Охотники Империи II: Прошлое убивает тебя

Когда Сатин проснулась, перед глазами уже было светло. Она почувствовала, что поезд останавливается, и приоткрыла их. Не поворачивая головы, девушка бросила взгляд на окно. Небо было пасмурным, но не серым, а коричневато-желтым, как на Электрополях. Вокруг – незнакомая местность, в основном состоящая из небольших скал и голой земли с редкими сухими деревьями. Что-то среднее между пустыней и Чистилищем. – Джули, мы приехали, – коснулась Сапфир ее плеча. – Поторопись, если не хочешь уехать дальше. Они вышли из поезда. Станция была такой же запустелой, как и та, с которой они начали свой путь. Вокзал больше походил на заброшенное метро: серые стены, несколько тусклых белых ламп на потолке, разбитые колонны – все идеально гармонировало с видом поезда-призрака. Возле одного из ржавых вагонов они увидели девушку, которая ждала их. Она словно сошла с того самого фото: серебристо-белая броня с зелеными вставками и манжетами, темные волосы, серые очки в зеленой оправе. Губы девушки были также выкрашены зеленым, а в руке она держала снайперскую винтовку. – О, ты уже тут, – с облегчением сказала Сапфир. – Пунктуальность всегда была твоим коньком. – О, да, этого у меня не отнять, – согласилась Жадэ. – Здравствуй, Патрис. Мей, старина, я знала, что ты тоже приедешь. Кто ваша подруга? – Джули, – представила их друг другу Сапфир. – Моя напарница… Точнее, была моя, теперь она у Брока. Джули – это Жадэ, моя подруга юности. – Ты так говоришь, как будто уже старая. Тебе же всего 27, – Жадэ протянула руку Сатин, поприветствовав ее. Рукопожатие ее было крепким, но женственным. Сатин очень понравился жест, которым она его сопроводила. – Ох, не знаю, в последнее время я чувствую себя просто ужасно, старше, чем я есть лет на двадцать. Они вышли из метро и сели в припаркованную рядом машину Жадэ – джип-внедорожник с очень высокими шипованными колесами. – Мей, как ты мог ее так запустить? – укоризненно спросила Жадэ, запуская двигатель. Сапфир села рядом с ней на переднее сидение. Сатин и Факел – сзади. Наемник почесал голову, и, не зная, что ответить, пожал плечами. – В любом случае молодцы, что выбрались. Мей, кажется, здесь еще ни разу не был. – Не был, – подтвердил Факел. Постепенно набирая ход, они начали спускаться в долину. Скалы исчезли, сменившись небольшими холмиками и эрозийными образованиями в виде столбов и арок. Деревьев же напротив – стало больше. У них были широкие раздельные листья зелено-ржавого цвета. В основном деревья росли по одному-два на вершинах холмов. Небо из желто-коричневого постепенно стало матово-зеленым. Чуть позже оказалось, что это туман. Туман не мешал видимости вблизи, но был очень густым вдали, отчего невозможно было рассмотреть всю местность полностью. Из-за этого долина выглядела таинственно. Через некоторое время в поле зрения показались флаги: на длинных, воткнутых в землю конструкциях, в форме буквы «Т» развевались рваные в нескольких местах яркие цветные полотна с белыми рисунками. Эти знамена, очевидно, указывали дорогу. При приближении полотна оказались настолько большими, что в любое из них можно было бы запросто завернуть всю машину целиком. Проехав несколько километров, Жадэ снова начала подниматься. Земля стала живее – все больше зеленых травяных участков, больше деревьев, а высоко над головой показалась темная полоска, похожая на узкий каменный мост. Машина взобралась на вершину одного из самых высоких холмов, где стояла невероятных размеров глыба. Внутри нее крест-накрест были вытесаны четыре дороги, таких широких, что по ним как раз мог проехать их транспорт. Внутренние стены глыбы были покрыты орнаментом в виде переливающихся зеленым светом фигур, состоящих из колец и линий. В центре наверху была закреплена круглая лампа с двумя рядами движущихся по периметру механизмов, похожих на жала насекомых. Внешний ряд двигался по часовой стрелке, а внутренний – против. Позже оказалось, что там два внутренних ряда, и один из них движется быстрее другого. Некоторые из светящихся фигур настенного рисунка оказались замаскированными входами в комнаты, где жила Жадэ. Выйдя из машины, Сатин почувствовала, что воздух здесь совершенно не похож на земной. Был в нем какой-то особый привкус, но на восприятие в целом это никак не влияло. Сапфир рассказывала Жадэ о жизни на Земле, и рассказы эти были далеко не веселыми. Особое внимание было уделено «Сверхновой» и Рубин, невесть откуда свалившейся на ее голову. Жадэ терпеливо слушала беспокойную рваную речь подруги, в которой то и дело пробегали страдальческие нотки. Она была невозмутима и сдержана, так же, как и Факел, стоявший неподалеку. Когда разговор затронул уж совсем личное, Сатин тактично отошла на несколько шагов. Она принялась изучать большую картину, висящую на одной из стен. На картине была изображена девушка с красными волосами, зелеными глазами и ресницами. Девушка лежала на двух подушках, опершись на локоть. На ней было прозрачное платье с вырезом в виде сердечка на груди, шею и бедра укрывало пушистое белое боа, а все вокруг было усыпано лепестками роз. Ротик девушки был слегка приоткрыт, казалось, она задумалась о чем-то. Усиливающийся шум разговора отвлек Сатин от созерцания. Говорила в основном Сапфир. Объясняя что-то подруге, она делала это все громче и громче, пока, наконец, ее голос не сорвался. Жадэ дружески похлопала Сапфир по спине и положила руку на плечо. – Иди, прогуляйся, – сказала она. – Подыши воздухом. Думаю, тебе лучше пойти с ней, – обратилась она к Факелу, подошедшему на шум. Тот кивнул и последовал за уходящей девушкой. Сатин хотела тоже отправиться за ними, но Жадэ ее не пустила. – А ты останься, – сказала она. – Пусть побудут вдвоем, им это необходимо. А мы с тобой, наконец, познакомимся. Они поднялись по ступеням в одну из комнат Жадэ. Комната была похожа на библиотеку: несколько книжных шкафов, глобус незнакомой планеты, столик из темного дерева и горизонтальное окно над ним. Жадэ села возле стола, положив ногу на ногу. Сатин разместилась напротив нее. – Au danger on connaît… – задумчиво произнесла девушка. – …les braves, – закончила наемница. Жадэ посмотрела на нее и улыбнулась. – Oh, si vous êtes ma compatriote? – Oui, je suis, – немного смутилась Сатин. – Тогда вдвойне рада познакомиться. Расскажешь о себе? Откуда ты? Париж? – Нет, я из маленького города на северо-востоке, – Сатин рассказала о том, с чего начались ее приключения, и как она дошла до того, чтобы стать наемницей. Жадэ с интересом слушала ее. – Да, Патрис оказалась в нужное время в нужном месте. Храм триалов, кто бы мог подумать! Она не рассказывала, как мы с ней познакомились? Блондинка отрицательно покачала головой. – Это произошло в Париже, мы вместе учились, когда Патрис приехала с Пасо Роблес. Потом к нашей компании присоединился Факел. А через некоторое время я покинула их. Судьба занесла меня сюда, и я решила тут остаться. Это спокойное место, закрытое от внешних миров, но сами миры открыты мне. Я могу исследовать их и получать необходимую информацию, пользуясь каналами сразу нескольких галактик. Сюда тяжело попасть, но это того стоит. – Я так беспокоюсь за нее, – грустно сказала Сатин. – Она стала сама не своя из-за этой Рубин. А вдруг та и вправду найдет ее и сделает с ней что-то ужасное? Жадэ покачала головой. – Почему ты так в этом уверена? – спросила она. – Потому что… потому что она ненавидит ее. Да и вообще, те, кто возвращается из потустороннего мира, обычно несут только зло и смерть! Сейсори сказала… что она теперь не совсем она, а двойник, принявший облик Сапфир. Еще она сказала, что Рубин ничего ей не сделает, но мне не верится. У меня нехорошие предчувствия. – Рубин – кто? – переспросила Жадэ. – Двойник… обакэ… или как их там… – Ох, Сейсори. Кажется, она совсем запутала тебя своей японской мифологией. Рубин незачем копировать облик Сапфир, они с ней и так похожи. Но в одном Сейсори права: если Рубин – нематериальна, то есть призрак – вы точно можете не волноваться и никуда не спешить. Ведь призрак – это всего лишь тень человека, застрявшего между мирами, и она не причинит вам никакого вреда. Физического вреда, я хочу сказать… Конечно, в духовном смысле Патрис сейчас не очень хорошо, так как в ее присутствии она чувствует себя подавленной. Кажется, у нее сильная депрессия. Сатин кинула взгляд в окно, где клубился зеленый туман, а Жадэ продолжала: – Рядом с такими созданиями, как она, нашу Патрис охватывает тоска. Вспоминается все самое худшее, что было в прошлом, и руки опускаются. Возможно, это из-за того, что Патрис чувствует себя виновной в ее изгнании. Она никогда никому не желала зла, и верным было бы решение сразить Рубин в честном бою. Да-да, она крайне скользкая личность, но на турнире ее правила не действуют. У турнира свои правила. И, возможно, стоило тогда устроить им поединок и добиться победы одной из них. Но Лиандри не сделал этого. Теперь ее дух в ярости витает вокруг и пытается уничтожить Сапфир морально. – Мы можем ей чем-нибудь помочь? – Не думаю. Патрис должна сама разобраться со своими страхами, скелетами в шкафу и призраками из прошлого. Она – воин, а воин никогда не должен жалеть о содеянном. Нужно накопить в себе Силу и победить Рубин с ее помощью, выкинув с пути. Она – лишь препятствие на нем, как этот туман, она пытается сбить с дороги и пустить по ложному пути. Сапфир сильная, я знаю, и уверена, она с этим справится. – Есть подозрение, что Рубин пакостит ей в этом мире через кого-то. – Вряд ли такое возможно. Это скорее надуманно самой Патрис. Когда у нас что-то не получается, мы склонны искать, кого можно было бы обвинить, вместо того, чтобы задуматься о своих действиях и мыслях. Неприятности случаются в нашей жизни постоянно, не будешь же ты в каждой из них винить потусторонние силы? – Хм… в этом есть правда. Но когда ты сказала о воине и о Силе… – Что тебя смутило? – Ничего. Просто, ты не первая мне об этом говоришь, – Сатин вдруг почувствовала тяжесть и тоску на душе, будто призрак Рубин коснулся и ее.