Вежливость неблагих королей

      Лорканн задумчиво перехватил Шайлих, однако оставлять жену без поддержки совсем так и не решился, опустил осторожно на ноги возле, вплотную к плечу, чтобы она могла опираться, а он мог придерживать и не беспокоиться.       — Если я меша… — Шайлих сделала движение отойти.       — Нет! Не мешаешь! Никогда не мешаешь! — Лорканн рявкнул более сердито, чем собирался, прижал супругу к боку плотнее, пусть она и не делала новых попыток отстраниться. — Не вздумай даже!       Шайлих неразборчиво вздохнула, Лорканн наклонился, заглядывая ей в глаза:       — Нет, Шайлих, любимая, хорошая моя, бесценная моя жена, — она заалела, — не мешаешь! Постой секунду спокойно, я нас отсюда вытащу, надо нанести ответный визит вежливости, заскочить к местным хозяевам! Кроме того, что нас ждут дома!       Шайлих успокоилась и погладила Лорканна по плечу, хотя слова о хозяевах заставили неблагую королеву поморщиться болезненно.       — Я клянусь, Лорканн, я говорила им, что замужем и меня надо отпустить до утра!       — Надо понимать, ты их заворожила, сама того не ведая, — грифон поднял руку к доскам, толкнул упругой волной снизу, — они не смогли тебя отпустить?       — Не уверена в завороженности, отпустить не смогли — это факт, — Шайлих явно была не в состоянии колдовать и сочувственно взирала на вырывающуюся из очертаний заклинания воду. — Старушенция прочитала по рукавам и воротнику, что я замужем, отчего местный владетель возжелал прикинуться на ночь моим мужем…       Чтобы скрыть бешенство, Лорканн отпустил воду, свернул вообще все заклинания и ударил о доски зарекомендовавшими себя когтями.       — Я сказала, что стать моим мужем невозможно, если им не быть, — Шайлих потерлась щекой о ключицу. — Я сказала, что выцарапаю любые глаза, кроме золотых, если они посмотрят на меня с вожделением.       Когти справлялись с работой прекрасно, однако Лорканну все одно пришлось прерваться: требовалось срочно поцеловать Шайлих страстно и прямо в губы!       Если бы время и заканчивающийся под щитом воздух не поджимали, Лорканн, наверное, супругу не только бы поцеловал! Шайлих отстранилась с подобным явным разочарованием.       — Это ты хорошо придумала, — от взгляда в сапфирово-синие, сияющие для него и из-за него глаза, душа пела. — Мне нравится! Моя неблагая королева!       Поцеловал еще раз, в щеку, просто потому, что когда Шайлих так улыбалась ему, невозможно было не поцеловать!       Доски поддавались все легче, грифон вывернул их, ударяя в середину, расщепил острыми концами вверх, раскурочил проем достаточный, чтобы пройти вместе с Шайлих на руках, выстроил воздушные ступени, опять подхватил жену и вынес ее из проклятого подвала.       С большим удовольствием Лорканн снял щит и вдохнул прохладный, вольный воздух, полный грозовой свежести. Шайлих счастливо вздохнула на руках, пробормотала что-то радостное про своего неблагого короля, отчего жить Лорканну стало окончательно легко.       Удивляло лишь, что никого из стражников владетели усадьбы рядом с забитым подвалом не оставили. Вряд ли после устроенного грифоном переполоха они могли решить, будто он попросту утонет! Лорканн подозрительно оглядел помещение, чтобы не вляпаться случайно в какую-нибудь магическую схему или руну, однако рассмотрел только толстый круг рассыпанной по периметру комнаты соли.       Стоило поднять голову, неблагого короля порадовал своим жизнерадостным видом свежий чеснок. Лорканн свирепо вздохнул: нет, понятно, что по осени чеснока уже достаточно, но причем тут он?! Приготовляемым цыпленком черный грифон быть не желал.       На его недовольное ворчание Шайлих отреагировала так, как имела обыкновение реагировать лишь она — сразу и без слов понимая верно.       — Не обманывайся их глупостью, меня они опоили, — поплотнее свела руки за его шеей. — Местный хозяин и его брат очень неприятные люди, они относятся к живым людям как к вещам, но умеют с ними обращаться. Могут попытаться заколдовать тебя, Л… Муж!       Предосторожность была нелишней, раскидываться настоящим именем по Верхнему миру не стоило. Даром что все три условия старый грифон выполнил: сам вошел в дом людей, объявился не во время праздника, прибегал к своему второму облику внутри людских стен. Если они узнают имя и сумеют правильно поставить условия, неблагой король может попасться на крючок магического договора.       Лорканн, конечно, нашел бы способ вырваться и из именного заклятья, но ему уже очень хотелось домой, обнять находящихся в безопасности жену и дочь!       — Смотри! — Шайлих вытянула вперед руку.       Лорканн нахмурился, чтобы разглядеть получше, призвал порыв ветра, один из тех, что сходил сейчас с ума за окном. Воздух послушно разметал толстый слой соли, под которым оказался прорисован мелом незамысловатый рисунок: зигзаг с точками по углам внешней стороны. Ловушка.       Стоит перешагнуть или пересечь любым другим образом, их крылья спеленает, магию завернет и скрючит, на восстановление ровного потока потребуется время. Лорканн вздохнул еще раздраженнее, нет, определенно, он убьет местных хозяев!       — И как мы отсюда… Ай! — Шайлих не ожидала, что ее перехватят поудобнее и перебросят через плечо.       Лорканну нужны были обе руки — он снова поднялся по воздушным ступеням, уже под потолок, как следует разозлился, припомнив все, что случилось за последние сутки, ударил крепкие старые доски, прошибая и разлохмачивая края щепками. Сверху раздался удивленный вскрик, потом сразу ворох неразборчивых команд, приказов. Грифон не вынимал когтей из дерева, призвал молнию внутрь пола, запахло горелым, доски истончались изнутри, и следующее движение когтей пробило дыру размером с голову среднего человека.       Нельзя ловить грифона в клетку!       Дальше Лорканн обломал пол по краю почти как печенье — легко и хрустко, спрятал Шайлих за спину и шагнул на первый этаж. Дверь спешно захлопнулась перед носом, незавершенный меловой рисунок гораздо меньшего размера был обломан вместе с краем пола, но прежде, чем грифон шагнул вперед, Шайлих опять дернула его за рукав, привлекая внимание и указывая наверх. Разорванный снизу, узор был дорисован сверху, по потолку.       Лорканн раздраженно сомкнул и разомкнул когти в кулак, потряс рукой, придавая ей обычный человеческий вид.       — Так, теперь держись!       Загородил жену, сосредоточился на пламени и воздухе одновременно. Призвать мечущийся порыв снаружи, свить его у своих ног, было делом пары мгновений. Искра огня явилась в сырой воздух менее бодро. Однако стоило раздуть вокруг себя пламя, напитав новыми порывами ветра, стена огня взвилась, съедая рисунки, прогрызая стены, догоняя людей, рискнувших попытаться поймать грифона.       Идти за валом огня было просто, дышалось легко, одежда подсыхала. Шайлих держалась ровно за спиной Лорканна, не пытаясь обогнать или пойти рядом, сейчас был не тот момент, чтобы испытывать судьбу, и она понимала, что грифон таковой возможности ей не даст.       Ветер, подчиняясь воле грифона, распахнул все ставни, все окна и окошечки, заметался, как пальцами ощупывая дом, выискивая человека, который посмел угрожать Шайлих! Который вздумал сгубить не свою Волшебную принцессу! Который не уйдет теперь от мести Лорканна.       Искомый человек находился на втором этаже, суетился, причем, в количестве двух штук. Лорканн удивленно хмыкнул — одинаковые по виду, разные по характеру, близнецы. Стоило уточнить у Шайлих.       — Их двое? Тех, кто хотел тебя пленить и погубить? — вал огня приостановился и развеялся, повинуясь движению грифона, дальше была лестница.       — Да, да, они оба, близнецы, хотели, чтобы я им служила и подчинялась, — Шайлих не высовывалась, отвечала едва слышно. — Младший лучше, но ненамного.       — Видимо, совсем ненамного, — грифону не давал покоя подвал, больше всего похожий на контрабандистский или рабовладельческий. — Оба поплатятся.       — Это за что же? — голос с верхней ступеньки лестницы был звонким, наглым и веселым. — За что же, Лор-кан-н?       Все-таки услышали!       — У твоей жены имя непроизносимое, за шумом воды слышно плохо, но ты нам его скажешь! — возле Орберта встал его близнец. — Ведь скажешь? Не можешь не сказать, раз мы просим тебя, Лорканн?       Разумения размахивать его именем, как штандартом, им хватало, а вот ставить условия — нет! Это внушало надежду.       — Конечно, скажу, человек, наверняка скажу! — лет этак через сто и при правильной формулировке. Грифон поспешил надавить на тщеславие. Добавил в голос сдержанной ярости с отзвуком отчаяния. — Вы поймали меня, люди, поймали меня! Вам не откажешь в знании наших обычаев и представлении о волшебстве! Придется повиноваться!       Лорканн склонил голову, подсчитывая количество ступеней. Одиннадцать. Шагнул на первую, разбрасывая за спиной искры, будто сдаваясь на волю именного волшебства, и уже под этим прикрытием отталкивая Шайлих за угол.       Жена все поняла исключительно верно, затаила дыхание и замерла, разминая свою магию, как затекшую конечность. Это было лишним, но помешать Лорканн сейчас не мог.       — Вам не откажешь в изобретательности! — подтянулся еще на ступеньку, пока довольные близнецы переглядывались. — Если бы я знал об этом заранее, зашел бы в ваш Дом с гораздо большим почтением!       И сразу через дымоход, подобно воздуху, королем которого и был.       — Вот-вот! А теперь поклонись нам, чудовище! — один из близнецов, более наглый, проигнорировал осуждающее покачивание головой от второго. — Давай-давай, Лорканн, поклонись мне! Сейчас же! Ты перешел порог моего дома сам! Ты набедокурил тут! Сегодня не праздник! Я знаю твое имя! Кланяйся!       Тут Лорканну даже играть не пришлось. Спину сгибало, не спросив самого грифона, гордый король засверкал глазами отчетливо непокорно и яростно, однако поклонился, сумев выгадать себе некоторую поблажку — повторяя обычный светский поклон, такой же, как отвешивал некогда Счастливчику, будучи придворным магом. Достоинство при этом не страдало.       Шайлих позади вздохнула горько.       Лорканн шагнул еще на ступеньку выше.       — Нет-нет! Не так! Поклонись в пояс! А лучше, подползи и поцелуй мой сапог! — первый близнец не знал меры ни в чем.       Лорканна пригнуло к ступеням, он встал на четвереньки, как будто его все еще давила сила приказа. Временные рамки они на сей раз забыли, значит, Лорканн мог выполнить приказ, когда хотел.       Очень удобный, позволявший приблизиться приказ. Восьмая ступенька.       Шайлих всхлипнула, поэтому Лорканн еще зарычал, пряча само ее присутствие. Пополз вперед на четвереньках, чувствуя затылком оба враждебных взгляда. Слава старым богам, видеть глаза самого грифона они не могли. А то быстро бы вспомнили, что ши — удивительно коварные существа.       — И скажи еще, как ты сюда пробрался? Никто не может ходить между мирами после Самхейна! Хотя это приятно, что ты пришел, теперь у нас будет два бессмертных слуги вместо одной своенравной служанки! Потом починишь все, что сломал, понял?       Лорканн дерганно кивнул, изображая из себя скрученного оковами волшебства. Ступеньки преодолевались нарочито медленно, хотя все в грифоне вопило о необходимости скорейшей гибели обоих близнецов. Шестая ступенька.       — Карга еще сказала, твоя жена беременная, ну вот и ребеночка нам в услужение родите!       На секунду все перед глазами расплылось, захотелось метнуться к Шайлих, обнять, проверить, подбросить в воздух от счастья! Вместо этого Лорканн зарычал и пополз навстречу «хозяевам» активнее. Вторая ступенька.       — А-ага, тебя это расстраивает? Ну вот видишь, нельзя безнаказанно ломать чужие дома! Теперь ты наш раб!       Сомнительное утверждение еще гасло отзвуком в воздухе, когда Лорканн выпрямился и с маху сломал челюсть говорившему. Тот отлетел в угол, замычав протестующе-возмущенно. Второго близнеца Лорканн схватил ладонью за щеки, мешая говорить.       — Лор-кан-н, кажется, могли бы и понять? Лорканн! — заглянул в глаза очумевшего от скорости смены ролей близнеца. — Это имя значит «немного жестокий». В моем случае, скажу по секрету, слово «немного» можно отбросить!       Улыбнулся и прорвал лицо обратившимися в когти пальцами.       Второй близнец взвыл, схватился за щеки, но Лорканн не собирался его отпускать, не после всего, что было. Ударил о стену спиной, сломал ногу, руку, пробил с одной стороны легкое и оставил сползать по кладке. Направился, не торопясь, к первому близнецу, тому, который не сумел совладать с волчьим полуторником.       — Орберт, хм? Ты думаешь, закабалить живого ши — хорошая идея? Ты думаешь, шантажировать меня жизнью жены и еще не рожденного дитя — правильно?       Сломанная челюсть очень мешала говорить, человек отползал и все равно пытался.       — И ты правда думаешь, что можешь мне приказывать? — опустился рядом на одно колено, сложив окровавленные руки в замок. — И все предыдущие события тебе ни на что не намекнули?       В глазах напротив горела паника, медленно переплавляющаяся в отчаяние.       — Вот теперь, я вижу, ты осознал. Да, мое имя не предполагает также склонности к состраданию, опять же, неизвестному бородачу в воротах я согласился помочь отомстить, а на один-то удар ты волчий полуторник уговорил.       Человек замер, озадачиваясь, понимая больше.       — Да-да, представляешь, волчьи клинки не любят бить в спину и обладают своим примитивным, диким характером. Застревать в дереве в основном не приучены, — улыбнулся, предвкушая. — Пожалуй, мы поболтали достаточно, как думаешь? Дай-ка я отблагодарю тебя за гостеприимство!       Лорканн выпрямился, поставил на ноги лежащего лишь затем, чтобы разбить коленные чашечки. Потом по очереди пострадали пах — Лорканн не сомневался, кто из двоих приставал к его жене — ребра и плечи. Особенной страстью к мучениям противников неблагой грифон не обладал, поэтому вытянул из ножен любимый палаш и снес Орберту голову. Второй близнец еще хрипел — Лорканн по пути снес голову и ему.       Спустился, вычертив на стене пролета руну огня: теперь это здание точно сгорит целиком. Ощупал ветром все комнаты, живые существа поспешно покидали дом, затаились разве что за дверью стражники, которые должны были опутанного магией Лорканна, наверное, заковать в кандалы.       Не желая тратить силы и отвлекаться от Шайлих, прильнувшей к груди, Лорканн вытряс их из дома ураганным порывом ветра, не особенно заботясь о целостности или сохранности. Такая большая охрана в таком маленьком поместье… Скорее всего, именно работорговцы.       Подхватил на руки вновь плачущую Шайлих, чье нервозное состояние обрело весьма приятное объяснение! Беременные склонны волноваться, передергивать факты и сомневаться в том, в чем сомневаться оснований нет. Восемь лет назад грифон испытал это в очень доходчивой форме и на собственной шкуре.       — Все-все-все, Шайлих, милая, дорогая моя жена, не плачь, — поцеловал в висок на ходу.       — А вдруг! А если бы! — обняла за шею и спрятала лицо на груди, рыдая, кажется, с новым запалом. — Ты же! Тебя же!..       — Меня же не зря боятся, — потерся щекой о пушистые кудряшки, подсыхающие отдельными прядками сверху. — Я же вообще-то очень опасный! И страшный! И ужасный король-грифон!       Супруга хмыкнула сквозь слезы, будто он отпустил старую, давно знакомую шутку. Лорканн, тем временем вышедший на уровень земли, решил не утруждаться поисками дверей и протаранил стену воздушным кулаком, благо, воздуха хватало. Камни нехотя поддались, они с Шайлих вышли на опустевший внутренний двор, по которому живописно разбросаны были разнообразные предметы людского быта.       — Любимый король-грифон, — жена дотянулась и поцеловала в щеку.       Ливень, поливающий все вокруг, обходил их по той простой причине, что королю-грифону изрядно надоело мокнуть.       — Тогда полюбуйся, любимая моя королева-бунтовщица, — Лорканн обернулся к темной громаде дома, нахмурился, собирая тучи в черный плотный ком. — Так сгорит любая тюрьма, что посмеет нарушить свободу неблагих!       Из черного круга туч вытянулась ветвистая молния и ударила, искрясь разрядами, в конек крыши большого дома. Хотя дерево отсырело, а ливень не прекращался, руна сделала свое огненное дело — пламя взревело, поднимаясь, против всех законов обычного мира, распаляясь желанием Лорканна, вытягивая обжигающие, голодные и жадные языки, захватывая этаж за этажом и выглядывая по мере продвижения из все более нижних окон.       — Ты вчера весь праздник пропустила, — Лорканн потерся носом о нос Шайлих. — Я старался, чтобы было красиво, а ты даже не смотрела. Это, конечно, и близко не похоже, но…       Но жену, видимо, все устраивало, и неблагому грифону достался поцелуй, кажется, более жаркий, чем пламя бушующего поблизости пожара. Сразу очень захотелось домой.       Лорканн скомандовал ливню остаться на этом месте, пока пожар не закончится, все потушить и лишь тогда расползтись отдельными тучками по своим делам. Настропалился покинуть пределы усадьбы, когда поймал краем глаза укоризненный блеск так и оставшегося в заборе волчьего меча. Пришлось захватить и его — все одно по итогам этого Самхейна у Лорканна появилось к благому волчаре занятное дело.       Всем трем королям следовало поберечься при выходе в Верхний мир и каким-нибудь образом обыграть магию имен — Лорканн, Мидир, Айджиан — которые все равно были довольно известными.       Да и попросту: не место равно вещам и именам Нижнего в Верхнем мире, с ними надо уметь обращаться, чтобы не стряслось беды.       Шайлих, которой он рассказал о происшедшем по дороге к порталу, его решение поддержала, одобрила словами и без слов, опять целуя мужа и грифона.       Перед «кроличьей норой» он перехватил супругу покрепче, сетуя, что не имеет возможности толком закрыть за собой портал с этой стороны — освобождать руки, рискуя потерять Шайлих где-то в междумирье, Лорканн не хотел от слова «совсем». Люди, опять же, почти не обладали магическим даром, а потому не рисковали вывалиться в лабораторию-мастерскую неблагого короля. Самое большее, чем могла бы им повредить незакрытая с одной стороны дыра — яркими и похожими на явь немного безумными снами!       В общем, никакой опасности вовсе не было.       Старый грифон почувствовал себя после очередного поцелуя до неприличия молодым, прижал жену покрепче, шагнул, проваливаясь вперед, а потом они оказались в круге лунных рун, дома, за высокими стенами дворца, выстроенного Домом Первой стихии и немного — руками одного придворного мага из Дома Стихии четвертой.       Шайлих счастливо засмеялась, Лорканн вынес ее из мастерской и чуть не упал — дочь явно ждала их возвращения, налетела, почти опрокидывая уставших родителей на пол! Пришлось поставить Шайлих на ноги, успокоить дочурку, отдать распоряжения объявившемуся на шум Лаогэру, разобраться с парой просителей, подметных писем и попытками отравления…       День прокатился обыденным огненным колесом, и лишь ближе к ночи, когда вой Семиглавого составлял привычную музыку за окном, согласуясь с порывами ветра, Лорканн смог оторваться от дел королевства в пользу дел личных.       На подступах к своим покоям его нагнала усталость от двух насыщенных дней, за которые ни разу не пришлось поспать, от целой недели вглядывания в знаки будущего, а потому грифон еле дотащился до родного края дворца.       Потребовались почти все силы, чтобы миновать порог, впрочем, грифон тут же взбодрился: в его кресле перед камином дремали, обнявшись, жена и дочь. Лорканн приподнял дочку, уселся на освободившееся место, обнял ее, Шайлих, вытянул ноги к камину, наслаждаясь уютом и теплом.       Ради забавы Лорканн присмотрелся к миру теперь — знаки выстраивались без хаоса и ясно давали понять, что шторм миновал. Значит, все было сделано правильно.       Он подтянул Шайлих чуть ближе, уткнулся носом в пушистые каштановые кудряшки и остался чрезвычайно доволен, что их с миром видение правильного развития событий в этом конкретном случае совпало.       Исключительно удачно для мира, исключительно.