Прекрасное мгновение

Дворецкий вошёл в библиотеку с подносом, на котором стоял заварочный чайник, чашка с блюдцем и лежал кусок пирога. — Ваш чай, господин, — сказал он почтительно. Сиэль мельком взглянул на него, подняв глаза от книги и перевернул страницу. Себастьян приблизился и аккуратно опустил поднос на стол. Скользнул взглядом по книге, уважительно приподнял бровь. — О, читаете Фауста, да ещё в оригинале? Прочли уже ту сцену, в которой доктор Фауст договаривается с Мефистофелем? Фантомхайв нахмурился, а Себастьян с удовольствием процитировал по памяти: «Faust: «Und Schlag auf Schlag! Werd’ ich zum Augenblicke sagen: Verweile doch! du bist so schön! Dann magst du mich in Fesseln schlagen, Dann will ich gern zu Grunde gehn! Dann mag die Todtenglocke schallen, Dann bist du deines Dienstes frey, Die Uhr mag stehn, der Zeiger fallen, И тут же перевёл с не меньшим удовольствием: «Фауст: «Ну, по рукам! Когда воскликну я: «Мгновенье, Прекрасно ты, продлись, постой!» — Тогда готовь мне цепь плененья, Земля разверзнись подо мной! Твою неволю разрешая, Пусть смерти зов услышу я — И станет стрелка часовая, И время минет для меня.» — Да, это место я уже читал, — сквозь зубы заметил Сиэль. Наливая в чашку крепкий напиток с апельсиновыми нотками, Себастьян поинтересовался: — И что вы думаете по поводу данного отрывка? Ведь это — ключевой момент поэмы. Доктор Фауст настолько скептически смотрит на жизнь, что убеждён — даже Мефистофель не сможет подарить ему такого мгновения, которое захочется продлить. Какой депрессивный взгляд на мир… он вам ничего не напоминает? Сиэль мрачно покосился на него и ничего не ответил, только закрыл увесистый том и отложил его в сторону, поправив на шее синий бант. Себастьян переставил чашку с блюдцем с подноса на стол, и невозмутимо продолжал: — Фауст готов был заплатить посланнику Ада своей душой всего лишь за одно прекрасное мгновение. Как вы считаете: он так дорого ценил мгновения, или так дёшево — собственную душу? — Я думаю, он был уверен в том, что никогда не произнесёт этих слов. Не возникнет в его жизни такое мгновение, которое ему захочется задержать. Фауст испытал много разочарований, устал, состарился, его давно уже ничто не радовало. Он рассчитывал, что — чего бы не предлагал ему Мефистофель, это не сможет по-настоящему увлечь его. И ему не придётся расплачиваться своей душой. — Да, конечно, очень самоуверенно было с его стороны так думать… Однако, что кажется мне самым несправедливым в этой истории — это то, что, когда роковые слова оказались всё-таки произнесены им, цена не была уплачена. Мефистофель свою часть договора выполнил, а Фауст — нет. Сиэль досадливо отмахнулся: — Ну давай, напомни мне о том, что именно по причине недобросовестных контракторов ты теперь подробно обговариваешь каждый пункт соглашения с человеком и ставишь ему свою печать, чтобы он никуда от тебя не делся… — А вам это кажется несправедливым? — поднял бровь Себастьян. — Представьте, что покупатель набрал себе игрушек вашей фирмы «Фантом», а потом скрылся, не расплатившись. Вы бы его простили? — Думаю, что в зависимости от обстоятельств, от конкретного случая… — Сиэль поднял чашку. — Я задумался от другом, Себастьян. А если бы Фауст не просто произнёс эти слова, а действительно захотел остановить мгновение — это было бы возможно? Мефистофель смог бы это сделать? Дворецкий усмехнулся, придвигая пирог поближе к нему: — Пожалуйста, мой лорд, лимонный пирог с изюмом и сухофруктами… Не знаю, как выдуманный господином Гёте Мефистофель — а я, безусловно, смог бы. — Что, в самом деле? — юный владелец поместья пристально уставился в него небесной синевы глазом. — Ты остановишь мгновение, если я тебе велю? — Вы сомневаетесь во мне и моих способностях? Я могу всё. Но зачем это вам? Наш контракт составлен на других условиях. — Зачем мне это нужно? Ты демон, тебе трудно понять. — И всё же я постараюсь. — Останови — и я тебе объясню. — Как пожелаете, — поклонился Себастьян. — Мне сделать это прямо сейчас? — Нет, — после паузы ответил Сиэль, отпивая глоток чая. — Скоро наступит Новый год. Я… дам тебе знать, когда.