Демоны бандитского Петербурга

Закончив работу с информацией по новому делу, Арина поставила точку в блокноте и посмотрела на настольный календарь. — Завтра пятница, — тихо пробормотала она, убирая блокнот в ящик стола. Восемь вечера, за окном уже начало темнеть. Из-за того, что Виктор Андреевич ушёл с работы по очередной выдуманной хвори, Гордеевой пришлось задержаться и закончить его отчёт, который нужно было сдать уже сегодня. Сейчас следовало бы выключить свет, запереть дверь и поехать домой, чтобы хорошенько выспаться перед завтрашним трудным днём. Но Арина не могла. Она повернула голову и взглянула на свой мобильный, не в состоянии двинуться с места. С беготнёй по приказу Коробицына удалось как-то отвлечься, но финальная точка в блокноте по новой запустила процессы волнения и накатывающей тревоги. Арине не давало покоя трёхдневное молчание с сомнительным оправданием «пришлось уехать по делам». Казалось бы, в этом нет ничего такого — у него работа Охтой и Питером не ограничивалась, — но какой-то неприятный червячок ковырялся в мозгу, внушая мысль, что что-то не так. Она не могла себе этого объяснить со стопроцентной уверенностью, но для неё это было так же чётко, как и желание позвонить Джокеру после её первого «ненормального» кошмара. Словно окошко с предупреждением на экране компьютера, которое появляется само по себе, и ты не можешь его просто проигнорировать. Гордеева разговаривала со Шрамом и даже позвонила Вениамину Сергеевичу, переборов своё нежелание в принципе с ним пересекаться. И ни от кого не добилась внятного ответа. Разве что Виталя развёл руками, словно извиняясь, и сказал, что и сам ничего особо не знает. Во вторник, когда ещё только светало, Саша отправил ему сообщение со словами, что отлучится на пару дней по личным делам, и сразу же уехал. На волнение Арины Шрам только хмыкнул и бросил короткое: — С ним же демон. Гордеева кивнула, не став говорить, что именно это беспокоит её сильнее всего. После того, как демон отключил Сашу от «управления» и взял полный контроль над его телом и разумом, Арина не могла заставить себя успокоиться. Боялась, что это в любой момент повторится, что по городу будет разгуливать сверхъестественное существо в хрупкой человеческой оболочке. И она понятия не имела, чем это может для Джокера в конечном итоге обернуться. Она видела много фильмов про одержимых, но в реальности происходило что-то совершенно иное. С глубоким вздохом Арина захлопнула ноутбук и взяла с подоконника ключи от кабинета. Волнение никак не проходило, и Гордеева стиснула связку в кулаке, чтобы лёгкая боль отвлекла немного — раньше такое срабатывало, и сейчас она надеялась, что тоже поможет. Металлические ключи впились в кожу, оставляя после себя покрасневшие следы, но этого оказалось недостаточно. После трёхдневной тишины Арина не могла просто выдохнуть, пока не станет хоть что-то известно. Взяв со стола телефон, она разблокировала экран и стала листать уведомления с надеждой, что что-то случайно пропустила, и от Саши были новости. Но последние сообщения в чатах мессенджеров были от неё, а Джокер за эти дни даже в сети не появлялся. Предчувствие визжало как пожарная тревога. — Успокойся, — пробормотала Арина, продолжая сжимать в кулаке связку ключей, до боли впивающихся в ладонь. Манипуляции не работали, а только раздражали своей бесполезностью, и теперь Гордеева чувствовала ещё и злость. На себя за такую реакцию, на Сашу, который испарился без предупреждения. Конечно, она понимала, что они не друзья, хоть и пережили за последние две недели очень многое и достаточно сблизились. Понимала и то, что Джокер не обязан перед ней отчитываться о каждом своём шаге, но от этого становилось не легче, а… больнее? Словно ему на неё всё равно. А ведь у неё была небольшая радость, которая могла и в нём откликнуться… Но Саша даже не прочитал то сообщение. Ни одно из её сообщений. Мотнув головой, чтобы отмести неприятные мысли, Гордеева смахнула в сумку вещи со стола и направилась к выходу из кабинета. В коридоре никого не было, и горел тусклый, мигающий свет, который мог погаснуть в любой момент. Раньше Арину это не беспокоило — последние пару месяцев в опорнике электриков не видели, потому что никто не хотел заморачиваться со светом, который барахлил только в коридоре, — но сейчас она почувствовала себя героиней фильма ужасов. Невольно стала посматривать краем глаза в коридор, пока запирала дверь, будто в секундный миг темноты в нём могло появиться чудовище. — Чушь какая, — хмыкнув, направилась к выходу уверенными шагами, даже от себя скрывая напряжённость. Гнетущие чувства подстегнули, и Арина чуть ли не вылетела из опорника, на ходу щёлкая выключателем и захлопывая дверь. Дважды повернув ключ в замочной скважине, она шумно выдохнула, немного успокаиваясь. — Какая-то ты нервная, Арина Ильинична, — раздался тихий голос с лёгкой ноткой насмешливости. Гордеева едва не подскочила, обернувшись, и посмотрела Джокеру в глаза. Вмиг появилось желание вмазать ему посильнее, чтобы не пугал и не исчезал вот так больше без предупреждения, но Арина застыла, не в состоянии даже пошевелиться. Прежде, когда они встречались почти каждый день, она не замечала перемен настолько явно — только слова Димы о «смене имиджа» немного заставили задуматься, — а теперь Гордеева и сама увидела. Три дня пролетели как несколько месяцев… Саша смотрел вопросительным взглядом, пока она рассматривала его с тревожным осознанием, что слишком многого прежде не улавливала. Не заметила, как волосы стали темнее и длиннее, теперь собранные на затылке в короткий хвостик. Как зелёные глаза стали ярче, почти изумрудными, что было видно даже с расстояния в несколько метров. Перед ней сейчас был словно совершенно другой Александр Комолов. Не их. Не её. — Как… — Арина сделала первый неуверенный шаг, спускаясь по лестнице. — Почему так?.. Джокер сначала прищурился в небольшом недоумении, а потом хмыкнул и спрыгнул с капота. На губах мелькнула слабая, печальная улыбка. — Так получилось. — Он развёл руками, будто в этом нет ничего значительного, но из-за напряжённости Гордеевой пришлось уделить объяснению немного больше времени. — Это происходит постепенно и… неравномерно, скажем так. Мы со Шрамом действительно меняемся — кто-то больше, кто-то меньше. Я не знаю, как далеко это может зайти, сойдёт ли на нет или просто в какой-то момент остановится. Не знаю, что на это влияет, раз за несколько дней случилось вот это. Саша взмахнул рукой, указывая на себя, и продолжил что-то говорить. Но Арина уже не слушала. Шагая вниз по ступеням, Гордеева не отводила внимательного взгляда, как если бы хотела убедиться, что больше ничего не упустила. Чем ближе она подходила к Джокеру, тем легче становилось. Тревога непонятным образом отпустила, а на смену пришло облегчение с ложкой злости. Нахмурившись, Арина подскочила к нему и хлопнула по плечу. Не ожидавший такого Саша уставился на неё широко распахнутыми глазами. — Эй… — Ты какого чёрта молча свалил?! — воскликнула Гордеева, перебивая его удивлённый возглас. — Так я Шрама с Вороном предупредил, — произнёс в ответ Джокер, поджимая губы, чтобы не засмеяться. Его момент немного забавлял, и Арина быстро это поняла. Стукнула по предплечью сумкой, не переставая злиться на его отношение к ней, словно за время происходящего между ними ничего не поменялось. — А меня предупредить не додумался?! Ей казалось, что она всё же заслужила хотя бы ответа на одно из десятка сообщений, которые она отправляла каждый день в разные мессенджеры с надеждой, что Саша где-то объявится. Что у него найдётся минутка свободного времени, чтобы отправить пару слов. Стало очень обидно, и Арина сжала кулаки до скрипа ручки от сумки. Она уже не пыталась ударить Джокера или сказать что-то ещё. Хотелось развернуться, уйти и успокоиться где-нибудь в одиночестве. Может даже поиграть в любимую компьютерную игрушку или немного выпить. — Катись уже, — бросила она напоследок уже спокойнее, и перехватила сумку другой рукой. Ничего не ожидая — ни слова, ни жеста, ни шумного вздоха с его стороны, наполненного хоть какими-то человеческими эмоциями, — Арина и развернуться не успела, оказавшись прижатой носом к его груди и удерживаемая крепкими руками. Казалось, Саша не прилагал совершенно никаких усилий, но высвободиться было невозможно. — Ладно-ладно, извини. Ты права, я действительно не додумался. Арина застыла, прислушиваясь к его словам и ровному, даже немного замедленному биению сердца. Его спокойствие и голос были подобны шуму моря, разглаживая волны злости и обиды и убаюкивая. На выдохе она закрыла глаза и обняла его, сцепив руки на пояснице, будто всё идёт так, как и должно. Где-то на подкорке вихрем кружилось множество вопросов и сомнений: слишком быстро, слишком странно, слишком подозрительно и неправильно. Но всё ушло вместе с обидой на Сашу и совсем забылось в момент, когда его губы коснулись виска.