Полицейский, Эксперт и Убийца

Несмотря на то, что Мицуки уже видел и слышал, он остался дома, на пару дней — воспользовавшись больничным. Боруто, естественно, остался с ним. Его ведь тоже, оглушил тот взрыв, так что, несколько дней отдыха им полагалось. Ничего особого они не делали — немного сходили по магазинам, наслаждались временной передышкой и любовались звёздами по вечерам. Сидели на крыльце, укутавшись в плед и прижавшись друг к другу. Боруто часто к нему поворачивался, чтобы нежно коснуться губами щеки, макушки и носа. Он не мог налюбоваться, как прекрасно, волшебно Мицуки выглядит в новой, слегка серебряной, как луна, юкате. Такой же захватывающий и прекрасный. Жертва, с чьим сердцем убийца так неудачно принёс посылку, оказался вором. Не то, чтобы сильно успешным, но сам по себе он был ещё тем подонком. Боруто не особо волновался о нём, проглядывая бумаги, что заботливо собрал их неуловимый убийца. Он лишь закрывает папку, что принёс коллега, чтобы ознакомиться, и целует Мицуки. Для работы ещё будет время, а сейчас они вполне используют больничный, чтобы вдоволь понежить друг друга. Правда, работа начинается неожиданно быстро. Утром, когда у них закончился больничный, Мицуки застывает во время завтрака, не донеся чашку к губам. Его глаза неуловимо меняются и Боруто понимает, что с ним общаются змеи. Мицуки вздыхает. — Он принёс подарок, — как-то безразлично говорит и продолжает пить чай. Боруто, от таких новостей, сказанных бесстрастным тоном, тоже застывает ненадолго. Отличное начало дня, ничего не скажешь. Только… Бутерброды остынут, если он сейчас пойдёт разбираться с подарком, потому Узумаки, взяв пример с любимого, продолжает завтракать. Всё равно убийца уже исчез, а сердце уже никуда не денется. Сказал бы ему кто в детстве, что он будет таким циничным Боруто бы долго ржал. А вот как всё обернулось… В этот раз в коробке два сердца. А записка — кусочек бумаги изрисованный маленькими сердечками. Восьмая и девятая жертвы братья. Они «держали» один бедный район собирая деньги «за защиту». По сути — просто обворовывая жителей, угрожая покалечить. Боруто даже не удивляется. Ни жертвам, ни отсутствию улик. Да и и не сильно уже обращает на этого… поклонника внимание. Видимо Мицуки всё же заразил его своим спокойствием и безразличием к чужим людям. Кстати о Мицуки… Боруто, достаточно быстро разбирается с женщиной, что пришла жаловаться на соседей—хулиганов, бросающих мусор ей во двор. Он ловко заполняет необходимые бумаги и передаёт их ребятам, что сегодня на улицах. А сам спешит в лабораторию — у них сейчас обед. Любимый разговаривает с Орочимару через змейку. Боруто это знал потому, что со змеями ему в общем-то не были нужны слова, а сейчас он говорил. И… кому ещё, кроме Боруто, он может так мягко улыбаться и излучать любовь? Только семье. Так что Узумаки не мешает, он тихонько закрывает дверь лаборатории и заваривает чай — ради разнообразия сегодня на обед у них домашняя еда, потому они останутся здесь. Конечно — есть, да и пить, в лаборатории нельзя, но кто что скажет Мицуки? Таких идиотов в полиции не было. Потому иногда они обедали здесь. Да и дождь идёт почти весь день — слишком лень идти в кафешку. Мицуки скоро заканчивает разговор с отцом, напоследок нежно погладив змейку, что исчезла где-то под одеждой. Он легко снимает рабочий халат, чтобы не мешался, оставшись в простой, белой футболке и штанах шиноби. Боруто всегда зависал на таких моментах — видеть Мицуки в непривычной одежде было странно. Всё-таки он всегда видел его или в кимоно или в рабочем халате. Ну, или обнажённым. А вот так вот, в неполной рабочей одежде было странно. Ещё и хвостик так забавно торчит. Боруто не удержался — его губы расползлись в хитрой улыбке и он крепко стиснул любимого, усадив себе на колени. Руки легко проникли под футболку, осторожно щекоча прохладные, нежные бока. Мицуки затрепыхался в его руках пытаясь вырваться. он зажал рот ладонью, чтобы не кричать, пугая коллег, и сдавленно смеялся. Было очень приятно чувствовать гладкую, мягкую кожу под руками. Он не стал долго мучить любимого — Мицуки лишь немножко покраснел, а резинка выпустила пару прядок из хвоста. Он выглядел так мило, так по домашнему, что Узумаки не удержался и прижался к тёплой, порозовевшей щёчке, покрывая её короткими, частыми поцелуями и крепко прижимая к себе любимого. Змей ласково трепал его по волосам. Улыбался. Он легко поцеловал Солнце в полоски на щеках и переместился на соседний стул. Узумаки заботливо налил чай. Он помогал готовить, потому не был удивлён онигири и тушеным овощам. Мицуки же предпочитал обедать чаем. Иногда воровал у Боруто картофель или немного смаковал сладости. Сейчас у него были маленькие кружочки бело-розового зефира. Узумаки залип на то, как эта сладость подходит к его счастливому, порозовевшему лицу. Радость кружилась в воздухе вместе со сладким запахом зефира, пока они обедали. — Отец сказал, что за последнее время не было ничего подозрительного. Никаких странных закупок оборудования, да и слухов про каких-то учёных тоже. И я поднял отчёты госпиталя по операциям, пересадкам — не было ничего подозрительного. Скорее всего наш убийца действительно тела уничтожает. Ну, или у него уже давно обустроена лаборатория. Но я сомневаюсь. — Заговорил Мицуки, когда они отобедали и наслаждались последними минутами перерыва. Боруто на это лишь вздохнул и снова усадил его себе на колени. Снова полез под футболку, только в этот раз чтобы обнять и чувствовать кожу под ладонями. — Зачем тогда сердца вырывать? — Подумай, обычно люди дарят друг другу что-то с рисунками сердца. Почему? — Так себе признание в любви, — скривился Узумаки. Змей коротко посмеялся. — Ну, для него это определённо несёт какой-то символизм. Тёплые чувства. — И сколько таких подарков ещё будет? Он же нигде не прокалывается. Даже когда ты его заметил и то — сбежал. Змей тяжело вздохнул. — Тут я ничем не могу помочь. Разве что нам нужно всё оставить и заняться исключительно им. Ждать и преследовать, когда объявится у дома. Это… Думаю это не принесёт ни пользы, ни результата. Скорее всего он станет клонов подсылать. — Да уж… Та ещё задачка. — Я понимаю, что тебе важно наказать убийцу. Что в общем, делать подобные вещи очень спорно, с моральной и этической стороны, но… С другой стороны, он, вероятно, делает Коноху чуть лучше. Так что не сильно убивайся по тому, что мы не можем его поймать. — Кх… Давай без этого сейчас, а? У нас ещё перерыв я хочу отдохнуть. — Как я тебя разбаловал, как разнежил, — смешливо тянет змей трепая его волосы. «Что есть, то есть» - думает Боруто, уткнувшись носом в любимую, белую шею. Как ни странно, убийца останавливается на пару недель. Мицуки как-то шутит, что он в отпуск ушёл. Боруто, на это, вредно показывает язык. В Конохе тишина, не считая вечно неугомонных шиноби и глупой, неудачной попытки ограбить банк. В остальном тишина и спокойствие. Только Боруто приходится носиться по разным местам, ускользая от Мицуки, чтобы подготовить ему подарок на день рождения. Они обычно не делают больших подарков на дни рождения и остальные праздники — если хочется что-то купить то они не ждут повода. Потому на свой день рождения Боруто ничего не получил от него и совершенно не расстроился по этому поводу. Он и так был счастлив и разные мелочи—подарки небыли ему важны. Да и Мицуки часто радовал его вкусностями и безделушками, не ожидая каких-то поводов. Но вот сейчас, для любимого, хотелось сделать что-то особенное. Значимое. Вот было такое настроение и желание у Боруто. Тем более, у него недавно появилась отличная идея. Потому он пытался сделать всё так, чтобы Мицуки за ним не подсматривал и ничего не узнал. Змей, конечно же, заметил его состояние и гневно сдвинул брови, требуя пояснений. Боруто повесил голову. Пришлось сознаться, что он хочет кое-что сделать и попросить, чтобы это осталось сюрпризом до последнего. Просить не следить. Мицуки расслабился, мягко улыбнулся и согласно кивнул. Прятаться Боруто перестал — прекрасно знает, что любимый не станет ему врать и подсматривать. Но упорно молчал, если кто-то что-то спрашивал. Особенно когда рядом был Мицуки — он ведь и с намёка может догадаться. А этого Боруто не хотелось. На день рождения Мицуки выпал выходной и Боруто был очень рад этому. И у него всё было готово. В такие дни змей позволял себе спать долго, нежиться с Боруто в кровати до тех пор, пока Узумаки сам не проснется, чтобы сбегать в туалет. Вот и сегодня Мицуки ещё спит, когда Боруто возвращается из ванной. Он выглядит так красиво, тепло, бархатно когда спит. Так расслабленно и мягко. У Боруто сладко щемит сердце от переполняющих чувств. Он достает припрятанную коробочку, осторожно садится рядом с любимым и нежно целует в щёку. Любовно гладит пушистые, бледные прядки. Змей немного просыпается, тянется к нему, рефлекторно. в полусне. Узумаки не может сдержать улыбку. Он снова целует, в этот раз губы, треплет волосы. Мицуки обнимает его за шею, лениво отвечая на поцелуй. Они бы оба хотели чтобы каждый день так начинался, продолжался и заканчивался — чтобы они вечно пили любовь с губ. — С днём рождения, — тихо выдыхает Боруто. Мицуки счастливо улыбается. Узумаки легонько тянет его за руку, помогает сесть. Змей поправляет съехавший ворот юкаты и заинтересованно смотрит на маленькую, чёрную коробочку. Он восхищённо распахивает глаза, когда видит подарок — тонкая серебряная цепочка, с маленькой молодой луной на которой три прозрачно-голубых камушка. Боруто видит, ощущает, как его переполняют чувства, как восторг, счастье сплетается с любовью, заполняет его естество. Мицуки смотрит на него, не в силах что-то сказать. Он лишь прижимает коробочку к груди и обнимает Боруто. Прислоняется щекой к щеке, дышит в ухо. Узумаки обнимает его, ощущая, как любимого заполняет восторг, любовь, как он светится прекрасными чувствами. Чистыми. Нежно-яркими. В уголках его золотых глаз маленькие слезинки из-за переполняющих чувств — Солнце, максимально осторожно, стирает их. Мицуки улыбается. Так счастливо. Как когда Боруто к нему пришёл и остался. Он немного отстраняется и протягивает коробочку Узумаки. Он берет её, чтобы не мешалась, но не ожидает, что змей тихо выдохнет: — Помоги мне, — он немного отворачивается от него и поднимает волосы, оголяя тонкую шею. У Боруто внутри всё трепещет от восторга, когда он защёлкивает тонкий замочек и цепочка виснет на светлой шее. Он не предполагал, что надеть на любимого украшение будет так… Восхитительно. Он осторожно, пытаясь передать всю любовь, нежность и трепет, целует белую шею. Лёгкие короткие поцелуи. Мицуки восхищённо выдыхает. Боруто чувствует его искрящуюся любовь. На завтрак змей не может удержаться и балует Боруто булочками с якисобой. А Узумаки готовит ему его любимый омлет. Мицуки всё время отвлекается и осторожно гладит пальцами кулон. улыбается. Боруто не может не улыбаться на такое. Не может не испытывать счастья, видя, как искрятся золотые глаза. День у них неспешный. Змей ещё в предыдущий выходной ходил по магазинам, потому сегодня они не идут в город. Только в лесу немного гуляют. Они вместе готовят обед-ужин, Боруто помогает делать заготовки на завтра. И всё так мягко, плавно. Сладко. Это немного рушится, когда расстилая кровать Мицуки, на мгновение, замирает, прислушиваться к змеям. Узумаки моментально прыгает в открытое окно, прямо на лужайку, но клон убийцы с хлопком исчезает. Он даже не удивлён такому, потому просто отправляет своего клона с посылкой в участок, а сам идёт к Мицуки. Змей сразу же его обнимает и невинно целует в краешек губ, отвлекая от мыслей. Боруто радостно поддается этому, обнимая в ответ. В этот раз в коробке оказывается четыре сердца и записка: «С днём рождения!». Мицуки подарок оценивает, изучив досье, что сделал убийца. Жертвы оказываются группой из женщины и трёх мужчин. Она завлекала солидных мужчин интимом, но, когда дело доходило до постели, появлялись её друзья и избивали их. Забирали деньги и ценные вещи. Ещё и требовали выкуп у семей. На месте убийства — заброшенном складе, где они и держали мужчин до выкупа — было нарисовано четыре сердца. Следов, традиционно, никаких. Это продолжается ещё три месяца. жертв уже двадцать шесть. Временами он разгоняется — убивая нескольких в неделю, временами затихает, а иногда убивает группами. Даже если те преступники были не связаны между собой. Но каждый раз он любезно готовит досье-приговор и дарит это Боруто, вместе с сердцами. Узумаки вздыхает, глядя на все эти папки, что относятся к этому делу и… Настороженно вскидывается, увидев как по кабинету носятся белые змейки. Он вскакивает и бежит в лабораторию — белые малышки резво расступаются перед его ногами. Мицуки в лаборатории обеспокоен, расстроен, в золотых глазах стоят слезы, а змеи заполнили буквально весь пол и столы. — Что случилось? Тебе плохо? Мицуки! — он взволнованно подлетает к любимому хватая его за плечи. Бледные губы дрожат, он сжимает в ладонях кулончик. Сердце Боруто замирает в страхе. Перед падением в панику. — Один камешек выпал, — так жалобно, обиженно выдыхает Мицуки. Он раскрывает подрагивающие ладони и Узумаки видит луну с… Двумя камушками вместо трёх. У него кажется давление подскакивает и резко падает. Такое облегчение… аж голова закружилась. Он выдыхает устало и глаза закрывает, пытаясь справиться с дрожью. С паникой. Перед глазами всё расплывается, но он видит как больно змею. Слёзы, крупные, обидные катятся по его щекам. — Я не могу его найти… — он всхлипывает. Боруто не может сделать ничего, кроме как прижать его к себе и крепко обнять. Мицуки плачет, так же обиженно и горько, как когда они не могли купить дом. Узумаки плохо от того что любимый так страдает. Он пытается успокоить своё сердце, что так перепугалось за любимого, и целует змея в макушку, гладит по плечам. — Ну, не плачь, любимый, всё хорошо, — змей только сильнее всхлипывает. У Боруто сердце кровью обливается от этого. — Послушай, я отнесу колон ювелиру — он его починит. Будет как новенький, не расстраивайся. Ох, Мицуки… — Он долго шепчет, что-то успокаивающе, целует и не отпускает. Змей очень полюбил этот кулон, очень дорожил и потерять камешек для него было настоящей трагедией. Он так наплакался, что даже голос сел, а глаза покраснели и слегка припухли. Его так жалко было, что Узумаки чуть сам не плакал — настолько несчастным был змей. Пока Боруто его успокаивал к ним успели пару раз заглянуть, но дверь быстро закрывалась и любопытные коллеги исчезали. Змеи тоже успели успокоиться и вернуться на свои места. Так и не найдя заветного камушка… Мицуки был абсолютно раздавлен этими новостями, он всё также сжимал кулон в ладошках. Боруто аккуратно взял его ладони. — Не переживай, я отнесу кулон мастеру. Хорошо? — Он тянется рукой к застёжке, ждёт когда Мицуки согласно кивает. Ему так тяжко расставаться с кулоном, даже зная, что Боруто исправит, что маленькая луна вернётся на его шею. Боруто долго целует его горячие от слёз веки, поглаживает плечи. Мицуки трёт глаза, щёки, умывается и поправляет волосы, но всё равно выглядит совершенно разбитым. Боруто больно на это смотреть, потому он сбегает к ювелиру, что делал этот кулончик на заказ, чтобы побыстрее вернуть украшение на шею Мицуки. Ведь он всё время трогает себя там, где должна быть серебряная луна… Только реальность больно бьёт поддых — мастер уехал. То ли в отпуск, то ли к родственникам, Боруто не запоминает, так он разочаровывается. Можно, конечно, пойти в другую лавку, но… Он долго искал того, кто сделает такой маленький кулончик, ещё и с камнями пришлось долго работать. Кто это сейчас починит? Да и есть ли такие маленькие камушки такого же цвета? Пришлось разочаровать Мицуки, что ювелир вернётся только через пару дней и не ясно, сколько времени уйдёт на ремонт. Змей чуть снова не заплакал, но справился, спрятавшись в его объятиях. Луна пока остаётся у Боруто, чтобы Мицуки не плакал каждый раз, как видит и трогает её. Боруто пытается его успокоить нежно целуя в макушку. Меж тем, пока он занимался любимым, и носился к ювелиру, ему принесли очередное сердце. Двадцать седьмое. В досье ничего интересного — очередной барыга. Узумаки даже как-то расстроился, что это не кто-то более…значимый. Но, к счастью, смена уже подходила к концу и начальника Фуу так удачно не было в участке — потому Боруто сбежал с работы на час раньше, вместе с Мицуки. Весь вечер он ухаживал за любимым, обнимал и целовал, кормил сладостями и поил чаем, рассказывал всякие глупости. Змей легко, немножко устало улыбался, когда засыпал на его плече. Несколько дней найти место убийства не удаётся, что странно, учитывая что полицейские и АНБУ давно стали прочёсывать все самые подозрительные места. И самые не подозрительные, находящиеся в центре деревни — ждать от этого убийцы приходилось всего. В итоге находят место преступления там, где даже не ожидали — в одном старом, заброшенном районе, что был на окраине Конохи. Рядом почти никого и ничего — лишь склады, которые не очень часто используются. Слишком безлюдное, для этого убийцы, место. Узумаки тяжко вздыхает добавляя новые бумаги к этому делу — если и дальше так пойдёт, то в хранилище коробки по этому делу займут всю полку. Если бы это было раскрыто, то ладно, а так… Он поморщился, вспомнив, недавно появившуюся тенденцию. Слухи, всё-таки, просочились и в Конохе заговорили о неуловимом убийце. Сначала деревня заходилась нервным гулом, горожане встревоженно косились на полицейских. Но потом, кто-то где-то шепнул, что он убивает только тех, кто смог избежать наказания. Воров, мерзавцев и убийц. Настроение сменилось и постепенно его перестали бояться и, даже, начали любить. Вот именно в этом и заключалась опасность таких преступников — толпа была готова простить ему кровь на руках, если он карал их обидчиков. Боруто морщился и зло забрасывал папки в коробку. С одной стороны он его, конечно понимал, но с другой… это всё могло зайти слишком далеко. Что, если он случайно убьет невиновного? Если обвинения окажутся ложными? Да, он ещё не ошибался, но всё же… Что, если он убьёт кого-то из шиноби, что его ищут? Это спровоцирует сильный расход мнений толпы и структуры власти. И потянет за собой много грязных вещей. Всё это очень сложно. И понять его можно. И нельзя просто забросить это дело, спустив ему с рук убийства. Иногда Боруто очень скучал по делам вроде миссии доставки или охраны. Там всё было просто. Понятно. Хотя… Да, и там для шиноби находилось много неожиданных переменных. Узумаки не нравятся такие мысли. От них голова болит, больно пульсирует в виске. Нужно прогуляться. Он захлопывает коробки с бумагами, закидывает их на полку и выходит из участка — проветрить голову. Прогуливаясь по деревне Боруто внезапно вспомнил, что они вообще-то хотели в отпуск поехать. Ещё полгода назад… Так и не получилось. У него снова пульсирует в виске, он нервно там трёт и думает, что теперь они уж точно отправляться отдыхать. К Орочимару — чтобы никто не доставал и была тишина. А то он уже в конец замучился. Да и какого ёкая он снова занимается делами в выходной? И им двоим, определённо, нужно подлечиться и отдохнуть. От всего. Пока он бродил, то зашёл в тот район где было последнее убийство. Склады и кучи старых ящиков и мусор давили со всех сторон, угнетая своей монументальной серостью. Боруто прячет руки в карманы штанов и, без особой надежды, сворачивает к знакомому складу, где и было совершено убийство. Неприятный, тошнотворный запах засохшей крови и звон мух он чует гораздо раньше, чем видит. Он долго стоит и разгоняет мух своей ки, думая — зачем вообще сюда пришёл? Никто ничего не нашёл, ни на прежних местах ни здесь. Что он найти пытается? Какое-то чудо? Других вариантов и нет, как ещё его поймать, если не волшебной случайностью. Но, внезапно его внимание что-то привлекает. Он замечает, краем глаза, когда уже отворачивался и собирался уходить. Что-то, чего там быть не должно. Практически не заметно, в одной из многочисленных, кривых трещин, аккурат между брызгами крови, что-то блестит. Крохотное. Еле заметное. Нечто тянет туда Узумаки, чутье заставляет его достать кунай и опуститься к полу, задерживая дыхание от вони. Но уходить нельзя — разгадка прямо перед ним. Он осторожно подковыривает древний бетон, откалывая кусочки так, чтобы достать это нечто. Когда он подцепляет этот блеск кончиком куная и перекладывает на ладонь всё замирает. Долгое, бесконечное мгновение Боруто просто не существует, когда узнает в этом блеске маленький, прозрачно-голубой камешек. Этого ведь не может быть. Мицуки не был здесь, не осматривал. Неужели у кого-то ещё есть такие камни? У него закружилась голова, сердце бешено, оглушающе громко и тяжело билось в голове и горле. Воздуха не хватало. Он бросился оттуда прочь, спотыкаясь непослушными, окаменевшими ногами. Рукоять куная и камешек больно впивались в ладони. суставы и руки невыносимо ныли и жутко тряслись. он весь трясся. Мысли бешено скакали в голове, разбиваясь друг о друга, о неверие. Это ведь не может быть Мицуки! …нет? Он упал на какой-то ящик, судорожно пытаясь дышать. Заставить лёгкие нормально работать. Слышать хоть что-то кроме взбесившегося сердца и писка. Пусто. Из него будто разом всё вынули. Выдернули душу. Чувства. Он пялился в землю невидящим глазами, в каком-то странном, глубоком трансе. Мицуки… Его образ вывел Боруто из оцепенения, заставил судорожно искать доказательства… что это не он. Трясущимися руками Узумаки достал коробочку с кулоном, безумно, отчаянно надеясь, что ошибается. Что это не правда. Камешек, легко встаёт на пустое место. Полностью подходит по цвету, к остальным. Цепочка выскальзывает из онемевших пальцев, внутри Боруто что-то обрывается. Странный, невозможный треск его разлетевшегося сердца оглушает и вводит в полное оцепенение. Тёмную, холодную бездну. Но… ведь камни огранивают по-одинаковому… может это не тот. Нужно, чтобы это проверил кто-то, кто может подтвердить. Узумаки бросается на землю, долго елозит в пыли непослушными трясущимися пальцами, пытаясь поймать кулон и камешек. Слёзы, отчаянные, панические заливают глаза. Боруто резко вдыхает, собирает остатки… себя и направляется к ювелиру. Он ведь должен был уже вернуться. Пока мастер чистит и осматривает камень с цепочкой, Боруто удается сохранить спокойное лицо. Подавить панику. Рвущиеся крики. Лишь бы всё обошлось. Только вот ювелир подтверждает, что этот камень именно из этого кулона. Узумаки цепенеет. Его вымораживает изнутри. Он только заторможено кивает на вопрос— починить ли? Стоит совсем не шевелясь, пока мужчина что-то скребёт и паяет. Перед глазами у Боруто темно, а внутри пусто. Он двигается тяжело, словно суставы и сухожилия заржавели, когда расплачиваться за работу и уходит. Его несёт куда-то подальше. Там где никого нет. В лес. К счастью он всего лишь через квартал. Он забивается в самые тёмные кусты, что замечает и обессиленно валится на землю. Корень, или ветка, больно впиваются в бок, но ему всё равно. У него нет сил пошевелиться. Он полностью опустошён. Разбит. Кажется уже абсолютно и навсегда… Бок, руки и ноги затекают, больно колются, когда он наконец-то встаёт, продрогнув до костей. До самой души. Солнце уже почти село и Боруто, на непослушных, подгибающихся ногах бредёт домой. Его ждёт Мицуки. Любимый очень взволнован его разбитым состоянием, он стягивает с него куртку, повязку, даже сандалии — Боруто совсем потерян и не понимает что делать. Змей что-то спрашивает, ведёт его на кухню и усаживает за стол. Он взволнованно предлагает ему воды и лишь на это Узумаки начинает реагировать. Потрескавшиеся губы и пересохшее горло дают о себе знать. Как и пустой желудок, сведённый спазмом из-за пустоты и холода. Пока Боруто жадно, но стараясь маленькими глотками, пьёт, Мицуки накидывает на его плечи плед, растирает замёрзшее тело руками. Чакра — мягкая и живительная — приводит его мышцы, организм в чувство. На вопросы Боруто не отвечает, он вообще их сейчас не понимает. Змей отстаёт от него лишь когда отчётливо слышит стон пустого желудка. Он больше укутывает Боруто в плед, накидывая на ноги, и пододвигает тарелки ближе. Узумаки ест медленно, совершенно не чувствуя вкуса стейков и пюре. Мицуки рядом молчит. Он не двигается почти, только когда отпивает чай. К своей еде он даже не притрагивается. Змей ждёт, терпеливо ждёт пока Боруто придёт в себя и расскажет, что же с ним произошло, чтобы Мицуки мог всё исправить. Узумаки долго гипнотизирует свою пустую тарелку. Настолько долго, что Мицуки уже собирается отдать ему свою порцию, но, внезапно, он оживает. Роется в кармане штанов и протягивает змею цепочку. Мицуки так восторженно, счастливо смотрит на кулон, когда видит там три камешка. Чувства захватывают его, как в день рождения. — Я нашёл камень, — безэмоционально говорит Боруто. Змей вскидывается, восхищённо, влюбленно смотрит на него. — Правда? Боруто я так рад! — Выдыхает любимый, с трудом сдерживая восторг. Даже в таком тупом, опустошённом состоянии Узумаки ощущает его эмоции. Тепло. — Да. На месте убийства. В воздухе повисает пауза. Звенящая тишина. Секунда застывает на целую вечность. — О… — выдыхает Мицуки. Боруто отлично видит, как восторженный блеск его золотых глаз прячется внутри. Сначала змей немного удивляется, а потом улыбается, так, как улыбается только врагам — зная, что они ему уже проиграли. Что сейчас умрут. Но опасности Боруто не чувствует. Он чувствует некую мягкость, что всегда была в Мицуки, и всегда была направлена на него. Узумаки не спрашивает — почему? Они много говорили об этом и Боруто знает, что их жизни ничего для него не стоят. Что он не считает это важным. Он спрашивает другое: — Почему нет тел? Где они? — Я ведь говорил, существует много разных способов. — Он медленно отрезает кусочек от своего стейка и посмотрев на него довольно щурится, — правда вкусно? — Спрашивает Мицуки и отправляет кусочек в рот. Боруто смотрит в золотые глаза и медленно осознаёт. Он шокировано переводит взгляд на свою пустую тарелку — кусочки пазлов медленно становились друг к другу. В голове что-то стучит и трескается. Человечина. Всё это время это была человечина. В ушах снова свистит. Его пошатывает, к горлу подступает ком. Боруто не стошнило только потому, что у него действительно крепкий желудок. — Не волнуйся, я брал только самые лучшие части, — успокаивает его Мицуки. Он тупо смотрит в тарелку не в силах осознать, поверить, что он… они делали всё это время. Он вздрагивает, слыша глухой хлопок, замечая движение Мицуки. Змей пододвигается ближе, осторожно кладёт руку на плечи, слегка гладит пальцами. Перед глазами Боруто оказывается бутылка вина, он хватает её, стараясь не касаться белой руки, и пьёт. Жадно, захлёбываясь. Это не может быть правдой. Это просто дурацкий сон. Кошмар. Нужно просто стереть это. забыть. Проснуться. Мицуки рядом. Он обнимает Боруто. Легко гладит напряжённое тело. Аккуратно. Нежно. Узумаки давится обжигающим вином и кашляет. Делает паузу, чтобы отдышаться. На него он упорно не смотрит, ему слишком много объятий и того, что он опирается головой на плечо. Перед глазами плывёт и Боруто не знает от чего. Его шатает. Он смотрит, но ничего не видит и закрывает бесполезные, горящие глаза. Снова пьет вино — неаккуратно, лишь бы отключиться, стереть всё это — мокрые дорожки текут мимо губ. Противно. Мицуки передвигаться ещё ближе и облизывает. Вылизывает от вина его подбородок, шею, губы, когда Солнце отрывается от бутылки. Змей слегка поворачивает его голову к себе, осторожно целует, но Боруто упёрто не открывает глаз. Пусть так. Змей целует его шею, ласково водит руками по телу, там, где нужно. Боруто ведёт, шатает ещё больше. Руки любимого, что гладят бёдра, он уже почти не чувствует. Словно… это кто-то другой кого-то ласкает. Будто не его. Он дёргается, опрокидывает в себя остатки вина и пустая бутылка летит на пол. Противно, долго звенит, катится по полу, но… не разбивается. Силы покидают Боруто. Он всё так же с закрытыми глазами, когда Мицуки встаёт ему за спину и легко сжимает плечи. Змей ведёт его в спальню, снимает футболку и укладывает в постель. Узумаки в его руках как марионетка… Нет. Ёкай с этим. Не думать. Любимый стягивает с него штаны и бельё, ласково, трепетно выцеловывает тело, поднимаясь от коленей к лицу. Он долго, жарко целует Боруто, водит кончиками пальцев по животу и бокам. Невесомо. От отупевших чувств, ощущений Узумаки почти не чувствует этого, но сладко, облегчённо, стонет, когда Мицуки садится на него. Хорошо, жарко, узко. Солнце вцепляется руками в прохладные бёдра и забывает всё, пока змей ровно двигается на нём. Так плотно обхватывая. Любимый стонет, особенно громко и садится до конца, крепко сжимаясь. Боруто кончает в него и звенящая пустота заполняется облегчением. Спокойствием. Всё перестаёт иметь значение. Кроме той неги, что наполняет Боруто. Он уже плохо чувствует, как змей, помогая себе руками, кончает ему на живот, как осторожно сползает на кровать, устало обнимая его. Он погружается в тёплое забытьё. Утром его будит что-то странное, что заставляет подорваться с кровати и шатаясь, больно врезаясь в косяки, нестись в ванную. его наконец-то рвёт. Долго выворачивает над унитазом. Больше конечно только спазмов, но… какая-то непонятная жижа противно вытекает из горла. Это совсем хреново. Он вздрагивает и облегчённо выдыхает, когда Мицуки поглаживает его по плечам и придерживает чёлку — его прохладные руки словно оживляют его. Боруто вдруг понимает, что голый. Как и змей. Постепенно желудок успокаивается и он начинает чувствовать окружающий мир. Его немного потряхивает из-за стресса. слабости. Когда его прекращает рвать Мицуки помогает ему подняться. — Как ты? Умойся, я пока схожу за отваром. Он осторожно заводит его в ванну и включает душ. Вода, прохладная, чистая смывает с него, кажется, всю грязь. Боруто долго полоскает рот, пытаясь сбить неприятный вкус. Когда он вытирается и выходит, Мицуки уже ждёт его в спальне, с чашкой чая в руке. Его немного взволнованный, сочувствующий взгляд так трогательно смотрится с серебряной юкатой. Так невинно. Узумаки почти залпом выпивает, прохладный травяной отвар, и отдает чашку. Мицуки сразу отставляет её на тумбочку и подходит. ставит ладонь на щёку, поглаживая большим пальцем. Они долго так стоят в странном молчании. Пока Боруто, через силу, подрагивающим голосом говорит: — Мы опоздаем на работу. — Не волнуйся, я уже послал змею с сообщением. Сказал, что ты сильно перенервничал из-за этого дела и напился. Взял тебе несколько выходных. У Мицуки как всегда всё продумано и уже работает. Не удивительно, что они гонялись за ним больше полугода. А попался он из-за Боруто. Из-за его подарка. Так глупо… — Ты не прекратишь убивать? — А тебе, действительно жалко их? Лучше скажи, что ты будешь делать. Боруто молчит и долго стоит с закрытыми глазами, чувствуя нежную, прохладную, родную ладонь на щеке. Да… он знал, что должен сделать, но… Это ведь Мицуки. Его Мицуки. Любимый. Единственный, из-за кого Боруто всё ещё живёт. Его драгоценный, невозможный Мицуки. Он смотрит в золотые глаза, и змей видит, как в нем умирает желание наказать убийцу. Бесследно исчезает из памяти. Любимый мягко, понимающе улыбнулся и легко прикоснулся губами к губам. Он повёл и уложил Боруто в кровать, поправил одеяло на груди, совсем как заботливая мать. — Я отойду ненадолго. Мицуки придвинул к краю тумбочки Боруто его приставку. Потом взял пульт от телевизора, и немного поклацал кнопками. Узумаки услышал из него только шум — слова совсем не лезли в голову. Он лежал и тупо смотрел в потолок, с совершенно пустой головой. Но… спокойно. Когда Мицуки возвращается у него в руках поднос с несколькими чашками. Солнце тяжело, заторможено садится, а змей пристраиваться рядом, на краешек кровати. Он ставит одну кружку с отваром на тумбочку, а вторую даёт Боруто в руки. Бульон. Золотистый. Горячий. Ароматно пахнущий и чистый. Только прекрасная жидкость. Пока Боруто тупо смотрит на крошечные, плавающие кружочки жира и поднимающийся пар, змей уходит на свою сторону кровати и устраивается там с чаем. Боруто не спрашивает из какого это мяса. Подсознательно он это знает. Он просто пьёт этот вкусный, ароматный бульон. У Мицуки на шее висит луна с тремя камушками.