В тихом омуте

— Хозяйка, подойдешь на минутку? — окликнул Олег хозяйку трактира, когда закончил с ужином. — Отчего ж нет? — с улыбкой откликнулась женщина и через несколько мгновений уже опустилась на лавку напротив Волкова. — Могу и на две. Все равно я пока свободна, — она негромко рассмеялась, и Олег невольно улыбнулся. Несмотря на то, что пребывание в этом селе все еще морально убивало его, некоторые люди ему все же нравились. Вот, например, всегда приветливая хозяйка трактира, которая по указке старосты кормила местного священника. Сперва Олег отчего-то был уверен, что она будет не в восторге от такого поручения, но Анна ни разу не выказала никакого недовольства. А Олег успел уже привыкнуть к тому, что местные были на диво искренними. И, если бы хозяйке трактира что-то не нравилось, он бы узнал об этом сразу. Как узнавали те, кто перебирал с самогоном и бойкой Анной был вышвырнут за шкирку восвояси. Волков, к счастью, такой участи избежал и со временем перекидывание парой фраз из вежливости переросло в частые интересные беседы. Продолжил священник и общаться с Володей и Матвеем, с которыми познакомился одними из первых в начале своего пребывания в селе. Обходилось даже без подкупа мужчин бутылкой горячительного. После первого разговора Волков, видимо, как-то сразу смог завоевать их уважение, и стоило им пересечься где-то, мужчины сразу же звали его в свою компанию. Пару раз Олег даже выбирался с ними на рыбалку. Одетому, так сказать, в гражданское и закидывающему удочку, стоя на весьма милом живописном берегу речки с приятелями, Волкову удавалось ненадолго отвлечься от всепоглощающей тоски. Конечно, она возвращалась, стоило ему обратно облачиться в одеяния священника и подготовиться к службе, но Олег научился ценить те недолгие моменты, когда он не испытывал ничего, кроме умиротворения. В целом Олег замечал, что лучше всего общение у него ладилось именно с той частью села, которая был наименее религиозна, нежели чем с сельчанами, которые караулили его у врат церкви, чтобы задать очередной глупый вопрос. Наверное, был повод задуматься. Но именно в этом случае Волков предпочитал следовать предписаниями своего руководства. И не думал лишний раз, а просто смирялся. К сожалению, он уже успел выяснить, что когда он слишком много думает, ни к чему хорошему это обычно его не приводит. — Вкусно как всегда. Спасибо, — Олег отодвинул от себя пустую тарелку и слегка склонил голову. — Как всегда пожалуйста, — Анна улыбнулась, как и обычно зардевшись от похвалы. Правду, видно, говорят, мол, доброе слово и кошке приятно. С выражением благодарности у местных явно было куда хуже, чем с регулярной демонстрацией собственного недовольства всем подряд. — Дочь моя, — полушутливо произнес Олег и чуть улыбнулся, заметив, что собеседница едва сдерживает смех. Он уже давно отметил, что женщину, которую была явно старше его самого, пусть Волков и всегда по-джентльменски обходил тему возраста дамы, крайне забавляло это обращение к ней. И это стало чем-то вроде их традиции. — Скажи-ка мне, пожалуйста, после смерти отца Игоря и до моего приезда не происходило ничего странного? — он слегка сощурился, наклоняя голову набок. Олег уже подходил к некоторым местным с этим вопросом. Слишком много странностей не давали ему покоя. И больше всего Волкову не нравилось мучиться догадками, которые никто не мог ни подтвердить ни опровергнуть. Судя по лицам местных, которые были слишком уж простодушны, чтобы обмануть бывшего военного, от него явно что-то очень старательно скрывали. Олег даже догадывался, по чьей указке это все происходило. И именно поэтому не мог быть слишком уж настойчивым в своих расспросах. В конце концов, кем он был? Чужой человек, обычный священник, которого сослали сюда в наказание служить вместо почившего отца Игоря и смиряться. Имел ли он право ходить по селу и задавать каверзные вопросы? Едва ли. Следователем он не был и соответствующего удостоверения не имел, чтобы у него хотя бы была возможность надавить на кого-либо в поисках правды. А священник, который выбивает информацию, явно не вязался с концепцией пути к смирению. Хоть на исповедь всех принудительно загоняй и расспрашивай. В первую очередь, конечно, отца бы Игоря достать оттуда, где бы он сейчас ни справлял вечный досуг, и как следует… исповедовать. Вопрос о том, что же такого творил предыдущий настоятель, что о нем до сих пор говорят с опаской и боязливо косятся, стоит спросить о нем, мучил Олега больше всего. Едва ли дело было только лишь в том, что отец Игорь готов был набрасываться на всех с кадилом и бить по голове библией за любой даже мельчайший поступок. К слову, Волков считал своим огромным достижением, что служки перестали вести себя так, словно в любой момент ждали, что он поставит их всех на горох и отхлестает розгами черти пойми за какие провинности. Ничего так не радовало Олега как громкий звонкий смех, который периодически раздавался во время ежедневной работы. И самым приятным было то, что смех этот не стихал, стоило Олегу выйти к ним или просто пройти мимо по своим делам, и мальчики перестали шарахаться его, словно он дьявол, сошедший с полотен. Даже Шура стал куда более улыбчивым и расслабленным что ли. Волков старался в моменты совсем уж сильного отчаяния утешать себя тем, что все же он делает хоть что-то доброе для тех, кто готов принять это добро. — Странного? — Анна на некоторое время призадумалась, забавно морща нос, но, в конце концов, повела плечами. — Да не было ничего странного. Сердечный приступ у мужчины, который чуть тебя, отче, старше, вот это странно. А после смерти егошней особливо ничего и не происходило. Просто нового священника ждали, — спокойно произнесла женщина. Впрочем, за показным равнодушием явно чувствовалось небольшое напряжение. — А не хоронили никого? — напрямую спросил Олег, смотря очень пристально. — Кроме отца Игоря — никого, — Волков едва не вздохнул, снова услышав тот же ответ, который слышал постоянно. — А могилы на кладбище безымянные чьи? — Олег чуть подался вперед, сложив перед собой руки. — А почем мне знать? — Анна явно занервничала и огляделась. Словно боялась, что рядом кто-то стоит и подслушивает, чтобы она ничего лишнего не сболтнула. — Может богохульник какой кошку решил закопать. Или по дурости так сделал, — она нервно повела плечами. — Ясно все, — Олег покачал головой и еле сдержался, чтобы не потереть лоб. Не то чтобы он прямо-таки сильно разбирался в ритуальных делах с материальной стороны вопроса, но уж могилу-то кошки от человеческой уж точно смог бы отличить. Вряд ли в этой местности водились тигры, чтобы под них понадобилось копать настолько большую могилу. Он очень не любил, когда ему лгали вот так нагло, прямо в глаза, говоря настолько откровенную глупость, что и сами в нее едва ли верили. Тем более он не любил, что люди считают нормальным солгать священнику. Но здесь ему приходилось просто смириться и принять правила игры. Как и принять то, что до ответа он, похоже, никогда так и не докопается. И будет до старости ночевать в обнимку с птенчиками, пока служба в Верхнеярославском сельсовете не высосет из него все жизненные соки. — Где у вас тут сигареты раздобыть можно? — спросил Волков, уходя с темы, на которую тут никто с ним говорить не хотел. Вообще Олег рассчитывал, что в селе бросит курить. И помимо обретения смирения, наконец, избавится от привычки, за которую на него постоянно косо поглядывали. Просто взял с собой блок на первое время, чтобы было как-то попроще смиряться, но пагубная привычка становилась ему просто необходимой. В конце концов, хотя бы он не начал снова пить, уже за это можно было похвалить себя и дать себе небольшую поблажку. Так что утром, достав из заначки последнюю пачку, Олег пришел к выводу, что все же необходимо разжиться еще парой блоков. — А это через Борисыча, — даже если Анна и была удивлена такому вопросу, она явно была слишком рада перемене темы, чтобы заострять на этом внимание. — К нам раз в две недели грузовик с городу с продуктами приезжает. Ну и через старосту можно особый заказ сделать, чтобы подвезли. Наши-то мужики обычно самокрутками балуются, так что им не надо. Ты к старосте сходи, успеешь еще до следующего раза попросить. — Спасибо, Анна, — Волков сдержанно поблагодарил хозяйку и поднялся из-за стола. После откровенного вранья продолжать беседу не особенно-то и хотелось, да и в трактир стали стягиваться другие посетители, так что женщине явно все равно бы стало не до него. Перспектива идти к старосте Олега не слишком сильно вдохновила. Волков считал, что в этом селе и так достаточно поводов для расстройства, так что старался всячески избегать общения со Стрелковым. Мужчина был ему слишком неприятен, и хоть Олег и обещал себе быть сдержанным и терпеливым, иногда он прямо-таки на физическом уровне чувствовал, как чешется его кулак в желании съездить прямо по удивительно ровному и белоснежному ряду зубов. Не то чтобы Евгений Борисович как-то провоцировал его или делал что-то из ряда вон выходящее, и все же Волкову рядом с ним было крайне некомфортно. Этот человек от и до казался Олегу сплошной фальшивкой и так и вызывал практически непреодолимое желание как следует его встряхнуть, чтобы вытрясти весь этот напускной лоск и пообщаться с той мерзостью, что скрывается за этой оболочкой. — Евгений Борисович, — он коротко кивнул в знак приветствия, проходя в кабинет и усаживаясь в кресло. — Олег Давидович, — староста снова улыбнулся ему самой противной из улыбок. — Что привело на этот раз? — Сигареты заказать из города хотел. Говорят, через Вас можно сделать, — сдержанно произнес Волков, уже даже не пытаясь играть радушие. И он, и староста прекрасно знали, что они друг другу не слишком симпатичны. Староста ему потому, что Стрелков был слишком скользкий, а Олег таких не любил. Он Стрелкову потому, что Евгений Борисович явно чувствовал угрозу в том, кто не был сельским простачком, но кого и нельзя было вовлечь в свои делишки, какими бы они ни были. — Сигареты? Интересно. Для себя или из пацанов кто-то Вашей добротой решил попользоваться? Шучу, шучу, Олег Давидович, — он в очередной раз расплылся в улыбке, поймав сверкнувший взгляд Олега. — Отчего ж не заказать. Напишите на бумажке, какие Вам. Я попозже позвоню закажу, уже послезавтра подвезут. Волков взял протянутый блокнот, открытый на пустой странице, и ручку. Он едва сдержал ухмылку, когда заметил, как внимательно смотрит на него староста. Словно бы опасался, что Олег сейчас возьмется перелистывать и внимательно изучать страницы, чтобы выяснить все его тайны. Священник торопливо написал марку и количество нужного ему товара. Подумав, добавил к этому несколько плиток шоколада — служек побаловать, и вернул блокнот. — Деньги Вам занести? — по-деловому спросил Олег, не считая нужным задерживаться в кабинете дольше необходимого. — Считайте это подарком от меня. Пожертвованием, — Евгений Борисович улыбнулся. — Возражений не приму, — он вскинул руки, изображая простоту и радушие. — Спасибо, — сухо поблагодарил Волков. — Но в следующий раз заплачу. А то как-то неловко, — он холодно улыбнулся, глянув на Стрелкова. — Как Вам будет угодно, — тот хмыкнул. — И, Олег Давидович, — вкрадчиво произнес он, заметив, что Волков стал собираться уходить. — Вы б местных своими странными вопросами-то не смущали. Они люди простые, не понимают что к чему. — Так я тоже человек простой и не понимаю, что к чему, хоть и не местный. Потому и спрашиваю, — оскалился Волков. Признаться, он не думал, что у Стрелкова хватит смелости напрямую почти что попросить его заткнуться. Видимо, он скрывал действительно что-то важное и так опасался за свои секреты, что хотел пресечь любую попытку их раскрыть. — А Вы у меня спросите, Олег Давидович. Я ведь тут явно поболее всех знаю, а Вы как будто специально ко мне не идете, — Евгений в очередной раз лишь улыбнулся. — Хотя мне кажется, Вам рассказали все, что Вам нужно знать. — Ну расскажите мне, Евгений Борисович, чьи две свежие безымянные могилы за церковью? Нехорошо как-то, не по-христиански, — Олег еле сдержал ухмылку. — Похоронить бы как следует. Я сам готов оградки сделать и все оформить как следует. Ухаживать буду. Надо как-то по-человечески покой умерших почтить, — он скрестил руки на груди, ожидая ответ. — А это, Олег Давидович, дела прошлые. И ворошить их ни к чему, — Стрелков пожал плечами и сложил руки в замок на столе перед собой. — Вы заканчивайте с этим, мой Вам совет. Ваше дело местных, живых, успокаивать, а не беспокоить странными вопросами. Мы договорились? — Я с Вами ни о чем не договаривался, Евгений Борисович. При всем уважении, — Олег фыркнул и поднялся на ноги. — Про сигареты с шоколадом не забудьте. И, будьте так добры, каждый раз заказывать. Он вышел из дома, едва не хлопнув дверью так, чтобы задрожали стекла, и вдохнул прохладный вечерний воздух. Солнце уже успело скрыться и на улице заметно похолодало, но Олегу пока не слишком хотелось возвращаться в свою пристройку. После такого разговора, ему буквально хотелось охладиться, так что он неторопливо побрел к лесу, чтобы хоть немного погулять и побыть наедине со своими мыслями. Возможно, ему не стоило так срываться. Даже, скорее всего, не стоило. Он слишком явно дал понять Стрелкову, что в чем-то его подозревает, и это было нехорошо. Не то чтобы Олег в действительности боялся, что староста рискнет как-то физически ему навредить, но все же он был далеко не в выигрышном положении. Совершенно чужой в этом селе против самого старосты, перед которым тут практически все лебезили. Наверное, открытая конфронтация была не лучшим его решением. Похоже, он подрастерял навыки стратега и сам себя загонял в ловушку. Ладно, Олег. Смирись. Пожалуй, и в самом деле стоило бы поутихнуть со своими расспросами на некоторое время, чтобы все успокоились. В конце концов, потерять доверие тех, с кем он худо-бедно неплохо общался, и совсем остаться без человеческого общения не хотелось. — Твою ж мать, — не выдержал ругательства Олег, когда возвращался обратно. Еще подходя к воротам, у которых стояла его машина, он почуял что-то неладное. Приблизившись, Олег понял, что у его единственного средства спасения из Верхнеярославского сельсовета проколоты все шины. Спрашивать с местных явно было бесполезно, либо никто ничего как всегда не видел, либо скажут, что это просто несчастный случай. Выкурив еще пару сигарет и меланхолично изучив спущенные колеса, Волков прошел в церковь и сразу направился в свою пристройку, только махнув рукой служкам, которые закрывали церковь. — Ты сегодня поздно, — едва только он вошел, он услышал голос Димы. — И пахнешь отвратительно, — добавил Сережа. — Я тоже рад вас видеть, пташки, — Олег усмехнулся, с видимым облегчением скидывая церковное одеяние. Надев штаны с футболкой и наскоро умывшись и помыв руки, он устало опустился на постель, откидываясь на спину, и сразу к нему с двух сторон прилипли Сергей и Дима. Волков прикрыл глаза и, сперва потрепав своих птенчиков по волосам, ласково поцеловал каждого в макушку. — Что случилось? — негромко спросил Дима, потираясь щекой о плечо Олега. — Со старостой вашим поругался. И мне колеса на машине прокололи. Вот совпадение, — Волков ухмыльнулся, снова просто обнимая юношей. — Видимо, я очень близко подобрался к тому, что там с вами случилось. И мне пытаются, так скажем, намекнуть, чтобы я даже не думал лезть не в свое дело. — Жаль, что мы не можем выбраться за территорию церкви. Так бы навестили этого старосту, — пробурчал Сергей, обхватывая руками пояс Олега. — И что бы вы ему сделали, мм? — Олег чуть улыбнулся, только представив себе лицо Стрелкова, если бы он вошел к себе в спальню и увидел у себя на постели двух «бесов». Возможно, его сердечко бы тоже не выдержало и все проблемы Волкова решились бы сами собой. — Горшок бы ночной на голову ему перевернули, — бескомпромиссно заявил Сережа, и Дима тихо хихикнул, уткнувшись носом в шею Олега. — А потом расспросили бы про все. — Какие вы у меня милые, — Волков хмыкнул, расслабленно выдыхая. Наверное, за то, что он делал, даже, скорее, за то, как он себя чувствовал, его стоило бы отлучить от церкви. Но кем бы ни были эти юноши, в их компании Олегу было по-настоящему хорошо и спокойно. И он даже не пытался гнать от себя мысли, которые возникали у него, когда два трепетных юных тела каждую ночь доверчиво жались к нему, буквально оплетая с двух сторон. Особенно после того, что он увидел однажды ночью.