Полицейский, Эксперт и Убийца

У седьмого стол и кабинет традиционно завален бумагами, а старший Нара с постным лицом пытается что-то вдолбить в его голову. Хокаге, с не менее постным лицом, усиленно сопротивляется пониманию. Боруто коротко хмыкает на это — сколько лет, а картина всё не меняется. — О, привет, ребята, — радостно вскидывается седьмой. И не понятно от чего — так рад, что они пришли или потому, что Наре придётся отстать от него. — Привет, привет, — откликается Боруто. — Дядя Шикадай, — коротко кивает. Нара кивает в ответ, а седьмой действительно радостно улыбается, смотря на сына и его любимого. Мицуки с Хокаге были не очень близки, не так часто виделись, но старший Узумаки быстро привык, к тому, что они теперь семья, и был счастлив, что у его сына всё хорошо. Потому змей тоже улыбается седьмому. — Зачем звали? У нас по делу всё равно ничего нет. Кроме того досье, что убийца подарил, — Боруто переходит сразу к делу. Хокаге неуловимо, фактически незаметно, переключается на работу. — Да, об этом мы говорили с Котаро. Мицуки, скажи, когда был убит последний? — Хм… — змей немного задумывается, вспоминая документы. Не он ведь осматривал последнее сердце, — примерно в три ночи. А что такое? — Ясно… А предыдущий? — Хокаге зарывается в какие-то листы, что-то ища. — Ну… Где-то в четыре утра, — в комнате явственно застывает напряжение, ожидание давит на головы. Особенно, Боруто и Мицуки. В конце концов, изучив какие-то записи, седьмой устало, разочарованно вздыхает. — Да что? — Не выдерживает Боруто, нервно подаваясь вперёд. Мицуки ловит старые воспоминания, ощущения, как точно так же он, ещё генин, выпрашивал миссии поинтересней. Вспышка ностальгии тепло греет сердце, но змей старается сосредоточиться на настоящем. — Да, тоже ничего, — вздыхает Хокаге. — после четвёртого убийства мы поставили группу сенсоров, на дежурство. И я клонов в режиме мудреца отправил, но никакой подозрительной чакры в этих промежутках времени не было. — О… А он действительно хорош, — отмечает Мицуки. Боруто резко поворачивается к нему, смотрит как-то возмущённо. — Что? — невинно спрашивает змей. Боруто фыркает в ответ и отворачивается. — Мы предполагали, что это может быть кто-то из местных, но в тех районах всё равно не было ничего подозрительного, — берёт слово Нара. Да уж, размах его способностей поражает — стольких шиноби водить за нос. — Есть шанс, что убивал он в другом месте? — Продолжает советник, обращаясь к Мицуки. — Нет. Скорее всего он прирожденный сенсор и контроль чакры высокий — потому ему удается так отлично скрываться. — Похоже он действительно джоунин, — вздыхает Хокаге. — Сосредоточьтесь пока не этом деле, нехорошо, что люди постоянно умирают. Хоть и такие… — Будто это так просто. Ему даже патрули не мешают. — Именно потому это расследование А-ранга, — серьёзно продолжает седьмой. — С патрулями будут ходить ещё и АНБУ, может тогда что-то заметим. И у вас… Думаю будет лучше если за вашим домом тоже отряд АНБУ будет наблюдать. — Э?.. Нормальный поворот, — тянет Боруто, — а мы только собирались говорить Котаро, чтобы убрал патруль. — Что? Почему? Он ведь был у вас во дворе! Уже то, что он знает, где вы живёте опасно! И… — Он ничего не сделал, — тихо прерывает седьмого Мицуки, — даже не пытался. Только оставил подарок и ушёл. К тому же, я думаю он на нашей стороне — не навредит нам. — Тебя настолько слежка раздражает или ты действительно в этом уверен? — Нара смотрит подозрительно, выжидающе. Мицуки только криво усмехается, подражая отцу — он прекрасно понимает, что советник словами про слежку, бросает камень в сторону Орочимару. Змей щурит глаза, смотрит в ответ пристально, не моргая, совсем как отец. даже не смотря на то, что внешне они не так похожи, их родство слишком очевидно. И змей об этом знает. Пользуется когда нужно. как сейчас. Советник хмурится на этот взгляд Мицуки. А змей только шире растягивает губы в слишком милой, опасной улыбке. — И то, и другое, — тихо, почти шипя, отвечает Мицуки. Ещё несколько секунд в воздухе висит напряжение, рассыпаясь, когда седьмой нервно смеётся. Нара поспешно отводит взгляд и прячет руки в карманы, делая непринуждённый вид. Мицуки медленно моргает, пряча опасность глубоко внутри. Придвигается ближе к Боруто, слегка прячась за его плечом, и становится мягким-мягким. совсем безобидным, нежным и светлым как облачко. Боруто на это уже даже не вздыхает. Он пытался бороться с таким поведением Мицуки — моментально включаться в режим убийцы, когда провоцируют, а если не нужно драться, то начинать вести себя слишком мило. пряча жажду крови за мягкой улыбкой. Но Узумаки давно перестал пытаться его изменить. Ещё до того как они стали встречаться. Он даже плюсы нашёл — когда Мицуки был милым, никто и не подозревал о его силах и способностях. а вот когда он показывал свой особенный взгляд, поспешно пряча его за пушистостью и невинностью, никто уже этого забыть не мог. Так их команду сразу считали в разы опаснее. Да и… К чему переделывать такую его реакцию? Боруто привык. И даже полюбил такое. А вот остальные регулярно попадались на его спокойное, дружелюбное лицо и получали в ответ нагоняя. если умудрялись его разозлить. Как Сарада или дядя Шикамару, например… — Слушайте, — разрывает тишину Боруто, — у него, с такими способностями, действительно было очень много шансов, но нам, мне он ничего не сделал. Да и подарки эти… Он словно пытается подружиться. Показать что хорошо ко мне относится. — Сердцами и рисунками? Он, скорее, маньяк влюблённый, — скептически тянет Хокаге. — Сомневаюсь. Будь он влюблён в Боруто, не стал бы нас поздравлять с годовщиной. Но у него определённо тёплые чувства к Боруто. — Дополняет Мицуки. Мягко перетягивая их на свою сторону. — Потому мне и кажется, что он нам не опасен. — Да и патруль действительно бесит, — заполняет Боруто наступившую паузу, пока отец думает. — Не хотите, значит… — Грустно вздыхает седьмой. — Ладно. За вами не будут следить, но в районах, где вы работаете, и живёте, всё же будут АНБУ. Хокаге сдаётся им. Пусть и с тяжёлым сердцем. Они очень давно доказали свою силу и ум. И, если так решили, ему остаётся только согласиться. — Ты уверен? — советник не может просто так согласиться, он должен переспросить. — Ну, ребята уверены. Не можем же мы заставить? — Улыбается седьмой. Наре остаётся только вздохнуть. — И всё-таки — возражает он, — сосредоточьтесь на этом деле. Как только появиться хоть что-то. — Да мы-то с радостью, — вздыхает Боруто. — Лишь бы он прокололся где-то. — И приходите в гости. А то, совсем не видимся, — беззаботно улыбается Хокаге. — Это ты мне говоришь? — возмущается Солнце, — ты сам вечерами здесь торчишь, думаешь я не знаю? Хима всё рассказала! — Ей! Я всё-таки твой отец и Хокаге — не кричи на меня! — они заводятся буквально с полуоборота, сверля друг друга одинаковыми возмущённо-упрямыми взглядами. Нара прикрывает лицо рукой и тяжко вздыхает. Мицуки лишь тихо смеётся с этой картины и обнимает руку Солнца. — Мы зайдём на выходных, — мягко улыбается змей и уводит Боруто. — Займись его воспитанием, Мицуки! — Возмущается седьмой. Боруто на это дёргается, и снова оборачивается к отцу, явно намереваясь долго бодаться с ним лбами. А может и подраться. Мицуки крепко держит Солнце за руку, и хитро прищуривает глаза. — Конечно. И Хинате-сан передам, чтобы Вами занялась. — Отвечает Мицуки. Боруто от этих слов расплывается в такой довольной, немного злорадной, улыбке, что Нара давится, усиленно маскируя смех под кашель. — Что? Не, не, не! Не делай этого! Мицуки! — Лицо у седьмого такое несчастное, жалобное, как у Боруто, когда он косячит. — Всего хорошего, до встречи, — Мицуки игнорирует его слова, хитро улыбаясь, и уводит Боруто. Солнце довольно хихикает, пока они добираются на работу. Знал бы Мицуки, что они встретятся этим же поздним вечером…   Два события происходят практически одно за другим, как позже станет известно. В кабинет Хокаге, метким броском, влетает кунай с привязанным к нему листом. Ни реакция седьмого, ни режим мудреца, ни АНБУ так и не удаётся ничего заметить. Разве только место, с которого был сделан бросок. Но это ничего не даёт. В отличии от листа. На нем, очевидно кровью, нарисована большая буква S. И издевательская улыбка. Хокаге мрачнеет, страх и боль цепляет его за сердце. Теперь точно остаётся только два варианта — или он слишком пронырливый, или это кто-то на службе Листа. Седьмой тяжело закрывает глаза. На самом деле вариант только один — это шиноби Конохи. Причём с выдающимися силами, способностями и доступом к информации. Меньше всего Узумаки хочет подозревать кого-то из АНБУ, но… Кто ещё подходит? На самом деле довольно много, из тех, чья сила соответствует их предположениям. А если он скрывается? Если не показывал свою силу и официально числится на уровне чуунина? Слишком много подозреваемых. Это не было бы проблемой, если бы он не подозревал своих. Чёрт. Теперь нужно быть ещё более аккуратными.   Почти в это же время, чуть позже, Мицуки что-то будит. Он прислушиваться к звукам ночной деревни, к взволновавшимся змеям. Они тихо, обеспокоено шепчут. Кто-то на их территории. Его не видно, не заметно, лишь колебание воздуха и тепло тела выдают змеям его присутствие. Мицуки заставляет белых малюток тихо сидеть, они послушно замирают. Он плавно вскакивает с кровати, параллельно легко дёргая Боруто за ухо. Такой себе невинный жест, для них означающий, что рядом опасность. Узумаки просыпается мгновенно и сразу сосредотачивается. Кунаи легко скользят в руки, когда они тихо спускаются на первый этаж. Боруто крадётся к двери, а Мицуки в боковое окно гостиной, чтобы пойти ему за спину. Но, что-то пошло не так. То ли он и так не собирался задерживаться, и был настороже, то ли отсутствие реакции с их стороны заставило его волноваться. То ли он ещё с прошлого раза заприметил змей. В общем — у них ничего не вышло. Сразу, как коробка коснулась крыльца, он дёрнулся назад, синхронно с тем, как из дома вылетел Боруто. От него убийца прикрылся клоном, довольно хорошо уворачиваясь от куная и держа удар. Мицуки бросился наперерез убийце, запуская змей, от которых он отбился ветром. Ситуация и упрощались и усложнялась одновременно — стихия им знакома, как и большинство техник. Но и убийце тоже. Они все знают, как подействуют те или другие печати. Тут уже решает исключительно количество чакры и неожиданность. Потому Мицуки подаётся вперёд атакуя кунаем, замахиваясь другой рукой с молнией. Убийца быстрый, ловкий, легко подстраивается под движения змея и, наверняка, движения Боруто. он точно знает стиль их боя. Уступает немного в силе, но предугадывает движения и отлично уворачивается, когда Мицуки снова атакует. Клон исчезает с характерным хлопком и убийца, ловко прикрывается от Узумаки, вынудив Мицуки перегородить тому путь. Змей резко уходит вниз, перекатывается, пока Боруто сверху атакует расенганом. Но безуспешно — ещё один клон уничтожен, а убийца резво перескакивает через забор. Узумаки швыряет пару кунаев, но они только застревают в дереве. Змеи Мицуки успевают связать его и потянуть назад во двор, только для такого поворота у него был козырь в рукаве. Он бросил под ноги Мицуки что-то, что было подозрительно похоже на дымовую шашку. Змей успел лишь удивиться, серьёзно ли убийца рассчитывает так от них скрыться, когда он держит его змеями? А потом случился взрыв. Только гораздо сильнее, выводя Мицуки и змей из строя. Взрыв был очень громким и таким ярким, что он моментально ослеп и глох. Это было похоже на ту штуку, что, когда-то давно испытывала на них Сарада, только… громче и ярче. Перед глазами, закрытыми, он знал, чувствовал это, всё было ослепительно белым. В ушах пищало, неимоверно сильно. выворачивая мозг. Слёзы лились из горящих глаз. Из-за звона и света он уже совершенно ничего не понимал. А в какой-то момент всё прекратило существовать. Боруто успел зажмуриться и прикрыться руками, но вспышка резанула даже по закрытым глазам, а в ушах, кажется, что-то лопнуло. Он потерялся, буквально на секунды, но этого хватило, чтобы, потеряв концентрацию, он больно впечатался плечом в забор. Когда он открыл слезящиеся глаза убийцы уже не было. Узумаки почти ничего не видел, а в голове, ушах больно, противно свистело. Чёрт… Может Мицуки смог его удержать? Или преследует? Нужно собраться! Боруто попробовал проморгаться и оцепенел от страха. кошмар пробрал его душу. Мицуки, его драгоценный, прекрасный змей, лежал на земле неестественно расслаблено, обхватив изящными руками голову. Его светлый, нежный образ и одежда выделялись на земле белым, слишком неуместным пятном. Мицуки не шевелился. Сердце Боруто оборвалось. Оцепеневшее тело не слушалось — он дёрнулся вперёд и упал на траву. Суставы почти не сгибались, кровь застыла, но он упрямо цеплялся за землю, чтобы доползти до Мицуки. Через сковывающий кошмар. Когда Боруто дополз к нему и хотел коснуться, то подумал — руки грязные. от земли и травы. нельзя же это великолепие пачкать. Нельзя испортить. Он вздрогнул, заставил себя шевелиться и коснуться щеки змея. Она была мокрой и горячей. Неправильно. Его змей прохладный. — Мицуки… Ей, Мицуки… — Голос тихий, жалобный, дрожит в такт пульсу. Боруто осторожно приподнимает любимого, обнимает, прижимает его голову к своему плечу. Прекрасное, изящное лицо мокрое от слёз, со следами муки. посеревшее. Боруто снова легко касается его щеки. — эй, открой глаза… Пожалуйста… — Он почти плачет. Паника подкатывает волнами. Дерёт горло. Узумаки заставляет себя прощупать пульс на тонкой шее — сердце ровно, мощно гоняет кровь по венам. Он жив. Жив… Узумаки чуть не отключается от облегчения. Постепенно к нему возвращается реальность. Он воспринимает что-то кроме Мицуки. Звуки пробивают оглохшие уши, а глаза видят всё остальное, что не относиться к любимому. окружающий мир. На шум сбежались АНБУ — Боруто почувствовал, как во двор прыгнули несколько шиноби. Кто-то попытался протянуть руки к его Мицуки, но Узумаки прижал его к себе, прикрыл руками, весь ощетинился — никто не посмеет его тронуть. — Нужно в больницу… — Глухо, сочувствующе и понимающе прозвучало из-за маски. Боруто пришёл в себя. Он вздрогнул и, удобнее подхватив Мицуки, встал на плохо слушающихся ногах. Мозг, наконец-то, начал работать и Узумаки поспешил в госпиталь. Было тяжело двигаться, шатало, видно и слышно, всё ещё, было плохо. Но у него в руках его сердце. Он должен о нём позаботиться. В больнице слишком светло и шумно, но Боруто упрямо идёт к палате. Кто-то пытается их разделить, но Узумаки зло орёт на них — люди отшатываются. Больше их руки не разделяют, позволяя ему сидеть рядом с любимым. Боруто лишь заторможено, коротко отвечает на вопрос медика — «что случилось?» — и больше ни на что не обращает внимание. Только смотрит на расслабленного Мицуки, как чужая зелёная чакра охватывает его голову. Его изящное лицо постепенно теряет больную серость, становится нежно-белым. С ним делают то же самое, но он почти не реагирует — единственное, что важно, это держать тонкую, прохладную, светлую ладонь любимого. Даже когда приходят АНБУ, с новостями и подарком, Боруто не реагирует. Он отмечает это лишь краем сознания. К счастью, их оставляют в покое и Боруто тяжело, но аккуратно ложится рядом с любимым. Нежно обнимает и проваливается в пустой сон. Боруто просыпается ранним утром — солнце ещё не взошло и за окнами всё серое. Белая змейка аккуратно и как-то виновато тычется ему в щёку. Он осторожно гладит маленькую головку и подставляет ладонь для записки, что в её пасти. Узумаки цепенеет на секунду, а потом со злостью сжимает кулаки. Он моментально узнает почерк убийцы. «Прости, мне так жаль!» Он зло выдыхает. Как, черт возьми, змея повелась на него и притащила записку? Что вообще происходит? Боруто заставляет себя успокоиться. Он сжимает прохладную ладошку Мицуки, пытаясь набраться от него покоя. Сейчас, учитывая, что они в больнице, это сложно, но понемногу ему это удаётся. Он поправляет на любимом покрывало и выходит из палаты. Два АНБУ стоят возле их двери в ожидании. Боруто молча протягивает им записку и уходит в туалет — очень хочется смыть, хоть с лица и рук, грязь. И выпить чего-то. Пока Боруто приводит себя в порядок и неторопливо пьёт чай, АНБУ, Яманака и полиция оцепляют несколько ближайших кварталов. Даже Хокаге носится по улицам — в эту ночь он даже не думал отдыхать, пока его сын со своим любимым находятся в больнице. Получив записку, седьмой мрачнеет ещё больше, более тщательно, в режиме мудреца, обыскивая кварталы. Седьмой чуть не спотыкается от шока и восторга, когда находит следы какой-то странной чакры. Чутье шиноби подсказывает, что это именно то, что нужно и он тянется за следом. Только эта чакра смешивается со следами Мицуки и исчезает, будто бы растворяется, смытая белыми змеями, что прячутся в щелях. Одна из них с интересом сверкает золотыми глазами, наклонив голову. Ловит воздух юрким языком. Седьмой бессильно опускает плечи. Ничего не удаётся найти. Хокаге ненадолго заходит в больницу, но сын слишком занят Мицуки, слишком погружён в себя. Он не отвлекает, лишь довольствуется словами медиков, что с детьми всё хорошо, и уходит. Боруто, умывшись и попив, нашёл миску и тряпки. Набрав прохладной воды он осторожно протирал нежное лицо Мицуки от следов слёз и грязи. Он поправил непослушные, густые волосы, уложил прядки вдоль лица, аккуратно убрал на бок чёлку. Любимый спокойно спал. Его лицо больше не было напряжённым и серым от боли. Сейчас его личико было белым, прекрасным, словно он спокойно спал у них дома. Боруто грустно вздохнул, видя, что его белая юката безвозвратно испорчена зеленью и землёй. Узумаки складывает руки Мицуки на животе, расправляет широкие, длинные рукава. красиво. Он пытается не думать о плохом, только тихо любуется прекрасным змеем. Через пару часов, когда солнце уже показалось и золотит мир, Мицуки просыпается. Боруто слышит, как его дыхание немного меняется, он слегка хмурится и медленно открывает глаза. Узумаки знает, что у него есть одна особенность — как бы крепко Мицуки не спал, но глаза всегда открывал сразу, не морщился, не моргал, чтобы проснуться. Он моментально менял режим сон—бодрость. Потому Боруто сразу понял — что-то не так. Он вздрогнул, когда змей наконец-то полностью открыл свои огромные глаза. Солнечно-золотые, блестящие — сейчас они были покрыты тоненькой мутной плёнкой. Не только зрачок и радужка, но и белки. Взгляд был пустым, невидящим. Лицо Мицуки стало растерянно—удивленным, он неуловимо напрягся. — Мицуки… Ей, Мицуки, что такое? — Тихонько спросил Боруто. Горло плохо слушалось, душило комом паники, что так и не взорвалась ночью. Узумаки осторожно накрыл светлые ладони. Змей вздрогнул. Слепо поводил посеревшими глазами. Сердце Узумаки больно сжалось. — Боруто? — Неуверенно, тихо спросил змей. — Да, милый. Что… Что случилось? — Он пытался взять себя в руки, но голос предательски дрожал, а в глазах собирались слёзы. Мицуки смотрел куда-то в пустоту. Боруто понимал, что он не видит его. Змей нахмурился и закрыл потускневшие глаза. Он глубоко втянул воздух, приоткрыл рот и положил на нижнюю губу кончик языка. Пытается понять где он. Почувствовать. Змей немного расслабился, изучив местность, и закрыл рот. Осторожно отняв у Боруто одну руку, он сложил печать и сосредоточился. Узумаки почувствовал, как любимый прогоняет по телу свою чакру — изучает, проверяет своё состояние. Через минуту чакра успокоилась и Мицуки полностью расслабился. Он рефлекторно открыл слепые глаза и попытался найти Боруто. Не получилось, конечно. Змей лишь слегка повернул лицо к нему. Он осторожно нащупал руки Узумаки, которыми тот вцепился в другую ладонь Мицуки, провёл по руке, груди. Слепо нашарил лицо и остановил ладонь на горячей щеке. Ласково погладил большим пальцем. Он мягко улыбнулся, пытаясь успокоить Боруто. — Солнце, — ласково, тихонько выдохнул. — Почему?... У тебя глаза как... как под плёнкой… Что? — слёзы всё-таки потекли из его глаз. — Не волнуйся — это клетки так регенерируют. До завтра зрение и слух восстановятся. — Он спокоен. Боруто чувствует его уверенность, но страх все-таки гонит из него слёзы и он прячет лицо на груди Мицуки. Узумаки немного плачет, судорожно дышит, пытаясь отпустить и максимально уменьшить панику. Ведь это Мицуки пострадал, а не он. Он успокаивается, трёт глаза. — Слух? — Тихо спрашивает Узумаки. Мицуки как-то по другому поворачивает к нему голову, что-то сосредоточенно… слушает. — Я почти ничего не слышу. Та бомба была очень громкой и яркой — вот я слишком сильно и отреагировал. — Узумаки снова вздрагивает — у Мицуки слух и зрение на порядок выше, ещё и тепловое… Как ему было плохо. Сердце нервно, больно дёргается от неспособности защитить, исправить. — А глаза?... — Ничего не вижу. Это бьёт по сознанию Узумаки тяжёлым камнем. — Не думай глупости, Боруто, — змей недовольно хмурится, его голос с ласкового неуловимо меняется на отчитывающий, — я же сказал — до завтра восстановлюсь. — Мицуки серьёзен, немного зол и Боруто сжимается от этого тона. притихает. У него в рефлексах — подчиняться, когда Мицуки так говорит. Потому он молчит, виновато опускает голову и целует белые пальчики. Змей держит такое лицо несколько секунд, а потом расслабляется и улыбается. Находит его лицо и гладит щёку. Мицуки знает, как максимально чётко донести до Боруто информацию. Солнце сразу успокаивается, понимает его слова. «Вот и хорошо» — думает Мицуки, неловко пытаясь встать. Это оказывается довольно… непривычно. Не только из-за отсутствия обычного зрения, но и теплового, к тому же — остальные сенсоры тоже перегружены и ориентироваться по колебаниям воздуха не очень получается. Потому змей неловко валится обратно на подушки — вроде и не устал, но как-то… тяжело, из-за непривычки. Боруто сразу же поправляет ему подушки, чтобы он мог сидеть, оперевшись на них. — Сколько прошло времени? И, что произошло, пока я спал? — спрашивает Мицуки погладив тёплую ладонь Солнца. — Уже солнце встало. Я не очень знаю… С тобой был. Только… Твоя змея принесла записку от него — рассказывает Боруто. Змей на такие новости удивлённо вскидывает брови. Он поворачивает раскрытую ладонь вверх и белая змейка молниеносно оказывается там. Со стороны кажется будто Мицуки и змейка просто замерли, глядя друг на друга, но Боруто знает — они общаются. Как-то непонятно, нечеловечески. Змейка в последний раз дёргает юрким язычком и исчезает в рукаве. — Как интересно, — выдыхает Мицуки. Боруто не успевает спросить — «что?». К ним заходит медик, проверить их состояние. Змей, конечно, даёт себя проверить, но лечиться и оставаться отказывается. Боруто против — он бы хотел, чтобы любимый был в больнице, пока полностью не оправится, но он молчит. Только тяжко вздыхает, понимая, что Мицуки не согласится. И наверняка скажет что-то вроде — «мне это не нужно. Они ничем не помогут». Да и… змей не очень любил больницы. В лабораториях Орочимару и в своей — он чувствовал себя превосходно. на своём месте. А вот залечивать раны в госпитале Конохи — нет. Хоть Сакура или сама пятая будет лечить — он всё равно откажется. Если, конечно, будет в сознании и не критичном состоянии. Он доверял только лаборатории и рукам отца. К тому же, потерю зрения и слуха критическими змей не считал. Узумаки успокаивал себя тем, что Мицуки прекрасно знает свои возможности и сам тоже является медиком. Так что ему оставалось только помочь змею подняться с кровати и оправить помятый подол юкаты, когда медики сдались и отпустили их домой. Впрочем, удержать у них всё равно бы не получилось. Мицуки как-то неловко поправлял ворот, странно и неудобно нагнув вбок голову, пытаясь как-то по-другому ориентироваться в пространстве. Глядя на слепые, сероватые глаза, запачканную одежду, Боруто грустно вздыхает и осторожно берёт его на руки. Тем более, что Мицуки без обуви — незачем ему идти. Узумаки, так то, тоже без сандалий, но ему не страшно, а вот пачкать белые, нежные ножки не стоит. Мицуки обнимает его, ровно, спокойно дышит в шею, пока Боруто несёт его домой. Он заносит змея прямиком в ванную, помогает раздеться и умыться. Мицуки ориентируется по памяти, осторожно водя руками перед собой, чтобы найти шампунь, полотенца, одежду, сесть на кровать. В его движениях нет нервозности, волнения, лишь лёгкая неуверенность от непривычных ощущений. Но Боруто всё равно переживает, подаёт ему необходимые вещи, помогает пройти из ванны в спальню. Мицуки вздыхает, когда Узумаки подаёт ему его расчёску, которую он и сам бы нашёл на своей тумбочке. — Солнце, я ведь не беспомощный ребенок, к тому же прекрасно знаю наш дом, не стоит обо мне так переживать. — Мягко говорит змей, нащупав лицо Боруто. Он ласково щурит глаза, улыбается, осторожно приближается к его лицу. Он слепо тычется кончиком носа в щёку, осторожно по ней водит и невинно прижимается губами. — Со мной всё хорошо, слышишь? — Мицуки дожидается пока Боруто утвердительно кивнёт и лишь потом убирает руки с его лица, напоследок погладив полоски на щеках — точно нашёл, даже не видя. Боруто чуть успокаивается, но продолжает сидеть рядом и смотреть как Мицуки расчёсывает волосы. — Не нужно за мной присматривать, — легко улыбается змей, проводя расчёской по светлым волосам. — Лучше приготовь чай. И одежду нужно бросить в стирку, справишься? Как моя юката, сильно испачкана? — Она зелёная вся от травы. И грязь ещё… — Мицуки расстроено вздыхает. Похоже его одежду не спасти. — Оставь пока её в корзине с грязным, может отстираю всё же. Или сделаю что-то из неё — ткань хорошая. Там должно быть немного одежды ещё — справишься с машинкой? — Да, — уверенно кивает Боруто. Пусть Мицуки и предпочитал контролировать их жизнь, заботится об уюте и бытовых мелочах, но Узумаки тоже умел всё это делать. Любимый мягко улыбается на его слова, продолжая заниматься волосами. Густые и пушистые они занимали много времени. — А… там сейчас передача, что ты смотришь… — Боруто неловко говорить это, но… Мицуки расстроится, если пропустит. — Может… Включить? Послушаешь?.. Змей мягко смеётся на его предложение, тянется рукой и почти уверенно находит его щёку, чтобы погладить. — Не нужно, лучше сделай мне чай. И… Нужно обед приготовить. Ужин. Там в холодильнике есть мясо нарезанное. И рис. Приготовишь? — Конечно, не переживай об этом, — уверяет его Боруто. Уж что, а с голоду в их доме он не помрёт — если и не было готовой еды, то было полно продуктов. И приготовить для Узумаки не проблема. Змей подаётся к нему и нежно целует в губы, сердце Боруто немного дёргается от страха, когда выцветшие глаза Мицуки оказываются так близко. Но нежность, любовь змея успокаивают его. Он ведь сказал — всё будет в порядке. Потому Узумаки перехватывает его руку и трепетно, легко целует в центр ладони. Мицуки восхищённо выдохнул и слегка покраснел, прикрыв глаза.   Для Боруто нет проблем, чтобы заняться домом — убрать, приготовить, починить что-то. Потому он легко загружает стиральную машинку, заваривает чай и принимается за готовку. Сначала завтрак — живот противно, пусто бурчит — всё-таки Мицуки сильно разбаловал его. И пусть будет не так вкусно, как у змея, но зато утолит голод. Себе он зажаривает омлет с колбасками, помидорами и грибами, а для Мицуки взбивает яйца с большим количеством жирных сливок. Получается очень пышно и ароматно. Боруто как-то пробовал такое, но ему это слишком сладко, а вот змей обожает именно такие яйца. Мицуки спускается когда Боруто заканчивает приготовление. Он глубоко вдыхает. — Ты приготовил омлет! Боруто! — Змей довольно улыбается — вот от чего, а от яиц никогда не откажется. Он довольно уверенно идёт к столу, притормаживая перед ним и щупая руками край. Узумаки осторожно придерживает его за талию, отодвигает стул, чтобы змей осторожно, спокойно сел. Он ведёт его руку к чашке с чаем. Мицуки ласково улыбается. С пустыми, невидящими глазами это смотрится немного странно, но Боруто остаётся спокоен. Ест он немного заторможено, подолгу гоняя кусочки омлета по тарелке, но, кажется, уже вполне сносно ориентируется без зрения. Это радует. После завтрака, пока Мицуки пьёт чай, Боруто начинает готовку обеда. И ужина. Он не очень часто готовит действительно в одиночку, от начала и до конца, к тому же ещё и несколько блюд. Потому это растягивается надолго. Змей первое время сидит на кухне, иногда подсказывая — что где лежит — они неспешно болтают обо всякой ерунде. Боруто уже не обращает внимание на его застывшие глаза. Это всё похоже на их спокойный, тёплый выходной. Только ближе к обеду приходит седьмой, портя, немного, атмосферу. Узумаки бурчит, но нарезает бутерброды, и немного жуёт вместе с Хокаге. Они не против, что седьмой пришел, но вот разговор о ночном происшествии настроение портит. Боруто уж точно. А вот Мицуки спокоен, его это словно не касается. Боруто подозревает, что змей уже что-то придумал и, скорее всего, ему это не понравится. Но противится Мицуки не в его возможностях. И желаниях. Потому он даже не удивляется, когда любимый говорит отцу, что они всё-таки отказываются от охраны АНБУ. Он лишь тяжело вздыхает и занимается делами, о которых его ещё успел попросить змей. Хокаге возмущён, он долго пытается спорить с Мицуки, уговаривает, а тот лишь непринуждённо улыбается. Боруто знает — это бесполезно. Даже упрямство Узумаки разобьётся об это величественное, холодное змеиное спокойствие. Он пробовал. Потому, даже не пытается, что-то сказать, когда отец хочет найти поддержку у него. В конце концов, это ему придётся остаться с Мицуки в одном доме, и он не собирается портить себе жизнь разозлив любимого. Змей в гневе страшен. Даже у Боруто от его недовольства трясутся колени, потому когда змей что-то решает, он не возражает. Он знает, когда стоит молчать. Седьмой, ожидаемо, уходит ни с чем. Узумаки ещё какое-то время занимается домашними делами, а Мицуки греется на солнышке, что проходит в окна гостиной. Лишь вечером, когда они лежали в кровати он решился спросить почему Мицуки так решил. — Просто, когда он передавал змее записку, она почувствовала его. Ему было… Жаль. Он был расстроен. По-настоящему. Он не хотел навредить. На это Боруто… не знает, что сказать. Он в смятении — доверять убийце, не бояться его странно, но… Мицуки обычно не ошибается. И патруль действительно раздражает. Мешает им жить. Потому… Потому Узумаки ничего не отвечает, решая сделать вид, что ни этого, ни разговора с отцом не было. Он закрывает глаза и обнимает любимого, стараясь быстрее уснуть. Хокаге, меж тем, приходится перевести дело об этом неуловимом убийце на ранг S. Поставив это внутренним, особым делом Конохи. Личным. Утром просыпалось тяжело. События вчерашних ночи и дня, немного вымотали Боруто. Скорее морально, но усталость и лень были ощутимы вполне реально. Он долго плавал на поверхности сна — то погружаясь глубже, то почти просыпаясь. В конечном итоге он всё же проснулся и, проморгавшись, увидел перед собой чистые, золотые глаза. Мицуки заинтересованно, весело его разглядывал. Боруто замер на мгновение, а потом подался вперёд — обнял его, затащил на себя, крепко прижимая к груди и обнимая ногами. Змей тихо, приятно смеялся куда-то в шею, а Боруто накрывало невероятной волной облегчения. Солнечно-золотые глаза, казалось, сверкали ещё ярче.