I found...

- Знаешь, Чуя, я тут понял одну вещь... С ленцой откинувшись на чужую грудную клетку, Чуя вытирает бегущую из носа кровь и прикрывает глаза. Всё тело ломит, голова гудит, конечности не слушаются, но он давно привык к этому состоянию, несмотря на то, что использовал «Порчу» не так часто, как хотелось бы. Скорее всего, скоро он отключится ещё раз, как отключился сразу после прекращения действия способности, потому что тянущая боль уже затапливает его мышцы, а внимание рассеивается из-за перезагрузки мозга, но его это нисколько не волнует. Свою задачу он выполнил и прямо сейчас любуется её результатом: разгромленная база Шибусавы пусть и скрыта наполовину в густом тумане, всё равно прекрасна своими помпезными останками и блестящим тут и там цветным витражным стеклом, оставшимся от уничтоженной «Драконии». - Это какую же? - едва ворочая языком, спрашивает Чуя, пристраивая затылок на крепком плече. - Я, кажется, влюблён в тебя, - негромко смеётся у него над ухом Дазай. Голубые глаза на секунду распахиваются чуть шире, выдавая вспышку удивления, а после Чуя хрипло смеётся. - Да что ты говоришь, - фыркает он, поднимая ставшую невероятно тяжёлой руку к лицу и отводя со лба спутанные пряди отросшей вьющейся чёлки. - И давно? - М-м-м, - в притворной задумчивости тянет Дазай и обхватывает его поперёк груди, притягивая ещё ближе к себе. - Лет с шестнадцати, наверно. Или чуть позже. Нет, точно с шестнадцати. Помнишь, мы как-то ночевали вместе? Мы тогда лежали на одной кровати, и ты так сладко спал у меня под боком, бормотал что-то во сне, облепив меня всеми конечностями. Тогда я впервые подумал, что буду настоящим идиотом, если отпущу тебя, потеряю. - Ночевали? - вскидывает брови Чуя и поворачивает голову, чтобы со всем возможным скепсисом взглянуть на ностальгично улыбающегося Дазая. - Это ты о том случае, когда мы вместе валялись в одной больничной палате? Это не было ночёвкой, чёртов Дазай. Ты сиганул с крыши штаба, и мне пришлось ловить тебя, идиота, в воздухе. Пока летели вниз, мы умудрились подраться прямо в полёте, а после ты деактивировал мои способности в районе третьего этажа, из-за чего мы сломали себе руки, на которые упали. Хорошо, что не посворачивали шеи из-за тебя, суицидального кретина. Когда Босс узнал правду, я думал, он пристрелит нас обоих на месте, несмотря на кучу свидетелей. - Ах, да, - согласно кивает Дазай, будто запамятовал какую-то сущую мелочь, а не переврал все те события в угоду своим тараканам. - Точно-точно. И когда я забрался в твою койку, ты всё бормотал во сне «придурок Дазай» и «сломаю тебе позвоночник, мумия». Возможно, там было ещё что-то про моё повешение на моих же бинтах, но я уснул, не дослушав. - Именно, - усмехается Чуя вновь растекается спиной по его груди, вытягивая перед собой ноющие ноги. - К чему ты вообще заговорил об этом? То про Белоснежку, то про пробуждение, то про то, как красиво оказанное мною тебе доверие. Шибусава предпочитал чаи с пыльцой единорогов? - Нет, - смеётся Дазай и опускает подбородок на его плечо, прижимаясь щекой к щеке. - Просто когда осознал, почему ты оказался здесь, разом вспомнил наше прошлое, все наши стычки и понял, что... Да, просто понял это. Знаешь, я ведь всегда смотрел только на тебя. Ты так раздражал меня, так бесил и выводил из себя, что словами не передать. Но при этом ближе тебя у меня никого не было. И когда я покинул Порт, единственным, без кого мне было тяжело, был ты, Чуя. Я даже подумывал вернуться, но что-то каждый раз как будто отводило меня прочь от Порта, и я решил, что это знак. Эти чувства к тебе... Я никогда их не анализировал, предпочитая игнорировать, но сегодня, когда ты использовал «Порчу», я понял, что влюблён в тебя. Что, возможно, где-то глубоко в душе боюсь и всегда боялся потерять тебя; боялся и боюсь твоей смерти. - Наверное, я просто слишком сильно ударил тебя, - поводит плечом Чуя, не чувствуя в себе сил продолжать этот не то шутливый, не то чрезмерно серьёзный разговор, полный неожиданных признаний. Но Дазай, к его удивлению, не отступает. - Твоя преданность Порту и Мори-сану никогда не подвергалась сомнению, - уже совсем другим тоном, тише и серьёзнее продолжает он. - Когда я только разрабатывал весь этот план, то сделал свою ставку на неё. Я знал, что Мори-сан под конец поймёт мою задумку; знал, что именно тебя отправят на подмогу. Но моя жизнь, её сохранность, была под вопросом. Я продумал всё наперёд, но всегда есть переменные, способные изменить ход событий, которые нельзя предугадать. Но тебе был отдан приказ разобраться с Шибусавой, и ты выполнил его. Ты знал, на что шёл. Если бы я оказался по-настоящему мёртв, никто не остановил бы «Порчу», и ты бы погиб. Даже зная это, ты не отступил. Это восхищает меня, Чуя. Ты готов отдать жизнь ради Мори-сана, ради Порта и ради всей Йокогамы: ради защиты этого города и её жителей. Ты действительно восхищаешь меня своей смелостью и стойкостью, своей непоколебимостью. Но вместе с тем... Чуя дёргается, когда тёплые губы вжимаются за его ухом. Прильнув вплотную, Дазай сгибает ноги в коленях и зажимает сидящего между ними Чую, будто осьминог, желающий обвиться вокруг него и никогда больше не отпускать. - ... вместе с тем я ужасно ревную, Чуя, - продолжает Дазай, и серьёзность в его голосе смягчается мурлычущими нотками обольщения, с которыми он обычно подкатывает к девушкам со своими жутковатыми предложениями о совместной смерти. - Я всегда мечтал, чтобы хоть раз в жизни ты поставил в центре своих интересов и внимания меня. Когда мы были напарниками, ты доверял мне безоговорочно и всегда без ропота шёл за мной, прикрывая мою спину и доверяя мне прикрывать твою. Но этого всегда было мало. Я хотел, чтобы ты смотрел на меня с таким же восхищением и преданностью, с какими всегда смотрел на Мори-сана. Со временем это чувство поблекло, ведь мы так долго не виделись, но стоило только раз увидеть тебя спустя годы, и оно проснулось вновь; сегодня так и вовсе затопило с головой. Что же мне делать, Чуя? Я так хочу, чтобы и ты тоже смотрел только на меня. Подбородка касаются тёплые пальцы. Позволив повернуть свою голову, Чуя лишь секунду вглядывается в потемневшие глаза Дазая, на дне которых затаилось отражение его серьёзности, жадности и жажды, а после усмехается, зарывается пальцами в растрёпанные кудри на его затылке и привлекает к себе, легко, почти эфемерно целуя в тут же растянувшиеся в довольной улыбке губы. - Можно сказать, ты был в шаге от успеха, - отвечает; и, позволив лишь на мгновение превратить поверхностное касание губ в более существенный поцелуй, отворачивается, вновь осматривая укутанные зеленоватым туманом остатки вычурных арок и украшенных резьбой каменных колонн. - Ты ведь был не только одним из Руководителей Исполнительного комитета, но и помощником Мори-доно, его преемником и Правой рукой. Рано или поздно ты занял бы его место, место Босса Портовой мафии, и тогда я склонил бы голову перед тобой, встал бы на одно колено перед тобой и посмотрел бы с безграничной преданностью и верой уже на тебя. Но ты слицемерил, Дазай, когда случилась та история с Одой и Анго, и сбежал, поджав хвост и став предателем. Так что, боюсь, твоё желание неосуществимо. Но, если тебе станет от этого легче, признаюсь, что планировал на момент становления тебя Боссом Порта окончить свою карьеру мафиози и уехать жить в Италию подальше от твоих длинных загребущих рук. - Если ты не в курсе, Мори-сан не так давно предлагал мне вернуться, - елейно тянет Дазай, вновь вжимаясь губами за его ухом и до дрожи в кончиках пальцев наслаждаясь его близостью, теплом и податливостью. - К тому же, ни в какую Италию тебя никто не отпустит. Оставить тебя на второй родине вина? Ты же сопьёшься там без присмотра анэ-сан. - Иди к чёрту! - привычно огрызается Чуя, пытаясь пихнуть его под рёбра. А после неожиданно в целом, но предсказуемо по ситуации обмякает в руках Дазая, повторно теряя сознание из-за вымотанного «Порчей» организма прямо посреди их разговора. Но это Дазая уже не волнует. Поведение Чуи, спокойный разговор с ним, полученный поцелуй - всё это окрылило Дазая и подарило ему надежду на то, что и второй его план, продуманный параллельно с планом по уничтожению Шибусавы, вполне себе способен воплотиться в жизни. Осталось только досмотреть это представление до конца - в стороне уже начали слышаться звуки завершающей это противостояние схватки - и улучить момент для встречи с Мори-саном. Конечно, разговор им предстоит непростой, и смерть Оды Дазай никогда своему учителю и наставнику не простит, но прошлое должно оставаться в прошлом, а не мешать жить в настоящем и строить будущее. К тому же, единственное, чего Ода всегда хотел для Дазая, это счастья. Что ж, счастье Дазая прямо сейчас в его руках - буквально - негромко посапывает и морщит нос из-за щекочущих прядей чёлки, подхваченных сквозняком и брошенных на усталое и более зрелое, но всё такое же красивое лицо. - Вот крику будет, когда Мори-сан вызовет тебя, чтобы представить тебе «нового» напарника, - негромко посмеивается Дазай. И прижимается ко лбу отключившегося Чуи губами, оставляя на пыльной, покрытой разводами крови коже отпечаток лукавой улыбки. Возможно, получится подговорить Элис, чтобы она засняла их встречу на телефон. Дазай теряется в догадках, какое лицо будет у Чуи в тот момент, когда он всё узнает и поймёт, но это точно будет стоить того, чтобы увековечить в их одной на двоих истории.

|...|