Вечный праздник в городе И

— Слепышка, слышала новость? Сюэ Ян по своему обыкновению уселся за стол, лишь войдя в комнату. Их небольшое убогое жилище, бывшее заброшенным похоронным домом, стараниями Сяо Синчэня теперь выглядело отчасти даже уютным, что немало удивляло А-Цин. Впрочем, девушка старалась помочь слепому даочжану всем, чем могла, если это никак не выдавало ее секрет. — Снова ты! — рассвирепела А-Цин, как раз занимающаяся овощами для общего ужина. Даочжан и «этот пройдоха», как она по обыкновению называла про себя так и не представившегося им нахлебника, вернулись чуть раньше обычного. Вошедший следом Сяо Синчэнь поприветствовал ее улыбкой и чинно устроился на своем обычном месте. Его повязка на глазах, скрывающая, как догадывалась А-Цин, пустые глазницы, была повязана слегка криво. Впрочем, ей об этом знать было не положено — девушка тоже притворялась слепой с их самой первой встречи. Теперь уже раскрыть обман было попросту невозможно, тем более, что к ним привязался третий — юноша, которого они нашли израненного на дороге и спасли от смерти. Он выздоровел еще с полгода назад, но уходить почему-то не спешил. А-Цин опасалась этого типа, но Сяо Синчэнь добродушно уговаривал ее быть более открытой, смеялся над его шутками и вместе с ним ходил на ночную охоту, убивать нечисть. Она понимала, что слепая девочка — не совсем то же самое, что товарищ по оружию, и даочжан казался более расслабленным в компании чужака. В конце концов ей пришлось смириться. Но пройдоха по-прежнему вел себя пренебрежительно по отношению к ней. — Даочжан, он снова назвал меня слепышкой! — пожаловалась девушка, всплеснув руками, в одной из которых якобы по чистой случайности остался зажат острый нож. Сяо Синчэнь миролюбиво улыбнулся. Он не видел ни ножа, ни усмешки Сюэ Яна — а именно так на самом деле его звали. — Не зови ее так, ты ведь знаешь ее имя, — даже А-Цин показалось, что даочжан пожурил пройдоху не только из-за того, что он продолжает ее обзывать, но и из-за того, что не называет им своего имени. Впрочем, обычно именно Сяо Синчэнь и настаивал, что «знать его имя нам совсем не обязательно» и «я не буду его спрашивать, если он сам не захочет раскрыться». Поэтому Сюэ Ян был в сравнительной безопасности. Фыркнув, он словно в качестве мирного жеста принялся помогать А-Цин с овощами, попутно рассказывая: — Ладно, ладно, я не специально. Просто в городе намечаются гуляния. Завтра. Мы подумали, что ты захочешь сходить, повеселиться. А-Цин вспыхнула от этого его «мы», промелькнувшего будто бы ненароком, но смекнула, что ни к чему осложнять все сейчас. В конце концов, он ничего такого не сказал, напротив, был мил и вежлив… — А что за праздник? — поинтересовалась она осторожно. Вдруг пройдоха просто ее разыгрывает, и если она начнет радоваться, то зазря. Однако Сяо Синчэнь тут же поддержал его слова: — Кажется, какой-то местный обычай. Юноши устраивают праздник для девушек и женщин. Не в… том смысле, — отчего-то замялся даочжан, поспешно закончив фразу. — Ах, как прекрасно! Какой благородный и возвышенный порыв! Туда непременно нужно попасть! — тут же загорелась девчушка. Она любила повеселиться, побыть в компании довольных жизнью людей, послушать музыку, но обычно подобное случалось довольно редко. Раньше она пошла бы на праздник хотя бы просто чтобы беспрепятственно красть кошельки у зазевавшихся горожан. Но Сяо Синчэнь запретил ей промышлять подобным. Поэтому, несмотря на то, что кошелек даочжана медленно, но верно пустел, кормя сразу троих человек, а за ночную охоту им с пройдохой платили деньгами все хуже и хуже (правда, А-Цин подозревала, про пройдоха втайне от Сяо Синчэня забирает деньги и еду у оживших мертвецов — и если честно, не то, чтобы она была против), ничего не оставалось, кроме как с чистой совестью озаботиться другими вещами вместо поиска пропитания. Например, городскими праздниками! Посмеиваясь, Сюэ Ян взял из принесенной им корзины яблоко и смачно откусил, не обращая внимания на стекающий по подбородку сок. Предвкушающая завтрашний день А-Цин не заметила, как он бросил странный взгляд на ее даочжана. — Даочжан, у тебя повязка перекосилась, давай помогу, — и не успел Сяо Синчэнь поднять руки к лицу, чтобы проверить, как Сюэ Ян уже оказался рядом и аккуратно выровнял белую ткань. В таком маленьком пространстве это не трудно, но его прыткость в одних делах и ленность в других порой просто поражали вынужденную наблюдать за этим А-Цин. — Спасибо, — слегка виновато кивнул заклинатель, точно помочь ему с повязкой на глаза было непосильным заданием и он должен впредь следить за собой внимательнее, чтобы никого не утруждать. С таким выражением лица, да еще и если смотреть сверху вниз, он выглядел совсем юным и невинным. Несмотря на увечье, его черты были безмятежны, линия подбородка выдавала стойкую и несгибаемую натуру, а губы ласково складывались, когда говорили, и сдержанно улыбались, когда молчали. Он и впрямь был хорош собой даже по меркам мира заклинателей, в котором были целые кланы прирожденных красавцев в седьмом поколении. Сюэ Ян с трудом удержался, чтобы не ущипнуть его за подбородок, как обычно делают старшие при виде милого ребенка — он не раз видел такое на улице и всегда гадал, как это ощущается, представляя себя на месте этих детей. Впрочем, с тех пор прошло немало времени. Вернувшись к столу, он спросил у А-Цин, можно ли ущипнуть ее за подбородок, и еще долго посмеивался над ее разрушительной для разума и слуха реакцией. *** — Ну, теперь мы одни. Чем займемся? Сюэ Ян старательно начищал свой меч после вчерашней охоты. Только что вернувшийся Сяо Синчэнь, частенько уходивший ни свет, ни заря и приносивший им с А-Цин конфеты, казалось, несколько удивился: — А-Цин уже ушла? — Она сказала, что хочет «застать атмосферу», что бы это ни значило, и убежала, — Сюэ Ян пожал плечами, как бы говоря: не знаю, что на нее нашло, и не спрашивай. Но он прекрасно знал, что Сяо Синчэнь этого не поймет. — Хорошо, что она может немного развеяться. Наверное, ей скучно с нами тут, взаперти, — с легкой, еле заметной в голосе досадой произнес он. Сюэ Ян беззвучно хихикнул — надо же, такой весь из себя правильный и степенный Сяо Синчэнь считает себя занудой. Хотя, он ведь даже не смог рассказать ей сказку. — Она уже не ребенок, даочжан, — возразил его досаде Сюэ Ян, и сам не понимая, откуда обнаружив в себе такое желание. — Взрослая девушка в состоянии развлечь себя сама. Он специально выбрал формулировку с подтекстом, чтобы посмотреть, поймет ли его Сяо Синчэнь, росший в отшельничестве, словно настоящий монах. Знает ли он вообще подобные двусмысленные фразочки? Сяо Синчэнь, как и подобает благородному мужу, пропустил это мимо ушей и лишь заметил: — В таком случае кому-то придется сходить за ней, когда начнет темнеть. Не хочу, чтобы она шла домой одна. Он имел в виду, что девушке не пристало ходить ночами в одиночестве, тем более, если она незряча и может попасть в беду, а в городе полно нетрезвых гуляк и хулиганья. — Вытянем соломинку? — предложил Сюэ Ян, убирая меч в ножны. Обычно он пользовался слепотой даочжана, притворяясь, что длинная соломинка досталась ему, причем в открытую это признавал, попутно посмеиваясь и нещадно дразнясь. Они немного поговорили о погоде в ближайшие дни, обсудили худую крышу и вчерашнюю вылазку на темных тварей. Казалось, в их маленький домик пришло временное спокойствие. И тут Сюэ Ян вспомнил, как необычно повел себя Сяо Синчэнь, когда заговорил о девушках накануне. — А ты, даочжан, — как ни в чем не бывало начал он, — у тебя есть девушка, для которой хотелось бы устроить подобный праздник? Это прозвучало как невинное любопытство, и хотя и было в крайней степени нетактично, Сяо Синчэнь по обыкновению улыбнулся и лишь слегка опустил голову: — Разве я похож на того, кто связан обетами? — А разве я говорил о брачных обетах? — не согласился Сюэ Ян. — Совсем не всегда все складывается настолько удачно, чтобы состоялась помолвка, не говоря уже о свадьбе. Сяо Синчэнь немного помолчал, будто раздумывая, не будет ли слишком наглым спросить, и все-таки сказал: — Ты говоришь о своем опыте? Видя, что он попался на удочку и уже готов сочувствовать несчастному влюбленному, Сюэ Ян туманно произнес: — Не будем об этом. Лучше расскажи про себя. Ты ведь не всегда был слеп, верно? Разве такой видный молодой заклинатель мог остаться без женского внимания и ласки? Колеблясь, Сяо Синчэнь медленно ответил, но лишь на первый из двух вопросов: — Я и впрямь не всегда был слеп, ты прав. — Это как-то связано с дорогим твоему сердцу человеком? — не удержался Сюэ Ян, вновь замаскировав вопрос под глупую беседу про девушек. Он прекрасно знал, ради кого Сяо Синчэнь вырвал свои глаза. Его лучший друг и товарищ, Сун Лань, стал жертвой мстительного нападения и лишился зрения. От руки… Сюэ Яна. Однако Сяо Синчэнь на его удивление сильно изменился в лице. Словно не в силах прятать правду в своем сердце, он тихонько ответил: — Да. Если бы Сюэ Ян не знал все до единой детали этой трагедии, он бы однозначно решил, что Сяо Синчэнь говорит о девушке. Затаив дыхание, подлец продолжил наступление: — Неужели это как-то связано со спасением ее жизни? Я знал, что ты благородный человек, даочжан, но подобный поступок — это действительно подвиг, достойный мужчины. Сяо Синчэнь молчал. А Сюэ Ян не мог так просто это оставить — второго шанса выведать побольше попросту не будет: — Только вот… неужели человек, ради которого ты пожертвовал зрением, не оценил всей глубины твоих чувств? Неужели можно быть настолько бессердечной, чтобы прогнать тебя прочь? Или она уже замужем, и дело лишь в этом? Сюэ Ян нагромоздил целую кучу вопросов, не связанных с истиной, боясь выдать себя слишком прямой атакой. Казалось, это сработало. — Тут я с тобой не согласен, — не повышая голоса, но тем не менее неожиданно твердо возразил Сяо Синчэнь, пряча кулаки в рукавах. — Ведь этот человек оказался в опасности по моей вине. Разве он что-то мне должен? Я лишь… Он никогда раньше ни с кем не делился этой историей. Слепого заклинателя обычно боялись спрашивать, как он потерял зрение. Да он и не стремился делать это достоянием общественности. Даже А-Цин не решилась спросить. Но отчего-то ему было легко раскрыться перед незнакомцем. Именно перед этим незнакомцем. Можно сказать, его собственным, незнакомым совсем особенным образом. — О, — только и смог притворно сочувствующе выдавить из себя Сюэ Ян. Сказать по существу он не смел, а для всего остального он не знал достаточно подробностей. Оставалось надеяться, что, справившись с эмоциями, Сяо Синчэнь продолжит говорить. Сун Лань наговорил много жутких вещей в ту ночь. Лишившись близких и своих глаз только из-за вражды Сюэ Яна с Сяо Синчэнем, в ответ на предложение отправиться к наставнице Сяо Синчэня за помощью он потребовал, чтобы тот больше никогда не показывался ему на… никогда не заговаривал с ним впредь. Сяо Синчэнь исполнил его просьбу — отведя друга к бессмертной заклинательнице и отдав свои глаза, чтобы та вернула ему зрение, он ушел, с тем чтобы никогда больше с ним не встречаться. В этом даже была своя романтика и своя боль. Только вот Сюэ Ян никогда и не смел предположить, что… — «Он»? Ты сказал «он»? — Сюэ Ян решил идти ва-банк. В конце концов, всегда можно будет сослаться на неудачную шутку. — Тебе нравятся мужчины, даочжан? Сяо Синчэнь весь точно окаменел, его обычно благожелательный даже несмотря на скрытые глаза вид словно перевернули наизнанку. — Не говори ерунды, — наконец выдавил из себя он, вставая с места. Но его вдруг остановила чужая ладонь на плече, тяжелая, теплая. Сюэ Ян аккуратно сделал пару движений — это был… массаж. — А ведь если подумать, я никогда не замечал, чтобы ты интересовался девушками. Даже А-Цин… хотя ты считаешь ее ребенком. Но разве тебе не бывает одиноко? Ведь ты же не монах, а молодой, полный энергии Ян заклинатель. Давай я тебе помогу… поможем друг другу, а? — склонился он к чуть оттопыренному уху заклинателя, переходя на влажный полушепот и не прекращая ласкать его шею и плечи. Сяо Синчэнь не терпящим возражения движением скинул с себя чужие руки и рывком поднялся, возвышаясь над Сюэ Яном подобно прекрасному изваянию в честь слепой кары за грехи. Однако Сюэ Ян уже был на грани — ему очень хотелось «дожать» и добиться желаемого. В своей недолгой жизни босяка и убийцы, полной всевозможных пороков, он пробовал совместные практики совершенствования как с женщинами, так и с мужчинами, и так и не смог увидеть особой разницы. В клане Ланьлин Цзинь на подобное смотрели, как шутили некоторые ученики, «спустя обрезанные рукава». Он без стеснения подошел ближе и схватил Сяо Синчэня за то самое потаенное место, правда, поначалу слегка промазав из-за широких одежд. Конечно, в открытой схватке он бы не смог победить, не обнажая меча. Но Сяо Синчэнь был настолько шокирован его бесстыдными действиями и словами, что оторопел, и это позволило Сюэ Яну на несколько секунд продлить начатый было массаж в самом неожиданном смысле. Наконец получив заслуженный удар в грудь, Сюэ Ян отлетел к стене, но вместо того, чтобы дать сдачи, как делал это всегда, он мгновенно сменил свою маску, из настырного любовника став обиженным кающимся: — П-прости, если я понял тебя неправильно. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Если тебе нравятся женщины, я… — Ни к чему, — оборвал его Сяо Синчэнь, нахмурившийся, даже мрачный, он схватил свой меч и вышел за дверь, не прощаясь. Сюэ Ян чувствовал, что зря зашел так далеко. Возможно, его играм с Синчэнем в городе И скоро придет конец… столько времени псу под хвост, а все из-за собственной несдержанности! Кроме того, даже если Сяо Синчэнь и захотел бы этого, стоило думать, прежде чем делать — подобные грубые и откровенно пошлые движения и хватания явно не подходили его чистому словно плывущие по небу облака образу. Следовало быть с ним нежнее и мягче, и кто знает, к чему это могло привести. Все-таки… Сюэ Яну этого хотелось. А когда он чего-то хотел, он всегда получал желаемое. До встречи с Сяо Синчэнем он в основном жаждал смертоубийств и мести. Но когда тот вмешался… все пошло кувырком. Еще тогда, стоя на коленях, скрученный заклинателями клана Ланьлин Цзинь, он смотрел на него снизу вверх и гадал, чего же хочет с ним сотворить, когда выберется из темницы. Ответ пришел сам собой — статной фигурой в темных одеждах, спиной к спине с его пленителем. Сун Лань, лучший друг и соратник, с которым Сяо Синчэнь хотел основать свой клан, ставящий во главу угла не родственные связи, а единство духа и стремлений. Но могли ли у них с Сун Ланем быть именно такие отношения? Сюэ Ян не мог поверить, что ему так повезло. Слепой или нет, Сяо Синчэнь оставался недостижимой вершиной и крайне опасным противником. Его легко было обмануть на охоте и в быту, но как заставить его совершить нечто настолько невообразимое? Сюэ Ян не сомневался в непорочности и чистоте Сяо Синчэня, а теперь даже не был уверен, что не ошибался, несмотря на то, что ответные действия даочжана оставались исполнены благородства и праведного гнева. Однако упустить возможность еще сильнее замарать честь и достоинство врага Сюэ Ян просто не мог. Да и не желал. Он хотел поиметь Сяо Синчэня всеми возможными способами, хотя раньше и не думал о самом непосредственно очевидном... ***