Дум. Ча-ча-ча!

Она появилась в полутёмной комнате, голая, на четвереньках, и её кожа дымилась. Вначале я подумал, что ко мне занесло кого-то из бесов, с той стороны экрана. Дым пах Адом, смолой, жареной плотью и другими ингредиентами, незнакомыми мне, но заставляющими саму душу метаться в агонии. Однако, её густые, совершенно не опалённые волосы решили мои сомнения. Человек. А конусообразные сосцы — невольно вызвали щекотку в яйцах. Женщина. В моём доме. Где уже десять лет не было живой женской плоти. Мой мозг отключился, в нём сидела иглой единственная иррациональная мысль — есть ли волоски у неё на лобке, или она бритая? Словно читая мои мысли, девушка поднялась на ноги, не глядя на меня, и встала задом к стене, с небрежным лукавством подбоченясь. А затем — непристойно развернула колени, положив пальцы по бокам лобка и растягивая его в стороны. Волоски там были. Я даже углядел краешек сморщенных половых губ, сложившихся «мотыльком». По моему члену словно прошло пламя. Я стиснул зубы от мучительного вожделения. «Возьми грудь рукой!» — взмолился я мысленно, ещё не веря в то, что самые сокровенные мои мысли — читают и исполняют, но желая продолжения чуда… Она поддержала грудь, мягко-пружинящий, на ладошке, заставляя пуговку соска смотреть на меня своим глазком. И взглянула — вопросительно, с любопытством — мол, что ещё? «Ты что, и трахнуться со мной можешь?» — мои губы пересохли. В следующий миг женщина уже шла к моему киберкреслу, царственно покачивая бёдрами… Новый кадр — мои трусы спущены, она закидывает ногу, собираясь сесть на мой торчащий, звенящий от напряжения, будто наэлектризованная сталь, член — но слегка медля и давая мне возможность выбрать варианты развития событий. — Почему? — шепчу я севшим голосом, — Зачем ты делаешь это? — Мне приятно быть с тобой, — отозывается она, произнося это как нечто само собой разумеющееся. Затем — лёгким толчком ног — запрыгивает на моё кресло, приопускает массивный таз и вводит член в себя. Несколько мгновений я молчу, ошеломлённый силой накативших на меня чувств, ощущая лишь толчки её скользкого, вкусного, уютного лона, одновременно и просторного, позволяющего «гулять» внутри, и резинисто облегающего… Разумеется, я не выдерживаю. Я тут же кончаю. Но не даю ей отстраниться. — Ещё… — прошу я. Она снова начинает двигаться. Мой член всё ещё стоит, я терплю щекотку от трения и наслаждаюсь хлюпаньем в скользкой дырке. Дева закидывает голову, отбрасывая струящиеся волной волосы. Уже одно это зрелище — доводит до экстаза. Жар её сосков, покачивающихся совсем близко опаляет меня. Она ласково касается моей груди, изгибаясь и млея, втыкая в себя мой член всё вдумчивее, с туманной улыбкой на лице. — Тебе приятно… Со мной… Кто я… Для тебя? — я умираю от восторга — и ужаса, ввиду возможности услышать что-нибудь сокрушительное. — Человек… Челове-ек... Как же хорошо-о-о-о... — мурлыкает девушка. И начинает двигаться быстрее, самозабвеннее — на её запрокинутом лице читается неподдельное блаженство и оргиастическая похоть. Уже не высказывая желаний, я беру её за талию, помогая движениям. Боже, как ослабли мои руки… Уже через несколько движений — мускулы начинает жечь от усилий. Тогда я просто кладу ладони на её грудки. Мне так же очень хочется вытянуть ноги — но, увы, ног нет. Что она нашла во мне? Не знаю, но мне до стиснутых зубов хочется излиться в мою волшебницу. Звериное желание размножаться, оставлять семя в матке… Протянув руки, я прижимаю её к себе и начинаю кончать повторно. Следующий кадр: я на полу, лежу на боку. Кресло опрокинулось. Кажется, мы перестарались. Женщина стоит, опершись попой о стол, и смотрит на меня. — Я хочу ещё, — шепчу я, хотя, прошло всего полминуты после оргазма. Моя немыслимая гостья отрывается от стола, идёт ко мне и, встав на четвереньки, берёт мой член в рот. — А-а-а, как хорошо-о-о… — я не могу сдержать стона и начинаю двигаться ей навстречу — мой «плод» ещё вялый после предыдущего излияния, но я чувствую, как его форму стремительно начинают поддерживать новые соки. Почувствовав моё желание, пришелица переворачивается на спину и позволяет мне вскарабкаться сверху. Теперь я трахаю её в почти правильной позе. Без ног это трудно — ей приходится помогать мне. Перед моими глазами — её пизда. Чудесный цветок. Я глажу его руками, заставляя её тело подёргиваться. — Туда! Туда! — прошу я, ощутив, что уже готов — снова. Она переворачивается, укладывая спиной — теперь уже меня, и садится сверху, легко, с видом поломойки, которая берётся за труд. Однако, я вижу, что её движения уже не настолько контролируются ею. Она «плывёт», раскачиваясь, словно лодка в бурю. Сладость в моём паху становится всё острее. Наконец, моё живое грудастое чудо валится на меня, принимаясь в забытьи целовать меня за ухом, в скулы, в шею — и в губы. Я ощущаю, ритмичные выдохи, переходяще в стоны, вижу, как её глаза закатываются, и, не в силах больше выдерживать этого — выстреливаюсь в её глубины снова. Теперь мне больше не хочется. Временно. Но я всё равно не хочу её отпускать. Даже позволять слезать — не хочу, боясь, что она испарится, как только мой скользкий от семени фаллос перестанет касаться тыла её пизды. — Кто ты? — спрашиваю я, и вижу, как она устало и счастливо опускает ресницы, качая головой, — Как тебя зовут? — задаю я вопрос снова. — У меня нет имени, — говорит в ответ голая и заполненная моей спермой прелестница-незнакомка, и в голосе её такая ледяная скорбь космоса, что мне становится её жаль, — Если оно и существовало, то забылось за тысячетелия, — я глажу её по волосам, не в силах оторвать своих глаз — от её глаз, — Как ты хочешь — так меня и зови. Но моё сознание проваливается в пустоту безмыслия, потому что я не знаю, какое имя достаточно священно — для той, что меня осчастливила.