Чужой. Пробуждение

      Дэни переоделась в мягкую хлопковую пижаму и забралась на широкую кровать, прихватив недопитую бутылку вина. Стакан одиноко поблескивал на прикроватной тумбочке, но она решительно оставила его нетронутым — сегодня хотелось закончить вечер так же, как он начался. Без лишних церемоний.       Приглушенное освещение каюты отражалось в темном стекле иллюминатора, создавая причудливую игру теней. Где-то в глубине корабля мерно гудели системы жизнеобеспечения — привычный белый шум, ставший за месяцы полета почти родным, — однако теперь они гоняли по вентиляции воздух чужой планеты.       Сделав глоток терпкого вина, Дэни откинулась на подушки. Мысли, которые она старательно отгоняла весь вечер, накатили с новой силой. Их странное сближение с Дэвидом беспокоило все больше — как прилив, что невозможно остановить. Она прекрасно помнила жестокость, с которой он шел к своим целям. Его логика была чужой, нечеловеческой — как алгоритм, написанный на непонятном языке. Иногда она боялась его, того, на что он способен. С блоком моральных установок в его программе явно что-то было не так, если он вообще существовал. Для Вейланда было преимуществом иметь при себе беспринципного андроида в качестве своей правой руки, не обремененного моральными дилеммами и человеческими сомнениями.       Десять лет одиночества на мертвой планете оставили свой отпечаток на личности синтетика. Дэни помнила безумие в его взгляде, которое он поначалу тщательно скрывал… Пока не сорвался. Сейчас она не видела этого сумасшедшего огонька в его глазах. Но может быть, он просто научился лучше скрывать свое истинное лицо? Прятать за этими идеально выверенными улыбками и отточенными жестами?       «Признайся себе, Дэни, — она сделала еще глоток, чувствуя, как от алкоголя приятно шумит в голове. — Тебе нравится проводить с ним время. Нравится его острый ум, его истории, даже его чертов сарказм».       Тело предательски отозвалось на воспоминание о его прикосновениях — таких уверенных, таких… правильных. «К черту эти 'если бы он был человеком', — она раздраженно стукнулась затылком о подушку. — Ты хочешь его таким, какой он есть. Со всем его идеальным синтетическим телом и головокружительно сложными алгоритмами».       Знал ли он об этом? Наверняка отслеживал по ее реакции, читать по лицу он умел великолепно. Вино в бутылке подходило к концу, и мысли становились все более дерзкими. Действительно ли он просчитывал каждый свой шаг, каждое прикосновение? Манипулировал ею, как очередным экспериментом? Но что-то в этой теории не складывалось. Он никогда не пытался ей угодить, не подстраивался. Наоборот — спорил, провоцировал, иногда даже шокировал своей прямотой.       «И кто здесь псих? — усмехнулась она, допивая последние капли. — Ты сама втрескалась в андроида с замашками маньяка».       Пустая бутылка с тихим стуком опустилась на тумбочку. Дэни сползла ниже, чувствуя, как кровать мягко принимает ее тело. Воображение, раскрепощенное алкоголем, услужливо подкинуло картинку: вот они снова лежат на пледе под звездами, его пальцы чертят узоры на ее ладони. Вот она тянется к его губам, зарывается пальцами в его волосы — такие мягкие, такие настоящие.       Жар прокатился по телу волной, собираясь тяжелым узлом внизу живота. Она представила его поцелуи — уверенные, настойчивые. Его руки, скользящие по ее телу с механической точностью и вместе с тем — с какой-то особой чувственностью. В полумраке каюты ее собственная рука нырнула под резинку пижамных штанов, прямо в горячую влажность.        «Ты же не собираешься на него дрочить?» — возмутился рассудок, но его голос уже тонул в волнах нарастающего удовольствия. Дэни закрыла глаза, отдаваясь фантазии полностью. В конце концов, кто узнает? Только она и бесконечная темнота за окном, усыпанная равнодушными звездами.              

***

      Сигнал будильника не нарушил тишину каюты этим утром. Сознание все еще немного вело после вчерашнего вина, и первая паническая мысль «Проспала!» растворилась в понимании — сегодня выходной. Дэни позволила себе несколько блаженных секунд просто лежать, наслаждаясь мягкостью подушки и тем фактом, что впервые за долгое время никуда не нужно спешить.       Потянувшись к прикроватной тумбочке за терминалом, она поморщилась от того, как заныли мышцы после вчерашнего забега. На экране мигало сообщение, и при виде имени отправителя ее губы невольно сжались: «Сообщи, как проснешься». Типичный Дэвид — ни приветствия, ни контекста.       — Вот зараза, — пробормотала она, зарываясь обратно в одеяло. Часы показывали всего девять, и реальность бесцеремонно вторгалась в ее планы на спокойное утро.       «Заходи через двадцать минут», — набрала она, подавив желание добавить что-нибудь язвительное про его манеру общения. В ванной зеркало отразило помятое лицо и встрепанные волосы. Холодная вода немного прояснила мысли, но не улучшила настроение.       Когда мелодичный сигнал возвестил о приходе андроида, каюта уже приобрела более-менее пристойный вид. Дэни едва удержалась от того, чтобы проверить время — была почти уверена, что синтетик явился ровно через двадцать минут, секунда в секунду. Нажав на сенсорную панель, она впустила его внутрь.       Дэвид, как обычно, направился прямиком к рабочему столу. Металлическое кресло тихо скрипнуло, когда он опустился в него — странная привычка для того, кто не устает стоять. Дэни устроилась на заправленной кровати, подтянув под себя ноги.       — Что тебе удалось обнаружить насчет вчерашнего взлома? — спросила она.       — Немногое, — в его голосе сквозило раздражение, которое он даже не пытался скрыть. Утренний свет из иллюминатора падал на его идеально правильные черты, делая их живыми. — Я несколько часов искал хоть какие-то следы, но мало что нашел. Определенно, наш загадочный хакер рылся в записях камер наблюдения, логах дверей кают и шлюзов, досье колонистов, бортовом журнале. Записи камер жилого отсека и ближайших коридоров, в том числе, из которого шло подключение, стерты за последние сутки, камеры были отключены. На оставшихся видеозаписях из соседних коридоров никто не появляется в интересующий нас временной интервал, кроме нас с тобой и Луизы, так что очевидно, что он скрылся в каюте. Однако логи жилых кают были также отключены и стерты, я не смог отследить по времени открытия дверей, куда ушел злоумышленник.       Пока Дэвид излагал подробности своего расследования, Дэни наблюдала за тем, как его пальцы автоматически постукивают по подлокотнику кресла — еще одна странная привычка, имитирующая человеческое поведение.       — Так нет способов узнать, кто это был? — спросила она, когда андроид закончил отчет.       — Я решил зайти с другого конца, — признался Дэвид. — Просмотрел досье колонистов и отобрал из уже разбуженных девятисот пятидесяти трех человек тех, кто работал в сфере информационных технологий или имеет какие-либо навыки программирования.       — И сколько ты нашел? — осторожно спросила Дэни, по безрадостному виду Дэвида уже понимая, что этот путь удачи тоже не принес.       — Сорок восемь. И я не могу хоть как-то сократить этот список, недостаточно данных. Многие колонисты вчера отдыхали на улице, но в лес я ушел рано, когда люди только собирались. А когда бежал на мостик, выбрал окольную дорогу, чтобы не вызывать лишних вопросов.       Дэни рассеянно смотрела на то, как пылинки танцуют в луче света. Она и сама не помнила никого конкретного из тех, кто был вчера на улице — все слилось в размытое пятно воспоминаний, подернутое винной дымкой.       — Кто-нибудь из управления колонией есть в списке? Может, дружки Баклера? — Дэни подалась вперед, комкая в пальцах краешек покрывала.       Дэвид медленно покачал головой, его пальцы замерли на подлокотнике.       — Могу переслать тебе досье всех подозреваемых — вдруг кого-то узнаешь, — он помедлил, будто взвешивая следующие слова. — Хотя нет никакой гарантии, что наш взломщик вообще попал в этот список. Мог оказаться самоучкой или просто скрывать свои навыки.       За иллюминатором проплывало розовато-лиловое облако, похожее на медузу. Дэни невольно засмотрелась на него, пытаясь угадать, какие химические элементы придавали здешней атмосфере такой причудливый оттенок. Голос Дэвида вернул ее к реальности:       — Я восстановил системы наблюдения и закрыл брешь в протоколе обмена данными между материнским компьютером и датчиками корабля — ту самую, через которую он подключался, — его голос звучал ровно, но в нем проскальзывали нотки неудовлетворенности. — Оставил пару сюрпризов на случай повторной попытки. Но, боюсь, он уже получил все что хотел и, зная о том, что его обнаружили, больше не рискнет.       Желудок Дэни напомнил о себе глухим урчанием. Она потерла висок, где все еще пульсировала легкая головная боль.       — Не казни себя, ты сделал максимум возможного. Давай до столовой дойдем, а то я скоро начну переваривать сама себя.       Дэвид поднялся с кресла, но остался стоять, явно колеблясь. Его замешательство было почти осязаемым.       — Завтра я собирался навестить ксеноморфов, — наконец произнес он. — Но теперь сомневаюсь, разумно ли оставлять тебя одну.       Дэни почувствовала, как внутри что-то дрогнуло — от этих слов, от его беспокойства, от собственного нежелания отпускать его. Но она лишь пожала плечами, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно:       — Что со мной может случиться? Ты же сам сказал — наш хакер вряд ли решится на второй заход.       Она прикусила язык, чтобы не произнести больше. Не признаваться, как спокойнее ей рядом с ним — даже зная, что это спокойствие обманчиво. Как хочется удержать его здесь — не для защиты, а просто потому, что без него становится невыносимо одиноко.       — База находится в двух часах полета на аэроскутере, — Дэвид словно не заметил ее внутренней борьбы. — Сигнал от станции связи «Завета» доходит туда, хоть и с перебоями. Если что-нибудь случится — что угодно — отправь сообщение. Я вернусь немедленно, — он сделал паузу. — Планирую пробыть там до конца следующей недели. В субботу можем снова выбраться на природу, если захочешь.       Дэни кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. До следующей субботы нужно было еще дожить. Она поднялась с кровати, разглаживая складки на форменных брюках. В конце концов, она справлялась и не с такими испытаниями. Справится и с этим.              

***

      Дэни наблюдала за жизнью колонии, как смотрят старое кино — словно происходящее касалось кого-то другого. Среди белых модулей и бетонных дорожек сновали люди в форменной одежде, занятые бесконечными делами. Кто-то толкал тележки с оборудованием, кто-то нес папки с документами, спешил на очередное совещание. О том, чем занимался Дэвид, когда находился в колонии, Дэни имела лишь смутное представление.       Она замечала, как он избегает любых официальных мероприятий, особенно если там присутствовал Кайл Баклер — тот самый новый руководитель, который, казалось, считал своим долгом контролировать каждый чих в колонии. Когда Аманда Кларк, возглавлявшая медицинскую службу, в очередной раз требовала его помощи с пробуждением колонистов, Дэвид умудрялся исчезнуть, словно призрак.       Но иногда Дэни видела его за странными занятиями. Вот он склонился над неисправным погрузчиком, пока вокруг толпятся благодарные строители. А однажды она увидела его в медотсеке — он что-то увлеченно обсуждал со Сьюзан Браун, молодым микробиологом. Они по очереди припадали к микроскопу, как дети, нашедшие новую игрушку. Похоже, он выбирал, кому помогать, как кошка выбирает хозяев — по каким-то одному ему понятным критериям.       По ночам, когда коридоры медотсека пустели, в лаборатории горел свет. Дэни знала — он изучает что-то, привезенное из своих одиночных вылазок за пределы колонии. Она не спрашивала о деталях — если найдет что-то важное, сам расскажет.       Глядя на растущую колонию, Дэни понимала его желание сбежать подальше от людского муравейника. После стольких лет, проведенных в одиночестве, даже случайные разговоры в коридорах, наверное, казались ему оглушительными. Ей и самой порой хотелось забиться в какой-нибудь тихий угол, но капитанская должность не позволяла такой роскоши. Эта мысль кольнула острой иглой — место главного должно было принадлежать Джейкобу. Вот кто умел плавать в людском море, не захлебываясь. Для него решение конфликтов и переговоры были так же естественны, как дыхание.       Дэни тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Выходной день дразнил пустотой часов, и она решила заполнить его чем-то полезным. Переодевшись в спортивную форму, она выскочила на улицу.       Солнце ласково гладило плечи, легкий ветерок приносил запах некошеной травы с дальних полей. Вдоль берега озера вилась утоптанная тропинка — идеальный маршрут для пробежки. Первый километр пролетел незаметно, под равномерный стук кроссовок о землю. Но уже к середине второго в боку начало предательски колоть, а дыхание сбилось. Остановившись, она уперлась руками в колени, жадно хватая ртом воздух. Черт, она и не думала, что настолько растеряла форму. Что ж, значит, придется наверстывать — хотя бы ради того, чтобы не задыхаться после жалких двух километров.       Дорога назад давала время прийти в себя. Ноги еще подрагивали от непривычной нагрузки, но свежий воздух и солнце делали свое дело. Мимо волейбольной площадки Дэни планировала просто пройти, но игра захватила ее внимание — мяч летал над сеткой, игроки двигались слаженно, как единый организм. Кто-то выкрикивал команды, кто-то смеялся после удачной подачи.       Внезапный вскрик и глухой удар заставили ее вздрогнуть. Один из игроков неудачно приземлился после прыжка, ударившись коленом о твердую землю. Пока парень, морщась, растирал ушибленное место, команда уже заметила Дэни.       — Эй, капитан! — окликнул ее кто-то. — Выручишь? Нам теперь не хватает одного игрока.       «А почему бы и нет?» — подумала она, разминая плечи. Может, мышцы завтра и отомстят за такую нагрузку, но когда это ее останавливало?       Игра затянула моментально. Оказалось, что тело еще помнило движения — как принять мяч, как развернуться для удара. Адреналин бежал по венам, и Дэни поймала себя на том, что улыбается как девчонка.       Капитан противоположной команды — высокий блондин с растрепанными волосами — постоянно оказывался в центре внимания. Она узнала его — вчера он развлекал всех песнями у костра, перебирая струны гитары с той же легкостью, с какой сейчас отбивал мячи. Девушки из его команды буквально светились, когда он хвалил их удачные подачи.       После матча вся компания потянулась к столовой — огромному белому шатру, похожему на распустившийся цветок среди бетонных построек колонии. Дэни с интересом наблюдала, как белокурый красавчик ловко увернулся от стайки поклонниц и взял под руку высокую молчаливую блондинку.       — Что, тоже заметила Ноэля? — хихикнула шедшая рядом девушка, толкнув Дэни локтем. — Красавчик, да? И мозги есть — он у нас зоолог.       Дэни кивнула на парочку впереди:       — Красивая пара. Даже похожи чем-то.       — Ой, нет! — девушка прыснула в ладошку. — Это Мелисса, его сестра-близнец. Он пока свободен. Но учти — очередь желающих уже до луны. И не только за его умом, если ты понимаешь…       — Я вовсе не претендую, — фыркнула Дэни. «Хватит с меня одного умника-блондина, и тот с проводками вместо мозгов», — добавила она про себя.       Словно услышав ее мысли, Ноэль обернулся у входа в столовую. Поймав взгляд Дэни, он подмигнул ей с легкой усмешкой и вернулся к разговору с сестрой.       — Ну-ну, — протянула ее спутница с намеком.       Дэни поспешила отделиться от компании, чувствуя, как щеки предательски теплеют. К счастью, она заметила знакомую коренастую фигуру за дальним столом. Теннесси сидел один, задумчиво помешивая что-то в тарелке.       Она направилась к нему, думая о том, как изменилась жизнь ее друга после посадки. Из лучшего пилота корабля он превратился в обычного строителя — оба шаттла были потеряны, один еще на орбите Земли, второй на той проклятой планете. Остался только грузовой лифт, который использовали от силы раз в месяц.       Но Теннесси не жаловался. Может, потому что понимал — ее жизнь тоже перевернулась с ног на голову. Они оба учились жить в новой реальности, где небо стало просто фоном, а не рабочим местом.       Весь день после обеда Дэни копалась в файлах, отобранных Дэвидом — биографии, характеристики, заметки о колонистах, чья работа была связана с информационными технологиями. Она потерла уставшие глаза, просматривая очередное досье. Некоторые лица казались знакомыми — те, кого она видела в столовой или на собраниях. Другие были совершенно чужими, будто призраки из параллельной реальности колонии. Ничего подозрительного, ничего необычного. Никаких зацепок. Хакер растворился среди обычных колонистов, как капля воды в океане. Оставалось только ждать, когда он совершит ошибку. Все совершают ошибки, рано или поздно.              

***

      Следующее утро встретило ее гулом голосов в коридорах. Понедельник — день, когда колония просыпалась раньше обычного. Дэни лавировала между спешащими людьми, направляясь к кабинету Баклера. Эти утренние совещания давно стали ритуалом — словно маленький совет старейшин в их новом мире. Обычно там собирались все те же лица: Ричард Доусон, вечно озабоченный сроками строительства, Аманда Кларк с ее неизменным медицинским планшетом, чета Веласкес — Алехандро, негласный лидер научной команды, и его жена Луиза, похожая на античную статуэтку, ожившую в мире будущего. Недавно к ним присоединился Вернер Линштейн — новый глава службы безопасности. Седой, как арктический волк, несмотря на свои сорок с небольшим, он держался с военной выправкой и говорил так же четко, как стрелял. О его прошлом ходили разные слухи, но Дэни было достаточно того, что он знал свое дело.       Но сегодня что-то пошло не так. Она почувствовала это еще в коридоре — слишком много движения, слишком много незнакомых лиц. Внутренний радар, отточенный годами работы, посылал тревожные сигналы. У дверей кабинета Баклера царила суета, совершенно нехарактерная для утреннего совещания.       Дэни вошла в комнату, и привычная картина рассыпалась, как разбитое зеркало. Вместо небольшого круга знакомых лиц — толпа встревоженных людей. Она заметила Баклера и Линштейна в центре этого хаоса и направилась к ним, чувствуя, как каждый шаг становится все тяжелее. Они разговаривали с парой колонистов — мужчиной и женщиной, чьи лица она видела мельком в общей столовой, не более того. Женщина плакала, уткнувшись в плечо мужчины, который обнимал ее, будто пытаясь защитить от невидимой угрозы. Его лицо было белым, как переработанная бумага в принтере.       — …И он оставил свой ручной терминал прямо на столе, в своей комнате, — голос женщины дрожал как натянутая струна. — Он никогда с ним не расставался! Даже в туалет с ним ходил…       Внутри у Дэни что-то сжалось.       — Когда вы последний раз видели сына? — голос Линштейна звучал четко и резко.       Дэни подошла ближе, разглядывая супругов Стивенсон, как подсказал ей плавающий на общем экране файл. Сейчас они выглядели постаревшими лет на десять относительно фото в досье.       — Вчера вечером. Не знаю, сколько было времени, через пару часов после того, как я вернулся со стройки. Наверно, около девяти, — отец семейства говорил неуверенно, будто каждое слово давалось ему с трудом.       — О чем последнем вы разговаривали? — продолжил допрос полицейский.       — Он… Он хотел пойти на вечеринку, которую устраивали эти молодые бездельники у озера. Я ему сказала, что нечего там делать, — всхлипнула миссис Стивенсон. Ее пальцы нервно теребили край форменной куртки, оставляя на ткани мелкие складки. — Он ответил, что тогда пойдет спать, и ушел в свою комнату. Я заглянула к нему только утром, разбудить на завтрак, а его нет, постель заправлена и терминал на столе лежи-и-ит, — женщина закрыла лицо руками.       «Еще один подросток, решивший, что правила не для него», — подумала Дэни, но что-то в происходящем царапало ее внутренний радар тревоги. К группе присоединилась молодая айтишница — Дэни вспомнила ее фото из вчерашнего обзора личных дел. В руках девушка держала терминал, похожий на тонкую металлическую книжку.       — Последнее включение вчера в 21:17, — ее голос звучал профессионально отстраненно. — Геопозиция не менялась. Единственное примечательное — сообщение от Ноэля Янга в 22:05: «Ты где?»       Ноэль Янг — тот самый любимец девушек, капитан волейбольной команды, вспомнила Дэни.       — Мистера Янга допросили первым делом, — Линштейн потер переносицу. — Был на вечеринке до часу ночи. Алан не появлялся.       Баклер машинально почесал свой коротко стриженный затылок — привычный жест, выдающий беспокойство. Его взгляд скользнул по Дэни, словно в поисках поддержки.       — Похоже, у нас пропавший без вести подросток, — в его голосе прозвучала усталость. — Действуйте, Линштейн, собирайте поисковый отряд. Капитан Бренсон, окажите помощь в организации работ.       Стивенсонов отправили домой отдыхать и дожидаться сына на случай, если он объявится сам. Подростки часто устраивали побеги, но… В животе Дэни появилось неприятное чувство, будто она проглотила кусок льда. Интуиция редко ее подводила, а сейчас она буквально кричала об опасности.       Металлическая дверь кабинета с тихим шипением закрылась за супругами Стивенсон. В воздухе все еще висел тяжелый запах страха и отчаяния, смешанный с антисептическим ароматом, характерным для всех помещений корабля. Линштейн устало потер глаза и повернулся к оставшимся в кабинете. Голографические экраны на стенах заливали комнату холодным синеватым светом, придавая лицам присутствующих болезненный оттенок.       — Бренсон, — он встретился взглядом с Дэни, — вы слышали основную часть разговора, думаю, суть уловили.       Линштейн опустился в кресло, которое скрипнуло под его весом. На столе перед ним мягко светился экран с открытым личным делом.       — Пока что все выглядит типично. Подросток пятнадцати лет поссорился с родителями и сбежал из дома, — он постучал пальцем по столу, задумчиво глядя на фотографию улыбающегося мальчика на экране. — Но то, что он так и не дошел до вечеринки, на которую, очевидно, рвался, настораживает.       Дэни прислонилась к прохладной металлической стене, скрестив руки на груди. Линштейн продолжал говорить:       — Не верить мистеру Янгу у меня причин нет, к тому же остальные свидетели тоже не видели там мальчика, — он развернул на экране карту местности. — Пока что моя рабочая версия — что-то случилось с ребенком по пути. Упал, подвернул ногу, свалился в озеро, напал дикий кабан, вариантов может быть масса.       «Или что-то похуже кабана», — мелькнуло в голове у Дэни, но она промолчала.       — Первые часы для поисков человека самые критичные, — Линштейн поднялся. — Нужно прочесать местность, начиная от домика Стивенсонов и в направлении озера. У меня в команде сейчас десять человек. Пятерых я отправлю опрашивать друзей мальчика, он может быть у кого-то из них или мог сообщить кому-то о своих планах.       Он повернулся к Дэни:       — Бренсон, организуйте порядка пятидесяти человек для поисковых работ. Встреча через полчаса у рампы грузового отсека.       Кивнув, она вышла в коридор. Искусственное освещение мигнуло, словно разделяя утро на «до» и «после». Движения были четкими, отработанными годами службы: связаться с Доусоном, отправить сообщение Теннесси, позвонить Аманде Кларк насчет медиков. «Чертов понедельник», — подумала она, направляясь к грузовому отсеку.       Спустя полчаса у открытой рампы «Завета» собралась толпа. Прохладный утренний воздух пах влажной землей и озоном. Где-то вдалеке слышался рев строительной техники — жизнь в колонии не останавливалась. Линштейн, стоя на небольшом возвышении, проводил брифинг. Его молодая помощница-айтишница, склонившись над планшетом, быстро стучала по нему, настраивая связь между терминалами участников поиска. На маленьких экранах одно за другим появлялись фото Алана — серьезного и задумчивого.       Дэни оглядела свою группу — пятерых колонистов, которых ей предстояло вести. В их глазах читалась решимость, смешанная с тревогой — каждый понимал, что на месте Стивенсонов могла оказаться его семья. Линштейн занял позицию на противоположном фланге. Остальные поисковики должны были выравниваться между ними.       «Только бы найти мальчика живым», — эта мысль пульсировала в голове Дэни, пока она проверяла снаряжение своей группы.              

***

      В полдень, когда солнце колонии стояло в зените, предварительные поиски не принесли результатов. Друзья и родители Алана не смогли сообщить ничего нового, а облет территории на грузовом лифте оказался бесполезным — Теннесси вернулся на базу с пустыми руками.       Дэни медленно продвигалась между жилыми модулями, каждый шаг отдавался глухим стуком ботинок по утрамбованной земле. Металлическая обшивка зданий отражала полуденное солнце, создавая причудливую игру света и тени. Она старалась держать в поле зрения всю свою группу, периодически останавливаясь, чтобы выровнять линию поиска. Терминал постоянно оживал звуком помех — Линштейн проверял координацию каждые несколько минут.       — Группа четыре, как слышно? — его голос звучал приглушенно.       — Четвертая на связи, — отозвалась она, вглядываясь в заросли высокой травы у основания ближайшего модуля. — Продвигаемся согласно плану, пока без результатов.       Все это напоминало какой-то сюрреалистичный сон — размеренная жизнь колонии продолжалась своим чередом, где-то вдалеке работали люди, а они методично прочесывали территорию в поисках пропавшего подростка. В голове настойчиво крутилась мысль о том, что пятнадцатилетние дети не исчезают просто так, особенно в относительно безопасной зоне колонии.       Могли ли быть причастны ксеноморфы, которые воспринимают людей за особый деликатес? Дэни привыкла к ним за месяцы бок о бок на «Завете», но не могла отрицать, что без феромонового пластыря они разорвали бы ее на куски — твари были весьма кровожадными. Однако она прекрасно помнила прошлое столкновение их группы с этими существами — как быстро те истребили ее друзей одного за другим, как неукротимы они в своей охоте. Нет, если бы ксеноморфы появились в окрестностях, одним исчезновением тут бы не обошлось. К тому же Дэвид увез их за сотню километров от колонии, и не доверять ему у нее поводов не было. Уже несколько недель все было тихо.       К озеру они вышли, когда солнце уже начало путь вниз. Линштейн собрал всех на широкой площадке у воды, где обычно колонисты устраивали барбекю. Теперь пустые столы и скамейки выглядели неуместно праздничными.       — Сейчас начнется самое сложное, — его голос звучал напряженно, но уверенно. — Бренсон, берешь группы с шестой по десятую и идешь направо, мои группы с первой по пятую, пойдем влево. Встаешь с края у воды и ведешь людей. Я также пойду вдоль берега. Осматривай внимательно береговую линию и старайся смотреть, что под водой на мелководье. Ищем что угодно, следы, вещи. Идем с интервалами в двадцать метров, лидеры групп — поддерживаем линии. Не разбредаемся в лесу, вперед не убегать и не отставать. Крайние в шеренге делают зарубки на деревьях каждые двадцать метров, чтобы знать, откуда начинать следующий проход.       Дэни кивнула, разглядывая темную гладь воды. Озеро казалось ей слишком спокойным, словно затаившимся хищником. Она помнила, как Дэвид увлеченно рассказывал о местной водной фауне, и от этих воспоминаний словно холодные капли стекали за шиворот.       Пока медики и айтишница устраивали командный пункт на площадке для барбекю, поисковики наскоро перекусили. Дэни механически жевала энергетический батончик, не чувствуя вкуса. В голове крутились обрывки утреннего разговора со Стивенсонами, их испуганные глаза и дрожащие руки.       Войдя под полог леса, она почувствовала, как изменилась атмосфера. Привычные звуки колонии стихли, уступив место шелесту листвы и потрескиванию веток под ногами. Лучи заходящего солнца едва пробивались сквозь кроны, окрашивая все вокруг в тревожные багровые тона.       — Держим строй, — скомандовала она своей группе, вглядываясь в подлесок. — И следите за метками. Нам нельзя пропустить ни одного участка.       Тяжелые тучи наползали с востока, затягивая небо серой пеленой. Дэни механически переставляла ноги, продираясь сквозь подлесок, а в голове крутился водоворот неприятных мыслей. Где-то в глубине души она знала — чем дольше они не находят мальчишку, тем меньше шансов обнаружить его живым. От этой мысли к горлу подкатывала тошнота, но она упрямо гнала ее прочь.       — Держимся левее! — крикнула она своей группе, заметив, как один из поисковиков начал забирать вправо.       Теннесси должен был сейчас корпеть над записями с камер «Завета». Она представила, как он, щурясь, просматривает часы монотонной съемки. Экраны мерцают в полутьме мостика, отражаясь в его глазах, а он все ищет, ищет… И молчание терминала говорило красноречивее любых слов — ничего. Абсолютно, мать его, ничего.       «Будь здесь Дэвид…» — мысль пришла незваной, и Дэни поморщилась. Чертов андроид со своими идеальными алгоритмами и сверхчеловеческим зрением. Он бы уже, наверное, составил какую-нибудь безумную схему вероятных маршрутов, основываясь на психологическом профиле подростка. Или заметил бы микроскопические следы там, где человеческий глаз видел только примятую траву.       Но нет, конечно же, он умотал именно сегодня ночью. К своим жутким экспериментам, будь они неладны. Дэни фыркнула, перешагивая через поваленное дерево. Что он там делает целую неделю? Наверняка что-то такое, о чем лучше не знать. Она живо представила, как он сидит в стерильной лаборатории, окруженный пробирками и данными с анализаторов, с этим своим нечитаемым выражением лица.       Что-то настойчиво скреблось на краю сознания, словно заноза под кожей. Какая-то мысль, деталь, упущенная в суматохе поисков. Дэни раздраженно тряхнула головой — это как пытаться поймать рыбу голыми руками, только мелькнет серебристым боком и снова уходит в глубину.       Нога предательски соскользнула с влажного корня, и Дэни, чертыхнувшись, дернулась к ближайшему стволу. Пальцы вцепились в шершавую кору, под ногами чавкнула прибрежная грязь. Сердце гулко бухало в груди — еще пара дюймов, и она бы окунулась в темную воду озера.       И вдруг память услужливо подкинула другую картинку: такой же лес, только деревья выше, массивнее, древнее. Планета Инженеров. Они тогда тоже шли цепью, уверенные в своей безопасности, не подозревая о затаившемся кошмаре…       Пресквю.       Слово выплыло из глубин памяти, как труп утопленника. Дэни застыла, все еще сжимая шершавый ствол. По спине пробежали мурашки, и это не имело ничего общего с вечерней прохладой.       — Твою мать, — прошептала она одними губами, чувствуя, как реальность вокруг приобретает новый, зловещий смысл.       Выйдя из того леса, они впервые встретили Дэвида — безупречного синтетика с улыбкой ангела и душой дьявола. Тогда он тоже играл роль спасителя, протягивая руку помощи посреди кромешного ада, а после методично уничтожил почти всю команду высадки. Не своими руками, конечно — он был слишком… утончен для этого. Просто превратил живых людей в подопытных кроликов, а потом с научным интересом наблюдал, как его драгоценные эксперименты пожирают остатки экипажа.       «А что, если…» — мысль была настолько дикой, что она попыталась отмахнуться от нее. Но червячок сомнения уже впился в сознание, и игнорировать его не получалось.       Дэвид уехал сегодня ночью. А что, если вчера вечером он случайно встретил мальчишку на темной улице? Что, если эта встреча показалась ему… подходящей возможностью? Новый эксперимент, новый образец, новые данные для его бесконечных исследований…       — Эй, вы отстали, капитан! — окликнул кто-то из поисковиков.       Она встрепенулась, осознав, что действительно сбилась с шага. Нагнала группу, машинально вглядываясь в темную гладь воды. Память услужливо подкидывала картинки: Дэвид, склонившийся над микроскопом посреди ночи; его долгие отлучки в лабораторию; эти его «срочные выезды», после которых он возвращался с какими-то загадочными образцами…       Все складывалось как кусочки мозаики, от которой веяло могильным холодом. Дэни знала лучше других — для Дэвида человеческая жизнь была не более чем переменной в уравнении. Материалом для исследований. Средством достижения цели.       Порыв ветра взъерошил волосы, принеся запах приближающейся грозы. Она обхватила себя руками, но озноб шел изнутри.       «Он же изменился, — отчаянно подумала она. — Он остался в колонии ради меня. Старался быть… лучше».       Дэни помнила, как он заставлял себя общаться даже с теми, кто открыто демонстрировал презрение к «искусственной жизни». Как в его глазах мелькало что-то похожее на страх, когда речь заходила о возможности причинить ей боль. Но была ли это настоящая забота или очередная идеально просчитанная симуляция? Мог ли он действительно измениться — или просто научился лучше притворяться?       И самое главное — правда ли она была для него особенной, или это тоже было частью эксперимента? Просто более длительного, более изощренного…       Над лесом громыхнуло, и первые тяжелые капли дождя упали на воду, оставляя расходящиеся круги — как круги ада, в которые затягивали ее собственные мысли. Сквозь плотную крону деревьев прорвался хриплый голос Линштейна из терминала связи, возвращая ее в реальность:       — Разворачиваемся. Если не хотим блуждать в темноте, пора назад.       Семь километров. Они отошли от пляжа на семь чертовых километров, и все впустую. Никаких следов, ни единой зацепки. Только шорох листвы под ногами да тревожный шепот ветра в кронах.       Обратный путь лежал через новый участок леса, дальше от озера. Дэни машинально отслеживала метки на деревьях, удерживая строй с остальными поисковиками. Ее взгляд скользил по земле, цепляясь за каждую сломанную ветку, каждый след на влажной почве, но мысли были далеко. Снова и снова она возвращалась к Дэвиду, к его внезапному отъезду, к странным совпадениям. Что, если они действительно ищут не там? Что, если только она знает, где нужно искать?       Когда они вышли к пляжу, небо уже подернулось вечерней дымкой. У площадки для барбекю их ждали родители Алана. Мать застыла неподвижно, глядя куда-то сквозь деревья пустыми, покрасневшими глазами. Она больше не плакала — наверное, просто не осталось слез.       Линштейн подошел к отцу мальчика. Покачал головой:       — Продолжим на рассвете. Расширим зону поисков.       Дэни смотрела на этих людей, и их боль отзывалась в ней почти физической тяжестью. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет они растили сына, преодолели с ним световые годы пути, чтобы начать новую жизнь — и теперь могли потерять его навсегда. Как капитан корабля, доставившего их сюда, она все еще чувствовала ответственность за их безопасность. И если существовал хоть малейший шанс, что ее подозрения верны…       Часть ее отчаянно цеплялась за мысль, что она ошибается насчет Дэвида. Что все это — просто паранойя, порожденная старыми страхами. Но она не могла себе позволить проигнорировать эти подозрения. Не могла рисковать жизнью ребенка.       В столовой было непривычно тихо. Приглушенные голоса поисковиков сливались в монотонный гул, прерываемый звяканьем посуды. Люди обсуждали завтрашние маршруты, делились догадками, строили планы. Дэни быстро проглотила свой ужин, почти не жуя. В голове постепенно складывался план действий.       Выйдя из душного шатра в прохладу вечера, она направилась к своей каюте. Сомнения все еще терзали ее, но решение уже было принято. Металлическая дверь с шипением отъехала в сторону. Дэни на секунду замерла на пороге, прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам — приглушенные голоса поисковиков, стрекот ночных насекомых, шелест травы под порывами ветра. Внутри каюты царил полумрак, нарушаемый лишь тусклым светом дежурной лампы.       Она сразу направилась к мини-холодильнику, притаившемуся в углу. Пальцы нащупали в глубине черный пластиковый пакет. Внутри лежал тонкий пластырь с феромонами — последний из тех, что выдал ей Дэвид перед посадкой. Она тогда сохранила его, сама не зная зачем. Может, интуиция. Может, въевшаяся за годы в космосе привычка не выбрасывать ничего потенциально полезного.       — Надеюсь, эта дрянь еще работает, — пробормотала она, разглядывая полупрозрачную поверхность пластыря в свете лампы.       Наклеить его оказалось той еще задачей — края слиплись, и пришлось повозиться, чтобы расправить пластырь. Когда он наконец прилип к коже живота, Дэни невольно поморщилась от неприятного холодка.       Письменный стол отозвался тихим скрипом, когда она выдвинула ящик на полную длину. Просунув руку в образовавшуюся щель, нащупала кобуру с пистолетом, прикрепленную к обратной стороне столешницы. Его Дэниэлс утащила к себе после стычки с Инженерами, просто на всякий случай. Зная, что он тут и Дэвид о нем не в курсе, она спала спокойней.       Пистолет оттягивал пояс сзади, но куртка неплохо его маскировала. Дэни покрутилась перед зеркалом, критически оценивая свой вид. Сойдет — никто не заподозрит, что под курткой спрятано оружие. Да и встречных в такой час будет немного.       Ручной терминал ожил от прикосновения. Карта местности развернулась голубоватой проекцией, испещренной топографическими линиями и пометками геодезистов. Искомое место она нашла довольно быстро. Дэвид упоминал, что выбрал локацию примерно в ста километрах к северо-западу, у подножья гор рядом с небольшой речкой. Дэни обнаружила на карте поляну в том районе, достаточную для посадки грузового лифта. Скорей всего, Дэвид устроил там в привезенном им жилом модуле-вагончике гнездо для ксеноморфов и сам тоже обосновался где-то поблизости.       Оставалась самая тяжелая часть — добраться до места. Она провела пальцем по маршруту, прикидывая время. В темноте, по незнакомой местности… Придется рискнуть с автопилотом аэроскутера. Эти машины на воздушной подушке прекрасно подходили для поездок по пересеченной местности и часто использовались людьми для вылазок из колонии. Дэни знала, что в современной модели скутеров, поставлявшейся на Завет, встроен автопилот с искусственным интеллектом, но не разу им не пользовалась. Оставалось надеяться, что она с ходу разберется в управлении, ведь иначе преодолеть сотню километров по лесу в темноте можно было не рассчитывать.       Собравшись с духом, Дэни выключила свет и вышла из каюты. Прохладный ночной воздух наполнял легкие запахом хвои и влажной земли. Где-то вдалеке одиноко ухнула местная разновидность совы. Стараясь ступать как можно тише, она направилась к стоянке аэроскутеров. В голове билась одна мысль — только бы не опоздать.       Двойная луна окатила поселение неестественно ярким светом. Дэни невольно замерла, вскинув голову к небу — серебристый диск поменьше висел чуть ниже своего молочно-белого близнеца, словно космический вальс застыл на середине па. В другое время она бы оценила иронию — новый дом встречал их парадным освещением. Сейчас же этот свет только раздражал — слишком много видимости для того, кто пытается незаметно угнать скутер.       Стоянка техники выглядела как кладбище механических гигантов. Бульдозеры и экскаваторы застыли под тентами, отбрасывая длинные тени. Дэни скользнула между ними, считая скутеры под крайним навесом. Четыре вместо пяти — значит, Дэвид действительно уехал на одном из них. Она подавила желание выругаться.       Выбранный ей скутер отозвался тихим гудением на прикосновение к панели запуска. Дэни оседлала его, морщась от холодного пластика сиденья. Пальцы забегали по сенсорам, проверяя системы — последнее, что ей сейчас нужно, это заглохнуть посреди леса из-за какой-нибудь дурацкой неисправности. Заряд батареи полный, двигатель в норме. Навигационная система моргнула голубым — карты на месте, сигнал базовых станций пойман.       — Ну хоть что-то идет как надо, — пробормотала она, вбивая координаты.       Первые метры дались нелегко — Дэни то и дело озиралась, ожидая окрика охраны или любопытного взгляда полуночника. Но поселение спало, и только шелест гравия под воздушной подушкой нарушал тишину.       Лес надвигался темной стеной. Когда первые стволы замаячили прямо по курсу, Дэни инстинктивно напряглась, готовясь к столкновению. Но скутер плавно обогнул препятствие, словно танцуя между деревьями. Автопилот работал безупречно — лидары прощупывали пространство, выстраивая безопасный маршрут.       На сорока километрах в час пришлось сбавить — желудок предательски сжался, когда скутер особенно резко вильнул между деревьями. Дэвид наверняка летел быстрее, не обремененный человеческими слабостями вроде укачивания. Впрочем, два с половиной часа вместо двух — не такая уж большая разница, если она права насчет… Дэни оборвала эту мысль, не желая додумывать.       Тьма обступила со всех сторон — кроны деревьев сплелись над головой непроницаемым пологом, отрезав даже призрачный свет двойной луны. Дэни впилась взглядом в экран на приборной панели, где мелькали силуэты деревьев — желтые и красные пятна на фоне коричневого рельефа. Бесполезная попытка контролировать неконтролируемое, но смотреть в черноту впереди было выше ее сил. Где-то там, в этой темноте, мог быть ответ на вопрос о пропавшем мальчике. Ответ, которого она отчаянно боялась.       Скутер мягко покачивался на воздушной подушке, унося ее все глубже в лес. Ледяной ветер впивался в щеки острыми иглами, забирался под воротник куртки. Дэни мысленно похвалила себя за предусмотрительность — ветростойкая ткань хоть как-то спасала от пронизывающего холода. Тело затекло от долгой неподвижности, и она начала периодически приподниматься на сиденье, борясь с предательской дрожью в мышцах. Цифры на навигационном дисплее менялись отвратительно медленно, словно время решило поиздеваться над ее нетерпением.       — Давай же, чертова железка, — процедила она сквозь зубы, массируя онемевшие пальцы.       Когда координаты наконец совпали с точкой назначения, Дэни заглушила двигатель в паре сотен метров от цели. Ноги подкосились, стоило ступить на землю — казалось, что тысячи крошечных иголок впились в мышцы. Она оперлась о ствол ближайшего дерева, сдерживая ругательства, и начала разминать затекшие конечности. Пять минут борьбы с непослушным телом показались вечностью.       Лунный свет просачивался сквозь высокие деревья призрачной паутиной, создавая причудливую игру теней. Дэни двигалась бесшумно, как кошка, внимательно осматривая каждый подозрительный силуэт. Фонарик остался надежно спрятанным в кармане — любой проблеск света мог выдать ее присутствие.       За последним деревом она замерла, вглядываясь в открывшуюся картину. Модуль-вагончик примостился у дальнего края поляны, будто космический обломок, случайно упавший посреди леса. Рядом застыл скутер Дэвида — немой свидетель его присутствия. «Ну хоть в координатах не ошиблась», — мелькнула мысль.       Крадучись вдоль кромки леса, она приближалась к модулю, отмечая каждую деталь. Солнечные панели на крыше поблескивали в лунном свете под странным углом. «С каких пор ксеноморфам понадобилось электричество?» — Дэни нахмурилась, чувствуя, как неприятный холодок пробегает по спине. Что-то здесь было не так.       Тишина давила на уши. Ни шороха, ни движения — словно весь лес затаил дыхание. Дэни постояла у двери, прислушиваясь. Сердце колотилось где-то в горле, когда она достала пистолет. Металл приятно холодил ладонь, придавая уверенности. Узкая щель под дверью зияла чернотой — ни намека на свет изнутри.       — Только бы без сюрпризов, — прошептала она, берясь за ручку.       Механизм щелкнул оглушительно громко в ночной тишине. Дверь поддалась с тихим скрипом, и темнота модуля распахнулась перед ней, как голодная пасть.       Задержав дыхание, Дэни настороженно заглянула внутрь. Воздух в помещении был спертым и прохладным. Темнота давила на глаза, но годы тренировок научили ее терпению — несколько секунд она просто стояла, позволяя зрению привыкнуть. Только когда слух уловил лишь тишину, а в густом мраке начали проступать очертания мебели, она потянулась к выключателю.       Яркий свет ударил по глазам. Дэни моргнула раз, другой и замерла, чувствуя, как внутренности сжались от холодка узнавания. Пальцы на рукояти пистолета сжались крепче.       «Черт возьми, Дэвид. Ты просто не можешь без этого, да?»       Знакомая до боли картина — стерильная чистота научной лаборатории, помноженная на маниакальную страсть к документированию. Черно-белые рисунки покрывали стены, превращая модуль в подобие жуткой художественной галереи. Каждый штрих карандаша демонстрировал невероятное мастерство и болезненное внимание к деталям.       Дэни медленно двинулась вдоль стены, изучая новые дополнения к коллекции иллюстраций. Местная фауна Оригае-6 представала во всей красе — от микроскопических организмов до существ, чья анатомия бросала вызов законам физики. Постепенно животные уступали место другим зарисовкам — более знакомым и от того еще более тревожным.       Резкий шорох заставил ее развернуться, вскидывая пистолет. Сердце пропустило удар, прежде чем она заметила источник звука — клетку с местными грызунами на одной из полок. Зверьки, потревоженные светом, копошились в подстилке, поблескивая глазами-бусинками.       — Твою мать, — выдохнула она, опуская оружие. — Спокойно, Дэни. Это всего лишь мыши.       Стол в дальнем конце комнаты был завален бумагами, покрытыми формулами и схемами. Электронный микроскоп поблескивал начищенным металлом. «Как будто и не уезжал никуда, — подумала она, — Та же одержимость, те же…»       Мысль оборвалась на полуслове. Дальний рисунок на стене притягивал взгляд магнитом. Дэни подошла ближе, чувствуя, как внутри все сжимается.       Это было ее лицо. Ее плечи. Ее фигура, схваченная несколькими уверенными штрихами. Портрет был выполнен с пугающей точностью — каждая черта, каждый изгиб, даже то, как она опускала взгляд, слегка повернув голову. Намек на соски под тканью майки казался почти непристойным в своей деликатности.       Он следил за ней. Все это время. Горячая волна гнева поднялась к горлу. И как давно? Сколько таких рисунков у него еще припрятано?       Она сделала глубокий вдох, заставляя себя сосредоточиться. Время злиться будет потом. С трудом отвернувшись от портрета, она медленно двинулась к рабочему столу. Тот самый ракурс — девушка с рисунка смотрела именно сюда. От этой мысли во рту появился металлический привкус.       Под потолком тихо гудела вентиляция. Верхний лист из аккуратной стопки был исписан витиеватым почерком, таким же изящным и старомодным, как сам его обладатель. Даже имея доступ к новейшим технологиям, Дэвид упрямо цеплялся за архаичную бумагу.       «Патоген после введения быстро распространяется, повреждая цепочки ДНК в случайных местах и вызывая мутации, разнообразные в своем проявлении благодаря бесчисленному множеству комбинаций повреждений…»       «Наночастицы мутагена реплицируют себя из клеток образца подобно вирусам, обеспечивая экспоненциальный рост повреждений в тканях…»       «Действие на иммунную систему схоже с действием вируса иммунодефицита: поражаются Т-хелперы, моноциты, макрофаги, клетки Лангерганса, дендритные клетки, клетки микроглии…»        «После попадания в организм патогена иммунная система поражается в первую очередь и уже через несколько минут (Таблица 2 — результаты испытаний) не может предоставить как специфический, так и неспецифический ответ…»        Чем дальше Дэниэлс читала, тем хуже ей становилось. Строчки плясали перед глазами. С каждым словом к горлу подступала тошнота — не от страха, от злости на саму себя. Таблицы, графики, методично задокументированные результаты. За сухими терминами проступала картина, от которой волосы вставали дыбом. Дэвид не просто обвел ее вокруг пальца — он продолжал исследования практически у нее под носом, и она ничего не подозревала. Она же знала, насколько он на самом деле сумасшедший и беспринципный, как она могла закрывать на это глаза из-за своей неожиданно возникшей симпатии к нему? Разумом она всегда понимала, что из этих отношений не выйдет ничего хорошего. Как она могла поддаться влечению к созданному им располагающему и притягательному образу и настолько ослепнуть к ядовитому содержимому?       Она машинально потянулась к следующему листу, когда в нос ударил свежий запах ночного воздуха. Дверные петли тихонько скрипнули.       Разворачиваясь, она уже знала, кого увидит. Пистолет взлетел на уровень груди быстрее, чем сознание успело отдать приказ. В дверном проеме, прислонившись к косяку, стоял он. Высокая фигура перекрывала выход — единственный путь к отступлению.       Дэвид рассматривал ее с легким наклоном головы, будто прикидывая что-то в уме. На губах играла едва заметная улыбка — та самая, от которой она когда-то теряла голову. Сейчас эта улыбка вызывала только желание спустить курок.       — Дэниэлс… — Он растягивал слова с той же небрежной грацией, что и всегда. — Если бы ты предупредила, что зайдешь в гости, я бы приготовил торт.       Ярость вскипела внутри, чистая и холодная. Дура. Какая же она была дура. Позволила себе забыть, кто он такой, купилась на эту идеальную маску. А он тем временем продолжал свои эксперименты прямо у нее под носом. Интересно, сколько раз он смеялся над ее слепотой, рисуя очередной портрет?       Палец на спусковом крючке дрогнул, но она заставила себя сдержаться. Сначала нужны ответы.