Карибы и ром

В темной спальне было мрачно, однако, совсем скоро должен был наступить рассвет и тогда пираты вступят в бой. Но сейчас… Сейчас было спокойно и умиротворенно: Элизабет лежала на спине, на скомканных простынях, и смотрела в потолок, темный, которого даже не было видно. Девушка иногда хмурилась, думая о чем-то невеселом и старалась прогнать эти мысли, что у нее получалось плохо. Она пыталась понять, почему Беккет делает все это, откуда в нем столько ненависти к пиратам, что он до такой степени не может ужиться с ними в одном мире. И от его рук страдают не только пираты, но и невинные люди, которыми он манипулирует. — Снова думаешь? Дорогая, это не для женщин — столько думать, не утруждай себя, — хриплым голосом сказал Джек, только что проснувшийся: он сразу заметил Элизабет, что слишком вдумчиво смотрела в потолок, а ее милое личико было осквернено морщинами от сведенных напряженных бровей. — Джек… — девушка повернула голову, взглянув на мужа, что лежал рядом, так близко, и теперь действительно они стали по-настоящему близки. Чтобы это понять, нужно было просто пережить разлуку и не растерять прежних чувств. Элизабет знала, что Джек ее любит, как и она его, — Я в праве думать много и о чем захочу. — Ты думаешь о другом мужчине? — в точку попал Воробей, в шутку тоскливо вздохнув, словно он обиделся этому. — Ты проницателен, как всегда, Джек, но не думаю, что смогу думать о каком-либо мужчине в романтическом ключе, ведь у меня есть ты, и мне этого вполне достаточно, — в полумраке комнаты было очень тяжело что-то разглядеть, но Элизабет все же заметила, как напрягся ее муж, словно он тоже подумал о том же человеке, что и она. — Как думаешь, много ли пиратов сегодня погибнет? — это был самый несвойственный Воробью вопрос, поэтому Элизабет резко села в пол оборота на постели, упираясь руками в матрац. — Что с тобой, Джек? — девушка положила свою ладонь на его голое плечо, словно не верила, что это сказал именно он. — Ты не представляешь, на сколько хорошо я знаю Катлера, — теперь сам Джек смотрел в темноту, где должен быть потолок, — И я знаю, на что способен его разум, насколько он жесток и предан своим идеям. — Вы были знакомы? — Элизабет прилегла обратно, положив голову на плечо Джеку, начиная с интересом слушать рассказ. — Да, можно сказать, мы с ним старые друзья, — Джек горько усмехнулся, — И возможно, я повинен в том, что он стал таким. Хотя, амбиции у него были будь здоров уже тогда, но жестоким он стал после того, как я его предал, а для него не было ничего важнее Компании. А я поступил как неблагодарная свинья, по его мнению, но я лишь сделал так, как должен был. В этом плане мы с ним отличались, он был мозгом, а я сердцем. — Значит, это правда? Я очень много читала о тебе, но когда встретила сама перестала верить и в половину того, о чем пишут в книгах, — Элизабет мягко поглаживала руку мужчины, увлеченно слушая рассказ, но скорее это был не рассказ о Катлере Беккет, а о их дружбе и о том, как они резко повзрослели, став врагами. — Правда, но я сам хотел бы стереть это из своего прошлого, слишком много разногласий между нами возникало и слишком сильно мы друг-друга возненавидели, но встретившись, делаем вид, будто то, что было — не имеет значения. Это больно, знаешь ли. Но больнее было смотреть в кого он превращается, — Джек прикрыл лицо свободной рукой, согнув ее в локте и с неохотой продолжил, — На него сильно повлияло то предательство, и иногда я думаю, что не появись я в его жизни, сейчас все было бы по-другому. По моей вине его тогда посадили на галеру, но его быстро выкупили, однако, он натерпелся там сполна, но не был сломлен, — Джек судорожно вздохнул, начиная нервничать, ведь испытывал сильнейшее чувство вины, — Нельзя сломать человека так, как ломаешь лошадь или собаку: чем больше человека бьешь, морально или физически, тем больше он ожесточается. Люди думают, что можно сражаться с честью, что есть какой-то правильный способ убивать врагов, но это не так — наркоз для совести. Беккет никогда не держал в чести мораль и прочие достоинства, он убивал ради идеи и собственного господства. Хотя, в нем есть и доля фанатизма. Он пережил настоящий ужас, узнал, как страшно убивать, но потом стал получать от этого удовольствие. Но он слишком увлекся, погряз в ужасе, стал чудовищем и лишился части себя, стал меньше, чем человеком, что оказалось фатально. Не стоит его недооценивать, он слишком умен для пренебрежения. Элизабет слушала этот долгий монолог, пугаясь собственных идей, она испугалась того, против кого шла. И чтобы побыстрее выкинуть мысли из головы просто начала одеваться. Они уже должны идти. Пора было покончить раз и навсегда с Беккетом, в мире должно стать больше места, а лишь его смерть сделает мир лучше. По крайней мере, так убеждал себя Джек, но чувство вины никуда не делось.

***

Перед входом в бухту выстроились корабли, все до единого пиратские бароны вышли, чтобы принять бой и теперь с замиранием сердца всматривались в туман, что окутывал морские просторы. Тишина нагнетала, и только когда появился галеон Беккета, пираты для поднятия духа завопили, готовые идти в бой. Пока из тумана не показалась целая армада кораблей, и все — противники. Боевой дух улетучился, теперь все косились на Джека, ведь это была его идея. — Переговоры, — Воробей посмотрел на Гектора, тот кивнул, спускаясь с капитанского мостика, Элизабет присоединилась. На воду спустили шлюпку, и они втроем добрались до отмели, идя навстречу Катлеру, Джонсу и… Уиллу. — Ты привел этих шакалов к нашему порогу, подлец… — Барбосса ядовито смотрел на Уилла. — Не обвиняйте Тернера, он был лишь орудием в руках предателя, — Катлер посмотрел в глаза Джеку, который уже хотел пустить пулю самолично себе же в лоб, чтобы закончить все здесь и сейчас, — Если желаете увидеть самогó великого зодчего — взгляните налево. Барбосса и Элизабет повернули головы, а Джек по инерции. Лиззи почему-то была не удивлена, особенно после утреннего разговора. — Ам… Мои руки чисты, фигурально, конечно… — Джек отвел взгляд, испытывая что-то сродни стыду. — Я действовал сам и по своим причинам, — Уилл сказал это больше для Элизабет, нежели для остальных: он не хотел, чтобы она думала о нем плохо. — Если Тернер действовал в одиночку… Как вышло, что он отдал мне это, — Беккет вытянул руку, на которой болтался компас, а затем он резко кинул его прямо в руки Воробью, — Мы договорились, Джек, что ты выдашь мне пиратов… И вот они. Не стесняйся, подходи, получи награду, — Катлер высокомерно глядел на старого друга, насмехаясь над его беспомощностью. — Ты до сих пор мой должник! — влез Джонс, мечтая устроить Воробью Ад на земле, — Сто лет службы на борту Летучего Голландца! — Этот долг был выплачен, — Джек усмехался, так и хотелось подразнить этого осьминога, лишь он один из всех забавлял капитана Жемчужины. — Но ты сбежал! — Дейви Джонс негодовал, что в его тайник проникли и украли из него то, что он хотел получить слишком долго. — Да, и это очень прискорбно для тебя. — Довольно. Просто передайте своей вздорной шайке, что если будет бой, то погибнут все, если вы сдадитесь, то умрет половина, — Беккет развернулся, последовав обратно к шлюпке, Уиллу ничего не оставалось, как пойти следом. Джонс в последний раз испепеляюще взглянул на Воробья и тоже вернулся. — Ну что, есть идеи? — Джек развел руками, наблюдая, как шлюпка отплывает, и повернулся к Королю Пиратов и Гектору. — О, не сомневайся! — Барбосса вынул шпагу из ножен и взмахнул ею, отсекая песо с банданы Джека, что упало на песок. Шустрая обезьянка быстро его подобрала. Они все вместе отправились обратно на Жемчужину, что была выбрана флагманским кораблем. — Мы должны дать бой! — Элизабет не унималась, веря в то, что они смогут противостоять армаде, на что многие лишь посмеялись. — Да что вы, Ваше Величество! Моей судьбой слишком часто распоряжались другие, теперь позвольте мне самому решать! — Барбосса приказал вести Калипсо из карцера. Гектор с силой дернул песо с шеи Лиззи и бросил к остальным, взяв в руки шляпу с символами власти баронов. Элизабет и Джек стояли теперь в стороне, наблюдая, как богиню ведут к грот-мачте. — Они хоть знают, что творят? — Элизабет смутно представляла, что произойдет после того, как Калипсо освободят. Однако, она видела, как страдает женщина, связанная этими мужланами. — Вряд ли, но нас уже не послушают, верно? Есть одна проблема, которую Гектор принимать не хочет: Калипсо — брошенная женщина, она постоянно подвергалась гонениям среди пиратов, и те в итоге ее заточили в смертное тело. Как думаешь, она обрадуется, когда узнает, что ее освободили ради того, чтобы помочь мужчинам, к тому же пиратам? — Джек продолжил наблюдать, как Барбосса кричит что-то, однако, ничего не произошло, — Этот старик, кажется, даже не знает, что делать и как говорить… Минуточку! — Джек вышел вперед, на него тут же обернулись. — Собираешься помешать? — Гектор выходил из себя, ведь ничего не получалось, но он же сделал все в точности так, как ему было велено. — Нет, помочь. Раз сказать нужно, как любовнице, то мне жаль тех женщин, что делили с тобой ложе, Гектор, как ты их только не перепугал своим ревом! — Джек нахально и самодовольно смотрел в глаза своему главному сопернику, поэтому без страха подошел к связанной женщине. Он наклонился совсем близко, касаясь рукой ее волос и начал что-то нашептывать ей со своей привычной ухмылкой. — Бабник… — Элизабет стояла, сложив руки на груди и смотрела за этим, думая, чем же поможет она. Однако, додумать не удалось, ведь Калипсо неожиданно зарычала, а песо вспыхнули синим пламенем, превращаясь в угольки. Опасная мысль промелькнула в голове, а взгляд Калипсо становился все свирепее. Элизабет быстро подбежала к женщине, что вот-вот готова была превратиться в нечто. — Калипсо! — услышав тонкий девичий голос, богиня вздрогнула, присмирев, — Посмотри на меня! Скажи, кого ты ненавидишь больше всего! — Элизабет старалась держать зрительный контакт с немного увеличившийся в размерах богиней. — Мужчины! Ненавижу их! Месть! — в безумии кричала Калипсо, пытаясь освободиться от пут, но у нее ничего не выходило. — Я Элизабет! И я хочу помочь отомстить тебе! — Элизабет срывала горло, но ей удавалось контролировать богиню, — Мои враги — мужчины, они собираются убить всех, кто мне дорог, убить моего мужа! — взгляд черных глаз Калипсо стал сострадающим и понимающим, — Направь свой гнев на моих врагов! Богиня дико закричала, сотрясая воздух своим воплем. Она увеличивалась в размерах, но не сильно, и нырнула в воду: можно было увидеть, как она молниеносно двигается под толщей воды, словно имела хвост русалки. Перепуганные пираты замерли, почувствовав ветер, тучи сгущались над головой, а море потемнело. — Тоже мне, помощница… — команда перегнулась через фальшборт, всматриваясь в глубину, — И это все? Все вопросительно уставились на поникшего Барбоссу. Тот смотрел на армаду, что уже готова была потопить все корабли и поубивать каждого пирата. Однако неожиданно в паруса ударил попутный ветер, а волны толкнули Жемчужину вперед. — Кажется, она нам поможет. Попутный ветер! — Элизабет взглянула в небо, а затем на противников: оставалось верить. — А большего нам не надо! — закричал Гиббс, и команда сразу забегала по палубе, готовясь наступать. Джек равнодушно и отстраненно смотрел на происходящее, и к нему сразу подошла Элизабет. — Я почти уверен, что Беккет сказал что-то наподобие «Они пожелали быть убитыми», вполне в его духе, — Джек облокатился на фальшборт спиной, вспоминая, как они давно стояли здесь сами и тогда Элизабет согласилась стать его женой. А сейчас они намерены идти на верную гибель, имея лишь одно преимущество — попутный ветер, посланный своенравной богиней. А против них армада, во главе с Летучим Голландцем. — Надо хотябы попробовать, — Элизабет смотрела, как им навстречу направлялся Голландец, готовый во всеоружии и совсем скоро они столкнуться, — Что это? Матросы, находившиеся на Жемчужине снова перегнулись через борт, наблюдая, как течение меняется и перед ними возникает гигантская воронка. — Подарок богини, кто бы сомневался… Она потопит всех, — Джек чертыхнулся, посмотрев на любимую: он никогда не хотел такой участи ей, она не должна была с ним связываться, но теперь все они обречены, — Боюсь, это наш последний бой, остается надеяться, что Тернер выиграет время и сможет добраться до сердца. — Джек? — Элизабет не поверила словам пирата, он же не мог такое сказать, только не он, — Что ты такое говоришь? У нас получится! Надо только… Придумать хитрость, — девушка смотрела, как расстояние между ними и Голландцем сокращается, и оба корабля затягивает в воронку. Раздались пушечные залпы, грохот, свист картечи и чувствовала, как капли дождя бьют по лицу. Начался бой: рыбоголовые матросы быстро перебрались на борт Жемчужины, устраивая резню, поэтому на разговоры времени больше не было. Суматоха вокруг, было непонятно, что капает на лицо: дождь или капли крови. Кровь была повсюду, людей становилось все меньше, а доски все больше пропитывались багровой жидкостью. Элизабет пыталась не подставляться, пока Джек не крикнул ей что-то с квартердека, она помчалась к нему. — Что ты хочешь сделать! — кричала девушка, пытаясь перекричать шум воды и дождя. Пират держал в руке канат, и ни слова не объясняя, схватил ее за талию, резко взмывая вверх. Они пролетели над пропастью, оказавшись на Голландце. — Нужно найти этого неудачника Тернера! Он проткнет сердце Джонса, и раз он этого еще не сделал, ему нужна помощь, а тебя одну я на Жемчужине не оставлю, — они вдвоем бежали по пустой палубе, быстро спускаясь в карцер, где были камеры. — Черт, как много камер… И где же он? Уилл! — воскликнула Лиззи, слушая свое негромкое эхо, и вдруг откуда-то послышался негромкие шаги. — Элизабет? — юноша показался в дальней камере, он прижался щекой к решетке, глядя туда, откуда был звук, — Что вы здесь делаете? — Спасаем тебя, это последний шанс на победу, а ты прохлаждаешься! — Джек отыскал глазами открытую камеру, где была скамейка, — Как ты там учил? Джек подпер решетку ножкой скамейки, создавая рычаг, а потом резко надавил ногой на другой ее конец, снимая дверцу с петель. — Бежим! — Элизабет встала между мужчинами и они двинулись наверх из карцера, поднимаясь на палубу, чтобы попасть в кают-компанию, где должно было быть сердце. — Далеко собрались? — прямо за их спинами возник Джонс, держа в клешне шпагу. Он с ревом бросился на вторженцев, и Джек среагировал молниеносно, доставая шпагу. И черт возьми, это самый худший расклад, ведь долго он не выстоит против Джонса. — Быстрее! — Джек крикнул через плечо, замечая, как Элизабет начинает мотать головой из стороны в сторону, не собираясь оставлять его, — Живо! — крикнул он еще раз, отражая атаку Джонса, очень мощную, что почти сбивала с ног. И Элизабет побежала вслед за Уиллом, что настойчиво потянул ее за руку. Они забежали в каюту с оргáном, где стояли два солдата, самых бездарных и тупых во всем Королевском флоте. — Быстрее, проткни сердце! — Элизабет то и дело оборачивалась назад, слушая лязг металла, что доносился с палубы. — Нет! Мы не позволим! — солдаты тут же направили на них штыки. — Прямо за той дверью разъяренный Дейви Джонс! Если его не убить прямо сейчас, он доберется сюда и покончит с нами всеми! — Элизабет кричала, срывая горло, ведь там, за дверью, Джонс мог в любой момент вонзить шпагу в Джека. — У нас приказ! — солдатики явно стушевались, но штыки не опустили. — А мне плевать! — Элизабет достала пистолет, быстро направляя его на пухлого солдафона, который мгновенно опустил штык, — Уилл! Тернер без слов подошел к сундуку, немного с трепетом, однако сзади дверь в каюту распахнулась, чудом не слетев с петель от мощного удара нечеловеческой ногой. В каюту вошел Джонс, строго осмотрев вторженцев. Глазки его сузились, когда он увидел Тернера, готового вот-вот проткнуть сердце и ловко метнул шпагу, что та воткнулась в спину юноши, но это было фатальным для капитана Голландца. — Уилл! Дьявол… — девушка, подхватила заваливающееся тело и сжала ладонь Тернера, в которой был нож, направляя его четко в сокращающийся орган, — Уилл? Ты слышишь меня? Открой глаза! — девушка постаралась плавно опустить на пол юношу, нож так и остался в сердце. Элизабет в испуге обернулась на дверь, где только что стоял Джонс и выбежала на палубу, увидев, как он переваливается через фальшборт, прямо в воронку. «Где Джек? Боже, Дьявол, Черт, кто угодно… Нет!» — Элизабет увидела полусидящего у грот-мачты Джека, который тяжело дышал. На палубу Голландца начали стекаться рыбоголовые матросы, они все в один голос твердили какие-то слова, но Элизабет их уже не разбирала, сев рядом с Джеком. — Джек! Джек, очнись! — она осмотрела мужчину, крови нигде не было, но пират никак не открывал глаза. Она крепко держала его за руку, пытаясь растормошить. Полнейший ужас охватил Элизабет, когда она почувствовала, как корабль идет ко дну, в самый центр гигантской воронки, и уходя под воду она успела заметить, что Жемчужина выбралась. Но свет быстро померк, а все пространство заполнила вода.