In Due Time || В Своё Время

      Тепло.       Это первое, что он чувствует, когда шевелится; он позволяет таинственному теплу окутать его избитое тело, просочиться сквозь порезы и синяки, и после короткого покалывания оно успокаивает его.       Кто-то нежно поглаживает его мордочку, отвлекая от мыслей о тепле и заставляя его хотя бы попытаться открыть опухшие глаза. Кто-то что-то говорит, но такое чувство, что всё происходит под водой. Соник различает лишь тёмную с золотым фигуру, сверкающую от ближайшего источника света. Фигура тянется к нему, и… неужели это Длинный Коготь пришла спасти его?       — Длинный Коготь? — бормочет он в бреду.       — Тш-ш-ш, — мягкая тёмно-красная мочалка, а не рука или крыло с перьями, нежно трёт его лицо. — Давай-ка помоем тебя, — голос становится чётче, тепло слышится в каждом слоге.       Мочалка отодвигается, и свет его почти ослепляет, заставив прищуриться. Когда яркость приглушается, Соник обнаруживает перед собой рубиновые глаза и ласковую улыбку.       — Вот так, — раздаётся мягкий баритон, полный облегчения.       На короткое мгновение Соник осмеливается надеяться, что, возможно, только возможно, эти алые радужки глаз принадлежат кому-то, кого он давно любил. Но синий ёжик моргает, изображение искажается, и он видит своего хозяина. Соник тут же отползает в сторону, расплёскивая воду во все стороны, в поспешной попытке выбраться, понимая, где он находится.       В ванной своего хозяина. Грязный преступник в столь чистом месте. А судя по многочисленным свечам в комнате и кромешной темноте за окном, сейчас поздняя ночь. Даже если его не высекут за пребывание в королевской ванне, то его точно высекут за то, что он в покоях хозяина и не ублажает его, как и подобает рабу.       — Соник, всё хорошо, — быстро заверяет его принц, легко и непринуждённо скользя руками по ушибленным плечам Соника. — Всё хорошо. С тобой всё хорошо. Успокойся. Всё в порядке. Теперь ты в безопасности, — в голосе принца отдалённо слышится что-то, похожее на радость, как будто он счастлив видеть Соника живым и более-менее здоровым.       Изумрудные глаза Соника встречаются с рубиновыми глазами принца, и он покорно позволяет своему хозяину осторожно окунуть его обратно в воду. Он ждёт неизбежного момента, когда принц опустит его под воду и утопит, что станет его наказанием за преступление.       Но принц просто закатывает белые рукава рубашки до локтей и берёт кувшин, садится на край ванны и аккуратно льёт тёплую воду на синие иглы. Соник моргает и сосредотачивает своё зрение на тусклом освещении, в котором белые рукава кажутся нежно-кремовыми.       Постойте, белые рукава? Разве он не был одет в красно-золотое пальто и тяжёлый плащ, когда вернулся домой?       Да, вон они, небрежно засунуты в корзину для грязного белья; тёмная кровь запеклась на краях также, как и контур кровавых губ Соника остался на рубашке принца, прямо там, где расположено сердце.       Пальцы принца без перчаток нежно прочёсывают кобальтово-синие иглы, очищая их от пыли и грязи.       — Больно? — спрашивает он, приглаживая синие иголки.       Соник не отвечает. В конце концов, хороший раб никогда не расскажет о своей боли. Или об удовольствии, если уж на то пошло — так приятно, когда кто-то расчёсывает его иглы, хотя никто и никогда не делал это нежно.       — Соник? — зовёт принц, приостанавливая свои действия.       Соник держит рот на замке, пристально глядя на дрейфующие пузырьки на поверхности сиреневой воды, уже принявшей бордовый оттенок из-за смытой крови. Королевская ванна для королевской персоны, но сейчас в ней Соник. Неужели сам принц Империи Дум приготовил её для него? Нет, маловероятно.       — Соник, — голос принца отвлекает его от мыслей, — я не хочу причинять тебе боль. Можешь сказать мне, тебе больно от того, что я делаю?       — Не важно, — устало бормочет Соник, сосредоточив взгляд на скоплении примерно из трёх пузырьков, переливающихся радугой. — Будет больно, если вы захотите.       Рука осторожно обхватывает его щёку, заставив Соника посмотреть в красные глаза того же оттенка, что и лужа крови, в которой он лежал ещё несколько часов назад.       — Для меня это важно, и ты это знаешь, — принц, кажется, удивлён ответом Соника. Неужели он сказал что-то не то?       Невозможно. Это единственный верный ответ на любой вопрос от хозяина. Соник совершил бы ошибку, если бы ответил иначе.       Закончив умывать лицо, принц тщательно очищает спину и плечи Соника, смывая слои грязи, пыли и запёкшейся крови, которую не смог забрать с собой снег.       — О Хаос, мне следовало избить их до полусмерти. Только посмотри, что они с тобой сделали.       — Всё хорошо, — шепчет Соник едва ли слышно.       — Нет, не хорошо, — принц качает головой. — Я говорил отцу, что так и будет. И теперь расплачиваюсь за всё.       Он продолжает очищать раны, действуя очень осторожно, чтобы не потревожить наиболее ужасающие, и тихо, но достаточно громко, чтобы Соник услышал, напевает что-то. Соник прикрывает глаза и наклоняется к нежным прикосновениям.       Но вскоре приходится вымыть живот Соника. От этого прикосновения Соник скулит и подтягивает колени к груди, изо всех сил пытаясь выбросить из головы воспоминания о руках Эклипса на его запястье, о его теле, нависшем над ним, и как он растягивал его так широко, как никогда прежде, и о раскалённой до бела боли…       У принца расширяются глаза, хотя голос остаётся спокойным.       — Верно. Слишком лично. Можешь помыть сам, если хочешь.       Соник делает дрожащий вдох, а затем берёт мочалку и яростно трёт нижнюю часть тела и ноги, пока его хозяин уважительно отворачивается. Соник трёт до тех пор, пока кожа под синим мехом не становится розовой.       «Чтобы очиститься, одного геля для душа недостаточно. Не только кожу тебе надо отмыть, но и всю жизнь, если ты хочешь быть по-настоящему чистым. Но сколько своей жизни ты сможешь смыть? Сколько тебе нужно смыть? Вчерашний день? Прошлую неделю? Месяц? Год? А как насчёт трёх, шести, почти девяти лет? А как насчёт дня, когда ты родился? Или ночи, когда тебя зачали? Никому нет до тебя дела, особенно принцу, и не важно, что он говорит. Так почему кого-то должно волновать, что ты избавишься от своей грязной жизни? Почему это его должно волновать?»       Раздаётся стук в дверь, вырвав его из мыслей. Соник делает движение, чтобы выйти из ванны, но принц качает головой и кладёт руку на плечо синего ёжика, останавливая его.       — Оставайся здесь.       И он поспешно уходит, оставляя Соника в ванной одного.       Соник устало моргает и кладёт мочалку на край ванны. Он дёргает ушками в сторону дверей, улавливая слова хозяина.       — Превосходно. А обезболивающее ты принесла? Отлично. О, нет-нет, я в порядке. Просто кое-что случилось. Нет, я не… Подожди, пусть твоя матушка быстро приготовит куриный суп с рисом и принесёт крекеров. Проследи, чтобы так же она сделала тёплого клубничного молока. Если она что-то спросит, то скажи, что я пропустил ужин и буду рад горячей еде, учитывая погоду за окном. Самое важное — никому не рассказывай. Блэк Армс уже что-то подозревают, а я не хочу, чтобы все знали, что я делаю. Это всё, Крим. Спасибо.       Какого чёрта творит принц и зачем он втянул в это Крим?       Закрываются двери, слышится характерный металлический стук обуви по полу. Раздаётся грохот, когда что-то ставят в соседней комнате. Соник выпрямляется, когда его хозяин снова приближается, и на его лице всё та же мягкая улыбка.       [Музыка: Laura Story — Blessings — Instrumental with lyrics]       — Зачем вы это делаете? — спрашивает Соник, защитно подняв иглы и поморщившись от резкой боли.       — Когда я нашёл тебя, ты был почти мёртв. Я думал, что потерял тебя, — грустно отвечает принц, его улыбка исчезает в одно мгновение. Знает ли он, что сделали Эклипс и Блэк Дез? — Я знаю, что мой кузен и дядя ответственны за то, как с тобой обращались. Знаю, что они виноваты во всём. Они убили тебя. Большая удача, что твоя энергия Хаоса была достаточно сильной, чтобы я смог вернуть тебя, но, если бы я не смог… — принц прищуривает глаза, как будто старается изо всех сил не заплакать.       Что ж, это отвечает на его вопрос. Но порождает ещё один.       — Вам стоило позволить им убить меня, — Соник сердито трёт нос. — В конце концов, я всего лишь один из миллиона рабов, которых держите вы и ваше королевство. Так какое вам дело, буду я жить или умру?       Принц морщится.       — Ты всё ещё думаешь так плохо о собственном существовании? — он берёт салфетку и подносит её к носу синего ёжика. — Вдохни, глубоко и хорошо.       Соник повинуется и безрадостно улыбается, когда чувствует запах лаванды, как только грязь покидает его нос. Что ж, хоть какая-то его часть снова чиста.       Принц Империи Дум выбрасывает салфетку и осушает ванну. Схватив пушистое белое полотенце, он оборачивает им Соника и вытаскивает его из ванны, прижимая к себе и игнорируя синие иглы, что впиваются ему в плечи, когда двое оказываются в спальне.       — Не знаю, кто заставил тебя снова думать о столь отвратительных вещах, но подозреваю. И ты знаешь, что то, что он сказал, неправда, Соник. Ты один на миллион. Мой друг и моё сокровище.       — Сокровище, — бормочет Соник не то в бреду, не то в замешательстве, не то в изнеможении. Сложно сказать. Он просто знает, что его хозяин шутит. Иначе и быть не может.       — Да. Ты моё сокровище, — принц усаживает Соника на кровать, заставив его сидеть ровно, пока полотенце окутано вокруг него, как одеяло, и позади кладёт несколько подушек. Он подходит к тумбочке и берёт серебряный поднос, уставленный какими-то лекарствами. Принеся его к кровати, он ставит его в сторону и берёт ватные диски и дезинфицирующее средство. — Не двигайся. Будет немного щипать. Мне нужно сохранить как можно больше энергии Хаоса, чтобы вылечить твою спину, поскольку я потратил довольно много сил, помогая другим выжившим, и мне не хотелось бы потерять сознание, пытаясь исцелить синяки.       Есть и другие выжившие? Соник и понятия не имел, что в той кровавой бойне хоть кто-то выжил. Они в таком же состоянии, как и он? Сломлены, в синяках и в шрамах? Интересно, почему они всё ещё живы, если погибло так много?       Соник старается не вздрагивать и не шипеть, когда дезинфицирующее средство щиплет его раны. Он знает, что это поможет, но всё равно больно. К счастью, всё заканчивается довольно быстро, и, прежде чем Соник успевает это осознать, его хозяин уже закрепляет последнюю повязку.       Принц особенно резко втягивает воздух, когда опускается на колени на кровати позади Соника, осторожно снимая с его плеч полотенце.       — Я видел много шрамов от порки, включая те, которые у тебя уже были, когда мы только встретились, но, пресвятой Хаос, какой же это кошмар… — он протягивает Сонику белую таблетку. — Тебе это понадобится. Немного облегчит боль, когда я начну лечить твою спину.       Соник ничего не говорит, быстро проглотив таблетку. Она с мятным вкусом и тает во рту.       Его накрывает волной эмоций. Горе, когда вкус мяты напоминает ему о чём-то давно забытом. Облегчение, когда обезболивающее начинает быстро действовать, и он больше не чувствует жжения от дезинфицирующего средства и тупой боли после изнасилования. А ещё смятение — что имел в виду Шэдоу, когда сказал, что видел много шрамов от порки? Её же проводят подальше от глаз принца. Кроме того раза, когда выпороли Герцогиню, но это случилось по его приказу.       Руки принца светятся энергией Хаоса (а в одной руке он держит ярко-зелёный драгоценный камень), и он принимается за работу, залечивая каждую полосу от кнута. Однако с каждым прикосновением Соник скулит, потому что обезболивающее не притупляет боль от заново срастающейся плоти. В последний раз, когда принц исцелял его с помощью энергии Хаоса, он был без сознания, и потому понятия не имел, что будет так больно даже после принятия обезболивающего.       — Тише, тише, Соник. Я почти закончил, — успокаивает его принц. — Всё почти закончилось. Просто дыши. Нет-нет, не выгибай спину. О, Duendecito, я знаю, это больно. Знаю, знаю. Я знаю, что это больно, но постарайся не двигаться ради меня, хорошо? Ты такой храбрый и держишься молодцом. Ещё совсем немного. Всё хорошо. Ты в порядке. Я почти закончил. Почти закончил.       Соник икает, пытаясь сдержать слёзы и не двигаться, чтобы его хозяин мог закончить.       И наконец всё заканчивается. Соник сгибается пополам, когда его тело содрогается от рыданий, разрывающих его на части. Он чувствует, как кровать позади слегка прогибается в левую сторону, как будто принц хочет его утешить, но не хочет выходить за рамки дозволенного.       — Ш-Шэдоу? — хрипло шепчет Соник и напрягается, когда понимает, что позвал принца, своего хозяина, по имени — это серьёзное преступление, если только на это не было получено прямое разрешение.       — Я здесь, Azulito Duendecito.       Если раньше вся эта доброта и помощь в перевязке ран Соника не выдавали особо его чувства, то использование обычного милого прозвища выдаёт его с головой.       Слегка расслабившись, Соник встречается взглядом с нежными рубиновыми глазами Шэдоу, когда его рука легонько касается чужой щеки и мягко поворачивает его лицо к чёрному ежу.       — Соник, мне очень жаль. За всё. Я больше не оставлю тебя. Моя вина, что всё это случилось с тобой, что ты пострадал, и я клянусь, что как только увижу кузена снова, я немедленно убью его за всё, что он с тобой сделал, — алые глаза слегка блестят от злых слёз.       — М-можете сначала кое-что сделать для меня? — спрашивает Соник.       — Что угодно и в лучшем виде, — тут же соглашается Шэдоу, мягко проведя большим пальцем по мордочке Соника.       [Музыка: Peder B. Helland — Tears]       — Мастер, — Соник убирает руки Шэдоу от своего лица, — я хочу, чтобы вы оставили меня в покое.       Глаза Шэдоу недоверчиво расширились.       — Ч-что?       — Вы так сильно стараетесь. Я вижу это, и я благодарен за всё, что вы сделали. Но чем сильнее вы стараетесь, тем больнее мне, — изумрудные глаза сверкают горечью. — Вам нужно перестать.       — Я не могу, — настойчиво отвечает Шэдоу.       — Вы должны, — возражает Соник. — Посмотрите на меня. Почему вы так волнуетесь обо мне? Что во мне такого, что стоит спасти? Почему вы так настойчиво помогаете мне, хотя всем остальным всегда было на меня плевать?       У Шэдоу было что ответить, но Соник поднимает руку, как бы давая сигнал принцу помолчать.       — Не говорите мне, что это всё из-за того, что я спас вас, и вы мне должны. И не говорите, что это потому, что вы хотите стать моим другом. Не хочу слышать никакой подобной чепухи. Вот что я вам скажу: вам лучше меня не знать. Будет лучше, если вы притворитесь, что я не существую и не имею никакого значения. Так будет проще для нас обоих. Все остальные бросили меня, так почему бы и вам так не сделать? Вы уже солгали мне, дважды, между прочим, как и все. Так просто проигнорируйте меня. Вернитесь в свой идеальный королевский пузырь и притворитесь, что я — никто.       Соник отворачивается, тихие слёзы бегут по его щекам, а тон становится всё более злым.       — Было бы лучше, если бы вы просто дали мне умереть после того, как император и Герцогиня избили меня. Если бы вы просто оставили меня на морозе. Так ведь нет же. Надо же было вам примчаться, как принцу на белом коне, готовому спасти положение, говоря, что вы всё исправите и что вы позаботитесь обо мне, как будто я принцесса, ожидающая, что все мои проблемы исчезнут благодаря истиной любви. Что ж, позвольте снять с вас розовые очки: некоторых из нас не спасти на белом коне. Некоторые из нас просто хотят избавиться от страданий. Некоторые из нас знают, что не бывает никакого «долго и счастливо» с пышной свадьбой в закатных лучах в королевском саду, где мы связываем себя узами брака с теми, кого любим, и что принцы и белые кони — это просто помехи. Ошибки в истории. Мы получим свой финал с последним вздохом, потому что тогда всё закончится, а не потому, что какой-то принц примчится и спасёт нас. Моя история именно такая, только вот один принц вмешался и пытается переписать её и дать мне счастливый конец, которого я не заслуживаю.       Он резко поворачивается к Шэдоу на пике абсолютного гнева и горя.       — Почему вы просто не даёте мне умереть?! Почему вы просто не можете дать моей истории закончиться так, как ей и положено?! Просто почему?!       Он пристально смотрит на Шэдоу, его злые изумрудные глаза требуют ответа. Правильного ответа. Единственного ответа. Шэдоу нужно… нет, он обязан убить его. Ему придётся убить Соника здесь и сейчас за то, что он так плохо себя повёл, или по крайней мере ему придётся избить его до полусмерти, и чтобы у него не было никаких шансов выжить независимо от того, насколько высок уровень его энергии Хаоса.       В этот же момент принц смотрит на Соника, в алых глазах сверкают вуалью алмазы, а рот приоткрыт, как у рыбы. Соник смотрит на него, ожидая, что принц позовёт стражу, чтобы они немедленно увели синего ежа. Он просит о наказании — и Шэдоу должен ответить соответствующе, но не словами, а действиями.       [Музыка: Tenth Avenue North — You are More — Instrumental with lyrics]       И потому Соник удивляется, когда сильная пара рук обхватывает его и притягивает к себе, подбородок синего ежа оказывается на плече, и он оказывается в крепких объятиях. Соник чувствует тепло другого, просачивающееся сквозь рубашку, когда две руки смыкаются за спиной.       — Ч-что вы делаете?! Отпустите! — Соник ударяет кулаками по спине другого, толкается и пытается вырваться из успокаивающих объятий. — Отпустите! Отстаньте от меня! Отпустите! Мы оба знаем, что я не важен, так что просто отправьте меня на смерть!!! Мне всё равно, по какому приказу, просто сделайте это! Просто дайте мне умереть! Дайте мне умереть!!! Отпустите! Хватит лгать мне и себе!!! Отстаньте от меня! Дайте мне умереть! Я — никто, как же вы этого не понимаете?! Отпустите, ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!!!       Соник продолжает колотить принца по спине, надеясь, что до него наконец дойдёт и он отпустит. Но Шэдоу держится стойко, как скала против бури, коей сейчас является Соник, пока синий ёжик кричит и рыдает от всего, что хранил внутри себя, и продолжает бить принца по позвоночнику.       — Просто оставьте меня одного! — Соник срывается на визг, когда когтями впивается в спину принца и разрывает рубашку. — Вы уже так сделали, когда оставили меня с ними!       — И я заплатил ужасную цену за это решение, — бормочет Шэдоу. — Больше никогда, Соник. Я больше никогда тебя не оставлю.       — Да как же! Я знаю, вы тоже желаете моей смерти! Так просто отправьте меня на смерть! Покончите со мной, и всем станет легче! — рычит Соник, пытаясь вырваться из хватки принца. Он кусает и царапает, но тот всё никак не двигается. Чёрт, ну почему его хозяин такой упрямый?       — Никогда, — голос у Шэдоу мягкий, когда он утыкается лицом в шею Соника. — Я бы никогда этого не сделал.       — Уже сделали! — Соник слабо сопротивляется в крепких объятиях. — Вы ненавидите меня так же, как и они! Все меня ненавидят и хотят моей смерти!       — Я — все? — тихо спрашивает Шэдоу. — Соник, я — все?       Что-то внутри Соника переворачивается с ног на голову, и гнев обращается горем. Он не уверен, есть ли в этом смысл, поскольку эмоциональный туман заволакивает собой разум.       — Нет, нет-нет-нет, пожалуйста, пусть всё закончится…       — Всё закончится, мой дорогой Azulito Duendecito, — тихонько мурлыкает Шэдоу. — Обещаю.       — Пожалуйста, пожалуйста, умоляю, сделайте это, — просит Соник.       — Сделать что? — на выдохе спрашивает Шэдоу.       — Просто позвольте мне… дайте мне… отпустите… дайте мне… пусть всё закончится… умоляю… оставьте меня… дайте мне… отпустите…       Гневные удары становятся тише, кулаки разжимаются и просто стискивают рубашку Шэдоу на его спине. Соник утыкается лицом в плечо принца и плачет, и белая рубашка становится мокрой от слёз. Он ожидает, что Шэдоу оттолкнёт его, позовёт стражу и прикажет им убрать от него непокорного раба, что цепляется за своего хозяина.       Но Шэдоу этого не делает, он только притягивает Соника ближе к себе и нежно гладит его спину, помня о повязках. Единственный звук в комнате — это скулёж Соника, и он медленно затихает через несколько минут.       Проходит мгновение тишины. Два. Всё это время Шэдоу не ослабляет хватку. Соник закрывает глаза, сосредоточившись на своём дыхании и на звуке дыхания Шэдоу, что совпадает с его. Солёная капля падает Сонику на нос, и когда он осмеливается поднять взгляд, то видит, что Шэдоу плачет с закрытыми глазами.       — Мастер, п-простите, — Соник рискует и кладёт голову на плечо Шэдоу, его охватывает чувство вины. — Простите. Мне очень жаль. Я…       — Тише. Я знаю, — в голосе Шэдоу слышится боль, когда его рука оказывается на затылке Соника. — Я знаю, Соник. Бог и Хаос мне судьи, я знаю.       — Ч-что бы вы ни планировали сделать, просто сделайте, — шепчет синий ёжик. — Даже если это отправит меня на смерть.       — То, что я планировал, я уже делаю, — теперь в голосе принца есть намёк на теплоту. — Проявляю сострадание.       — Что это? — тихо спрашивает Соник. — Сострадание?       Термин кажется ему знакомым, но за столько лет Соник уже и забыл его значение, даже несмотря на то, что Шэдоу постоянно демонстрировал то, что, по его догадкам, он означает.       — Это желание помочь тому, кто нуждается в помощи, — объясняет Шэдоу.       — Вы думаете, мне нужна помощь? — горько спрашивает Соник. — Даже после всего, что я сказал?       — Это и есть проявление милосердия, что идёт рука об руку с состраданием. Но отвечая на твой вопрос: да. Даже после всего, что ты сказал, я всё ещё хочу помочь тебе, — хватка Шэдоу становится крепче, когда Соник икает, сопротивляясь новой волне слёз. — Но, как и всегда, только если ты этого хочешь.       И снова ответы у Шэдоу искажены и совсем не похожи на требовательные ответы предыдущих хозяев. Но в это раз Соник чувствует себя настолько неуверенным в собственном ответе, как никогда прежде.       — Наверное… — шепчет Соник и вытирает глаза предплечьем. — М-можете просто… подержать меня вот так… ещё немного?       Это жалкая, детская и, вероятно, глупая просьба, но возможность снова оказаться в чьих-то объятиях исцелит его лучше всяких бинтов, обезболивающих, ванн и даже энергии Хаоса, которая всё ещё пульсирует в его теле, творя исцеление.       — Конечно.       Отодвинув стопку подушек позади, Шэдоу садится и скрещивает ноги, вытянув одну ногу и откинувшись на подушки под небольшим углом, а Соник удобно располагается на коленях принца, руки которого всё ещё крепко обнимают потрёпанного ежа. Шэдоу осторожно кладёт голову синего ёжика себе под подбородок, позволяя Сонику слушать его собственное сердцебиение.       — Так нормально? Не хочу, чтобы тебе было больно или неуютно.       — Да. Спасибо, — Соник закрывает глаза, его рука покоится на груди Шэдоу, и он чувствует тепло и исцеляющую энергию Хаоса, бегущую по венам. Тёмный ёжик напевает ту же мелодию, что и раньше, и это становится ещё одним подтверждением, что Соник в безопасности. Наверное.       Соник коротко мычит.       — Давно меня так не обнимали. Ну, без сексуального подтекста.       — Длинный Коготь обнимала тебя? — спрашивает Шэдоу, игнорируя последнюю фразу.       У Соника лицо вытягивается, когда воспоминания о ней проносятся в голове.       — Да. Она говорила мне, что в её крыльях я всегда буду в безопасности. Так и было, пока я не потерял её.       — Ничего, если я так делаю? — спрашивает Шэдоу. — Я не хочу вызвать плохие воспоминания.       — Ага, — коротко отвечает Соник, поджав под себя ноги. — Это… приятно.       — Ты доверяешь мне свою безопасность? — пробует Шэдоу.       — Не говорите со мной о безопасности, не после всего, что случилось, — резко говорит Соник. — И нет, я не знаю, смогу ли я снова доверять вам.       Судя по тому, как ослабляется хватка Шэдоу, Соник понимает, что его слова ранили больнее, чем он мог предположить. Пристыженный, он сворачивается клубочком на коленках принца и бормочет извинения.       Шэдоу нежно гладит Соника по спине.       — Тише. Я не виню тебя. Я не виню тебя за всё, что ты сказал. Потому что ты прав — я обещал защищать тебя, и дважды я нарушил обещание. Будь я на твоём месте, я… я бы тоже себе не доверял.       — Почему вы извиняетесь? — Соник хмурится. — Это я ведь должен извиняться.       — Я же говорил тебе, принцы тоже склонны ошибаться. Я признаю свою ошибку, чего мой кузен никогда не сделает, — отвечает Шэдоу. — Я полностью пойму, если ты не сможешь никогда простить меня. Но я хочу, чтобы ты знал, что мне жаль и я буду стараться стать лучше, — его рука находит лопатки Соника. — Кроме того, за что тебе извиняться? Ты не сделал ничего плохого.       — Я не выполнил приказ, — бормочет Соник. — Я не был достаточно быстр.       — Учитывая обстоятельства, мой дядя должен быть благодарен, что ты старался, — напряжённо отвечает Шэдоу.       — А потом я выместил всё на вас, — Соник прижимает ушки. Солёные слёзы снова обжигают глаза, и он моргает, чтобы избавиться от влаги. — Я не должен был этого делать, и всё равно… всё равно я…       — Всё в порядке, Соник. Я не сержусь. Ты имеешь право на чувства. И я знаю и понимаю твою боль и утрату, — рубиновые глаза сверкают, когда принц вытирает большим пальцем слёзы Соника, что ручьём льются из изумрудных глаз. — Давай, поплачь за всё то время, когда ты не мог поплакать. Подозреваю, что тебе давно пора хорошенько выплакаться.       Несмотря на свой приступ гнева и горя ранее, Соник всё ещё сомневается, стоит ли плакать.       — В-вы уверены? — спрашивает он, задыхаясь. — Я не должен… мне не положено…       — Тебе это нужно, Azulito. Ты почувствуешь себя лучше. И если ты волнуешься о приватности, то я не буду смотреть. Обещаю.       Шэдоу крепче обнимает Соника, когда тот снова плачет. Принц нежно качает его. А Соник теперь плачет обо всём: о телах на улице, о разрушенных семьях, о пролитой по снегу крови, о друзьях, что он обрёл и потерял, о воспоминаниях, очень туманных и всё же немного ясных, и о годах душевной боли. Он плачет по именам, которые знал, и о лицах, которые больше не мог вспомнить.       Соник плачет, пока у него не начинается икота, а голос не становится уже привычно хриплым, его тело дрожит от каждого вздоха. Шэдоу всё это время крепко держал его и ни разу не взглянул в его сторону, пока синий ёжик не успокоился.       — Спасибо, — удаётся прошептать Сонику, когда Шэдоу тянется за его спину и протягивает ему стакан воды.       — Всегда пожалуйста, — Шэдоу взъерошивает синие иголки с мягкой улыбкой, когда Соник осушает стакан и возвращает его принцу, и тот ставит его на тумбочку. Соник прислоняется к Шэдоу, и принц нежно его обнимает.       Наступает ещё одно долгое молчание, которое нарушает Шэдоу.       — Соник?       — Да, Мастер?       — Когда ты просил меня дать тебе умереть, ты действительно этого хотел? Или это желание просто стало частью тебя? — голос Шэдоу очень тихий, как будто ему невыносим сам вопрос.       Рот Соника поражённо приоткрывается от этой мысли. Он всегда хотел смерти? Или она просто стала синонимом и символом свободы, которую он когда-то хотел?       Он отмахивается от этой мысли.       — Вы спрашиваете из сострадания или из жалости?       — И то, и другое. Но в основном я спрашиваю, потому что дал обещание.       У Соника глаза стекленеют, и он застывает с совершенно бесстрастным выражением лица, когда Шэдоу выпускает его из объятий.       — Вы шутите.       — О, Duendecito, да разве бы я стал лгать тебе? Ну правда? — Шэдоу встаёт и ставит поднос обратно на тумбочку.       — Вы уже дважды это сделали, — автоматически отвечает Соник, но подсознательный голос твердит: «Он был предельно честен с тобой. Иначе он бы не сделал ничего из того, что ты помнишь и знаешь».       Глаза Шэдоу на мгновение становятся будто стеклянными от боли, но затем в них блестит идея.       — Что ж, тогда, полагаю, мне лучше последовать твоему совету.       Он в мгновение ока пересекает комнату и открывает шкаф, что-то активно в нём ища.       — Какому совету? — хрипло спрашивает Соник.       — Вот, — Шэдоу возвращается к нему и держит в руках белую рубашку на пуговицах, чёрные носки и чёрные легинсы. — Они должны тебе подойти. Одевайся скорее.       — В-вы уверены, что я могу это надеть? — Соник вздрагивает, когда понимает, что задаёт вопрос хозяину — большое табу среди рабов, учитывая, сколько вопросов он задал до этого.       Ласковые пальцы охватывают его подбородок.       — Я бы не дал тебе эту одежду, если бы не хотел, чтобы ты её надел, — мягко улыбается Шэдоу.       — Что ж, раз вы уверены, — Соник пожимает плечами, помня о своих травмах.       Шэдоу одобрительно кивает и берёт канделябр.       — Когда оденешься, следуй за мной.       — Куда? — спрашивает Соник, сползая с кровати.       Выражение лица у принца странно торжественное, когда он открывает двери в коридор.       — Я последую твоему совету, что ты дал мне месяц назад: я докажу тебе, что каждое моё слово и действие — истина.       — И как вы планируете это сделать? — интересуется синий ёжик, следуя за Шэдоу по коридору.       Шэдоу останавливается, его рубиновые глаза мрачнеют в раздумьях.       — Мне нужно кое-что тебе показать.