Владыка морей

      Утро выдалось ветреным. Лодки качало из стороны в сторону, но стоило зайти в дельту — и ветра как не бывало. Джек сидел прямо напротив Беллы и усиленно греб веслами по безмятежной воде. Малкольм, на чьи плечи возложено управление кораблём, не выпил и капли с тех пор, как Беллатрикс ступила на порог «Ангел и корона». Джон вместе с Марти остались на Тортуге, чтобы приготовить провиант и боеприпасы. Матросы морально готовились к возможному отплытию и с нетерпением ждали его. Плотники обеих команд, Пинтел с Раджетти и братья Адамсон, лакали ром до самого утра. Так что с капитанами было только четыре пирата — старпомы и рулевые: Гиббс, Одли, Стокер и Коттон с надоедливым попугаем.       — Если бы ты не свалилась на мою голову невесть откуда, я бы спал где-то в пабе рядом с плотниками, — рассуждал Джек, время от времени забывая, что нужно грести.       — Если бы я не свалилась на твою голову, жизнь была бы скучна, это первое. Второе, ты бы помер, не начни я искать свиток, — парировала Беллатрикс.       Вся команда делала вид, что не слушает их, но каждый специально навострял слух, чтобы знать, о чем говорят капитаны. Малкольм чуть ли не записывал, чтобы рассказать Джону. Даниэль с Коттоном просто проявляли любопытство, а мистер Гиббс чувствовал себя отцом, выдающим дочь — ну, или сына — замуж.       — То есть ты спасаешь пиратов, обходя Георга?       — Ты так и не понял, дело не в нем, — Белла шумно вздохнула, набирая в лёгкие побольше морского воздуха. — Твои коллеги, став владыками, уничтожат всех пиратов, чтобы безраздельно владеть морями.       — О своей шкуре печешься, — кряхтя, произнес пират и пришвартовал лодку у хижины.       — А как иначе, — Беллатрикс спрыгнула на землю и обернулась на старпомов. — Останьтесь здесь.       Гиббс с деревянным треском плюхнулся обратно, а Даниэль вытащил из кармана тонкую сигару. Воробей забрался по приставной лестнице, как обезьянка Джек по рее, и выпрямился, ожидая, когда Беллатрикс последует его примеру. Пришлось подать руку, чтобы Лестрейндж оказалась на пороге хижины как можно быстрее. Забраться в длинном платье не так-то просто, но Белла из принципа не носила брюки, чтобы ни в коем случае не предать свое аристократическое происхождение. Джек, как обычно, без стука распахнул дверь и вошёл внутрь ведьминской обители, пропахшей очередным ритуалом.       — Что-то ты зачастил, — недовольно произнесла Тиа Дальма, оторвавшись от своего занятия.       — Я и сам не рад, — буркнул Воробей и протянул Белле руку, напоминая, что теперь её очередь расплачиваться за услуги. — У нас есть к тебе дело.       Беллатрикс спешно выбрала из многочисленных колец то, которое не жалко, и протянула ему. Мужчина, качаясь из стороны в сторону, прошёл к ведьме и опустил перед ней золотую безделушку, инкрустированную розовым рубином. Лестрейндж обессиленно упала на ближайший стул, по счастливому стечению обстоятельств, самый дальний по отношению к Тиа Дальме. Так сложилось у пиратов: каждый побаивался своенравную ведьму, даже Джек, впервые встретивший её, будучи желторотым птенцом.       — Яви мне загадочные каракули из-под корсажа, — наигранно громким голосом произнёс пират и плюхнулся на стул по правую руку от ведьмы.       Белла оттолкнула от себя пожелтевшую бумагу, и она оказалась прямо под рукой Джека, который увлечённо наблюдал за тем, как Тиа Дальма высыпает фиолетовую блестящую пыль в горящий котёл. Дым поднялся вверх и в мгновение ока развеялся, от чего чёрные губы тронула довольная улыбка и ведьма наконец повернулась к гостям, с шелестом разворачивая криптограмму. Она коротко хмыкнула и, поднявшись с места, открыла крышку сундука, где хранила книги. Послышался треск, затем хруст, потом хлопок закрывшейся крышки и звуки каблуков вернувшейся на свое место женщины с увесистой книгой в руках. Корешок характерно щёлкнул, указывая на старость справочника с символами. Тиа Дальма склонилась над книгой и стала медленно водить по страницам, время от времени возвращаясь к папирусу.       Повисло гробовое молчание, иногда перебиваемое задумчивым бормотанием ведьмы. Она увлечённо исследовала символы на пожелтевших страницах и бегло читала книжные описания. Для Лестрейндж выдалась возможность рассмотреть мельчайшие детали бессменного интерьера. Позади стола возвышались полустеклянные шкафы с экзотическими растениями, имеющими неестественно яркие цвета. Около двери сквозь хижину проходило дерево с висящим на ветке питоном приятного глазу жёлтого цвета с белыми вкраплениями. С потолка свисали банки с землей, какими-то личинками и пыльцой, похожей на ту, что Тиа Дальма сыпала в котёл. Вторая комната завешана тканью, служащей дверью, и не открывалась в присутствии чужих.       — «Там, где меня никогда не было», — ведьма захлопнула тяжёлую обложку и протянула бумагу пирату.       — И всё? — удивилась Беллатрикс, вспомнив, что в криптограмме не одна строка, а двенадцать с половиной.       — Многие символы не несут смысла, — протянула женщина и широко улыбнулась, сверкнув бронзовыми зубами.       Джек взмахнул рукой, негласно говоря: «Ну, штурман, какой у нас курс?» непременно требовательным голосом Малкольма. Фраза, повторяющаяся без конца и края, стала своего рода визитной карточкой Стокера, управляющего кораблём большую часть времени. Беллатрикс раздраженно пожала плечами, подумав, что Воробей такой же капитан, как и она, но вся ответственность возлагается отнюдь не на мужские плечи.       Как только гости покинули Тиа Дальму, она вернулась к отложенным делам. В голове Беллы роились разные мысли, но все сводились к незапланированным денежным тратам. Джек совсем не думал. Чья затея, тот и отдувается, стало быть, неполадки с курсом — вовсе не его проблема. Тем не менее он был готов подставить плечо в любой момент, когда что-нибудь пойдёт не так, а у Лестрейндж что-нибудь обязательно пойдёт не так. После недолгих расспросов команды, лодки сошли с берега. Они в любом случае отплывут ближе к ночи, торопиться нужно лишь потому, что книжная лавка работает до раннего вечера. Это последняя надежда на разгадку.

***

      Беллатрикс быстрым шагом пересекала переулок, не оглядываясь на неуспевающего Джека. Все остальные были либо заняты поручением, либо отсыпались перед дорогой. Он долго отказывался, но спорить с Лестрейндж себе дороже, поэтому теперь Воробей вяло волочился за несбавляющей ход женщиной.       — Послушай, если ты решила пробежаться, — запыхавшись, произнес пират, прижав руку к ноющему боку, — то знай, что тебе это ни к чему.       Белла пропустила недовольство, смешанное с подобием комплимента, мимо ушей и продолжила путь. От пристани нужно было преодолеть три квартала до «Лавки Райли», которая закрывалась через четверть часа. С Джеком она не поделилась своим маршрутом, хотя бы потому что он понятия не имел, где на Тортуге продают книги. Колокольчик на двери коротко звякнул, и хозяин на автомате поднял голову, натянув приветливую улыбку, которая после исчезла.       — М-м-мадам Лестрейндж, — заикаясь, поприветствовал Райли, видящий Беллатрикс не в первый раз, но страшащийся так, будто в первый.       Белла лучезарно улыбнулась, чтобы трусливый торговец успокоился и не раздражал трясущимся голосом.       — Мне нужны книги о морских путешественниках… пиратах, смекнул? — объяснила или, скорее, попыталась донести свою просьбу женщина.       — Эй, моё слово, — по-детски отозвался Джек и опустился на единственный стул для гостей у стола хозяина лавки.       — Я в курсе, — Беллатрикс постучала ногтями по столу, давая понять, что пора заняться поисками.       Райли подскочил с места и скрылся за книжными рядами, впопыхах вспоминая, где могут стоять нужные справочники. Книги о пиратах можно найти только на Тортуге, в остальных местах они являются запрещенными. Находись «Лавка Райли» где-нибудь в Лондоне, хозяин уже бы сидел в Тауэре или болтался на виселице. Тем не менее на службе у Георга есть пираты, действующие со специальным разрешением и королевской печатью. Джек временами представлял себя с забеленным лицом и в парике, но обрести эти атрибуты не стремился, зная, что король только этого и ждёт. Мечтает сломить пиратский дух.       Торговец выплыл из-за стеллажа и опустил на стол увесистую стопку книг. Издания старые, ветхие, и, вероятно, корешки уже рассыхаются под тяжестью времен. Беллатрикс, не дожидаясь, когда Райли озвучит цену, вручила ему горсть золотых монет. Считать не стала, знала, что ещё и на чай оставила. Джек в упор рассматривал круглое лицо мужчины, который ежился под его взглядом и взглядом Беллатрикс. Лестрейндж громко вздохнула и развернулась на каблуках, направляясь к двери.       — Ты ждёшь, что я сама это потащу? — окликнула она, чем вывела пирата из ступора.       Ему внезапно захотелось вцепиться в её шею и сжать до того момента, пока женские губы не сольются с цветом лиц аристократов. Нарочно играла на публику, показывая свое превосходство над Джеком. Сама она вряд ли смогла бы поднять эту стопку книг, что возвышало как раз Джека, но Беллатрикс старательно это отрицала. Чрезмерная гордость осталась с ней со времен выбросов неконтролируемой магии, и только она не позволяет сказать: «Не мог бы ты мне помочь?».       — Да, — усмехнулся пират. — Жду.       Беллатрикс посмотрела на Воробья так, будто хотела дыру в нем прожечь, и вновь открыла дверь, звякнув колокольчиком.       — До морковкиной зацвети ждать будешь, — протянула она, жестом предложила быстрее взять книги и придержала дверь.       Джек перечить больше не стал, выгодные отношения строить надо, а как их построишь с постоянным презрением? Если втереться в доверие к Лестрейндж, можно здорово разгуляться, но это ещё постараться надо. Она и близко его к себе не подпустит, только если вновь не окажется в пещере или более неоднозначной ситуации. Беллатрикс взяла несколько книг сверху и тут же пролистала верхнюю, отметив, что там не слова про Лаффита, по крайней мере в оглавлении.

***

      Ближе к ночи «Немая Анна» отошла от пристани. Белла указала курс по компасу и засела в штурманской рубке с книгами. Надеялась найти полную биографию старика Лаффита и как можно скорее добраться до искомого. Райли в придачу к пиратам подкинул роман о морском приключении и труды мореплавателей, открывших новые земли. Часть книг оказалась на краю стола, где её точно не собирались трогать.       Малкольм заступил на пост и теперь уверенно вёл корабль в указанном направлении. Матросы отдыхали на нижней палубе, отсыпались перед рабочим днем, а все остальные рубились в карты на всякие глупости.       — Джек, — крикнул Гиббс. — Ну хватит там торчать, присоединяйся.       Джек нервно хлопал крышкой компаса, указывающего туда, куда не нужно указывать, потому что Лестрейндж ему даром не сдалась, но она все-таки единственная женщина на корабле. Это значительно возвышало её над пиратами и рядовыми матросами, мечтающими о Беллатрикс днями и ночами. Её каюта была заперта всегда, что говорило отнюдь не о бесстрашии, а револьвер никогда не находился дальше трех футов.       — Да, Джек, присоединяйся, — подхватил Джон. — Или боишься, что я надеру тебе зад?       Хилл — мастер карточных игр. В своём ещё молодом возрасте он обладает блестящей памятью и логикой, обыграть его сложнее, чем сломить гордость Лестрейндж. Он не знал, как задеть Джека, но если взять пирата на слабо — это беспроигрышный вариант.       — На что играем? — Воробей уселся на бочку напротив Джона и взял в руки колоду, проверяя, чтобы его не одурачили.       — На компас, — протянул Хилл, желая стать тем, кто больше всех нужен Беллатрикс — владельцем заветного компаса.       — На Лестрейндж.       — Что?       — Что?       Джон сжал рукой свое колено и стиснул зубы, глядя на хитро усмехающегося Джека.       — Если мы пытаемся сдвинуть друг друга, значит, нужно раз и навсегда решить это, — пояснил пират и опустил колоду на стол.       Гиббс раздавал карты, пока Хилл выходил из ступора. Отказываться поздно, надо рискнуть. Но благородное дело не всегда играет на руку. Существует удача. Джеку может просто повезти.       Игра протекала напряжённо. Пираты разделились по двое и делали ставки на победителя, повышая их с каждым разом. Карты летали из стороны в сторону, а игроки составляли комбинации. У каждого в голове крутилось: «А что если все подстроено?». Джек думал, что играет с шулером, и Хилл считал точно так же, хотя оба играли кристально честно. У второго даже руки начали дрожать, доказывая истинную природу его чувств к Беллатрикс. Воробей от этого лишь ухмылялся, пытаясь отыграть компас, а не Лестрейндж.       — Вскрываемся, — сказал Хилл и перевернул свои карты. — Каре.       На бочке лежали четыре пятёрки разных мастей. Джон расслабился, подумав, что обыграть его невозможно. Гиббс перевернул флеш, Одли — трипс, Марти — две пары, плотники подбадривали игроков и спорили друг с другом о том, кто выиграет. Джек с Джоном играли друг против друга, а не обыгрывали всех в общей сложности. Чья комбинация выше, тот и победитель в споре. Воробей игриво улыбнулся и перевернул карты, предварительно сдвинув их на середину.       — Стрит-флеш, — протянул он и встал, демонстративно направившись в штурманскую рубку. — Как говорится, кому в карты, тому в любви, ну, ты понял, а тебе что там, что там. Одни сплошные провалы, дружок.       — Жулик, — процедил Хилл, но Джек его уже не слышал.       — Я колоду проверял, — заявил Гиббс. — Всё честно, Джон.       Из-под двери пробивался тёплый свет, указывая на наличие людей в рубке. Точнее, только одного человека. Мадам Лестрейндж, холодно относящейся к матросским забавам и почти никогда не принимающей в них участия. Джек без стука открыл дверь и закрыл уже изнутри, встретившись с недоуменным взглядом женщины. Беллатрикс сидела за длинным столом, где обычно восседают штурманы, прокладывающие путь, в окружении книг и быстро бегала глазами по страницам, изредка отмечая что-то гусиным пером. Она заметила вошедшего, но говорить не спешила, ждала, что он сам озвучит цель своего визита, но гость молчал.       — Мне плевать, зачем ты пришел, — произнесла Лестрейндж и опустила дочитанную книгу на стол, тут же открыв новую. — Закрой дверь с другой стороны.       — Ещё зайти не успел, уже прогоняешь, — обиженно произнес Джек и без приглашения плюхнулся на стул.       Воробей наклонился, чтобы прочесть название книги в её руках. «Пиратские клады. Правда или миф?». Лестрейндж полагалась на то, что свиток зарыт в каком-нибудь сундуке, как простые сокровища. Он без слов взял хлипкое издание и погрузился в чтение, чтобы проторчать в рубке как можно дольше. Позлить Джона, иначе говоря. Воробей — один из немногих пиратов, способных похвастаться умением читать, потому что в большинстве своём морские волки презирают всё, что связано с грамотой. В команде Лестрейндж каждый мог блеснуть знаниями, за исключением матросов, а вот Джека окружали истинные пираты, среди которых только капитан и старпом обучены грамоте. Мужчина скользил по буквам и вдумывался в суть, полностью оторвавшись от реальности. Он спокоен и серьёзен, а Лестрейндж долго не могла настроиться на чтение рядом с ним.       — Джек, — позвала Беллатрикс. — Смотри.       Воробей взмахнул рукой и бегло дочитал оставшиеся строки, чтобы перевернуть страницу. После пододвинулся ближе и устремил сосредоточенный взгляд в книгу. «По некоторым данным, капитан Лаффит скончался на острове Делос, Греция. Подтверждений этому не найдено». Дверь шумно открылась, и в проходе вновь показался Джон, которого успокоило то, что комната была не заперта.       — Хочешь сказать, свиток в Греции? — Джек проигнорировал вошедшего, даже не взглянув на него.       — Хочу, — протянула Беллатрикс и кивнула Хиллу в знак того, что пора перестать молчать.       Джон с явным презрением рассматривал пирата, который сидел непозволительно близко к его объекту обожания. Джек, в свою очередь, хитро прищурился и поднял брови, желая услышать, по какой причине Хилл ворвался сюда и крепко сжал кулаки, да так, что костяшки побелели. Неужто собирался выяснять отношения? Джек понял, что Беллатрикс равнодушна к юноше, но он был настолько одурманен ею, что проявлял свою ревность слишком явно и скрыть это даже не пытался. Джон отрицательно покачал головой и вышел, так ничего и не сказав, а Воробей на это сдавленно рассмеялся.       — Компас указал в противоположную сторону, — произнес он и вернулся к «Личностям морских разбойников».       Книга представляла из себя сборник не самых правдивых фактов о пиратах. Первым на страницах разместился Генри Морган — один из создателей пиратского кодекса чести, того самого, за нарушение которого капитан Тиг не медля пустит невеже пулю в лоб. В последствии корсар стал политическим деятелем и предал собственные законы. После того как он захватил Панаму и получил богатую добычу, часть, по легенде, зарыл в Панамском перешейке. Капитан Кидд по дороге в Нью-Йорк, где ему могли предъявить обвинение в пиратстве, часть сокровищ закопал на острове Лонг-Айленд. Но власти оказались хитрее. Они арестовали капера и узнали местонахождение клада. А Кидда отправили в Великобританию и там повесили. Сокровища уже давным давно растрачены властями. Там можно было найти даже Испанца, никогда не убивающего влюблённых, потому что в молодости потерял любимую во время родов. И ни слова про Лаффита. Совсем ничего.       — Неужели ты ему ни разу не дала? — вдруг спросил Джек в надежде утолить интерес.       — Думаешь, я тебе сейчас выложу всю свою биографию? — отреченно промолвила Беллатрикс и шумно перевернула страницу.       — Нет, твои сумасшедшие сказки слушать не хочу, — усмехнулся он.       Белла шумно захлопнула книгу и отбросила на стол. В такие моменты Джек начинал побаиваться её, ведь ты и понятия не имеешь, что эта кудрявая бестия выкинет в следующую секунду. Может быть, ответит с холодным спокойствием, закричит или сразу пристрелит. Джек, подобно пиратам во время игры, делал ставку с самим собой, пока женщина шумно втягивала воздух, надевая на себя маску спокойствия. Ножка стула неприятно скрипнула по деревянному полу, и их лица вновь оказались так же близко, как в пабе пару дней назад. Это была не маска спокойствия, а маска обольстительности, очаровывающая одним своим видом. Вблизи её лицо выглядело не так надменно, как на расстоянии. Взгляд то и дело падал на искусанные губы с аккуратной галочкой и на изящные руки, крепко сжимающие подлокотник стула.       — Ещё раз назовёшь меня сумасшедшей… — медленно протянула Лестрейндж и прижала к виску пирата холодное дуло револьвера. — Я и глазом не моргну.       Беллатрикс использовала этот несложный метод манипуляции, когда не хотела срываться и вести себя как в прошлом — безумно. Привлекательность — сильное женское оружие, способное весь мир поставить на колени, если это потребуется для достижения цели. В данном случае, цель — подчинить себе Воробья и стать для него недоступным желанием. Джек слишком сильно зависим от женщин, чтобы сопротивляться или хотя бы пытаться привести самого себя в чувство. Лестрейндж и пальцем не позволит к себе прикоснуться, если этого нет в её планах.       — Придумай что-нибудь более устрашающее, — усмехнулся пират, демонстративно облизнув губы.       — Устрашающе будет тогда, когда я курок спущу, — Беллатрикс провела рукой по небритой щеке и опустила оружие.

***

      Джон устало лежал в гамаке на нижней палубе и наблюдал за расплывчатой луной. Матросы рядом храпели под благодатным влиянием волн, покачивающих корабль, как заботливая мать детскую колыбель. Он упорно видел облик Беллатрикс в небе, где светилась луна, такая же бледная, как её кожа. Бледная и недосягаемая. Вероятно, холодная, но от этого ничуть не менее желанная.       Он потерял всякую гордость, когда вошёл в «Ангел и Корона» тёплым июньским вечером и встретился с проникновенным взглядом Беллы. С той минуты она стала милее всех и всего дороже, ни одна женщина не способна была затмить её в его глазах. Джон никогда не удостаивался того, что Лестрейндж спокойно позволила Джеку. Не целовал, потому что Беллатрикс вряд ли оценила бы этот жест, не флиртовал, потому что это она позволяла только самой себе. Единственное, что Хилл мог себе позволить, — прикоснуться, и то только на людях. Где-нибудь в пабе, показывая, что сердце мадам Лестрейндж не свободно и пытаться обратить на себя её внимание не стоит.       Джон закрывал глаза и слышал хрипловатый голос, который проникал в разум, подчиняя его себе. Виделись чёрные вьющиеся кудри, чарующая полуулыбка, томный взгляд. Только в его голове она была страстной и нежной, затмевая собой реальную Беллатрикс. Настолько холодную, что от неё можно простудиться. Хилл был не в силах покорить эту холодность и сменить её на тепло. Оставалось только мечтать и представлять Беллу совершенно другой. Такой, какой она никогда бы не стала.       — Эй, Джонни, — позвал Даниэль, вывев юношу из транса.       Джон потёр глаза и поднял голову, поняв, что начал засыпать, строя пустые мечты. Одли склонил голову, заглядывая в глаза друга, и многозначительно хмыкнул, будто прочитав его мысли.       — Воробей до сих пор не вышел из рубки, — произнес мужчина и кивнул куда-то в сторону.       — Если ты пришел, чтобы позлорадствовать, — хмуро ответил Джон, — лучше уйди, и так тошно.       — Больно ты мне нужен. Знаешь, Джонни, если бы ты вёл себя менее придурковато, может, что-то бы и получилось.       — Что это ты имеешь в виду? — возмутился Хилл.       Даниэль не подбирал слова, а был предельно честен и прямолинеен абсолютно всегда. Неважно, касалось это пьянчуги с Тортуги или самого короля, он скажет что думает, даже если поплатится жизнью за это. Джон, в свою очередь, неспособен высказать всё, что думает, в лицо, даже самому неприятному человеку. Каким для него с самой первой секунды был Джек.       — Только то, что сказал, — усмехнулся Одли. — Ты слишком доступен и постоянен, а она любит риск. Так вот, если бы ты не так рьяно распылялся, может быть, привлёк бы внимание Лестрейндж. Не забывай, что из-за тебя мы все отказали себе в составлении плана по соблазнению.       Джон крепко сжал зубы, вспоминая, как в день отплытия «Немой Анны», тогда ещё матросы без конца спорили, кому достанется Беллатрикс, Даниэль был первым в списках, но увидев, как глаза Джона вспыхивают при виде капитана, сошёл с дистанции. Сначала Белла уделяла внимание всем без разбора, потому что это давало немало преимуществ, правда ослепленные мужчины этого не понимали. Одли постоянно разнимал дерущихся пиратов и разбивал споры, которые так и остались пустым звуком. Лестрейндж лишь усмехалась, наблюдая за этим со стороны. Ей всё так же было не по себе от исключительно мужского окружения, но никто из них не был пиратом изначально, потому страшиться было нечего.       — Я проиграю целое состояние, если ты не возьмёшь себя в руки, — сказал Даниэль уже издалека.       Взять себя в руки. Рядом с Беллатрикс это сделать невозможно, потому что мысли начинают подло ускользать, а кровь приливает к щекам. Такое происходит только с Джоном.       Белла вернулась в каюту уже под утро, её видел только Коттон, сменивший Малкольма у штурвала, и Джек, вероятно, слышал, как она ушла, если не слишком крепко спал. Виски стучали от переизбытка информации, так и клоня в сон, но проведённая за книгами ночь не дала результатов. Кроме Делоса, они ничего не нашли, но несколько книг всё же осталось. Это совсем не говорило о том, что в них хоть что-то будет. Создавалось ощущение, будто информация про Лаффита нарочно подчищена, но это лишь ощущение. Беллатрикс верила, что только они смогли найти криптограмму и расшифровать её.       Она сильно заблуждалась.