — Сто процентов. И теперь я, наконец, понял, почему он в последнее время ведёт себя так странно. Ну, страннее обычного. — Дин хрустнул шеей. — Он должен следовать приказам вопреки своим желаниям. — Он улыбнулся. — И это его буквально разрывает. Он почти напрямую сказал, в чём проблема. Сэма это немного задело. Но недостаточно, чтобы не поддразнить брата. — Так значит, ты и Кас. Тот напрягся, будто готовился к удару или насмешке. — Да. Я и Кас. У тебя с этим проблемы? — Нет, — ответил Сэм. А поскольку он всё же был не таким уж лживым человеком, добавил: — С моей стороны это было бы довольно лицемерно. — Именно. И какого чёрта? — возмутился Дин. — Он ведь тот ещё мудак! — Он заставляет меня смеяться, — ответил Сэм. И, чтобы не звучать, как Джессика Рэббит, добавил, ухмыляясь: — И ещё он пожирает шоколадку с таким энтузиазмом, каким я ещё ни у кого не видел. Дин зажмурился. — Без визуализации, пожалуйста! Сэм рассмеялся. А потом вдруг замолчал. Дин нахмурился. — Что такое? — Просто… — Сэм заколебался. — Ты можешь себе представить, что бы сказал папа? Дин на мгновение закрыл глаза. — Никогда не думал, что скажу это, но я так рад, что он мёртв, и что мне не нужно ему ничего объяснять. — Я тоже, — согласился Сэм, представив возможную реакцию отца, и содрогнулся. — Так. Значит, с Руби покончено? — Определённо, — ответил Сэм. — Тем более что она вроде как пропала с радара. — Вдруг его осенило. — Думаешь, это Габриэль постарался? Дин пожал плечами. — Может, ревнует. — Хм. Итак, поищем ритуал песочных часов. А когда Кас объявится, расспросим его о шантаже и символическом согласии. Дин кивнул. — Бобби может что-то выяснить о ритуале. Брякну ему, посмотрим, что он сможет раскопать.

* * *

Сэм провёл бо́льшую часть вечера, после того как Дин уснул, лёжа на своей кровати и уставившись в потолок. Мало того что Дин признался, что спит с Кастиэлем, так он ещё и особо не подтрунивал над Сэмом из-за Габриэля. А Габриэль, в свою очередь, прямо сказал, что хочет Сэма. Теперь Сэму предстояло решить, как он сам относится к Габриэлю. Он ворочался, пытаясь устроиться поудобнее. Что он чувствовал к Габриэлю? Ну, если не брать в расчёт всю историю с Трикстером и его загадочной природой, Габриэль был забавным. Не то чтобы Сэм думал о сексе, когда сталкивался с ним, но теперь, когда это стало возможным, идея не казалась отталкивающей. По крайней мере, это был не первый случай, когда он думал о парнях. Оставив семейный бизнес и отправившись в колледж, он почувствовал себя свободнее. Секс с парнем оказался проще, без лишней драмы и с бо́льшим количеством, ну, секса. Но потом он встретил Джесс. Любовь не ударила его между глаз — она подкралась сзади, и к тому моменту, как она улыбнулась ему через коридор, Сэм уже не хотел от неё убегать. Она стала всем, чего он желал: яблочным пирогом и американской мечтой. И он больше не смотрел на парней. Не возникало желания. И, конечно, глазеть на мужиков было совершенно исключено, пока рядом был Дин. Потому что Дин нашёл бы это ужасно забавным, и тогда перспектива братской ссоры была бы неизбежной. Теперь же у Сэма был компромат на Дина, учитывая его отношения с Кастиэлем. Хотя, честно говоря, сам факт того, что Кастиэль спит с Дином, был всё ещё странным. Даже после того, как Сэм начал привыкать к этой мысли. Подумать только — Ангел Господень. И всё это никак не помогало разобраться в своих чувствах к Габриэлю. Сэм мог представить их вместе — и даже больше. Вопрос в другом: как насчёт секса? Как он относился к мысли о том, чтобы переспать с Габриэлем? Возбуждает ли тот его вообще? Сэм тяжело вздохнул. Это хотя бы можно выяснить. И бросил взгляд на спящего без задних ног Дина. Ну тогда поехали. Повернулся набок, отвернувшись от Дина, и закрыл глаза. Перед мысленным взором предстал Габриэль, одетый лишь в греческий хитон. Сэм нахмурился, затем позволив себе поэтическую вольность, добавил к образу лёгкий блеск масла. Итак, Габриэль, весь блестящий и скользкий от масла. Сэм медленно провёл руками вниз к животу, намеренно задевая по пути соски. Трение футболки о горошины усиливало гул крови, отправляя волны тепла в пах. Когда руки достигли пояса боксёров, глаза уже были полуприкрыты, а образ Габриэля, вспыхнувший перед взором, стал таким реальным, что казался почти осязаемым: чуть длинноватые светлые волосы, глаза, меняющие оттенок с зелёного на коричневый, и уверенная осанка, заставлявшая Сэма забывать, насколько тот невысок. И неизменная ухмылка на губах. Член неожиданно дёрнулся, хотя, возможно, не так уж неожиданно, учитывая его предпочтения. Застенчивые и робкие никогда не заводили его. Остроумные — да. Левая рука скользнула к яйцам, ласково помассировала, а правая обхватила член и задвигалась в размеренном ритме. Тот встал только наполовину, но Сэм уже чувствовал, как возбуждение отдаёт где-то за яйцами, а привычный ритм только усиливал ощущения. Однако, чтобы всё выяснить, ему нужно было полностью сосредоточиться. Сэм замедлился и представил Габриэля: ухмыляющегося, слегка выставившего бедро вперёд, одной рукой придерживающего складки туники на плече, а другой свободно болтающейся. Сэм бы провёл рукой вверх, по его плечу, ощущая под пальцами маслянистую гладкость кожи и плотные мышцы. А когда ладонь скользнула бы по шее Габриэля к волосам, на мгновение ощутив ритмичный пульс, тот поднял бы на него взгляд из-под слегка растрёпанной чёлки. Казалось бы, что может быть сексуального в ухмылке того, кто словно только что поведал шутку, которую ты не понял? Но это почему-то завораживало. Сэм представил сексуальный взгляд Габриэля, и сжал член сильнее, стараясь дышать ровнее, чтобы не разбудить Дина. Член сильнее налился, и он увеличил темп; по позвоночнику пробежала волна тепла, смешанного с томлением и напряжением, которое распространялось по всему телу. По привычке Сэм бросил взгляд на брата: тот всё так же спал, повернувшись спиной, и дышал размеренно. Слава Богу, за это. Дыхание участилось, а представив, как Габриэль внезапно сокращает расстояние, делая решительный шаг навстречу, прижимается к нему всем телом, заставил себя успокоиться. Габриэль схватил бы его за плечи, сильные тёплые руки плотно сжали бы мышцы, сильнее, чем можно было ожидать. Он резко притянул бы Сэма вниз и накрыл его губы своими, облизал уголок рта и проник языком внутрь, углубляя поцелуй. Член напрягся и полился предэякулят, что облегчило скольжение руки. Вывернув другую руку, он надавил двумя пальцами на местечко за яйцами — ровно настолько, чтобы вызвать ещё одно содрогание во всём теле. Фантазия внезапно взяла верх. Теперь они оба были нагие, кожа липкая от масла, тёплая под ладонями Сэма. Он попытался представить, какого это — ласкать член Габриэля, провести большим пальцем по головке, но тут же вынужден был сделать паузу, чтобы вновь стабилизировать дыхание. Жар накатывал волнами, пот выступил на теле, под одеялом стало слишком жарко, и он сбросил его ногой. Рука на члене задвигалась быстрее, пот и предэякулят создавали идеальное скольжение по коже. Расставив ноги, он пальцам провёл по дырочке, мысленно сосредотачиваясь на своей скользящей ладони по члену Габриэля. Удовольствие разливалось по низу живота, накапливаясь перед кульминацией. Сэм попытался оттянуть момент, вновь представив лицо Габриэля: прикрытые глаза, приоткрытый рот. Тот наслаждался бы ласками, отвечал бы тем же, и вот — в мыслях Габриэль продолжал ухмыляться, когда Сэм, прикусив губу, пересёк точку невозврата. Зажав рот ладонью, чтобы не дать вырваться стонам, он переживал пик наслаждения. Прошла минута. Рука Сэма всё ещё прибывала на члене. Ну и что это было? Заигрывания и намёки — это одно, а вот это? «Ну, ладно», — подумал Сэм, пока сперма медленно высыхала в ямке пупка на животе, плечах и груди, — «галочку напротив «влечение к Габриэлю» вполне можно поставить. И жирно подчеркнуть».