Охотники Империи II: Прошлое убивает тебя

Долго летел орел. Сначала позади остались дремучие трансильванские леса, затем неширокая речка и луг с сочной зеленой травой. Вдалеке виднелись горы с белыми от снега вершинами. Сложно сказать, сколько длился полет, лишь к вечеру следующего дня, когда прямо по курсу показались старые домики с деревянными потрепанными крышами, пернатый аэроплан стал снижаться и, наконец, приземлился у какой-то деревеньки. Издав решительный клекот, он дал знать, что вояж закончен и, когда воины слезли с него, взмахнул крыльями и улетел прочь. Деревня была, судя по всему, заброшенной. Старые дома с потрескавшимися стенами, поломанными ставнями и обветшалыми, полуразрушенными крышами не обнаружили в себе ни одного человека. Проходя мимо одного из домов, Рэвейдж мельком бросил взгляд внутрь сквозь разбитое окно – в полутемной комнате стояла какая-то рухлядь, у стены валялся мусор. Воины решили разделиться и осмотреть местность. Поблуждав по округе, они вскоре вновь встретились у развилки, не найдя ничего интересного. Темнело. Дальше решили двигаться вместе. Пройдя еще пару сотен метров, наемники остановились у крайнего длинного дома с перекрытиями, расположенного буквой «Г». В его окнах не горел свет, но казалось, что там кто-то есть. Сапфир предложила зайти внутрь, но Рэвейдж ее остановил. За домом был виден край деревни, обнесенный металлическим забором. – Я бывал в этом месте раньше, – вдруг прошептал он ей на ухо и рассказал о том, что увидел в аномальном лесу после их разъединения. – Не нравится мне здесь, – тихо ответила Сапфир. – Что все это значит? – Мы теперь с той стороны. Внутри, – продолжал мутант. – Где-то здесь должен быть вход. А вот и он! Рэвейдж указал на запертые ворота, от которых отходила часть асфальтового шоссе, прорезавшего деревню насквозь. У ворот стояла фигура в темном балахоне, лицо которой было скрыто под капюшоном. Подняв руку и оттопырив указательный палец, она позвала их к себе. Что-то ужасающее было в ее движениях и, одновременно с этим, заставляющее подчиниться. Убегать от нее почему-то сразу показалось бессмысленным. Кто знает, на что способно это единственное существо, найденное в столь жутком месте? Переступая через высохшие кустарники и отвалившиеся от стен доски, воины перелезли через деревянную изгородь и в ожидании уставились на незнакомца. Существо не сказало ни слова, лишь дало знак следовать за ним и направилось по шоссе вглубь деревни. Рэвейдж сделал предположение, что оно похоже на ведьму, и, пользуясь приобретенными от медуз знаниями, попробовал проникнуть внутрь сознания существа. Сначала он натолкнулся на бетонную стену, причем не просто натолкнулся, а словно ударился об нее с разбегу. Затем виски сдавило тупой болью, а глаза от давления чуть не вылезли из орбит. Все это длилось в течение нескольких секунд. Придя в себя, мутант оставил попытки телепатии и немедленно поставил блок на свое сознание и почти тут же почувствовал в него негромкий вежливый стук. Кажется, существо порывалось ему что-то сказать. Пожав плечами, Рэвейдж снял блок. «Следуй за мной, не останавливайся и не смей произносить ни слова. Скоро появятся обитатели этого места, не вздумай нападать или сражаться с ними». Голос был женский, но искаженный, так что невозможно было определить возраст его обладателя. Рэвейдж сразу понял, что это шифр. Медузы рассказывали о своей способности искажать голоса, но даже они не делали это так искусно. Воин посмотрел на Сапфир и Факела, безмолвно идущих впереди, кажется, «проводница» уже промыла им мозги. Вскоре стало совсем темно, на небо взошел кровавый месяц, и в домах кто-то зашевелился. Медленно, будто в фильме ужасов, в их окнах стали появляться жуткие рожи, наподобие тех, что Рэвейдж видел при первом своем визите. Они глазели на идущую процессию сотнями, тысячами заплывших глаз и издавали жуткие утробные звуки. Вмешаться или же напасть мертвецы не решались. Однако их присутствие чувствовалось все сильнее, казалось, что они повсюду, и от этого даже бывалому черному легионеру становилось не по себе. Тем более, он не был вооружен. Рэвейдж посмотрел на медленно и безучастно ступающих перед собой наемников. «Что это с ними? – подумал он. – Никак их разум совсем выпит и порабощен?!» Проходя мимо очередного дома с почерневшими, покрытыми склизкой массой стенами, Рэвейдж услышал хруст: с треском обвалились разломанные ставни, и из окна выглянул некто жуткий и злобный. Его разорванные до мяса, почерневшие руки тянулись к воину, глаза с полопавшимися капиллярами вращались, вылезая из орбит, а изо рта несло смрадом так, что Рэвейдж непроизвольно поморщился. Мертвяк что-то шептал синими губами и попытался зацепить воина костлявой рукой. Рэвейдж был полон решимости снести наглому зомби голову и даже занес руку с шипами, но в последний момент вспомнил предостережение и прошел мимо. Он старался не обращать внимания на всю эту враждебную атмосферу, кипя внутренне, и постепенно чувствовал, что теряет силы. Это место медленно выпивало их из него. Не сразу Рэвейджу удалось унять эмоции, сократив поток иссекаемой энергии. Сколько они уже идут, не останавливаясь? Час?.. Два?.. Постепенно стало казаться – целую вечность. Наконец, сумерки стали медленно рассеиваться, пасмурное небо хмуро взглянуло на них, проглотив месяц своими тучами, отчего тот стал совсем размытый. Пошел мелкий дождь. Их проводница остановилась у небольшой избушки, сквозь окна которой пробивался свет. Отворив дверь, она жестом пригласила их войти, после чего зашла сама, заперла дверь на несколько задвижек и откинула с головы капюшон.