От перемены мест слагаемых

Все же байки о том, что Трандуил – любитель пышных празднеств, на которых спиртное льется рекой, оказались правдой. По крайней мере, именно к такому выводу пришла Бильбо, которой хватило одних суток, чтобы более-менее осмотреться в той части дворца, где располагались подземелья, в которых содержались гномы, а также находился очень большой винный погреб, наполненный бочками, флягами и бутылями с вином, сидром, различными настойками и наливками. Вот именно через этот погреб Бильбо и решила удрать, придумав хитроумный план побега для всего отряда. Осталось лишь дождаться подходящего случая. Подходящий случай выдался всего через несколько дней, когда Трандуил решил закатить очередную грандиозную пирушку. Торин, наверное, даже сам себе не смог бы объяснить то приподнятое настроение, в котором он находился с первого дня плена. Весь его отряд заперт в казематах эльфийского дворца, и Трандуил довольно-таки непрозрачно намекнул, что у них есть все шансы просидеть там долгие годы, если Торин не пообещает вероломному эльфу самоцветы, чего Торин, разумеется, делать не собирался ни в коем случае – и причина тут вовсе не в жадности, нет. Это для Торина было делом принципа. Ситуация, можно сказать, безвыходная! И все же гномий король улыбался. А причиной этого была маленькая храбрая Взломщица, которая появлялась перед дверью его камеры каждый вечер примерно через час после того, как эльфы приносили своим пленникам ужин. Буквально на второй день заточения Бильбо поведала Торину, что у нее есть план побега, и теперь она только поджидает подходящий момент. Не сказать, чтобы Торин прямо сразу и безоговорочно в это поверил – ведь сбежать из подземелий эльфийского дворца это, мягко говоря, не так-то легко, если вообще возможно. Но Бильбо выглядела очень уверенной, и ее уверенность постепенно передалась и самому Торину: все же столько времени уже прошло, а эльфы так до сих пор и не смогли обнаружить хоббитянку, которая в прямом смысле расхаживала у них прямо под носом. Это обстоятельство, несомненно, подпитывало веру Торина в благополучный исход дела. Но однажды Бильбо не пришла. Ни в свое обычное время, ни через час, ни через еще один час. Торин метался по клетке раненым зверем, молча игнорируя понимающие вздохи Балина из соседней камеры. Когда он уже почти потерял надежду, Взломщица беззвучно возникла у дверей его камеры. Торин бросился к ней, так до конца и не решив, благодарить ли ему Махала за то, что она, наконец, пришла или как следует отругать хоббитянку за то, что заставила его сходить с ума в ожидании. Но он не успел даже рта открыть, потому что Бильбо широко улыбнулась и потрясла у него перед носом связкой ключей. Даже выбравшись из своей камеры и глядя на то, как споро Бильбо выпускает из заточения остальных членов отряда, Торин пытался не радоваться слишком рано – ведь они по-прежнему находились во владениях Трандуила, а значит, пока еще в плену. Неужели Бильбо действительно придумала, как покинуть хорошо охраняемый эльфийский дворец? Следуя за маленькой хоббитянкой, гномы, вместо того чтобы подняться наверх к воротам, спустились еще глубже в подземелья. Торин шел сразу следом за Бильбо и никак не мог отвести взгляд от затылка своей Взломщицы, где слиплись от крови несколько прядей. Наверняка она получила ранение в битве с пауками. Даже будучи на тот момент под воздействием яда, Торин помнил, как удивлялся тому, насколько быстро и умело расправлялась эта малютка с огромными монстрами. Торин невольно подумал, что за эти несколько окровавленных прядей он готов голыми руками разорвать тех пауков хоть прямо сейчас. Успокаивало гномьего короля лишь то, что Бильбо была вполне бодра и ступала твердо – значит рана была не серьезная. Миновав караулку, полную пьяных эльфийских стражников, Бильбо хитро улыбнулась на удивленно приподнятую бровь Торина. - Я подумала, что было бы нечестно, если бы все во дворце праздновали, а эти ребята остались не у дел. - Ты опоила стражу? – не поверил Торин. - Вовсе нет, - ухмыльнулась Бильбо, - я лишь воспользовалась их отсутствием в караулке, чтобы принести самого крепкого вина и несколько блюд с закусками из кухни. А когда эльфы вернулись и обнаружили накрытый стол, то решили, что это по приказу Трандуила. Дальше мне оставалось только ждать, пока они упьются до полного изнеможения – уж о пристрастии Лихолесских эльфов к вину прекрасно известно любому уважающему себя разведчику. Ну а потом я просто забрала ключи и отправилась за вами. Торину оставалось лишь восхищенно вздохнуть. Однако радоваться было рано, и Торин понял это, оказавшись в винном погребе. План был настолько сумасшедшим, что даже у самого Торина, больше всего на свете желающего выбраться из проклятущего эльфийского дворца, и то возникли сомнения. Что уж говорить об остальных членах отряда. Но Бильбо посмотрела на него своими широко распахнутыми глазами и попросила поверить ей. И Торин поверил. Приказав гномам делать так, как сказала Взломщица, он сам первым полез в бочку. И только выбравшись на берег далеко за пределами эльфийских владений, мокрый с ног до головы и нахлебавшийся воды Торин, наконец, по-настоящему открыто и радостно улыбнулся. Остальные гномы тоже отфыркивались и отплевывались от воды, ругали реку, бочки, эльфов, но при этом в глазах у каждого было то же ликование, что испытывал и сам Торин: у них получилось! Конечно, этот дерзкий побег не был бы возможен без их маленькой Взломщицы, которая сейчас сидела нахохлившись и пыталась прийти в себя после грандиозного заплыва – самой Бильбо бочки не досталось. Конечно, Бильбо была прекрасным пловцом – большие, относительно размеров тела, ступни позволяли ей быстро плавать, а надолго задерживать дыхание будущих разведчиков тренировали с самого детства. Но одно дело проплыть незамеченной под водой, чтобы внезапно оказаться в тылу у противника или наоборот ускользнуть от разыскивающих ее стражников. И совсем другое дело – очутиться в бурлящем, беснующемся потоке, который подхватит, как пушинку, и станет трепать, крутить, ослеплять тучами брызг, снова и снова окунать с головой, не позволяя удержаться за скользкий от воды бок проплывающей мимо бочки. Так что если бы Бильбо не догадалась снять щит Торина со спины и перестегнуть его вперед, на грудь, перед тем, как сигануть в реку вслед за упакованными в бочки гномами, то сейчас уже, наверное, захлебнулась бы. Деревянный щит, уже однажды спасший Бильбо от паучьего жала, на этот раз дрейфовал на поверхности воды и тем самым не позволил Взломщице пойти на дно. Как разведчица и как хоббит, которые широко известны своей практичностью, Бильбо не могла не оценить столь полезную в хозяйстве вещь. Ей даже было немного жаль возвращать такой незаменимый во всех отношениях предмет назад законному владельцу. Однако, увидев, какая искренняя радость, разбавленная горечью ностальгии, вспыхнула в синих глазах гномьего короля, когда он взял из рук хоббитянки свой щит, Бильбо решила, что не станет сожалеть – в конце концов, для Торина этот щит значит слишком много. Кроме того, всегда можно обратиться к оружейникам – после завершения этого похода ей причитается неплохой гонорар, так что средств с лихвой хватит, чтобы оплатить спецзаказ. Торин же действительно был безмерно счастлив, получив назад свой щит, который считал безвозвратно утерянным в эльфийском лесу, и теперь принялся выражать Бильбо свою искреннюю благодарность. Бильбо, честно говоря, даже почувствовала себя польщенной – нечасто можно было услышать от сурового гнома столько хвалебных слов. Но насладиться заслуженной похвалой в полной мере хоббитянка не смогла, потому что, не удержавшись, оглушительно чихнула, перебив Торина прямо посреди его речи. Бильбо смущенно улыбнулась и зябко поежилась – все же давно наступила осень и оставаться долго в мокрой одежде было чревато даже для закаленной и выносливой разведчицы. И, как бы в подтверждение этой мысли, Бильбо чихнула снова. Торин посмотрел на нее и объявил привал, велев развести небольшой костер, чтобы можно было обогреться и высушить одежду. Это пока была лишь малая благодарность за то, что Бильбо смогла вытащить их из совершенно, казалось бы, безвыходной ситуации. Очередной безвыходной ситуации, напомнил себе Торин, которому никак не давало покоя воспоминание об окровавленных прядках на затылке маленькой хоббитянки. Сейчас на подсыхающих волосах Бильбо не было и следа крови, но это вовсе не означало, что и рана тоже исчезла. Пожалуй, настало время вернуть должок. - Позвольте, я осмотрю вашу голову – я видел кровь на волосах, - обратился Торин к устраивающейся на ночлег Взломщице. - Да ерунда, - смущенно откликнулась та, - это на меня паук упал. Ничего серьезного. - Я просто посмотрю, - заверил ее в ответ Торин, - надо убедиться. - Хорошо, - согласилась было Бильбо, но вдруг настороженно замерла. – А это не противоречит каким-нибудь вашим законам? - Я на время забуду о них и просто удостоверюсь, что с вами все в порядке, - миролюбиво улыбнулся Торин, - никаких косичек и брачных ритуалов. - Тогда ладно, - кивнула Бильбо и села к Торину спиной, чтобы ему было удобней осмотреть ее затылок. Торин никогда еще так не ошибался в своей жизни: он пообещал Бильбо, что на время забудет обо всех гномьих традициях, чтобы просто осмотреть ее голову, но это оказалось не так-то просто. Традиции и обычаи, впитываемые каждым гномом с молоком матери, звенящие в голове вместе со звуком удара молота о наковальню, ослепившие, словно блеск золота и драгоценных камней, никак не желали забываться. Торин быстро определил, что ранка и в самом деле была пустяковая – только кожа рассечена, да еще совсем небольшая шишка. На этом, казалось бы, осмотр можно было и завершить, но Торин никак не мог прекратить пропускать сквозь пальцы мягкие, струящиеся, словно харадский шелк, волнистые прядки. А еще едва сдерживался, чтобы не заплести косичку, которая, с учетом той косы, что заплела ранее ему самому Бильбо, и его, Торина, согласия на брак, стала бы ознаменованием помолвки. Торин вздохнул. И почему у него все так сложно? Вон, у того же Глоина сватовство прошло без сучка и задоринки: девушка заплела ему косу, он дал согласие и заплел ей косу в ответ, а потом был период ухаживаний, который не продлился и одного месяца. Гномы до сих пор шутят, что у Глоина судьба решилась за полчаса. Теперь он уже давно и счастливо женат – никаких сомнений, недопониманий и переживаний. Торин еще раз осторожно пропустил волосы Бильбо сквозь пальцы – до чего же хотелось их заплести! Все его гномье естество требовало закончить брачный ритуал и назвать хоббитянку своей женой. Но нельзя – она ведь не гном. Хотя в смелости и упорности она вполне могла составить конкуренцию любому гному, да и боевое искусство знала в совершенстве, что также высоко ценилось среди подгорного народа. А уж смекалкой и умом Бильбо точно превосходила многих. Да чего только стоит этот великолепно придуманный и организованный побег из-под самого носа у эльфов! За одно только это на Бильбо можно жениться. «А и женюсь, - подумал Торин, - король я, в конце концов, или кто?! Когда верну Эребор – величайшее из семи гномьих королевств, разве посмеют мне хоть слово против сказать?! Вот взойду на трон, а следом и свадьбу сыграем. Не сыскать для моего народа более мудрой, преданной и справедливой королевы, чем Бильбо Бэггинс! А для меня более красивой и веселой супруги». Торин так размечтался, что и сам не заметил, как заплел Бильбо косичку. Спохватившись, он с тревогой потянулся вперед и заглянул в лицо своей хоббитянки – вдруг она рассердилась, что он нарушил свое обещание не плести ей никаких кос? Но Бильбо не была против. Она вообще не подозревала о том, какие эмоции обуревали в данный момент Торина: мисс Взломщица крепко спала, уронив голову на грудь. «Умаялась бедняжка», - с нежностью подумал Торин, перекатывая в пальцах косичку. И тут же нахмурился: как он мог назвать Бильбо своей невестой, если она сказала, что косу ему заплела по незнанию и что он ей совсем не нравится? Только женщина вправе решать, быть свадьбе или нет! Гномья женщина. Но ведь Бильбо-то не гномка. А как помнил Торин из путаных объяснений Гендальфа, когда тот пытался разрешить ситуацию с этим неудачным сватовством, у хоббитов совсем другие традиции: у них принято, чтобы именно мужчина ухаживал за приглянувшейся ему девушкой. Торин улыбнулся. Что ж, это шанс. И он его не упустит. Аккуратно расплетя косичку, Торин вновь не смог сдержать улыбки – похоже, у них с Бильбо появилась собственная традиция: расплетать друг другу ухаживательные косички. Торин аккуратно погладил Бильбо по кудрявой голове и мысленно пообещал, что сделает все, чтобы только понравиться своей Взломщице. Весь лагерь уже мирно храпел на разные голоса, кроме Балина, который вызвался постоять первую вахту на дежурстве. Обменявшись со старым другом понимающими взглядами, Торин осторожно уложил хоббитянку на приготовленный ею для ночлега лапник, принес от костра высохший сюртучок Бильбо и укрыл ее, не удержался и напоследок еще разок коснулся мягких волос, а потом принялся устраиваться спать неподалеку. После того, как гномы сбежали, а Тауриэль, как капитан стражи, получила хорошую взбучку от Трандуила и была в наказание временно отстранена от исполнения своих служебных обязанностей, она почему-то совершенно не расстроилась. То есть расстроилась, конечно, но совсем по другому поводу: Кили ушел. И после его ухода во дворце сразу стало как-то пусто. Тауриэль целых два вечера слонялась недалеко от темниц и вспоминала их с Кили разговоры. Было как-то тоскливо. На третий вечер Тауриэль отправилась на ту поляну в лесу, на которой, до появления Кили, частенько любовалась на звезды. Но даже на ее любимой полянке было скучно и... одиноко. Звезды больше не манили своим ласковым серебряным светом, и Тауриэль больше не хотелось разгадывать их тайны. Хотелось обсуждать форму наконечников стрел и длину оперенья, которые позволили бы увеличить дальность полета стрелы против ветра и еще... хотелось увидеть Кили. Тауриэль бесцельно бродила по дворцу, не зная, чем себя занять. А ведь Кили ее так и не поцеловал. И Леголас вполне может решить, что между ней и гномом никаких серьезных чувств не возникло, и тогда снова попытается за ней ухаживать. Правда, Леголас в последнее время присмирел и со своими чувствами больше не лез. Но это ведь не означает, что принц бесповоротно поверил в разыгрываемую перед ним любовь и что он не попробует снова добиться от Тауриэль взаимности, верно? Да и вообще, если уж она тут изображала из себя влюбленную, то ей следует отправиться за своим "возлюбленным", чтобы ни у кого даже сомнений в ее чувствах к гному не возникло. И у самого гнома тоже. Тогда он, наконец, ее поцелует. Или нет, лучше она сама его поцелует! Тогда насчет Леголаса можно будет больше не беспокоиться. Придя к такому выводу, Тауриэль покинула дворец короля Трандуила и отправилась к Одинокой горе, ведь именно туда держали свой путь гномы. Как и предполагала Тауриэль, Леголас отправился вслед за ней. Она даже не успела добраться до Долгого Озера, когда принц ее нагнал, и дальше они продолжили путь вместе. Разумеется, Кили, как и все гномы, радовался успешному побегу из эльфийских темниц. Но вместе с радостью он ощущал какое-то непонятное разочарование и тоску. Будто сбежав, потерял нечто важное для себя. И даже несмотря на утомительный заплыв в бочке, Кили долго не мог заснуть - все вспоминал, как они с Тауриэль смеялись, пока обсуждали разные конструкции луков и никак не могли прийти к согласию при выборе породы дерева, из которой получаются самые тугие и упругие остовы. Почему-то Кили ужасно не хватало этих полуночных разговоров... и самой Тауриэль тоже. С ней было весело. Очень. И еще она красивая. Жаль только, что рыжая эльфийка так и не поцеловала его. Наверное, просто не успела - они слишком рано сбежали. Возможно еще пару дней и... А вдруг они с Тауриэль никогда больше не увидятся? "Я сам ее поцелую - решил Кили. - Вот вернем Эребор, и я сразу отправлюсь в Лихолесье, найду эльфийский дворец, встречусь с Тауриэль и поцелую ее сам. Ведь если она ответит на поцелуй, это тоже будет считаться, верно? Это будет означать, что я ей понравился, так? Потому как не было уговора, что она должна поцеловать меня первой, а значит, если она меня не оттолкнет и поцелует в ответ, то я все равно выиграю!" Придя к такому выводу, Кили успокоился. Ничего еще не потеряно! Вот только ждать долго. Кили вздохнул. Придется набраться терпения.