Немного демократии

      Перед очередным делом мы вместе с коротышкой в который раз коротали своё время в кантине, отдыхая от рабочих будней. Точнее, отдыхал в основном я, а моя маленькая попутчица и подруга копалась в разном хламе, собирая какие-то приборы и постоянно что-то мастеря.       Потому, когда к нам за столик подсел заказчик, то я сперва сильно удивился, ведь обычно работу нам подкидывали через хозяина заведения, но, видимо, в этот раз схема дала сбой.       Бросив взгляд на бармена, который извиняясь пожимал плечами, я понял, что моего гостя не устроил ответ и он пришёл договариваться самостоятельно.       И это было очевидно, учитывая его горящие глаза, поджатые губы и агрессивный настрой. Щека старика то и дело дёргалась, а сам он постоянно плевался на пол кантины, ни разу не попав в плевательницу, поставленную у каждого столика.       -Значит, это ты Разрушитель?       -Нет       -Как нет?! — Не дав мне ответить до конца, старик подался вперёд, отчего его рваная шляпа слетела, обнажая лысую макушку и старческие пятна на коже. — А мне сказали, что это ты.       -Врут поди. Я не Разрушитель...       -Значит, точно ты. Мне приятель сказал, что ты так ответишь, — усмехаясь моему удивлённому лицу, старикан бодро закинул здоровенный рюкзак на стол, игнорируя возмущенный выкрик хозяина кантины, — Бутерброд будешь? Из тыквы с крысятиной...       -Благодарю, я сыт, — из-за моего охреневания даже коротышка оторвалась от своих дел и внимательно осмотрела старика, после чего протянула руку, в которую тот вложил простейший бутерброд, — так чем обязаны?       Сморкнувшись на пол, дед вытащил из рюкзака карту и расстелил её перед нами. Классический рисунок пустыни с мелкими пометками и ориентирами, такие я видел уже сотни раз, если бы не одно «но».       -У меня свой караван и скоро я собираюсь на пенсию, чай, возраст уже не тот. Потому хочу в последний раз сходить в дальний поход. — Тыкнув пальцем в правый левый угол, старикан жадно улыбнулся. — Здесь за песками стоит старый шахтёрский городок, в котором часто не хватает еды...       -Ты хочешь пройти через Красные Дюны? Это земли пустынников. Повсюду скалы, открытых пространств мало, мест для засады уйма...       -И без тебя знаю, сопляк. — Хлопнув ладонью по столу, старик смачно втянул сопли через нос, оглашая всю кантину своим перфомансом. — Я ходил там по молодости, когда руки ещё могли держать винтовку, а хер был слишком маленьким, чтобы управлять караваном. Вот прямо как у тебя.       Тыкнув в меня пальцем, он запустил пятерню в свою хлипкую бороду, расчёсывая её напоказ.       -Но именно там мы сорвали великолепный куш, что позволил мне купить первые телеги, стадо ронто и даже старенький багги. — Вновь потыкав жёлтым ногтем в карту, старик наклонился ближе, обдавая нас кислым дыханием с привкусом самогона из тыкв. — Вот и сейчас я хочу сходить в этот последний поход. Набрать побольше перед отставкой, чтобы жить припеваючи...       -Не вижу смысла так рисковать. Земли те опасные, а племена сейчас неспокойны...       -Ба! Я это и без тебя знаю, сопляк. Так что давай, собери яйца в кулак и скажи мне что-то новенькое!       -Этого города уже может и не существовать. Пустынники там повсюду и, скорее всего, крайт-драконы. Это бессмысленно и смертельно опасно. Вы все погибните, даже если я пойду с вами.       Наш спор длился несколько минут и в какой-то момент дед окончательно вспылил, махая руками и разоряясь на всю кантину.       -Тьфу ты, а я-то думал, что в песках завёлся кто-то действительно серьёзный, а ты просто очередной брехун, что раздул собственную репутацию.       -Это слишком опасно, да и куш не будет стоить того... Никто из наёмников с вами не пойдёт. К чему рисковать, умереть в песках вдали от дома, если можно заработать и здесь?       -Пф, ясно всё с тобой. — Поднявшись со стула, старикан резко дёрнул головой, отчего маленький медальон выскользнул у него из-под рубахи и свесился на груди. — Найду тех, кто посмелее, без тебя справимся, ссыкло.       Проводив деда недоумевающим взглядом, я всё же решил не бросать дело на самотёк и переговорить с хозяином кантины, чтобы он переговорил со стариком и наёмниками, которые ввяжутся в это. Не хватало ещё, чтобы хорошие люди сгинули в песках по вине жадного деда.       А меня самого уже ждало новое задание, которое я застолбил ещё задолго до прихода этого нервного искателя «Эльдорадо» в Красных Дюнах. ****       Знаете, какова на вкус хубба-тыква?       Тот, кто никогда не пробовал этот фрукт, возможно.. Да и вполне логично, приведёт пример с обычной земной тыквой. Сладковатая, с мускатным привкусом и, главное, с непередаваемым ароматом, что не режет нос. Из неё делают детские соки, пюрешки, пироги, добавляют в гарнир, а порой и запекают целиком.       Прекрасные тыковки...       Ну а вот хубба-тыква — это такой дикий пустынный вкус отчаяния. С голодухи ты конечно не помрёшь, но будешь поминать привкус хуббы до конца жизни.       Джава и пустынники называют их семенами жизни, что в принципе и означает слово «хубба».       Местные зовут их спасительными плодами.       Шахтёры — последним доводом.       А приезжие — куском говна.       Не то чтобы я был заядлым кулинаром, уж точно не после «изысканной» кухни от СуперЗемли. Но даже мне, на вскидку, пришельцу из антиутопичной вселенной, вкус хубба-тыкв кажется отвратительным.       А ведь население Татуина умудряется запихнуть её в любое блюдо.       Запечь с мясом зверей. Зажарить на костре. Потушить с гуляшом. Наклепать пюре. В салат добавить. Испечь из семян хлебцы. И конечно же, из хуббы гонят самогон.       По сути, это основное растение на Татуине, которое всегда пользовалось здесь спросом. А много лет спустя я даже узнал, что некоторые извращенные аристократы заказывают доставку хубба-тыкв к себе на стол, считая их деликатесом...       Чудные люди.       Но возвращаясь к теме. Хубба-тыквы росли во многих местах, но больше всего это неприхотливое растение любило скалы и тени, что от них падали. Предпочитая не жариться под палящим солнцем, татуинские тыквы радовали всех жителей планеты, включая и животных, что обожали пожрать урожай честных работяг.       К чему я вообще начал этот рассказ.       Просто я уже битый час сижу на дежурстве, охраняя огромное «поле» с тыквами, а напротив меня висит старый, явно украденный у шахтёров, плакат. На котором крупными буквами написано обо всех плюсах столь изысканного, полезного, а главное обильно растущего деликатеса.       -Слышь, коротышка... А твой маленький хитрый народец вроде любит тыквы.       Качнув головой на плакат, откидываюсь на спинку стула, начав качаться на двух задних ножках. Закинув ноги на стол, я пролежал в подобной позе уже более тринадцати часов, так что можете не винить меня в том, что нормальной темы для диалога не нашлось.       -Семя жизни. Тупица. Выбор не велик. !№";!№%       -Как всегда, холодна, несмотря на палящее солнце, — зевнув, перевожу взгляд на часы, где показывается время до конца нашей смены... А осталось ещё одиннадцать часов. Ужас. — Твой общегалактический стал гораздо лучше...       -Ты не выучишь. Бездарь. Приходится мне.       -Да, талант к языкам — это не то, в чём я хорош...       -Ты хорош. ;%:!;№%       -Эх, печально, что даже ты так говоришь. — Скинув ноги со стола, встаю в полный рост, приложив руку к виску. Жарища стояла адская, но мы находились в небольшой палатке, укрытой среди скал, и сюда редко пробивались солнечные лучи. Зато с нашей позиции открывался отличный вид на пустошь, что простёрлась за скалами... И вид этот был удручающим. Зной стоял такой, что земля и горизонт расплывались, превращаясь в мутное месиво. Сегодня оба светила Татуина работали на полную мощность, словно стараясь изжарить нас на месте. — Мне больше нравилось, когда ты не могла говорить... Эй! Не кидайся, это вообще-то наш обед.       Успев поймать спелый плод хуббы, перекидываю его из одной руки в другую, взвешивая на глаз и рассматривая его пристальнее. Выглядела тыква как обгоревший, пожелтевший плод картошки, разросшийся в длину.       -Выглядит он ну вот вообще не аппетитно, — вернув тыкву на стол, возвращаюсь к праздному ничего не деланию, но именно в этот момент рососпинники заворчали. Эта пародия на ящериц, правда, в размерах не сильно уступающих спидеру, использовалась местными фермерами как караульные собаки. Ночью от них, правда, толку было ноль, ведь из-за холода они становились медленными и вялыми, но вот днём. Днём эти твари вполне себе шустро могли загнать небольшую стайку вомп-крыс, — ну, что там опять? Если это снова сосед, то богом клянусь, я запихаю ему эту тыкву по самые... Это ещё что за чудо?       Выбравшись из шатра, я поднялся повыше на скалы, стараясь оставаться в тени, и медленно приближался к своей цели. Обходя крупные камни, постоянно поддерживая зрительный контакт, я подошёл вплотную.       На песке, прямо передо мной, лежал маленький мальчик. Хлипкий, худенький и обгоревший в некоторых местах. Это выглядело просто пиздец как подозрительно.       Он был босой. Было много мест без загара, но с покрасневшей кожей, а значит, под солнцем он лежит не так давно.       А самое главное — парнишка не вонял. Все жители пустыни попахивают, как бы они ни старались держать себя в чистоте. Но запашок идёт от всех, кто путешествует между поселениями или хотя бы работает, а тут...       Не долго думая, я перевёл бластер в режим парализатора и выстрелил в мальчишку, отчего последний дёрнулся, выпучивая глаза, и застыл лёжа на спине. Его глаза безумно вращались пару секунд, прежде чем он наткнулся на мой силуэт.       Малец явно не ожидал, что всё закончится именно так, как, в общем-то, и его сообщники, что пытались воровать тыкву, пока пацан отвлекал меня.       -Джимми!       -Тыкву на землю, руки на жопу, мордой в песок. Иначе пацан получит заряд бластера между глаз...       -Эй, я тебя знаю, вы же Разрушитель! Да и бластер на парализаторе стоит.       -Чё?!       -Точно, точно, вы же тот уничтожитель бандитов в пустошах. Охотник за головами, жестокий убийца и маньяк, что совершает жуткие вещи со своими врагами!       -А правда, что вы заживо похоронили человека в отходах бант?       -Ну, там было не совсем так... Да и клиент остался в живых, — признаться честно, я обомлел. Детишки побросали тыквы на песок и начали расспрашивать меня обо всех наших с коротышкой подвигах. Кстати о мелкой джаве. Выглянув из шатра, она увидела, что у меня всё в порядке и просто показала мне большой палец, после чего скрылась обратно... Мелкая предательница. Десант своих не бросает... Мы их чаще убивали, но это для другой ситуации, — так молодёжь, потише...       Только тут я заметил, что одного из моих «фанатов» нет рядом, а когда мои глаза забегали по полю в его поисках, то и остальные двое благополучно попытались сбежать.       -Хорошо... Хорошо... Думаете, что вы умнее меня? — Встав в стойку, вытягиваю руку, выпрямляя её параллельно земле и трижды нажимаю на спусковой крючок, — Но я ещё не видал никого умнее бластера.       «Сдув» дымок с дула, я подошёл к поваленным в кучу телам. Запутавшиеся в собственных конечностях детишки постанывали и кряхтели, не в силах произнести ни слова.       -Не волнуйтесь вы так. Я не буду сдавать вас фермеру, — на этом моменте стоны обрели радостные нотки, один из них даже попытался улыбнуться, правда вот, длилось счастье не долго, — но наказание для всех будет равноправным.             Татуинская пустыня — это место, где веселье и свирепые условия мирно сосуществуют, словно давние друзья, которые не видят друг друга уже слишком долго.       Представьте себе: высоко в лазурном небе пролетает падальщик, размахивая своими огромными крыльями, словно делая акробатические трюки в воздухе. Его крик звучит как послание из жарких песков, охраняя эту бескрайнюю землю от скуки.       Он отбрасывает огромную тень, которую два солнца Татуина растягивают на многие сотни метров, пугая мелких животных и незнакомых с подобным путников.       На иссушенной земле, где даже камень, кажется, сдался под давлением, скачет перекати-поле с удивительной ловкостью. Оно крутится и вертится, словно невидимый танцор, устремляющийся на только ему веданную дикую дорожку. Эти забавные кустарники немного милые, даже если к ним не хочется подходить слишком близко — кто знает, с чем они там заодно?       Тем не менее, жизнь человека цветет даже здесь — местные фермеры усердно собирают пустынные дары: хубба-тыкву, которая, по слухам, может превратиться в отличные блюда, если ее не забудут на солнце.       Утирая пот со лба, эти работяги, что обеспечивают едой тысячи разумных, как настоящие чемпионы в борьбе с природой с интересом вслушиваются в «глас демократии».       О, нет, нет. Это не что-то серьезное и грандиозное, а лишь тройка мальчишек, которых отличает неуемная энергия и резвый дух. Их дружеские крики раздаются по округе:        «Мы только взяли немного!» — в то время как их планы рушатся под ударами хворостин, которые отнюдь не являются частью летней забавы.       Татуин играет своими необычными красками.        ***       Когда работа начинает приносить удовольствие — это прекрасно. И я знаю, о чём говорю. Ты делаешь то, что тебе нравится и время летит незаметно, пускай на этом и не получается хорошо заработать, зато благое дело всегда окупается сторицей.             По крайней мере, я думал именно так.       Но чем дольше я занимался своими мирскими делами, тем меньше обыденных проблем затрагивало местные поселения. В отличие от многих других, мы с коротышкой делали работу на совесть, оставляя целые поколения местных наёмных рабочих без куска хлеба... Образно говоря.       Но я не отчаивался и всякий раз, когда Гор, Рамиль или другие важные разумные в посёлках предлагали мне работу, я часто отказывался от той, что вновь может вернуть мне то чувство восторга от войны.       Но любое действие не остаётся без последствий и я не раз слышал о том, что мои решения привели к печальным итогам.       Вот и сегодня мы натолкнулись на одно из таких последствий.       Под палящим солнцем Татуина я стоял среди обломков каравана, который когда-то был полон жизни, а теперь стал лишь напоминанием о жестокой реальности этой планеты. Песок накрывает мертвые тела и мои мысли, как завороженные, возвращаются к решению, которого я пытался избежать всеми силами, но этот проклятый мир из раза в раз толкает меня в объятья войны и смертей.       Я не был глупцом и знал, что здесь, на этих беспощадных землях, опасностей хватает. Я решил помогать людям и часто эта помощь заключалась в том, чтобы уничтожить угрозу в зародыше.       Но в последние месяцы я искал себе занятие, которое могло бы отвлечь меня от убийств. Я научился работать руками и надеялся, что это спасёт меня от той пропасти, в которой я жил много лет в прошлой жизни.       Раньше мне всегда казалось, что война для меня — это работа, но чем чаще мир обрушивает на меня новые препятствия, тем больше я понимаю, что это моё призвание.       И сегодня я стою здесь, окружённый мёртвыми. Их голоса звучат в моём сознании, как эхо, призывающее меня к ответу.       Пройдясь по широкой дуге, вглядываясь в знакомые черты и цвета одежды, вспоминаю в голове их лица, виденные мельком несколько раз.       На песке следы борьбы: разорванные ткани, оставленные вещи, незаконченные мечты.       Воздух наполнен ароматами пороха, тибаны, крови... И страха. Под ногами хрустят осколки древнего пластика, наверное завезённого сюда ещё с первой волной колонизации, и это вызывает в моём сердце беспокойство.       Я понимал, что охрана каравана — это рискованное занятие. Что не будут люди просто так искать лишние стволы, годами путешествуя сквозь пески Татуина.       И хотя меня терзали сомнения, я все равно решил не ехать. Надеялся, что пустынники не нападут на крупный караван, особенно учитывая, что он не везёт для них что-то ценное.       Но я ошибся.       И теперь, когда я отказался от своей прежней жизни, я стою здесь, среди этого хаоса, и чувство вины заполняет мою грудь, как змея, готовая в любой момент укусить.       -Может и вправду, эта ваша мистическая Сила толкает меня к действиям?       Почему когда я решил изменить свою жизнь, на меня свалилась вся тяжесть мира? Я выбрал покинуть свою старую жизнь, но вместо гордости сейчас чувствую лишь тяжесть утраты. Злость на собственную глупость и самоуверенность.       -Хватит. Пойдём. Нельзя смотреть.       Ухватив меня за ладонь, коротышка попыталась увести меня в сторону, но я продолжал стоять на месте и смотреть.       -Нам стоило пойти с ними. Упрямый старик попёрся почти в одиночку, лишь с парочкой таких же психов, как и он сам.       -Дело сделано. Вернуть нельзя. Смотреть нельзя. Идём.       -Если мы будем брать такие задания... Ты вернёшься в клан?       Я решил не мямлить и спросить прямо. Моя инопланетная подруга была категорически против конфликтов, но даже такой эмпатичный увалень, как я, ощущал её плохое настроение от пребывания здесь.       Отпустив мою ладонь, маленькая джава огляделась по сторонам, после чего натянула капюшон поглубже. Вся её крохотная фигурка сгорбилась, а сама она не проронила ни звука на протяжений томительно долгих минут.       -Нет.       Одно-единственное слово легло очередной гирькой на чашу весов.       Подойдя к главе каравана, я присел на корточки рядом с его телом. Глаза старика смотрели в голубое небо, в них больше не было жизни и он больше не казался мне раздражающим и злым, скорее наоборот, печальным и уставшим от жизни.       Проведя пальцами по векам мертвеца, аккуратно снимаю медальон с его шеи. Маленький песчаный амулетик из дерева джапора. Скорее всего, на удачу.       Перебирая амулет пальцами, я вглядывался в каждую трещинку и символ, что были выточены неумелыми руками, но сразу становилось понятно, что его делали от всего сердца.       «Дети... Нет, скорее внуки».       Старый скомканный шнурок, сплетённый из шкуры ронто, пропитался кровью и затвердел на солнце. Замусоленный в районе затылка, он, тем не менее, оставался достаточно крепким и, видимо, носился стариком не один год.       -Я передам это им, обещаю. — Встав в полный рост, прикладываю кулак к груди, ощущая, как тяжесть в сердце стала на пару граммов легче. — Упрямый дурак... Видимо, Татуин насмехается не только надо мной.