In Due Time || В Своё Время

      Шэдоу осторожно открывает дверь справа по коридору, всё ещё крепко сжимая в руке канделябр. Соник следует за ним, заметив, что комната эта очень унылая. Здесь нет света и очень много пыли. На стенах карты с выцветшими линиями, а мебель покрыта тканью, чтобы уберечь её от загрязнения.       Соник тихонько кашляет.       — Что это за место?       Шэдоу молча приближается к стене, где, слегка накренившись, висит картина, частично покрытая толстым гобеленом. На портрете видно молодую девушку со светлыми волосами и голубыми глазами, которая счастливо улыбается неизвестному художнику из прошлого.       Глаза Соника расширяются от восторга и удивления.       — Я знаю её!       — Что? — Шэдоу в замешательстве наклоняет голову. — Откуда ты…       — Это Леди Мария. Я видел её портрет в замке АРК. Один из моих предыдущих хозяев однажды взял меня с собой, когда отправился туда. Эта поездка была не очень хорошей, но посещение замка было лучшей частью. Среди караванов о ней ходит целая легенда, — объясняет Соник.       — Легенда? — переспрашивает Шэдоу, в его глазах читается непонимание, смешанное с интересом, и потому он протягивает канделябр Сонику, намекая начать свой рассказ.       Соник берёт в руки канделябр и говорит мрачным, почти загадочным голосом:       — Леди Мария была младшей внучкой выдающегося лорда Джеральда Роботника. Но мало кто знает, что именно она помогала рабам бежать в другие страны. Согласно истории, в один из таких побегов она встретила беглого принца. И с того момента не было двух душ счастливее. В конце концов принц поселился в замке АРК, который стал оплотом для беглых рабов. Принц и Мария были известными проводниками, которые помогли и спасли тысячи рабов. Но однажды ночью в замке случился страшный пожар. Мария, принц и лорд Роботник пытались сдержать пламя, чтобы позволить рабам спастись. К сожалению, все трое погибли в том пожаре, но некоторые спасшиеся рабы рассказали эту историю другим.       Соник прикрывает глаза.       — Есть табличка «Отчаявшиеся да будут здесь в безопасности», которая осталась после пожара и до сих пор висит над руинами. И когда я вошёл в разрушенный замок, я и правда почувствовал, что мне нечего бояться. Как будто у моего хозяина нет надо мной власти. Как будто, пускай и всего на мгновение, я обрёл покой.       Он открывает глаза и кивает Шэдоу.       — Вот почему беглецы молятся Марии. Считается, что её присутствие направляет рабов к свободе и защищает в пути. Когда я пытался сбежать, это не сработало, но кому-то повезло больше.       Сначала Шэдоу молчит. На мгновение Соник думает, что перешёл черту дозволенного, но Шэдоу начинает говорить холодным тоном с привкусом горечи:       — Легенда ошибается.       Он сдёргивает гобелен, и после взметнувшегося облака пыли становится видна вся картина.       На ней Мария, лорд Роботник с доброй усмешкой и Шэдоу, устроившийся между ними и улыбающийся детской улыбкой.       У Соника рот открывается от шока, а взгляд переполнен сочувствием, которого он обычно не показывал.       — Погибли только Мария и профессор Роботник, — взгляд у Шэдоу такой же холодный, как и голос. — И это не было случайностью.

***

      Удушливый чёрный дым клубится выше мерцающего оранжевого пламени. Замок горит уже около часа. Звуки рычащих монстров разносятся по небу.       Он должен был это предвидеть — те, кто помогают рабам бежать, могли быть пойманными в любой момент. Либо кто-то о них донёс, либо слухи о них дошли до Чёрной Кометы.       Поэтому его отец явился сюда в сопровождении всей мощи Блэк Армс. И Шэдоу знает, что даже сам ад будет милосерднее, чем его разъярённый отец. Их смерть станет основным блюдом, а горящий замок — десертом.       — Шэдоу, нам нужно спешить! — кричит Мария, когда они бегут по коридору, хрипя от дыма.       Шэдоу резко останавливается прямо перед коридором, что ведёт на кухню и к задним дверям.       — Мария, убегай. Все уже ушли, как ты и хотела. Я разберусь с Блэк Армс, — приказывает он.       — Я тебя не оставлю! — в свете оранжевого пламени кожа Марии приобретает более здоровый оттенок, а в её голубых глазах мерцает испуг. — Шэдоу, они же убьют тебя, ты сам так сказал!       — Если я умру, то уж лучше, чтобы это было ради благой цели. Нашей цели, — он крепко сжимает её руки. — Со мной всё будет в порядке, обещаю. Просто уходи отсюда вместе с Джеральдом. Как только я уведу их от замка, я найду вас.       Она кивает и убегает, пока зал заполоняет пламя и обломки.       Шэдоу быстро оказывается у главного входа, где несколько Блэк Армс уже выломали двери. Их голоса наперебой рычат, когда появляется Шэдоу. Сжав кулаки, принц бросается в драку.       Изумрудная кровь брызжет во все стороны. Руки Шэдоу сияют от энергии Хаоса, звуки свиста копий и грохот взрывов перемешиваются с воплями поверженных Блэк Армс. Шэдоу удаётся выгнать их обратно во двор. Теперь для манёвров больше места, и он скачет от одного Блэк Армс к другому, убивает их десятками. Всё его тело сияет энергией Хаоса, пока наследный принц использует её всю без остатка, чтобы избавиться от незваных гостей.       — Достаточно.       Шэдоу рычит, когда император Блэк Дум выходит из горящего замка, и в одной его руке зажата Мария, а в другой — Джеральд. При виде этого Шэдоу замирает, дав крепкому Чёрному Дубу позади себя достаточно времени, чтобы он смог прижать Шэдоу к земле.       Нет-нет-нет, кто угодно, но только не его ангел.       — Я ожидал предательства от этих двоих, — рычит император, — но от тебя, Шэдоу? От принца? — его третий глаз смотрит на Шэдоу угрожающе.       Внезапно он кричит от боли. Мария — милая, хрупкая Мария — вытаскивает кухонный нож из руки императора. Кровь хлещет из раны, когда она бросается к Шэдоу и ударяет стражников, что держат его. Затем она ласково гладит его по мордочке.       — Ты в порядке?       — Да, — кивает Шэдоу.       — Ты маленькая сука! — волна фиолетовой энергии в форме ножа выстреливает в них. Шэдоу и Марии удаётся увернуться от атаки, но император швыряет профессора Роботника в стену, телепортируется Шэдоу за спину и оттаскивает Марию от него. Окровавленный кухонный нож со звоном падает на каменную дорогу. Сам Шэдоу отброшен в сторону, и три Чёрных Дуба подскакивают, чтобы окружить его.       — Где они? — требовательно спрашивает император, крепко сжимая руку Марии.       — Чёрта с два я тебе скажу, — выплёвывает Шэдоу. Он встречается взглядом с Марией, понимая серьёзность ситуации. — Тебе нужен только я. Отпусти Роботников.       — Я не в настроении для игр, — император проводит когтем по подбородку Марии. — Больные — лёгкая добыча для личинок Блэк Армс.       — Оставь её в покое! — молит Шэдоу. — Пожалуйста, оставь её в покое! Мы ничего не знаем!       — Не смей мне лгать. Солдаты уже прочёсывают лес. Скоро они найдут мой товар, — Блэк Дум пренебрежительно взмахивает рукой.       — Они не товар! — восклицает Шэдоу, вокруг него пульсирует красная энергия, и ему уже всё равно, если он что-то раскроет. — Они живые! Люди! Мобианцы! У них есть семьи, цели и мечты! — взрыв Хаоса отбрасывает от него солдата, и Шэдоу поднимается, тяжело дыша. — Отец, если ты просто хочешь, чтобы я вернулся, то я вернусь. Но отпусти Марию и остальных.       — Я хочу, чтобы ты вернулся, — бормочет император, — но ещё я хочу свой товар, — он крепче сжимает Марию, заставив её закричать, когда её хрупкие кости ломаются от его хватки. — Скажи мне, Шэдоу. Где они?       — В безопасности, — усмехается Шэдоу. — В безопасности и далеко от тебя.       — Это ты так думаешь, — хмыкает Блэк Дум.       В этот момент появляется дюжина Блэк Армс, ведущая за собой десятки мобианцев, которые до этого искали убежища в теперь уже горящем замке. В свете пламени на их лицах видны шок и горе. А ещё горькое смирение, будто они знают, что скоро умрут.       Разведчик что-то бормочет, из-за чего Блэк Дум выглядит недовольным и раздражённым.       — Что?! Их было больше! — он поворачивается к Шэдоу. — Мне не нужно повторять, но поскольку ты упрямый, как и обычно, я спрошу ещё раз. Где остальные?       — На свободе, — он ухмыляется. — Как ты и хотела, Мария. Как и должно быть.       БАМ!       Алые глаза расширяются, когда Блэк Дум бросает тело Марии, и спереди её голубого платья расползается багряное пятно. Чёрный Дуб позади Шэдоу убирает своё оружие.       Ветер разносит по округе крик. Его собственный.       — МАРИЯ!!!

***

      [Музыка: Sonic Adventure 2 Battle Music — Reflection (HD)]       — Они застрелили её, — взгляд у Шэдоу холодный. — Они застрелили её прямо у меня на глазах. Через секунду они застрелили и её дедушку.       Соник смотрит на него поражённо.       — Шэдоу…       — Я не смог бы их остановить, даже если бы захотел, — Шэдоу прикрывает глаза. — Она умирала у меня на руках. И когда она сделала последний вздох, меня оттащили и вернули в мою золотую клетку. До той ночи я был свободен шесть месяцев.       — Это ужасно, — бормочет Соник. — Я… я не…       — Нет, это правда. Ты не знал, — Шэдоу качает головой и подходит к столу, разложив что-то на пыльной поверхности. — Я никому этого не показывал, потому что никто не поймёт.       Он сдувает пыль с потрёпанной карты, на которой видны сотни тонких красных линий. Пальцем он прослеживает одну такую линию, словно прокладывает путь.       — Рабы называли его Замком АРК, потому что так было легче запомнить. На самом деле, замок назывался Архея. Но, как и сказано в твоей легенде, замок служил убежищем для рабов. Для сотен и тысяч рабов. Они приходили отовсюду, не только из Империи Дум. Многие из них были готовы поставить на кон всё, лишь бы обрести свободу. Большинство приходили пешком, но некоторые пришли другими путями. Однажды один раб плыл вверх по реке, чтобы добраться до нас. Его плот смыло течением, но он добрался до нас и сказал, что это того стоило.       Шэдоу усмехается.       — Я помню, как один беглец тайно добрался до нашего замка, ухватившись за заднюю часть кареты своего хозяина. Мы даже не знали, что он пришёл, пока повар не поймал его за кражей еды из кладовой.       Указательным пальцем Шэдоу проводит третью линию, что ведёт прямо к его бывшему дому.       — Оказавшись на пороге замка, Мария встречала их тёплой ванной, прежде чем отправить их ко мне и врачам на лечение. У нас всегда были готовы комнаты с одеждой и сытным ужином, чтобы у них были силы для нового этапа их путешествия.       Его палец перемещается на другую алую тропу.       — Иногда в Замке АРК устраивались вечерники. Лорд Роботник руководил некоторыми. Чтобы скрыть то, чем мы занимаемся, мы всем говорили, что этих рабов мы только что купили. Небольшое количество косметики и легко смываемой краски скрывали, кто они на самом деле, — он проводит ладонью по всей карте. — Мы вели тщательный учёт тех, кто приходил к нам и уходил. Складывали списки в банки и закапывали в саду. Джеральд не знал о существовании этих списков, потому что это был наш секрет. Мой и Марии.       — Он знал, что вы с Марией этим занимались? — спрашивает Соник. — Помогали беглецам?       Шэдоу нежно фыркает.       — Джеральд всегда делал то, что приносит пользу другим, поэтому он очень хотел помочь. Обычно он был на кухне, если не помогал мне с лечением рабов.       Соник кивает.       — А как вы туда попали? Просто пешком?       — Вроде того, — Шэдоу прижимает ладони к карте. — Я ушёл посреди ночи. Я телепортировался за стены, подальше от дворца и просто побежал. Тогда охрана была слабой, поэтому мне удалось ускользнуть, не привлекая особого внимания. Я шёл так долго, как мог, но я не был подготовлен должным образом, и, прежде чем я это осознал, я заблудился, замёрз и сильно проголодался. Я потерял сознание где-то в лесу. Когда я пришёл в себя, Мария несла меня как ребёнка. Она сказала мне отдохнуть, и что я в безопасности. Я подумал, что она ангел.       — Совсем как я после первого покушения на вас, — Соник улыбается.       — Именно, — Шэдоу ласково улыбается. — Она отвела меня к своему дедушке и вымыла меня. Они очень удивились, когда узнали, что я из королевской семьи Империи Дум. Они думали, что я сдам их за помощь беглецам. Поэтому мне пришлось рассказать им, почему я сбежал, — он прикрывает глаза и глубоко вздыхает. — Перед тем, как убежать, я стал свидетелем того, как разделяют семью тенреков. Родители и дочка. Мать продали моему дяде, а дочь кому-то ещё. Я видел, как они кричали и умоляли позволить им остаться вместе, но всё было напрасно.       Шэдоу прикусывает губу.       — Тогда я понял, что не могу оставаться в месте, где разделяют семьи, пока моя целая. Я всегда рос в комфорте, и меня не волновали рабы, но, когда я увидел, как их разделили, как мучительно это было для них… я осознал, что что-то не так. Моя идеальная семья только поощряет кровопролитие и насилие, а мне от этого тошно. В конце концов, я не смог выносить пытки, ужас и отсутствие заботы.       — Поэтому вы сбежали, — заканчивает за него Соник, — и оказались прямо в руках тех, кто помогает рабам сбежать.       — Верно. Джеральд и рабы были напуганы, они хотели убить меня. Но Мария, она… она попросила их дать мне шанс. Она сказала, что каждый заслуживает шанса быть счастливым, что все должны быть прощены, даже принцы королевства, которое регулярно разрушает сотни жизней. Это настолько меня потрясло, что через некоторое время я поклялся ей в верности. Рабы, что не удивительно, сомневались, но Мария и Джеральд приняли меня с распростёртыми объятиями. Мария научила меня заботиться о других и использовать мои силы Хаоса, чтобы исцелять, а не причинять боль. В обмен на это, а также за комнату и еду, я предложил Джеральду своё тело для исследований.       После вопросительного взгляда Соника он быстро добавляет:       — Ничего особенного. Он пытался исцелить Марию.       — Она была… — начинает Соник.       — Очень больна, да, — признаёт Шэдоу. — Но это не мешало ей выбегать на улицу, чтобы помочь нуждающимся. Она никогда не соблюдала постельный режим, — он улыбается. — Некоторые, как и я, называли её ангелом. Она заботилась обо всех, дружила со всеми, плакала и скорбела со всеми и молилась, когда они снова отправлялись в путь.       Соник затаивает дыхание, думая о вопросе, который, как он знает, не будет приятным ни для него, ни для Шэдоу.       — Вы… вы случайно не знаете, сколько сбежало той ночью? Во время пожара?       — Той ночью у нас было тридцать пять рабов. Отец отловил двадцать восемь из них, а затем, когда мы вернулись во дворец, он избил их до смерти, — рубиновые глаза сверкают после короткой паузы. — Это был последний раз, когда я делал что-то на своих условиях. После случившегося мой отец не спускал с меня глаз ни на секунду. А потом он выстроил стену, добавил колючую проволоку и удвоил охрану. Это было сделано не только для того, чтобы предотвратить дальнейшие побеги, но и чтобы запереть меня.       Соник смотрит на карту, удивляясь количеству красных линий.       — Те, кто сбежали, связывались с вами? Чтобы сказать, что у них всё получилось?       Шэдоу коротко улыбается.       — Многие присылали нам письма из тех мест, где обосновались. Разумеется, как только они научились писать. Мы обучали их, чтобы они смогли хотя бы написать свои имена.       Отойдя от стола, Шэдоу опускается на колени и открывает бордовый сундук, полный пожелтевших от времени документов. Соник опускается на колени рядом, широко раскрытыми глазами глядя на списки королевств и школ, вариантов работ, приютов, продовольственных складов, правителей, старых или давно умерших, и на квитанции о поставках.       А ещё имена. Много имён. Рядом с некоторыми указан возраст, рядом с другими — сведения о состоянии, некоторые имена не имели никаких заметок, а у некоторых были заметки о членах семьи.       — Однажды, — начинает Шэдоу, — в одну и ту же ночь к нам пришли две красных панды. Они пытались сбежать, чтобы заработать денег и освободить другого. Оказалось, что они близнецы, и как только они узнали, что оба находятся в Замке АРК, они сбежали вместе.       — Что с ними стало потом? — спрашивает Соник.       — Последнее, что я слышал о них, они поселились в Адабате в домике, который построили сами.       Соник снова смотрит на списки, боясь прикоснуться к ним, как будто в ином случае они рассыпятся пылью.       — Я удивлён, что все эти документы здесь. Я и не думал…       — Я сохранил несколько, — прерывает его Шэдоу. — Я храню их, чтобы не забыть, что я потерял той ночью. И чтобы не забыть мои обещания, — его взгляд становится жёстче. — Мария заставила меня пообещать дать каждому рабу шанс быть счастливым, жить ради своих мечт, помогать и защищать их.       — Поэтому вы спасли меня? — спрашивает Соник. — Поэтому вы мне помогли?       У Шэдоу дыхание сбивается, когда он поворачивается к Сонику.       — Да, Azulito Duendecito. Вот почему я продолжаю пытаться. Ради неё и ради лучшего будущего.       В его рубиновых глазах Соник видит куда более глубокий ответ, но он предпочитает не настаивать на нём. Вместо этого он переводит взгляд на портрет, затем на Шэдоу и снова на портрет.       — Вы любили её, не так ли?       — Она была мне как сестра, — взгляд Шэдоу тускнеет. — Она заботилась обо всех, но мы с ней были очень близки. Если она была ангелом, то я был её маленькой тенью — всегда был рядом. Она научила меня заботиться о других, научила меня радости и счастью. Рядом с ней я чувствовал себя в безопасности. Я был очень счастлив с Марией и Джеральдом, ведь я наконец нашёл людей, которые понимали мои мысли и чувства и показали мне, как правильно справляться с ними. Она показала мне мир счастья, которого я раньше не знал. Впервые я почувствовал себя свободным. Свободным и счастливым, чего не понимал и до сих пор не понимает мой отец.       — Я почувствовал себя так же, когда посетил руины, — добавляет Соник. Шэдоу смотрит на него с тем же любопытством, что и раньше. Соник опускает взгляд в пол. — Извините.       — За что?       — Разве этот вопрос не был неуместным?       — Нет, — Шэдоу тепло ему улыбается, — всё в порядке. Я хотел рассказать тебе. К тому же разве не удивительно узнать, что твой хозяин раньше помогал рабам сбежать?       — Удивительно, — соглашается Соник, — но теперь я хочу знать, почему вы перестали пытаться снова сбежать. Почему не пытались снова помочь другим.       — Во-первых, из-за новой охраны, — отвечает Шэдоу. — А во-вторых, мой отец предупредил меня, что любые попытки станут основанием для казни. После того, как мы вернулись во дворец, он выпорол меня, а затем запер в подземелье на три месяца. После этого он заставил меня заниматься с учителями, чтобы «скорректировать моё поведение», и они регулярно за мной наблюдали. Он следил за каждым моим шагом. Больше у меня не было постоянных слуг, чтобы у меня не было возможности «побрататься» с ними. Каждый раз, когда я это делал, меня снова избивали.       Шэдоу хмурится.       — Я понял, что, если я хочу, чтобы он перестал так сильно контролировать меня, мне нужно подыграть. Мне нужно вести себя так, будто сотни спасённых мною жизней и тысячи жизней, которые я мог бы спасти, не имеют значения. Мне нужно вести себя так, будто я не наблюдаю за совершением преступления. Мне нужно молчать, даже если хочется только кричать. В итоге, это перестало быть притворством. По крайней мере, на публике.       Соник, как ни странно, сочувствует Шэдоу. Сколько раз он пытался сбежать? Сколько раз ему это не удавалось? Сколько раз ему приходилось притворяться, что ничего не болит, хотя на самом деле болело нестерпимо?       — Потому у меня есть Грэй, — продолжает Шэдоу. — Отец хотел быть уверенным, что я ничего не попытаюсь сделать, поэтому он решил, что наличие телохранителя поможет. Но не помогло, и многие из них ушли, потому что не могли справиться или понять моё горе. Пока не появился Грэй. Он оказался отличным слушателем, и я провёл много ночей, рыдая на его плече. Но он и не возражал, только держал меня, пока у меня не оставалось сил ни на что. А потом мы разговаривали. С Руж было то же самое, только ей потребовалось чуть больше времени, потому что она не хотела иметь со мной ничего общего, пока отец не согласился заплатить ей драгоценностями. Такова цена за разрыв детской дружбы.       Шэдоу улыбается.       — Руж была моей самой близкой подругой до того, как я встретил Марию, поэтому она понимала, что мне больно. Мы провели много времени вместе, разбирая вещи, когда я вернулся во дворец. Благодаря им всем я вернулся к жизни. Я не тот, кем был, когда встретил Марию, но я жив достаточно, чтобы угодить отцу. Этого достаточно, чтобы попытаться обойти его законы, но, если понадобится, Руж и Грэй помогут мне сделать вид, что ничего не происходит.       — Они знают обо всём, что произошло? — интересуется Соник.       — Без подробностей, — признаётся Шэдоу. — Но они знают достаточно, чтобы помочь мне справиться с моим горем, — он указывает на комнату. — Они не знают об этом месте. Они не знают, кого я смог спасти. Они ничего не знают о моём обещании — то, что они видят, для них это просто какие-то реформы. Они не знают о моём обещании людям этого королевства. Мария, может, попросила меня пообещать сделать их счастливыми, но я пообещал отомстить отцу и тем, кто бездействует и позволяет этой несправедливости происходить.       — Значит, я первый посторонний, кто всё это видит? — спрашивает Соник. — Первый, кто знает всю историю?       — Да, — кивает Шэдоу после минутной паузы.       [Музыка: Peder B. Helland — Always]       Соник снова смотрит на портрет. Потом на Шэдоу.       — Вот почему вы разозлились, когда император отклонил предложенные вами реформы. Это были изменения, созданные для того, чтобы сдержать данное вами обещание.       Шэдоу кивает.       — И вот почему, если ты заметил, я более непринуждённо общаюсь с рабами, чем с кем-либо ещё. Я потратил уйму времени на то, чтобы узнать таких, как они, что теперь мне комфортнее общаться с ними, чем со сверстниками, за исключением Руж и Грэя. Вот почему я спросил о твоём имени, о том, что тебе нравится и не больно ли тебе. Мария никогда не видела рабов — она видела людей с надеждами и мечтами, которым нужна безусловная любовь. И я вижу их такими же.       Его уши грустно прижимаются к голове.       — Именно поэтому мне больно, Azulito, когда те же самые люди, которым я пытаюсь помочь, реагируют агрессивно. Они думают, что у меня тёмные мотивы, что я планирую использовать их ради собственных желаний. Но это никогда не было так. Мои мотивы основаны на обещании, которое я дал подруге ради лучшего будущего.       Теперь и Соник отводит уши назад. Не в силах выдержать взгляд Шэдоу или взгляд портрета, он отворачивается. Он знает, что не должен был кричать на Шэдоу. То, что Соник считал эгоистичной жалостью, на самом деле было жертвенной любовью в память об ангеле, который дал Шэдоу шанс на жизнь. И когда Шэдоу раз за разом предлагал этот же шанс Сонику, он плевал ему в лицо.       На его плече оказывается рука, и Соник снова встречается со взглядом багровых глаз.       — Ты ведь знаешь, я не сержусь на тебя, Соник. Я привёл тебя сюда не для того, чтобы ты почувствовал себя виноватым. Я привёл тебя сюда, чтобы доказать, что действую я не ради собственной выгоды.       — Но вам всё равно больно из-за меня, — бормочет Соник.       — Бывало и хуже, — с усмешкой отвечает Шэдоу. — Кроме того, у меня высокий уровень энергии Хаоса, помнишь? Несколько синяков и царапин быстро исцелятся с помощью неё.       Соник коротко усмехается и переводит взгляд на портрет Марии. Она выглядит такой милой, что ему плохо от того, что ему не удалось познакомиться с ней до того, как её не стало.       — Она тоже не стала бы злиться на тебя за то, что ты меня ударил, — добавляет Шэдоу с ухмылкой. — Будь она с нами, она бы, наверное, сказала тебе отметелить меня посильнее в следующий раз.       Соник смеётся, потому что уже слышал что-то подобное раньше. Но от нахлынувших воспоминаний Соник чувствует, как обжигающая солёность снова наполняет его глаза.       — Эй, — рука Шэдоу касается его щеки, — посмотри на меня.       Это не приказ, но Соник повинуется, встретившись взглядом с алыми глазами.       — Величайшей силой Марии было её сердце. Она не владела мечом, как другие воины, но она боролась за доброту для каждого. Она верила в каждого. Она верила в прощение и вторые шансы. Она верила, что у каждого есть шанс на всё, что может предложить жизнь. Она верила, что люди — это больше, чем выбор, ошибки и проблемы, с которыми они приходили к нам. Что есть причины, по которым мы всё ещё на этой земле, даже если мы сами их не знаем. Она всегда говорила, что «возможно, настало время узнать».       — К чему вы клоните? — спрашивает Соник.       — Я хочу сказать, — продолжает Шэдоу, — что ты пришёл сюда, желая умереть. Ты пришёл, утверждая, что должен умереть. Ты пришёл, веря, что никому нет дела до твоих проблем, поскольку именно они определяют тебя, и что у тебя нет шансов ни на что, кроме как на смерть. Но есть причина, по которой ты всё ещё жив. Причина, по которой ты всё ещё здесь, помимо прихотей моего отца или моих. Причина, которая намного больше и важнее, чем проблемы и любая причина, по которой, как ты думаешь, ты должен умереть.       — Верно. Я здесь, чтобы страдать, — безэмоционально замечает Соник. — Страдать и мучаться от жизни, потому что ни вы, ни ваш отец не даёте мне желаемой смерти.       — Нет. Есть причина, по которой ты ещё жив и с нами, помимо мотивов моего отца и моих, — возражает Шэдоу. — И однажды мы узнаем, почему.       — Вы уверены, что я всё ещё жив, потому что вы пытаетесь сдержать своё обещание? — спрашивает Соник.       — Возможно. Но если причина действительно такова, то я не думаю, что ты против.       — Что заставило вас так подумать? — с прищуром интересуется Соник.       — Разве тот, кто хочет умереть, стал бы принимать утешения? — улыбка Шэдоу сравнима с лунным светом. — Разве тот, кто хочет умереть, позволил бы другому выслушать его историю или хотя бы те части, которыми он готов поделиться? Разве тот, кто хочет умереть, стал бы просить об объятиях, пока он плачет о жизни, от которой хочет избавиться?       Соник чувствует, как горячие слёзы скатываются по щекам, пока его губы слегка приоткрыты. Шэдоу ведь прав. Соник был так поглощён желанием прекратить свои страдания, что даже и не понял, что его действия, когда он принимал доброту Шэдоу, Грэя, Руж и Крим, отражают его желание жить. Желание надеяться. Желание мечтать.       Шэдоу медленно и нежно обнимает Соника.       — Я признаю, что не знаю всех подробностей о том, кем ты был до того, как оказался у нас, Соник. И я знаю, что впал в твою немилость, потеряв то немногое доверие, что у тебя было ко мне. Но, друг мой, пожалуйста, послушай. Я обещаю, что найду способ заставить тебя снова улыбаться. Я дам тебе все шансы, чтобы быть счастливым, как того хотела бы Мария. И я клянусь, что сделаю всё что в моих силах, чтобы всё исправить.       Соник судорожно вздыхает и кладёт голову на плечо Шэдоу, испытывая целый ураган эмоций внутри.       — Знаете… а вы и правда здорово обнимаетесь, — шепчет он, едва ли пытаясь игнорировать тот факт, что от слов Шэдоу он чувствует себя в безопасности и тепле.       — Я учился у лучших, — усмехается Шэдоу. Он выпускает Соника из объятий и легко держит его за плечи. — Давай теперь вернёмся в мою комнату? Подозреваю, что Ванилла уже приготовила тебе ужин, — заметив недоумение на лице Соника, Шэдоу улыбается. — Что? Ты думал, я попросил её приготовить еду, потому что хотел перекусить?       Соник пожимает плечами, прежде чем в последний раз взглянуть на портрет.       — Ей повезло знать вас.       — Нет. Это мне повезло знать её. Она могла сделать со мной что угодно в ту ночь, когда я пришёл. Что угодно, чтобы отомстить за тех, кто не добрался до Замка АРК. Но вместо этого она решила проявить милосердие и сострадание.       — То же самое, что вы проявили и ко мне, — осознаёт Соник.       В рубиновых глазах сияет облегчение.       — Именно, Azulito. То, что она мне дала, я готов разделить с тобой.       Теперь Соник понял. Шэдоу был добр к нему и другим, потому что кто-то другой протянул руку чёрному принцу, научил его этим ценностям и заставил его пообещать распространить эти ценности на других.       Так же, как Длинный Коготь протянула крыло Сонику. Так же, как они делали, когда он был совсем маленьким.       Может быть, только может быть, на этот раз Соник сможет протянуть руку в ответ.       Он представляет, как Мария Роботник держит Шэдоу в нежных объятиях и шепчет слова прощения в его чёрные уши. И если Мария Роботник, ангел для беглецов, смогла простить кого-то столь ужасного (в то время), как наследный принц Империи Дум, то, может быть, и Соник найдёт в себе силы прошептать:       — Я прощаю вас, Мастер. И… спасибо.