In Due Time || В Своё Время

      Зима становится темнее и холоднее. Соник вздрагивает, сидя на платформе у трона, снова накрашенный и красиво одетый. Его бинты и повязки так же покрашены в тон его костюма и макияжа, хотя надолго они ему не понадобятся — принц часто проверяет его шрамы (и перед тем, как уйти спать, и утром перед прибытием в тронный зал) и говорит, что его раны заживают очень быстро, особенно учитывая, что его энергия Хаоса всё ещё сильна.       Сейчас восемь утра, и в тронном зале, не считая Соника, находятся двое мобианцев. Один из них — секретарь, а другой — придворный, у которого, судя по тому, как он постукивает ногой и переводит взгляд с трона на дверь, затем на бумаги в руках и снова на дверь, очень срочное сообщение для императора.       Соник ловит себя на том, что напевает «Валлермана», когда поднимается, чтобы немного размяться, хотя его мышцы протестующе напрягаются. Пускай он и презирает тот факт, что вынужден приходить сюда раньше императора (который явится в девять утра), Соник ценит каждую тихую минутку. Он использует это время, чтобы обдумать всё, что произошло. Особенно он размышляет о наследном принце, которого Соник всё ещё не может понять.       Двери с шумом распахиваются, Соник мгновенно садится на место, ожидая, что к нему пристегнут ошейник. Придворный выпрямляется, но его лицо забавно вытягивается, когда вместо ожидаемого императора в тронный зал заходит принц.       Шэдоу, кстати, выглядит хорошо отдохнувшим; он плавно пересекает комнату, отряхивая одежду от несуществующей пыли. Останавливается он перед лестницей.       — Доброе утро, Azulito.       — Доброе утро, Мастер, — приветствует Соник. Затем слегка хмурится. — Не Duendecito?       — Решил попробовать новое прозвище, — просто отвечает Шэдоу. — Тебе нравится?       — Приятно знать, что вы прислушались к моим словам о том, что вы можете называть меня как угодно, — сухо отвечает Соник с холодной, фальшивой улыбкой. Не важно, сколько милых прозвищ придумает Шэдоу — он ничем не отличается от его предыдущих хозяев; сначала приманивает его чувством ложной безопасности, а потом БАМ! в самый неожиданный момент начнутся пытки. Все его предыдущие хозяева были такими. Император Блэк Дум именно такой. Герцогиня, хоть и формально не его хозяйка, но именно такая.       А Шэдоу другой. Или нет? У него определённо есть склонность к жестокости и насилию, как у его отца, и он продемонстрировал это ранее с Герцогиней. Но как можно было швырнуть кого-то через весь зал, а через секунду теми же самыми руками нежно держать его? Как можно было голосом, рычащим и грохочущим, бросить вызов будущей королеве, а затем тем же голосом успокоить напуганного Соника, убедить его, что он не намерен причинить ему вред? Как могли багровые глаза то вспыхивать всепоглощающим огнём, то сверкать нежностью, будто драгоценные рубины?       Ответив на фальшивую улыбку собственной тёплой и искренней, Шэдоу садится рядом с Соником, оставив между ними немного пространства, и слегка тянет свой любимый багровый пиджак.       — Тебе хорошо спалось?       — Наверное, — неопределённо отвечает Соник. Он сидит неподвижно, пока Шэдоу осторожно поворачивает его и быстро проверяет следы от кнута на его спине; холодный воздух морозит, просачиваясь под повязки.       Тёмный ёжик коротко удовлетворённо мычит.       — Выглядит очень хорошо. На всякий случай мы оставим повязки на сегодня, а завтра снимем. Если только твои раны не болят, — Шэдоу наклоняет голову. — Болят?       — Нет, — устало говорит Соник. — Не болят, если только вы не захотите, чтобы болели.       Шэдоу закусывает губу.       — Я не могу этого сделать, Azulito. Только ты можешь сказать, болит или нет.       Соник взвешивает все варианты ответов, прежде чем ответить:       — Нет, они не болят.       — Хорошо, — говорит Шэдоу. — Тогда завтра мы снимем повязки.       Он легонько хлопает Соника по спине там, где след от кнута уже не был ярко-красным, теперь он мягкого розового цвета, как восход солнца.       — Звучит здорово, — кивает Соник. Затем он поворачивается к Шэдоу. — Я готов.       После того разговора в тронном зале пару недель назад Шэдоу ежедневно задаёт Сонику вопросы о нём. Слишком личных вопросов, например о семье или о прошлом, они избегают, как чумы, но более простые вопросы о любимой еде (чили-доги), любимом времени года (лето) и любимом месте для отдыха (пляж) без внимания не остались.       Лицо Шэдоу проясняется.       — Хорошо, мой вопрос: когда у тебя день рождения? Ты помнишь?       Улыбка Соника меркнет. Он помнит. О, он помнит тот замечательный день, полный смеха, радости и музыки, и как всё это обернулось…       — Слишком личное? — спрашивает Шэдоу, в его глазах мелькает тревога.       — Н-нет, — Соник качает головой. — Нет, в-всё нормально. Мой день рождения двадцать третьего июня.       — Неудивительно, что ты любишь летнее небо, — Шэдоу улыбается и потягивается с тихим стоном. — Что угодно сделал бы ради капли летнего солнца. Но сейчас, думаю, выпало ещё несколько футов снега, — его глаза встречаются с глазами Соника. — Тебе нравится снег?       — Ничего не имею против, — отвечает Соник, опуская взгляд на свои балетки.       — Ах! Забыл и их проверить, — принц усмехается. — Как твои ноги? Болят? Мозоли есть?       — Сейчас всё хорошо, посмотрим, что с ними будет в конце дня, — признаётся Соник.       — О, не переживай. Мы позаботимся о том, чтобы танцевала Герцогиня, — говорит Шэдоу.       Соник ничего не отвечает, думая о вопросах, которые он хотел бы задать Шэдоу. Он знает, что никогда не сможет ни о чём его спросить, если в зале будут придворные, но сейчас, пока здесь практически никого нет… Всё ли будет в порядке?       Шэдоу встает и возвращается на своё место, разложив несколько важных бумаг. Он вздыхает и убирает бумаги обратно.       — Разумеется, он отклонил их все, — принц ударяет кулаком по столу.       В этот момент в тронный зал в сопровождении фанфар заходят император Блэк Дум, следом за ним Герцогиня, Бларк, Грэй, Руж и примерно сотня придворных, борющихся за внимание императора. Соник выпрямляется, когда Бларк подходит и пристёгивает к нему ошейник.       Император садится на трон и хватает конец цепи Соника.       — Доброе утро, двор.       — Доброе утро, о славный император, — хором вторят ему придворные.       — Итак, какое дело нам следует обсудить в первую очередь? — начинает император.       — Моё, — одновременно говорят принц и тот самый придворный.       — Шэдоу? Да, пожалуй, начнём с тебя. Почему ты сегодня рано ушёл с завтрака?       — Ты учил меня приходить заранее на все мероприятия, — отвечает принц.       — Полагаю, да, — император недолго издаёт довольные звуки.       — И мне нужно было проверить, одобрил ли ты мои просьбы. Вижу, что все они были отклонены мгновенно. Каковы причины? — глаза Шэдоу немного сужаются.       — Я не вижу необходимости в этих реформах, — усмехается император Блэк Дум. — Наша империя хороша такой, какая она есть.       — Мы — посмешище всех королевств, — возражает принц. — А с этими реформами мы встали бы в один ряд хотя бы с Адабатом.       — Наша империя существует уже тысячу лет. Жалобы жителей значения не имеют.       — Возможно, как раз-таки имеют. Хороший король умеет слушать свой народ, — не унимается принц.       — В доме может быть сотня сломанных вещей, но это не значит, что его надо сжигать дотла, — император пренебрежительно постукивает пальцами.       — Отец…       Император так сильно ударяет кулаком по столу, что Соник подпрыгивает, и краем глаза замечает, как принц делает шаг назад.       — Я император. И если я говорю, что империя хороша такой, какая она есть, значит это правда. Проведёшь свои глупые реформы, когда станешь императором.       — Если, конечно, к тому времени от империи хоть что-то останется, — ворчит принц себе под нос. Затем он поднимается. — Duendecito, споёшь?       — Спеть? — повторяет Соник и осмеливается повернуться, чтобы встретиться взглядом с Шэдоу.       — Делай, как тебе говорят, — рычит император. Проглотив ком в горле, Соник кивает, когда Бларк снимает с него ошейник.       Синий ёжик отходит примерно на три шага от платформы и поворачивается к ней лицом.              — Что бы вы хотели, чтобы я спел?       — Ты знаешь «Грань Ночи»? — спрашивает принц.       — Да, Мастер, — Соник кивает. — Мне спеть её?       — Да, пожалуйста, — отвечает принц, с отвращением складывая бумаги в одну стопку, прежде чем раздражение на его лице сменяется мягкой улыбкой, адресованной Сонику.       Ёжик кивает и делает глубокий вдох, прежде чем начать петь.       [Музыка: Edge of Night (Pippin's Song) - Lord of the Rings (Gingertail Cover)]       Дом наш уснул, но мир не ждёт.       Зовёт дорога нас вперёд,       Покуда шлёт лучи звезда       До грани ночи, а тогда       Уйдёт туман, исчезнет тень,       Наступит новый светлый день.       Принц улыбается и коротко хлопает в ладоши. Придворные выглядят либо удивлёнными, либо равнодушными. Герцогиня покидает тронный зал, бормоча что-то о паршивом певце. Блэк Дум только хмыкает и откидывается на спинку трона. Соник чувствует, как холодеет тело — разве он не порадовал своего хозяина песней? А если нет, то чего он хотел?       В это мгновение в тронный зал врывается слуга, запыхавшийся и едва не споткнувшийся о порог.       — О-объявляю о прибытии Л-лорда Деза и Принца Эклипса!       [Музыка: March Of Farquuad]       Придворные пятятся, взволнованно перешёптываясь. Соник поворачивается и за один прыжок оказывается на платформе, аккуратно сев, в то время, как Бларк снова заковывает его шею как раз в тот момент, когда в зал заходят трое. Фигура, плывшая по полу, как и сам император, носит синий капюшон на голове, закрывающий его будто бы каменное лицо с тремя масляно-жёлтыми глазами, красную мантию с золотой отделкой и золотыми подвесками, похожую на мантию императора Блэк Дума, а выражение его лица было крайне хмурым.       Второй гость похож на Шэдоу своей цветовой палитрой, особенно красными отметинами по всему телу и вокруг глаз, только у него они жёлтые с чёрной склерой, хвост длинней и с зубцами, из головы торчат три похожие на иглы отростка, а на лице извращённая улыбка, напомнившая Сонику о его предыдущих хозяевах или о Герцогине. Этот гость одет в угольно-чёрный фрак с красной отделкой, белую классическую рубашку, чёрные брюки и высокие чёрные ботинки, в которых, насколько может судить Соник, толстым острым когтям очень тесно и хочется разорвать обувь точно также, как иногда хочется разорвать перчатки.       А за ним стоит Мефилес. Соник вздрагивает, когда осознаёт его присутствие, ведь он не видел торговца с того самого дня, как его продали, и, судя по элегантности его костюма и тёмного кожаного пальто, с тех пор он получил немало прибыли.       — Блэк Дез! — весело восклицает император, поднявшись со своего трона и приблизившись к фигуре в капюшоне. — Как приятно тебя видеть!       — Взаимно, дорогой брат, — отвечает гость в капюшоне, обнимая императора. — Давно не виделись. Нам жаль, что мы пропустили вечеринку в честь дня рождения Шэдоу, но мы прибыли, как только услышали новости.       Приветствие принца куда более сдержанно и менее радостно, как будто он встречает и оценивает противника, а не членов семьи.       — Дядя. Кузен.       — Я тоже рад тебя видеть, Шэдоу, — фыркает гость с красными отметинами.       — Эклипс, Шэдоу, пожалуйста, держите себя в руках, — предупреждает император Блэк Дум. — Я не хочу видеть кровь на свежевымытом полу.       — А что я? Я вообще только пришёл, — скулит Эклипс.       Соник подпрыгивает, когда чья-то тень касается его плеча.       — Вижу, вы нашли ему применение, — комментирует Мефилес, прерывая спор между принцем и Эклипсом. Соник инстинктивно опускает взгляд в пол, вспомнив правило номер один: не смотреть хозяину в глаза.       — А, да, мой придворный танцор на испытательном сроке, — взгляд Блэк Дума направлен будто в самую душу Соника.       — Придворный танцор? — Мефилес смеётся. — А я-то думал, он будет мальчишкой на побегушках. Вы видели, как быстро он бегает? Маленький ублюдок несколько раз пытался сбежать, прежде чем мне удавалось его поймать. Несколько раз ему почти удавалось сбежать. Он пытался сбежать с тех пор, как вы купили его?       — Нет, он использовал свою скорость, только чтобы спасти мою жизнь, — гордо отвечает Шэдоу.       — Прошу прощения? — Блэк Дез и Мефилес недоверчиво щурятся.       — Вы услышали меня, — хладнокровно говорит Шэдоу.       — Мальчик на побегушках, — задумчиво бормочет император Блэк Дум. — Что за идея.       Шаги, быстрые и чужие. Когтистая рука поднимает подбородок Соника, испуганный изумруд встречается с опасным золотом.       — Боже-боже, — бормочет Эклипс, явно впечатлённый. Чем именно, Соник не знает. — Какой хорошенький.       Оу. Оу. Так вот чем.       — Верно, племянник. С макияжем он выглядит весьма недурно, — кивает император. — С макияжем не видно, насколько он отвратителен. Жаль, что макияж не может скрыть его непослушание.       — Непослушание, хм? — когти Эклипса сжимают подбородок Соника, а ухмылка становится коварной. — А мне такие даже нравятся.       Соник изо всех сил пытается подавить мурашки, табуном пробежавшиеся по спине. Прикосновение Эклипса не похоже на прикосновение Шэдоу. Эклипс касается его так же, как и предыдущие хозяева. Шэдоу всегда касался его нежно, будто Соник сделан из фарфора.       — Мне забрать его на переобучение? — спрашивает Мефилес.       Соник напрягается, когда воспоминания вдруг накрывают его с головой. Воспоминания о криках, плаче, крови, кнутах, толчках, пульсации и раскалённой до бела боли…       — Он только начал как танцор, — предупреждает император Блэк Дум. — В противном случае я бы уже продал его кому-нибудь из вас.       — Как жаль, — Эклипс убирает свои когти.       — Зачем вы здесь? — требовательно спрашивает Шэдоу. — Я уверен, вы тут не из вежливости.       — Мы прибыли помочь, — отвечает Блэк Дез.       — Что ты имеешь в виду? — уточняет Блэк Дум.       — Мы слышали о недавних… назовём это восстаниями? — продолжает Блэк Дез.       — Пустяки, — рычит император. — Мы со всем разберёмся. Хотя вот Шэдоу пытается разрушить то, что стоит веками.       — Не пытаюсь я ничего разрушить, — настаивает на своём Шэдоу. — Я пытаюсь не дать нам стать посмешищем в глазах других королевств. Мы отстаём во всем, кроме казны. У нас до сих пор жёсткая классовая система, мы по-прежнему зависим от рабского труда, хотя рабочий класс уже сформирован. У нас автократическая форма правления, когда в других королевствах установлены конституционные монархии или демократия. Технически мы слаборазвиты. Мы можем быть одним из самых богатых государств, но мы феодалы. Мои предложения помогут нашему государству догнать мир, так что…       — Как я уже говорил, то, что в доме есть сломанные вещи, не означает, что его нужно сжигать дотла, — усмехается император Блэк Дум.       — Но это остановило бы восстания! — восклицает принц в качестве опровержения.       — Несколько демонстраций на площади — это не восстания, — фыркает Блэк Дум.       — Тогда, что насчёт двух покушений?! — принц всплёскивает руками. — Отец, единственная причина, по которой я сейчас стою здесь и спорю с тобой, заключается в том, что… — алые глаза встречаются с зелёными, огонь быстро потухает. — Duendecito спас меня, — он подходит к Сонику и нежно касается кончиков его пальцев, как всегда делал сам Соник. — Я должен ему.       У Соника поражённо приоткрываются губы. Только ли из-за того, что он спас принца?       — Этот раб… спас тебя? — недоверчиво уточняет Блэк Дез.       — Да, — отвечает Шэдоу. — Как я уже и говорил, он спас меня.       — А что насчёт второго убийцы? — спрашивает Эклипс. — Или первого? Их поймали?       — Второго — да. Первого — нет, — продолжает Шэдоу. — Мы допросили её, чтобы получить всю возможную информацию, — он закрывает глаза. — Она умерла во время пыток, ничего не рассказав.       Соник тихо ахает, прекрасно понимая, какими были те пытки.       — Поделом ей, — фыркает Блэк Дез. — Но в этом-то и дело, племянник. На твою жизнь совершили два покушения. Это больше допустимого на два.       — К чему ты клонишь? — спрашивает Шэдоу, элегантно приподняв бровь.       — Тебе следовало наказать весь город, кузен, — объясняет Эклипс. — Дважды.       Взгляд Шэдоу становится холодным.       — Наказывать весь город из-за одного преступника — неправильно.       — Вот почему народ решил, что может высказаться, совершив на тебя покушение, — фыркает Блэк Дез. — Дело ведь вот в чём, Шэдоу. Тебе и твоему отцу следует быть жёстче. Вы учите дисциплине с помощью плетей с шипами. Мы же — ядовитыми существами, которые могут ужалить.       — Я так понимаю, это для всего народа? — Шэдоу сжимает челюсть. — Ты знаешь, мы наказываем только рабов.       Ухмылка Эклипса становится шире.       — Вы избиваете рабов до полусмерти, но не убиваете, кузен. В нашей части Империи Дум для рабов только одно наказание, — он поворачивается к Сонику. — Смерть. Долгая и мучительная.       Соник склоняет голову, гадая, почему его не отправили туда. Если бы Блэк Дез выкупил Соника, он умер бы гораздо раньше и был бы спокоен. Но вместо этого его выкупил император, и теперь он придворный танцор.       Но если бы его выкупил Блэк Дез, встретил бы он тогда Руж? Крим? Грэя? Шэдоу?       — Здесь не твои владения, племянник, — император возвращается на свой трон. — Это моя империя. И я определяю, как мы будем наказывать народ и движимое имущество, — он постукивает по подбородку в задумчивости. — Но это хорошая мысль. Возможно, более жёсткий подход подавит восстания гораздо эффективнее, чем идеи Шэдоу.       Принц вздыхает достаточно громко, чтобы эхо разнеслось по всему залу, прежде чем снова всплеснуть руками, подняться на платформу и сесть на свой трон. Соник смотрит вперёд, стараясь игнорировать жадный взгляд Эклипса.       — Почему бы тебе не позволить нам показать тебе, дядя? — вдруг предлагает Эклипс.       — О чём ты говоришь? — спрашивает император Блэк Дум.       — Королева Блейз приглашает мировых лидеров на конференцию через пару недель. Возьми с собой Шэдоу, проведите пару недель в Королевстве Сол. Когда вы вернётесь, мы покажем вам результаты, — объясняет Блэк Дез. — Вы оставите империю взволнованной, но по возвращению заметите, что она станет спокойнее.       Император задумчиво хмыкает.       — Нам не помешает отдохнуть от дворцовых хлопот. Ты согласен, Шэдоу?       — Конечно, и мы ещё больше испортим наш имидж, — с сарказмом замечает Шэдоу. — Вместо того, чтобы поддержать и прислушаться к народу, мы пойдём на вечеринку в Королевство Сол и покажем тем самым, что на народ нам плевать.       — Молчать! — император ударяет кулаком по столу, заставив Соника подпрыгнуть. — Этот разговор окончен, — он тяжело вздыхает. — Какие ещё дела на сегодня?       Придворный, ожидавший императора с самого утра, шатаясь, вскакивает на ноги.       — В-ваше превосходительство, я…       — Что там? — холодно рявкает император.       Придворный — собака, которую подстрелили во время последнего покушения, показывает бумаги.       — Э-это стенограммы допросов. Их н-наконец обработали.       Император берёт бумаги и тщательно их просматривает.       — Жаль, что мы не смогли получить никакой информации. Но, по крайней мере, она мертва.       Придворный кивает и отступает к другим придворным.       Герцогиня возвращается в тронный зал, одетая теперь в чёрное платье-пачку с серебряными узорами.       — Мои извинения, славный император.       — Герцогиня? — спрашивает Блэк Дум. — Куда ты уходила?       — Получала медицинскую помощь. Я всё ещё выздоравливаю, поэтому не смогу сегодня танцевать, — лаконично отвечает.       — Всё ещё? — император рычит. — Тебя выпороли несколько недель назад.       — Как насчёт того, чтобы выпороть Шэдоу и заставить его танцевать несколько часов? Посмотрим, сколько ему понадобится времени, чтобы восстановиться! — Герцогиня усмехается. — Тогда ты поймёшь мою боль.       Соник ощетинивается от этих слов, хотя и не понимает, почему. Они ведь говорят о Шэдоу, а не о нём. У него нет причин беспокоиться о Шэдоу. Как и у самого Шэдоу нет причин беспокоиться и заботиться о Сонике, но он всё равно заботится же…       — Я понимаю, но я согласен с доводами сына, — возражает император Блэк Дум. — Нужно ли было тебя пороть? Нет. Но с сыном я согласен — ты не имела права пороть моего раба.       Герцогиня поднимается по ступенькам и толкает Соника в сторону вниз по лестнице.       — Пока нет, верно? — спрашивает она, усевшись на столе и кокетливо погладив щеку императора.       — Пока нет, — мурлыкающе отвечает Блэк Дум, прикрывая глаза. Соник бросает быстрый взгляд на Шэдоу, который изображает рвотный позыв. Герцогиня улыбается и пересаживается, когда император объявляет о следующем деле на сегодня.       — Подготовка идёт по графику, — сообщает мобианец-овчарка. — Ханни работает над дизайном. Скоро всё будет готово для вашего одобрения.       — Очень хорошо, — хвалит император.       Голова Шэдоу, громко ударившаяся о стол — это всё, что нужно было Сонику, чтобы понять, что принц думает по этому поводу.       — Ты обдумал наше предложение? — нетерпеливо спрашивает Блэк Дез.       — Вам будет полезно отвлечься ненадолго. Особенно кузену. Подумай о его психическом здоровье, — притворно заботливо воркует Эклипс. — Целых два покушения! Должно быть, это серьёзная психологическая травма. Ему будет полезно побыть вдали от дворца и всей этой бунтарской атмосферы.       Шэдоу открыл было рот, чтобы что-то сказать, но император его прерывает:       — Да. Немедленно сообщите королеве Блейз, что мы с сыном будем на её конференции. Вы с Эклипсом будете управлять империей, пока нас не будет.       Секретарь кивает и яростно пишет письмо.       — Мы выставим себя дураками, — стонет Шэдоу.       — Не выставим, если ты будешь молчать.       Эклипс подходит к Сонику, хватает его за подбородок, заставляя поднять взгляд.       — Не волнуйся, кузен. Мы обо всём позаботимся. Всё будет хорошо.       Соник слегка вздрагивает от пугающего тона и слов.       — Обо всём? — уточняет император Блэк Дум подозрительным, но собранным тоном.       Эклипс притягивает Соника так близко, что тот чувствует, как тревожно забилось его сердце, а ухмылка Эклипса становится ещё более зловещей.       — Обо всём.