Исполнение желаний

      — Надо же, как вы крепко спите. Интересно, это все памятники так или только вы? — голосок продолжал прорываться из реальной действительности, а Лорканн мимоходом пожалел, что не заклял себя-памятника на абсолютную глухоту, кроме абсолютной защиты.       Кто-то копошился рядом, похоже, залезая чуть не на голову, грифон поморщился, но глаз не открыл и отвернулся, меняя положение.       Сон возвращался и был более настоящим, чем действительность…

***

      Великодушный победитель произвел на Лорканна хорошее впечатление — глядя на продолжительные возлияния в честь своей победы, он успел немного отчаяться, но идеалисты и упрямые борцы за свободу тут все-таки были. Например, тот же победитель, который явно считал, что с поимкой опасного короля-грифона работа не закончилась, а только началась.       Лорканн был с ним душевно согласен!       И не мог дождаться подробного разговора, в процессе которого самым сложным будет, как и во время предыдущих подобных разговоров, не рассмеяться и не перебить собеседника самым радикальным образом. Частенько заговаривающиеся идеалисты выводили грифона из себя, как раз потому, что плохо представляли «как это все работает». А тратить время на пустые беседы он не любил.       Вовремя поднесенная вода, опять же, демонстрировала захватчиков с исключительно хорошей стороны: даже Древнее Зло в лице Лорканна было достойно хорошего (ну, насколько оно могло быть хорошим) обращения.       Поэтому на следующее утро грифон немного удивился при пробуждении, когда его окатили ледяной водой, заставив дернуться и натянуть мокрые теперь веревки, впившиеся в тело со здоровым энтузиазмом напряженных волокон.       Чтобы успокоиться, Лорканн задышал размеренно и задумался над гипотетическим вопросом — как выглядел тот волк, пожертвовавший столько шерсти на веревки, а также, что было бы, вздумай бунтовщики пойти с этой воистину неблагой просьбой к благим волкам. Видение Мидира, зверски скалящегося и вышвыривающего всю шайку за ворота, хорошо если не с высоты самих этих замковых ворот, примирило Лорканна с началом нового дня, поэтому он соизволил открыть-таки глаза.       Увиденное, закономерно, не желало особенно радовать его манерой исполнения, но так как приближало цель его сдачи в плен, а, следовательно, и расставания с теплой компанией, все же побудило Древнее Зло улыбнуться предельно широко. Именно так должен вести себя старый и страшный король-грифон, не только перевязанный водорослево-шерстяным издевательством над здравым смыслом, но и вытащенный в центр поляны, вчера служившей ареной неравной битвы с вином.       Сами бунтовщики-заговорщики расселись по кругу и позволяли разглядеть, насколько неравной была эта битва с вином, в красках. Лорканн вежливо приподнял брови, обозначая светское удивление, привычным усилием сдерживая смех:       — Слушайте, не обязательно делать это сейчас, мы можем поговорить и после обеда, право слово, вы выглядите хуже, чем в сердце схватки со мной!       Несколько ши хмыкнули, подавившись смехом, но добровольные стражи, отвязавшие его от дерева и отставившие ведро, завидным чувством юмора не обладали, как и незавидным, вероятно — вообще никаким не обладали, так как за вполне невинное замечание Лорканну под ребра врезалась пятка копья. Краем глаза Лорканн заметил несколько дернувшихся фигур, среди которых отчетливо выделялся и его вчерашний победитель. Стоящий отчего-то не в первом, а лишь во втором ряду. Нелогичные бунтовщики! Его же надо чествовать!       Копье было хорошим, увесистым, а пятка — широкой и прочной, так что грифон едва сдержался, чтобы не научить своих захватчиков хорошим манерам прямо сейчас.       Едва перед глазами перестало расплываться от недостатка воздуха в перехваченной спазмом груди, он приметил, похоже, своего первого собеседника: крупный и немного напоминающий медведя комплекцией ши встал и подошел к пленнику вплотную, сохраняя мрачно серьезное выражение лица.       — Твои ядовитые речи, бывший король Неблагого Двора, больше никого не смутят! Мы повергли тебя в прах! — лицо, наконец, поменяло выражение на торжественное. — Теперь ты должен сказать, как поменять твою власть на нашу законно, а мы подумаем и, возможно, отпустим тебя!       Ох-хо-хо, они что, правда считают его идиотом? Это немного усложнит ситуацию.       — Не имею чести быть представленным уважаемому преемнику, — Лорканн зло сверкнул глазами, выдерживая образ и немного выпуская негодование на волю. Разговаривать не на равных, он, мягко говоря, не очень любил. Тем более, стоя на коленях перед здоровенным противником. – Это, в конце концов, невежливо! Буду весьма благодарен, если узнаю твое имя, бунтовщик!       Стражник, стоящий справа, резко рванул волосы, заставляя склониться, веревки, будто нарочно, слегка затрещали именно сейчас, и Лорканну показалось, что вздохни он поглубже — водорослево-шерстяной изыск слетит с него, как старое перо. Пришлось действительно склонить голову очень низко, как будто от боли, а на самом деле шепча очередное заклинание укрепления.       Тем временем фарс продолжался.       — Меня зовут Онгхус, бывший король, запомни это имя, оно будет греметь в веках! — Лорканн прислушивался не очень внимательно, но судя по голосу, вид идеалиста стал истинно одухотворенным, что подтвердили воодушевленно зашептавшиеся бунтовщики. — Угнетенные и оскорбленные грифоном над ними, ши воспоют того, кто принесет им истинную свободу, свободу без ограничений и жестокости!       — А как насчет не-ши, Охгнус? — Лорканн проворчал это, не особенно стремясь быть услышанным, но попал как раз в тот момент, когда его фразу разобрали все.       Затихли мошки и комары, однако мимолетную гордость Лорканна, что он, кажется, шокировал своим вопросом даже природу неблагого края, выбило первым ударом древка поперек груди.       Он даже не понял сначала, отчего его снова повалили на спину и прошлись палкой по всей длине тела — веревки он укрепил весьма вовремя, от такого они точно лопнули бы совсем. Закрывший голову и живот Лорканн не ожидал быстрого прекращения немотивированного избиения, когда палка в очередной замах до него не долетела. Приоткрыв один глаз, он был вознагражден видом застывшего и побуревшего, как свекла, будущего – ха! — короля и своего вчерашнего победителя, перехватившего древко обеими руками.       — Нет! Стойте! Мы же не он! Мы не будем бить лежачего и связанного! — высокий голос теперь совсем не производил впечатления взрослого, и так как сам Лорканн тоже отличался высоким голосом, он решил, что перед ним совсем мальчишка. Ничего, повзрослеет, и это пройдет.       — В таком случае я тоже не я, — ужасно хотелось рассмеяться, и Лорканн улыбнулся, но тут же болезненно поморщился, перекатываясь на бок, — лежачих никогда, знаете ли, не бил!       — Молчи! — Лорканн даже заинтересованно приподнял голову, наблюдая все еще дрожащего от ярости лидера бунтовщиков. — Ты способен на более подлые приемы! Переврать моё имя столь дерзко!       Выбитая первым ударом логика встала на место: ах, ну да, Лорканн потерял внимание и немного перепутал буквы.       — Я смотрю, твоя матушка и впрямь не желала тебе обычной судьбы, Он-г-хус! — на этот раз Лорканн расстарался, но закономерно получил за свои старания ещё один пинок под ребра. — Иначе дала бы имя попроще!       — Онгхус, не надо! Остановись! — вчерашний победитель грифона теперь повис на локте своего предводителя, в то время как остальные наблюдали, в беспокойстве подойдя ближе, но не решаясь, похоже, перечить главному идейному борцу. — Он хочет тебя разозлить! Он это специально!       Да ладно, то есть кто-то здесь все-таки соображает?       Лорканн смягчал удары руками, при большом опыте это было нетрудно, особенно оттого, что противник был один. Весь фокус состоял в том, чтобы убедительно кряхтеть и страдать, а также успевать перехватывать тяжелые ботинки.       — Онгхус! Да остановись же ты! Ты не такой! — высокий голос победителя легко перекрывал возню драки, но пробиться к разуму мощного ши, видимо, не мог.       В самый драматичный момент так называемые веревки не выдержали издевательства над их гордым званием, затрещали настолько сильно, что это стало слышно не только грифону. Стража быстренько опомнилась и нашла в себе моральные силы отвести Онгхуса от предположительно избиваемого Лорканна.       Его приподняли, усадили, аккуратно придерживая расползающиеся нити сети, и заставили неподвижно дожидаться второго, очевидно, комплекта сетей на этом самом месте. Поэтому Лорканн стал невольным свидетелем бурной размолвки, произошедшей между его, Лорканна, победителем и Онгхусом.       — Ты не должен был! Он побежден и связан! Зачем его бить! — высокий голос стал еще выше, а прорвавшееся в голос сочувствие делало его… женственным?       Грифон насторожился и пригляделся, стараясь лишь не просмотреть в своем победителе дырку.       — Ты ничего не понимаешь, Шайлих! От того, как я поставлю себя сейчас, будет зависеть — король я или не король!       Если бы кто поинтересовался мнением Лорканна, он предельно ясно обрисовал бы любые возможные шансы Онгхуса стать королем — и все одним словом. Никакие.       — Онгхус! Ты наш король, раз мы все в тебя верим! Но мы верим не в пустой образ! А в тебя! — судя по жесту, вчерашний победитель потянул все еще прикрывающий лицо платок вниз, на шею. Лорканн подобрался, словно в ожидании подарка, мысленно моля своего победителя обернуться. — И ты, как наш король, уже настоящий, действительный, не имеешь права вести себя так! Так! Так низко!       Кулаки высокого ши сжались, и от того, что он резко подался вперед, капюшон слетел, обнажая короткие каштановые кудри.       — Я не смогу тебя любить как своего короля, Онгхус! И тем более не смогу — как ши!       Уже нетерпеливо ожидающий того, к чему его привела бесстрастная логика, Лорканн с удовольствием разглядывал побуревшее снова лицо Онгхуса.       — Ты молодец, Шайлих, что справилась с грифоном вчера, — Онгхус встретился глазами с Лорканном и злобно подобрался опять, не глядя на свою собеседницу. — Но ты не вправе диктовать мне, как мне себя вести!       Мощный кулак опять полетел в челюсть обездвиженного Лорканна, но за краткий миг до этого Шайлих обернулась, сияя теми самыми, волшебными синими глазами, поэтому в беспамятство Лорканн проваливался с улыбкой и одной конкретной мыслью.       Эта женщина должна стать его женой!

***

      — Ох, кажется, я зря беспокою вас сегодня, да? Вы не в настроении общаться? — голосок из реального мира настойчиво пробивался сквозь сон-воспоминание, так что Лорканну даже захотелось на секунду проснуться и отчитать наглое создание, но вместо этого он опять застыл на месте совершенно неподвижно.       Даже стер с лица досадливое выражение.       Копошение рядом прекратилось на секунду, затихло, а Лорканн снова погрузился в сон.

***

      Второе возвращение из беспамятства тоже было не слишком приятным: теперь мокрая одежда холодила тело, ослабленные порванными волокнами веревки отпустили ток крови, но руки и ноги все равно неприятно застывали, затекая. За спиной ощущалось уже другое дерево, похоже, клен. Сквозь веки просвечивало закатное солнце.       Следовало признать, удар у Онгхуса был поставлен хорошо. Так качественно обезвреживать Лорканна аж на полдня!       Грифон слегка пошевелился, против воли зашипел сквозь зубы — болело сейчас все тело, во-первых, битое, во-вторых, затекшее, а в-третьих, перетянутое не по-божески непрочными веревками. Вдобавок раз за спиной был другая поляна, его перевозили. Спасибо, что не тащили волоком за конем, с них бы сталось!       Возле него, справа, раздалось копошение, а потом узкая длиннопалая ладонь опустилась на лоб. От неожиданности Лорканн чуть воздухом не подавился, ибо чужого присутствия рядом вовсе не почувствовал! Приоткрыл глаза, щурясь, скосил их вправо, но удерживать удивленный вздох не стал: возле него сидела Шайлих собственной персоной и обеспокоенно заглядывала поверженному грифону в лицо!       — Я уже начала беспокоиться, что Онгхус вас убил, — слегка покраснела, достаточно бунтарски и правдоподобно, на ее взгляд, объясняя свой интерес. Лорканн готов был согласиться с каким угодно объяснением, главное, что она была рядом. — Вы были без памяти больше половины дня.       Грифон с трудом усмехнулся, подтянул под себя одну ногу, чтобы упереться и поменять положение, медленно уселся, ощущая, что девушка следит за ним неотрывно. Вероятно, ожидает нападения. Безотносительно её мотивов, его грел сам интерес. Прошипев на выдохе для пущего эффекта, Лорканн повернул к ней голову, желая говорить. Следовало как можно полнее задействовать едва завязавшееся знакомство.       — Пить? — прохрипеть это удалось неожиданно жалко, грифон не ожидал такого от себя сам, но его уязвленное самолюбие вознаградила появившаяся во взгляде Шайлих тревога.       — Сейчас я принесу воды, но скажите, как давно вы ели?       Видимо, Лорканн вдобавок был достаточно бледным. Ничтоже сумняшеся, грифон начал закатывать глаза, глупый, в конце концов, вопрос! Вчера его не кормили! Сегодня, очевидно, тоже — он был слишком занят нахождением дороги в собственное тело!       Шайлих оправдала его лучшие надежды, похлопав осторожно по щекам и склонившись ближе. Лорканн прищурился, стараясь не напугать желтыми глазами, готовыми засветиться от бури обрушившихся чувств, неловко поправился, нащупывая лопатками удобное положение между сучков на стволе.       — Извините, кажется, мне пока недоступно удовольствие продолжительной беседы, — приподнял уголки губ, обозначая улыбку, просиял глазами, обозначая настроение более явно и только для нее.       Шайлих отчего-то смутилась, но глаз не отвела, ещё разок ощупала его лоб:       — Посидите смирно, я сейчас вернусь! — отстранилась, продолжая осматривать его лицо.       Невозможно было не воспользоваться!       — Желание дамы для меня закон, — легкий кивок и болезненный прищур, получившийся, к слову, неспециально, но у Онгхуса действительно хорошо был поставлен удар.       Шайлих только фыркнула на это громкое заявление:       — Так вот, что следовало сделать, чтобы повлиять на ваше правление! Заслать к вам даму с желаниями, полезными для государства? — синие глаза сияли насмешливо.       Лорканн хохотнул, вдохнул, чтобы ответить, но закашлялся пересохшим горлом — многократные удары по голове еще никому на пользу не шли. Согнулся, съезжая по стволу, с удовольствием ощутил придержавшую плечо руку, благодарно кивнул, снова подтягиваясь на место. Шайлих тревожно разглядывала его лицо несколько мгновений, но почти сразу спохватилась и, ловко изогнувшись, скользнула между веток в сторону временного лагеря.       Лорканн готов был признать, что это было бы самым действенным планом против него. И в просыпающихся ощущениях необходимости присутствия Шайлих рядом, он понимал, что попался в самую непредсказуемую ловушку жизни.       Уже вполне себе попался.       Мелькающие между ветвей фигуры не позволяли забыть о том, что он пленник в окружении врагов, и не будь тут Шайлих, Лорканн, скорее всего, уже потерял бы терпение — после второго удара по голове оно грозилось испариться в момент. Однако необходимость продолжить знакомство со своей победительницей, пусть пока условной, но грозящей перейти в гипотетический до сих пор статус самой настоящей, держала Лорканна крепче всяких пут.       И особенно этих пут. Нет, ну надо же догадаться сплести веревки из водорослей и волчьей шерсти! Лорканн вполне допускал, что гадалка, насоветовавшая это неблагое решение, руководствовалась вполне объяснимыми рассуждениями — о том, что равными по силе были три короля трех волшебных миров, не знал только ленивый! Но понимать это столь буквально? Столь приземленно? Рассчитывать, что символы фоморского короля и короля благих, сплетенные вместе, пересилят живого и здорового, полного сил и магии неблагого короля?       Лорканн со все возрастающим разочарованием прослеживал логическую цепочку и все меньше удивлялся, что предводителем тут был Онгхус. Кто бы еще на такой бред повелся?       Грифон тряхнул головой, поморщился на отзвук ударивших по нервам ощущений, прикинул, что с таким способом засыпания и, соответственно, пробуждений, надолго его не хватит, повздыхал, рассчитывая необходимый градус сдержанности впредь — по всему выходило, что надо держать себя в руках. Невеселая перспектива быть ведомым даже в разговоре немного скрасилась перед внутренним взором ожиданием продолжения общения с Шайлих. Ради этого всякое можно было потерпеть.       Или попросту подлечиться ночью. Лорканн закатил глаза и дважды ударился затылком о ствол за спиной — похоже, зараза общего помешательства на этих глупых веревках начала действовать и на него. Магия-то никуда от грифона не делась. Пусть и отдалилась слегка из-за связанных рук, пользоваться ею в полной мере он не мог. Хотя путы были, по счастью, не железные и совсем ток магии в тело не отсекали.       На этой прекрасной ноте рассуждений, в последних лучах заходящего солнца перед глазами Лорканна появилась Шайлих, каштановые кудряшки которой слегка пружинили и отсвечивали рыжиной. Залюбовавшийся грифон не сразу понял, что она окликает его, предлагая подкрепиться наваристой похлебкой.       С ложечки.       Да, жизнь не уставала подкидывать ему испытания.