От перемены мест слагаемых

Гэндальф покидал сокровищницу со смешанным чувством: с одной стороны, дракон теперь был повержен без всяких вопросов, а золота в Эреборе только прибавилось, сплошная выгода, иначе говоря; а с другой - странное свечение, обожжённая рука Торина и то, как отреагировал гномий король на заклинание подчинения дракона, как вздрогнула вся гора - это не давало Гэндальфу покоя. У мага и волшебника с многовековым опытом было неприятное ощущение, будто он прошляпил что-то важное прямо под своим носом! И хотя нос был со всех сторон выдающимся, радости это не добавляло. Поэтому волшебник сделал то, что всегда делал в трудных и запутанных ситуациях - отправился в библиотеку. По крайней мере, в этот раз ему повезло - можно было не скакать в Минас-Тирит, библиотеки Эребора были почти столь же обширны, особенно - самые древние, которые находились как раз в северных от сокровищницы залах на пару уровней ниже. Маг раздраженно пристукивал посохом на ходу, кряхтел и ругался вполголоса, но услышал приближающиеся шаги эльфа, судя по всему - решившего присоединиться к нему Леголаса. Поэтому Гэндальф принял вид степенный, ругаться перестал, но ускорил шаг в надежде зарыться в книги раньше, чем принц догонит его с каким-нибудь чрезвычайно важным вопросом вроде "Почему меня не любит Тауриэль?" Отчасти надежды мага оправдались - он успел свернуть в библиотеку и даже найти секцию с манускриптами, которые описывали мир на заре Эпох, в те времена, когда драконы не были такой уж редкостью и можно было найти сведения об огнедышащих ящерах. Однако легконогий Леголас подоспел следом слишком быстро - Гэндальф не успел выбрать фолиант и зарыться в него хотя бы на пару страниц, чтобы выглядеть окончательно недоступным для легкомысленных вопросов. Некоторое время принц почтительно наблюдал за магом издали, но через пару минут хваленое терпение бессмертных эльфов истощилось и Леголас пошел на приступ: - Митрандир, мне жаль отнимать часть твоего бесценного времени, которое ты предпочел проводить в библиотеке Эребора, неожиданно обширной, вероятно, чтобы найти ответы на вопросы, которые возникли у тебя после магической схватки с мертвым драконом... Гэндальф все ждал, что Леголас выдохнется и подойдет наконец к сути своего вопроса, но дыхание принц, похоже, умел задерживать просто на невероятное время. Наверняка, отличный пловец. Сосредоточиться на древнем кхуздульском наречии и витиевато выстроенных фразах заглавий не получалось, а эльф всё продолжал: - ... который был столь удачно повержен в прах с неожиданной помощью мисс Бэггинс и волшебным артефактом, который напомнил мне сказания о Сильмариллах и некоторые баллады об Эарендиле, отце славного лорда Элронда... Волшебник со злостью пристукнул посохом об пол, разжигая кристалл в навершии, чтобы добавить света и хоть как-то выразить недовольство: замолкать Леголас, похоже, не планировал. Зато на глаза магу попался фолиант с весьма многообещающим названием: "Сказания о природе природ и веществе веществ, которые окружают каменное горное королевство гномов, в том королевстве проживающих, потомков славного Дурина Бессмертного по прямой линии родства". Гэндальф вытянул тяжелый том с пыльной каменной полки высокого стеллажа, оглянулся в поисках места для чтения и чрезвычайно обрадовался, когда обнаружил виднеющийся через два пролета высокий и тоже каменный стол, на том же месте, где тот стоял и двести лет назад. Всё это время Леголас монотонно продолжал задавать вопрос, но, видимо, осознал, что внимание волшебника скоро не будет принадлежать ему, и заметно ускорился: - Слышал ли ты, о Митрандир, сказания, подобные легендам, в которых известно о счастливых супружеских союзах эльфа и человека, но о союзе эльфа и гнома? - помялся и добавил гораздо тише: - И что происходило с эльфами, которые любили без ответа? Гэндальф вздохнул с облегчением, услышав наконец ясный вопрос, задумчиво и бережно уложил книгу на стол, сдул пыль с обложки, поставил посох поближе, чтобы было удобно читать, и только потом ответил: - Нет, Леголас, сын Трандуила, я не слышал о любви гнома и эльфа, - и стоило принцу облегченно вздохнуть, мстительно добавил: - Но всё когда-нибудь случается впервые, возможно, мы наблюдаем новую легенду! Эльф поник и развернулся уже на выход, почтительно поблагодарив за ответ, когда Гэндальф ворчливо высказался на второй вопрос: - А те эльфы, сердце которых занято недоступным возлюбленным, одиноки и хорошо стреляют! Отпусти дела сердечные, принц Лихолесья, на нашем пороге беда пострашнее! И надо уже разобраться, что там с драконом... - с этими словами маг демонстративно зарылся в книгу. Время за чтением не то чтобы летело (вспоминать древний кхуздул было муторно), но через пару часов Гэндальф убедился, что этот фолиант бесполезен - все наводки и намеки, которые не менее, чем по странице текста, подводили к описанию жизни и смерти существ, похожих на дракона, оказались пустышками. Явно следовало обратиться к другим томам, и как можно скорее! Магу не удавалось избавиться от чувства, что время в данном случае играет не последнюю роль и нужно найти ответы на вопросы сколь возможно быстро. Когда Гэндальф с кряхтением поднялся с каменного, кто бы сомневался, кресла, его внимание привлекла мелькнувшая рыжая макушка Ори, который неизвестным образом подобрался незамеченным так близко. Маг уже собрался подхватить "Сказания о природе..." и поставить их на место, когда прямо из-под руки раздалось вежливое покашливание. Гэндальф вздрогнул и помянул недобрым словом древний кхуздул - если бы он не погрузился в книгу и разбирание кривоватых рун так глубоко, то наверняка заметил бы приближение двух гномов! Фили еще раз вежливо кашлянул справа, Ори покряхтел и вышел из-за стеллажа, встал немного позади старшего гномьего принца, всем своим видом выдавая смущение. Гэндальф понял, что эти тоже с вопросом. Однако Гэндальф по отсутствию Кили понял и то, что либо Торину стало гораздо лучше, и младший принц отправился вести светские своеобычные беседы с эльфийкой, либо Торину стало хуже, и тогда младший принц сидит при нем неотлучно, пока старший домогается от Мудрого ответов. Гэндальф тяжко вздохнул, сел обратно в кресло, делая вид, что его совсем не беспокоит твёрдое каменное сиденье, для пущего эффекта свёл кустистые брови и грозно хмыкнул: - Итак?.. Ори покраснел и потупился, Фили наоборот - выпрямился и улыбнулся, подтверждая своим безмятежным видом предположение, что Торину стало лучше. Заговорил тоже принц: - Таркун, ты искусный маг и тебе знакомы многие, самые странные создания Средиземья, - впечатление от пафосного и официального начала портил озорной блеск глаз, - взять хоть эльфов! Гэндальф не удержался и хмыкнул. Надо будет в следующий масштабный поход подбить пойти эльфа и гнома одновременно. И насчет кандидатуры эльфа уже можно не раздумывать - дыхалка у Леголаса хорошая, далеко пойдет, во всех смыслах. Фили тем временем продолжал: - Но у нас появился вопрос касательно хоббитов, - тут Ори почему-то окончательно покраснел и потупился. - Могут ли хоббиты и хоббитянки, промышляющие разведчицким ремеслом, пропадать из виду просто на ровном месте? - принц даже подался вперед, так его интересовал ответ. Гэндальф прищурился, важно выпрямился и приготовился напустить туману в своей излюбленной манере, когда его осенила идея, как можно использовать нежданный подарок судьбы в виде двух любопытствующих гномов. - Я скажу, что знаю, если вы поможете мне найти здесь, - впечатляющий широкий жест по стеллажам и полкам, - рукописи о драконах! Теперь, как только речь зашла о книгах, вперед выступил растерявший скромность Ори и начал задавать уточняющие вопросы: какой Эпохи магу требуются манускрипты? какой тематики? о чем конкретно в жизненном цикле драконов? После чего рыжий книгочей отправился отсчитывать стеллажи от входа в западном направлении, ориентируясь на только ему понятные знаки и метки. Через некоторое (весьма короткое) время Ори объявился вновь, запыхавшийся и пыльный, поманил с собой и мага, и принца, и повел их в прежнем направлении, где указал на завалившийся поперек прохода стеллаж. Обойти махину не представлялось возможным, поэтому пришлось перемещать силами двух гномов и одного мага. Гэндальф орудовал посохом как рычагом, Фили и Ори помогали изо всех сил, но этих сил едва хватило, чтобы поставить стеллаж на прежнее место. Зато все трое были вознаграждены открывшимся видом на тупичок в закоулках библиотеки и большие полки, выкрашенные красным, с огромными чернеющими по боковинам рунами: "ДРАКОНЫ". Гэндальф не удержался от вздоха облегчения и слабой улыбки, Фили довольно отряхнул руки, Ори важно и уверенно кивнул, видимо, рассчитал, что книги должны найтись именно тут. А потом оба гнома выжидательно уставились на Гэндальфа, очевидно ожидая выполнения его части сделки. - Исчезать на ровном месте, друзья мои, хоббиты умеют не больше вашего, разведчики они или не разведчики, - с этими словами маг похлопал разочарованного Ори по плечу и прошел к книгам. Следовало сосредоточиться на поиске важных ответов. Маг оценил открывающиеся перспективы - полки были очень большими. Просто-таки весьма. Гэндальф покряхтел для порядка и взялся разбирать неаккуратные кучки пергамента, ряды тяжелых фолиантов и ветхие свитки. Здешние названия тоже отличались изрядной витиеватостью, но уже имели прямое отношение к драконам. Правда, волшебника не покидало ощущение, что рыться и в одном гномьем шкафу можно до бесконечности, поэтому он еще разок тяжко вздохнул, выбрал самые многообещающие манускрипты и отправился вчитываться в них обратно к столу. Часы проходили за часами, но разгадка странного свечения и не менее странного мигания туши уже несколько дней как мертвого дракона все не находилась. Гэндальф пролистывал том за томом: "Драконы пламенные, огненные, жаром пышущие как печи доменные, но во все стороны, и пламя их по ранжирам обжигания", "Драконы и слухи о них по землям и горам распространяемые, идущие вперёд ящуров, славящие силу, мощь и зловредность гадостных созданий Тёмного", "Загадочные и окутанные тайной кромешной знания затенённые о тени драконьей и силе чешуи непробиваемой", "Колдовская сила грозных глаз золотистых и голоса лилейного, очаровывающего и волшебнического, волю в раболепство обращающего", "Зубья драконьи, мечам подобные по остроте и размеру в сопоставимости с размером гнома, да когти драконьи, которые уподобить копьям можно - для обороны средства от гадин подгорных, подводных и подлунных"... Гэндальф с привычным упорством прорывался сквозь занудные, избыточно подробные формулировки, которые больше затеняли смысл, чем обнаруживали его, но надежды не терял. После нескольких партий просмотренных рукописей маг уже готов был сам заговорить на древнем кхуздуле, причем заговорить неласково. Неудивительно, что появление эльфийки он тоже пропустил. Гэндальф обратил внимание на мелодично звучащую поблизости речь только тогда, когда ему захотелось подпеть некоторым словам - воспринимались они после кхуздула совершенно как музыка. Стараясь не показать своего интереса, Гэндальф бросил взгляд на застывшую рядом Тауриэль и прислушался: - ... Это было несправедливо, Митрандир! - голос просто исходил благородным негодованием, кажется, ничего подозрительного эльфийку не тревожило. - Владыка Лихолесья не имел права так долго игнорировать угрозу! Пауки появлялись и прежде, но не в таких же количествах!.. Гэндальф глубокомысленно и многозначительно хмыкнул. Утвердительно. Для поддержания вежливой беседы хватит, а большего он себе позволить не может - драконы, спрятавшиеся в древних рунах не хуже, чем за мощными стенами, насмешливо ждали разгадывания своей загадки. Через четверть часа и еще один отложенный том, Гэндальф вновь обратил внимание на все никак не могущую угомониться собеседницу. Негодования в мелодичном голосе только прибавилось: - ... И это после шести сотен лет непорочной службы! Вот так просто - изгнать меня за мои идеалы - за идеалы всех светлых эльфов! - и придуманную принцем любовь!.. Оценивать в подобной ситуации кто прав, а кто виноват, маг считал недальновидным (страшнее оскорбленной в лучших чувствах женщины, эльфийки ли, гномки ли, хоббитянки ли, неважно, противника нет), поэтому похмыкал с некоторым сомнением, но доброжелательно и сочувствующе. Судя по кратковременному повышению тона, плавно переходящему в задумчивый и даже чуть виноватый, с интонацией он угадал. Убедившись, что Тауриэль вышла на спокойное русло разговора, маг почти перестал вслушиваться, только хмыкал иногда одобрительно и протяжно, с этакой лукавой хитринкой - мол, я знаю, знаю, что тебя гложет, но все наладится - а сам изучал и расшифровывал очередной источник бесценных и редких знаний о драконьей породе. Пару раз, правда, Гэндальф хмыкнул невпопад - когда находил какой-то подходящий фрагмент картины, которая начинала складываться и обрисовывать произошедшее. Эти реплики, если их можно назвать таковыми, получились радостными и, кажется, то ли смутили эльфийку, то ли заставили задуматься - замолкала она так надолго, что маг уже дважды думал, будто она ушла. Но каждый раз обманывался. В конце концов даже его - волшебное - терпение подошло к концу, поэтому Гэндальф поднял взгляд от фолианта, строго поглядел на раскрасневшуюся (и с чего бы?) Тауриэль, важно прочистил горло и заявил: - Сейчас меня беспокоит дракон и его окончательная гибель, а также - войско, идущее войной на Эребор, в котором мы и находимся! Пусть это также беспокоит и вас, уважаемый капитан стражи! Тауриэль покраснела еще пуще, но вежливо склонила голову, принимая намек, и попрощалась, правда, как-то странно: - Благодарю тебя, о Мудрый Митрандир, за твое время, потраченное на беседу со мной! Но если бы не ты, я бы никогда не подумала, что союз эльфа и гнома - еще одна возможная легенда - может стать реальностью! Да и твое согласие поговорить с гордым королём гномов сняло с моей души последние сомнения! - глаза Тауриэль сияли, а Гэндальф осознавал, что пропустил нечто крайне важное. Рыжая эльфийка тем временем по-военному четко развернулась на каблуках и прошелестела прочь из библиотеки. А маг потряс головой, ударил посохом посильнее, чтобы читать было ещё удобнее, и сделал вид, будто сам себя этим жестом обманул. Посохом хотелось постучать себе по голове. "Дракон, - напомнил себе великий маг, член Белого Совета, Мудрый и просто Гэндальф Серый. - Всё дело в драконе."