Порочность

Я

Большой Брат

– Я не думаю, что тебе есть смысл ехать сюда сейчас. Скоро закончится учёба, и я сама навещу вас. Просто, ты пойми: конец учебного года, горы заданий, контрольных, у меня ещё практика. В такой кутерьме я не смогу уделить тебе много времени, а жить тебе придётся со мной и моими верными друзьями клопами. Кстати, у меня есть к тебе небольшая просьба, ты будешь полезен именно в Гравити Фолз. Наведайся на днях в редакцию местных новостей или в библиотеку, или на крайний случай побеседуй с Тоби Решительным. Меня интересуют все статьи, заголовки и заметки за 2010-2015 года связанные с Гидеоном Глифулом.

***

– Где моя девочка?       Из-за углового столика доносились всхлипы и неясные бормотания. – Тебе грустно? Кто-то тебя расстроил?       Огромный амбал, недавно вернувшийся со службы в военно-морских силах США подошёл к плачущей девушке.       «Весьма шлюховатого вида, надо заметить». – Если тебя обидели, я озверею, – как не прописную истину выдал он голосом ещё далёким от настоящего озверения. – Всё нормально, – закусывая губу пробормотала «его девочка». По впалым щекам катились крупные слёзы, каждая размером с крупную жемчужину. – Так, мелочи жизни.       «Так, так, так, что у нас дальше?» – Скажи мне… кто?       Запрокинув голову вниз, она лишь неуверенно покачала ей, а парень вдруг со всё свойственной ему дурью ударил обоими кулаками по столику, так? что он на своей единственной не твёрдой ножке зашатался и мог бы повалиться на холодный кафель, если бы не сила, с которой его пригвоздили к полу. – Я вспорю ему брюхо, вытащу все органы, – сквозь зубы процедил каждое слово.       «...и съем их с бобами и хорошим киньяти... классика. Ладно, видимо пора».       Мэйбл оттолкнулась от барной стойки, из-за которой до этого наблюдала за чудесной картиной ревности, и бросилась к паре. Девушка перешла на громогласные рыдания, не обращая внимания на то, что её защитник ни с того ни с сего схватил за грудки проходившего мимо студента. «Ему хана…Бедный чувак…», – слышалось со всех сторон. – Это был ты? Ты её обидел? Посмел коснуться моей девочки, – занося тяжёлый кулак над несчастным, брызгал слюной амбал. – Эй, мистер, Вы не могли бы, – за широкоплечей спиной в очень облегающей майке послышался голосок Пайнс, походивший сейчас больше на комариный писк. – Отвали! А ты отвечай, – опять обратился он к студенту, теряющему сознание, – обижал мою… – Нет, послушайте! Немедленно прекратите дебоширить! Я вызываю полицию. – Да хоть зелёные береты¹. – Поставьте товарища на землю! Вы разве не видите, что ему плохо.       Парень, которого держал в воздухе одной рукой амбал, размяк и уже не волновался о своей судьбе, прибывая в беспамятстве. – Кто обидел, мою девочку!       «Чёрт, да какой же ты тупой! Вот правду говорят про качков, что самая главная мышца у них атрафирована. Твоя девочка сюда каждый день сюда с новым ухажёром ходит, между прочим». – Тебе лучше уйти сейчас, зачем тебе проблемы с законом? После такого маленького инцидента тебя могут больше не допустить к службе.       В яблочко. В красных от вспухших сосудиков глазах промелькнула замешательство. – Защита чести своей девушки это… – Я не против, только делай это в десяти метрах от общественного места. Давай, вперёд! Ты ещё успеешь уйти. И забери её с собой, ради всего святого, – Мэй кивнула в сторону рыдавшей. – Ты не знаешь, кто её мог обидеть? – Она пришла сюда уже заплаканная.       Чтобы всё же продемонстрировать свой крутой нрав, парень откинул студента в сторону, потом отшвырнул стол, за которым сидела его девушка, подхватил её на руки и пошёл к выходу пиная все встречные предметы. Мэйбл со злости хотела запустить ему в голову кофейник стоящий на подносе её коллеги, наблюдавшего за этой картиной с такими же грустными мыслями. Какой ущерб он причинил, сложно было подсчитать вот так с первого взгляда.       «Да, даже если ничего не сломалось, здесь прибираться как минимум час надо. А ещё гости могут потребовать возмещение за моральный ущерб. А где же была миссис Смит? В кабинете пряталась? Будет экономить на охране, ведь есть чудесная Мэйбл-вышибала. И зарплату ни за что не поднимет».       Как ни странно, но очень многие посетители пострадали не меньше, чем интерьер: у кого-то на коленях лежали спагетти, а про многочисленные белые рубашки, залитые коктейлями и говорить было нечего.       «Я и так уже опаздываю на игру, что же это такое, почему всё всегда так и получается…»

***

      Она мялась при входе на стадион, не решаясь пройти дальше. Трибуны были забиты до отказа, но знакомого лица среди тысячи чужих лиц Мэйбл не могла разглядеть.       «Он не придёт. А если и пришёл, то просто не дождался и ушёл. А может и не один».       С этими неутешительными мыслями в голове вертелись всевозможные ругательства в свой адрес. Как было опрометчиво звать его. А главное на это не было никакой весомой причины. Мэй уже заметила, что последнее время совершает много поступков под давлением внезапного импульса. Импульс пропадал, а с результатами его работы приходилось жить дальше.       Свежий ветер коснулся открытой кожи рук, но солнце разогнало тучи и согревало нежное тело, уже покрывшееся мурашками. С одной стороны – холод, заставляющий сжаться, спрятаться, не показывать даже носа и кидать злые, колючие взгляды, а, с другой стороны – какое-то запредельное тепло. Сейчас оно далеко, но ощущение, что рано или поздно оно заполнит каждую клеточку озябшего тела, не оставляло кудрявой головы. Сейчас лучше всего Мэйбл понимала, что её волосы достаточно сильно отросли, по сравнению с заправской стрижкой мальчишки, с которой она вышла в тот хмурый январский день, сжимая в кармане тонкого пальтишки несколько сотен баксов.       «Это смешно. Я специально помыла голову, хотя она не загрязнилась на столько, чтобы делать это сегодня! Надела эту дурацкую жёлтую футболку. Зачем спрашивается?»       Может она и не жаждала встречи с Гидеоном, но тем не менее ей было жаль тех усилий, которые она приложила для встречи. Сейчас в руках она держала два пакета с едой из кофейни и два стакана с газировкой. И всё это она съест сама. И поделом.       То, что среди черлидерш, разогревавшихся перед своим номером, не было Кэнди, на самом деле удивило Мэй. Пропустить стройную азиаточку среди остальных блондинок в фирменной форме с логотипом университета не представлялось возможным. Оставался один вариант – она не пришла. Хотя это тоже абсурд.       Новый вихрь, но на этот раз не от естественной стихии, а от девушки в коротких шортах, облегающих упругие бёдра, и топе, служащим открыть ровно столько тела, сколько потребуется среднестатистическому мужику, чтобы завестись. Попутно Мэйбл ударил пушистый помпон. – Кэнди?       Пробегавшая мимо девушка резко развернулась, и встревоженное выражение её тёмных глаз заставило Мэй напрячься. – Всё в порядке? – Привет, Мэйбл. Да, всё прекрасно, – протараторила запыхавшаяся Чиу, хотя её голос свидетельствовал об обратном. – А ты чего здесь стоишь?       И, не дождавшись ответа, она снова бросилась бежать, но её запястье дёрнули назад. – Да что случилось? У тебя пульс, будто ты марафон одолела. – Я очень спешу, через минуту начнётся выступление. Советую тебе тоже поспешить, сейчас вход закроют.       И развивающиеся от бега чёрные волосы нырнули в арку ворот. Кэнди, как заправский спринтер, мастерски пересекла стадион и присоединилась к остальным девушкам, уже встававшим на позиции.       Со всех сторон загремели фанфары, Деми Ловато взмыла в воздух с своим известным стенах этого университета словами Confident. Уверенная песня для уверенных, что уж тут сказать. Бело-голубые пампушки замелькали в глазах синхронно и слаженно. В той же цветовой палитре костюмы девушек (по секрету, Кэнди рассказала Мэй, что они ещё и светятся в темноте) слились с их телами, и каждое движение черлидерш завораживало взгляды с трибун. Стереотипные девчонки из молодёжных мелодрам старались поддержать свою команду такими развратными движениями, что на улице красных фонарей возникли бы некоторые вопросы. Песня нравилась Мэйбл… первые 3 игры. Но постоянно слушать одно и тоже было не выносимо. А вот Кэнди нравилось. Если приглядеться, то можно было заметить, что во время танца, поворачивая голову то в одну сторону то в другую, Кэнди действительно получала невероятное удовольствие. Та тревога, которую заметила Мэйбл при столкновении с ней, растворилась в ритме музыки. С пухленьких приоткрытых губок срывались слова припева. Взмахи ресниц, пампушек, и тел в замысловатых прыжках.       Мэйбл отвела взгляд и уже собиралась отыскать мусорное ведро, чтобы выкинуть свой «милый перекус» для «милого пикника», как краем глаза заметила вдалеке приближающуюся фигуру, активно машущую ей. – Кристофер? – Прошептала недоверчиво, щурясь, чтобы убедиться в своей догадке. – Привет, Мэблкинс, – с небольшой отдышкой приветствовал её Мур в клетчатой рубашке с коротким рукавом, видимо ему тоже было не холодно, а одной из черт сходств преподавателя со своей студенткой была дикая ненависть к холоду, который они одновременно чувствовали и сразу старались закутаться в самые тёплые свитера или толстовки. – Ты на матч? – Представь себе, они отменили пары ради этого. Я обязан посмотреть на то, что варварски украло мои драгоценные часы. Хочешь сказать, что это важнее уголовного права? – Нет, не хочу. Ты один? – Как видишь, а ты?       Мэйбл лишь развела руками и тут заметила свои два пакета с едой. Многозначительно посмотрела на Мура. – Ладно, идём.       Буквально перед носом у закрывавшей двери охраны они предъявили билеты, хотя эти ребята с дубинками, хотели пропустить Мура и просто так, дружески пожимая ему руки. Основные трибуны были заняты, а на поле уже выбежала университетская команда, сейчас больше похожие на космонавтов в своих огромных шлемах и каркасах на плечах и пояснице, прятавшихся под футболками и делавших из их фигур нечто комичное. Кэнди, конечно, объясняла Мэйбл, что это требуется, для защиты от ударов и падений, но вся эта кухня не волновала Мэй, считавшую, что один настоящий вид спорта – это бокс. В самом конце поля стояли пара старых лавочек, которые почему-то никто не хотел убирать. Лавочки для изгоев. Туда-то гордой походкой и отправились Мур и Пайнс. Девочка с тощими рыжими косичками, первокурсник с томиком Шекспира и отец парня, который наверняка просидит на скамейке запасных всю игру. – Фу, она что с сахаром? – Поморщился Крис, отпив из стакана. – А я её не для тебя брала, принцесска. – Ах так, – он шутливо толкнул её плечом, но, опять потянувшись к трубочке, получил нежданные ответ.       Откашливаясь, бросился за хохочущей девушкой под скептическими и удивлёнными взглядами того не большого контингента на их специализированных трибунах.       Свисток уже прозвучал. Игра уже началась, но всё было настолько привычно, скучно… обычно. Крики девушек, рык парней, топот одиннадцати пар ног с одной стороны и одиннадцати с другой, опять свист судьи. – Ты кого-то ждала на входе? – Мда… Глифула, будь он не ладен. – Гидеона Гилифула? – Ага, но он не пришёл, что было весьма очевидно.       Мур откусил большой кусок от своего сэндвича, и подтолкнул мизинцем назад дольку помидорки, норовившую выскочить из булочки. Тщательно прожевав, он сделал глоток газировки, поморщился, но больше не возвращался к теме сахара. Кем-кем, а занудой этот профессор никогда не был. – Кстати, насчёт Гидеона. У меня появился замечательный повод издеваться над ним. Так парнишку жаль, но я уже не могу остановиться, – улыбнулся он своим же мыслям. – А теперь поподробнее? – Ему видно совсем неприятна мысль, что много кто в курсе его проблем с законом. Ну точнее не его, а его друга, а так как его друга здесь нет, то шутить остаётся только над самим Глифулом. От так болезненно воспринимает все вещи, связанные с копами, ты не заметила?       Мэйбл с набитым ртом лишь покачала головой. – Сначала, встретив его в столовой после того инцидента с патрульными, я как бы невзначай спросил, привычна ли ему такая процедура, как часто он общается с такими ребятками. Но по-дружески, хэй, я по-дружески спросил! Ещё по спине похлопал, – стал убеждать он давящуюся от куска булки девушку. – Потом такой случай был: выхожу я значит с заднего выхода прямо в вашу курилку любимую, а там этот перец стоит, ну я ему так, между прочим говорю, что там полицейская машина перед входом, вроде бы мистера Глифула ищут. И ушёл, но его лицо надо было видеть. Или вот ещё: при входе встретились с ним на этой неделе, и я спрашиваю, на такой ли машине его друг попал в аварию, и тычу в какую-то дорогую тачку на парковке. А он, знаешь, что? Покраснел весь как рак, оскалился и говорит мне: нет, это моя машина.       Мэйбл уже покатывалась, вытирая слёзы рукой, и позволяя им скатиться по коже вниз, минуя скопление родинок, к локтю. – Подожди, подожди. А вот недавно Рейвен кому-то по телефону звонил и прикидывался, что он офицер Андерсон, это он случайно не Глифулу звонил?       Настал момент смеяться Муру. Его смех был таким объёмным, по-настоящему кампанейским. Он, словно обнимал всех свидетелей этого приступа веселья, заставляя смеяться ему в унисон. – Так это ты ему дал телефон? – Да. – Ну ты и шакал.       Они снова согнулись пополам.       Шаг вперёд, дрожь бежит по рукам вверх, пальчики касаются шеи, позволяя шелестящим концам пампушек коснуться напряжённой до предела кожи, по которой уже стекает солёная струйка пота. Движение второй ногой и прыжок. Первый гол. Черлидерши радуются не меньше игроков, уже стукающихся грудь об грудь. У Кэнди горят глаза, следя лишь за одним игроком, неистово ревущим дурным голосом, ведь игру открыл именно он. – Как там твой проект движется? – Он… он движется. – Ясно. И что мне с тобой делать? – Так ты мой руководитель, значит должен помогать мне. – Я только рад, сама знаешь. Только вот я почему-то не наблюдаю твоей кудрявой головы у себя в кабинете после пар. – Расскажи мне, что ты знаешь от Трайбека.       Мур сделал затяжной глоток, потом потянулся к рубашке и расстегнул три верхней пуговицы, за которыми показалась белая футболка. – Что я знаю, что я знаю… Там можно встретиться с Тимберлейком, да вроде и Тейлор Свифт недавно там квартирку прикупила. – Ну про это я уже в интернете прочитала, мол, можно в лёгкую знаменитостей на улице встретить. – Это правда, как-то я встречался там с клиентом, к слову, номера в отеле стоят как крыло самолёта: необоснованно дорого. Так вот, выйдя из своего отеля я решил прогуляться до нужного мне офиса, так я встретил Кейт Уинслет. Нет, она не была в том платье, в котором лежала с Ди Каприо на той несчастной двери по среди Атлантического океана. Просто в джоггерах, как на мне, идёт с собакой. Милейший шпиц. Мы поболтали…       Мэйбл слушала с толикой скуки, услышать ей хотелось не это, но перебивать старшего друга не хотелось. Отставив недоеденный сэндвич, она достала сигареты и неспешно закурила. – …Район то не плохой. Вся буржуазная элита сидит там на своих банковских биржах, как на золотых яйцах. – Стой, я вот про это читала, что район специализируется на биржах. – Это не совсем так, – Крис поморщился при виде мощного пинка одного игрока, попавшего по ноге другого. – Это жилой район, там полно ресторанов и дорогущих картинных галерей. По большому счёту Трайбека это самый дорогой район для проживания на Манхетоне. – Тебе ведь там понравилось. Почему не хочешь переехать? Откроешь там свою контору. – Как вариант. Вот выпущу ваш поток и брошу ко всем чертям этот университет.       Огромные карие глаза полезли на лоб, расширяясь всё больше. – Что ещё за крамольные мысли, Крис! Что ты такое говоришь? Ты чудесный преподаватель, да факультет потеряет всё обаяние, когда ты исчезнешь. В стране переведутся юристы! – А их и так как собак не резанных. Да ты не бойся, ваш поток, клянусь редиской, я выпущу. Вы же мои любимчики.       Мэйбл качнулась к нему и подтолкнула в бок, он ответил тем же. – А это кстати один из самых безопасных районов на Манхетоне. – Ну раз он такой дорогой, то не удивительно. – А вот тут поспорю, Флетайрон рядом, а имеет плохую славу. Видела уже эту новость? – И Мур полез в карман за телефоном. Быстро пролистав ленту новостей, он выбрал нужную и протянул мобильник Мэй. – Интервью даёт жена… точнее вдова одного крупного бизнесмена. Поговаривают он относился к итальянской мафии, – понизив голос добавил он.       В начале статьи располагалась крупная фотография женщины, прикусывающей дужку солнцезащитных очков. Её заплаканные, но серьёзные глаза, державшие в себе скорбь по смерти супруга, внимательно смотрели в сторону, видимо на репортёра. Её черные как крыло ворона волосы покрывал платок. Сзади неё стоял мужчина чуть постарше, он держал руку на узком женском плечике, и огромный золотой перстень на мизинце давал мощный блик в камеру. Рядом с ними также стояли пара ребятишек, одетых во всё чёрное, как и взрослые. Несмотря на их юный возраст, они постарались сделать лица не менее сдержанными, не выражавшими ни грусти, ни веселья. – Я бы предположила, что это русская мафия, – закусив губу, Мэйбл пробежала взглядом по заголовку. – Нет, если бы это были русские, то от Нью Йорка уже ничего не осталось. – Младшего сына Коломбо убили, а они распинаются на первых полосах со своими жалостливыми речами. Всем же известно, что дела они не святые творили, никому их не жалко. Они уже совершили Вендетту? – Никто не знает, – Мур пожал плечами, забрал телефон, нашёл ещё одну статью и протянул обратно, – и вряд ли это хоть как-то будет афишироваться. Мы даже примерно не знаем, когда он был убит: может вчера, а может и год назад. Погляди ещё на это.       «Вооруженное нападение на 54-м кинофестивале в Нью Йорке» и логотип фестиваля в кровавых подтёках. Эта новость была одной из самых популярных на BBC news. Тысячи разгневанных и напуганных комментаторов строчили своё очень важное мнение по этому вопросу. – Хотят мемориал там поставить. Знаешь, как-то страшно жить становиться, – вздохнул Крис. Прикрыв глаза от солнца рукой, он снова стал наблюдать за игрой, неизвестным для него образом счёт из 1:0, превратился в 7:2 в пользу бруклинского университета. – Жуть, столько погибших, – Мэйбл отключила экран, переваривая прочитанное. Сигарета потухла в её руках на середине. – Кто ведёт игру? – Наши, только глянь на Стива, сейчас решается его судьба, но пока он на высоте. – Мне фиолетово на него. – От чего такая ненависть? – Потому что он козёл. – Аргументация, Мэйбл Пайнс. Не забывай, что самое главное в твоей профессии, – нравоучительным тоном пояснил мужчина. – Хорошо. Стив ходячий стереотип: играет в футбол, играет грязно, между прочим, ведёт себя на поле… неподобающим образом. Пример: снимает футболку и орёт как пучеглазый грибожуй. Девушки для него – расходный материал: каждую ночь разные, только если он не ставит себе цели заверить кого-то в подлинности своих чувств. – Знаешь, а это звучит пока что как твоя автобиография, если исключить футбол. – Ну и когда это я без футболки по полю бегала?       Мур лишь загадочно улыбнулся и скрыл смех за внезапным приступом кашля. – Да ну тебя. Не было такого. – Конечно, – протянул он и преременил тему. – Когда я учился в колледже, в округе пользовался популярностью паб «Ваилд Догс». Там стоял широкоэкранные телевизор, и один мой раздолбайский приятель Френк частенько вытягивал меня туда посмотреть американский футбол. Мне вот сейчас почему-то подумалось: а может он сейчас тоже наливается пивом и смотрит какой-нибудь матч.       Крис замолчал. Мэйбл слегка повернула голову и проследила за его взглядом: он лениво ходил от одного игрока к другому, следуя движению мяча, но не акцентируя на игре никакого внимания. Он смотрел сквозь игру, сквозь время, куда-то в далеко забытое прошлое, призраки которого вот так внезапно могут показаться средь бела дня, от одного лишь движения, события или даже знакомого запаха. – Ты с ним больше не общаешься? – Нет, да будут благословенны небеса, – глухо засмеялся Мур и вернулся в реальность, – сколько он драк затевал, а меня в них по-свински втягивал. – Расскажи! Расскажи! – Начала скандировать девушка. – Ну, меня однажды избили за татуировку, хотя ты сама прекрасно знаешь, что у меня нет татуировок. – Уже интересно. – Да ничего интересного. Были с Френком в баре, где обычно байкеры тусовались, ну а у него на правая рука полностью забита, – Крис образно провёл по руке от плеча до запястья, демонстрируя место рисунка. – Там среди восточных мотивов ещё и иероглифы были. К нам подваливают 2 здоровяка, знатно поднаждратые к тому моменту, и спрашивают, что все эти закорючки у кореша моего обозначают. Так этот олень делает непонимающе детские глаза и говорит: вы про татуировку? – Мужчина выждал момент, пародируя мимику своего друга и добил. – Слушай, так тут всё про твою мать. Нас начали бить сразу.       Мэйбл смеялась ещё долго, пока Мур старался всеми возможными культурными словами с мощной цензурой описать благодарность своему другу за сломанную перегородку носа. – А ты может всё-таки расскажешь, что делаешь со своим проектом? Со дня на день мы идём в поход, а там я тебя точно не заставлю хоть что-то сделать.       Нехотя Мэй всё же пересказала ему некоторые подробности своей работы, поделившись фактами по делу, не упустив возможность пожаловаться на Хьюстона. – Бедняжка, но тебе надо привыкать, именно через такое придётся проходить в этой работе. Эх, если бы нам только позволили тогда слетать на Аляску, – мечтательно протянул он, вспоминая о Роберте Хансене. – Скажи мне, зачем решили привлечь студентов в это дело, если оно пустяковое? – Все дела пустяковые если мельком глянуть на них. Научись копать глубже, не оставайся на поверхности, там нет ничего интересного… – Я не помешаю?       Мэйбл и Крис поспешно обернулись: рядом с ними стоял Глифул как всегда в голубых брюках и белом поло. Против солнца, нельзя было ничего различить на его лице кроме тёмных солнцезащитных очков и силуэта ровной причёски, волосок к волоску. По правде говоря, Мэйбл теплила глубоко в душе надежду, что он явиться. Не к началу игры, так через 15 минут, час, два, а может придёт опять к ней вечером. Она не знала наверняка, просто хотелось этого. И вот он предстаёт перед ними, а она в недовольстве кривит лицо. – Лучше поздно, чем никогда, да, мистер Глифул? Кабинет потеряли? – Вот и отлично, что пришёл! – Вмешался Мур. – Я как раз собирался уходить, игра ужасная, а терпеть Пайнс более полутора часа я не могу.       Напряжённые губки еле заметно прошептали: «Предатель», и снова расплылись в кривой усмешке, но голову от мужчин она отвернула, словно наблюдала за игрой. – Ладно, тогда я присяду. – Ты помнишь, что нужно взять для похода? – Обратился Крис отнюдь не к девушке. – Да, все документы готовы, а палатка у меня и так валялась на чердаке. – Стоп, стоп! Ты что тоже едешь с нами? – Да, – спокойно ответил Гид, не поворачивая лица к Мэй. – Тебя что-то смущает? – Да, смущает! Крис, ты ведь тщательно планировал этот поход? – Ну да. – А теперь вопрос: нахера тебе утверждать в команду двадцатичетырёхлетнего мужика, которого ты знаешь 2 недели и который никогда не занимался спортивным туризмом? – Он сказал, что занимался, а люди мне нужны. Я вас всех на одной шее не потяну. С нами будет ещё Андреа, то есть мисс Брукс. – Здорово. Ты вроде уходить собирался?       Мэйбл обиделась. Из-за чего? Наверное, потому что ей об этом никто не сказал, а она не любила узнавать все новости последняя. С другой стороны, никто не обязан был говорить ей об этом, но в кудрявую голову в то момент такие мысли не приходили.       «Когда мы говорили о Глифуле, он значит даже словом не обмолвился, что берёт его с собой, здорово, нет вот так: здо-ро-во». – Я позвоню, – кивнул Гидеону, махнул Мэйбл и весёлой походкой, свидетельствовавшей о его прекрасном настроение, в котором он и находился большую часть своей жизни, направился к выходу.       С минуту пара просидела безмолвно, лишь Мэйбл не переставала многозначительно хмыкать своим мыслям. – Да, что не так-то? – Не выдержал наконец Гид. – Вот жесть, а? Набил татухи и пошёл в турпоход. Неформальная Америка. – Слушай, твой Мур попросил меня, а я сам давно хотел развеяться на природе, только вот компании подходящей не было. – А ты тут не отдыхать будешь, тебе придётся следить за нами, чтобы ни дай Бог ничего не случилось. – Да я старше вас всего-то на 4 года. – Вот именно, кто ещё за кем следить будет. – Я вообще думал, что ты обрадуешься. – С какой это кстати? – Мэй повернулась к нему и скинула правую ногу с колена другой, смачно впечатав подошву грубого ботинка в поросль примятой травы. – Это ведь какая романтика! Огромной компанией с бутылкой вина разглядывать звёзды. А если захочется уединиться, то палатку можно расположить в отдалении от всего кемпинга, – больше промурчал чем произнёс последние слова Гид.       От его интонации, да и от самой пленительной мысли внизу живота разлилась тёплая волна. Мэйбл прикрыла глаза, взвешивая все за и против, в итоге придя к однозначному решению, что с Гидеоном этот поход действительном может засиять новыми красками. Она незаметно кивнула головой, скорее для себя, чтобы поставить точку в этом вопросе. – Ты на гитаре играть умеешь? –Миролюбивым голосом отозвалась Пайнс. – Чего нет – того нет. – А я то думала, что ты у нас – и швец, и жнец, и на дуде игрец. – Мне некогда было этому учиться, хотя я всегда считал это интересным занятием. Душу успокаивает. – Нас с Диппером учила играть Вэнди. Только вот превзошёл на этом поприще только Дип. Зато я пою неплохо. – Я мог бы попросить тебя продемонстрировать, но не буду, – засмеялся Гид.       Случайно он чуть не поставил свою ладонь на то место, где лежал недоеденный сэндвич. – Если хочешь можешь съесть, он без грибов, – улыбнулась Мэй, указав глазами на свёрток, и когда Глифул вцепился зубами в мякоть хлеба, она тихонько затянула. – Sipping on straight chlorine, let the vibes slide over me, – глянула на него: прячась за едой, он приглушенно смеялся. – This beat is a chemical, beat is a chemical. – Я понял, спасибо.       Второй тайм только начинался, поэтому черлидерши снова выбежали на поле со своей программой. На этот раз Кэнди стояла в первом ряду. – На кого ты так смотришь? – Поинтересовался Гидеон. – На подругу. – Которая из них? – С тёмными волосами, которая в поддержке стоит, – неохотно ответила Мэй.       Кэнди в этот момент готовилась к эффектному прыжку с переворотом в воздухе. В конце трюка девушки из команды должны были поймать её. Мэй знала, что они выполняли это тысячу раз, но каждый раз её сердце замирало, когда подруга с широкой улыбкой отрывалась ногами от плечей своих девочек. И так грациозная в жизни, в момент полёта, когда время замирало, а кислород из лёгких откачивало, она превращалась в невесомое, еле различимое наваждение, движения которого становились плавными, как поток воды, но точными, как удар самурайского клинка. – А она хороша.       Мэйбл смогла выдохнуть, только когда Кэнди снова твёрдо стояла на земле и вытворяла уже новые хореографические движения с пампушками. – Да, – приглушённо протянула Мэй. – Как давно она занимается черлидингом? – Первый год. В школе у неё не было возможности. В старшей школе Гравити Фолз… – Подожди, она тоже оттуда? – Ну да, мы там на вечеринке в нашей Хижине Чудес и познакомились. Что? – Нет, нет, продолжай. Просто подумал, что население Гравити Фолз и пяти тысяч не превышает… – Сейчас там семь тысяч, а до Странногедона было восемь, – автоматически поправила Мэй и прикусила себе язык. Она давно хотела избавиться от этой привычки постоянно поправлять собеседника. – Ага, но это в десять раз меньше чем население Нью Йорка. А вот пожалуйста: три чудика на один километр, это как-то многовато, не находишь? – Нет.       Может прозвучало слишком грубо, хотя Мэй не хотела, ей богу не хотела затыкать Глифула. С детства она немного болезненно относилась к прозвищу «чудик». Саму себя таковой она разумеется не считала, хотя в глубине души подозревала, что с каждым годом движется по ступеням сумасшествия всё ниже и ниже. Попыталась возобновить разговор. – В нашей старшей школе была одна самопровозглашённая королева – Пассифика Нортвест, а её не устраивало членство Кэнди в её команде черлидиршь. Она вообще была слишком эгоцентрична. – Ну как сказать, – загадочно буркнул Гид, покончив наконец с бутербродом. – Что? Ты что-то знаешь?       Опять загадочное пожимание плечами. – Если не собирался говорить, то зачем вот эти все ужимки? Хочешь, чтобы я поумоляла? Так вот не дождёшься.       «Исправила ситуацию, молодец. Нет, ну а чего он!» – Я немного общался с её семьёй по работе, ну получается и с ней немного. – По какой работе? Тебе тогда сколько было? 10? – 16. И Пассифика только на вид сучка. Если пообщаться с ней поближе, то... – А, ты трахался с ней, понятно. – Нет, – вдруг серьёзно ответил Гидеон на шутливый тон девушки, – у неё были реальные проблемы с родственниками, да и с ментальным здоровьем тоже. Я посоветовал ей хорошего психолога. А любила она только твоего братишку. – Это я знаю. Загвоздка в том, что он её нет – Загвоздка в том, что он её да, – закивал, убеждая Мэйбл, не поверившую его словам ни на йоту. – Я не лез в их дела, но Паси рассказывала мне, что они часто гуляли с Диппером, после того, как он спас их поместье от родового проклятья.       Это ласковая форма имени «Паси, твою мать» вызвала у Мэбл волну не то ревности, не то... Всё же ревности. – Какой бы чувственной натурой она не была, эта стерва булила всех в школе, хотя даже не училась там, а лишь была командиром черлидиршь. Знаешь сколько комплексов она навязывала другим девушкам? Ты толстая, ты плешивая (Что это за волосы?), а ты себя в зеркало видела? Нельзя выходить с таким лицом из дома, ты же можешь Йети напугать, – Мэй манерно водила пальчиком перед лицом Глифула и умело пародировала гнусавый голос школьной обидчицы. – Кэнди после её травли очки на людях не может носить. Понимает, что это глупо, а всё равно не надевает. А ты бы знал, как они ей идут. – А что с тобой? – А что со мной? – Не сообразила Пайнс. – Она ведь и к тебе лезла. Из-за чего? Нет, мне правда интересно, к чему в тебе можно придраться?       Пожевав нижнюю губу, соображая говорить или не говорить об этом Гидону мать его Глифулу, или просто Гиду, Мэйбл всё же решилась. – Меня она называла глупой и не серьёзной… – Чего? – Ты не знал меня тогда! Раньше я была другой. Свитер с щенком, играющим в баскетбол, серьги из начос. Я считала это забавным и весёлым, думала, что поднимаю окружающим настроение, раньше ведь у меня улыбка с лица даже во сне не сходила. Так оказывается, они считали меня глупой. – Что за бред? – Искренне возмутился Гидеон. – То есть мы можем целую субкультуру назвать идиотами? – Ты про хиппи? Раньше я думала, что присоединюсь к ним. – А как сейчас твой стиль называется. – Стиль «Я люблю деда», – и Мэй улыбнулась так точно подобранной формулировке Кэнди. – Справедливости раду, нужно отметить, что пару раз я поколачивала Пассифику, когда она уже слишком начинала зазнаваться. – Почему-то я не удивлён, – наклонившись к её аккуратному ушку, шепнул Гид. Мэйбл тряхнула волосами, потом развернулась на скамейке и закинула свои ноги на колени парню. – Тебе предстоит ещё многому удивиться, – пробормотала, облокотившись руками назад. – Расскажи мне, как вы ловили привидения? – Ну, на самом деле, привидений практически не было. Монстры разные – это да. О чём бы поведать тебе… ну свой первый поцелуй ты, наверняка, подарил какой-нибудь шлюшке, а мой украл русал. – Так, – Гид снял руки со стройных ног девушки и схватился за голову. – В который раз за встречу я спрошу: что?! – Да, я встречалась с парнем-русалкой, которого звали Русалдо. У него были пушистые и мягкие волосы, а ещё он играл на гитаре. Он застрял в городском бассейне, потому что его похитили из того моря, где он жил, потом ему удалось сбежать из рыбаловных сетей, но оказался он не дома, а в нашем бассейне. Какой же он был красивый, – Мэйбл мечтательно зажмурила глаза, не заметив, как тёплая рука погладила её собственные вьющиеся волосики. – И ты забрала его домой, чтобы он жил в аквариуме, и твой дядя показывал его туристам? – Нет, что ты! Мы с Диппером помогли ему бежать! Для этого украли машинку с огромным контейнером для воды, спасались от погони… или нет, это ведь я спасалась от преследующего Дипа, которому нужно было следить за инвентарём, чтобы его не уволили и он мог проводить больше времени с Венди. – А с русалом что там? – Аккуратно напомнил Гид. – Русалдо его зовут. Кстати, когда ему было 12 у него был такой же голос, как и у тебя сейчас. – Это бред. – Нет! У русалок голос ломается в 3!       Прозвучало слишком громко, потому что девочка с рыжими косичками поперхнулась своим яблочным соком, который спокойно попивала до этого из картонного пакета. – И как ты вообще мыслишь, не могу взять в толк? Русалки для тебя не бред, а вот то, что у них половое развитие идёт раньше, чем у людей, уже не помещается в твоём воображении. А ещё он бы испанцем!       Травить байки из детства в компании Гидеона Мэй очень нравилось. Он смеялся, иногда пытался отрицать происходящее, но воспринимал её в серьёз! Слушал внимательно, не перебивал без видимой причины, иногда переспрашивал интересовавшие его вопросы. Благодарный слушатель, о чём можно ещё желать? Даже с Кэнди не всегда удавалось об этом поговорить: она сразу старалась закрыть эту тему, как что-то ужасное и неприятное. Для Мэйбл запретом был только Странногедон и последовавшие за ним события, перевернувшие её мир, а лето до апокалипсиса она вспоминала с улыбкой, вызывавшей лёгкие мимические морщинки, совсем не портящие юного личика. – Раз у тебя такое хорошее болтливое настроение, то я попытаю счастья всё же узнать вопрос, мучающий меня с первого дня нашего знакомства, – приятно завибрировал в наступавших сумерках голос Гидеона. – Валяй.       Вместо самого вопроса парень, не отрывая своих глаз от её, аккуратно, неспешно, чтобы не напугать и без того расслабленную Мэйбл, сидящую в той же позе с ногами, закинутыми на его колени, скользнул пальцами к краю футболки. Как и ожидалось, девушка дёрнулась, от холодного прикосновения белых, как снег подушечек, до её разгоряченной кожи. Зрачки сузились, она метнулась взглядом к его руке, бесстыдно задирающей футболку и отодвигающей джины вниз. Снова поднялась к его лицу и снова опустилась, заметив наконец предмет его вопроса. Он невесомо оглаживал небольшой бугорок, находившийся слева в низу живота. Хмыкнула и полезла за сигаретами. – Не думаю, что ты захочешь… – Я очень хочу об этом услышать!       Пожала плечами и незаметно для него оценила свой благородный тремор – заслуга никотина. – Тогда приготовься, это будет длинная история…