Не дай мне сгореть

Если бы Хэйвен и Готэм были девицами в баре, Блюдхэйвен был бы уродливой подружкой, более потасканной, сплошная грязь кругом и никакого лоска. Поздним летом в городе смердело солёной водой, пóтом и мусором — плотной искусственной отравой, которой можно было подавиться насмерть. Зато закаты, по мнению Джейсона, были в Блюдхэйвене что надо. Загрязнённый воздух жёг вечера бронзой и розами — когда было достаточно ясно и получалось выбраться туда, где нависающие здания не загораживали солнце, конечно. Сегодня не то что заката не было, даже солнце не показывалось. Почти весь день небо хмурилось, обещая грозу, и сквозь покрывало туч пробивался жидкий дневной свет. Джейсон вышел рано, решив, что для его дел уже вполне стемнело. Иногда тьма была образом мышления, а не временем суток. Готэмские шпили отбрасывали длинные тени, и Хэйвен припадал к земле в самой густой из них. Джейсон нечасто наведывался в Хэйвен. Город был чем угодно, только не горячей туристической точкой, а у Джейсона нашлись бы дела поважнее, чем бродить по окраинам Готэма. За прошлый год «обучения» ему довелось помотаться по куда более интересным и суетным краям. Но у международных террористов приключилось затишье, так что Джейсон сам не заметил, как оказался в окрестностях Готэма. Он не мог вернуться в сам город — только не туда, не сейчас, когда он ещё не готов — но Блюдхэйвен был рядом. В оправдание отпуска в этой заднице мира Джейсон держал ухо востро, ожидая рыбу покрупнее. Такие периодически прочёсывали прогнившие, закалённые города вроде Блюдхэйвена в поисках недолговечного пушечного мяса. Даже самым искушённым игрокам требовались наёмные чернорабочие, и многие уравновешивали своих самолично отобранных приспешников нищими, необразованными, отчаявшимися лакеями. Этих отрезали и выбрасывали по мере необходимости, когда нужно было прятать концы в воду. Джейсон подумывал прикинуться одним из этих жалких неудачников на неделю-другую, деланно-неуклюжим и тупым, пока не выпадет шанс показать, что иногда даже у самых мелких сошек бывают острые зубы. Он не очень понимал, почему идея казалась такой привлекательной — может, дело было в отвращении к круговороту нищеты, толкавшего этих несчастных на преступления, а может, он просто пытался хоть в крохотной мере расквитаться с людьми, убившими его отца. Настоящего отца. Этот никудышный даже по меркам мелких уголовников тип до сих пор будил в нём каплю жалости, но жалость, впрочем, быстро выжигало гневом и давними обидами. Джейсон никуда не торопился, потому что ни жёсткого расписания, ни целей у него не было. Сегодня был его день рождения, и он решил, что имеет право на маленький праздник. Он был почти (хоть и не до конца) уверен, что ему исполнялось восемнадцать. Дико было не знать такой важной вещи о себе, но Джейсон уже привык обнаруживать дыры и провалы в голове. Покойникам дней рождений вообще не полагалось, так что можно было порадоваться и имеющемуся. Джейсон купил себе чили-дог с разными соусами, поделился слегка зачерствевшей булочкой с больными на вид голубями, а после впервые в жизни легально приобрёл себе пачку сигарет. Сами документы были поддельными, но Джейсон рассудил, что большее законопослушание ему и не светит. Курение было для него мелким повседневным актом неповиновения. Он курил, потому что ему хотелось курить. Он курил, потому что никто не мог ему запретить. Он курил, потому что у него ещё была свобода действий, здравый рассудок и память, позволившие привычке укорениться. Каждая сигарета была доказательством контроля, сознательным решением распоряжаться своей жизнью, как ему хотелось — пусть даже и сокращать её. Джейсон сидел на ржавой пожарной лестнице, свесив ноги, и курил. Внизу копошилось человечество. Там проходила сделка с наркоторговцами, и все участники, видимо, считали себя хитрыми изворотливыми лисами. Джейсон почти умилился. В Блюдхэйвене без особых усилий даже убийство с рук сойти могло — буквально и в переносном смысле, — потому что власти были не чище самих преступников. Звать их стражами правопорядка было бы смешно, потому что коррупция угнездилась в самом сердце ведомства. Это можно было считать неоспоримым доказательством, что купить можно почти всякого, а при нынешней бедственной экономике цена вопроса и вовсе упала ниже некуда. Когда подъехала полицейская машина, Джейсон фыркнул, выстучал из пачки ещё одну сигарету, зажёг её и приготовился наблюдать. Но по шальному случаю — не хорошему и не плохому, просто чертовски безумному, — прибывшие на вызов офицеры были далеки от коррупции, насколько это вообще представлялось возможным. Джейсон забыл, как дышать, даже лёгкие сдавило от дыма. Хорошо рассмотреть копов не получалось, но Джейсон узнал того, который был постройнее. Он бы узнал его в любом виде, в любой одежде, за любым занятием. Джейсон три полных года провёл, запоминая каждое его движение и каждый выверт, чтобы потом повторить всё в меру своих способностей. Он бы не сумел забыть их, даже если бы захотел, а он пытался много раз. Видит бог, он пытался. У него примеров для подражания как навоза было, но всё равно он до сих пор то и дело сбивался на лёгкую поступь и акробатику первого Робина. Который сменил броские цвета на застиранную униформу, но остался, без сомнений, Диком Грейсоном. Интересно, какого чёрта он делал в Блюдхэйвене, и что за игру затеял, напялив личину гражданского героя. У него деньги из ушей лезли, его тренировали лучше, чем могли в самых-самых полицейских академиях мира, у него была маска ложной анонимности, за которой можно было спрятаться — так почему он бросил это всё и сплавился в город куда хуже на должность куда ниже? Джейсон мог бы на деньги поспорить, что его сюда Брюс засунул. Заслал в Блюдхэйвен на дело или довёл своим безграничным мудизмом. Дельцы бросились врассыпную, и Дик с напарником рванули за ними. Джейсона словно током ударило — волосы на руках поднялись, и по спине пробежали мурашки, когда он увидел лучшего из лучших в деле. Дик себя сдерживал, но не слишком. Джейсон и не думал, что ему, оказывается, не хватало этого зрелища, но в груди странно заболело. Что с этой болью делать, он не знал. Джейсон глянул на машину. Подумал. Прикинул в уме цифры. Времени должно было хватить. Даже если офицер Грейсон и его напарник уже догнали отморозков, им понадобится время, чтобы их обработать. Это не входило в его планы. Это и близко к его планам не стояло. Но пошло всё к чёрту. Сегодня был его день рождения, и он собирался учинить переполох.

***

— Невозможно! — взорвался напарник Дика. Его было слышно даже там, где затаился Джейсон. — Ты поверить можешь, а?! — Я вполне способен поверить в невероятное, — ответил Дик. От его кривой улыбки у Джейсона желудок в узел свернулся. — Я готэмец, забыл? — Да, да, ты из Готэма, а значит, всё повидал. Даже испаряющиеся с патрульных машин колёса. Джейсон мастерски умел выводить из строя любой транспорт, так что «разуть» машину ему ничего не стоило, а чтобы вышло ещё оскорбительнее, он воспользовался их собственной монтировкой. Потому что кому, как не Джейсону Тодду, ценить тонкую иронию. — Этого я не говорил, — отозвался Дик с удивительной для полицейского, у которого колёса увели, лёгкостью. Он даже засмеялся. — Меня просто больше уже ничего не удивляет. Ну а мы имеем дело с очень храбрым воришкой. Довольно шустрым. И наш злодей или очень хорош, или очень удачлив. Его напарник только вздохнул. — Всё равно поверить не могу. От асфальта поднималась тёплая влажная духота. Джейсон склонился поближе, держась одной рукой за перила, и свистнул — сначала пронзительно и высоко, затем дважды потише и гортаннее. Фьють-чик-чик! Он давно не пользовался птичьим кличем. Большинство террористов не особо увлекались орнитологией, поэтому некоторые его умения из редких заржавели без дела. Не слишком сильно, впрочем. Дик замер, вскинув голову в его направлении. Он прислушивался. Джейсон облизнул нижнюю губу и засвистел снова. Фьють-чик-чик. ФЬЮ-Ю-ЮТЬ-чик-чик! Нормальный человек его бы не услышал, а если бы и услышал, то не обратил бы внимания. Природа была восхитительной загадкой, на которую большинство предпочитало любоваться издали. Если бы кто-то услышал клич, он бы разве что вздохнул, завидуя выносливой дикой живности, которой хватало упорства существовать даже в протухшем и безнадёжном Хэйвене. Но Дик не был нормальным. Дик бегло говорил по-птичьи и знал, что трель не естественного происхождения. Это был клич дневной птицы, которая вдобавок ещё в начале месяца мигрировала на юг. Он знал, что клич означал тревожное предупреждение — дружеский сигнал маленьким приятелям, что поблизости, возможно, затаился хищник. Дик знал, потому что он знал всё о малиновках. Дик знал, потому что это он обучил Джейсона. Судьба отвела им всего пару хороших месяцев перед тем, как всё закончилось, но то время было классным. Они сдружились за чили-догами и уроками птичьего, мрачностью Брюса и сэндвичами Альфреда. А потом Дик отправился в космос за приключениями, а Джейсон умер. — Доложи пока, — сказал он и двинулся в сторону насеста Джейсона. — А я осмотрюсь. — А что мне диспетчеру сказать? — спросил его напарник с лёгкой ноткой истерики в голосе. — Не могу же я сказать, что кто-то спёр наши шины. Не могу ведь? — Честность — лучшая политика, — посоветовал Дик. Грёбаный бойскаут. Он остановился у входа в переулок, хмурясь и вглядываясь в неясные тени. Джейсон повторил клич в третий раз и стал ждать. Любопытство, похоже, взяло верх, поэтому Дик пошёл на зов малиновки. Нормальный человек — нормальный коп — дождался бы подкрепления, как их учили, и вооружился хотя бы фонариком. Но пташка Дикки привык порхать сквозь тьму в одиночестве, и сейчас был слишком сбит с толку, чтобы прикидываться нормальным хорошим копом. Джейсон задумался, как тот вообще кого-либо обманывать ухитрялся. Шины были сложены стопкой у самого входа в переулок вместе с бережно уложенной поверх монтировкой. Монтировка, конечно, не была ломом, но раз Джейсон не планировал затевать бодрящую игру психологических пыток, то пришлось импровизировать с тем, что есть. Дик держал сердце нараспашку и мысли на лице. Когда он не следил за тем, что говорит его тело, и не строил ухмылку, чтобы скрыть то, что накопилось внутри, он транслировал. Увидев шины, он оторопел и остался стоять совершенно неподвижно. Джейсон мог бы поклясться, что и дышать перестал. Отлично. Хорошо, что кто-то ещё помнил детали трагического сказа о Джейсоне Тодде. Если бы он просто увёл шины, то параллель едва ли затронула бы что-то в памяти Дика, болтаясь где-то на самом краю сознания, где её легко заглушить. Но шины сняли и бросили. А никто не стал бы этого делать. Никто не стал бы тратить время и рисковать без выгоды. Не выгода была целью Джейсона. Его платой стало мученическое выражение на лице Дика. Дик потёр ладонями глаза. Его плечи поднялись и опустились, когда он сделал несколько глубоких вдохов. Джейсон почти, чёрт возьми, слышал, как тот прикрикнул сам на себя. В отдалении заворчал гром, и с неба закапало. Летний дождь принёс облегчение, став мокрым апофеозом гадкого душного дня. Джейсон порадовался, что догадался надеть тонкую худи с капюшоном, несмотря на тепло. Он натянул капюшон, когда редкие капли перешли в изморось. Дик долгую минуту благоговейно пялился на чёртовы шины, пока на него лило. Джейсон бы растрогался, сумей он побороть свой врождённый цинизм. Может, Дик и подумал о выпавшем из гнезда Робине, но куда вероятнее он прикидывал, как им снять полицейское авто с бетонных подпорок. Громыхнуло уже намного ближе. Дик обернулся, собираясь вернуться к своему напарнику. Джейсон сложил губы и свистнул ещё раз, прежде чем успел подумать, что вообще делает и что будет дальше. Он просто… он ещё не закончил. Ему было мало печальных гримас Дика, которые тот строил снятым колёсам. Ему было мало злорадства, мало доказательств, что его не забыли. Дик зацепился за него взглядом с точностью, какой мог похвалиться только один из них. Джейсон дал себя разглядеть, насколько вообще позволяли густые тени. В смутных сумерках и в капюшоне его нельзя было рассмотреть как следует, чтобы уверенно сказать, кто это. Оставалось надеяться, что Дик увидел достаточно, чтобы его пробрал озноб и он лишился пары часов сна. Джейсон вскинул ноги, как маленький, ухмыляясь из недр капюшона. — Проблемы, офицер? Ладно, может, это было плохим началом, но он не успел себя остановить. Такая возможность выпадала нечасто — точнее, не выпадала вообще. — Ты что-то об этом знаешь? — спросил Дик, старательно держась тона Важного Стража Правопорядка. Джейсону все силы понадобились на то, чтобы не заржать. Так что он только безразлично пожал плечами. — Вынужден попросить тебя спуститься, — сказал Дик всё тем же авторитетным тоном. — Разумеется, — как шёлковый отозвался Джейсон, перемахнул через перила и звучно приземлился. — Всё, что пожелаете, офицер. Когда он выпрямился, до него дошло прекрасное. Это и стоило риска, и само по себе стало отличным подарком на день рождения. Он оказался выше Дика. На четыре дюйма как минимум. Офицеру Грейсону пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него. Будто само мироздание решило сделать ему праздничный сюрприз. Дик вечно шутил, что Джейсон был нескладным. Он был тощим и мелким для своих пятнадцати, с упрямо вьющимися волосами, крепкими ногами и громадными ступнями — даже больше, чем у Дика, который дразнился и говорил, что для него нужно заказывать исполинские пикси-сапожки. Джейсон свято верил, что это залог того, что он вырастет рано или поздно, и оказался прав. Он перерос своего предшественника, и эта простая радость согрела его изломанное, иссушенное сердце. Дик, хмурясь, окинул его взглядом. Его интуиция, наверное, орала и билась в истерике, потому что Джейсон даже не дал повода сомневаться в своей причастности к проделке с шинами. Так что Дик помрачнел ещё больше и сказал: — Развернись и сложи руки за головой. Вряд ли нормальный офицер стал бы обращаться так, но Джейсон решил спустить это на тормозах. Он решил, что теперь уж точно отыграется. Сполна. Он послушно развернулся, сцепив руки на затылке. Дик встал за спиной, поставив одну ногу между его собственных. — Отличный вечер, чтобы кого-то обыскать, правда? — спросил Джейсон, пока Дик прижимал его сцепленные руки и охлопывал бок свободной рукой. Капли падали Джейсону на запрокинутое лицо. — А знаете, офицер, у вас самые красивые глаза на свете. Серьёзно. Держите меня крепче, красавчик, я сейчас сомлею. Дик открыл было рот, чтобы огрызнуться или отшутиться, или снова завести пластинку Большого Серьёзного Копа, но его пальцы наткнулись на спрятанную под курткой кобуру. Дик прищурился. — Я знаю, что вы собираетесь сказать. Но, офицер Грейсон, как можно упрекать меня, когда вы сами с пушкой ходите? — Джейсон сделал вдох. Дал ему осознать, что да, Джейсон знает, как его зовут. И добавил, чтобы наверняка: — Ай-ай-ай, босс вряд ли одобрит. Если бы только вокруг было посветлее. Джейсон бы многое дал за то, чтобы увидеть в деталях, как осознание отпечаталось на лице Дика. — Эй, офицер Грейсон, вы будто привидение увидели. — Джейсон ядовито улыбнулся. — А я-то думал, вас больше уже ничего не удивляет. — Ты… — Дик оборвал себя на полуслове. Сглотнул. — Как ты… Джейсон заухмылялся шире. — Это всё весело, конечно, — протянул он, — но я всё-таки окажу сопротивление при аресте. Можешь не зачитывать мне права. И, пока Дик не успел взять себя в руки и среагировать, Джейсон вырвался из его захвата, залихватски отдал честь и сорвался на бег. Дик в его уставных ботинках на скользкой подошве не угнался бы за ним. Не когда Джейсон перемахнул на пожарную лестницу и взял курс на крышу. Это не входило в его планы, но немного потрепать Дику нервы оказалось приятно. Если повезёт, то Дик и после будет сомневаться, а не померещилось ли ему это всё. Все знали, что Джейсон Тодд умер, и все были уверены, что его смерть ещё в силе. Он, чёрт возьми, сам не знал, как вернулся, так что пусть себе барахтаются в догадках. Некоторые вещи в этом мире даже величайший в мире детектив не мог разбить на кусочки удобоваримой логики. Никаких доказательств у Дика не было, если не считать с ума сводящие смутные намёки, которые Джейсон ему скормил. Неужели этот громадный мужик и правда был Джейсоном Тоддом, которого Дик водил в «У Брента» каждый вторник, в костюме и без костюма? Кто знает. И никто не узнает. По крайней мере, до тех пор, пока Джейсон не будет готов. Ему не нужно было нестись сломя голову, но он нёсся всё равно. Нужно было как-то привести в порядок расшалившиеся нервы, потому что кровь взыграла, как могла взыграть только от адреналинового прихода. Забавно, что одна тихая встреча встряхнула сильнее, чем всё пережитое у наставников за прошедшие шесть месяцев. Вот так для Джейсона выглядели игры с огнём. Джейсон перемахнул через провал между домами, прокатился по крыше и вскочил на ноги, не замедляясь. За его спиной кто-то повторил то же самое. Джейсон рискнул оглянуться через плечо. Дик Грейсон неумолимо сокращал дистанцию, догоняя его босиком. Ну да. Ну конечно. Акробат хренов. Дик всегда был быстрее него. Сила притяжения всегда была Дику что гусю вода, а сегодня на его стороне выступала ещё и сила инерции. Дик поймал его в прыжке, вцепился в руку, больно стиснув пальцы. Одним ловким движением вторая рука перехватила горло, и они вдвоём не слишком изящно повалились на крышу. Джейсон зуб мог дать, что этот отчаянный приём стоил Дику не меньшей боли. Своё дело, впрочем, захват сделал. Они покатились по крыше, толкаясь локтями и лодыжками. Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Джейсон сопротивлялся, но Дик больно заломил ему руку за спину. Все инстинкты Джейсона орали в унисон и требовали скинуть его, не останавливаться, убираться оттуда к хренам, потому что ещё слишком рано, всё неправильно, и подготовка длиной в пару месяцев теперь псу под хвост, потому что Дик расскажет Брюсу, а он не готов к Брюсу, просто не готов, и всё должно быть правильно — потому что он должен, должен, это была идиотская затея, и… — Джейсон! — позвал Дик между хриплыми неглубокими вдохами. — Прекрати. Пожалуйста! В общем, всё скатилось в кучу первоклассного дерьма. Джейсон знал, что придумает что-нибудь, но на новые планы понадобится время. Ему придётся изменить подход, но это было исполнимо. Джейсон как никто умел работать, подстраиваясь на лету. — Чёрт возьми, Джей! Посмотри на меня! И Джейсон посмотрел. Тяжело дыша, он обернулся. Дик над ним широко улыбался. Он… радовался. Улыбался с облегчением. Он был рад видеть его? Да. Рад. Искренне и от всей души. И Джейсон сдался. Дик не знал, где Джейсон был и что делал. Не чуял кровь на его руках. Когда Джейсон перешёл на другую сторону, на нём не осталось видимых следов. Дик ни о чём не знал, и поэтому был рад его видеть. На пару этих мгновений, по крайней мере. — Это правда ты, да? Ты жив. Как ты — где ты — Брюс же — господи, Джей, — пробормотал Дик почти на грани истерики. Он не мог договорить до конца ни одну мысль, обрывая их короткими восклицаниями. — Что с тобой случилось? — Ну, понимаешь. Я умер, — буркнул Джейсон в мокрую шершавую крышу. — Хорошо выгляжу как для зомби, а. Дик рассмеялся. Джейсон — нет.