I found...

В последние дни покой Акутагаве только снился. Точнее, даже не снился, потому что неожиданно навалилось очень много работы. Дазай и Чуя отправились на очередное совместное задание, и так получилось, что в их отсутствие за всё начал отвечать Акутагава, которому в последнее время все только и делают, что пророчат пост Руководителя Исполнительного комитета. Это великая честь и великая ответственность, поэтому шепотки за спиной нервируют. Акутагава совсем не уверен в своих силах, в том, что справится, но в мафии невозможно иначе. Ты работаешь на благо Порта, тебя замечают и отмечают, и ты начинаешь работать на благо Порта ещё больше. Если в тебе видят задатки, видят способности, то выжмут из тебя всё, и всем вокруг будет наплевать на твои личные желания и мечты остаться на старом надёжном нагретом месте. Не то чтобы Акутагава хоть когда-то пасовал перед трудностями. У него девиз по жизни: «Умру, но выполню свою задачу», благодаря чему он и смог подняться так высоко, хотя и не ставил своей целью какой-то особый успех или признание. Впрочем, признание ему всё-таки было важно. Когда-то. И только от одного человека. Но с тех пор, как Дазай перестал видеть кого-либо кроме Чуи, от него стало невозможно добиться ни совместной миссии, на которой можно проявить себя, ни тренировки, на которой можно показать свой уровень. Последнее так вообще принесло Акутагаве головную боль - когда он набрался смелости и подловил Дазая в благом настроении, тот елейно улыбнулся, выразил радость по поводу наличия у него свободного времени и удвоил его количество часов, проводимых на полигоне в компании Накаджимы Ацуши. - Ацуши-кун соловьём заливается, как хорошо вы поладили, - навис над ним тогда нехорошо поблёскивающий глазами, приторно улыбающийся Дазай. - Я рад, что у тебя появился друг, Акутагава-кун. Думаю, с ним твои тренировки будут более эффективны, чем со мной. А у меня, сам знаешь, столько дел, столько дел. Похлопав Акутагаву по плечу, он удалился, взмахнув рукой на прощание и мурлыча себе под нос какой-то прилипчивый попсовый мотивчик. Акутагава как знал, что через считанные минуты к нему пришлют выловленного Ацуши, поэтому решил сбежать. И нет, это не было позорным бегством. Это было стратегическим отступлением в целях сохранения своих нервов. Не одним, правда, но Акутагаве даже не нужно было придумывать предлоги - он всё ещё оставался цепным псом Порта, и добыча информации и поимка беглых крыс были одними из главных его задач. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Закончились и блуждания по городу. «Двойной Чёрный» уехал на зачистку и обещал быть только через неделю. На Акутагаву разом рухнула бесконечная бумажная волокита, планирование графиков поставок, контроль над всеми сделками, отчётность, распределение групп зачисток и поддержки и помимо всего прочего поддержка «Чёрных ящериц», если то требовалось, а требовалось часто. Прошло всего четыре дня, а он уже чувствует себя выжатым лимоном. Именно поэтому впервые за долгое время Акутагава решает заночевать в штабе. Всё равно людей вокруг нет, и он никому не помешает, а рано утром у него дела: проверка нескольких точек, где мог укрыться очередной беглец из Порта, поверивший, что сможет продать информацию левой группировке и остаться целым и невредимым. Из штаба и добираться будет ближе. «Ну, разумеется», - мелькает в голове раньше, чем Акутагава успевает проанализировать увиденное, распахнув дверь приёмной этажа «Чёрных ящериц». Вслед за этой мыслью приходит и осознание открывшейся картины. А картина такова, что на диване спит накрывшийся своим пальто с меховым воротом Ацуши. За всё это время Акутагава ни разу не столкнулся с ним, чему был бесконечно рад, хотя и понимал, что Накаджима обязательно доложит об этом Дазаю, а тот из кожи вон вылезет, но найдёт способ снова столкнуть их лбами. Но в настоящем Акутагава слишком устал для того, чтобы лишний раз дёргаться и раздражаться. Вместо этого он подходит ближе и смотрит на спящего Ацуши сверху вниз, изучая непривычно мягкое выражение его лица, окрашенного золотистым светом притащенной к дивану настольной лампы. - Не любишь темноту, джинко? - едва слышно спрашивает Акутагава. И дёргается назад, невольно активируя заклубившийся подле ног «Расёмон», когда светящиеся в полумраке глаза Ацуши распахиваются и впиваются в него пристальным взглядом. - Не люблю, - хрипло отвечает он и отклоняется корпусом назад, чтобы лучше видеть застывшего в паре метров от дивана Акутагаву. - Что вы здесь делаете, Акутагава-сан? - Лучше скажи, что здесь делаешь ты, - скрещивает руки на груди Акутагава. - Это тебе не общежитие. - Хм-м-м, - тянет Ацуши и лениво садится прямо, ероша волосы на затылке. - Да, не общежитие. Из общежития меня выгнали. Хозяйка не вовремя заявилась, а у меня полная корзина окровавленной одежды. Она так разоралась, что я чуть не придушил её; пригрозила позвонить в полицию, если не уберусь в ближайшее время. Видите ли, не похож я на добропорядочного гражданина, и кровь эта точно принадлежит человеку, которого я прирезал ради кошелька или дорогих побрякушек в ближайшей подворотне. - Ты в зеркало-то себя давно видел? - хмурится Акутагава. - Выглядишь, как наркоман в отходняке. Неудивительно, что она так отреагировала. - Не могу спать, - пожимает плечами Ацуши, склоняя голову к плечу и впиваясь в Акутагаву тем самым ненавистным ему жадным взглядом. - Вы меня избегаете, и тигр внутри сходит с ума от недостатка вашего присутствия в моей жизни. - Тигр? - переспрашивает Акутагава. Ацуши кивает. - Да, тигр. Кто бы мог подумать, - кривая усмешка, - что он вообще способен к кому-то привязаться. Подобно мне, он всегда ненавидел людей вокруг. Мы убили директора приюта перед тем, как сбежать - чёртов садист сам напросился. А потом, когда я слонялся возле территории Порта, увидел вашу работу. Кровищи было море. Тигр внутри совсем с катушек слетел. Еле в узде его удержал. Я хотел узнать о вас побольше, узнать хоть что-то о человеке, что смог привлечь моего зверя. Разумеется, это не осталось незамеченным, и меня нашёл Дазай-сан. Так я и оказался в Порту. - Он притащил тебя, чтобы использовать в личных целях, - ещё сильнее хмурится Акутагава. - Знаю, - пожимает плечами Ацуши и поднимается с дивана. - Но он спас меня с улицы. От холода и голода. Он дал мне крышу над головой, работу и пристанище. Он подарил мне цель и - в обмен на верность - возможность видеться с вами, находиться хоть иногда рядом. Это дорогого стоит, так что меня всё устраивает. - Ты идиот, - припечатывает Акутагава и, секунду поразмыслив, разворачивается к выходу. - Пошли. Я передумал оставаться здесь. Мы уходим. - Куда это? - интересуется Ацуши, выключая настольную лампу и тенью прокрадываясь вслед за ним к выходу. - Ко мне. - Куда «к вам»? - Ко мне домой. Заслышав невнятный звук за спиной, Акутагава оборачивается. Ацуши застыл столбом и сверлит его недоверчивым взглядом. Выглядит он ужасно. Волосы всклокоченные и как будто пыльные - где он вообще шарился, когда его выгнали? Тени недосыпа под глазами. Кожа бледная, глаза запавшие, скулы заострились. Взгляд вроде цепкий, привычно пристальный, но белки глаз покраснели, а веки опухшие, тяжёлые. Про невозможность нормально спать Ацуши явно не соврал. Не то чтобы это волнует Акутагаву, разумеется, но если он выйдет на беглеца, ему придётся отправиться ловить его вместе с Ацуши, и заплетающийся в своих собственных ногах сонный полутруп ему не нужен. К тому же, вернувшись и найдя своего любимчика в таком состоянии, Дазай точно прицепится к нему, и неважно, насколько это абсурдно. Акутагава так и не понял, всерьёз его наставник опекает мальчишку или просто строит из себя заботу, но всех собак за состояние Ацуши обязательно спустят именно на него. - Приглашаете меня к себе домой? - Что-то не нравится? - А вы как думаете? Нет, я на это не поведусь, - качает головой Ацуши и обхватывает себя руками за плечи, будто невинная девица, которой предлагают нечто совершенно ужасное и грязное. - Извините, мне придётся отказаться от вашего предложения. - Это не предложение, - раздражённо рявкает Акутагава, взбешённый этим спектаклем и насмешливым блеском чужих глаз. - Сейчас я являюсь твоим непосредственным начальством, так что это приказ. Ацуши продолжает стоять столбом, и тогда Акутагава решает действовать так, как привык. Когда двери лифта открываются, лента «Расёмона» разрезает пространство, подхватывает выпустившего когти Ацуши за пояс и швыряет в кабину. Ленту тот, конечно, разрезает, но недосып уже сказывается на реакциях, и Ацуши опаздывает на считанные секунды, которые могли бы помочь ему избежать встречи лица с лифтовой панелью. Спокойно войдя внутрь под его шипение от боли в разбитом носу, Акутагава нажимает кнопку первого этажа и прислоняется спиной к закрывшимся дверцам. - Какого чёрта? - сверкает пожелтевшими глазами Ацуши, растирая кровь из носа по губам и подбородку. - Много болтаешь, мало думаешь и имеешь завышенное самомнение, - без лишних эмоций перечисляет Акутагава. - Пока ты неэффективен, ты бесполезен. Если бы я хотел убить тебя, уже подсыпал бы цианид в твой кофе. Мы идём ко мне домой и ложимся спать. Вероятно, уже завтра вечером ты понадобишься мне для одного дела, и если из-за твоего состояния хоть что-то пойдёт не так, я сделаю из тебя чучело или ковёр в кабинет. - Где-то я уже слышал подобное, - наигранно задумчиво тянет Ацуши, а после склоняется к Акутагаве, вторгаясь в его личное пространство. - Да, точно. Накахара-доно обычно разговаривает так с Дазаем-саном. Грозится его убить, но на самом деле прячет за грубостью свою заботу о нём. Вас так волнует моя бессонница, Акутагава-сан? Может, вы ещё и пожить у вас предложите, пока я не найду себе новую нору? У Акутагавы дёргается глаз. Этот мальчишка... Кулак взлетает вверх по своей воле. Охнув от меткого удара под дых, Ацуши отшатывается и закашливается. Впрочем, это не мешает ему рассмеяться и одарить Акутагаву насмешливым взглядом. - Приму это за положительный ответ. Акутагава напоминает себе, что не может убить его, потому что это расстроит Мори-доно, а когда Босс Порта чем-то расстроен, это чревато для тех, кто послужил его состоянию причиной. Напоминает себе об этом Акутагава и в лифте, и на парковке, и по дороге до временной съёмной квартиры, которую они снимают вместе с отсутствующей из-за задания Гин, и во время короткого ночного перекуса. Срывается он только тогда, когда наглый Ацуши пытается «незаметно» подкатиться поближе к его футону. Плаща под рукой нет, зато есть полы одеяла, которые размываются при активации способности и щёлкают перед лицом удивлённого, не ожидавшего подобного Ацуши острыми клыками. Правда, отходит он быстро и откатывается в сторону с громким смешком. - Акутагава-сан такой недотрога, - посмеивается Ацуши, укладываясь на животе и обнимая подушку. - За это и люблю. Засыпает он почти сразу и накрепко, а вот Акутагава ещё долго не может уснуть - чужое мимолётное признание обожгло кипятком; в памяти так и закрутились слова Чуи о Дазае и болоте, от которого не избавиться, из которого не вылезти. Мученически вздохнув, Акутагава поворачивается к своему гостю спиной и накрывается с головой одеялом в попытке отгородиться от маячащих на горизонте проблем. Раз убить нельзя, он придумает другой план, как избавиться от Накаджимы Ацуши. А ещё он обязательно придумает, как отомстить за всё происходящее Дазаю. А не придумает сам, так попросит помочь Чую - для того помощь в этом деле будет только в радость.

|...|