В тихом омуте

Олег сидел на каком-то пеньке, оставленном за церковью, и неспешно курил, задумчиво смотря на кладбище. Видок, конечно, был так себе, но вполне попадал в его мрачное настроение. Он, кажется, впервые в жизни стал замечать за собой, что его начинают утомлять воскресные проповеди и следующие за ними массовые исповеди. Наверное, дело было в том, что приходили к нему всем селом примерно с одними и теми же проблемами. И, даже если многие из этих проблем были вполне себе решаемыми, Олег прекрасно понимал, что нет никакого смысла даже пытаться наставить людей на путь истинный. Если в его приход в ленинградской области приходили в большинстве своем благоразумные люди, которые действительно искали свой путь в жизни и хотели хоть как-то исправить тяжелую жизненную ситуацию, то здесь же все было далеко не так. Здесь людям не нужны были ни советы ни наставления. Здесь от него хотели, чтобы он сказал заветное «отпускаю грехи», и можно было идти с миром и дальше заниматься всем тем, чем занимались раньше с успокоенной совестью. А спустя неделю снова прийти в церковь, помолиться, покаяться, убедить себя, что все в порядке — и так по кругу. Волкову казалось, что еще пару таких кругов, и он просто окончательно сойдет с ума. В целом, должно быть, как и любой человек, который неделю за неделей слушал одно и то же почти что слово в слово. Конечно, когда он изначально отправлялся в прекрасный Верхнеярославский сельсовет, он и не ожидал, что его жизнь останется почти прежней. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что люди из села и люди из прихода недалеко от Санкт-Петербурга просто не могут быть одинаковыми. Но он все еще совершенно не был готов к тому, что столкнется с настолько вопиющим невежеством. И самым грустным для него, пожалуй, было то, что он бы ничего не смог изменить. Даже если бы в своих проповедях он начал приводить аргументы о том, почему образ жизни не совсем верный и уж точно совсем не современный, его бы, скорее, подняли на вилы, сверкая факелами, нежели прислушались бы. Не ему, чужаку, нарушать сложившийся десятилетиями уклад. Но и сам Олег просто не мог в него вписаться. И никак не мог с ним смириться. Пора было признать, что он привык к совсем иной жизни и в этом селе готов был выть от отчаяния и лезть на стены. Что, к сожалению, нисколько не способствовало его возвращению. Наоборот грозило тем, что он станет еще более злым и неуравновешенным. Кажется, именно таким его видели после того, как он взял на себя смелость сделать то, на что никто не мог решиться, и просто защитил бедную женщину, за которую, кажется, никто и никогда в жизни не заступался. Все еще Волков, раз за разом прогоняя ту отвратительную сцену у себя в голове, никак не мог понять, а в чем он был не прав. Он однозначно жалел бы, если бы так и остался тогда стоять на месте, как все остальные, и, засунув язык в жопу, просто наблюдал, как женщину утаскивают за волосы. Но убедить себя в том, что это по-христиански Олег так и не смог. Поэтому сделал то, что сделал. И настаивал на том, что это было верно, что любой настоящий мужчина на его месте поступил бы именно так. Периодически он предполагал, что в ссылку он угодил даже больше за отстаивание своей позиции, нежели чем за сам поступок. Возможно, не упирайся он так и не доказывай свою правоту, он бы остался там где и хотел быть. Наверное, со смирением у него и в самом деле были некоторые проблемы, но переделать себя Волков уже не мог. Так что с некоторой тоской осознавал, что сам виноват во всем, что с ним происходит. — Отец Олег, — тихий оклик был для него совершенно неожиданным. Первым порывом, как в подростковом возрасте, конечно, было моментально выбросить сигарету и сделать вид, что никто тут и не курил вовсе. Но Олег напомнил себе, что он взрослый мужчина, а официального запрета на курение никогда не было. Просто это, мягко говоря, не приветствовалось. Да и тот, кто подошел к нему, явно успел заметить, как он затягивается и неспешно выдыхает дым, раскуривая одну за одной. Волков повернул голову на голос и вскинул брови. — Привет, Шура, — он мягко улыбнулся юноше, стараясь показать, что не держит на него зла. — Что-то случилось? — Нет, — Шура слегка покачал головой. — Ну то есть… В церкви все нормально. Я просто хотел с Вами поговорить, — немного робко сказал он. Весь вид парнишки так и кричал о том, что он боялся, что его вот-вот прогонят. Слегка ссутулившийся, втягивающий голову в плечи — если бы Шура был котом, то он явно бы присел на лапы и прижал уши к голове, опасливо смотря перед собой. Но Олег ругаться и прогонять совершенно не собирался. Чем бы ни было обоснованно странное поведение Шуры, Волков не сомневался, что это не просто юноше что-то взбрело в голову, а его хорошенько запугали. Как минимум об этом говорило то, что Шура совсем недавно «ударился». Из-за чего Волков никак не мог перестать злиться. — Давай поговорим, Шур, — Олег подтянул второй пенек поближе, чтобы Шура мог сесть рядом. — Куришь? — спросил он, когда юноша опустился рядом с ним. — Нет, — Шура слегка прикусил губу. — А попробовать можно? — Чего ж нельзя, — Олег усмехнулся, аккуратно передавая сигарету. — Только не слишком сильно затягивайся. Они крепкие. Шура принял из его рук сигарету и, сперва с сомнением посмотрев на нее, все же сжал губами и осторожно затянулся. Несмотря на то, что вдох был совсем неглубоким, юноша все равно закашлялся, слегка скривившись, и Волков забрал сигарету из его руки, чуть улыбнувшись. Парень выглядел очень трогательно смущенным, и Олег вновь поймал себя на том, что ужасно хочет просто защитить его от всего, что могло произойти с ним в этом селе. Которое Волков начинал считать уже не Богом забытым, но и вообще проклятым. — Не понравилось, как я понимаю? — Олег глубоко с наслаждением затянулся и потрепал Шуру по мягким волосам с голубоватым отливом. — Не понравилось, — кивнул Шура, слегка краснея. — Ну, может, оно и к лучшему, — Волков хмыкнул, вновь делая глубокую затяжку. — Ну вот. Теперь я как все курильщики сам же рассказываю о том, как это вредно, — он негромко рассмеялся, и Шура, наконец, слегка неуверенно улыбнулся. — Простите меня за то, что я так себя вел, — после недолгой паузы произнес Шура, сильно краснея. Он опустил глаза, смотря на мыски своих ботинок и явно не решался посмотреть на Олега, лишь бы не видеть его реакцию. Волков с огромным трудом подавил тяжелый вздох, чтобы Шура не воспринял его на свой счет. Ему просто в очередной раз стало безумно жаль служку, который явно слишком привык после каждого, даже малейшего, проступка получать наказание. И судя по всему, наказание всегда было связано с физической болью. — Шур, все в порядке. Я не буду расспрашивать тебя, что произошло, но я понимаю, что ты не сам решил не общаться со мной, — Олег ласково коснулся пальцами спины Шуры и еле сдержал желание завыть в небо, когда от простого касания юноша вздрогнул и весь сжался. Стараясь немного успокоить, Волков очень мягко погладил его по спине, показывая, что делать больно он не собирается. — Шур, я правда не злюсь на тебя, — негромко произнес он, выбрасывая окурок и сосредотачивая все свое внимание на Шуре. — Ты не сделал ничего плохого. И между нами все в полном порядке. — Правда? — Шура все же поднял глаза, смотря на Олега очень наивно и доверчиво. — Правда, — охотно подтвердил Олег. — Знаешь, давай с тобой просто договоримся. Я тебя ни о чем расспрашивать не буду, ладно? Не буду задавать неудобные вопросы, не буду спрашивать про Игоря, про его дела. Ты просто приходи ко мне, если надо с кем-то поговорить, — негромко сказал Волков, смотря Шуре в глаза. — Так ведь все будет хорошо? — Думаю, да, — слегка неуверенно кивнул Шура. — Вы очень добрый. — Я не добрый, Шур, — Олег невесело усмехнулся и покачал головой. — Но я никогда не обижу того, кому нужна защита. Я правда больше не буду лезть в твое личное, если ты сам не захочешь что-то обсудить. Но просто знай, что ты можешь обратиться ко мне с чем угодно. Я не буду злиться на тебя или осуждать, что бы ты ни сказал. — Спасибо, — Шура снова слегка зарумянился и очень нерешительно посмотрел на Олега. — Можно Вас обнять? — наконец, почти неслышно спросил он. — Конечно можно, — Волков ободряюще улыбнулся и поднялся на ноги. — Иди сюда, — он распахнул объятия, с большой теплотой смотря на юношу. Шура поднялся и сперва как-то очень нерешительно ткнулся в Олега. Но, стоило Волкову деликатно обнять его, стараясь не слишком сильно напугать, как Шура вжался в него всем телом, крепко обхватывая руками. Одной рукой Олег заскользил по его подрагивающей спине, второй стал перебирать его волосы, чтобы Шура просто успокоился и расслабился. Судя по тому, что юноша почти что отчаянно жался к нему, ранее концепт простой ласки был ему не слишком-то и знаком. И от этого сердце Волкова только больше болело за Шуру. Конечно, Олегу очень о многом хотелось спросить его. Например, недавно во время неспешной прогулки за сигаретой он заметил на кладбище две относительно свежие, но безымянные могилы вообще без всяких опознавательных знаков. Возможно, служка вполне мог знать, кого недавно хоронили таким странным способом. Но Волков пообещал ему оставить все допросы, и собирался держать свое слово. Кто бы ни давил на Шуру, он явно очень сильно боялся, что юноша расскажет что-то такое, что Олегу ни в коем случае нельзя слышать. Так что, разумеется, совершенно не желая подставлять под удар Шуру, которому явно и так очень сильно и многократно доставалось за его не такую уж и продолжительную жизнь, Волков решил свои вопросы пока придержать при себе.

***

Олег уже почти было заснул, как вдруг услышал знакомые шорохи. Надеясь, что его не ждет очередной сексуальный перфоманс, он отвернулся к стене и поплотнее зажмурился. К этим шорохам он уже более-менее привык, так что старался просто игнорировать их. Лишь бы его гости не начали снова раскидывать утварь и стонать на всю церковь. Но уже совсем скоро Олег услышал что-то необычное и сел на кровати. Как ему самому показалось, звук был похож на то, как если бы кошка робко скреблась ему в дверь. — Птенчики? — спросил он, и скрежет вдруг прекратился. — Можете зайти, если хотите, — наудачу произнес он. Как ни странно, он, похоже, попал в точку. После того, как он разрешил войти (как будто раньше им требовалось его позволение), дверь приоткрылась. Сперва в его пристройку аккуратно заглянул рыжий, видимо, чтобы убедиться, что их тут не ожидают с крестами и святой водой. Затем, держа своего светловолосого дружка за руку, он прошел внутрь, плотно закрывая за собой дверь. Очень интересно. Выглядели оба как два провинившихся школьника, которые никак не знали, как начать признание в том, где именно они накосячили. — Пташки, я ругаться не буду, — Олег усмехнулся, поудобнее садясь на постели. — Говорите уже, с чем пришли. — Меня зовут Дима, — наконец, произнес светловолосый. — А это, — он кивнул на рыжего, который всем своим видом излучал неудовольствие, — Сережа. — И мы тут только потому, что ты ему понравился, — решил сразу обозначить свою позицию Сергей. — Понял. Меня зовут Олег, — Волков усмехнулся, покачав головой. Демонстративное поведение Сережи начинало уже даже несколько забавлять его. Впрочем, судя по его внешнему виду, он был еще подростком. И, видимо, довольно бунтующим. Вспоминая себя в этим годы, Волков понимал, что не ему осуждать за небольшую долю наглости и хамства. — Спасибо, что в этот раз пришли одетыми, — не мог не подколоть он. — Простите, что мы тогда так поступили, — прежде чем Сергей успел съязвить что-то в ответ, тихо сказал Дима, чуть сильнее сжимая ладонь своего друга. — Отпускаю все грехи, — хмыкнул Волков, медленно проводя ладонью по волосам и приглаживая их. — У меня тут места не особо много, но можете на кровать сесть. Не могу смотреть, как Вы у стеночки мнетесь. Юноши переглянулись. Сережа явно был не в большом восторге от такого предложения, но сдался, когда Дима мягко потянул его за руку, шагнув в сторону кровати. Олег, в целом, не мог его осуждать. Он бы тоже согласился вообще на все, если бы Дима вот так посмотрел на него своими огромными зелеными глазищами. Они забрались на кровать, расположившись у ног Олега и немного помолчали, явно думая, как бы лучше начать. — Нам нужна твоя помощь, — наконец, произнес Сергей, решив не ходить вокруг да около. — Да об этом я уже догадался, пташки, — тихо вздохнул Олег. Обоих до ужаса хотелось потрепать по волосам, но вряд ли они бы это оценили. — Рассказывайте, что у вас случилось. Это как-то связано с отцом Игорем? — Угу, — хмуро кивнул Сережа. — Мы не знаем, что с нами случилось, — произнес он, сильно мрачнея. Дима очень ласково погладил его по плечу и пододвинулся поближе, явно желая его хоть как-то поддержать. — Мы просто в какой-то момент оказались здесь… вот такими. Очевидно, мы умерли, но мы не помним, как именно. Иногда вспоминаем только то, что было очень больно перед тем, как… как все исчезло. Олег явственно почувствовал, как Сергею тяжело говорить об этом. И, плевав на все его возможные возмущения и сопротивления, он взял в руку его ладонь, а второй рукой накрыл сверху и стал ласково поглаживать. Пальцы были ожидаемо прохладными, но Волкова этого нисколько не пугало. Сережа, похоже, больше из принципа, чем на самом деле от недовольства, бросил на него пристальный взгляд, но руки отнять даже не попытался. — Вы думаете, в этом был виноват отец Игорь? — очень мягко спросил Олег, переводя взгляд с Димы на Сережу. — Мы не знаем, правда, — подал голос Дима. — Или просто не помним. — Тогда чего вы его изводили? — на самом деле озадаченно уточнил Волков. — Чутье какое-то было, — довольно спокойно произнес Сергей, не подтверждая, но и не отрицая того, что все же именно они стали причиной безумия, а после смерти Игоря. — Да и мы думали, что если священник уйдет из церкви, то мы получим покой. — Но этого не случилось. А потом пришел я и освятил церковь, а вы все еще остались тут, — задумчиво произнес Олег. — Думали, что и меня тоже надо прогнать? — Сначала да, — Сережа повел плечами. — Но ты, в отличие от Игоря, нас вообще не боялся. Да и, раз с Игорем это не сработало, то вряд ли сработает во второй раз. — Логично, — Олег слегка кивнул, немного задумавшись. Возможно, Игорь боялся этих двух пташек не просто так. Возможно, у него были свои причины медленно сходить с ума из-за того, что эти птенчики каждую ночь сновали по церкви, карауля его и всячески запугивая. Очень жаль, что Дима и Сережа совершенно ничего не помнили. Хотя бы одна маленькая деталь могла бы очень ему помочь понять, за что вообще можно ухватиться и о чем поспрашивать. — Что я могу для вас сделать? — Мы думаем, что нам может помочь, если как-то выяснить, что с нами случилось, — немного робко произнес Дима, слегка закусывая губу. — Возможно, мы все еще здесь просто потому, что нам надо вспомнить. Ну или чтобы кто-то напомнил, — они с Сережей синхронно вздохнули. — Сложную задачу ставите, птенчики, — Волков внимательно посмотрел на обоих. — Я сразу понял, что что-то с этим отцом Игорем нечисто. Потом вот с вами познакомился. Я уже пытался поспрашивать по селу, не происходило ли чего странного перед смертью Игоря, но никто не говорит. Или не хочет говорить, — вздохнул он. — Но я попытаюсь что-то выяснить, обещаю. — Спасибо. О большем мы не можем тебя просить, — Дима чуть склонил голову, и Олег мягко улыбнулся ему. Несмотря на то, что он уже должен был вовсю размахивать крестом или кадилом, усердно читая молитвы и плюясь святой водой, эти юноши не вызывали у него совершенно никакого чувства опасности. С ними явно случилось что-то очень плохое. И причастность к этому Игоря казалась уже практически очевидной. Только вот с какой стороны зайти, чтобы докопаться до правды, Олег пока в упор не представлял. Не вспоминать же свое сирийское прошлое. Хотя идея немного попытать старосту показалась ему вдруг ну очень заманчивой. Так, Олег. Смирение. — Не за что пока, — Волков повел плечами. — Я пока тоже могу только пообещать, что буду стараться все разузнать. — Олег, — тихо позвал его Дима, и Волков вопросительно посмотрел на него. — А можно сегодня остаться с тобой? Сергей, который, кажется, уже успел забывать, что его рука вложена в ладони Олега, закатил глаза и покачал головой, стараясь всем своим видом показать, насколько ему такая идея не нравится. Впрочем, вслух свои показные возражения озвучивать не стал. — Можно, птенчики, можно, — усмехнулся он. — Можно даже не только сегодня. Втроем всяко теплее будет. Хмыкнув, Олег, наконец, выпустил руку Сережи и лег на кровать, откидывая одеяло и раскидывая руки. Дима, получив такое явное приглашение, сразу же устроился у него под боком и положил голову ему на плечо, выжидающе смотря на Сергея. На всякий случай еще раз закатив глаза, чтобы все точно поняли, что ему все это не нравится, Сережа лег под второй бок и положил голову на грудь Олегу. Возможно, все это было очень и очень неправильно. Но Волкову сейчас меньше всего хотелось думать об этом. Все, на чем он хотел сосредоточиться — это два весьма нежных существа, сопящих по обе стороны от него, которым была очень нужна его помощь.