Порочность

— Ты жива что ли? — Да какого черта? — Мэйбл с негодованием на закрытом солнечными очками лице показала проходившему фак.       Настроение и так было отвратительным, хотя прошло уже больше половины дня. Первые пары, как она и задумывала, прошли без её участия, а вот урок мисс Андерхилл нельзя пропускать. Злая старушка не потерпит ни одного пропуска за весь семестр, прогулял — будь добр получить в ответ обращение как к сущему ничтожеству.       Разумеется, Пайнс не успела сделать задачу про полюбившуюся ей секту, но слёзная мольба у стула учительницы помогла избежать праведного гнева. — В первый и последний раз, мисс Пайнс! Вы себя нехорошо чувствуете? — Чудовищно. — Нда, по вам видно. Хорошо, садитесь на своё место.       Задания копились как снежный ком, а вместо их выполнения она выпивает, а потом отходит от этого состояния такое же количество времени. С самого утра, которое началось в чужой кровати с довольно несимпатичным парнем без имени, голова трещала, а глаза особо остро реагировали на солнечный свет. По-быстрому одевшись и схватив мартинсы в руки, Мэйбл выскочила из спящего дома и бросилась ловить такси. Уже в своей квартире её удалось отоспаться, наглотаться таблеток и снова выйти на улицу, теперь с целью посетить любимый универ. Шагая по родным коридорам, девушке казалось, что каждое лицо с портретов осуждает её.       «Пришла в серьёзное учреждение в клетчатых пижамных штанах, и что? Мой внешний вид и раньше не отличался особой изысканностью. Очки почему? Без комментариев».       Весьма очевидны пробелы в памяти пугали больше всего.       «Что я там успела всем наговорить? Мне можно им хоть в лицо смотреть? Кэнди трубку не берёт…»       В своих мыслях Мэйбл завернула в кабинет Мура, чтобы обсудить с ним проект, да и попросить прощение за что-то. За что именно она не помнит, но за что-то точно надо. В дверном проходе она чуть не налетела на Гидеона. В зубах он держал незажжённую сигарету, а на глазах были надеты тёмные очки. Ойкнув, Мэй отпрыгнула в сторону. — Привет, — стыдливо потупила глаза. — И вам не хворать, — буркнул Гид и, обогнув её, пошёл на выход.       Постояв с секунду, Мэй повернулась и побежала за парнем.       «В классе всё равно Мура нет, а во всём университете его фиг найдёшь. С Глифулом точно надо поговорить, вот что с ним вчера было, я помню прекрасно, спасибо нахрен». — Подожди, ты… ты ведь не куришь? — Как тут с вами не начать, — щёлкнул зажигалкой, даже не доходя до курилки. — Да, нервная работёнка у учителей. Со школьниками мало кто хочет работать, не говоря уж о студентах.       Гидеон покосился на идущую рядом, но ничего не сказал. — Тоже не хорошо себя чувствуешь?       Гидеон молча приподнял очки, Мэйбл сделала то же самое: глаза с расширенными зрачками встретились и тут же сощурились от яркого дневного освещения. — Кто устраивает вечеринки в воскресенье? — А кто на них ходит, — так же скептически добавил парень и толкнул дверь на улицу. — Гидеон… — Что? — хотя он пытался выдать безразличие, получилось немного грубо. — Можно поговорить о вчерашнем? — Мэйбл не хотелось, как провинившейся школьнице, стоять перед строим отцом и объясняться, в чём она проштрафилась, «хах, а кто его вчера папочкой называл?», поэтому, чтобы прикрыть свой виноватый тон, она немедленно зажала в зубах сигарету. — А что вчера произошло?       «Издевается?» — Ты знаешь. — Ума не могу приложить.       «Ну издевайся, издевайся. Один раз поржёшь, ещё кто-то один раз поржёт, вот вы поржёте, поржёте, а я умру. Оно мне надо, скажи? Неееет, уж лучше ты не посмеёшься, а я поживу. Мне кажется это вполне себе нормально: ты лишний раз не будешь издеваться над моими косяками, а я поживу лет на пятнадцать подольше». — Послушай, не будем долго вокруг да около ходить. Я хочу попросить прощение… — За что? — Да не перебивай ты! Я хочу попросить прощение, что вчера немного перебрала и вела себя не подобающем образом. — То есть ты хочешь сказать, что вчера надралась и вела себя как шлюха? — Формулировка значения не меняет. Я поступила, — Мэй опять замялась, было не то что бы стыдно, просто неудобно, да к тому же голова снова начала побаливать, — не хорошо. Ты имеешь полное право ненавидеть меня. Я вела себя вчера как дура, — в конце выдохнула Мэй. — Да и не только вчера.       «Ах ты, кретин!» — Допустим. Ещё я хочу попросить прощение, что так неадекватно отреагировала на твою новость о друге и его… ситуации. Не стоило тогда орать на всю улицу про убийство и копов. Хотя в свою защиту скажу, что не каждый день узнаёшь про убицу, которого пытаются скруть у тебя под носом.       До сих пор более-менее ровное лицо блондина было спокойным, но к концу речи Мэйбл оно напряжённо сморщилось. — Чего молчишь? — буркнула девушка, пристально наблюдавшая за его реакцией. — Да, да, забей. Просто голова болит.       Через минуту Мэйбл протягивала ему на своей маленькой ладони таблетку, одну она уже сама взяла в рот. Из-за очков не было понятно, как он отреагировал на этот жест милосердия, но лекарство всё же принял. Сделав глухой глоток, к которому зачем-то внимательно прислушалась Мэй, он облокотился на холодную стену и затянулся. — То есть мы закрыли эту тему? Ты не злишься, не обижаешься, не хочешь убить меня как свидетеля? — Бля, да всё нормально, говори поменьше и потише — вообще идеально будет. — Угу… И я могу спать спокойно без пистолета под подушкой? — Ты спала с пистолетом под… У тебя есть пистолет? — А ты как думал? — Мэй пожала плечами, на этот раз прикрытыми огромной, но тонкой кофтой. — Каждый выживает как может. — Ты реально думала, что я тебя грохну? — Нет, не ты. Ты не тот человек, который будет марать руки. — Ты реально чокнутая, — за их утреннюю встречу он впервые искренне улыбнулся, но тут же снова сморщился из-за новой волны пульсирующе крови, ударившей в голову. — Кстати, если ты хочешь окончательно загладить свою вину…       «Я не буду ему отсасывать, ни за что!» —…ты могла бы написать свидетельские показания про то, что одной чудесной зимней ночью я был с тобой и уехал только под утро.       «А вот это уже интересно» — Тебе надо обеспечить алиби? — Именно, дурацкие заморочки без которых нельзя. Ты черкнёшь буквально пару слов, а я освобожусь хоть от одной головной боли.       «Ещё раз повторю себе: не идеализируй людей, каждая тварь действует исходя из своих личных интересов. Но это не плохая возможность втереться в доверие, да и к делу приобщиться». — Ну это не сложно сделать, ведь мне не надо врать? — Зачем? Как на духу пиши, ведь всю ночь мы были вместе, ты помнишь, чтобы я куда-то отлучался?       Мэйбл лукаво улыбнулась и покачала головой. Потушив сигарету, она подняла к нему голову и с готовностью сказала. — Как друг, я должна выручать своего братана из беды, звони, как надо будет подъехать. — Так давай сейчас съездим к нотариусу, тут недалеко, да и я на машине. Быстренько решим этот вопрос.       «Куй железо пока горячо, так, Глифул?» — Ну хорошо, у меня всё равно больше пар на сегодня нет.

***

      Белый кроссовок приземлился прямо рядом с новообразовавшейся лужей. Пока они ехали до нотариального отделения, прошёл хороший дождь, хотя чистое небо с утра не предвещала ничего подобного. Весна была самым непредсказуемым временем года, потому и самым нелюбимым у Мэйбл.       Пропустив девушку вперёд Глифул выкинул сигарету в урну и тоже зашёл в здание. В небольшом светлом помещение за стойкой администратора стояла молодая женщина и приветливо улыбалась вошедшим. — Мистер Глифул, Вы снова к нам? — Как видишь. Здравствуй, — чарующей улыбкой он выиграл время на то, чтобы вспомнить имя женщины, — Мэри! Подскажи, мистер Фримен на месте? — Разумеется, я сейчас же позову его, присядьте. — Присядь, — не глядя, Гидеон махнул Мэйбл рукой на белый кожаный диванчик. Девушка же наоборот подошла ближе к стойке.       Через несколько минут из-за стеклянной двери появился полный мужчина преклонных лет. Вероятно, он страдал астмой, поскольку каждый вдох и выдох происходил с характерным свистом. Завидев Гидеона, мужчина искренне улыбнулся и поспешил подать ему свою потную руку. — Аа, мистер Глифул! Очень рад, очень рад! Какими судьбами? — Седрик, старина, я привёл к тебе свидетеля. Она готова подписать все бумаги и написать заявление о том, где я находился… — Не слова более! Мадмуазель, — нотариус галантно поклонился Мэйбл, из-за чего ей пришлось спешно снять тёмные очки и приветственно улыбнуться. — Пайнс, её зовут Мэйбл Пайнс, — между делом вставил Гидеон и потащил девушку за локоть в коридор за стеклянной дверью, где уже скрылся толстяк. — Чудесно, мисс Пайнс, прошу сюда, да, идите за мной. Сейчас я дам вам несколько бумаг и один чистый бланк, на котором вы изложите, как дело было. — А на сколько подробно это надо написать? — Подала голос Мэй. — Максимально подробно, можешь вообще всё описать, — прыснул Глифул и не заметил, как серьёзно на него поглядела спутница, — всё, иди за Седриком, а мне надо ещё кое-куда заскочить, встретимся на выходе.

***

— Ты нахрена всё это написала! — Гидеон в бешенстве листал страницы в папке по своему делу, — 6 листов, ты в своём уме? Зачем? — Ты же сказалсделать это подробно, — довольная своей работой Мэй улыбалась. Пальцы немного болели от долгого письма (давно она так даже в университете не заморачивалась, но сделать милую пакость сил у неё хватило). — Да вы не расстраивайтесь, друг мой, — нотариус похлопал Гида по плечу, — всё учтётся. Вы тут, к слову, в очень выгодном свете выставлены, я аж зачитался, правда вазу венецианскую жалко было… — Это был китайский фарфор, — автоматически выдал парень и упал на диван, держась одной рукой за голову. — Это никак не осложнит… — Ни в коем случае! Всё нормально, не волнуйтесь. Я в вашем возрасте тоже был ух, — мистер Фримен пытался разрядить атмосферу, но получалось, что только больше нагнетал, — мне тоже одного раза было мало, такая страсть кипела в крови.       Непривычно видеть на одном листе: «Я, гражданка Соединённых Штатов Америки, Мэйбл Пайнс, со всей ответственностью заявляю…» и «…вставив в меня два пальца, он начал двигаться внутри, причиняя мне невероятное удовольствие». Щёки Мэйбл даже не покраснели, в то время как Гидеон, периодически взглядывая на рукопись, издавал унылые вздохи отчаяния.       Уже на улице пара остановилась около машины, парень достал сигареты и нервно закурил, даже не предложив Мэйбл. — Если тебе не сложно, то можешь меня до одного места подкинуть? — В писательский клуб спешишь? — Да хватит тебе, смешно ведь! Твоё лицо чисто, вроде ты этого хотел? Не смей на меня дуться! — Ладно, хоть я и не этого хотел, не так уж моё лицо теперь чисто… Что ж, куда тебе надо? Разве ты не придёшь сегодня на мой факультатив? — Нет, я говорила, что буду ходить через день, Я уже немного опаздываю, давай в машину. — А так вообще можно, свободное посещение?

***

— Так откуда у тебя тот шрам на животе, — в разговоре спросил Гидеон, притормаживая на красный свет. — Я не очень люблю говорить об этом, жестко лоханулась однажды, — отводя от себя поток воздуха из кондиционера, буркнула Мэй и снова попыталась укутаться в своей совсем не тёплой кофтой. — Аппендицит пальцем выковыряла? — Аппендицит справа, балда. — Сама ты балда, думаешь я помню, где у тебя разрез. — А зачем ты курсы в унике взял? Денег не хватает свою ламбу обслуживать? — Нет, я думал ты в курсе, что это благотворительная деятельность. — Ты и благотворительность — это несовместимые вещи. Ладно тебе, Глифул, мне то можно сказать.       Гидеон постарался скрыть улыбку, но его профиль выглядел чересчур довольно. — Это тебя пуля полоснула? — Снова вернулся на прежнюю тему, и своим предположением вызвал на лице девушки искреннее удивление. — Как, откуда ты знаешь? — Предположил, раньше видал такие ранения. А теперь я точно знаю, что тебя кто-то подстрелил.       От этих слов в голове возникли нехорошие воспоминания о Роберете Хансене, маньяке из Аляски, а попросту, охотнике на специфическую дичь в виде молодых девушек. По коже пробежали мурашки отнюдь не от холода.       «Надо немного успокоиться».       И вот снова сжимает спрятанные в рукавах руки до боли в ладонях. Откидывается на спинку сидения и дышит носом. — Хэй, ты чего? — Оторвавшись от дороги, Гид повернулся к Мэйбл. — Прохладно тут, — с трудом открыв глаза, отвечает и боится, что голос покажется дрожащим. — Так сразу бы сказала.       Блондин отключил кондиционер и открыл окна. Ветер растрепал его уложенные волосы, но он только небрежно провёл по ним рукой.       «Надо что-то делать с этими паническими атаками, никуда уже не годится». — Давай считать, что это был аппендицит, тогда я не буду расспрашивать про твои тёмные делишки в нашем институте? — Никаких тёмных делишек нет. Всё чисто и прозрачно: я крупный застройщик и мне требуется одобрение властей Бруклина на строительство нового района. В голосовании по выбору фирмы, которая займётся домами принимают участие не только, — он резко затормозил из-за внезапно выехавшей перед ним машиной, а потом аккуратно вырулил на другую полосу, — не только мэрия, но и такие крупные заведения как близлежащие университеты, школы иногда и торговые центры. — Ага, и поддержкой государственного универа ты уже заручился. — Именно. — А как там дело твоего друга, — осторожно начала Мэйбл, — движется? — Движется, — односложно ответил Гид и стал барабанить по рулю бит от игравшей в приёмнике песни. — Так долго? С зимы сколько времени прошло уже. — Заседание через месяц, слишком много волокиты с документами, да и адвоката искали.       «Ага, уже что-то, через месяц заседание».       Мэйбл улыбнулась своим мыслям, покачиваясь под песню, Гидеон краем глаза заметил это и тоже улыбнулся. — Он всё это время в участке полицейском сидит? — Вроде бы ты у нас процессуальное право проходишь. Конечно, нет, подписка о невыезде из страны. — Всего то? Ходи, куда хочешь, делай, что в голову придёт? — В пределах разумного. Готова? — неожиданно спросил Глифул. — Ещё как, — прочитала его мысли Мэйбл и набрала полные лёгкие воздуха, дожидаясь первых строчек припева. При свете солнечного дня от счастья сияем ты да я! Одновременно завопили два голоса. Не особо попадая в ноты, но так громко и дружно, что чистота не нужна. Срываясь на смех Мэй скинула ноги с торпеды. Останусь вечно здесь с тобой!       Гидеон чуть ли не прыгал на своём сидение и с невероятным удовольствием подпевал. Они остановились возле нужного здания, но никто не собирался выходить. Буду другом твоим и сестрой!       С этими словами Мэй вцепилась в плечо парня, заглядывая ему в глаза, будто убеждая в правдивости высказанного. Врала себе или нет… Друзья навсегда, обещала ли? А друзьями ли? Так будет, поклялся, сейчас и потом!       Отвечает ей преданным взглядом, доказывая активными жестами. Она тоже с бешеной скоростью качается и понимает, понимает всё сказанное, но не головой, а сердцем… или печёнкой. Такой сильный дождь сейчас за окном!       Дождь уже прошёл, но почему-то песне верилось больше, и Мэйбл почти почувствовала прикосновение холодных капель, хотя она до сих пор была в машине. Но я знаю, мы вместе, сейчас мы вдвоём!       Какое тепло исходило из их сердец, настроенных на одну лишь вражду и ненависть! Нет, это не жар ночной страсти, что-то другое, как теплящий в руках огонёк от зажигалки. Иди же и спрячься со мной под зонтом!       Последний толчок, но машина устояла. Искренний смех поразил салон. Раскрасневшиеся ребята прерывисто дышали, стараясь отойти от песни, но Рианна ещё долго повторяла последнюю строчку, не покидая пустых голов. — Так, ладушки, спасибо, что подвёз… — Ты поесть что ли захотела? — Поинтересовался Гид, выглядывая в окно на вывеску кафе. — Нет… Я здесь работаю, — неохотно выдавила Мэй и тут же заметила, как ехидно исказилось лицо парня, чёртики в глазах начали водить хороводы, — Гидеон!       Парень вытащил ключ из замка зажигания. — Гидеон! — А знаешь, что… — Не смей, — предостерегающе прошипела девушка, приготовившись вцепиться маленькими ноготками в платиновые волосы. — Я чертовски голоден, зайду, пожалуй.       Машинная дверь с грохотом хлопнула, а входная ударила о колокольчики так, что они сыграли не приветственную мелодию, а первые аккорды похоронного марша. Немедленно оказавшись в служебном помещение, Мэй намеревалась отсидится здесь, выполняя какую-нибудь грязную работу по типу мытья полов или посуды, но как назло в раздевалку заглянула миссис Смит. Заметив Мэйбл, на которой уже был надет фартук, она вздёрнула свой длинный нос и подошла ближе к шкафчикам. — Мэйбл, не задерживайся здесь. В зале творится форменный кошмар, официанты совсем не справляются — столько людей. — Наверное на кухне нужна помощь, — сделала попытку, но по взгляду женщины, поняла, что потерпит неудачу. — Нет, там всё в порядке, правда лёд почти весь кончился. Сбегай сейчас быстро в морозилку и принеси три-четыре пакета, а потом немедленно к клиентам. И почему такой наплыв? Обычно по понедельникам никого, — удаляясь, размышляла себе под нос хозяйка.       «Вам лучше не знать, какой сейчас у всех сушняк».       Делать было нечего: сказали — придётся подчинится. И всё равно что-то в глубине Мэйбл подсказывало ей, что сегодня произойдёт неприятная история, хотя бы только по тому, что Гидеон будет сидеть за одним из столов. Из-за двери показался сначала нос, потом один карий глаз, тоненькие пальчики вцепились в дерево. Стараясь быть незаметной, Мэйбл оглядела зал: студенты в таких же красных или белых фартуках как у неё шныряли от одного стола к другому. Людей действительно было много, и все они выглядели неважно. Гидеона Мэйбл приметила за дальним столом рядом с выходом. Он сидел один и задумчиво листал меню.       «Была не была, быстренько, не-за-мет-но проскользну к вон той пожилой паре и приму их заказ. А обслужить Глифула и так много желающих».       Но только девушка уверенным шагом миновала центральные столы и с широкой улыбкой устремилась к потенциальным заказчикам, за спиной послышался до мурашек противный голос: — Я хочу сделать заказ!       «Не оборачивайся и не показывай страх, он его чувствует». Не имея глаз на затылке, она поняла, что к столу Глифула разом двинулось с десяток официанток, но… — Могла бы меня обслужить Мэйбл Пайнс? Она вроде здесь работает. Недавняя улыбка исчезла с лица, будто и не бывало. — Как угодно, Мэйбл! Мэйбл, за 10-й столик!       «Будь ты проклят, Малыш Гидеон».       С недовольной физиономией она резко сделала поворот вокруг собственной оси. — Добрый день, сегодня я буду вашим официантом, что будете заказывать? — День действительно чудный, а что бы вы посоветовали мне? — солнечный свет, пробивавшийся из небольших проплешин в тёмных облаках, слепил Гидеона, из-за чего он щурился, глядя на Мэй, но не терял уверенности. — Я бы посоветовала Вам самые дорогие позиции в меню, чтобы меня потом похвалили и на доску почёта повесили. — Ну разумеется, ладно, давайте «Филадельфию». — Как банально, — хмыкнула себе под нос Мэй, уже быстро черкая карандашом в блокноте, — пить что-то будете или с собой водичку принесли? — Принёс, но так уж и быть «Пина Коладу». — Может ещё салат «Цезарь»? — Ехидно посоветовала официантка, но гость отрицательно покачал головой. — Хорошо, это всё? — Пока да, а Ты что бы заказали? Я угощаю. — Наверное, ничего. — Я настаиваю, — понизив голос, продолжал Глифул. — А я отнекиваюсь. Ожидание 15-20 минут. — Ого, какой сервис, так быстро! — Да щас! Обычно от сорока, но для вас, — Мэйбл интонационно выделила, это вежливое обращение, как всегда при случайной встрече в стенах университета, у тихо добавила, — очень не уважаемый и ненавидимы в данную секунду мной клиент, будет примерно час. — Меня это не устраивает, — притворно возмутился Гид. — Ну тогда милости просим, — махнула рукой на дверь, — в КФС через дорогу. — Ой, да ладно тебе, подожду так и быть.       Ещё раз дежурно улыбнувшись, Мэйбл поплыла на кухню, мастерски маневрируя между столами. Каждый был при деле: все носились с подносами, переворачивали сочные котлетки на гриле, успевали даже протереть окна с обратной стороны заведения, но по вине мрачной погоды всё выглядело так или иначе серым. Выудив из потока пару минут, Мэй, облокотившись на барную стойку, нашла в контактах профессора Мура и быстра набрала сообщение:       «Привет. Не смогла тебя найти в универе. Я совсем не помню, что вчера было. Голова безумно болит. Я начудила? Извини, если есть за что».       Выключив ужасно глючивший телефон времён её 5-го класса, она уперлась в него подбородком и уставилась в дальнюю стену. Так легко извинятся на расстоянии. Хотя с Муром всегда было легко, несмотря на его странные порой выходки. Мужику уже за тридцать перевалило, а ведёт себя как… — Заказ на 10-й столик!       Тут же булькнул телефон, но она сунула его в карман фартука и подскочила к окошку, ведущему из кухни.       Гидеон за милю посылал к ней свои флюиды, но сердце скорее кололо из-за неудобного лифчика. — Ваш заказ: суши «Филадельфия», коктейль… — Но я просил, роллы «Филадельфию».       Мэйбл подняла взгляд от подноса: сукин сын, наслаждался произведённым эффектом. — Нет, ты не говорил роллы, — прошептала в ответ, — у нас их вообще в наличие нет. — Ах, какая жалость, наверное, тебе следовало уточнить у меня роллы или суши я хочу заказать. — Но в меню такой позиции нет. — Очень жаль, — со всем накопившимся ядом выдал Гид и довольно откинулся на спинку диванчика. — Да какая тебе вообще разница, ешь эти, по вкусу одна фигня, — чуть-чуть наклонившись начала нашёптывать Мэйбл, судорожно бегая по самодовольному лицу. — Нет, я хочу изменить заказ. Принеси мне Спагетти с морепродуктами, но без соевого соуса, креветок и кунжута, ты будешь записывать или на память понадеешься?       Мэйбл выдохнула через нос и достала карандаш. — И этот коктейль тоже забери, — кинул он вслед. — А с ним то что не так? — Просто не хочу. Давай зелёный чай с жасмином.       «Чёртов Глифул. Чёртовы роллы. Чёртов день»       Ещё немного, и над головой бы появилось небольшое грозовое облачко, ударившее бы её в темечко молнией. Если никто в ближайшее время не закажет «Филадельфию», то Мэй самой придётся оплатить их стоимость, а она вообще суши только по праздникам заказывала, а ещё на новый телефон копить собиралась… — Ваш заказ, спагетти с морепродуктами и чай с жасмином. — Там точно нет кунжута? — Не сомневайся, сама доставала по семечку! — сквозь стиснутые зубы выдавила Мэйбл и уже в голове добавила: «Жри, скотина!»       Клиент принялся придирчиво осматривать свою порцию, даже поднимал вилкой устрицы, чтобы убедиться в отсутствии какой-нибудь шальной креветки. — Ты же мне и чаевых фиг оставишь, — презрительно скосившись на него, между делом заметила девушка. — Ну да, я по карте заплачу. — Когда я уже в нормальное заведение устроюсь. — Без понятия, ты меня спрашиваешь? — Гидеон поднял на стоящую рядом Мэй и скривил губы, — Почему холодное? — Потому что это блюдо подают холодным, — чтобы не сорваться, она начала смотреть в окно. — Но я хочу горячее спагетти. — Но оно будет не вкусным, все устрицы охлаждённые, гребешки и водоросли тоже холодные. — Подогрейте моё блюдо и точка. Я сам решу вкусно это или нет.

***

— Действительно, дрянь.

***

«Ууу сука! Ну всё, я тебе сейчас это в глотку запихаю вместе с тарелкой и всеми столовыми приборами!» — Так подождите, пока остынет. — Нет, мне кажется, вот эта рыбка сварилась в соевом соусе. Унесите... — Гидеон, ты чего хочешь? Хочешь я перед тобой на колени встану, только уйди, ради Бога! Или съешь ты эти несчастные макароны в конце концов, — еле слышно взмолилась Мэйбл. — Я хочу сделать новый заказ, — пододвинувшись к её лицу отчётливо произнёс блондин.       «Я ненавижу его, честное слово». — Давай по классике: сочный стейк из говядины средней прожарки, а так как чай уже остыл, то молочный коктейль с голубикой, уяснила? — Да, — процедила Мэй: повелительный тон в её сторону она терпела спокойно, но этот тон от него казался не позволительным.       «Мудак, чтобы ты с этого стейка из туалета не выходил».       В который раз возвращаясь с тем же подносом, Мэйбл ловила на себе удивлённые взгляды не только поваров, но и других официантов, которые пристально следили за развивавшейся на их глазах драмой. Самые умелые подбирались всё ближе и ближе, чтобы подслушать диалог и отметить для себя промахи Пайнс. Никогда раньше клиенты не отказывали ей: одна светлая улыбка, яркий голосок — вуаля! Продано!       «Иди же и спрячься со мной под зонтом, как же! Я бы его сатане за кукурузное семечко продала. Ну каков, а? Что я ему сделала, хотя… Всё равно это не повод так изгаляться. Ненавижу!»       Чёрные в белую или белые в чёрную клетку штаны в очередной раз, огибая столы, направились по знакомому маршруту: кухня — 10-й столик.       «Может хватит принюхиваться? Что ты стараешься там учуять? Хорошее мясо, 5 лет уже в морозилке лежит».       Гидеон поднял голову: на лице была сожмуренная маска отвращения смешанного с недоверием. — Свежее? — Разумеется, за кого ты нас принимаешь, — не стараясь больше строить из себя вежливого сотрудника буркнула Мэй. Одна светлая бровь полезла наверх: теперь недоверии перевешивало. Чуть-чуть помявшись, девушка добавила, — только вчера завезли: считай, говядина второй свежести. — Ну это ведь бред! — Чего бред? — Ваша вторая свежесть — вот что. Себя то слышишь? Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. А если мясо второй свежести, то это означает, что оно тухлое! — Я извиняюсь, — начала было Мэйбл, понимая к чему ведёт Гидеон. — Извинить не могу, я сделаю новый заказ, — твёрдо сказал тот. Официантка обреченно закрыла глаза и ударила себя по голове подносом.

***

— Жульен с грибами? — С грибами и курицей, и добавь, ради Бога, туда именно 20%-е сливки. Темнокожая худенькая женщина в поварском колпаке пожала плечами, но ничего не сказала. Быстрыми ловкими движениями она смешала сливки с поджаренной мукой, так что не осталось ни единого комочка, быстро нашинковала свежие шампиньоны и закинула их на сковороду. — Что это у нас за мажор объявился? — стоя спиной к задумавшейся Мэй, повар загружала начинку в глиняные горшочки. — Кто б знал, кто б знал. — Он переведёт у нас все продукты. — По шапке то мне надают. Пока что его счёт сравнялся с моей двухнедельной зарплатой, какого? — Ужас! Нельзя так, официанты тоже люди.       «Официанты да, а вот меня он похоже вообще ни во что не ставит».       Поднос с ароматным французским блюдом опустился на стол так, что он загремел своими деревянными ножками об кафельный пол. — Bon appétit! — С этими словами Мэйбл попыталась ретироваться, пока Гидеон не нашёл к чему ещё придраться. — Меня зовут Кларисс Смит, я владелица этого кафе.       Мимо немного растерявшейся девушки прошла дама в брючном костюме, протягивая Гидеону свою жесткую руку. Парень довольно пожал её и представился. — Гидеон, я хотела у Вас поинтересоваться, почему Вы который раз отменяете заказ. Что Вас конкретно не устраивает? — Дорогая Кларисс, могу ли я говорить с Вами на чистоту? — Ну разумеется.       Гидеон театрально опустил глаза, потом снова поднял их: сначала на миссис Смит, потом на Мэйбл, стоящую у неё за спиной. — Я не очень доволен обслуживанием. — Пайнс?! — Именно. Это девушка (мне прискорбно это сообщать) не с первого раза понимает все нюансы, не слушает меня, перебивает и даже… — Да он врёт, как дышит! Вы посмотрите на него, — взорвалась до сих пор молчавшая Мэй. — Мэйбл, довольно! — Прикрикнула хозяйка и снова сочувствующе посмотрела на клиента, мастерски скрывавшего победную улыбку. — Что ещё? Гидеон, говорите всё. — Да я вроде всё сказал. Обслуживание отвратительное.       На этих словах хозяйка чуть не подпрыгнула, по крайней мере её нос испуганно дёрнулся. — Я прошу прощения, от лица всего заведения. А с этой претенденткой на увольнения я позже поговорю. — Ну зачем же сразу увольнять, выговора, пожалуй, хватит. У нас же всё-таки свободная страна, я не хочу ограничивать свободы другого, хотя мои были нарушены, — настолько пафосно, насколько мог, выдал парень.       «Чёрт, само великодушие» — Конечно, конечно. Сейчас ваш заказ соответствует всем вашим требованиям? — Я ещё не проверил.       «Проверяй, проверяй. Принепреятнейшее известие о приезде ревизора потрясло уездный город N». — Тогда я ненадолго заберу у Вас Мэйбл, нам надо переговорить, обсудить кое-что. А после она вернётся в Ваше распоряжение. — Не смею вас более задерживать, — и Глифул взялся за вилку.

***

      «Любезная, мисс Смит, вы можете сколько угодно сотрясать воздух, но проще бы вам было уволить меня, я тогда бы просто из окна выпрыгнула, а не отдавала всю свою зарплату!» — Но это же за целый месяц! — И слушать не хочу, ещё один возврат — и я вычту у тебя и за второй! Пулей вылетела из кухни маленькая кудрявая бестия и помчалась к 10-му столику «Да явится он ко мне во снах». Смотреть на расслабленную фигуру Гида, расположившегося в удобной для себя раскрепощённой позе, не было ни каких сил, да и нервов. К жульену он так и не притронулся. — Что, что, что не так! Идиот! Меня чуть с работы не уволили, доигрался! — Мэйбл шёпотом кричала это ему прямо в лицо. Неужели вчера эти губы, расплывшееся в кривой усмешке, так тянули её к себе? — Зачем? — Так зло, как могла, вылила на него это одно, но глубоко значимое для неё слово.       Он не спешил отвечать. Наслаждался моментом или ждал, когда его запах пропитает Мэйбл насквозь, хоть и знал, что сейчас он ненавистен ей как никогда. Но молчит. Молчит, и усмешка не сходит с губ, а лишь вытягивает их так, что скора один конец полезет за ухо. Обнажает оскал белоснежных зубов, готовых перегрызть неприятелю горло, и спокойно, будто желает доброго утро, проговаривает злой девчонке: — За всё, Мэйбл. Ты не знаешь меня, совсем не знаешь. Но тем не менее запомни, что я не тот, кто будет прощать тебе все твои маленькие дурацкие выходки. Они не смешные, не милые, не такие, какими кажутся тебе. За каждый твой ход против меня ты будешь получать гораздо большее дерьмо, чем заслуживаешь. Затем, чтоб неповадно было. Кругом одни мерзавцы, это я уяснил, а с волками жить по волчьи выть, — внезапно он выдал фразу на другом языке, но Мэй сосем не обратила на это внимание. Судорожно в сантиметре от него бегала непонимающими глазами по жесткому лицу. Вроде спокоен, но та сталь, из которой он был сделан, просвечивала через тонкую белую кожу. — За руби себе на носу, Мэйбл Пайнс: тебе не нужен враг в моём лице. Опусти все интрижки, закрой свой очаровательный ротик и займи головку домашкой. Примерная, скромная ученица.       Как приятно, видимо, изливать всю желчь, накопившуюся за долгое время на ненавистного человека. Отстранившись, он хмыкнул, точно не ожидая услышать что-то в ответ. Зря. Мэйбл опёрлась одной рукой на стол, другой на спинку кресла, таким образом при небольшом росте нависла над Гидом и начала ровным, как у него, тоном хотя голос порой срывался на шёпот или прыгал на октаву выше. — Хорошая речь, ничего не скажешь. А теперь слушай сюда, Глифул. Пытаешься запугать меня власть своей, баблом? Ты серьёзно думаешь, что это сработает? Ты меня тоже не знаешь, и понятия не имеешь, какое я дерьмо повидала. В меня стреляли, пытались задушить, я дралась с пауком размером с всё это здание, а ещё праздновала день рождение на костях, спасалась от чудовища, принимавшего вид моих близких в тёмных катакомбах, а весь следующий месяц я буду питаться водой и воздухом по твоей милости. Не смей мне угрожать, Гидеон. Это бесполезно, слишком многое повидала. Не снилось тебе такое. И Мне не нужен ни кто, вот что чудесно, я научилась жить без этого, просекла кайф. Тёмная сторона, да блять, это лучшая сторона во всех, потому что на ней жить лучше, предрассудки, кому они нужны?! Мне теперь всё пофигу, а знаешь, что лучше всего? Мне пофигу, что мне пофигу. Так что пошёл к чёрту! Ты выглядишь мило, ты при деньгах, ты вот вот готов расцвести во всей красе, но поверь мне: ты потухнешь так же скоро, как воспламенишься!       Желаемый эффект достигнут. Гидеон старался держать тот же безразличный вид, но Мэй считывала по мимике, незаметным движениям желваков, что парень как минимум удивлён. Что поделать, если кто-то строит из себя альфа-самца или альфа-самку, а вас держит за ничтожество, то надо атаковать.       Всё как учила жизнь и многочисленный стычки: Мэйбл обрела во взгляде всю мощь, содержащуюся в теле, собралась, как на ринге, и, пристально посмотрев в глаза блондину, высказала всё как на духу. С таким натиском в голосе, что похоже Гидеон… принял её за свою, тот же хищник. Отношение изменилось мгновенно. Надменность во взгляде испарилась, он более серьёзно посмотрел на неё. — Хэй, ладно, ладно. Ты… не плохо, Пайнс. — А теперь возьми вилку в руки и съешь этот несчастный жульен! — Я бы с радостью, но… — Что опять?! — Видишь ли, я по приколу его заказал, у меня небольшая проблема с грибами… — Какая? — Я их не ем. Совсем. Не люблю. — Почему? — Ну потому что вот не вкусно мне, — закатил глаза Гид и опёрся щекой на ладонь, — каких вариантов ответа, ты ещё от меня ожидаешь услышать? Да просто меня в детстве изнасиловал подосиновик.       Мэйбл прыснула, на носике появилась маленькая морщинка, выражавшая психологическое расслабление. Но в голове снова кольнули слова Смит. — Ешь, как хочешь ешь! Иначе я сама в тебя их затолкаю!       Через четветь часа к 10-му столику подошла хозяйка. Она еле удерживалась, чтобы не начать ломать руки, но увидев Гида, ковырявшегося в тарелке, оттаяла. — Гидеон! Ну что же? Вам, — она заметила, как парень старательно вылавливал кусочки грибов и откладывал их на салфетку, — нравится… — О да, моё любимое. Приготовлено очень искусно, такая мелкая нарезка. — А зачем, подождите, зачем вы, — женщина указала острым пальцем на кучку рядом с горшочком. — А, вы про это, — грустно протянул Гидеон и бросил взгляд на официантку с каштановыми вьющимися волосами, шныряющую между столов, — жульен моё любимое блюдо, но грибы я обычно убираю.

***

      С характерным скрежетом металлический ключ с едва заметной ржавчиной вошёл в дверной замок. На этом его милость окончилась. Мэйбл выругалась и навалилась всем весом на входную дверь, пошевелила заевшим ключом и спустя минуту смогла прорваться к себе в квартиру. Бумажные пакеты с едой она поставила рядом с полкой для обуви, рюкзак бросила там же и босиком пошла в ванную. Приятный шум воды послышался из тесной комнатушки, лавандовый запах пены наполнял квартиру, окутывал каждый уголок и металлическую резную кровать, и заполненный книгами рабочий стол, и старый деревянный шкаф уходящий в потолок, такой неудобный, что Мэйбл приходилось вставать на стул, чтобы достать вещи с верхней полки. К сожалению, благовония не могли вытеснить въевшийся запах умершей здесь старухи, хотя девушка жгла на последние деньги китайские палочки, чтобы не чувствовать уксус, шанель №5 (самый ужасный аромат в линейке, наверное, так пахла сама Шанель на смертном одре), натуральную козью пряжу и другие вещи, бывшие ранее в распоряжение несчастной старушенции. Как она умерла никто не хотел заезжать в эту квартиру, на неё снизили цену, и Мэйбл с широкой улыбкой разместила свои чемоданы в отнюдь не просторном помещение. Только после оплаты апартаментов на месяц она узнала, что старая ведьма бездыханно пролежала здесь около недели. В предрассудки Пайнс не верила, но всё равно в полнолуние прошла по квартире с пылесосом и святой водой. Вообще все аномалии должны находиться только в Гравити Фолз, но чем чёрт не шутит. Конечно эти шоу по типу «Искателей могил» — туфта и надувательство, но ни Мэй, ни Дип никогда не отрицали появления паронормального и в других уголках планеты. Штука в другом: если вы встретите, ну допустим, вампира, то навряд ли этот чувак даст вам записать себя на камеру с самым всратым качеством, а потом отпустит, не причинив ни какого вреда.       Скинув пижамные штаны, Мэйбл с голыми ногами прошла на кухню, попутно включая альбом Тейлор. Покупки не отличались высоким ассортиментом: Яйца, ветчина, сыр, чёрный хлеб, чтобы лепить тосты по утрам, маленькая баночка вишнёвого варенья и пара молочных шоколадок, НЗМП, т.е. Неприкосновенный Запас Мэйбл Пайнс.       Разместившись в воде, девушка положила холодную грелку с вишнёвым соком на голову, закрыла глаза и лишь изредка снимала импровизированную фляжку, чтобы освежиться. Сильно болела спина, наверное, на вчерашней вечеринке продуло, или она сама потянула мышцу. Но долго расслабляться было нельзя, на деревянную перекладину разместила ноутбук и открыла документ со своей работой «Трагедия в Уэйко».       В этом деле самой занимательной фигурой для Мэйбл стал лидер секты Дэвид Кореш. Личность неординарная, с непростым детством, неблагополучной семьёй «ещё бы, ведь мать родила его в 14, а отец сразу бросил её с новорождённым». Мальчишка учился не долго, в скором времени перешёл в школу для умственно отсталых «Одноклассники прозвали его Мистер Ретардо, остроумно, ничего не скажешь». Как у всех фриков, у Дэвида были свои фетиши, например, он «что?! Заучил Святое Писание наизусть? Мне бы такую память и мотивацию, я б весь уголовный кодекс знала». Другой его страстью была музыка: играл на гитаре и пел, даже став Пастером. Кстати о пастве, она не встретила его с распростёртыми объятиями, но это только по началу, ведь у них уже был свой проповедник «Стоп, проповедница? Это вообще нормально? В первый раз слышу…» Лоис Роден. Пророк нашла в библии упоминание о том, что «Бог был женщиной?!Твою мать, я больше не могу, эти фанатики меня вымораживают».       Мэйбл начала массировать переносицу, когда услышала вибрацию телефона. С третьего раза ей удалось ответить. Звонивший был Даг. — Привет, — знакомо засопел в трубке голос друга. — Дагги, боже мой, ты очень вовремя. — А что случилось? — Я лежала в ванне, и на меня сошло божественное прозрение: Бог был женщиной, а я новый проповедник, я знаю тайну жизни, станешь ли ты со мной просвещать затуманенные умы людей? — Ты ещё не отошла что ли после вчерашнего, — после долгой паузы осторожно поинтересовался парень, не видя с каким трепетом ждала от него ответа Мэйбл, в предвкушение закусив губу. — И вот скажи мне на милость, как в такой бред верят сразу группы людей, верят, потом едут на ранчо посреди пустыни и начинают жить одной большой дружной семьёй? — Если б я знал… Новое дело? — Старое, никак не могу закончить, — Мэйбл зло откинула намокшие волосы назад и стала копировать текст из только что прочитанного документа. — А ты чего звонил? — Да просто спросить как ты, тебя в универе сегодня не было, на тренировку не пришла. — Я была только на одной паре, а вот с залом надо что-то решать. Я теперь количество часов в день на работе увеличила, чтобы ходить в некоторые дни на бизнес курсы. — Мм, — всё также отстранённо промычал в трубку Даг, видимо цель звонка всё же была другой. — Ты завтра придёшь? — Думаю, да. Чего у тебя такой голос грустный? — Нормальный, это мой обычный голос. — Нет, говори на чистоту, мне ещё до трёх ночи с этими сектантами возиться. — На пробежке ногу потянул, — с неохотой, но плохо скрываемой радостью, поделиться с другом, начал парень, — ну думал ерунда, к сегодняшнему зачёту пройдёт. А у нас должна была быть полоса препятствий, ну стрельба там, прыжки через брёвна, сетка… Вот, а как встал на старт, побежал, то мышца совсем отказала. Провалил… — Уу, братишка! — Мэйбл привстала в воде, на её лице отразилось нешуточное волнение. — Хочешь я приеду? Ты один дома? — Нет, не надо, всё в порядке. Лежу весь в шоколаде, днём на массаж ходил, просто обидно. — Ещё как обидно, ты там лучше всех, чёрт дери твою проклятую ногу. Сколько будешь восстанавливаться? Мышцу хоть не порвал? — С неделю где-то. А мышца на последних ниточках держится, ещё ведь 4-х главую бедра умудрился растянуть. — Это как? — Ну задняя поверхность, как тебе объяснить, биологию надо было учить в школе, а не сигареты курить.       Мэйбл фыркнула и с тоской подумала о пачке «Мальборо», лежащей на прикроватной тумбочке. Курить в квартире было нельзя, но наплевав, девушка устраивалась на подоконнике и, открыв окно, с удовольствием затягивалась едким дымом. Не уж то ей надо было каждый раз бегать на улицу? — Ты точно в норме? Может завтра вместе растяжку сделаем? — Можно, — зевком ответил Даг и попрощался.       Отложив телефон, Мэйбл решила всё же встать из уже остывшей воды, которая не приносила никакого удовольствия.       «Ночка то будет увлекательной, ведь Дэвид у нас мессия, открыл Семь Печатей в Книге Откровений, что это за дичь вообще? А вот: обычно предполагается, что Семь Печатей предвещают события, ведущие к апокалипсису. Хах, увлекательно, не то слово».