Совершенство

Сама того не заметив, в рекордно короткие сроки я снова оказалась в главном убежище своего союзника, которого в самом деле не уважала и слишком искренне недолюбливала. Самым странным стало то, что пребывать там мне никогда не было настолько приятно. Я посчитала, это оттого, что всякое место лучше заточения в пещере у главного врага, имеющего с тобой личные недопонимания. Я снова восседала в уже известной мне лаборатории, которую каждый раз использовали в виде личной больницы в Старк Индустрис. Меня окружали знакомые приборы различных форм и размеров, белые или же стеклянные стены, огромные чистые окна, из которых открывался вид на город. Точнее, на то, что осталось от города. В последний раз, когда я здесь была, до того, как Неуязвимый Всадник похитил меня, весь центр Нью-Йорка пылал по-настоящему адским пламенем. Сейчас же огонь отсутствовал, но от небоскрёбов мало что осталось. Единицам повезло стоять нетронутыми, но большинство были обрушены или же сильно повреждены. Постепенно начиналась работа над восстановлением центра, но понадобится не один год. Я глухо фыркнула, когда поняла, как быстро кладбища заполнятся новыми трупами. Пока за окном убирали остатки похождений Всадника, я сидела на кушетке. Мне выдали лёгкий костюм: это были тёмно-серые лосины и топ, плотно прилегающие к телу, словно вторая кожа. Под одеждой все раны были промыты, обработаны и перевязаны. Впервые за несколько дней я чувствовала себя такой чистой. А ещё здесь было слишком ярко после проведённого в пещере времени. На соседней кушетке сидела Наташа. Одна рука была загипсована, а во второй она держала бутылку с водой. Значит, я сломала ей руку, когда прыгнула на кисть со всей своей мощью. Возле неё стоял Вижн и что-то говорил, а Брюс копошился у стола, то и дело чем-то бренча, прежде чем в очередной раз подойти ко мне, зашить какую-нибудь рану или же обработать царапину. — Хватит прожигать город глазами. Это не твоя вина, — вдруг произнёс он, втыкая иглу чуть выше моего локтя. Мне с трудом удалось удержаться и не врезать ему по носу за столь внезапное и резкое проникновение иглы в кожу. — Кто сказал, что я виню в этом себя? — хмыкнула я. Может, изначально так оно и было, и я непременно связывала случившееся с собой. Но теперь я намного лучше знала, какой Лиам психопат, и всё произошедшее — плоды его безумия. Даже если им движут мысли, хоть как-то связанные со мной, ко всему, что стряслось, я не имею прямого отношения. Беннер проглотил мой откровенно честный ответ, продолжая зашивать последнюю рану. — Она не из тех, кто обвиняет себя во всех несчастьях, — напомнила ему Наташа, глухо усмехаясь. Я вскинула брови, поворачиваясь на неё. — Ты права. Но ты так смела в высказываниях лишь потому, что я сломала тебе руку, — парировала я. — Ничего, можешь не извиняться. — Какая честь! Я даже не планировала, — призналась я, и теперь она улыбнулась. В наших разговорах, как и во всей лаборатории, не было напряжения или ненависти. Никто меня ни в чём не винил, что было странно, потому что иное мнение могло бы всё упростить. Обычно люди так и поступали, быстро находя себе цель. И стоило мне мельком посмотреть хоть на кого-то из окружающих, как в голове всплывала одна и та же восхитительная мысль — они пришли за мной. Мстители пришли не только отплатить Всаднику за то, что он унёс столько жизней, но и забрать меня из его плена. Неважно, какая из целей была важнее, факт оставался фактом. Это вызывало смешанные эмоции. Мне, как суперсолдату, проекту Гидры и профессионалу в сфере убийств, всю жизнь спасающей себя самостоятельно, сложно было смириться с тем, кто кто-то может что-то делать во благо мне. Наверное, это и была одна из немногих хороших черт социума. Также в смятение вгоняло то, что произошло во время боя. А именно, появившееся равноправие между сознанием и программой. Это невозможно было объяснить постороннему человеку или как-то описать, потому что не было подходящих слов, способных всё разъяснить. Просто этот странный, казалось бы, невозможный процесс произошёл внутри меня. И я чувствовала это. — Какое сегодня число? — спросила я, вырываясь из очередного потока собственных размышлений. — Двадцать девятое. Ноября, — сообщил мне Вижн. Я скрыла собственное недовольство и даже некоторую тоску. Находясь в руках у Зендельмана, я умудрилась пропустить собственный шестьдесят девятый день рождения. Становится дурно, когда я осознаю, что ещё один год — и мне стукнет семьдесят. Молодость уже близится к концу. — Где Стив? — задала я следующий вопрос. — Должен быть в Бруклине, — ответила Нат. Я понятливо кивнула и, стоило Брюсу убрать от меня иглу, вскочила с места. У Старка спокойно, но это не значит, что мне здесь нравится. В этом городе было другое место, где мне хотелось находиться куда больше. — Куда ты собралась? — недовольно вопросил Брюс. — Мне пора. — Делорес, мы ещё не закончили, — вздохнул он. — Я не уверен, что тебе стоит… — Ещё увидимся, — перебила его я, исчезая за дверью лаборатории и направляясь на выход из башни Тони Старка. Без проблем мне удалось справиться с выходом из здания, которое местами было разрушено. Мне не хотелось знать, что произошло с жилым этажом, где сначала я разозлилась на Тони, а потом лопнуло панорамное окно. Оказавшись на улице, я огляделась по сторонам. Жизнь шла свои чередом, и лишь редкие люди в пальто и лёгких куртках оглядывались на меня. Конечно, никто не позаботился о том, чтобы выдать что-то потеплее топа, потому что наивно полагали: я буду смирно сидеть в лаборатории, дожидаясь, когда же Брюс вылечит все мои раны. А моя шуба, которая нравилась мне больше любой другой верхней одежды, скоропостижно скончалась в логове врага. Я не могла оставаться в лаборатории хотя бы потому, что после всего произошедшего мне не хотелось тратить время на исследования, лечения, больничную тишину. Я суперсолдат, и уже через неделю от страшных ран не останется даже воспоминания. К тому же, стоило мне оказаться на улице с кучей людей, холодным воздухом и частыми бригадами строителей, как внутри зародилось что-то необъяснимо неладное, словно я вышла из-за мощной стены, скрывающей меня от реальности. Всадник должен быть под завалами. Я видела эти завалы собственными глазами и смело могу заявить, что нормальный человек, даже суперсолдат, не смог бы там выжить. Даже если бы его не расплющило, он бы погиб от времени, проведённого в заточении. Мы победили его, но Камни Бесконечности наверняка всё ещё не у нас, и по этим причинам мы обсудим всё произошедшее. В конечном счёте, я отодвинула предчувствие на задний план, списывая на многочисленные удары, в том числе головой. Сейчас мне нужно было добраться до Роджерса, компания которого — куда спокойнее и тише всех прочих, а ещё я хотела перекурить. Чёрт знает сколько не курила. — Делорес? — раздался женский голос возле меня. Я повернулась и увидела перед собой Пеппер. Она была в длинном кардигане молочного цвета, белой кофте и широких брюках. В одной руке она держала телефон, а в другой — несколько пакетов. Мне хотелось закатить глаза и вопросить, что она тут делает, но потом я осознала, что покидаю обитель её мужа. — Я рада, что ты цела. Тебе уже лучше? — вежливо спросила она. — Лучше не бывает, — даже слишком быстро выдала я. — Одолжишь десяток баксов? Я верну как только доберусь до дома, точнее, до Стива. Женщина немного нахмурилась, но потом повернулась к мужчине в костюме, что стоял сзади неё. Тот молча кивнул и достал из внутреннего кармана бумажник, протягивая мне сто долларов. Я приняла купюру, складывая её и убирая в топ под пристальным вниманием Пеппер. — Ты ведь сбегаешь? — догадалась она. — В точку. Слишком много антисептиков и бинтов, — торопливо отозвалась я, коротко прощаясь и уходя в нужную мне сторону. Дойдя до ближайшего магазина, я обошла весь кондитерский отдел, выбирая сладкий и большой торт без ягод и джемов. Это было трудно, но вскоре в мои руки попал бисквитный торт с мягким кремом, орехами и солёной карамелью. Что угодно, но только не ягоды. Дойдя до кассы, я взяла пачку самых приличных сигарет и вызвала себе такси. Уже чуть больше чем через полчаса я стояла перед нужной мне дверью, настойчиво стуча в неё, пока хозяин квартиры не соизволил открыть. Увидеть меня стало для него неожиданностью, но не самой большой, потому что он всё-таки знал, на что я способна. Он оглядел мои растрёпанные ветром волосы, которые я успела помыть, пока смывала всю грязь и кровь, покрасневшую от холода кожу и красный же нос, израненные участки тела, и только потом посмотрел в глаза. Вид его был недовольным, если это слово достаточно мощное, чтобы описать эмоции Роджерса. — Что ты тут делаешь? Ты должна лежать и отдыхать минимум несколько дней, — плохо скрывая переживание возмутился Стив, — Я ведь велел передать, что отъеду на несколько часов и сразу вернусь к тебе… — Отпразднуем день рождения? — перебила его я, доставая руки из-за спины и демонстрируя торт, который хотела съесть всю дорогу. Недовольное лицо кэпа плавно сменилось на мягкое и вопрошающее. — Мне уже шестьдесят девять, чёрт возьми, — нарушила тишину я, улыбаясь уголками губ, хотя от факта собственного возраста было не так уж весело. — Проходи, замёрзнешь, — вздохнул он, впуская меня внутрь. Здесь всё было точно также, как и в прошлый раз. Ремонт, который мы не успели закончить, не продвинулся, что логично, ведь подходящего времени не нашлось. Тот же запах чего-то старого вперемешку с кофе. Тот же гул машин из-за слегка приоткрытого на кухне окна. Наверняка в спальне всё ещё остались мои немногочисленные вещи. Он отвлёк меня от изучения помещения, вытаскивая из сжатых пальцев торт, и отнёс его на кухню. — Как ты себя чувствуешь, Делорес? — спросил он. Я прошла следом, делая глубокий вдох и готовясь отвечать. — Только честно, — вдруг добавил Стив, оставляя торт на столе и подходя к чайнику, чтобы набрать в него воду. — Как будто меня похитили, но я выбралась, чуть не убила тех, кто пришёл мне помочь, пришла в сознание, была пару раз пристрелена и хорошенько брошена о всевозможные поверхности, а потом, вдобавок ко всему, сброшена со скалы ради спасения, — невозмутимо ответила я. Роджерс обернулся на меня через плечо, посмотрел с укором. Он хотел услышать правду — он услышал. Остальное ему и так известно, а лишний раз обсуждать все боли и предчувствия не входило в список моих привычек. Странно, если Капитан рассчитывал на что-то другое. Судя по тому, что он не возразил и лишь поставил чайник на плиту, ничего другого он не ожидал. — Чего я не знаю? — вдруг спросила я. — Ничего такого, — отозвался он, понимая мой коряво заданный вопрос. — Город пережил крушение, и это стало главной темой для обсуждения. После того, как Неуязвимый Всадник похитил тебя и камни, мы начали отслеживать вас. — Ты говорил что-то про перчатку, — напомнила я. — Верно, — кивнул он, садясь на стул напротив меня. — Она осталась у нас. Без неё силу Камней Бесконечности не объединить. Всадник не смог бы уничтожить вселенную. Он просто привлёк наше внимание и начал свою игру. — Догадалась, — фыркнула я. — Где камни сейчас? — Неизвестно. Тони, Наташа и Тор занимаются их поиском. — А Локи? — Локи в Ётунхейме и никуда не сбегал. Просто молча ушёл. Земля ему чужда. Я понятливо кивнула. Какое-то время мы просидели в тишине, но потом засвистел чайник. Я принялась открывать принесённый из супермаркета торт, а Стив достал кружки и налив в них чай, поставил одну напротив себя, а вторую — напротив меня. — Что я должен знать? — задал в моей манере вопрос Роджерс. — Что было нужно Лиаму? Что он делал с тобой? Последующее вопросы звучали аккуратнее, тише, будто бы они могли меня задеть. Может и так, но только слегка. Несмотря на последствия и весь масштаб произошедшего, я провела в плену Всадника не так уж много времени. — Ему была нужна моя смерть, — пожала плечами я, не сообщая ему ничего нового. — Он хотел вывести меня на злость и безумие, но у него недостаточно опыта в злодействе. Он хмыкнул, постукивая по своей большой красной кружке. — И, Стив… Он вскинул на меня голову, вопросительно изгибая бровь. — Я виделась с Баки, — сообщила я. — Наверное, это из-за антидота и успокоительного, но мы виделись с ним во сне. Он не был образом из головы. Это правда был он. И мы наконец попрощались. Звучит, словно я спятила, да? Роджерс немного помрачнел, а в глазах воскресла тоска. Он будет скучать по Барнсу вечность. Я же вспомнила тот до чёртиков реалистичный сон и всё то, что говорил мне Баки. Даже умерев, он умудрился достать меня и толкнуть на нужный путь. Я слишком мало ценила его при жизни. Открыв ящик, я взяла самый большой нож и две вилки, вручая одну из них Роджерсу. После нарезала торт, вернулась на свой стул и начала поедать десерт прямо из коробки, не заботясь о тарелках. Какое-то время хозяин квартиры просто наблюдал за тем, как быстро я поглощаю сладость, и через какое-то время на его лицо вернулась привычная улыбка. Он взял вилку поудобнее и присоединился к моему занятию. — Ты ведь не ела столько дней… — догадался Стив. — Сегодня твой день рождения? — Не сегодня. Был пару дней назад, — ответила я, отставляя горячую кружку в сторону. — Я рассчитывала, что у тебя есть что-то покрепче чёрного чая. Разве я ничего не оставляла? — Оставляла. Но я допил, — кратко отозвался кэп, не глядя на меня. Я же в это время прожигала его любопытным взглядом, но так и не решилась спросить о причине внезапного пристрастия к спиртному, самостоятельно находя ответ. Я тоже не знаю, что бы выкинула, если бы со Стивом что-то случилось. В момент осознания этой детали еда перестала быть мне интересна. Я почувствовала себя в центре чего-то абсолютно нормального, человеческого. Как и всегда, проанализировала слова и действия, сделала выводы и в очередной раз убедилась, что для Роджерса я мало сказать, что человек. Я личность, и я ему нужна. Он ценит, думает, понимает, волнуется. Сама того не замечая, я позволяю нам быть ещё ближе и показываю ему, что он — то редкое исключение, которому позволено находится так близко. Как физически, так и морально. Стив заставляет чувствовать себя обычной, словно нет никакой программы, сильно искажающей моё первоначальное мышление. Сложно было поверить, что человек, который осуждал меня за все деяния и убийства, попытался понять меня и сделал это. И теперь нет в этой вселенной никого нужнее и любимей. Вот же дерьмо. Я любила его. Он заметил мою задумчивость и неотрывное внимание к его персоне. Мои вдохи становились всё медленнее, а брови сдвигались. Я закусила губу, а вилка застыла в одном из кусков торта. Наши взгляды пересеклись, и этого хватило, чтобы я со звоном отбросила вилку в сторону и поднялась со своего места, обходя стол. Стив ещё не понимал моего порыва, но рефлекторно развернулся ко мне. Это дало мне возможность сесть на него, буквально нападая с хищным и очень жадным поцелуем, в котором выражались все мои эмоции, волнения, чувства и благодарность. Роджерс незамедлительно среагировал, запуская одну руку в мои длинные волосы, а вторую располагая на спине, забираясь под спортивный топ. Сочтя это за согласие, я начала целовать его ещё быстрее, углубляя поцелуй и запуская язык в его рот. Одному дьяволу известно, сколько у нас ещё таких мгновений. Сейчас я хотела его до обжигающего чувства внизу живота. Без препятствий, я стянула его футболку, плотнее прилегая к разгорячённому твёрдому телу, снова целуя и наслаждаясь каждым лёгким касанием. Вдруг Стив отстранил меня от себя, перемещая руку на талию и с задумчивостью заглядывая в глаза. — Ты уверена, что стоит делать это? — вдруг спросил он. — Я видел твои раны, и мне кажется, что ещё рано… — На тебя, старика, девушка прыгает, а ты размышляешь, — возмутилась я, не давая ему ответить и снова целуя. Следующий поцелуй был очень интимным, страстным и быстрым. От него воздух мгновенно покинул лёгкие, и мы отстранились друг от друга, шумно дыша. — С тобой — никакой дисциплины, — покачал головой Стив, резко сжимая мои ягодицы и поднимаясь на ноги. Я успела схватиться за его плечи, прежде чем он вынес меня из кухни, явно направляясь в спальню. Пусть во время пути он покрывал мою шею поцелуями, а я прикрыла глаза, чтобы и без того чувственные касания губ стали ещё чётче, моя спина всё равно узнала в меру жёсткий матрас, на котором я спала до похищения. Стивен аккуратно положил меня на кровать, самостоятельно избавляясь от спортивных штанов, а после раздевая и меня. Теперь ему предстала полная картина моих повреждений и повязок. Он навис надо мной, располагая руки по обе стороны от моей головы и с недовольством, даже злостью оглядывая всё это. Уставшая от скитаний и волнений, я закатила глаза, обхватывая его заросшие щёки руками, и притягивая его к себе за новым поцелуем. Несколько секунд — и он уже забыл про всё то, что его волновало, и уже намного меньше боялся мне навредить. Мы переворачиваемся, и я снова восседаю сверху. Стив тоже садится и избавляет меня от топа, отбрасывая его в сторону и целуя ключицы, плечи, грудь. Я снова прикрываю глаза, немного разлепляя губы и начиная вдыхать воздух ртом, но у меня получается слишком порывисто, порой долго, а порой — слишком шумно. Сочтя его ласки слишком долгими, я взяла инициативу в свои руки, причём в прямом смысле этого слова. Я чувствую, насколько сильно Стив хочет меня. Возможно, даже ещё сильнее, чем я его, но я предпочитаю думать, что это невозможно. Не имея никакого желания продолжать мучать нас обоих, я плотно сжимаю плечо Роджерса, насаживаясь на него во всю длину, отчего слишком шумно вздыхаю и тут же прикрываю рот ладонью. Одно мгновение мы оба привыкаем к слишком острым, горячим и желанным ощущениям, после чего он начинает плавно двигаться, а я убираю руку от губ, упираясь лбом в плечо Стива. Он действует слишком медленно, бережно, нежно. Как бы плавно это у него не получалось, я знаю, что он хочет большего, но не хочет лишний раз давать мне повод для дискомфорта. Это заставляет меня нервно рыкнуть и поднять голову, заглядывая в голубые глаза. — Хватит бессмысленных осторожностей, — тихо бросаю я, самостоятельно увеличивая темп. Теперь с губ Роджерса доносится громкий выдох, и он стискивает мои ягодицы в руках. Мужчина утыкается лицом в мою оголённую шею. Его губы легко касаются кожи, а порывистое горячее дыхание обжигает кожу, отчего я хочу ускориться ещё сильнее. И Стив позволяет мне это; не просто позволяет, а помогает. В момент он переворачивает нас, и, признаюсь, внизу живота и в плече отдаёт лёгкой болью. Но она сейчас даже кстати. Стивен вжимает меня в кровать, начиная двигаться быстрее, чем когда-либо, умудряясь ненадолго замедляться, потом снова ускоряться, и окончательно сводить моё тело с ума. Я выгибаюсь ему навстречу, активно подаваясь вперёд и насаживаясь ещё плотнее. Наши тела невероятно близки, а сбитое дыхание подстраивается друг под друга. Кровать начинает сильно скрипеть, а комната наполняется вздохами, потому что с каждой секундой я чувствую его в себе всё острее и острее, ещё сильнее ускоряясь. Становится невыносимо жарко, голова кружится, внизу всё начинает болеть, а пулевые ранения легко ноют, но в один момент это всё перекрывается другим, сладким ощущением накрывшего удовольствия, отчего я протяжно и громко стону, забывая обо всех правилах приличия. Роджерс резко выходит из меня, а его семя оказывается на моём животе. Мне хочется возмутиться из-за того, что он так резко вышел, но он сводит мои колени, отчего все чувства обостряются, и я невероятно сильно выгибаюсь, буквально воя от удовольствия. Стив лёг рядом со мной, а когда я полностью отошла от ощущений и тело перестало мелко трястись, открыла глаза и увидела его довольную улыбку. Этот парень доволен собой, да ещё и мной впридачу. Замечая, что я на него смотрю, он улыбается ещё сильнее, делая глубокий вдох, отчего его грудь заметно поднимается. — С прошедшим днём рождения, Делорес, — произносит он. Я недовольно ударяю его кулаком в плечо, отчего он начинает тихо посмеиваться. Вытерев остатки бурного секса с помощью одеяла, я придвинулась к нему, чуть ли не залезая сверху. Стивен снова захватил меня в свои смертельные объятия, с которыми я уже свыклась. — Я люблю тебя, — вдруг произносит Стив, а я осознаю, что никогда раньше он не говорил мне этого, как и я ему. Он даже не подозревает, как мне важны, а главное — нужны эти слова именно от него. — Я тебя безумнее, — отзываюсь я, сдерживая зевок, и, закусив губу, удобнее располагаюсь на надёжном плече.