Владыка морей

      — Джек, — Белла потрясла спящего пирата за плечо, но он и усом не повёл, продолжив сладко спать. — Воробей!       — Если это сон, можешь дальше орать на меня, — сонно протянул мужчина и скрестил руки на груди. — Но если нет, то я прямо сейчас придушу тебя, чёртова ты стерва.       — Я сделаю это раньше, — Беллатрикс с силой ударила его в плечо. — Проснись, Джек, мы идём обратно.       Воробей нехотя открыл глаза — все равно ведь не отстанет — и сурово посмотрел на неё, действительно готовясь вцепиться в шею.       — Качка в другую сторону, — уведомила женщина. — Джек, он правда развернул корабль.       Мужчина посмотрел на неё замыленным взглядом, ещё не отойдя от сна, но она была так добра, что, кажется, сладко спала всю ночь, а не просыпалась каждую минуту.       — Чему ты удивляешься? — пробормотал он и потёр глаза, чтобы картинка из размытой стала чёткой. — Ты же слышала, свиток не нужен, искать его не надо, дай поспать.       Беллатрикс обречённо вздохнула и театрально закатила глаза, скрестив руки на груди. Она поверить не могла, что их путь оборвался на середине, а власть на корабле теперь принадлежит королевским прихвостням, которые могли сдать её королю не моргнув и глазом. Белла до конца не понимала слова Барбоссы о долге, смуте и прочих причинах того, почему свиток не должен быть найден, но если он не будет найден «Анной», то его отыщет Испанец и участь пиратов будет незавидна, ровно так же, как участь любого, кто решит выйти в море.       С того момента как дверь за прихвостнями Барбоссы закрылась, Джек не сказал ни слова, даже не злорадствовал, не ёрничал, не вёл себя так, как Лестрейндж ожидала. Воробей находился глубоко в своих мыслях и тратиться на бессмысленные разговоры не стал, хотя пара-тройка нелестных высказываний в адрес той, что втянула его в эту авантюру, так и норовили выплеснуться наружу.       — Ты самая раздражающая женщина из всех, что мне доводилось знать, — сонно протянул Джек и звучно зевнул, даже не открыв глаза.       Белла застыла в немом вопросе и усмехнулась, украдкой посмотрев на полуспящего пирата, который был недостаточно сонным, чтобы заснуть, но и недостаточно бодрым, чтобы открыть глаза.       — Вчера ты говорил иначе, — напомнила Беллатрикс и задела Джека за плечо, легко проведя по нему рукой.       — Ах, Лестрейндж, — хрипло протянул пират, смахнув с себя её руку. — Я часто лгу, причём так искусно, что правда и ложь с трудом различимы.       Единственная причина, по которой Барбосса не мог раскусить замысел капитанов «Анны», — неоднозначность. Джек умело лгал и путал: опровергал курс на Леринские острова и одновременно подтверждал его, клялся Лестрейндж в ненависти и кричал о любви, бросался на Гектора с кулаками и был дружелюбен.       — Правда в том, что ты жить без меня не можешь, — Белла упорно ломала комедию: из них двоих только она помнила о стражниках по ту сторону двери.       Джек открыл глаза, чтобы посмотреть на Беллатрикс и понять, шутит она или просто сбрендила. Второй вариант хорош в своей универсальности и подтверждений не требует, они и так на лицо. Лестрейндж как была сумасшедшей, так и осталась, только психопатия заметно уменьшилась и перестала отравлять ей жизнь. С самого первого дня Воробей убеждён, что Белла повредилась рассудком, и сомневаться в этом не приходилось. Здравомыслящий человек не будет иметь дело с Джеком Воробьем и идти против короля.       — Я отлично живу без приключений, с которыми ты не в состоянии разобраться сама.       — Со сломанной шеей тебе бы тоже неплохо жилось, — фыркнула Беллатрикс. — Не забывай, что я пошла против короля, но не сдала тебя ему.       — Можно подумать, я тебя об этом просил, — шёпотом ответил пират, чтобы стражники не слышали.       Они всю ночь дежурили под дверью, а утром сменили друг друга, но не оставили «влюбленных» наедине, продолжив незримо присутствовать и внимательно запоминать каждое слово.       — Мог бы спасибо сказать, — Белла провела рукой по волосам, пропустив их сквозь пальцы, никто так и не изъявил желания принести ей гребень. — А лучше скажи мне, где сейчас обитает Калипсо?       — В дельте реки, — Джек как ни в чем не бывало пожал плечами и потёр глаза. — Где непроходимые джунгли, куда добраться можно только на лодках.       — Подожди…— Беллатрикс нахмурила брови, сложив пазл в голове.       — Как ты раньше этого не поняла, — усмехнулся Воробей. — Видать, умом женщины все-таки не блещут.       Лестрейндж точно пристрелила бы его за это, но оружия не было, на счастье Воробья. Он всегда рассматривал женщин с точки зрения плотских утех, лишь Тиа Дальма заработала уважение в глазах Джека, помогая ему обходить неприятности ещё с подросткового возраста.       Тиа Дальма всё же морская богиня, и приравнивать её ко всем остальным женщинам Воробей не дерзил.       — Твоя мать оценила бы эти слова, — Белла столкнулась взглядом со стеной, чтобы не смотреть в сторону мужчины, который оказался не самым приятным собеседником.       Этого следовало ожидать.       — Моя мать умерла при родах, — задумчиво протянул Джек, не показав в голосе ни сожаления, ни безразличия.       Воробей знал о своей матери столько же, сколько отец. То есть ровным счётом ничего. Но то, что она была не самой мудрой женщиной — неоспоримый факт, ведь иначе она бы даже не посмотрела в сторону Тига. Да и он не смог стать настоящим отцом. Детство Джека сравнимо со стремительно надвигающимся штормом, когда вода сносит все преграды, но у кого-то все равно получается выжить. Иной раз путешествуя безбилетником на каком-нибудь гнилом корыте, юный пират изо всех сил пытался забыть о своём родстве с пиратским бароном Мадагаскара, который был очень уважаем в преступных кругах как хранитель кодекса чести.       Когда Джек сбежал от отца, ему едва стукнуло пятнадцать, но потенциал внутри него превышал допустимую норму.       — Тиг, этот мальчишка один здесь такой. Пройдёт немного времени, и он станет пиратским бароном, да? — насмешливо произнес Борис Палачник, покуривая свежую сигару.       Нет, он любил отца где-то в глубине души, так глубоко, что это нельзя было даже почувствовать. Тиг всегда находился там, где был нужен: где сыну совершенно неожиданно понадобилась помощь или когда он вновь нарушил кодекс.       — Прости, я…— опомнилась Беллатрикс, но её перебил дверной скрип.       — Подъём, — скомандовал любитель распускать руки, появившийся в проёме явно не с добрыми намерениями.       Кончики его взлохмаченных волос были мокрыми, а лицо выражало эмоцию отвращения к пирату. Будто командир этой шайки никакого отношения к морским разбойникам не имел. Сзади дежурила толпа таких же мерзких ублюдков в красных мундирах и с ружьём наперевес. Они больше походили на трусливых мулов, чем на суровых вояк.       — Я тебе не пёс, чтобы носиться куда вздумается, — Джек дёрнул за цепь, чтобы Белла не вставала.       — Джек Воробей…— цыкнул офицер, повторив до боли знакомую Джеку интонацию — точно такой разговаривал Катлер Беккет, ныне кормящий рыб на дне морском.       — Я чёрт знает сколько лет Джек Воробей, — прервал он, остановив начинающуюся бурю. — Так что запомни, недруг мой: тот, кто хочет видеть Джека Воробья, приходит сам.       До слуха донесся стук зубов и недовольное пыхтение. Белла ликовала, что ей не приходится отпускать колкие высказывания в адрес королевской армии, ведь Джек взял это на себя, дав ей возможность наблюдать со стороны. Набираться опыта.       — Передайте это адмиралу, — хмыкнул стражник, и кто-то тут же побежал выполнять приказ, громко стуча каблуками.       — Кому? — усмехнулся Джек, ушам своим не поверив. — Пират, занимающий высшее звание королевского флота — нонсенс. Кому скажи — не поверят.       — В таком случае, — послышался адмиральский бас, прежде чем Джек увидел лицо говорящего. — Заткнись и говори только тогда, когда тебя спрашивают.       Попытка изобличить Барбоссе явно не понравилась. Покрасневшие щеки можно было разглядеть даже сквозь пудру, а бешеный взгляд не сулил ничего хорошего. Гектор учтив до поры до времени, об этом знает каждый утопленник, убитый лично им.       — Не заставляй уважаемых людей ждать, — посоветовал капер и гордо взмахнул головой, едва не уронив кудрявый парик.       Джек насмешливо поднял бровь, негласно говоря: «Это ты-то уважаемый?» — но спорить не стал. Интерес взял верх.       Беллатрикс чувствовала себя собакой на привязи, и пусть эта роль создавала видимость доверительных отношений, она пыталась эмоционально доминировать над Воробьем, который вновь стал серьёзным и лишил её этой возможности. Джек имеет множество личностей и умело переключается с одной на другую.       Отвыкшие от света глаза ослепило утреннее солнце, вставшее совсем недавно. На палубе красных мундиров было больше, чем муравьёв в муравейнике, и ни одного знакомого лица среди них. Беллатрикс вновь посетила мысль, навевающая опасения.       — Если ты убил ещё хоть одного, — процедила она, нахмурив брови, — я тебя со свету сживу, клянусь.       — Угрожай сколько хочешь, власти не прибавится, — усмехнулся Барбосса и потерялся в рубке, оставив дверь открытой.       — Козёл, — выругалась Беллатрикс и крепко стиснула зубы, почувствовав руку на своём плече.       — Уймись, — посоветовал Джек и настойчиво отвёл её в сторону.       Никто не пытался остановить их, все равно ведь никуда не денутся. Корабль сбавил скорость, по-видимому подходя к нужному месту, и Воробью не слишком нравились догадки, касательные места назначения. Только к одному месту можно подойти так быстро, и Барбосса был отлично знаком с ним.       — Подумаешь, матросов стало чуть меньше, — фыркнул Джек и демонстративно погладил женщину по талии.       Офицеры не пытались греть уши, лишь наблюдали со стороны вместе со своим вожаком, нарядившимся в королевскую мантию.       — Только ты здесь бесчувственный, — Белла повернулась лицом к Джеку, чтобы не видеть этих подонков.       — Разве?       Воробей невзначай провел рукой по кудрявым локонам и легко приподнял её лицо за подбородок. Рядом гордо расхаживали офицеры и рядовые юнги, не обращающие никакого внимания на капитанов судна. Они, вероятно, даже знать не знали, на чьём корабле находятся. Лишь те, что стояли у капитанского мостика и беседовали с Барбоссой, одновременно приглядывая за Воробьем и Лестрейндж, были в курсе.       — Наш добрый друг, — почти шёпотом проговорил Джек, взяв её за руку, — созвал Совет Братства, чтобы освободить богиню Калипсо, и я вот думаю, будет ли работать кулончик?       Джек потянул за чёрную нить на её шее и сжал камень в руке. Сам он не ощущал его силы, но Белла познала её в полной мере.       — Кто ты без него? — пират коварно улыбнулся, чтобы заставить Барбоссу думать, что разговор исключительно романтический.       — Не твоего ума дело, — Лестрейндж спрятала подвеску под корсет и опустила голову на плечо мужчины, предварительно надев маску тревоги и беспокойства, чтобы Гектор хорошо мог разглядеть её.       — Не моего, — согласился Джек, заключив женщину в крепкие объятья. — Но всё же, Лестрейндж? Неужели ты сама не моя?       Белла вздрогнула и с большим удивлением посмотрела на пирата, думая, что ей послышалось. Да, они играли на публику, но, кажется, пользуясь ситуацией, Джек захотел специально позлить её, ведь он точно знал, что ей придётся подыграть.       — Что? — робко и неуверенно произнесла она, пребывая в замешательстве.       Воробей постоянно несёт несусветный бред. Невольно приходится задумываться, как вообще такое может в голову прийти.       — Я ожидал, что ты ответишь, что хоть с ним, хоть без него ты моя и всегда будешь моей, детка. Разве нет? — Джек лучезарно улыбнулся, показывая, что догадка женщины верна.       Повеселиться решил, вздумал играть по-крупному.       — Твоя… Да, твоя, Джек… — проговорила она, стараясь не скрипеть зубами от злобы.       — Но почему же ты не сказала этого сразу, неужто ты на самом деле не любишь меня? — Воробей отстранился от неё и отвернул голову, будто бы обижаясь. Всё выглядело наигранно, но в этом и была вся суть.       Джек точно знал, что делает.       — Люблю, как ты мог усомниться в этом? — воскликнула она, начиная трястись от злости.       Его выходки начинали сильно надоедать.       — Нет. Не верю. Ты просто хотела с моей помощью добраться до цели, да? Ты лишь использовала меня, какая подлость! — мужчина театрально прислонил ладонь ко лбу и издал горестный стон, делая вид, что вот-вот заплачет.       — Перестань, я люблю тебя, — Белла развернула пирата к себе, сильно сжав мужское плечо.       Все присутствующие молча и с большим интересом наблюдали за этой дурацкой романтичной сценкой, гадая, каким будет её финал. Финал был бы роскошен, будь у Беллатрикс оружие.       — Нет, не верю! Докажи, докажи, что любишь меня! — Джек отвернул голову, обиженно фыркнув, ведя себя совсем как мальчишка.       Он до ужаса напоминал Джона.       Беллатрикс сжала кулаки, схватила Воробья за ворот кителя, притянула к себе и страстно впилась в его губы. Этого он и добивался. Джек медленно обнял её, постепенно усиливая объятья, с жаром отвечая на поцелуй, больше схожий с укусом. Она пыталась укусить и побольнее. Слишком много пират позволял себе в последнее время. Через пару мгновений Лестрейндж отстранилась, вновь встречаясь с мужчиной взглядом. Тот ухмыльнулся и подмигнул ей, обжигая губы горячим дыханием.       — Хорошо, я верю.       — Придурок, — фыркнула Беллатрикс и небрежно прижалась к мужчине, чтобы не сгореть со стыда.       — Ну что ты, детка, — Джек заботливо погладил её по спине и обнял покрепче. — Стыдно стало?       — Иди к чертям, — Белла дернулась, попытавшись ударить его незаметно для всех присутствующих. — Это последний раз, когда ты прикасаешься ко мне.       — Вот как, — усмехнулся Воробей и опустил руку пониже, погладив Лестрейндж по пояснице. — Чего это ты напрягаешься? Вчера совсем другая была. «О Господи, Джек! Я люблю тебя!»       Он говорил ей на ухо, совсем тихо, не позволяя никому больше услышать это. Сейчас, когда Беллатрикс всем телом прижималась к нему и сжимала в руках плечи, королевским прихвостням не нужно было ничего слышать.       — «Ох, Лестрейндж, я так люблю тебя, детка! Я хочу от тебя детей!» — передразнила женщина и легко ударила Джека кулаком по спине.       Воробей рассмеялся и отстранил её от себя, чтобы провести рукой по прохладной щеке. Его грубая кожа ощущалась так, будто вот-вот поцарапает, но ощущения не всегда сравнимы с правдой. Особенно если это касается Джека Воробья.       — Я уже говорил, что ты фантастически красива? — выдохнул пират, взяв её лицо в руки.       Карие глаза блеснули на солнце и словно заглянули в самую душу, добравшись до её чертогов. А чертогов в душе Джека Воробья немало, он сам вряд ли мог заглянуть в них, но взгляд Беллатрикс пробирал до костей. Такой он глубокий и многообещающий, что становится ясно, почему все голову от неё теряют.       — Ты много чего говорил, — хмыкнула Белла и попыталась отклониться, но Джек лишь взял покрепче. — Руки убери.       — Хватит выеживаться, детка, — посоветовал Воробей, погладив её по щеке. — Помни, мы не в пещере Шанса и не в обществе блаженных.       — Мы в обществе подонков и убийц, а ты один из них, — сквозь зубы процедила женщина.       — Я подонок или убийца?       — Сам подумай, — Белла наконец выпуталась из его рук и тряхнула головой, отбросив волосы с лица.       — Ты хорошо помнишь, что я не поднимаю руку на женщин, но для тебя могу сделать исключение.       Джек наклонился ближе к её лицу и оставил невесомый поцелуй на щеке, обозначив границу дозволенного и непозволительного. Оскорбления он терпеть не мог, особенно безосновательные.       — Будешь вести себя как бешеная стерва, я придушу тебя этой чёртовой цепью, — Воробей дёрнул рукой, чтобы притянуть Лестрейндж к себе и ещё сильнее ударить по её гордости. — Не советую кусаться.       — Я не…— начала было женщина, но слова потерялись в поцелуе.       Холодном, черством поцелуе.       «Я не девица из борделя»       Джек границ не видел и не мог точно сказать: он делал это по собственному желанию или ради забавы, но в обоих случаях удовольствия это не приносило. Лестрейндж либо укусит, либо ударит, но расслабиться не даст. Строить с ней хорошие отношения — непосильная задача. Беллатрикс должна быть не в себе, чтобы подписаться на такое. Она всеми фибрами души ненавидела Воробья и сама не могла понять почему. Может быть, и не ненавидела, а лишь делала вид, чтобы скрыть раздражение, приходящее вместе с Джеком.       — Мерзавец, — Белла посмотрела на него испепеляющим взглядом, будто сжечь хотела.       — Стерва.

***

      Корабль причалил к берегу, с трудом найдя свободное место и в принципе добравшись до места назначения. Любое судно, желающее попасть в Бухту погибших кораблей, должно пройти через Горло Дьявола — узкий проход, который ежегодно уносит тысячи судов. Это своего рода оберег от закона, позволяющий бухте носить гордое звание «Безопасное пристанище для пиратов». Оно безопасное лишь формально. Если корабль добрался до бухты в целости, его нужно оставить, а затем спуститься в кратер вулкана. Темень такая, что чёрт ногу сломит, и холодина страшная. Ещё одна причина, почему трезвеннику сюда путь заказан. Если не отдаст Богу душу в схватке с каким-нибудь пиратом, так помрёт от холода.       Барбосса настойчиво постучал прикладом по столу, чтобы обратить внимание пиратских баронов на себя.       — Как созвавший всех вас, — громко сказал Гектор, разведя руки в стороны, — я объявляю Четвёртый Совет открытым.       Пираты расселись по местам, приговаривая что-то на своём, а сопровождающие отошли на шаг назад.       — Мерлин, — Белла отвернулась, заприметив капитана Шеваля в боевом раскрасе, сидящего по правую руку от Барбоссы.       Ему доставляло удовольствие носить атрибуты аристократии, в отличие от Гектора.       — Ваши символы власти, дающие право голоса. Попрошу предъявить песо, друзья капитаны, — прокричал капер, когда шум вновь усилился.       Пираты чинно зашарили по карманам в поисках символа власти. Шеваль гордо опустил в тарелку, застеленную пыльным бархатом, пиковую даму и поправил парик.       — И это песо? — фыркнула Беллатрикс, наблюдая, как каждый бросал в тарелку то, что просто завалялось в кармане.       — Ты бы предпочла золотом разбрасываться? — усмехнулся Джек и прошёлся взглядом по каждому барону, которому должен денег.       — Где Воробей? — прозвучал испанский акцент Вильянуэвы, и бароны тут же повернули головы в его сторону.       Получить должок хотел каждый.       Воробей замешкался, пригладив песо, зацепленное за прядь волос. Барбосса собрал Совет, чтобы отплатить долг Калипсо, а быть пешкой в его игре не очень-то хотелось. Если вступать в игру, то только фигурой.       — Позвольте заметить, одного из баронов до сих пор нет, — Джек вышел вперёд, потянув Беллатрикс за собой. — Ну ничего, я готов ждать мисс Суонн хоть до морковкиного заговенья.       Барбосса демонстративно бросил в тарелку жемчужную серёжку и выжидающе посмотрел на Воробья.       — Ах да, внимание, господа пираты, — Гектор неспешно развернул жухлый лист пергамента и надел монокль. — Я, Элизабет Суонн, баронесса Южно-Китайского моря и Сингапура, королева пиратов, в трезвом уме и доброй памяти заявляю, что поддерживаю предложение Гектора Барбоссы на Четвёртом Совете Братства и в доказательство тому передаю жемчужную серьгу. Дата, подпись.       — Король пиратов — женщина? — прошептала Беллатрикс.       — Королева, получается, — отмахнулся Джек, которого снова обвели вокруг пальца.       — А ты ещё под командованием женщины плыть не хотел, — припомнила Белла и бросила взгляд на Шеваля, который рассматривал её в упор.       Никогда ещё не приходилось так ошибаться, мужчины привыкли думать, что видят женщин насквозь. Но по ней и не скажешь, что она пиратка, да ещё и капитан.       — Господа, — произнес Джек и остановился с другой стороны длинного стола, подальше от Барбоссы. — Вы когда-нибудь видели, чтобы какой-нибудь пиратский барон посылал вместо себя шестёрку и отправлял гонцов с записками?       Возмущенные возгласы прошлись по обоим сторонам стола, и все на разных языках, с разной интонацией и громкостью, но равнодушным не остался никто.       — Вот и я не видел. Смею заверить, что эта записка — не что иное, как подделка, а серьга и вовсе не принадлежит Элизабет Суонн.       — Я давал вам поводы сомневаться в себе? — закричал Гектор, чтобы заглушить голоса. — Я собрал вас в прошлый раз, чтобы объявить войну лорду Беккету, и мы выиграли эту войну, теперь наши сородичи угрожают вожакам пиратов со всего мира, и вы вновь оказались здесь по моему приглашению.       — Вы верите этому королевскому псу в парике? — усмехнулся Джек.       — Я остановил прошлую войну и предупреждаю, что все пираты падут под натиском Франсуа Олоне, если мы не объявим войну раньше.       — Только король пиратов может объявить войну, но что-то я его не наблюдаю, — парировал Джек.       Беллатрикс бесстрастно слушала обе стороны, чтобы сделать выбор, чья позиция наиболее близка к успеху.       — Как гласит пиратский кодекс, — возразил Гектор, скрестив руки на груди, — барон имеет право отправить вместо себя доверенное лицо, которое донесет его волю до остальных.       — Ты всё выдумал, — Джек ударил кулаком по столу, обратив взор баронов на себя.       — А вот и нет, — ухмыльнулся капер. — Я вызываю капитана Тига, хранителя кодекса.       Воробей мгновенно помрачнел и замолчал, представляя, что скажет ему хранитель кодекса. Точнее, что он не скажет, ведь с давних пор Тиг собственного сына не жалует.       — Шри Сумбаджи заявляет, что все это безрассудство, — проговорил мужчина писклявым голосом не лучше, чем у самого Шри Сумбаджи, нанимающего переводчиков, чтобы не поднимать себя на смех. — К черту кодекс.       Пираты переглянулись, прежде чем раздался выстрел и пуля поразила говорящего в плечо. Неподалёку восседал сам Эдвард Тиг, ждущий своего часа, и только что ему предоставили это время.       — Кодекс есть закон, — твердо заявил хранитель.       — Тиг, Тиг, — в один голос зашептали бароны.       Джек отчётливо слышал знакомый стук каблуков и шаги, темп которых с годами не менялся, позволяя без труда узнать, когда нужно притвориться спящим. Так Воробей и сделал: притворился непроходимой стеной, не сдвинувшись с места. Тиг был совсем близко, а в глазах пиратов отражался животный ужас, будто хранитель прочтёт их мысли, касательные кодекса чести, и пристрелит за несоблюдение.       — Отойди-ка, парень, — потребовал Тиг, и Джек тут же сделал шаг в сторону, столкнувшись с Лестрейндж, завороженно следящей за хранителем кодекса.       О нем на море легенды ходят не в самом позитивном ключе.       Тиг махнул рукой двум хилым старичкам, которые, с трудом передвигая ногами, несли огромную книгу, в которой собраны все пиратские законы.       — Кодекс, кодекс, — прошёл шёпот.       — Лери, дорогая, — крикнул Тиг.       Джек прикусил губу изнутри и оглядел книгу, с которой уже был близко знаком. В подростковом возрасте он был сыт по горло пиратской жизнью. Однажды пробрался при свечах в тогдашнее место хранения книги и, прочитав о свободе принятия собственных решений, сбежал из-под опеки отца. С тех пор отец с сыном друг друга не жалуют, и Воробей даже не предполагал, что своим выступлением устроит семейную встречу.       По лестнице вбежала темноволосая девушка с крупной связкой ключей в руках. С последней встречи она заметно изменилась и превратилась в необычайной красоты нимфу с характером, как у самой богини Калипсо, или и того похуже.       — Я скучал по тебе, крошка, — шепнул Джек, когда она оказалась рядом, а Тиг уже открывал замок.       — Может быть, тогда я бы тебя почаще видела? — холодно ответила Лери и бросила взгляд на Беллатрикс.       Валерия привыкла быть единственной в жизни мужчин. Она всегда искренне верила, что Джек не водится с другими девушками, а отец не посещает публичные дома. Теперь она тщательно следила, чтобы мысли капитана Тига были заняты исключительно её персоной. Её будущему мужу можно лишь посочувствовать.       — Я с собственным отцом не вижусь, если ты не заметила, — оживился Джек. — Так что радуйся встрече, пока я не покинул это Богом забытое место.       — Ты и без меня неплохо обходишься, — фыркнула Валерия и кивнула на Лестрейндж, сделав вывод о роде её отношений с Джеком самостоятельно.       — Какая была, такая и осталась, — усмехнулся Джек и небрежно приобнял девушку, чтобы смягчить поток её негодования.       — Барбосса прав, — постановил Тиг. — Любой пират вне зависимости от статуса может избрать доверенное лицо.       — Крыса подкильная, — прорычал Воробей и крепко натянул цепь, чтобы выместить на чем-нибудь зло.       — Мне больно, — Беллатрикс дернула на себя в ответ и потерла руку.       — В давние времена на этом самом месте, — продолжил Барбосса и медленно обошёл стол, остановившись напротив Валерии, которая не спешила покидать Воробья, — участники Первого Совета пленили морскую богиню и превратили в узницу плоти.       Пираты гордо закивали, вспомнив о заслугах своих предшественников. Из предыдущих баронов не осталось никого, и ни один из нынешних не понимал истинной сути.       — Это была большая ошибка.       Его слова сразили госпожу Цин наповал: эмоцию немого вопроса было видно даже через многочисленные слои белой пудры.       — Мы стали хозяевами морей, — продолжил Барбосса, пока не все осознали сказанное, — но при этом открыли двери нечестивцам, желающим подчинить себе воды. Лучше было, когда господство на море обреталось не с помощью глупых свитков, а трудом и потом, силой, данной самому человеку. Согласны, что я говорю правду?       — Да, да, — согласились бароны, переглянувшись друг с другом.       Гектор вклинился между Джеком и Лери, застыв в позе Христа-Искупителя.       — Господа, — завершил он. — Дамы. Мы должны освободить Калипсо.       Капер нахмурился в ожидании поддержки, ведь он так старательно убеждал баронов, но вместо этого они бурно запротестовали и встали с мест, обозначив непреклонность.       — Застрелить! — вскричал Амман корсар и указал на Барбоссу дулом пистолета.       — Вырвать язык ему! — поддержал Джентльмен Жокар, ударив кулаком по столу.       — Застрелить! Вырвать и застрелить язык! — согласился Джек и хитро улыбнулся. — И сбрить хлипкую бородёнку.       — Шри Сумбаджи согласен с Барбоссой, — изрёк переводчик, сменивший того, что пал жертвой хранителя кодекса.       — Калипсо была нашим врагом, такая и сейчас, — запротестовал Жокар, размахивая тростью, крепко сжатой в руке.       — А настроение у неё вряд ли улучшилось, — вмешался Шеваль.       — Я согласен с Барбоссой, — заявил Вильянуэва, опустив револьвер на стол и указав пальцем на француза. — Освободим Калипсо.       Он вовсе не был согласен, но занимать такую же позицию, что и Шеваль, не собирался.       — Ты угрожаешь мне? — протянул Шеваль, подойдя поближе к заклятому врагу.       — Заткнис…— вскричал испанец и упал навзничь, получив меткий удар в нос.       Револьвер, сжатый в руке, рефлекторно выстрелил в потолок и поднял шум. Пираты налетели друг на друга ни с того ни с сего и начали остервенело биться не на жизнь, а на смерть. Выстрел всегда означал начало битвы. Бароны бросались друг в друга всем, что попадалось под руки, прокатывали врага по столу, скрещивали шпаги. Верные подданные госпожи Цин усиленно защищали её от нападок, но она и так была единственной, с кем никто биться не собирался.       — Это безумие, — укоризненно проговорила Белла и повернула голову к Джеку.       — Это политика, — задумчиво ответил он, сжав зубы покрепче, чтобы не влепить Барбоссе хорошую оплеуху.       Гектор с трудом забрался на стол и выстрелил в воздух, обозначив окончание всех схваток. Несерьезность начала надоедать, но особенно надоедало всеобщее несогласие с ним и его предложениями.       — Участники Первого Совета пленили Калипсо, — прокричал он. — Мы станем теми, кто её освободит, и в благодарность за это она щедро одарит нас благами.       — Кого это — нас? Тебя? — поспорил Воробей. — На мой взгляд, это все просто брехня.       Барбосса недовольно поморщил лоб и сжал кулак, впившись ногтями в ладонь. Джек имел свой план и усиленно пытался испортить чужой.       — А ты придумал что-то получше? Будь добр, скажи.       Гектор размахивал револьвером, заставляя баронов напрягаться, даже если он не заряжен.       — Наш верный друг и коллега по своей наивности предлагает освободить Калипсо, — Джек жестом попросил сопровождающих расступиться и медленно проплыл мимо Аммана, потянув Беллу за собой, — уповая на то, что она проявит милосердие.       Воробей наклонился к Вильянуэве и посмотрел прямо в бешеные после схватки с Шевалем глаза.       — В чем я сомневаюсь. Можно ли закрыть глаза на то, что она брошенная женщина и фурия в аду по сравнению с ней ничто?       Бароны стойко молчали, не стремясь ответить на риторический вопрос, который вовсе не был риторическим. Джек ожидал ответа.       — Конечно нет, — ответил он сам. — Таким образом, остаётся лишь один выход, мне самому не верится, что я говорю это, но я согласен с…       Барбосса просиял от восторга, ведь Воробей мог быть согласен только с ним. Больше никто ничего не говорил и выдвинуть свою точку зрения не пытался. Пираты привыкли соглашаться с более смышлеными, а не думать своей головой.       — С капитаном Лестрейндж, — заявил Джек и развернул голову к ней, посмотрев в ошарашенные глаза.       Пираты недоверчиво посмотрели на неё. Госпожа Цин скривила губы, Шеваль округлил глаза от неожиданности, Барбосса застыл на месте, глядя на Лестрейндж. Сама Белла совместила в себе все эмоции, удивившись не меньше, чем бароны. Они помнили лишь одну девицу в своих рядах — леди Эсмеральду, чьё место позже занял Джек, второй была Бабуля, уважаемая в рядах морских разбойников, но это совершенно другое дело, на то она и бабуля. Даже Элизабет Суонн — королева пиратов — для них лишь импульсивная девица, которой просто повезло. Пираты принимали женщин, но с опаской и предрассудками.       — Что ты несёшь? — шепнула Беллатрикс, надеясь, что её никто не услышал.       — А у неё есть символ власти? — вкрадчиво спросил Барбосса.       — У меня есть. Не забывай, — Воробей сделал шаг назад и положил руку на плечо Беллы. — Перед тобой мадам Воробей.       — Капитан Тиг, — обратился Гектор к неожиданно переставшему играть на гитаре. — Что гласит кодекс?       Валерия метнула взгляд в сторону хранителя и вернула его на Лестрейндж, крепко сжав зубы. Делить Джека с кем-либо она не хотела, но если он прилюдно объявил о своих отношениях — дело плохо. Считай, Воробей потерян для общества и вернуть его почти невозможно.       — Кодекс перед тобой, — хрипло проговорил Тиг и вновь завёл свою мелодию, которая так же резко оборвется, если произойдёт нечто шокирующее.       Хранитель и сам кодекс плохо знал, лишь основные моменты, хотя должен заучить его наизусть, чтобы воспроизвести законы в случае утраты. Хорошо если книга при пожаре сгорит, но её не единожды пытались украсть и продать Ост-Индской компании — заклятым врагам пиратов.       Барбосса пролистал хлипкие страницы, приговаривая себе под нос: «Это не то. Это не то». Лери с неприкрытым интересом заглядывала ему через плечо, спешно бегая глазами по написанному. Многие пираты его отродясь не видели, не говоря уже о простых обывателях вроде Валерии или королевских прихвостней, благоразумно оставленных у входа в Горло Дьявола. Джек и сам кодекс один раз видел, и то тайно, под покровом ночи.       — Да, ты прав, — нехотя согласился Барбосса и с грохотом деревянной обложки захлопнул книгу. — Она имеет право голоса, не отличное от твоего, но только в случае законного брака. Вы женаты?       Гектор довольно улыбнулся, понимая, что Воробей продолжил представление, но не учёл самого главного. Он не может водить на Совет каждую свою пассию и давать ей право голоса.       — Мы обвенчаны, — протянул Джек, поравнявшись с Беллатрикс у стола.       Тиг оторвал сосредоточенный взгляд от струн и перевёл его на сына, заботливо придерживающего Беллу за руку. Он Воробья ещё птенцом помнит, не мог он обвенчаться и уж тем более начать серьёзно относиться к женщине, имея убеждение, что единственная любовь пирата — море. Джек влюблялся, искренне привязывался, но на одном колене не стоял ни разу и не собирался.       — Кто-нибудь верит на слово Джеку Воробью? — спросил Барбосса, уперевшись руками в стол, будто намереваясь его сдвинуть.       Пираты задумчиво покачали головами и зашептали о старых должках.       — Этот шайтан мне мешок золота должен! — вскричал Амман.       — А мне — ценные боеприпасы! — поддержала госпожа Цин.       — Господа, господа, — прервал Воробей словесный поток недовольств. — Я своих обещаний не нарушаю, имейте терпение.       — Где кольца, Джек? — усмехнулся Гектор.       Кольца не были предусмотрены изначально, ведь у язычников принято руки резать, а не украшением обмениваться. Хотя то были какие-то совсем другие язычники.       — При языческом венчании кольца не предусмотрены, — пояснил Воробей, надеясь, что Барбосса не вспомнит о помолвочных. — Видишь ли, мадам Лестрейндж язычница, я принял её веру.       Белла удивленно приподняла бровь и разглядела капитана Тига, играющего на гитаре в полумраке. Он слушал, внимательно слушал и принимал сторону, но на самом деле метался от Воробья к Барбоссе и обратно. Они вдвоём намеренно путали пиратов, чтобы получить расположение, а не донести суть своего предложения. Только Джек и Белла знали о долге Гектора и его хитром плане об отплате.       — Есть ли среди нас желающие поручиться за Воробья в этом сомнительном вопросе? — нехотя спросил капер, заняв выжидательную позицию.       Был ли тот, кто поддержит Джека, подписавшись непонятно на что? Конечно нет. Ни один пиратский барон не стал бы рисковать репутацией и поручаться за Воробья, чтобы выслушать позицию женщины. Да и какая у женщины может быть позиция? Явно неразумная, а желание Джека спрятаться за женскую юбку вполне естественное, особенно если эта женщина — жена.       — Есть, — до слуха донесся знакомый бас, заставившись пиратов умолкнуть и вжаться в стулья, чтобы ни в коем случае не получить пулю в лоб за несоблюдение кодекса.       — Вот и славно, — улыбнулся Воробей и опустил руку Беллатрикс на стол. — Давай, детка.       Белла даже не успела понять, что он хочет и как она должна преподносить свою точку зрения самым влиятельным пиратам мира. Какой бы ни была её уверенность в себе, эти люди грозились всадить пулю в любого, кто им неугоден. А Беллатрикс, будучи женщиной, вызывала именно такие чувства.       — Наш добрый друг, слуга Его Величества, — протянула Белла и указала рукой на Гектора, напряженно стоящего по другую сторону стола. — Однажды он умер, но мы ведь лицезреем его в добром здравии, так ведь?       Жокар непонимающе нахмурился, а Шри Сумбаджи пригладил бороду, предусмотрительно скрывающую его эмоции. Все негласно согласились с Беллатрикс, ведь Барбосса был живее всех живых, не считая деревянной ноги.       — А всё потому, что Барбосса заключил сделку с богиней Калипсо, чтобы вернуться на землю в человеческом обличье, — пояснила женщина, сорвав бурную реакцию с уст пиратов.       Никто прежде не дерзнул обратиться к ней за помощью, более того, не все знали, где найти Калипсо и кем она стала. Джек тоже был должен и не меньше Гектора мечтал искупить долг, но он достаточно бесчестен, чтобы обещать и не выполнять. Тиа Дальма помогала преодолевать трудности, когда Воробей ещё не был Воробьем. Когда он служил юнгой на «Трубадуре» под командованием отца и мечтал вылететь из этого гнезда и отправиться в свободное плаванье. И даже когда грёзы стали явью, Тиа Дальма была рядом.       — Вы стали пешками в нечестной игре, обманутыми мулами, мышками, загнанными в угол, — Джек потянул за цепь, давая понять, что Лестрейндж ушла не туда.       — Эта женщина смеет оскорблять нас? — недовольно прохрипел Шеваль, поправив съехавший парик.       — Я ведь говорю правду, или вы хотите слепо идти за тем, кто играет нечестно? — вкрадчиво спросила Белла и крепко сжала край стола, понимая, что аргументы заканчиваются.       — Господа пираты, — вмешался Барбосса. — Мы как не верили женщинам, так и не верим. Я спасаю ваши шкуры, хотя мне самому выгоды не предвидится, ведь я королевский адмирал и мне должно быть все равно.       — Тебе не все равно, потому что ты должен отплатить Калипсо её освобождением, — улыбнулась Беллатрикс. — А твои добрые намерения — лишь предлог. Если Испанец отыщет свиток раньше, чем кто-то из нас доберётся до него, пиратам на воду путь заказан, и не только пиратам. Ни Калипсо, ни мы не сможем вернуть себе господство на море. Мы тратим время на разговоры вместо того, чтобы сосредоточиться на защите свитка о Владыке морей. Никто не должен использовать его силу. Иначе предводителей пиратов со всего мира ждёт смерть.       Бароны смотрели на неё как завороженные, даже Амман переступил через свои принципы и выслушал женщину. Что Амман, даже Джек слушал её, взгляда не отрывая, будто сам ничего не знал. Лестрейндж говорила так самоотверженно, что хочешь не хочешь, а поверишь. Поверишь, и плевать будет, какого она пола.       — Поэтому ты так рьяно пыталась его найти и добраться как можно раньше? — Барбосса вступил в игру, не приняв поражение. — И кстати, сразу ли подразумевалось участие Воробья, ведь его ты долго искала, хотя чего искать, вы ведь женаты.       — Я искала свиток, чтобы он не оказался в руках короля Георга II, ведь цель экспедиции — не поимка Воробья, а поиски свитка, — выкрутилась Белла в надежде уйти от вопросов о поисках Джека. — А Джек ведь так непостоянен.       Гектор следил за ней, и глупо было полагать, что можно солгать о курсе и Барбосса поверит. Он знал, где найти «Анну», не без помощи сверхъестественных сил. Он знал больше, чем можно было подумать.       — Его непостоянство в борделях и обществах продажных девок, и ты будешь дальше мне рассказывать, что вы женаты?       — Ты забываешься, — холодно ответила Белла. — За нас поручились, так? Капитан Тиг…       Хранитель остановил мелодию и посмотрел ей прямо в глаза, все отчаянно пытаясь понять: говорят они правду или лгут. Верить сыну он не привык, слишком часто обманывал, а вот невестка — совсем другое дело. Кто знает, может быть, Джек действительно взялся за ум.       — Что гласит кодекс?       Мужчина нехотя опустил гитару на пол и поднялся с места. Пираты запаниковали, будто саму Калипсо увидели, а не чудаковатого пирата, который у Беллатрикс не вызывал совершенно никаких эмоций: ни страха, ни уважения.       — Кодекс гласит, что он череп прострелит тому, кто его ещё раз позовёт, — прошептал Джек, прижав Беллу к себе, крепко обхватив за талию.       Женщина на мгновение потеряла равновесие, столкнувшись с бедром пирата, но спешно ухватилась за край стола. Разыгрывать спектакль перед баронами — совершенно другое, нежели держать за дурака Барбоссу. Беллатрикс почувствовала, как к щекам прилила краска, а от стыда голова закружилась.       — Не наговаривай-ка на меня, парень, — недовольно обратился Тиг и закрыл книгу на замок, не собираясь искать ответ на вопрос, ведь такое в кодексе точно не прописано. — Кодекс гласит, что если у кого-то есть причины поспорить с моим поручительством, то скажите сейчас…       Хранитель взмахнул револьвером, обведя дулом весь зал.       — Или замолчите навсегда.       — Это хорошо или плохо? — задумчиво спросила Белла почти беззвучно.       — Хорошо, что Тиг с какой-то стати защищает нас, или плохо то, что ты запутала всех баронов, включая меня?       — Если у тебя ума не хватает, это не значит, что они меня не поняли, — возмутилась Беллатрикс и крепко закусила губу, когда Джек больно вцепился рукой в кожу.       — Я тебе ещё раз говорю: я оскорбления терпеть не намерен, — прорычал Воробей, наклонившись поближе к её уху.       — Это не оскорбление, а констатация факта, а…       — Мы вам не мешаем? — цокнул Барбосса, скрестив руки на груди.       — Если честно, мешаете, — Джек вступил в игру, отведя Беллатрикс на второй план. — Так кто за то, чтобы освободить Калипсо и отплатить ей долг Барбоссы?       Вильянуэва хмыкнул, не подняв руку, когда узнал о долге. И не только он. Ни один из баронов, за исключением Гектора, не выступил за освобождение Калипсо, ведь с таким трудом бывшие бароны заключили её в тело смертной. Барбосса повернул голову к Тигу в надежде хоть от него получить одобрение, но он играл на гитаре обеими руками.       — А кто за то, чтобы бросить все силы на защиту свитка от Испанца, Чёрной Бороды и Ситцевого Джека?       Госпожа Цин нахмурила брови, услышав имена неприятелей. Пиратов, известных своей кровожадностью и непреклонностью. Руку решился поднять только Джек, ведь Белла за одно с новоиспеченным мужем. И это самые влиятельные пираты мира! Шайка трусов, трясущихся от упоминания Эдварда Тига, не говоря уже о вступлении в войну, ведь защищать свиток придётся кровью, а не переговорами.       — Чувствуете? — спросила Беллатрикс, шмыгнув носом в попытке почувствовать запах. — Пахнет трусостью. Вы уже боитесь, а ведь вы самые влиятельные предводители и ставите себя выше меня.       — Ты женщина, — прорычал Амман, испытывая нечеловеческую ненависть к женскому полу.       — Да, я женщина, но знаешь, что гласит кодекс?       Тиг поднял голову, ударив рукой по струнам, понимая, что ему снова придётся тащить книгу.       — Женщинам разрешено становиться пиратками только в том случае, если они не уступают мужчинам в решительности, смелости и силе воли. Вы видите, что мне страшно? Боитесь здесь только вы — мужчины.       Госпожа Цин победоносно улыбнулась. Её тоже первое время не жаловали, но как только бароны сменились, то стали уважать, ведь Цин вдвое, а то и втрое старше. Белле не нужно было добиваться расположения, она — не пиратский барон, но невежество начинало раздражать сильнее, чем Джек в кают-компании.       — Госпожа Цин поддерживает капитана Лестрейндж, — проговорила женщина, смерив взглядом мужчин.       Жокар потеребил золотую серьгу в ухе, подумав: «Если Цин за, то чем я хуже?»       — Джентльмен Жокар поддерживает капитана Лестрейндж, — мужчина поднял руку в знак принятия стороны.       — Амман корсар поддерживает… эту женщину.       Белла театрально закатила глаза и посмотрела на Шеваля. Она ждала поддержки, ведь француз уже имел честь познакомиться с ней.       — Слушай, детка, я бы предпочёл, чтобы ты была шлюхой, но раз так вышло… — с заметным акцентом проговорил Шеваль. — Я поддерживаю капитана Лестрейндж.       Шри Сумбаджи подтолкнул переводчика в плечо и смерил его разгневанным взглядом.       — Шри Сумбаджи поддерживает капитана Лестрейндж, — быстро произнес переводчик.       Барбосса прикусил язык и скривил губы в недовольстве. Бароны поддержали девицу, которая оказалась здесь только из-за его собственной глупости и мнимых брачных уз с Джеком Воробьем.       — Вильянуэва поддерживает капитана Лестрейндж.       Остался лишь Гектор, одобрение которого ничего не значило. Он в меньшинстве, но власти у него не меньше, чем у всех остальных. С точки зрения каперства, даже больше.       — Капитан Тиг, — обратился Джек.       Тиг постоянно забывает участвовать в голосовании и пользоваться титулом пиратского барона Мадагаскара. Он даже в споры не вступает, предпочитая сохранять нервы в спокойствии.       — Капитан Тиг поддерживает капитана Лестрейндж.       Валерия недовольно цокнула и соединила руки в замок, щёлкнув пальцами. Её желание вцепиться в чёрные кудри хлестало через край. Ещё и Тиг встал на её сторону.       — Капитан Барбосса, — усмехнулся Джек.       Гектор отвёл взгляд на старый затонувший корабль, где хранился кодекс. Чем-то он напоминал нынешнюю жизнь. Бессмысленную и тёмную, зато законную.       — Ладно, будьте вы прокляты, — согласился Барбосса. — Я поддерживаю мадам Воробей.       Белла просияла от единогласного решения и искоса посмотрела на Джека, ожидая следующих действий. Беллатрикс, как и все присутствующие, сама того не осознавая вступила в игру Воробья, но не пешкой. Фигурой. Той, что ходит куда угодно.       — Совет объявляется закрытым, о начале военных действий мы отправим повесточку, — объявил Воробей.       Пираты перевели взгляды на Барбоссу, потому что Джек не вызывал у них доверия.       — Все свободны, — буркнул тот и кивнул Раджетти, чтобы он не забыл тарелку с символами власти.       Воробей лениво обошёл Лестрейндж и встретился с Тигом лицом к лицу. Мужчина перестал играть и посмотрел на сына, собирающегося с мыслями. За последние годы презрение к его персоне прошло, рана от предательства зажила, но желание поговорить с глазу на глаз не появилось.       — Ну, с тобой всякое бывало, — неохотно начал Джек. — Но ты выжил. В этом фокус? Чтобы выжить?       Белла остановилась у него за спиной. Она не хотела участвовать в разговоре, но цепь вынуждала подойти ближе, чтобы рука не онемела. Тиг улыбнулся, искренне, будто сын сделал первые шаги или только появился на свет, будто и не было тех недосказанностей. Будто Джек не сбегал с командой презренного Бори Палачника.       — Фокус вовсе не в том, чтобы жить вечно, Джеки, — Тиг отложил гитару и подошёл поближе, чтобы лучше видеть Беллатрикс, а не Джека. — А в том…       — Чтобы остаться самим собой, — продолжила Лери, появившаяся из ниоткуда.       Девушка взяла Джека за руку, чтобы позлить Лестрейндж, но она понятия не имела, что та даже не обратила на это внимания. Проигнорировала то, что Воробей поцеловал Валерию в висок и крепко обнял. Беллатрикс смотрела только на Тига.       — Надеюсь, мой сын не так плох, как я думаю, — обратился мужчина к застывшей Белле.       Сын. Беллатрикс впервые об этом слышала и, судя по недовольному лицу Джека, не должна была слышать. Выходит, рано или поздно Воробей унаследует титул и кодекс, последнее не радовало даже его самого. Заботы о книге, представляющей огромную ценность, не вписывались в его планы. Быть может, Джек повзрослеет и почтёт эту обязанность за честь, что вряд ли.       — А вы думаете, он плох? — улыбнулась Беллатрикс.       — Вовсе нет.       — Ну на нет и суда нет, — вмешался Воробей и, взяв женщину за плечи, настойчиво развернул ее к выходу. — Рад был повидаться, нам пора. Надеюсь, мама в порядке.       Белла посмотрела на него, прекрасно помня о том, что его мать умерла. Тиг вытащил из кармана засушенную по специальной технике голову, почерневшую со временем. Беллатрикс ужаснулась, но виду не подала.       — Чудно выглядит, — улыбнулся Джек, которого совершенно ничего не смутило.