От перемены мест слагаемых

Проснулся вновь король уже ближе к ночи, смысла подхватываться сейчас и двигаться дальше в темноте не было – так они только ноги переломают, поэтому привал был продлен до утра. Впрочем, передышка позволила прийти в себя не только Торину, но и остальным членам Компании, все выглядели бодрыми и посвежевшими, а также – подуспокоившимися, ибо отступило волнение за полуживого командира. Это плюс. Минус, что одни очаровательные уши были до сих пор не надраны. Стоило Торину вспомнить о Взломщице, как она тут же подлетела и, не дав даже рта раскрыть, схватила Дубощита за волосы. Отчитывать кого-то, кто делает тебе перевязку, а тем более на голове – занятие бестолковое, а уж отчитывать женщину, выказывающую к тебе интерес и демонстрирующую свою симпатию – вовсе недопустимо. Поэтому Торин решил выждать. На свою голову же. Бильбо ворчала, что не видно ничего, а волосы лезут куда не положено, взяла и заплела косичку. Заплела. Косичку. Торин вздохнул одновременно с облегчением – наконец-то эта неопределённость исчезла, и с некоторой долей недовольства – отказывать девушке все-таки неловко. Но лучше отсечь эту ситуацию раз и навсегда. Он честный и порядочный гном и не станет давать Бильбо никаких ложных надежд. И поскольку коса в конце концов заплетена, а значит, Бильбо ему официальное предложение сделала, то теперь и он, наконец, может отказать и больше не мучить ни себя, ни девушку! Торин только набрал в грудь воздуха, чтобы произнести сакраментальные слова: «ты мне нравишься, но давай останемся друзьями» - как Бильбо, ни на секунду не прекращавшая обработку раны, расплела косу обратно. Расплела. Косу. Сама. Без единого слова! Торин откровенно растерялся. Это как понимать? Разве такое возможно? Однако тут Бильбо снова выделила прядь на его темечке, поудобнее перехватила ее другой рукой, отчего Торин весь напрягся, ожидая, что вот оно, но Бильбо просто перебросила злополучную прядь на другую сторону. Торин от удивления и возмущения чуть воздухом не подавился, а Бильбо, словно и не замечая его душевных метаний, принялась мурлыкать себе под нос какую-то нехитрую песенку. Что происходит? Чего она хочет от него? Торин уже собрался было прояснить ситуацию, как Бильбо вновь закопалась проворными пальчиками ему в волосы, и Торин снова замер в ожидании, что может все же вот сейчас она… однако Бильбо лишь пропустила сквозь пальцы его спутанные пряди, расчесывая и приглаживая их таким образом, а после отстранилась, затем - и вовсе поднялась, пожелала Торину доброй ночи и отошла, продолжая что-то напевать себе под нос. А Торин остался обалдело смотреть ей в след. Как же так? Она что… передумала?! Решила, что он не подходит? Что она ошиблась, выбрав его? Торин тяжело сглотнул и огляделся по сторонам - видел ли кто его позор… позор ли? Такого никогда прежде не делала ни одна женщина! Как вообще следует относиться к подобному повороту событий? Как оказалось, свидетелей у этой в высшей степени странной ситуации не было – гномы отошли немного в сторону и оставили своего короля в одиночестве, чтобы не мешать ему как следует отоспаться. И Бильбо сейчас совершенно спокойно направилась к остальным гномам, весело и беззаботно смеялась вместе с ними, так, словно и не перевернула только что мир Торина Дубощита с ног на голову, а затем и вовсе спокойно отправилась спать. Растерянность сменилась жгучей обидой, и на дыбы поднялось уязвленное самолюбие. «Это что же получается, - размышлял Торин, - я недостаточно хорош для неё? Недостаточно надёжен? Я?!» На всякий случай – а вдруг ему показалось? – гном ещё раз ощупал пострадавшее темечко: пластырь ощущался, рана болела, косы не было. Торин вздохнул поглубже, успокоился и собрался с мыслями: во-первых, она хоббитянка и, хотя Взломщица, могла не знать об обычаях гномьего народа; во-вторых, она бормотала об удобстве обработки раны – наверняка же к ухаживаниям этот процесс не относила; в-третьих, она, конечно, Торину, может, и симпатична, но принимать её предложение он и так вообще-то не собирался! В-четвертых, смешно представить хоббитянку королевой Эребора, а не королевой невозможно, потому что и разговаривать тогда не о чем (у Торина снова промелькнула довольно печальная мысль о вариантах монаршего отдыха); в-пятых, он опять позабыл как следует взгреть нахалку! Ну, не подымать же уже устроившуюся на ночлег девушку, чтобы отругать её на ночь глядя? Торин почувствовал, что очень устал и совершенно запутался. Полон невеселых дум, в душевном разладе и так и не определившись, как он относится к тому факту, что им пренебрегли как мужчиной, Торин заснул снова. Ему снилась Бильбо. Веселая, улыбчивая, напевающая себе под нос и старательно плетущая ему косу. Во сне Торин почему-то забыл, что собирался ей отказать, и с нетерпением ждал, когда она закончит, чтобы, наконец, назвать маленькую хоббитянку своей нареченной. Однако когда коса была почти готова, Бильбо вдруг принялась расплетать ее обратно, качая головой и повторяя: «Нет-нет. Совсем не то. Никуда не годится». От обиды Торин рванулся в сторону из ее рук, резко проснулся и зашипел от боли, хватаясь за ушибленное темечко, которым только что спросонья неслабо приложился о близлежащий валун. Торин отнял руку от пострадавшей головы и увидел на пальцах кровь. В тот же момент Бильбо оказалась рядом с ним и тут же запустила руки в его шевелюру. - Что вы делаете?! – рявкнул на нее Торин, внутри которого по-прежнему кипела обида. - А на что это, по-вашему, похоже?! – неожиданно громко и сердито рявкнула в ответ хоббитянка, и Торин покорно притих под ее руками – ведь даже король не имел права мешать женщине в её выборе. Едва Бильбо немного отстранилась, Торин тут же полез проверять наличие косички, однако не успел он даже начать перебирать волосы, в надежде, что может на этот раз хоббитянка все же сделает окончательный выбор, как Бильбо бесцеремонно шлепнула его по рукам. Торин снова подчинился и стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу гнев вперемешку с обидой. И вот он явно почувствовал, как Бильбо, собрав волосы на его темечке в пучок, принялась проворно сплетать нетугую косичку. Торин едва успел успокоиться и примириться с мыслью, что вот теперь-то к нему официально посватались, как Бильбо, закончив свою немало раздражающую возню с мазями и повязками, вдруг снова ухватила только что заплетенную косу и принялась ее расплетать. Но Торин больше был не намерен терпеть подобных издевательств! Он резко рванулся прочь из рук Взломщицы, едва не вырвав себе клок волос, и поспешно отошел на пару шагов. Судорожно нащупав такую долгожданную косу, он победно уставился на сердито глядящую на него хоббитянку. Вот теперь-то все и закончится – Торин не потерпит, чтобы над ним вот так просто издевались! Сейчас откажет, как положено по всем традициям – и дело с концом! А то, видишь ли, то нравится, то не нравится, то хочу, то нет и даром не надо – потомок великого Дурина такое неуважение терпеть не намерен! - Согласен! – неожиданно даже для самого себя прорычал Торин. – Я принимаю предложение! - Вы что творите? - возмущенно воскликнула Бильбо. – Вернитесь на место! Я должна закончить с вашей головой! - Уже закончили, - Торин с торжествующей улыбкой продемонстрировал Бильбо косу на своем темечке, - и я только что принял ваше предложение. - Мое предложение? – на мгновение растерялась Бильбо. - Да! Коса заплетена, так что все законно! – победоносно подытожил Торин. - Та-а-а-ак. Ясно, - протянула Бильбо и обернулась, чтобы позвать Гэндальфа, но вдруг обнаружила, что их с Торином препирательства очень внимательно слушают все без исключения гномы, причем вид у них при этом невероятно взволнованный и внимательный. Бильбо с чистой совестью решила, что гномы, наконец, заметили, что рана Торина не такая уж и пустяковая. Шутка ли - получить камнем по голове, а после, вместо отдыха и покоя, что являются первостепенными условиями лечения таких травм, падать в гоблинские тоннели, сражаться с этими самыми гоблинами, удирать от варгов, а затем снова как следует приложиться головой об камень тем же самым пострадавшим ранее темечком! Да то, что Торин до сих пор сам на ногах стоит и всего лишь покачивается – уже чудо! Ведь у серьезного сотрясения много самых разных тяжелых последствий, вроде сильных головокружений, головных болей, тошноты и еще много чего. Едва Бильбо собралась донести эту мысль до отряда, как заметила направившегося в ее сторону Гэндальфа. - Бильбо! – окликнул хоббитянку стремительно подошедший к ней волшебник. - У меня неутешительные новости, - отозвалась разведчица, - Торин еще не успел как следует оправиться после первого ранения и только что снова довольно сильно ударился головой. У него серьезное сотрясение, и ему нельзя активно двигаться, и уж тем более резко вскакивать на ноги! Похоже, что из-за травм он начал бредить и заговариваться, – отрапортовала Бильбо. – Необходима ваша помощь, чтобы вернуть его в строй… - Что?! – неожиданно взревел рядом крайне возмущенный, судя по интонации, Торин. - Что?! – непонимающе завопили гномы. - Боюсь, что у нас тут возникло некоторое недопонимание, - вклинился Гэндальф, заняв стратегическую позицию между королем и своей разведчицей. - Недопонимание? – насторожилась Бильбо. - Видишь ли, в чем дело, - примирительно улыбнулся гномам Гэндальф, - по брачным традициям подгорного народа, женщина, коснувшись волос гнома и заплетя ему косу на темечке, тем самым сватается к нему в жены. То, что произошло после этих слов, Бильбо очень не любила впоследствии вспоминать. Разумеется, сам факт того, что она умудрилась допустить столь дилетантскую ошибку, казался в высшей степени оскорбительным для нее как для профессионала. Конечно, всему виной был элементарный недостаток информации о гномьих традициях, и Гэндальф, вообще-то, мог бы и предупредить. Но тут Бильбо имела серьезные подозрения насчет того, что не предупредил ее Гэндальф специально – может, решил, будто Бильбо слишком зазналась, и ей не помешало бы небольшое напоминание о том, что учиться никогда не поздно. Так что эта оплошность с Торином хоть и была довольно неприятна, но не смертельна, а вот то, как повела себя Бильбо дальше, она и сама не могла объяснить. Мисс Бэггинс вообще-то по праву могла похвастать разумностью и так необходимой любому разведчику выдержкой, и тактом, и способностью быстро подстроиться под ситуацию, чтобы адекватно среагировать на происходящие события, но тут на нее словно что-то нашло. Услышав заявление Гэндальфа о том, что Бильбо вовсе не собиралась свататься, а лишь хотела вылечить пострадавшую от удара камнем голову Торина, подгорный король, разумеется, сразу в это не поверил и сильно засомневался в словах мага. Ведь для Торина, как и для любого гнома, все происходящее было более чем очевидно. Поэтому все члены отряда бурно поддержали недоверие Торина и тут же принялись шумно и старательно обсуждать случившееся. Бильбо же тщетно пыталась их разубедить, но ее совершенно никто не слушал – все просто гомонили каждый о своем, не давая хоббитянке и слова вставить, не то что нормально обрисовать ситуацию с ее точки зрения. От такой несправедливости Бильбо неожиданно сильно разозлилась и, прежде чем успела хорошенько подумать и остановиться, громко воскликнула: - Да не сваталась я к Торину! Он мне вообще ни капельки не нравится! О своем опрометчивом высказывании Бильбо пожалела в ту же минуту, потому что на лицах всех гномов вдруг отобразилось такое явное разочарование, обида и даже осуждение, что Бильбо почувствовала себя едва ли не предателем и подлецом, вонзающим нож в спину тем, кто считал его своим другом и потому доверял. Но была еще одна серьезная причина, почему Бильбо корила себя за это эмоциональное высказывание – все дело в том, что сказав, будто Торин ей не нравится, Бильбо сильно слукавила. Ведь Торин ей, вообще-то, нравился, и даже очень. Нет, конечно, ни о каком замужестве Бильбо не думала! Она ни в коем случае не видела себя степенной замужней дамой с выводком детей. Нет. Бильбо хотелось борьбы, неожиданностей, трудностей и опасностей, которые нужно преодолевать, одним словом – приключений! И еще Бильбо было очень стыдно перед Торином за свои необдуманные слова, потому что она отвергла его вот так грубо у всех на глазах. А ведь Торин хотел на ней жениться и, значит, Бильбо ему небезразлична. Мысль о том, что этот конкретный гном – упрямый, хмурый и вредный, но такой целеустремленный, симпатичный и благородный – мог быть в нее влюблен, заставляла сердце Бильбо биться быстрее, щечки смущенно алеть, и сон почему-то никак не хотел приходить к взволнованной хоббитянке.