Путь Варвара: Расколем Лед и Сдуем Пламя

Прошло несколько месяцев с тех пор, как я вступил в отчаянный бой с Быком и сумел одолеть его. С того памятного дня стены нашего колизея будто задышали по-новому для нас: во дворе царило непривычное оживление, словно воздух пропитался любопытством и сдержанной настороженностью. Мы с Рикардом, который тоже проявил себя достойно в предыдущих схватках, наконец перестали быть «свежим мясом», в которое здесь принято смотреть с презрением. Теперь нас величали полноправными членами кровавой семьи гладиаторов. Добиться такого статуса оказалось непросто. Бесконечные тренировки загоняли нас до полубессознательного состояния, а каждое новое тренеровочное сражение служило суровым экзаменом — не только силы, но и воли. Мы должны были снова и снова доказывать, что нас нельзя недооценивать. И судя по шрамам, перебинтованным конечностям и кровавым следам на песке арены, мы справлялись. Что до меня, то за последние месяцы я провёл множество схваток, каждая из которых норовила оставить рубец не только на теле, но и в душе. Однако ни разу я не потерпел поражения — и это дало мне повод задуматься о собственных способностях. Очевидно, я стоял по силе даже в своем возрасте на порядок выше большинства гладиаторов, а сочетание моих навыков с магией позволяло с легкостью проводить молниеносные атаки и сдерживать удары, которые других бойцов могли бы свалить на месте. Рикард же, хоть и не достиг моего уровня, тоже держался превосходно, заслужив уважение как среди гладиаторов, так и у тренеров. Сегодня, после очередной изнурительной тренировки, мы возвращались в нашу тесную камеру по длинному коридору, освещённому тусклыми факелами. Под ногами шаркала пыль, а в воздухе стоял запах пота и крови. Где-то вдали слышались лязг железа и тяжёлое дыхание — видимо, там продолжался очередной урок фехтования. По пути я осторожно заговорил с Рикардом, стараясь звучать как можно будничнее: — Слушай, — сказал я, стараясь скрыть волнение за непроницаемой усмешкой, — Гилмар сообщил, что меня собираются выставить на арене зо Лорак в ближайших боях. Организуют что-то грандиозное в честь дня рождения главы дома зо Лорак, и будут праздновать целых пять дней. Гилмар сказал, что именно я — в списке главных участников. Рикард моментально остановился. Он сдвинул брови и, повернувшись ко мне, посмотрел с возмущением: — Почему только ты? — требовательно спросил он, почти обвиняя. — Думают, что я недостаточно хорош? Я развёл руками и тяжко вздохнул: — Не то, чтобы они считают тебя слабым, — пояснил я. — Просто, похоже, решили, что к лучшим гладиаторам их колизея ты пока не относишься. Так мне сказал Гилмар. А ещё он упомянул какой-то «сюрприз». Слова о «сюрпризе» явно не успокоили Рикарда — в его глазах вспыхнула тревога: — «Сюрприз» от Гилмара? — Он сощурился и криво улыбнулся. — Ничего хорошего от этих сюрпризов я не жду. Что он конкретно имел в виду? — Честно сказать, понятия не имею. — Я лишь пожал плечами, вспоминая самодовольную ухмылку Гилмара. — Но он выглядел так, будто уже предвкушает какую-то подлость. Сомневаюсь, что там всё пройдёт гладко. Мы двинулись дальше, и между нами повисло напряжённое молчание. Казалось, и без слов понятно: грядёт что-то недоброе. Я знал, что Рикард волнуется за меня, хотя и предпочитает делать вид, что ему на всё наплевать. Эта гладиаторская жизнь быстро приучает к показному равнодушию, иначе можно сгореть от переживаний. Однако в глубине души я чувствовал... нет, не страх — скорее, возбуждение. Жажда боя разливалась по венам, обещая быть яркой и кровавой. Возможно, именно этого и ждал Гилмар. Когда мы наконец добрались до нашей камеры, Рикард снова остановился, обернувшись ко мне: — Деймон, — проговорил он вполголоса, и в его взгляде угадывалась серьёзность, — я уверен, что ты победишь. Просто будь осторожен, хорошо? У нас хватает завистников, да и сюрпризы, о которых ты говоришь, наверняка не послужат тебе на пользу. — Я всегда осторожен, — отозвался я, ощущая, как в груди пульсирует знакомая решимость. — Но спасибо, что беспокоишься. Мы вошли в камеру — тесное, низкое помещение с двумя лежанками и шатким деревянным столом посередине. С потолка свисали паутина, а по углам затаилась сырость. Однако после мучительной тренировки и замороженного ужаса арены эта комната казалась чуть ли не уютным домом. Я опустился на скрипучий табурет и откинулся на спинку, испытывая приятную усталость. — Слушай, — сказал я, разминая плечи. — Помнишь, я упоминал, что Гилмар говорил кое-что ещё? Рикард сел напротив, опершись локтями о стол: — Да, ты заикнулся о каких-то дополнительных «подробностях». Рассказывай. Я выдержал короткую драматическую паузу и сощурил глаза: — Он сказал, что предстоящие бои станут для меня решающим испытанием. Проверкой, достоин ли я, по его словам, «жизнь или смерть». — Решающий бой, значит? — Рикард нахмурился, но потом в его лице мелькнула искра упрямства. — Ну, так и покажи им, что ты достоин. Кровью докажи, что с тобой лучше не шутить. Я улыбнулся с самоуверенностью: — О да, планирую, — сказал я, чувствуя, как внутри уже рождается предвкушение грядущей схватки. — Пусть арена зо Лорак захлебнётся в ликовании и ужасе. А когда придёт твой черёд, ты устроишь им не меньше шума. Теперь мы не просто щенки-рабы, верно? Мы гладиаторы! На мгновение лицо Рикарда стало серьёзным и почти мрачным, но тут же он скривил губы в ухмылке: — Гладиаторы, — согласился он, — и мы будем непобедимы. Я откинулся на табурет и присмотрелся к товарищу: — Эй, Рикард, у тебя ведь тоже была какая-то «птичка», нашёптывающая последние сплетни. Ты обещал рассказать что-то занимательное. Он прищурился и сделал заговорщический вид: — А, точно. Слышал, что твой папочка, Роберт Баратеон, стал королём. Представляешь? Значит, ты — «принц Деймон»! Я громко фыркнул: — Звучит нелепо, — бросил я насмешливо. — Принц, томящийся в рабстве… Ещё скажи, что меня ждёт трон и беззаботная жизнь. — Комедия, да и только, — подхватил Рикард, при этом на его лице появилась лукавая улыбка. — Но говорят, он захватил Железный Трон по праву силы. Я узнал кое-какие подробности всей этой войны, если хочешь послушать. Я мгновенно ощутил, как внутри поднимается любопытство. Сколько я себя помню, я не разу его не видел, да и мать держала язык за зубами, подробно ничего про него не рассказывая. А теперь он — король, во главе Семи Королевств? Я кивнул Рикарду: — Говори. Он склонился вперёд и понизил голос: — Началось с битв с тремя независимыми армиями поддерживающих Таргариенов: Грандисоны, Кафферены и Феллы. Роберт победил во всех трех, и это сильно взбодрило войска твоего папаши. Похоже, он недурен как полководец. Дальше была битва при Эшфорде, где Роберт проиграл. — Умеют же некоторые рождаться везучими, в одном победил, во втором смог отступить — саркастично протянул я. — Потом шла осада Штормового Предела, — продолжил Рикард. — Там твой дядя, Станнис, со всем упорством отстаивал замок, хотя у него чуть ли не голод начался. Но говорят, он не прогнулся ни под Тиреллами, ни перед голодом. Я хмыкнул: — Упрямство — фамильная черта нашей семейки, видимо. — Ещё была битва при Ров Кейлине. Там Эддард Старк разбил королевские отряды и двинулся на юг. Ты, помнится, упоминал этого человека — мол, надёжный мужик. — Надёжный, — согласился я, потерев подбородок. — Да, он из тех, кто не дрогнет в опасной ситуации. — Ключевым оказалось сражение при Трезубце, — сказал Рикард, повысив голос в точном соответствии с драмой событий. — Роберт убил принца Рейгара Таргариена собственными руками, и этим фактически решил судьбу войны. Ну а после Тайвин Ланнистер перешёл на сторону Роберта, взял Королевскую Гавань, и всё — Безумного Короля убил Джейме Ланнистер. Вот так империя Таргариенов пала. — Похоже любят Ланнистеры удачно предавать своих союзников, — скептически заметил я. — Интересно, как быстро они перебегут к следующему королю, если тот предложит выгоду побольше? Рикард пожал плечами: — В итоге Станнис разгромил остатки сил Таргариенов на Драконьем Камне, и Роберт провозгласил себя правителем Семи Королевств. Вот так твой отец сел на Железный Трон. Я шумно выдохнул, давая выход смешанному чувству — горечи, злости и странной, почти насмешливой гордости: — Так значит, он король, а я — гладиатор. Можно сказать, «шутка столетия». Рикард мягко похлопал меня по плечу: — Может, однажды и доведётся «пообщаться» с папочкой. Будет любопытно взглянуть на его лицо, когда он узнает, что ты выжил и прошёл через ад рабства. Я усмехнулся, чувствуя, как внутри загорается холодный огонь: — Спасибо за поддержку, друг. Когда-нибудь я покажу ему, что яблоко упало не так уж далеко от дерева. — О да, — сказал Рикард, улыбнувшись. — А пока докажи свою силу на арене зо Лорак. И не забудь: я буду болеть за тебя. — Я устрою им грандиозное шоу, — пообещал я, чувствуя, как азарт приятно жжёт моё сердце. — Пусть толпа увидит, кто я на самом деле. — Верю. — В глазах Рикарда вспыхнул огонёк авантюризма. — Пускай зрители услышат твоё имя и трепещут. — Услышат, — подтвердил я твёрдо. — Они узнают, что мы здесь не для того, чтобы стать жертвами, а чтобы вырваться наверх и освободится. Рикард кивнул, и мы переглянулись, осознавая, что вместе продолжим этот путь, каким бы кровавым и тяжёлым он ни оказался. ***** В то же самое время, на господской трибуне арены Миэрина, ничто не предвещало холодного ветра перемен, хотя они уже витали в воздухе. Хазар зо Зараз, молодой и амбициозный хозяин гладиаторов, вышел на украшенный балкон с чувством триумфа и томительной нервозности. Арена Миэрина сияла белым мрамором и золотыми инкрустациями. Сверкающие колонны, скульптуры диковинных зверей из драгоценных металлов, просторные ложи для знатных гостей — всё тут говорило о роскоши, которой славился этот древний город. Верхние ряды заполняли простолюдины, возбуждённые предстоящим пиршеством жестокости: они громко выкрикивали что-то, ждали начала кровавого представления. Но истинное великолепие царило на трибуне Великих Мастеров. Здесь уже вовсю шло празднование дня рождения Хиздара зо Лорака: столы ломились от изысканных блюд — жареных фазанов, пирогов со сливочным кремом, обложенных фруктами, экзотических яств из дальних земель. Кубки, отлитые из чистого золота, разливались ароматным вином, а шелковые драпировки и мягкие подушки приглашали погрузиться в ленивую негу. — Хиздар, поздравляем тебя с тридцатилетием! — раздавались торжественные возгласы со всех сторон. Именинник, облачённый в пурпурную тогу, расшитую серебряными нитями, принимал поздравления с мягкой улыбкой. На его шее поблёскивала увесистая золотая цепь с родовой эмблемой зо Лораков. — Благодарю, друзья, — ответил он, приподнимая кубок с вином. — Сегодня мы устроим великолепные игры, которые запомнятся Миэрину надолго! Рядом с ним сидел Хазар зо Зараз, поглядывая то на именинника, то на дядю — Хазариса зо Зараза, человека с холодным взглядом и репутацией безжалостного интригана. Хазарис, пригубив вина, тихо поинтересовался у племянника: — Хазар, ты обещал сюрпризы на этих торжествах. Надеюсь, твои гладиаторы не подкачают? — Разумеется, нет, дядя, — уверенно произнёс Хазар, наклоняясь к собеседнику. — У нас есть один особенно перспективный боец — юноша по имени Деймон. Он дик, яростен, обладает очень необычными навыками. Я ставлю на него большие ставки. — Хорошо, — медленно сказал Хазарис, скользя по племяннику испытующим взглядом. — Посмотрим, сможет ли твой юноша оправдать твою уверенность. Тут Хиздар зо Лорак поднялся, призывая общество к вниманию: — Друзья! Я хочу поблагодарить всех за то, что вы собрались на моём празднике. Эти игры продлятся целых пять дней. Вас ждут одиночные бои, схватки с дикими зверями и, наконец, «всеобщее побоище». Я обещаю, будет зрелищно и кроваво! — Пять дней кровавых развлечений! — воскликнул Барат зо Галлин, один из известных Великих Мастеров. — Это впечатляет, Хиздар. Надеюсь, никто не умрёт от скуки, а только от меча или когтей зверей. Толпа мастеров встретила шутку дружным хохотом. Хиздар с улыбкой дал знак распорядителю, стоящему внизу арены. — Первые три дня мы проведём в классических боях на выбывание, — объявил он. — Пары гладиаторов определим жеребьёвкой, чтобы добавить азарта и избежать подозрений в заранее спланированных исходах. На четвёртый день наши чемпионы сразятся с дикими животными, в числе которых львы, тигры и даже редкий белый медведь. Особым подарком для победителя станет встреча с целым прайдом львов… — Он хмыкнул, и в толпе зазвучал многоголосый смех. — А пятый день? — спросил Ксандар зо Морр, поднимая брови. — На чём строится финальное действо? — Пятый день я решил назвать «всеобщим побоищем», — сказал Хиздар, и улыбка его стала почти хищной. — В нём встретятся все выжившие гладиаторы, а также толпа наёмников, пиратов, бандитов и прочих головорезов, которых мы выкупили на рабских рынках и пообещали им свободу в случае победы. Кто останется последним на ногах, тот и будет увенчан славой. Мы закроем праздник ярчайшим всплеском крови! Возбуждение и одобрительный ропот пронеслись по рядам. Мастера поднимали кубки, приветствуя безумную идею Хиздара. Некоторые, уже навеселе, начинали спорить друг с другом, ставя ставки на своих фаворитов. Хазар зо Зараз смотрел на всё это, предвкушая триумф. Если Деймон победит в этих играх, дом зо Зараз станет пользоваться особым уважением и влиянием. Хазарис взглянул на племянника с лёгкой издёвкой: — Говоришь, твой мальчишка непобедим? Посмотрим, кто уцелеет к пятому дню. Быть лучшим — это не только умение владеть оружием, но и изворотливость, способность просчитать каждый шаг. — Я не строю иллюзий, — ответил Хазар, отпивая из золотого кубка. — Но у парня есть боевой дух. Иногда мне кажется, что он сгорает изнутри в нетерпении показать себя. Для гладиатора это ценное качество. — Выпьем же за успех твоего «сокровища» и всего дома зо Зараз, — произнёс Хазарис, поднимая кубок. — Да будут эти дни богаты на зрелища и принесут нашей семье славу. С этими словами он и несколько других Великих Мастеров осушили кубки залпом. От трибун донеслись многоголосные крики горожан, которые с нетерпением ждали начала. Где-то снизу слышалось, как распорядитель, облачённый в яркие одежды, кричит, возбуждая толпу: — Граждане великого Миэрина! Сейчас, в честь тридцатилетия великого Хиздара зо Лорака, вы станете свидетелями умопомрачительных схваток! Гладиаторы, животные и даже пираты готовы рвать друг друга на части ради нашей забавы! Ешьте, пейте, веселитесь! Раздался взрыв восторженных возгласов, словно вся арена сотряслась от единого порыва. Хиздар приподнялся со своего места, взмахнул руками, призывая всех к торжественному вниманию, и торжественно воскликнул: — Я объявляю начало игр! Пускай кровь прольётся ради нашего удовольствия и славы Миэрина! Народ взревел, приветствуя это заявление. Волна криков и аплодисментов захлестнула арену, и где-то в её грохоте уже слышались раскаты будущих битв. Глаза гостей, гладиаторов, а главное — любопытной толпы, сейчас были обращены к песку боевого поля, где предстояло разыграться кровавому спектаклю. Трубный сигнал прорезал воздух, оглашая старт первому бою. Народ радостно закричал, осознавая, что кровавая феерия вот-вот развернётся… — Итак, встречайте: Ролут, прозванный «Кровавым Змеем», раб дома зо Морр… и Варго, прозванный «Сколопендрой», раб дома зо Галлин! Толпа тотчас взорвалась восторженным гулом, подхватывая ритм фанфар. С трибун неслось тысячи голосов: одни кричали имена гладиаторов, другие требовали крови, третьи заключали горячечные пари о том, кто победит. В центр арены вышел Ролут — рослый боец с внушительной мускулатурой. Его плечи покрывали запутанные татуировки, а в руках он сжимал длинный меч с зазубренным клинком. Навстречу ему шагнул Варго — худощавый, но по-кошачьи ловкий гладиатор, в каждой руке у него сверкал короткий клинок. Публика уловила контраст: один — воплощение грубой силы, другой — пример подвижной и быстрой угрозы. На миг оба соперника замерли, отмеряя взглядами дистанцию и прощупывая друг друга. А затем бой вспыхнул, подобно молнии. Раздался звон металла о металл, напоминающий раскат грома, и Ролут, обладавший поразительной физической мощью, ринулся в лобовую атаку. Казалось, он хотел разрубить Варго одним махом, расчленив его надвое. Но Варго, словно дрессированная пантера, скользнул в сторону, позволив клинку Ролута с хрустом вонзиться в песок. Зрители орали, подпрыгивали, указывая на арену. Варго, воспользовавшись медлительностью противника, нанёс ответную серию коротких ударов, которые заскользили по доспехам Ролута, оставив несколько царапин. Хоть царапины и не выглядели серьёзными, в толпе тут же послышались крики одобрения — каждый любил смотреть, как гиганта истязает юркий ловкач. Ролут пришёл в ярость: он с силой вытащил меч из песка и принялся бешено осыпать соперника ударами, стараясь разрубить Варго вместе с его кривляющейся ухмылкой. Варго продолжал ускользать, то и дело отпрыгивая или прячась под его широкими замахами. И всё же бой не мог длиться вечно: рано или поздно один из них должен был ошибиться. Вскоре Ролут сумел подловить мгновение, когда Варго неправильно поставил ногу. Воспользовавшись этим, он обрушил удар на корпус противника, сбил его с ног и вознёс меч для смертельного финала. Толпа на мгновение замолкла — каждый ждал развязки с замиранием сердца. Но Варго, подгоняемый инстинктом выживания, в самый последний миг перекатился и всадил короткий кинжал глубоко в ногу Ролута. Тот взвыл и выронил оружие, хватаясь за кровоточащую рану. Крик агонии словно подстегнул Варго: с холодной безжалостностью он принялся добивать соперника серией стремительных ударов. Ролут рухнул замертво, с пронзённым сердцем, а зрители взорвались ликующими воплями. Кто-то воскликнул: «Варго! Сколопендра!», и это подхватили десятки голосов. Одни смеялись, поражаясь схватки, другие истерично хлопали по коленям, ещё кто-то яростно шипел от досады, осознавая, что проиграл ставку. В любом случае, восторг разлился по трибунам так же мощно, как свежая кровь по песку. ***** На верхних рядах, куда простым людям путь заказан, сидел Хазар и с самодовольной усмешкой пригубливал дорогое вино. Рядом с ним расположились прочие знатные лица: Хазарис — его дядя и глава дома зо Зараз, а также Хиздар зо Лорак, великий именинник и устроитель всего этого кровавого празднества. — Вот это бой! — воскликнул Хазар, принимая из рук слуги новую порцию вина. — Публика, кажется, вне себя от счастья, а это только начало зрелищ. — Да, Варго проявил хладнокровную находчивость, — отозвался Хазарис, задумчиво поглядывая на обезумевшую от адреналина толпу. — Ролут был силён, но против хитрости и скорости иногда не хватает одного топорного напора. — А ведь впереди ещё масса боёв, и многие из них могут затмить этот, — подхватил Хиздар, отёр пот со лба шёлковым платком. — Я полагаю, что ближе к вечеру публика и вовсе устроит здесь вакханалию восторга. В это время распорядитель, пышно разодетый в наряд из ярких тканей, вновь вышел в центр арены, вскинув руки: — Господа! Мы продолжаем день кровавых развлечений! — прокричал он. В ответ раздалось сто торжествующих голосов, словно раскат моря во время прилива. — Следующая пара! — выкрикнул распорядитель, заставляя толпу подтянуться к краю трибун и вытянуть шеи от нетерпения. — Таргис, прозванный «Молотом», раб дома зо Лорак, против Айроса, известного как «Костолом» из дома зо Пахаз! Из противоположных ворот вышли два гладиатора, облачённые в тяжёлые доспехи. У Таргиса и правда был внушительного вида молот — с таким можно было выламывать ворота крепости. Айрос держал массивную палицу с шипами и оглядывался по сторонам, точно ища, кого бы первым делом расплющить. Взгляд обоих был полон вражды и болезненной решимости. Гремели трибуны, свистели фанфары, зрители не понимали, за кого болеть — каждый просто жаждал увидеть зрелище. А Хазар, наблюдая сверху, чувствовал, как в нём самом поднимается воодушевление. Кровожадная энергия арены захватывала его целиком, проникая в кровь и пульсируя в висках. — Надеюсь, они устроят что-нибудь особо дикое, — произнёс Хазарис, подмигнув племяннику. Хазар улыбнулся, предвкушая продолжение кровавого спектакля. ***** Уже был полдень, а я всё ещё сидел в темнице под аренной, хотя больше подходило слово «заточение»: узкие коридоры, каменные своды, полумрак, жуткий запах сырости и старой крови. Нервный рёв толпы доносился сверху, словно раскаты грома. Казалось, весь город сегодня обезумел, требуя новых жертв. С самого утра я видел, как один за другим гладиаторы уходили из общих застенков на ослепительно яркий свет арены. Несколько человек вернулись — уставшими или раненными. Остальные не возвращались вовсе: их тела остались гнить на песке, а слуги даже не удосуживались принести в камеру хоть какие-то их личные вещи. Я же сидел в железной клетке, считывая взгляды окружающих и пытаясь сохранить в себе боевой настрой. Чем дольше я ждал, тем сильнее во мне закипал азарт. Хотелось вырваться на волю и показать, кто я такой, даже если для этого придётся залить арену кровью. И вот, наконец, у решётки возник Гилмар — худой, жилистый тип, служащий у дома зо Зараз. Именно он однажды «выкупил» меня, а затем привёз сюда, в Миэрин. Ухмылка Гилмара была красноречивее любых слов — всё его лицо будто кричало: «Ну что, дрожишь от предвкушения?» — Скоро твоя очередь, Деймон, — насмешливо сказал он, складывая руки на груди. — И советую тебе постараться. Наш Владыка жаждет потрясений, а не просто побед. Если не разожжёшь толпу, лучше сразу падай замертво. Будет меньше разочарований. Я ответил ему кривой усмешкой: — Ого, Гилмар, умеешь ты мотивировать. Может, сам выйдешь на песок для мастер-класса? Глядишь, толпа не только завизжит, но и побросает в тебя камни на прощание. Он лишь сухо хохотнул, покачал головой и, похлопав по прутьям клетки, скрылся в коридоре. Я сглотнул горький ком в горле: по сути, он был прав — здесь нужны не просто убийства, а зрелище. Спустя ещё минут десять у клетки появились стражники: — Деймон, выходи. Пришла твоя очередь. Взяв свои любимые два коротких меча — лёгкие и стремительные, — я вышел к освещённому проёму. Волна звуков немедленно обрушилась на меня, стоит лишь ступить на арену. Толпа кричала так, будто каждый ждал личной расправы над кем-то, кто задолжал ему денег или обесчестил дочь. Распорядитель, облачённый в яркий наряд с пышными рукавами, громко объявил: — Внимание, жители Миэрина и досточтимые гости! На арену выходит боец дома зо Зараз, молодой раб по имени Деймон! — Он сделал театральную паузу, специально выдержав, чтобы публика могла хорошенько разглядеть меня. — Пока он ещё безымянен, ибо не доказал, что заслуживает громкого прозвища! В ответ послышались насмешливые свист и хохот. Часть зрителей принялась скандировать обидные прозвища: «Щенок!», «Малыш!». Я почувствовал, как во мне поднимается глухая ярость — ну что ж, они ещё не знают, на что я способен. — А его соперник, — продолжал распорядитель, громче прежнего, — Раак, он же «Мясник» из дома зо Квин! И тут же толпа переключилась на другие скандирования, приветствуя выход Раака — коренастого громилы, вооружённого огромным топором. Он был облачён в лёгкую броню, защищавшую только самую важную часть груди, и казался уверенным, будто уже видел мой труп в собственной голове. Бой начался мгновенно: Раак первым делом швырнул топор, целясь прямо в мою голову. Я увернулся, но ощущение промелькнувшего рядом лезвия слилось с бешеным стуком сердца. Толпа завелась ещё сильнее, выкрикивая грубые подначки и советы: «Руби ему голову!», «Выпотроши щенка!». Что ж, я не собирался отсиживаться в углу. Выждав момент, ринулся вперёд, используя скорость и маневренность. Раак попытался подобрать свой топор, однако я нанёс несколько точечных ударов: один — по бедру, другой — по спине, и противник застонал от боли, пошатнувшись. Ему удалось встать на колени, но боевой дух уже был сломлен. — Спасайте… — буркнул он сдавленным голосом, выронив топор. Разумеется, никто и не думал кидаться на помощь. Зато толпа взорвалась от восторга, завывая и требуя добить Раака. Я бросил взгляд наверх, где, на роскошном балконе, восседал Хиздар зо Лорак. Его большой палец, повернутый вниз, говорил сам за себя: «Добивай». Стиснув зубы, я сделал то, что требовал безжалостный закон арены: быстрым ударом клинка в глаз я подарил ему мгновенную смерть. Простое, но эффективное решение. Толпа ликовала, а я был уже весь в испарине, чувствуя, как внутри что-то жаждет следующего боя. И он не заставил себя ждать: Гилмар с ухмылкой проворчал, когда меня уводили с арены: — Ну что, разогрелся? Тебя ждут ещё два боя сегодня. Но пока отдыхай, чемпион. «Чемпион…» — повторил я про себя, садясь на потрёпанную скамью в тени коридора. Тело дрожало от избытка адреналина, а в голове ползла мысль: «Надолго ли у меня хватит сил в этом безумии?» ***** Вскоре меня снова вывели на песок. Толпа приветствовала меня с азартом — уже не посмеивались, как в первый раз. Теперь они видели, что я опасен. И мои противники тоже это чувствовали. Вторым соперником стал Гаарн — проворный, лёгкий боец с двумя саблями. Он сразу же бросился в стремительную атаку, сверкая лезвиями, как парой металлических змей. Сталь скрежетала, искры летели во все стороны. Я сосредоточился на защите, пытаясь разобраться в его стиле. Он двигался хаотично, сыпал ударами без остановки, но рано или поздно такая ярость изматывает бойца. Я выжидал, и когда он сбавил темп, вонзил меч ему в бок. Пронзительный крик и поток крови сигнализировали об окончании боя. — Прости, дружище, — пробормотал я, нанося завершающий удар в шею и обрывая его мучения. Третий же мой противник звался Клаан: настоящий великан в тяжёлой броне, увешанный кольчугой и щитами, точно носорог. В руках он держал боевой молот длиной с моё тело. Мимо пропущенный удар наверняка вогнал бы меня в песок по пояс. Мне пришлось прыгать и уворачиваться с удвоенной энергией, пока я не нашёл уязвимость: подбил ему колено точным выпадом, и гигант рухнул, сотрясая землю. Затем коротким ударом я проткнул ему сердце сквозь звенья доспеха на спине, и всё закончилось. Зрители выли от восторга, улюлюкали и громко называли меня новым любимцем. Я с трудом сдерживал тяжёлое дыхание, с каждой схваткой всё глубже погружаясь в опьяняющий транс бойни. Гилмар ухмыльнулся: — Отдохни, парень. Сегодня ты заслужил хотя бы глоток воды. Но готовься: пока турнир не закончился, тебе придётся ещё потрудиться. ***** Наступило утро следующего дня, и всё повторилось: меня четыре раза вызывали на ристалище, словно я был главным блюдом в меню кровавого застолья. Первый бой: Мурдок, злобный и грубый воин, бьёт напропалую, не заботясь о защите. Я перемещался вокруг него, будто тень, и колол по уязвимым точкам. Ближе к концу боя он был весь истерзан, а я, холодно сжав рукоять клинка, поставил точку в его страданиях. Второй: Тарлок — лёгкий, быстрый, вооружён парой длинных мечей, которые мелькали у меня перед глазами, словно полоса света. Пот лил с меня градом, когда я пытался увернуться. В итоге один его неточный шаг — и мой меч распорол ему живот. Толпа взревела, наслаждаясь видом вываливающихся кишок. Третий: Кратос, уже более опытный, методичный, с копьём и щитом. Он держал меня на расстоянии, пытаясь проколоть меня, как мяско на шашлычок. Но я поймал миг, когда лезвие копья скользнуло мимо, и «обезглавил» его оружие одним ударом, оставив в его руках простой деревянный шест. После этого поднырнул под щит и воткнул меч в бок. Четвёртый: Локарн, ветеран с бесчисленными шрамами, держащий двуручный топор так, будто он весил не больше деревянной палки. Этот боец оказался коварен: он не раз пытался притвориться уставшим и вдруг взрывался атаками с бешеной скоростью. Но я прочитал его трюк и — когда он сделал очередной замах — использовал его инерцию против него самого. Поднырнул под удар и вспорол ему живот, заставив внутренности растечься по песку. В каждом бою трибуны буквально кипели, крича моё имя. Казалось, я уже был звездой дня. Меня вновь увели в застенки, и я плашмя упал на свою лежанку. В ушах стоял звенящий гул адреналина, тело ломило, но то странное чувство силы не давало мыслям успокоиться. ***** Затем настал финальный бой. Мне сообщили, что напротив меня выйдет Таргис, которого прозвали «Молотом». Он раб дома зо Лорак, отличившийся во множестве боёв. Говорили, что его орудие — гигантский боевой молот, способный сплющать череп одним ударом. Когда мы вышли на арену, я почувствовал, как толпа уже находится на грани настоящего безумия. Они вопили, свистели, многие тыкали в меня пальцами, а кто-то кричал: «Деймон! Деймон!» Остальные же скандировали имя Таргиса, надеясь увидеть, как он раздавит меня, словно таракана. Таргис атаковал первым, тяжело размахивая своим молотом. Если бы хоть один удар пришёлся прямо мне, не осталось бы ничего, кроме кровавого пятна. Я выворачивался, словно в танце, слыша, как это орудие с воем рассекало воздух. Наконец я увидел шанс. Когда Таргис замахнулся, я зачерпнул горсть песка и метнул в его лицо. Рёв и проклятия Таргиса подсказали, что уловка сработала. Не теряя времени, я бросился к нему распластавшись по земле. Левым мечом я пробил его правое бедро, а правым мечом, резким движением, отрубил левую руку у плеча. С громким звоном молот упал на арену, а сам Таргис сжал зубы от невыносимой боли, оседая на колено. Кровь хлынула потоком, окрашивая песок в алый цвет, а толпа, словно загнанные в один загон звери, зашлась в оргазмическом вое. Я, тяжело дыша, подошёл ближе и скрестил мечи, словно ножницы, над шеей Таргиса. Ещё один мощный рывок — и его голова с глухим стуком покатилась по арене. Мои уши словно заложило от сплошного крика. Толпа неистовствовала, распорядитель едва мог перекричать этот гул: — Народ! Перед вами новый чемпион! Но пока он не имеет имени, ибо только сегодня стал настоящей легендой! — возгласил он, разводя руки в стороны. Глаза всего амфитеатра повернулись к Хиздару зо Лораку, восседающему на роскошной ложе наверху. Хиздар встал, огладил свою пурпурную одежду и громким, властным голосом обратился к публике: — Граждане Миэрина! Мы стали свидетелями рождения нового звёздного гладиатора. Он сражается, словно безжалостная буря, сметая всё на своём пути. — Хиздар на миг сделал паузу, оглядывая ликующих людей. — Нарекаю его Жнецом! Да послужит это имя вечным напоминанием о его неукротимом яростном натиске! — Жнец! Жнец! Жнец! — загремели трибуны. Никто уже не вспоминал, что каких-то два дня назад меня называли «никчёмным мальчишкой». Я стоял, вытирая кровь с лица, и думал: «В другой жизни я был героем, а сейчас — кровавый раб, который развлекает толпу». Но всё же где-то в глубине души тлело понимание: каждая победа — ещё один шаг к силе и свободе, к возможности вернуть себе нечто большее, чем пустое прозвище. ***** Три дня подряд в Миэрине шли кровавые игры, и вот вечером, после череды сражений, весь высший свет города собрался в роскошном зале на грандиозный пир. Высокие факелы отражались в мраморном полу, тяжёлые ковры и расписные гобелены придавали залу торжественный вид. Повсюду — столы, уставленные изысканными блюдами: жареные павлины, фаршированные диковинными фруктами, огромные блюда с дарами моря, пряные вина и сладкие настойки в расшитых кувшинах. Звон бокалов сливался с оживлённой болтовнёй, смехом и похвалами, адресованными удачливым владельцам гладиаторов. Хазар зо Зараз восседал рядом со своим дядей, Хазарисом, восславленным за хитроумие и жестокие приёмы ведения дел. Насытившись мясом и вином, они вели доверительный разговор, время от времени привлекая внимание гостей, сидящих поблизости. — Мой племянник, — с ухмылкой произнёс Хазарис, приподнимая кубок, — признаюсь, ты удивил меня больше, чем я ожидал. Твой Жнец принёс мне неплохие барыши. Думаю, я обязан выставить тебе достойный подарок. У Хазара загорелись глаза: он чувствовал неподдельную гордость. — Спасибо, дядя. Я и сам не ожидал, что Деймон (он же Жнец) превзойдёт все мои прогнозы. Но впереди ещё завтрашний день, и вот он-то меня слегка тревожит… Хазарис поднял бровь и, прищурившись, ответил: — Ах да, завтра ведь день «особых развлечений». Говорят, именинник приготовил «подарок» для чемпиона: прайд львов, против которых гладиатор выйдет без оружия. — Он усмехнулся и обвёл шутливым взглядом других мастеров, слушающих их диалог. — По обычаю, беднягу ставят в середину арены без единой железки в руках. А оружие бросают на песок, если у него хватит ума (и везения) добраться до него. Над столом прокатился общий смешок: все любили подобные испытания — ничего нет интереснее, чем посмотреть, как человек пытается защититься от разъярённых зверей голыми руками. Хазар нахмурился: — Понимаю. Но, дядя, этот Деймон… он особенный. Меня он по-настоящему поражает. Я видел, что он творит на арене. В нём есть что-то дикое и… магическое. Он настолько юн, насколько и силен. Хазарис ответил, приподняв кубок, чтобы привлечь к себе больше внимания: — Ладно, так тому и быть. Объявляю для всех: если твой Жнец выживет и убьёт львов, я, Хазарис зо Зараз, назначу тебя, Хазар, своим преемником. Но ежели он будет разорван в клочья, ты понесёшь наказание. Кто из нас рискует сильнее, а? Гости, уже пьяные от вина и самих щекочущих душу разговоров, расхохотались. Всех развлекала такая звериная ставка. — Я принимаю твой вызов, дядя, — сказал Хазар, сжав кулак под столом. — И уверяю, завтра мы увидим, на что способен Деймон. За их столом последовали тосты и жаркие пересуды. Великие мастера наперебой шутили и ставили мысленные ставки. Смех, переплетённый с ароматами пышного пира, кружил голову. Хазар поднялся и торжественно вскинул кубок: — Завтра, господа, нас ждёт величайшее зрелище: Жнец против целого прайда львов. Я верю в его силу. И пусть весь Миэрин убедится, насколько он могуществен. Очередная волна одобрительных воплей и смеха прокатилась по залу. Хазарис, хитро улыбаясь, налил себе ещё вина. Он ждал завтрашнего дня не меньше прочих, зная, что в воздухе витает предвкушение чего-то эпохального. Между тем, внизу, в сыром подземелье колизея, у запертых клеток, гладиаторы, как настоящие кони перед скачками, нервно мерили каменные плиты шагами. Каждый знал: завтра станет ещё одной ступенью к славе или к безымянной смерти. Среди них находился Деймон, теперь уже известный под прозвищем Жнец, не ведая, что именно уготовано ему утром…