Владыка морей

      Белла крепко завязала ленту на волосах, наплевав на глупые сны. Она над мужчинами насмехалась за их предрассудки о женщинах на корабле, но сама во снах истину видела и верила им, как самой себе.       Ночью Беллатрикс не видела кошмаров, а наутро создалось впечатление, будто она лишь открыла и закрыла глаза. Грог сделал своё дело, обеспечив Воробью заслуженный отдых. Спокойные ночи бывают редко, но их наличие уже радовало. В Азкабане Лестрейндж постоянно мучилась с бессонницей, а стоило заснуть, как плохие сны начинали атаку. С момента полного изменения её характера и убеждений поменялось многое из прошлой жизни, но только не кошмары.       Во снах часто приходилось видеть прошлую жизнь, когда Беллатрикс была куда сильнее духом. Теперь она стала неженкой, которая искренне боялась встречи с Испанцем, но куда больше её пугало количество жертв, павших во время стычки с «Провидением».       Белла расслабленно стояла на палубе, ожидая, когда начнется завтрак. Матросы отдыхали после рабочего дня и вокруг было так же тихо, как поздним вечером перед отбоем. Беллатрикс угнетало общество Малкольма, хоть он и стоял у штурвала, а она опиралась об борт, гнетущая атмосфера сжимала нервы крепкими тисками. Около него маячил Гиббс, хмурый, как небо перед грозой.       Корабль рассекал морскую гладь, двигаясь вперёд. С каждым днем время, за которое «Анна» достигнет цели, значительно сокращалось, приближая встречу с «Гидрой». Лестрейндж не подумала о переговорах, ведь в Бухте пиратские бароны объявили войну, стало быть, говорить было не о чем.       — Доброе утро, — буркнул взлохмаченный Воробей, видимо, из принципа не пригладивший волосы.       — Доброе… — Белла нехотя оторвала взгляд от зачаровывающего горизонта и слабо улыбнулась.       Он смог заставить её многое переосмыслить.       — Ты такая хорошенькая, когда не мечтаешь убить меня, — Джек растянул губы в улыбке, параллельно смахнув несуществующую пылинку с кителя.       — А кто сказал, что не мечтаю? — Беллатрикс выпрямила спину и повернулась лицом к собеседнику.       Он пришёл как раз вовремя, чтобы спасти её от общества Стокера.       — Твои глаза, — Джек наклонил голову в сторону, чтобы не видеть внимательно следящего за ним Малкольма.       — И что они говорят?       Воробей многообещающе хмыкнул, прищурив глаза на солнце. Он предпринимал попытки смягчить её ненависть и избавиться от своей собственной.       — Что ты отпустила мне все грехи и раскаилась в своих, — объяснил он, в упор рассматривая её лицо.       — У меня нет грехов, в отличие от тебя, да? — Белла мягко улыбнулась.       — Да, но убийства на твоих руках говорят об обратном, — Джек громко щёлкнул пальцами.       Беллатрикс так известна на Тортуге, что слышать о судах, которые она грабит без остановки, порой просто невыносимо. Она совершенно неосторожна, и её стремление брать на абордаж каждое судно, которое попадается на пути, — лишь запал, который скоро исчезнет. Джек сам по молодости ошибки совершал и дорого расплачивался потом.       — На твоих тоже немало, — напомнила женщина.       — Я этого хотя бы не скрываю.       Джек даже чёрную метку не скрывал, не говоря уже об убийствах. В пиратских кругах это главный показатель достоинства и сильной личности. В Воробье достаточно силы, чтобы не относиться серьёзно к потерям, которые Лестрейндж пережить никак не может.       — Если я попрошу тебя об одолжении, ты выполнишь?       Пират громко постучал по деревянному борту, задумчиво отведя взгляд. Не к добру она такие вопросы задаёт, но давать однозначный ответ он не собирался. Горьким опытом научен.       — Скажи, а я отвечу, — выкрутился Джек, обнажив бронзовые зубы в хитрой ухмылке.       Белла улыбнулась его трусливой просьбе, словно она бы стала просить что-то криминальное. Зная её сущность, именно об этом она бы и просила.       — Забери мой револьвер у Малкольма, я не хочу говорить с ним, — попросила женщина, повернувшись к рулевому спиной.       Детская просьба, если не считать, что Стокер сильно задел её, и Джека тоже, в каком-то смысле. Беллатрикс пыталась настроить себя на разговор с Малкольмом, но разум упорно отказывался принимать это как должное. Лестрейндж даже раздумывала Даниэля к нему послать, чтобы оружие получить. Стокер будто специально держал его у себя.       — А что я получу взамен? — протянул пират, сделав шаг навстречу, чтобы быть чуть ближе.       — Благодарность, — сухо ответила Белла, сделав шаг назад, возвращая прежнюю дистанцию.       — Маловато будет, — предупредил Воробей, недовольный её попыткой отстраниться.       Беллатрикс отвела взгляд, сосредоточив его на жучке, бегущем по палубе. Его жизнь совершенно точно не легче, чем её. Они похожи. Оба могут погибнуть в любой момент, на этом самом корабле. Белла сократила расстояние, сделав уверенный шаг вперёд. Этот навык ещё никогда не подводил, а на Воробье работал без осечек, не считая того, что он быстро трезвеет.       — Сделай как я прошу…— прошептала женщина ему на ухо, прикоснувшись виском к небритой щекой. — Пожалуйста.       Гиббс обратил на них внимание, отведя настороженный взгляд от горизонта. Джек глаза поднять не мог, в одну точку глядя, а Белла едва ощутимо держала руку на его плече, нарочно долго, ожидая, когда сработает щелчок.       Старпом много женщин Джека Воробья повидал, но видеть Лестрейндж среди них не то чтобы не хотелось, но было огромной неожиданностью.       Джек крепко закусил губы, успев сделать это до того, как Беллатрикс отстранилась, и он вновь увидел её лицо: спокойное и невозмутимое. Она разум дурманит одним своим присутствием, но лишь в том случае, если ведёт себя не как бешеная стерва. Спокойной Лестрейндж вправду можно увлечься.       Воробей обошёл её кругом, чтобы подняться на капитанский мостик, и крепко стиснул зубы, глядя в лицо своей слабости. Нет, это не делало его слабым, ведь Тиг с детства учил, что женщины — существа прекрасные и помогать им — долг каждого мужчины. Джек даже руку на женщину поднять не мог, учитывая, что они не всегда положительно настроены, а иногда шпагу лучше него самого держат.       Белла слишком часто просила помощи, но никогда не отплачивала.       — Белла! — выкрикнул Малкольм, прокручивая штурвал в попытке развернуть корабль.       Она обернулась и проследила за его взглядом, застыв в оцепенении. Сон сбывался. Слишком скоро. «Гидра» неумолимо двигалась в их сторону, хотя должна была в противоположную, к островам. Чёрный флаг колыхался на ветру, искажая изображение дракона и крупную надпись: «Hydre». У Беллы весь мир перевернулся, прежде чем Джек оказался рядом.       — Лестрейндж, — он попытался привести её в чувства, но это удалось лишь когда он сильно встряхнул ее за плечи. — Лестрейндж, закройся в каюте и не выходи.       Воробей протянул ей свой револьвер, не успев даже до капитанского мостика дойти. Корабль сильно качало на волнах в попытках развернуться, но «Анна» не слушалась, продолжая идти прямо к врагу.       — Что? Нет! — Беллатрикс попыталась противоречить, но сама знала: будет так, как он решил.       У Джека опыта больше.       — Ты женщина, и лучше тебе не знать, что из этого вытекает, — Воробей прижал пистолет к её груди, давая понять, что отпустит, и только тогда Лестрейндж взяла его.       — Я капитан!       — Ты женщина! — Джек метнул взгляд к кораблю и обратно на Беллу. — Сделай как прошу и найди кого-нибудь по пути, мы их обгоним.       Беллатрикс тяжело сглотнула, сжав прохладное железо в руках.       — Мы не быстроходны, — предупредила она, послушавшись.       Прятаться в каюте — низость, но Воробей знал, что делает, а Белла знала, что в таком случае не оставила команду без капитана. Но она не собиралась прятаться. Лёгкие словно не пропускали воздух, заставляя чувствовать сухость во рту и боль в горле. Сердце билось так громко, что его из-за закрытой двери можно будет услышать.       Белла открыла дверь в кают-компанию, уже ни о чем не думая. Она весь прошедший год суда грабила, но «Гидра» многим отличалась. Безжалостным капитаном и наличием целого флота.       — Даниэль! — громко позвала женщина, прервав очередной рассказ Джона. — Подойди.       Она впервые за последнее время столкнулась взглядом с Джоном, улыбнувшимся ей так нежно, как никогда не улыбался. Одли долго и мучительно вставал из-за стола, заставляя Беллу чувствовать неловкость, избегая взгляда Хилла. На секунду спокойнее стало.       — Собери всех, — попросила женщина, говоря как можно тише, чтобы больше никто не услышал.       — Зачем? У нас кто-то на хвосте? — предположил Даниэль, попав в точку.       Белла никогда не просила собрать команду по другой причине.       — Испанец.       Беллатрикс предприняла попытку убежать. Она не собиралась слушаться Воробья.       — Белла, подожди, — Одли поймал её за руку, не рассчитав силу, из-за чего вцепился слишком сильно. — Не показывайся, ладно?       — Почему? — она хотела узнать ещё одну причину.       — Мы должны защищать тебя, а не ты нас.       Когда Даниэль выбежал из кают-компании, мигом оказавшись на корабельной палубе, он чуть не был убит каким-то неизвестным ему пиратом, который решил напасть исподтишка, занося над ним длинную и достаточно увесистую шпагу, показывающую, что перед ним не англичанин и не француз, так как те предпочитали более лёгкие и изящные клинки. Одли сумел увернуться от смертельного удара, заставляя противника пролететь мимо него, воткнув шпагу в деревянную доску. На разговоры не было времени, он и сам это понял, так как ни Джек, ни Гиббс не окликнули его, хотя и находились неподалёку. Оба были слишком заняты.       Джек держал в руке простенькую и ужасно старую, но всё же верную и давно полюбившуюся ему шпагу, отбиваясь сразу от двух неприятелей, которые так и норовили нанести удар в спину, наплевав на все кодексы чести и благородства. Воробей был великолепным дуэлянтом, все, даже незнакомые с ним люди это прекрасно знали, так как были наслышаны о многих его поединках, считавшихся легендарными в истории фехтования того времени, ведь каким бы Джек ни был человеком, бои он всегда вёл честно, не пытаясь поступить подло и вонзить нож в спину своему оппоненту.       Джек двигался настолько быстро, что его соперники иногда вовсе не успевали следить за вражеской шпагой и просто отскакивали в сторону, понимая, что ещё немного — и их никчёмная жизнь будет прервана. Мужчина был полностью поглощен азартом боя, буквально атакуя противников со всех сторон, не давая тем даже близко подойти к себе, не то что нанести удар. Его враги совершали ошибку за ошибкой, злясь от того, что не могли настигнуть Воробья, на чём тот и ловил их, тесня к бортам корабля, отстаивая свою территорию и подумывая ради забавы сбросить их за борт. В такой ситуации он бы язвительно пошутил, ведь во время боя любил язвить и насмехаться над соперниками, но сейчас почему-то он не мог произнести ни звука, слишком серьезно подходя к делу, сосредоточиваясь на почти выигранном поединке. Одним лёгким движением он выбил шпагу у одного из оппонентов, а второго оттолкнул, когда мужчина отвлёкся от боя, что и стало его роковой ошибкой и причиной поражения. Пират хмыкнул и откинул шпагу в сторону, а после развернулся, пытаясь отыскать глазами других противников, которые нашлись достаточно быстро. Даже слишком быстро. Его стали окружать четверо других, по-звериному скалясь, сжимая в руках тяжёлые шпаги, словно те были тесаками, от чего мужчина недовольно поморщился. Так держать шпагу могли только настоящие ублюдки и твари, какое неуважение к оружию!       Пока Гиббс и Одли сражались с оставшимися двумя соперниками не с такой лёгкостью и проворностью, с какой это делал это Джек, он оказался окружён и нехотя признал, что помощь ему бы не помешала. Джон крутился вокруг Малкольма, отбивая от него врагов вместе с Элфи и Кори, чтобы корабль не сбивался с курса. Воробей театрально закатил глаза и покрепче сжал рукоять шпаги, намереваясь в этот раз не церемониться с противниками, но тут же замер, когда увидел медленно идущего к нему человека, взявшегося буквально из ниоткуда. Бои остановились, даже Даниэль с Гиббсом замерли, не в силах пошевелиться, звуки притихли, слышались только шаги. Воробей медленно опустил клинок, который чуть не выскользнул из его рук. Сердце пропустило пару ударов, дыхание участилось. Стало не по себе. Вот он. Испанец.       — Джек Воробей… — протянул пират с крепкой долей отвращения в голосе.       Он остановился за спиной Джека, заставив мышцы натянуться, как струны на гитаре Тига. Изящный, без намёка на горбинку, нос Испанца поморщился от запаха рома на палубе, а брови свелись к переносице, нахмурившись.       — Где же твоя боевая подруга? — вкрадчиво спросил он, предусмотрительно положив руку на эфес.       — Не понимаю, о ком ты, — хмыкнул Джек, повернувшись лицом к пирату.       Такой, как говорят. Не внушающий никаких чувств, кроме отвращения к утонченному образу. На нем красуется расшитый узорами камзол с ленточкой на шее и бриджи, будучи флибустьером, он одевается изысканно и дорого. Нет никакого смысла надевать парадную одежду в море, все равно она быстро изнашивается.       — Птаха, птаха, — издевательски обратился Испанец. — Всё ты понимаешь.       — Ублюдок, отпусти, больно! — Белла дернула рукой, чтобы вырваться из крепкой хватки недруга.       Джек крепко стиснул зубы и повернул голову к Лестрейндж, остро желая запустить в неё чем-нибудь тяжёлым. Который раз срывает планы. Глупо было надеяться, что Испанец не знает о ней и понятия не имеет, кому принадлежит корабль.       — Переговоры, — объявил Воробей, чтобы их не прикончили слишком быстро.       Испанец провел недовольным взглядом по двум капитанам, испепеляющих друг друга глазами. Казалось, вот-вот всё вокруг вспыхнет синим пламенем, избавив моря и от себя, и то Испанца.       — В таком случае сложите оружие, — объявил пират.       Окружившие Джека мужчины спешно переглянулись и, заметив, как кто-то вдалеке опустил шпагу, сделали то же самое, перестав держать лезвие у шеи Воробья.       — Не вы, остолопы, — буркнул Испанец, заменив опущенное оружие своей шпагой, чтоб Воробей не расслаблялся.       Взгляд Джека упал на мужчину, размахивающего руками, чтобы пираты заняли исходную позицию, направив оружие на команду «Анны». Видно, старпом. Деловитый, крепкий мужчина лет пятидесяти с огромными руками и гордо расправленными плечами, будто его по спине ударили. Его мокрые волосы с проседью спадали на спину, выпутавшись из кушака, которым были собраны.       — Мистер Флорес, — произнес Испанец, и мужчина тут же повернулся к нему лицом. — Проводите наших дорогих парламентеров на «Гидру» и оружие заберите.       Белла чуть не влетела в стоящих вокруг Джека пиратов, когда один из амбалов дёрнул её за руку. Они нехотя разошлись, получив шпагу Воробья и предварительно убедившись, что другого оружия нет: он не успел забрать револьвер. Джек смог выиграть время, чтобы выбить «Анну» из лап Испанца, но вот вопрос: Как это сделать?       Команда уронила оружие на сырую палубу, чтобы сохранить себе жизнь и не помереть без боя. В Беллатрикс крепко вцепилось чувство вины за то, что послушалась и спряталась, оставив команду на произвол судьбы. Она нарушила главный пиратский закон: «Никогда не уклоняйся от боя». Воробью плевать было на то, какого она пола и что Белла могла бы пострадать в бою, он преследовал какую-то цель, но понять её было почти невозможно.       — Советую отпустить её, — проговорил Джек, когда пираты разошлись в стороны. — К парламентеру и пальцем нельзя прикасаться.       — Не в твоих интересах порядки устанавливать, — фыркнул Испанец. — На моем корабле.       Белла повела бровью и почувствовав свободу, сделала шаг вперёд. Испанец нагло рассматривал её, водя глазами по самым выраженным частям женского тела, которые заставили бы любого мужчину на колени упасть. Беллатрикс зябко повела плечами и отвела взгляд, сдерживаясь, чтобы промолчать.       Старпом остановился поодаль от капитана, не зная, серьёзной ли была его просьба. Испанец ни с кем не проводил переговоров и вряд ли собирался начинать, считая, что договорённости — пустой звук. «Анну» от жёсткой расправы спасало лишь то, что это не испанское судно.       — Авичи, ты меня слышал? — обратился Испанец, заставив Флореса без вопросов двинуться вперёд.       Белла дернулась, отлично понимая, что он сделает и каким способом. Ходить по трапу — непростая задача. Широкая деревянная доска, лежащая на бортах двух кораблей, имеет свойство прогибаться под тяжестью тела, не важно, какой оно массы.       Джек ухватился за веревку и без труда встал на борт, балансируя над палубой. Лёгкий ветер потрепал его волосы, разнося по ним крупицы соли. В нос ударил запах риска и свободы, пришедший с одним лишь вдохом морского воздуха. Он придавал сил, как нечто до боли родное.       Воробей слегка толкнул доску ногой, чтобы убедиться, что она не соскользнет. Куда уж она соскользнет, если по ней сам Испанец ходил. Стояла крепко и надежно, как влитая. Джек сделал широкий шаг вперед, оказавшись над безмятежным морем. Оно так и манило к себе, лишая чистого рассудка и призывая к прыжку. Это решило бы многие проблемы, но не в этот раз: течение могло затащить под корабль, а там уж поминай как звали.       Второй шаг — и послышался скрип дерева, прогнувшегося под весом пирата. Он миновал половину за два шага, ведь Испанец не церемонился, прижимаясь к «Анне» почти в плотную. Третий шаг позволил встать на отполированный борт «Гидры», вдоль которого кучковалась ещё шайка пиратов с блестящими шпагами в руках.       Белла с замиранием сердца следила за Воробьем, пока он не обернулся, посмотрев прямо в глаза. Она провела взглядом по Даниэлю и Джону, стоящим в окружении врагов, а внутри промелькнуло желание выхватить револьвер, но в ту же секунду Беллатрикс вспомнила, что отдала его одному амбалу.       Испанец посмотрел на Флореса таким острым взглядом, что об него можно было порезаться. Джек среагировал так быстро, что старпом даже подумать не успел, а ведь он должен был оказаться на «Гидре» первым. Долго ждать не пришлось, мужчина в мгновение ока оказался на борту противоположного судна.       Белла замешкалась, глядя на Испанца, испепеляющего её прохладным взглядом. Она сделала ещё шаг вперёд, почувствовав холод от моря. Беллатрикс не могла точно определить, исходил этот холод от воды или от Испанца. Он протянул руки, чтобы помочь ей забраться на борт, но Лестрейндж не собиралась позволять ему прикасаться к себе.       Она не так слаба, как кажется, но мужчины привыкли видеть в ней исключительно неженку, неумеющую шпагу в руках держать. Беллатрикс слегка прогнулась в спине и встала на борт, почувствовать шокированные взгляды, которые хотела бы видеть, но не могла. Она чётко расслышала выжидающий стук сапога с характерным звоном шпор. Белла сразу обратила на них внимание, ведь в море такие не носят из соображений практичности.       Первый шаг пришелся на край доски, отчего она едва не упала, но сбалансировала руками, отшатнувшись в центр. Джек внимательно следил за Беллатрикс, переживая, что она упадет и заберет с собой все старания. Второй шаг позволил взяться за качающуюся над бортом верёвку, которую, прежде чем спрыгнуть, женщина потянула вниз, чтобы убедиться в её крепости.       Белла отчётливо почувствовала лёгкое прикосновение к своему предплечью, смягчившее прыжок. Она выпрямилась, стараясь не смотреть на Джека, в этот раз ограничившегося прикосновением невесомым и едва ощутимым.       Испанец шагал по трапу прямо, держась уверенно. За все его успешные абордажи испанских кораблей выработался навык, который не забывался даже при долгом плавании. Белла разглядывала его аристократичный наряд, неподходящий для морского путешествия ровно так же же, как и сапоги со шпорами. Аристократизм в море чужд даже Шевалю.       Капитан безразлично прошёл мимо, не глядя на гостей, но чётко зная, что они внимательно следили за ним. Старпом обернулся и махнул рукой. В ту же секунду пираты крепко вцепились им в руки, будто без оружия они представляли опасность. Может быть и представляли, но не сейчас.       — Сообщить бы об этом Тигу, — Джек резко дёрнул рукой, но пальцы пирата лишь сильнее сжались, оставляя заметные следы на коже. — Ублюдок.       Воробей шагнул через ступеньку трюма, куда его неумолимо пытались затащить пираты. Глаза охватила непроглядная тьма, отчего Беллатрикс дернулась, но тут же зажглись свечи, осветив холодный трюм. Вряд ли это и есть переговорная, но Джека не удивило абсолютно ничего, будто так и должно быть.       Под ногой с писком пробежала мокрая крыса, заставив Беллу подпрыгнуть от неожиданности. Не то чтобы она их боялась, но положительных эмоций живность не вызывала, будучи слишком противной.       — Чувствуйте себя как дома, — едко произнес Флорес, предусмотрительно закрыв решетку на замок.       Белла ничего не понимала и, как только последний пират пропал из виду, прислонилась виском к железным прутикам.       — Это входило в план? — задумчиво спросила она, разглядывая напряженное лицо Воробья.       — У нас и плана-то не было, — напомнил он, крепко сжав рукой решетку, будто надеясь сломать её. — Потом соберём Совет, и Тиг ему череп за это прострелит.       Джек привык соблюдать самые очевидные пиратские законы. Не все, но многие. Он знал, что парламентеров не то что трогать нельзя, даже дышать в их сторону опасно. Испанец Кодекс не чтил, но выбора у него не было, будучи пиратом, он добровольно подписался на эти законы и их соблюдения.       — Зря я тебя послушала, — хмыкнула женщина, улыбнувшись, чтобы это не звучало грубо.       — Исхода в таком случае было бы два: либо помрешь, либо пойдешь по кругу, — пояснил Джек. — Лучше сдохнуть, да?       — Вероятно, но что это всё значит? — Белла решилась спросить напрямую.       Воробей усмехнулся, разглядывая её руки, которые совершали непроизвольные движения, пытаясь щелкнуть пальцами и согнуть их посильнее.       — Что он мерзкий ублюдок, для которого Кодекс — пустой звук, и вопрос лишь в том, как быстро он нас прикончит.       Беллатрикс была уверена, что Джек пошутил, но он даже не усмехнулся, продолжая внимательно следить за серой крысой, бегущей вдоль противоположной стены. Это окружение уже близким казалось. Воробей во многих трюмах побывал, периодически освобождаясь рычагом давления, как советовал Тернер, но решётка на «Гидре» цельная, железная, и общество приятнее, чем в прошлые разы. Крысы и Лестрейндж.       — Ты думаешь, пошутил ли я, — безразлично произнес пират. — Нет, не пошутил, и то, что мы торчим здесь, не сулит ни черта хорошего.       — Но…       Лестрейндж замолчала, услышав на лестнице сверху звук, напомнивший тот, что она услышала, стоя на борту «Анны». Шпоры. Шаг размеренный и неспешный, покачивающийся из стороны в сторону, периодически застывающий на месте. Испанец будто решался на то, чтобы спуститься, но рядом с ним не было звуков: оставил своих псов ждать снаружи.       — Поцелуй меня, — Беллатрикс резко развернулась, и её лицо просветлело.       — Что?       Лестрейндж ещё раз обернулась, увидев приближающуюся тень Испанца, и впилась в пересохшие губы пирата, даря нежный, несмотря на ситуацию, поцелуй. Джек блаженно прикрыл глаза и ощутил знакомую колкость в груди, вызванную её наигранной нежностью. Он не знал, как должен реагировать, но не мог отрицать, что Белла кружила голову, отдаваясь манящей болью в сердце и голове. Холодные ладони уверенно обрамляли лицо мужчины, в то время как его руки крепко обхватывали талию, притягивая ещё ближе.       Белла зажмурила глаза, чувствуя, как его язык обжигающе прошёлся по нижней губе, а зубы слегка прикусили её, сорвав тихий стон, несравнимый ни с один блаженным звуком на суше и море.       Беллатрикс знала, что делает, но в упор не понимала, почему получает от этого удовольствие и мифическое спокойствие. Словно в этот момент ей совершенно ничего не угрожало. Чувствуя неторопливые поглаживания по спине, Белла понимала, что должна отстраниться, но не могла оторваться и разорвать поцелуй.       Испанец остановился. Звон шпор затих. Мужчина молча наблюдал, стоя около лестницы, и терпеливо ждал, когда кто-нибудь из них задохнется.       Беллатрикс отстранилась первая, оставшись в его объятьях, чтобы подарить ответные. Сквозь нежелание отпускать Джек наткнулся взглядом прямо на капитана и попытался отстранить Лестрейндж от себя, но она лишь крепче сжала его плечо.       — Играй до конца, — тихо прошептала она, поглаживая его по плечу, вынуждая расслабиться.       Воробей мягко улыбнулся, сдержав желание запутать руку в кудрявых локонах, которые она, как назло, подвязала лентой. Белла набиралась сил, зная, что стоит отпустить Джека — и Испанец откроет рот. Пират заботливо поглаживал её по голове, периодически останавливая руку, чтобы обнять покрепче. Беллатрикс чувствовала нечто необъяснимо странное и оттого такое приятное.       Джек слегка отстранил её от себя, чтобы в глаза посмотреть. Природное очарование Лестрейндж разум туманило не хуже рома, возможно, что-то бы и прояснилось, если бы не Испанец. Если бы не он, Белла и целоваться не полезла бы, продолжив расспрашивать Воробья о Кодексе.       — Закончили?       Беллатрикс обернулась, сделав вид, что даже не догадывалась о его присутствии. Стоя в едва освещенном углу, Испанец сжимал кулаки от безысходности, ведь Белла обеспечила им жизнь. Франсуа Олоне никогда не убивал влюбленных, после чтения книг из «Лавки Райли» это крепко отпечаталось в голове. Потеряв жену и новорожденного сына, он питал к любви осторожность, смешанную с принципиальностью.       — Не сказал бы, — фыркнул Джек, схлестнувшись с Испанцем взглядом.       Капитан медленно, расшаркиваясь и звякая шпорами, подошёл к решетке, останавливаясь напротив.       — Amour, amour, infection brûlante, — задумчиво произнес пират, блеснув знаниями родного языка.       Белла поняла, что он сказал, но ответить не могла. Без практики язык забывался, а практиковать его было негде. Французы на Тортуге обижались, считая свой английский ужасно плохим, а Беллатрикс — прямолинейной стервой.       — Кто виноват, что твоя умерла? — Лестрейндж осмелела в руках Воробья, действующих как мощный толчок.       — Как ты смеешь?! — резко ответил Испанец, сжав в руках револьвер.       Белла вздрогнула, но с места не сдвинулась. Она сама не знала, что её пугало, но Испанец положительных эмоций не вызывал. Его хмурое лицо никогда не меняло исходного положения, судя по отсутствию морщин, а рука крепко сжимала револьвер, грозясь в любой момент спустить курок.       — Гляжу, тебе палец в рот не клади, — холодно произнес мужчина. — Надеюсь, вы не против, если я проведу переговоры лишь с одним из вас.       Джек переглянулся с Беллатрикс, догадавшись, что эта миссия будет возложена на него, несмотря на неплохо подвешенный язык Лестрейндж, но она вовсе не собиралась предоставлять ему эту возможность. Послушавшись однажды, больше она эту ошибку допускать не хотела. Белла выпуталась из объятий, остановившись чуть поодаль от Воробья, скептически приподнявшего бровь.       — У порядочных мужчин принято уступать дамам, так ведь? — протянул Испанец, глядя ей прямо глаза.       Беллатрикс поежилась и повела плечами от прохлады.       — У порядочных? Может быть, но что-то я таковых не наблюдаю, — вмешался Джек, заметив, как капитан внимательно разглядывает Беллу, будто впервые видит женщину. — Или ты думаешь, я оставлю её наедине с тобой?       Беллатрикс прикусила губы, чтобы не возразить, ведь они вновь разыграли влюбленных и поведение Воробья более чем логичное, а беспокойство естественное.       — Оставишь, — Испанец пригладил подкрученные усы. — Я тебя и спрашивать не стану. Мадам Лестрейндж, мне хоть и не слишком симпатичен ваш выбор, но он ваш, и я гарантирую вам обоим жизнь, а вот за корабль не обещаю.       — Что? — Белла вернула хмурый взгляд на Испанца.       — «Немая Анна» отныне принадлежит мне.       Беллатрикс шумно сглотнула, почувствовав безвыходность ситуации. Она отчего-то надеялась, что Испанец покинет судно и пойдёт дальше, если переговоры будут успешны, что обеспечило бы скорую встречу с Барбоссой и пиратскими баронами, ожидающими объявления войны.       Испанец с грохотом открыл решетку, приложив немало усилий, чтобы повернуть ключ в замке. У Беллы сердце стучало так, что, кажется, не только она его слышала. Джек был опорой на случай провала, негласно обещая помочь, но без него думать всё сложнее, а ошибаться страшнее.       Воробей слегка подтолкнул её к выходу, придержав за руку, показывая, что всё в порядке и ей не о чем переживать. Он лгал убедительно. Даже без слов.       Белла переступила порог импровизированной тюрьмы и подошла поближе к решетке, накрыв руку Джека своей. Она лишь улыбалась, сдерживая переживания глубоко внутри, где Испанец не смог бы разглядеть их. Воробей отлично это видел: даже не приглядываясь, он чувствовал, как её сердце подпрыгивает от каждого звяканья ключа в скважине. Джек перевернул её ладонь и оставил невесомый поцелуй на бледных костяшках, уже не в силах точно сказать, играет он или нет.       Беллатрикс поспешила за Испанцем, ударив волосами по решетке, дав Джеку возможность потянуть за торчащий хвостик ленты и развязать её. Частые кудряшки выглядели невероятно, но в хвосте теряли свою красоту, о чем Воробей и позаботился, вернув её волосам прежний вид. Белла не заметила этого, как и не заметила того, что кушак предательски соскользнул в «Тётушке Аните».       Во тьме лестницы Беллатрикс неоднократно сталкивалась с протянутой рукой пирата, но свою не давала, предпочитая спотыкаться на каждом шагу. Она чувствовала себя слишком уязвимой в обществе Испанца и его цепных псов. Глаза прорезал яркий солнечный свет, ослепив Беллу на мгновение, но стоило открыть глаза, как она начала замечать бегающее по палубе расплывчатое пятно. Пираты обычно повязку на глаз надевали, когда спускались в тёмный трюм, потому что зрение нещадно садилось от резких перепадов света.       Белла всю дорогу внимательно рассматривала неестественно прямую спину капитана, догадываясь, что это отголоски испанского рабства, а на коже наверняка остались следы от хлыста или чего-то подобного. В громких шагах чувствовалась уверенность, а в звучании шпор выражалось отвращение ко всему земному. Беллатрикс искала взглядом то, что могло взять на себя роль оружия, но ни одного предмета по пути не попадалось. Канделябр был бы весьма кстати.       Испанец шумно вздохнул и рывком открыл дверь каюты. Это была небольшая комната, куда сквозь иллюминатор попадала свора солнечных лучей, светящих в каждый уголок. На «Анне» такой каюты не было, она действительно напоминала переговорную. Небольшой стол стоял прямо посередине, ловя сотни ярких зайчиков, а два стула располагались друг напротив друга. Белла попыталась предположить назначение этой каюты, но ничего разумного в голову не пришло.       Испанец обошёл стол и медленно опустился на стул, попутно протянув руку в предлагающем сесть жесте.       — Не думал, что сплетники правду говорят, — едко усмехнулся мужчина.       В его руку лег изящный кинжал, чтобы переключить внимание на что-то постороннее. Белла по той же причине расправляла несуществующие складки на юбке и старалась избегать его взгляда. Он пробирал до мурашек, будто заглядывая в чертоги души.       — Слухи всегда правдивы, но в какой мере, — Беллатрикс сказала это в стену, намеренно не глядя в сторону Испанца.       — Говорят, у тебя прескверный вкус.       Всё чаще приходится слышать об этом, будто Белла единственная женщина Джека Воробья и других не было. О его вкусе тужить не приходится, Воробей избирал в свою коллекцию исключительные экземпляры. Поговаривают, он стал пиратским бароном благодаря очаровательной девушке, которой разбойничья жизнь была чужда.       — У твоей жены, вижу, тоже, — огрызнулась Беллатрикс, почувствовав прилив смелости.       Испанец в мгновение ока побагровел так, что от его щёк можно было что-нибудь поджечь, и метнул на Лестрейндж взгляд, от которого сквозь землю захотелось провалиться. Он шумно шаркнул по полу и неспешно встал со стула.       — Не смей говорить о ней! — грубо проговорил мужчина, оставшись напротив, лишая Беллу возможности уткнуть взгляд в стену.       — Может быть, она была недостаточно ум…       Беллатрикс вскрикнула и рефлекторно отвернула голову, почувствовав, как щёку обжег сильный удар. Испанец отослал её во времена, когда Белла носила фамилию Блэк и считала своим долгом сохранить кровь чистой, а убеждение нерушимыми. Женщина не сразу поняла, что произошло, и усиленно пыталась прийти в себя, чувствуя неприятную пульсацию в висках. Кожа заметно покраснела, обжигая жаром.       Капитан грубо сжал пальцы на её подбородке и развернул лицом к себе.       — Самонадеянная алчная стерва, — выплюнул он, резко оттолкнув Беллатрикс от себя.       Белла тихо проглотила ком в горле, чувствуя дикое желание уколоть побольнее. Пощечина лишь встряхнула её. Испанец резко поднял рукав хрустящей рубашки и провел острием кинжала по зажившему шраму. Тонкая белеющая кожа складывалась в неровные буквы имени Мария. Женщина с трудом поняла, что написано на его руке скачущими во все стороны буквами.       — Ты способна сделать так же? — спросил мужчина, сжав рукоять кинжала. — Достаточно ли ты его любишь?       — Я способна проявлять любовь без варварства, — спокойно ответила Белла, безразлично отведя взгляд.       — Сука! — выругался Испанец, крепко вцепившись рукой в её шею. — Думаешь, я её не любил?! Думаешь, она меня не любила?!       Беллатрикс поморщила лоб, хватая ускользающий воздух, но не потому, что Испанец пытался задушить, а потому, что страх резко окутал всё тело. Она выпрямилась, крепко прижавшись к спинке стула, и отвернула голову, скрыв лицо за волосами. Пират резко опустил руку и отошел на полшага назад. Белла пыталась сдержать рвущиеся не пойми откуда слезы, спровоцированные излишним напряжением.       — Нет! — Беллатрикс открыла глаза и попыталась дёрнуть рукой, но Испанец крепко прижимал её к столу, выводя кинжалом «Д» на бледной коже. — Не смей!       Из глаз хлынули слёзы от прорезающей боли в руке. Капитан маниакально ухмылялся, водя острием по коже, сдерживая сопротивление. Белла пыталась освободить руку, ударить его, сделать хоть что-нибудь, но пират стоял по другую сторону стола, нарочно далеко, а хватка была такой крепкой, что при движении рука не двигалась. Все тело пронзила боль, заставляющая женщину трястись под градом беззвучных рыданий и порождающая слабость во всем теле.       — Хватит! — Беллатрикс со всей силы дернула рукой, но Испанец лишь остановился на мгновение, чтобы не порезать мимо.       Белла внезапно вспомнила пронзительный крик Гермионы Грейнджер, пытающейся вырваться из крепкой хватки, но в тот момент её удерживало заклинание. В висках противно запульсировало, начав кружить всё вокруг и заполонять глаза очередной пеленой слёз.       — Ты объявила мне войну, — трясущимся от усердия голосом проговорил Испанец. — Думаешь, без корабля ты чего-то стоишь?       Белла лишь всхлипнула, предприняв ещё одну попытку освободить руку. По запястью стекла струйка крови, упавшая на гладкую поверхность стола. На коже проявились буквы Д Ж Е, позволив Испанцу перейти к последней букве. Беллатрикс перешла ему дорогу, наступила на хвост, много чего сделала, сбив с курса четкий план, которому следовали его сообщники. Не оставляло сомнений: Белла спасла себе жизнь, додумавшись поцеловать Воробья. Испанец ни перед чем бы не остановился.       Это ни за что не сравнилось бы с Круциатусом, но и Беллатрикс не в волшебном мире, где её выдержка позволила бы не одну пытку перенести. Она утратила былую выдержку и уже не могла невозмутимо усмехаться ему в лицо.       — Ты угрожаешь жизни пиратов… — тихо произнесла женщина, держась из последних сил.       Испанец едко рассмеялся, отбросив окровавленный кинжал. Белла сквозь зубы простонала от боли в дрожащей руке.       Его рука не дрогнула.       — Стерва, а наивная, — насмешливо протянул пират. — Так странно, когда недостойный занимает место, по праву принадлежащее другим. Лишения… боль… страх. Грёзы возвыситься над возвышенными, стать обладателем морей. Неужели ты об этом не мечтала?       Её губы задрожали, бледнея на глазах, будто вот-вот земля уйдёт из-под ног и резко станет безразлично. Белла смотрела на него безучастным взглядом, не имея сил что-нибудь предпринять.       — Мечтала, — Испанец ответил за неё. — Увидела собственные мечты со стороны, но что же случилось? Расхотелось?       — Ты не знаешь и не узнаешь, о чем я мечтала, а о чем нет…       — Ты мешаешь мне убить Воробья, предупредила баронов, разбив попытки избавить от них моря, — пират, медленно вышагивая по скрипящему полу, подошёл ближе к женщине, чтобы крепко сжать спинку стула и склониться к её лицу. — Я обеспечу вам обоим увлекательнейшую прогулку по доске с одной пулей на запас, и если твой ненаглядный всё-таки джентльмен, то он пристрелит тебя сразу.       Белла отвернула голову, натянув рукав, обагренный кровью свежей раны, сложенной в буквы имени, которое она презирала. Она считала своим долгом отомстить его обладателю.