Совершенство

…Полностью чёрная комната, в которой нет ни окон, ни дверей, ни света. Только лишь непонятное свечение в самом углу, но этого слишком мало, чтобы понять масштабы помещения и рассмотреть хоть что-то, что в нём находится. На руки давило нечто тяжёлое и холодное, похожее на металл. Наверное, это он и был. С неба, точнее, с тёмного потолка шёл холодный дождь. Волосы висели в беспорядке, тело мёрзло, руки ныли. Я сидела. На чём-то жёстком, холодном. У меня не было возможности пошевелиться. Лишь сидеть смирно и ждать чего-то неизвестного. — Ты должна убивать! Ты должна убивать без раздумий. Кто дал тебе право думать?! Кто позволил спасать, защищать? Только смерть. Смерть. Кровь. Желание. Агрессивный голос чётко звучал в ушах. Он резал слух, заставлял всматриваться в окружающую тьму. Он ругал меня и был очень зол. Я поступала не так, как должна была, и это не новость. Глупо рассчитывать, что это останется безнаказанным. — Убогий кусок человеческой душонки! Может, стоит перезапустить программу? Сменить код на новый? — продолжал шипеть голос. — Отвратительная. Алая роза. Что? Больше не работает?! Я крепко стиснула зубы, жмуря глаза. Крик становился всё громче, вызывая звон в ушах. Хотелось куда-то деться, но это было невозможно. Моё тело не слушалось меня, мне не давали двигаться. Открыв глаза, я поняла, что зрение начало приспосабливаться к полной темноте. Передо мной появился женский силуэт, слабо озаряемый тем странным свечением из угла. Впритык ко мне сидела миниатюрная девушка в белой мешковатой одежде. Её лицо было практически скрыто тьмой, но некоторые черты вырисовывались довольно чётко. Прямой нос, впалые острые скулы, тёмные лохматые волосы. А глаза… Они буквально были мёртвыми. Слишком тёмными, безжизненными, холодными. Взгляд упирался в меня, замораживая. И чем сильнее моё зрение приспосабливалось к этой тьме, тем лучше я видела, кто передо мной. Этим кем-то оказалась я. Но другая. Уже привычная, родная, но всё ещё другая. Это она была Совершенством. И она отвечала за всех демонов, живущих в моей голове. — Посмотри на себя. Что с тобой стало, Совершенство? — зло процедила та. — Ты забылась! Забыла о своём предназначении! — И что теперь? — сипло и хищно спросила я, наклоняя голову в бок. — Пришло время вернуть всё назад. Это моё сознание, моё тело. И, в отличие от тебя, я ничего не забывала, — говорила она. — Твоё время давно кончилось. Теперь здесь правлю я. И потому ты приходишь лишь по просьбе, а не по желанию. Совершенство с истеричным рёвом вскочила со своего места, отшвырнула стул в темноту. Послышался глухой удар, а после звон цепей. Она подошла ко мне впритык, склоняясь низко к лицу. Совершенство была так близко, что мне стало противно. Её прекрасное лицо превращалось в ледяную смертоносную маску, способную убить в гневе. И сейчас она как раз была в гневе. — Я не прихожу, потому что я всегда здесь! — воскликнула она, тыча в меня пальцем. — Я всегда в твоей голове, мыслях, решениях. Словно паразит, давно захвативший мозг. И как бы ты ни хотела, ты не сможешь от меня избавиться. Навсегда, бесследно. Это невозможно. Невозможно! Я — это ты. Без меня тебя бы не было. На свете было бы на одну добродушную и любвеобильную идиотку больше! — Ты здесь ни при чём. Совершенство самодовольно хмыкнула. — Ошибаешься. Я — во всём. — Покачала она головой. — А теперь вспомни то, что действительно важно. — Например? — То, что мы любим. — Слабо улыбнулась Совершенство. Обычно она этого не делала. Вторая-я разогнулась, начиная расхаживать по комнате, громко вздыхая. — Первая жертва. Помнишь её? Та женщина. Ты справилась с ней так легко. — Начала она. — Всего лишь несколько выстрелов и никакого интереса. Тебе было неважно, что она сделала. Ты просто убила её, распорола брюхо и вынула все органы. Хаотично, жадно. Я сжала челюсть. Конечно, я помнила. Я бы никогда не забыла её криков и мольбы о пощаде. Эта женщина ничего и не сделала. Она просто была первой жертвой в эксперименте надо мной. — Помнишь, как убила любящую мать? Она растила тебя в одиночку и не жаловалась. А ты пришла домой сама не своя. Потому что это уже была не ты. Лишь быстро зарядила ружьё и сделала семь выстрелов в тело. Ты тогда долго стояла над трупом, помнишь? Тебе нравился запах крови и звук, с которым она ударилась о пол. Совершенство села на пол, подставляя лицо под холодный дождь. — А ту группу мужчин? Вот же весело было! — восторженно проговорила она. — Что они тогда хотели? Прикурить, вроде. А ты просто отшибла головы всем пятерым. Тела бросила на улице, а головы расставила на выбитой витрине магазина. — Чего ты добиваешься? — Удовольствия на твоём лице. Ты же любишь всё это до сих пор. — Люблю. — Кивнула я. — Потому ты не жалела о том, что сделала с той девушкой в Нью-Йорке. Как же ты раздробила её силиконовое лицо, утопая в плоти… — продолжала Совершенство. — Тогда все смотрели на тебя с сочувствием, потому что думали, что ты сожалеешь. Но ты не сожалела. Ты была рада и гордилась содеянным. Это твоя сущность. Моя сущность. Так будет всегда. И так было всегда. Только представь, сколько крови и жертв тебя ждёт впереди. Помни об этом. Не забывая никогда. Я отвела взгляд, глядя на чёрную стену, на которой не было абсолютно ничего. Такое не забывалось… Я вырвалась из сна. Очередной кошмар. Он говорил о том, что две личности вступили в бой между собой. Они не могут решить, кто из них выйдет наружу и кто прав. Довольно странно, ведь за годы совместного существования большинство их качеств и желаний стали общими. Короткие пряди прилипли ко лбу, губам и шее. Я сидела на полу, тяжело вздыхая. То ли успокаиваясь после очередного кошмара, то ли рыча, разжигая ещё большую злость. Всё снова повторялось. Я снова была заперта. Снова одна. Нет, ни одна. Наедине с собой. В моём случае это совершенно разные вещи. Но некоторые вещи были другими. Камера. Она не походила на куб, скорее на цилиндр. Здесь было меньше места и никакой мебели. Холод на постоянной основе и гробовая тишина. Стеклянные стены вновь были запачканы кровью, как и пол. Время шло, а желание выбраться не пропадало. Это желание лишь нарастало от нововведения. Теперь я была обезьянкой. Словно в цирке. Они постоянно приходили и смотрели на меня. Оставались стоять в стороне. Боялись. Знали, что подходить ближе нельзя. Но как же мне хотелось покинуть очередную камеру, не терпеть этих взглядов. Все они были на воле, а я в клетке. Однажды я разобью стекло. Оно уже пошло трещиной. Я схвачу самые острые осколки и перережу горло. Каждому. Я знала их всех. Оттого хотела убить лишь сильнее. Время снова вышло из-под контроля. Но оно особо-то и не волновало меня. Меня вообще не волновало ничего кроме свободы. Она была нужна мне. Вместе с жертвами и местью. И вот они снова пришли. Те, кто лишили сознание, усыпили, заперли. Те, кто молчали, таранили взглядом, провоцировали. Их было пятеро, и каждого из них я помнила. Стив, Наташа, Сэм, Вижн, Старк. После кошмара моя грудь активно вздымалась, демонстрируя прилив сил и адреналина. Сердце отбивало ритм, ударяя по грудной клетке. Глухой рык срывался с моих губ при каждом вдохе. Стоило мне увидеть вошедших, стоило уловить, что Стив подходит ближе обычного, как я вскочила с пола. С невероятной, нечеловеческой скоростью я оказалась возле плотного стекла, вжимаясь в него всем телом. Так я была ближе. Намного ближе к цели. Но приближение смертоносной убийцы нисколько не колебало его. Мужчина остановился в шаге от стекла. Я могла разглядеть каждую деталь его лица, почти уловить запах. И от этого злилась ещё сильнее. Взорвавшись, я начала стучать по стеклу, отчего то пошло ходуном. — Выпусти! Открой чёртову дверь! — рычала я, срываясь на хрип. — Посмотри на меня! Смотри! Это вы сделали! Он окинул меня взглядом. Радушным. Его никак не интересовал мой вид. Похудевшее лицо, засохшая кровь, взлохмаченные волосы, горящий взгляд. — Вы заперли меня по собственной вине! Выпусти меня из этой камеры, ублюдок самоуверенный! — вскрикнула я, после чего неведомая сила отбросила меня назад от стекла. Она не сбила с ног, не помутнила сознание. Лишь отодвинула в сторону. И на то была причина. Ведь камера начала открываться. Стоило дверям немного разъехаться, как я рванула с места, понимая, что это мой шанс выбраться. Но нет. Я не смогла. Стивен выставил мощную руку передо мной, хватая за одежду и сжимая, комкая ткань. Его хватка была стальной, несокрушимой. Невозможно. Никто не мог так просто взять и схватить меня, не давая возможности сопротивляться. — Пора возвращаться. — Тихо сказал он. — Подъём, Делорес. — Ты ничего не сможешь. — Заверила его я. — Не пытайся. — Уверена? — Кто ты, чтобы хоть что-то мочь? — ответила вопросом на вопрос я. Взгляд мужчины поменялся, но буквально на одно мгновенье. Что-то вызвало непонятный всплеск, быстро исчезающий без следов. Мужчина смотрел на меня пристально, упрямо, задумчиво. Недолго рассуждая, он притянул меня к себе ближе. Почти впритык. Я приняла несколько попыток выбраться из хватки, чтобы оказаться как можно дальше, но ничего не выходило. Он был несгибаем и непобедим. — Ты обожаешь сидеть напротив окна и наблюдать за дождём, и ненавидишь, когда кто-то обгоняет тебя во время пробежки. — Начал сипло он, отчего по коже прошли неконтролируемые мурашки. — Ты носишь только чёрный цвет не потому, что он практичный или крутой, а потому, что заключила себя в вечный траур. Я снова начала дёргаться. Я понимала, что он делает. Он хочет вернуть ту версию меня. Он так и давит, стараясь справиться с этой задачей. Я начала брыкаться с новой силой, но непоколебимы мужчина резко сжал моё подбородок, поворачивая к себе. — Прекрати! — взвыла я. — При этом ты в восторге от цвета мокрого асфальта и молочного шоколада. — Игнорировал он. — Ты никогда не попросишь о помощи, потому что по-твоему помощь — удел слабых. На самом деле, тебе не плевать на отношения окружающих к тебе. Ты просто забыла, каково это — быть важной и любимой. Твоё второе имя — Вендетта, и за последние сорок лет я первый человек, узнавший об этом. Я плотно зажмурила глаза. Я постаралась стереть все его слова из памяти, но не могла. Он говорил это всё слишком отчётливо, уверенно. И всё было правдой, которая действовала лучше любого другого средства. Он возвращал. Он мог, а я ошибалась. Он запомнил каждую мелочь, связанную со мной. Невозможно. В голове пронёсся выстрел, отрезвляющий сознание и заставляющий открыть глаза. Передо мной был Стив. Стив Роджерс. Солдат. Капитан Америка. Он смотрел на меня так же, как и всегда. С теплом, доверчивостью, любопытством. По одному моему взгляду он понял, что я — это я. Не нужно было говорить что-либо, чтобы подтвердить это. Он смог спасти. Он смог вызволить. — Сработало. — тихо прохрипела я. Роджерс сдержал горделивую и радостную улыбку, поворачиваясь к остальным и утвердительно кивая. Сразу после он снова повернулся ко мне, оглядывая и поджимая губы. Помимо всего прочего появилось сожаление, тоска, понимание. Он разжал стальной кулак, освобождая меня. Только сейчас я заметила, что он немного приподнял меня над землёй. Отпуская, он сделал шаг назад. Мне открылся вид на остальных, на открытый проход. Ещё никто и никогда не избавлял от действия программы кроме меня самой. Как ему это удалось, было великой загадкой. Одним из вопросов, в которых я должна разобраться, как только выйду за пределы камеры. — Делорес? — раздался осторожный голос Нат, на которую я сверкнула взглядом медовых глаз. — Она самая, — отозвалась я, после чего все немного расслабились. Я тоскливо закусила губу, осознавая, какое они испытали облегчение. — Сколько времени прошло? — вопросила я, отвлекаясь от мрачных мыслей. — Две недели, почти три. — Ответил мне Вижн, внимательно рассматривая и тем самым раздражая. Шестерёнки в голове тут же завращались. Почти три недели. Так много времени снова кануло в небытие. — Это значит, что мы дома? — спросила я. — Точно. — Мягко кивнул Стив, расположившийся за моей спиной. Неожиданно для себя я вспомнила, что это первый наш разговор после того поцелуя. Воспоминания о нём вызвали странное колебание внутри и пульсацию в висках. — Мы в настоящем. Всё получилось. Для людей не было никакого Таноса и никаких потерь. Теперь всё как надо. — Продолжил мужчина. — Ты нормально себя чувствуешь после всего? — вдруг спросил Вижн. — Как и всегда. — отмахнулась я. — Где Бак? Нам есть что обсудить. Все словно замерли, переставая дышать. Будто я спросила что-то очень глупое и ненужное. Затронула запретную тему или же нарушила закон. Осмотрев всех взглядом, я смогла зацепиться лишь за Романофф. Она задумчиво сдвинула брови, смотря на меня и что-то анализируя. — Ты не помнишь. — констатировала она факт. Я требовательно взглянула на неё, не понимая, о чём речь. Однажды мы уже обсуждали, что я помню не всё, что происходит во время активации программы. Своим молчанием я подтвердила её слова, отчего Наташа сдвинула брови ещё сильнее, а Тони тяжело выдохнул, отходя куда-то в сторону. — Баки мёртв. Волна боли пронзила тело, отчего я вздрогнула, машинально делая шаг назад. Сзади стоял Роджерс, а потому я буквально упала в его объятия. Мужчина крепко сжал мои плечи, будто предугадывая, что ноги станут ватными, и не перестал держать меня. Не может того быть. Баки Барнс, ещё один суперсолдат, машина для убийств, не знающая проигрыша и человеческий чувств, но старающаяся это исправить. Он не может быть мёртв. Барнс не может умереть несмотря ни на что. Он прожил целый век, а это что-то да значило. Меня сковало. Буквально сковало страхом и полным непониманием. Губы распахнулись, позволяя сделать глубокий вдох, который оказался последним. Больше я дышать не могла. Что-то мне мешало. На лице застыл ужас, который я постаралась скрыть, но выходило плохо. Все смотрели на меня. Мне нельзя было показывать то, что я чувствовала. Дерьмо! Я чувствовала! Очень чётко и очень больно. Баки мёртв. Мой Барнс. Мой Зимний Солдат, который никогда не забывал обо мне. Который любил меня, но тянул до последнего. Который активировал проект «Совершенство», лишая меня возможности хотя бы помнить о том, что произошло. И в этом была моя вина. Мне никогда не было так больно. Он был по-настоящему мёртв. Навсегда. Безвозвратно. Когда он воскрес, он хотел всё исправить, хотел встать на верный путь. И этот путь его уничтожил. Убил. Растоптал. Сердце мучительно сжалось, а виски пульсировали ещё сильнее. Это всё сломало его. Сломило. Лишило меня друга. Мне хотелось кричать. Хотелось кричать и разрушать. Хотелось сделать всё, чтобы увидеть его хотя бы на секунду. Живым, настоящим, близким и искренним. Хотелось дотронуться до него, до его волос, до несчастной руки. Я никогда не касалась его и жалела об этом. Боже, как он хотел всё исправить и снова стать собой. Он почти смог. Всё было в его руках, но он просто не успел. Баки был мёртв. Я сдержано кивнула. Так просто. Безучастно, сдержанно, понятливо. Скинув руки Стива со своих плеч, я молча пошла на выход, найти который не составило труда. Мне нужно было уйти ото всех, иначе бы все стали свидетелями того, чего не должны видеть. Не помню как, но я добралась до знакомого помещения. Старк Индустрис. Мы снова были здесь. Планировка апартаментов плотно засела в моей голове, а потому через несколько секунд я скрылась за дверью ванной. Той самой ванной, где мы сидели вместе. Где мы избавились ото всех недопониманий и исправили всё, что должны были. И когда дверь закрылась, случилось самое страшное, самое сокровенное. Слёзы хлынули из глаз, даже не предупреждая. Они покатились активным ливнем, делая лицо мокрым. Мне нельзя было плакать. Я никогда не плакала. Я была убийцей, холодной и беспощадной. Такие, как я, не плакали, но в данный момент у меня ничего не получалось. Всё вышло из-под контроля и пошло под откос. Слёзы лились, и я не могла их остановить. Мысли о Баки звучали всё громче, убивая меня изнутри. И когда громкий всхлип сорвался с моих губ, я грубо зажала рот ладонью, скатываясь на пол, не в силах стоять на собственных ногах. Мы не спасли мир. Мы его разрушили. Всё внутри меня окончательно порушилось и никогда бы больше не восстановилось. Баки Барнс. Хмурый идиот, который привёл меня сюда, давая шанс на спасение. Как своё, так и моё. Он оставил меня здесь, уходя. И мы не расстались друзьями. Мы расстались под пеленой лжи. Он погиб под моим внушением, забывая собственные чувства. Это ранило ещё сильнее. Его лицо отчётливо всплывало в памяти. Его задумчивый взгляд с вечным любованием, хмурые брови, вечно неловкие улыбки, потому что он никогда не был уверен, а стоит ли ему улыбаться и имеет ли он на это право. Он имел! У него было полное право на счастье и восстановление! Но теперь это не имело значения. Тогда в Ваканде. Я вспоминала. Чётко и мерзко. Он смотрел на меня. Смотрел, забывая обо всём. Баки видел, что даже под действием программы я спасла человека. Для него это было счастьем. Он был счастлив за меня, умирая. И от этого становилось трудно дышать. Я убила его. Это моя вина. Дверь в ванную открылась, и я резко подняла взгляд, всё ещё не убирая руки от губ, боясь издать лишний звук. Это был Стив. Увидев меня, он по-настоящему начал волноваться, испытал худшее, что мог, тут же закрывая дверь, и подлетая ко мне. В один момент он опустился на пол, крепко прижимая меня к себе. Молча, сильно, эмоционально. Он понимал, что я чувствую. Ему было жаль, чертовски жаль, что всё сложилось именно так. А мне было жаль, что он увидел меня такой. Слабой, разбитой, подавленной. Хватка Роджерса была нужна для моего успокоения, но сделала только хуже. Уткнувшись в его твёрдую грудь, я пыталась держаться, но горячие слёзы стекали с новой силой, а тело начало содрогаться в неконтролируемых конвульсиях. Мне было стыдно. Стыдно и больно. Я не понимала, что делать и как двигаться дальше, как унять эту дрожь и горечь. Стив, понимая, молча укачивал меня, уткнувшись лицом в волосы. Он делал это так, словно чётко знал, что происходит внутри меня и что мне было нужно. Во всём происходящем была моя вина. Все были виноваты, но я — больше всех. Нельзя мне было соглашаться, ехать, стараться что-то изменить. Теперь стало ясно, что всё и вправду лишь ухудшилось. Это уничтожало меня. Разбивало вдребезги. Я не заслуживала находиться здесь. Я должна быть одна, где нет близких и знакомых, где смерть не так страшна, а чувств не существует. Нужно было вернуть это, пока не было поздно. Перечеркнуть все попытки исправления, пока не было жалко. Настало это самое время. Именно поэтому через какое-то время, когда силы начали возвращаться, но слёзы не собирались останавливаться, я поднялась на ноги. Подойдя к зеркалу, я быстро ополоснула лицо, давая себе звонкую пощёчину. Кратко взглянув на наблюдающего за мной Стива, я направилась к выходу. — Дел! — окликнул он меня, но то было бессмысленно. Я выбежала из ванной, шмыгая носом и направляясь в сторону лифтов. Я знала, что Роджерс почувствует неладное, пойдёт за мной, но было плевать. Теперь-то он точно ничего не сможет. Я всё решила. И моё решение было единственно правильным. В лифте я увидела себя. Безжизненную, потерянную, нездоровую. Стало так неприятно, что я поморщилась. Но стоило дверям лифта открыться, как я выбежала, чтобы больше не видеть саму себя и никого больше. Нельзя было прощаться, нужно было отступить. — Дел, что ты делаешь?! Остановись! Стив всё-таки догнал меня. Я обернулась на него замечая, что мужчина бежит на меня. Выставив руку вперёд, я создала невидимый щит, останавливающий его и спасающий меня от близкого контакта. Его нельзя было допустить. — Три шага! — воскликнула я, заставляя его замереть на месте. — Что? — опешил он, переспрашивая. — Дистанция. Не нарушай дистанцию в три шага, иначе — клянусь, я себя не контролирую. — Процедила я. — Одумайся, Дел… — Это лишнее. Я должна уйти. Мы сделали то, что должны были. Я сделала то, что обещала Баки. Всё кончено. Мне пора вернуться в свою жизнь, а вам — в свою. — Ты не должна уходить. — Спорил он, а его глаза наполнялись болезненным блеском. — Ты можешь остаться с нами. Останься со мной. — Мне уже хватило! — взорвалась я. — Стив, не удерживай меня. Я не хочу лезть в твою голову. Мы выше этого. Просто дай мне уйти. Он уставился на меня. Ужасная боль, сожаление, страх. Но вместе с ними появлялась и полная отречённость. Мужчина был глубоко обижен, оскорблён, покинут. Он чувствовал предательство, но старался побороть это, продолжая мыслить трезво, но у него не получалось. Ему тоже было плохо и обидно. Стив смотрел на меня долго, мучительно долго, выматывая лишь такими чувственными голубыми глазами, к которым я так привязалась. — Хорошо. — Тихо сказал он. Я дрогнула, а последняя слеза скатилась по щеке, оставляя холодный след. — Хорошо… — эхом отозвалась я. Роджерс в мгновение развернулся. Я понимала его. Сама не хотела смотреть на себя. Он отпустил меня. Смог сделать это, просто разворачиваясь и возвращаясь в здание, даже не оборачиваясь. И я поступила также. Отвернувшись и стирая все месяцы, дни, разговоры и лица, пошла прочь. И я ушла. Ушла после всего, что было. Так выглядел конец.