Вежливость неблагих королей

      Прорывать пространство все одно пришлось, и Лорканн уже не обращал внимания на предупреждения будущего: Шайлих он в Верхнем не оставит, даже если последствия будут катастрофическими!       Впервые сложивший свою решимость и силу чувства к супруге в такие слова грифон ужаснулся, но как-то без запала. Настоящий ужас вызывала мысль оставить Шайлих наверху — дыбом вставали все перья, когти вытягивались сами собой и царапали стол, а воздуха королю Дома Четвертой стихии переставало хватать.       Выбора тут точно не было.       Лорканн постарался отмести от себя подступившую панику — в Верхнем он чувствовал Шайлих не так хорошо, мог проглядеть что-то непоправимое. Впрочем, сердце тут выступало источником более достойным доверия, чем даже вся магия его как короля. И сердце тянуло тоской, однако не сигнализировало ничего окончательно плохого.       Лорканн зашторил все окна, закрыл наглухо все двери, сдвинул стол, встал в самый центр комнаты, туда, где засветилась подробная схема перехода, вычерченная им очень давно и настоящими лунными рунами.       Впервые владыка пространства Нижнего мира настраивал заклинание не по точному представлению о местности, а на глазок, поближе к Шайлих, туда, куда уверенно тянуло сердце. Лорканну казалось, что оно вот-вот выскочит из груди и уверенно побежит к Шайлих само, оставляя кровавый след.       Грифон отогнал неуместные мысли, закончил подгонку и шагнул в центр схемы — волосы рванул ветер, в спину толкнуло землей, огонь поддержал при переходе, а вода, как обычно, плеснула в лицо. За что-то последняя стихия грифона недолюбливала.       Лорканн вышагнул из ямы, которую пробил под корнями вяза, подбросил веток, чтобы она сошла за обыкновенную кроличью нору, огляделся и уверенно пошел на несколько дымных легких столбиков, поднимающихся в пасмурное небо.       Верхний мир производил днем гнетущее впечатление, а может, так казалось привередливому грифону после неблагого праздника внизу. Хотя, скорее, дело было в том, что он беспокоился о Шайлих. Упомянутое именное беспокойство опять нахлынуло на Лорканна, и природа края не замедлила среагировать на печаль короля воздуха. Пасмурное небо затянуло плотнее, так что утро показалось вечером, вдалеке, на западе, громыхнуло — гроза спешила на зов.       Гроза подходила не быстрее, чем торопящийся грифон и так не отличающийся медлительностью, поэтому перед воротами затерянной в лесу усадьбы Лорканн оказался задолго до ливня. Створки оказались закрытыми — разумная предосторожность! — а сердце стучало почти под горлом, Лорканн знал, что Шайлих плохо и что она рядом!       С трудом король Неблагого королевства превратил руку с грифоньими когтями в обычную, человеческую, сжал кулак (это далось много легче!) и заколотил в крепкие створки.       — Э-эй! Есть кто живой?! Пустите прохожего на порог! Много не попрошу!       Возня во дворе подтвердила, что грифона слышат: забрехала собака, чуя волшебство и опасность, заругался псарь, какая-то женщина вскрикнула, и как понял через один удар сердца Лорканн, это была не Шайлих.       — Чужого не надо! Свое не предлагаю! Сжальтесь! Пустите! Скоро ливень! Жаль вам места под крышей? Жаль вам сиденья на лавке?!       Лорканн сердито обернулся на ливень, и туча подступилась совсем близко, погромыхивая, предупреждая, подталкивая людей пустить его через порог. Нет, если ему не оставят выбора, он зайдет и так, но это потребует еще времени и дополнительных усилий. А душа тянулась к Шайлих почти невыносимо.       Окошечко перед лицом распахнулось, на неблагого короля недружелюбно уставился какой-то бородатый воин, пытаясь охватить фигуру целиком — Лорканн стоял слишком близко, а ростом был равен благому волчаре, что было много даже для ши. И уж точно он смотрелся слишком высоким для обычного человека. Не говоря уж о высоте этого деревянного окошечка.       Лорканн наклонился, впадая в легкое бешенство. Он пришел сюда не спину гнуть! Он пришел сюда за женой! Своей законной супругой!       Когда их лица оказались друг против друга, воин явственно струхнул, но прежде чем успел захлопнуть ставню, Лорканн схватил его за бороду.       — Позволь мне войти или я оторву тебе голову прямо сквозь это фоморово окошко!       — Нет! — воин взвизгнул, но Лорканну был нужен другой ответ и быстро.       — Да-а! — проникновенным голосом почти пропел Лорканн. — Скажи «да»! Я все равно войду, а вот ты себе голову не вернешь!       — Мгм! Да!       Лорканн кивнул, отпустил бородача, но кто-то ударил его со спины: из уголка рта потекла струйка темной крови, между досок проглянул удивительно знакомый кончик меча, взгляд привратника стал обиженно-удивленным.       — Вот так-то тебя любят твои друзья, — Лорканн равнодушно пожал плечами. — Если хочешь, я за тебя отомщу, мне не в тягость.       Воин нахмурился и кивнул, желая поквитаться с обидчиками хоть чужими руками, а неблагой король ударил в створку с новым, двойным правом входа.       — Что-то вы негостеприимны! — в голосе больше не было и следа просьбы. Кулак пробил дерево возле окошечка, в котором так и остался торчать безымянный бородач. — Это невежливо!       Лорканн вытянул кулак из бреши, ударил еще раз, на высоте своего лица. И вот теперь раздались крики ужаса.       Привычное сопровождение.       Сердце омыло радостью, и через пару мгновений Лорканн понял, что радость — не его. Шайлих очень хотела его видеть! Беспокойство немного отпустило, чем Лорканн немедленно воспользовался: продолжая пробивать ворота руками, он мог теперь прислушиваться к выкрикам изнутри.       — …я же говорила! Говорила! Это не к добру!       — Умолкни, карга, лучше припомни, нет ли какой особой рогатины на волшебных тварей?       Лорканну стало на секунду интересно.       — Есть, есть, милок, нужно посыпать границу солью! Повесить над входом чеснок!       Интерес угас так же быстро, как появился.       — Ваш меч! Его ковал мой дед! Ударьте, господин Орберт! Такие мечи против них хороши! Там на клинке есть волчья голова!       Лорканн покачал головой — видимо, кто-то из мидировых волков отметился в Верхнем.       Меч, который помогали ковать волки, был, конечно, неприятностью, впрочем, неприятностью преодолимой. Лорканн почти сломал одну створку ворот за отвлеченными размышлениями об опасности благого оружия — и это благое оружие не замедлило показать себя во всей красе. Полуторный меч, подобный тем, что так нравились волчьим офицерам, выскочил из ближайшей щели с тем расчетом, чтобы пропороть Лорканну бок.       Если бы неблагой король был в людской пропорции сообразно своему росту шире, вероятно, удар бы удался. А так Лорканн хмыкнул зло и пнул лезвие вбок, смещая его между досками, застопоривая и задерживая в плотном дереве.       — А вот это было совсем невежливо! Равно как и красть женщину Нижнего мира!       Створка наконец слетела, Лорканн толкнул ее внутрь двора, не обращая внимания на неприятно спружинившее тело бородача, перешел через границу, порог людского дома.       — Вы же не думали, что это пройдет безнаказанным?       Гроза громыхнула совсем близко, черно-серые тучи сошлись над крышами, Лорканн зло засиял глазами.       Ответом на это незамысловатое действие стал выкрик с крыльца большого дома:       — Золотые глаза! Золотые! Неужто муж?!       Что означало: они добивались от Шайлих ответов, а возможно, добивались попросту самой Шайлих. Ярость вскипела с новой силой.       Сбоку кто-то бросил в грифона мешочком соли, который удалось поймать в полете, правда, когтями — и из пяти новеньких дыр на землю посыпались белые крупинки. Лорканн повернул голову, мазнул взглядом по отчаянному лицу старухи, упомянутой советчицы-карги, и наткнулся на молодого человека, пытающегося вытянуть благополучно застрявший полуторник.       Скорее всего, это был «господин Орберт», и так как смотрелся очень молодым, очень дерзким и самодовольным, был отнесен Лорканном к неприятному роду полных наследников. Такие не добиваются ничего сами, такие живут за счет достижений предков и считают себя самоценными на пустом месте.       Как раз такие и крадут без зазрения совести чужих жен!       — Господин Орберт, хм? — Лорканн заулыбался, старуха тут же запричитала что-то ритмичное, похожее на заклятья, свербящее и отвлекающее подобно тянущей зубной боли. — Бабуля, замолчи.       Хватило одного прямого взгляда, чтобы старая женщина закрыла рот прямо на середине слова, а вот молодой хозяин рванулся от Лорканна в дом. Юркнул куда-то как мышь!       Надеялся, что это его спасет, наверное.       — Ты не пройдешь дальше! Тут нет никого чужого! И тебя быть не должно! — судя по голосу и печальному взгляду на застрявший меч, это был главный охранник усадьбы. По возрасту — друг или воспитанник прежнего хозяина, такому «господин Орберт» в сыновья бы сгодился.       — Поклянись, что вы не прячете здесь синеглазую ши, — Лорканн знал, о, еще как знал, что прячут.       — Ты вломился в дом порядочных людей! Разбойник! И не имеешь никакого права требовать клятв!       — Непра-авильный ответ! — когти легко прорвали кольчугу, вспороли рубашку и лишь слегка оцарапали кожу человека. — Я спросил тебя не об этом! Клянись!       — Не буду! Тебя не должно тут бы!.. — и захлебнулся кровью.       Крики ужаса вокруг возобновились и усилились.       — Как это «не должно»? Мое место рядом с женой, а раз вы ее украли… — грифон брезгливо отряхнул когти от крови. Высказался громче. — Верните мне жену! Иначе я заберу ее сам!       Дворовые разбегались кто куда, собака брехала безостановочно, цепь, на звериное счастье, держала крепко. Старуха поняла все с первого раза — ее удаляющуюся спину было видно далеко за проемом ворот.       Молодой владетель усадьбы думал, что скрылся, вздыхал с облегчением в средних комнатах второго этажа, о чем Лорканну доложил предгрозовой воздух.       Затрещали сверху разряды, сухо и тяжело ударил гром, Лорканн нетерпеливо перерезал еще пару глоток назойливым охранникам и зашел под крышу. Выловил ближайшего пробегавшего человека, постаравшись сделать это не когтями: ответ был ему нужен.       — Где держат вчерашнюю гостью?       Человек, оказавшийся девушкой-служанкой, ткнул вниз, в сторону подвала, отчего Лорканн подумал: меняются времена, традиции остаются. Нет, вот зачем, скажите, красивую женщину сразу в подвал?       Он бы понял, если бы его! Мужчину! Воина! Грифона! Противника, одним словом.       Стоило Лорканну спуститься на нижний этаж, откуда явно потянуло сыростью, в лицо ему метнули головку чеснока, а сбоку, проехавшись по уху, оцарапали веником из сухих трав, в числе которых, кажется, был базилик. Грифон оторопел. Ярость приостановилась под напором удивления:       — Соль, чеснок, базилик… — приподнял за грудки ближайшего нападавшего, молодого парня, над полом. — Вы что, собрались меня готовить?!       Перед носом Лорканна в стену угодил и загудел посеребренный кинжал. Лорканн и удерживаемый им человек оба повернули головы по движению, а потом так же одновременно перевели взгляд на метателя.       — И разделать перед этим… — Лорканн завороженно уставился на храбреца, а вместе с его вопросом по крыше ударила буря. — Я что, похож на ощипанную курицу?!       Ливень грохнул о черепицу так сильно, что можно было принять этот звук за обвал.       Лорканн отшвырнул рыцаря с травяным веником, оставляя оглушенному размышлять в углу, оказался через секунду возле метателя ножей.       — Согласись, это было глупо? — тоже совсем молодой мальчик быстро закивал. — План такой: ты говоришь мне, где моя супруга, а я оставляю тебе жизнь!       Подрагивающий указательный палец уткнулся прямо под ноги Лорканну, он опустил голову, удивляясь вновь, разглядывая люк, а сзади прозвучали ощутимые лишь сейчас шаги. И грифону попытались отрубить голову, пока он наклонился.       Стражник в доспехах успел побледнеть, оценив желтый неодобрительный взгляд, закричал очень жутко, пугая юношей, когда Лорканн оторвал ему перехваченную в замахе руку.       — Обезглавливать меня, будто петуха на колоде? — привлек к себе за уцелевшую конечность. — Очень самонадеянно!       Лорканн свернул человеку шею, чтоб не мучился, крови потерял уже много, отбросил тело от себя в не занятый никем угол, вздумал уточнить, есть ли другой путь в подвал, не через люк, однако обнаружил прежних собеседников в глубоком обмороке.       До Шайлих, согласно зову сердца, было еще прилично, а подвалы грифон по своей птичьей природе недолюбливал.       Можно было, конечно, изловить «господина Орберта» и пойти в подвал вместе с ним, но Лорканн склонялся скорее ко второму варианту: навестить гада ползучего вместе с освобожденной женой. Уж больно ему было тревожно.       Лорканн выломал люк, оторопел, но быстро взял себя в руки, упал на колени и рванулся вниз как мог быстро — подвал затапливало! Воды набралось уже по пояс, и она быстро прибывала!       Видимо, люди постарались сделать свою ложь правдой! В скором времени у них бы не было тут синеглазой ши! У них было бы ее тело!       Лорканн оценил два одинаковых коридора на развилке, прислушался к ясно застучавшему сердцу и свернул в левый. Можно было бы наколдовать щит, но объемная магическая конструкция заставляла бы преодолевать еще большее сопротивление воды, а разводить заклинанием саму воду в стороны Лорканн мог лишь при полной сосредоточенности. Поэтому грифон торопился, взмолясь старым богам и полагаясь исключительно на себя, без всякой примеси волшебства. Он уже не помнил, когда так бегал — не обращая внимания на враждебную стихию, не чуя ног и изо всех сил стараясь только успеть!       Вода поднялась выше пояса, когда он влетел в последнюю комнату. Поначалу не увидел Шайлих, перепугался до дурноты — если она была ниже… Лишь на второй взгляд заметил один чудесный нос, приподнятый над водой.       Рванулся в тот угол, упал, задерживая дыхание, на колени рядом, выломал железные кольца кандалов из стены, сорвал с запястий жены, подхватил на руки, распрямился и прижал к груди.       Шайлих закашлялась, содрогаясь, отплевываясь, прижимаясь к нему в ответ, к его рукам всем телом.       Закованная, она не могла колдовать, и осознание этого рухнуло на Лорканна в один момент. То есть, опоздай он на минуту, Шайлих была бы мертва!..       По коже продрало льдом, дыхание перехватило, даже закружилась голова, хотя крови Лорканн нисколько не потерял, а без травмы подобный эффект у выносливого грифона не появлялся никогда.       — Лор-кан-н, — слабый шепот вывел его из ступора, вернул в быстро наполняющийся водой подвал. — Лорканн!       И зарыдала.       Грифон прижал к себе жену покрепче, создал вокруг воздушный купол и медленно, преодолевая возросшее сопротивление воды, двинулся к выходу.       — Л-лор-к-кан-н! — Шайлих всхлипывала на каждом шагу, прижималась, перебирала руками по шее.       — Шайлих-Шайлих, — на ходу поцеловал в склоненную макушку. — Ничего, Шайлих, это все ничего, Шайлих.       Вода вокруг щита поднялась до уровня шеи, и Лорканн ни капли не удивился, когда рассмотрел наспех забитый досками лаз.       — Вот сейчас мы отсюда выломаемся, дорогая, и я весь твой! Можешь ругать меня за что угодно, — Шайлих всхлипнула, потерла покрасневший нос и несмело подняла на грифона глаза.       Желтоватый цвет белков без всякого дополнительного изучения сигнализировал, что ее еще и опоили! Лорканн пообещал себе, что найдет хозяина и убьет его, а сам воспользовался случаем улыбнуться любимой жене.       — Шайлих, дорогая, из тебя что королева, что бунтовщица — все одно первоклассная! — жена подняла голову, еще осмелев, и Лорканн поцеловал ее в щеку. — Правда, есть неплохой шанс, что бунтовщица победит и сведет-таки своего короля в могилу!       — Прости! Прости, Лорканн! Прости! — тут же обняла его так, что грифон чуть не упал спиной в полный подвал воды.       Радовало, что жена сразу поняла его правильно, значит, уже отошла от одурманивания.       — Ты меня тоже прости, Шайлих, я не хотел тебя обижать, — Лорканн договорил и вздрогнул от касания влаги к шее.       Под щитом-то откуда?..       Ах, ну да. Раскаяние и женщины!       — Я больше не буду! Никогда не буду! — слезы Шайлих сбегали по ее очаровательному носику и капали прямо за воротник грифону.       Лорканн приобнял ее поудобнее, погладил по спине, утешая и одновременно дожидаясь, пока подвал зальет полностью — эти жалкие дюймы воздуха только спутают ему магию.       — Ну-ну-ну, Шайлих, все хорошо, — он сам от себя не ожидал, но голос сорвался, Шайлих зарыдала сильнее. — Или очень скоро будет хорошо! Мы же вместе!       Шайлих засопела в шею поспокойнее, первые слезы прошли, подвал заполнился под самый пол, и Лорканн сосредоточился, прислушиваясь.       — Они закрыли воду, — Шайлих посопела и выговорила почти обычным своим голосом. — У них где-то есть механизм, нехороший, там можно пустить воду или отпустить ее, не понимаю, зачем так много?       В голову грифону приходили исключительно безрадостные варианты — кольцо для кандалов на дальней стене на кое-что намекало. Прежде чем до этого додумалась бы и Шайлих, он поспешил перевести тему:       — Если есть подземная река, могли что-то куда-то сплавлять или избавляться от мусора, я слышал, кто-то так конюшни наловчился чистить!       Несмотря на безрадостность обстановки, Шайлих почти засмеялась, хмыкнула и зарылась Лорканну пальцами в волосы — невозможно было не улыбнуться в ответ.       Правда, воздуха под щитом это не прибавляло, да и настала пора осчастливить гостеприимных хозяев видом живых, пусть и мокрых, волшебных гостей.