Не одиноки

Моя огромная любовь к автору оригинальной работы и к самой работе неизмерима словами. Спасибо за этот шанс, Ctankep!

***

Саймон «ГОУСТ» Райли — ОГ–141 В       О Д И Н О Ч К У ЛАС-АЛЬМАС, МЕКСИКА 3 НОЯБРЯ 2022 00:52 Гоуст чуял смрад смерти и гниения, пока гнал внедорожник по узким улицам. Видимость была отвратительная — дождь заливал с каждой секундой всё сильнее, громко барабаня по крыше. На первый взгляд Теней нигде не было видно, но это не означало, что здесь безопасно. Нужно было выбираться, и быстро. Рядом, на пассажирском месте, сидел непривычно притихший Соуп. Гоуст резко вывернул руль, их обоих откинуло на спинку: сбоку раздалось сдавленное, болезненное шипение. — Живой, Джонни? Соуп поморщился, не поворачивая головы. — Порядок, элти. Просто… подлатать бы меня маленько. — Я запретил тебе истекать кровью. Звук, донёсшийся в ответ, напоминал тихий смешок. — Сто раз тебе говорил, я не медик. Да там навылет прошло, ерунда. Это была не ерунда. Охуеть, насколько не ерунда. И всё, чем они на тот момент располагали — внедорожник, кое-какая снаряга и чёртов час езды по дороге, по которой, вполне возможно, их вот-вот могли выследить Тени. Если Соуп солгал, и рана на самом деле была серьёзной, это могло здорово добавить проблем. Сокрытие степени тяжести ранения всегда ставило под угрозу безопасность всех участников операции. Машина с рёвом летела по дороге, а Гоуст пытался сориентироваться в темноте. Улицы давно пустовали, гражданские и местная полиция старались не ввязываться: держались подальше от перекрестного огня. Внедорожник наверняка привлечёт внимание, если не соблюдать осторожность, поэтому Гоуст всматривался в каждую кучу мусора, в каждый тёмный переулок, каждое открытое окно. Лучшие точки обзора необходимо держать под контролем. Он замечал каждую, уводя машину всё дальше от главной дороги. Гоуст сосредоточился на своей задаче, чтобы не думать, что за херня только что произошла. Грэйвз, Шепард, Ласвэлл… он уже не знал, кому верить. Чёртовым предательствам не было конца, но сейчас было важно другое: вести внедорожник и следить за периметром — решать проблемы по мере их поступления. Если они не выберутся отсюда живыми, никакие предательства уже не будут иметь значения. Соуп снова погрузился в молчание. Он никогда ещё не был таким тихим. — Ты со мной, Соуп? — Так… точно, — пробормотал он. Ладонь уже не прижимала рану на плече. Крепкая хватка начала слабеть, а голова наклонилась вперёд. Соуп почти терял сознание. — Джонни, — прорычал Гоуст, протягивая руку, чтобы удержать его в вертикальном положении. Твою ж мать. — Не засыпай. Ты нужен мне живым. — Да-да, я тут… — слабо отозвался Соуп. В его речи снова был слышен сильный шотландский акцент, будто он пьян. — Стимуляторы, по ходу, отпустили… Куда мы едем? — Ищем безопасное место для остановки. — Найди какой-нибудь паб, — попросил Соуп. — Я же тебе бурбон... торчу. — Ничего ты мне не торчишь. — М-гм… — промычал он. Гоуст всё ещё поддерживал его, прижав руку к груди, и Соуп наваливался на неё всем весом. — Разбуди, как доберёмся, мужик… — Не засыпай, Джонни. — Никак, элти… — прошептал Соуп. Гоуст оторвал взгляд от дороги, посмотрел на него. Глаза у сержанта были полуприкрыты: он явно вот-вот отъедет, просто потеряет сознание. Кровь стекала по руке, заливала обивку пассажирского сиденья. Как, чёрт подери, ему вообще удалось пересечь Лас-Альмас в таком состоянии? Сраное чудо, не иначе. — Я просто устал… маленько. Гоуст вздохнул. О фразе, которую он собирался произнести, ему явно придётся ещё не раз пожалеть. — Не молчи. Говори со мной. — Знал, что тебе нравится мой голос. — Он… приемлем. — Это комплимент? — Нет. Соуп усмехнулся — смешок тут же перешёл в кашель. Гоуст крепче ухватился за руль. Соберись. Они выехали на окраину города, тут повсюду стояли заброшенные, ветхие здания. Гоуст замедлил внедорожник, выбирая тёмные, узкие улицы, цепко осматривая округу на предмет укрытия. Сначала нужно покинуть этот проклятый город, добраться до места назначения. Это было бы наиболее правильным решением, но неизвестно, сколько времени оставалось у Соупа. Любой выбор имеет последствия. Гоуст сам сказал ему эти слова, когда они стояли на страже в Аль-Мазре, вместо того, чтобы ринуться за Гассаном, сломя голову. Важно правильно расставлять приоритеты. Жизнь важнее миссии. Гоуст привык работать в одиночку, без необходимости принимать подобные решения. Лучи фар осветили ряд складских гаражей. Гоуст осмотрел периметр, выискивая взглядом камеры, собак, любые другие источники, которые могли выдать их местоположение. В Лас-Альмасе никогда не угадаешь заранее, что тебя ждёт в здании. В любом случае — это риск. Если кто-то заметит, как они въезжают сюда, это будет значить, что Гоуст сам привёл их в засаду. Вопреки ревущим внутри инстинктам, он вывернул руль и остановился на гравийной площадке перед гаражами. — Я тебя… тут подожду, элти, — слабо пробормотал Соуп, — захвати мне… каких-нить орешков, лады? Гоуст спрыгнул с водительского места и медленно огляделся, подняв оружие. Тщательно осмотрел периметр в прицел, прислушиваясь к малейшим звукам, доносящимся вокруг. Никакого лая собак. Никаких радиопомех. Ни телевизоров. Ни музыки. Дождь заглушал всё. Передвигаясь как можно тише, он дошёл до гаража со старым навесным замком. Довольно хлипкий на вид — и действительно, его удалось сбить двумя точными ударами приклада. Подняв складную дверь, Гоуст быстро осмотрелся внутри. Ничего, кроме нескольких коробок, сваленных в дальнем углу. Второго выхода нет — только основной. Расположен в удалении от дороги. Это место было наиболее безопасным из всего, что можно сейчас найти. Он поспешил обратно, вернулся в салон, начал сдавать в открытый гараж задним ходом. — Мы уже в пабе? — тут же воспрял Соуп, поднимая голову. — Так и знал, что ты согласишься. Темно тут. Можно, наконец, снять твою маску. — Нет. — Как ты там сказал… «Скорее, наоборот», — передразнил Соуп с сильным английским актентом, который, судя по всему, был попыткой подражать голосу Гоуста. — Можешь смело показывать мне лицо. Я сам посужу, уродлив ты или не очень. — Джонни, — предупреждающе одёрнул Гоуст, выжимая тормоз. Внедорожник слегка покачнулся от остановки и замер. Гоуст заглушил движок, погрузив их в кромешную тьму, оставив ключи в замке зажигания. — Ну же, Саймон, — протянул Соуп. Гоуст чувствовал на себе взгляд, когда рука в перчатке легко коснулась его ноги. Поднял на Соупа глаза. — Тоже мне, большое дело… Гоуст молча убрал руку Соупа со своего бедра — перчатка была пропитана кровью. — Джонни, откинься назад. Соуп отодвинулся, поморщившись, когда Гоуст вышел из внедорожника и направился к выходу — проверить, не оставили ли они за собой явных следов. Дождь отлично всё маскировал, но Гоуст всё равно пригладил ботинками гравий на съезде, чтобы не угадывалось и намёка на чьё-то присутствие. Вернувшись под крышу, он дотянулся до двери и опустил её вниз, отрезая их от внешнего мира. Было слышно сдавленное бормотание Соупа из салона: отсутствие собеседников совсем его не смущало. Гоуст забрался в машину и включил верхний свет; лампа залила их обоих тошнотворно-жёлтым. Дотянувшись до тактической аптечки, прикреплённой к экипировке Соупа, Гоуст в пару движений открыл её. Сержант уже даже не замечал, есть кто-то рядом или нет: его подбородок снова медленно опускался к груди, а дыхание становилось тяжелее с каждой секундой. Гоуст поднёс руку к лицу Соупа, похлопал по щеке. — Джонни. — Я здесь. — Нет. Джонни, смотри на меня. Соуп тяжело моргнул, приоткрывая серые глаза с широкими, расфокусированными зрачками. Уставился на Гоуста. — Я тебе верю. — Чему веришь? — бросил тот, доставая из аптечки всё самое необходимое. Марля. Кровоостанавливающий порошок. Жгут. Модафинил военного образца. Он повернулся к Соупу и осторожно подтащил его ближе к себе, чтобы удобнее было приступить к работе. Пришлось наклониться над сержантом, удерживая его на месте. Соуп почти не двигался, пока Гоуст отрывал испорченную ткань, которую они использовали, чтобы остановить кровь, когда эта сумасшедшая гонка только началась. — Что ты не урод… На этот раз Гоуст его проигнорировал. Нужно было сосредоточиться на остановке кровотечения. Затянув жгут, он задрал нижнюю часть балаклавы и зубами разорвал пакет «BleedStop». Торопливо начал засыпать порошком обе стороны раны, дожидаясь, пока он затвердеет и застынет. На скорую руку получилось некачественно, но это должно было помочь хотя бы на первое время. Соуп оказался прав: пуля прошла насквозь, и крови он потерял довольно много. В сознании его поддерживал только адреналин. — Даже не спросишь, почему? — протянул Соуп. — Нет. — Из-за глаз, — пробормотал он. Гоуст всё ещё пытался игнорировать голос сержанта, хотя это было невозможно, особенно когда он находился так близко. Невозможно не ощущать тепло, исходящее от тела, жар, лихорадочную дрожь от ранения и дождя. От него пахло медью, кровью, порохом и потом, но подо всем этим ощущался терпкий, знакомый запах Соупа, к которому Гоуст уже почти привык, ведь им пришлось весьма тесно общаться в последние несколько дней. — У тебя такие красивые глаза, элти. Рука дотянулась до лица Гоуста, пальцы в перчатке мазнули по его обнажённой челюсти, прежде чем Гоуст рывком отвернулся, отстраняясь от рук сержанта. Соуп смотрел на него затуманено, непривычно. Даже когда они шутили на миссиях, когда слегка заигрывались словами… он никогда прежде так на него не смотрел. — Прекрати. — Саймон… — Прекрати, — твёрдо повторил Гоуст. Рука опустилась, почти упала, и Гоуст смог вернуться к своему занятию. Он с силой вдавил марлю в рану, не обращая внимание на болезненное шипение, а потом завязал туго, насколько мог, чтобы она не сдвинулась ни на дюйм. После отодвинулся, открыл Модафинил и вытряс на ладонь четыре таблетки. Потянулся к рюкзаку, достал свою флягу. — Открывай рот. — Какое неожиданное предложе… — Открывай свой долбаный рот, Джонни, — прорычал Гоуст. Соуп повиновался, Гоуст положил ему на язык таблетки. Пальцы в перчатках осторожно коснулись губ, затем он помог Соупу запить. — Это двойная доза Мода. Действие у него быстрое. Мне нужно, чтобы ты был в форме. — Господи… — простонал Соуп, когда Гоуст отнял у него флягу. — Оно ж меня вштырит. — Ничего, справишься. Придётся справиться. Как только Соуп вернётся в строй, нужно будет отправляться дальше, чтобы встретиться с теми, кто, чёрт возьми, остался в живых. Если там вообще кто-то остался. — Yer awfy crabbit… — простонал Соуп, утирая здоровой рукой влажные губы. Вода собралась у него в уголках рта. Гоуст старался туда не смотреть вовсе — это просто губы, обыкновенные губы. Раздражающие губы на лице, которое слишком часто освещала широкая улыбка; которое не могли омрачить даже ужасы боя и близость смерти. Лицо, которое вызывало одно желание: развернуться и уйти подальше. Почти всегда. — По-английски, МакТавиш. — Я говорю, что ты… — начал было Соуп, но умолк и быстро заморгал. Посмотрел на Гоуста растерянно, показалось, что взгляд его неожиданно прояснился, стал осознаннее. Он выглядел собраннее, спокойнее, дезориентация от потери крови почти исчезла, сменившись нездоровым, нарастающим кайфом, вызванным таблетками. — Gie it laldy, Мода и правда быстродействующая срань. — В том и суть, — сухо ответил Гоуст. Он снова пододвинулся к Соупу, чтобы закончить с перевязкой. Теперь, когда Соуп не был на грани потери сознания, вполне можно было вернуться к сумасшедшей гонке и продолжить путь. Тишина, повисшая между ними, длилась по меньшей мере несколько секунд. Блаженная, мать её, тишина. Ни звука: ни вертолётов, стрекочущих над головами, ни каких-либо иных признаков того, что Грэйвз мог сесть им на хвост, выследить в этой глуши. Только дождь хлестал снаружи так, словно не собирался прекращаться никогда. У Гоуста не было ощущения, что они защищены, он совершенно точно не чувствовал, что находился в безопасности, но всё равно позволил себе глубоко и медленно вздохнуть, слегка расслабляясь — он даже не подозревал, насколько сильно нуждался в этом вздохе. По крайней мере, в данную конкретную секунду им ничего не угрожало. — Что это за место? — негромко спросил Соуп, оглядываясь по сторонам. — Гараж. — Мы в Лас-Альмасе? — Подтверждаю. — Вот говно, — выругался Соуп. — Не стоило останавливаться, элти. Гоуст ничего не ответил. — Тут безопасно? — Более-менее. Соуп потёр лицо, будто недавно проснулся и теперь пытался отогнать сон. Заметив, что Гоуст наблюдает за ним, он поморщился, слегка даже смутился. — Только не говори, что я нёс херню. — Не больше, чем обычно. — Ma heid’s mince, — прошипел он. Гоуст снова бросил на него многозначительный взгляд, но Соуп опередил, разъясняя: — Это значит, «башка кругом». — Так бы и сказал. — Я… — начал было Соуп, но прервал сам себя и просто покачал головой, — а знаешь, забудь. Гоуст вытирал руки от остатков крови и грязи, чтобы не занести в рану никакой заразы. Соуп снова притих, только начал постукивать пяткой по коврику. Сейчас Мода начнёт действовать в полную силу, и его действия точно хватит, чтобы продержаться бодрячком следующие часов шесть. Рука явно болела нещадно, но это не помешает ему выполнять работу так же качественно, как раньше. Гоуст старался делать всё как можно более тщательно, одной рукой придерживая плечо Соупа, а второй — очищая кожу. Он ощущал взгляд на лице всё время, пока занимался ранением, но старался не обращать на него внимания, пока не вспомнил, что балаклава всё ещё поднята до самого носа. Тогда быстро поднял руку и одёрнул ткань вниз. — Ты такой заботливый. — Просто спасаю тебе жизнь. — Ah dinnae ken, Гоуст, я было на секунду подумал, что на самом деле тебе нравлюсь, — пробормотал тот, глядя, как Гоуст в последний раз проверяет целостность повязки, а потом бросает такой взгляд в ответ, что даже закалённому сержанту стало не по себе. — Да ладно тебе, я просто шучу. Проклятые шутки. Они часто шутили между собой, и это было отличным прикрытием от врага, имя которому — разум. Когда Гоуст узнал, что Джонни ранен, да ещё и без намёка на какой-либо план потерялся где-то на улицах Лас-Альмаса, единственным желанием было его отвлечь от боли и неизвестности, вернуть в настоящий момент — поэтому он начал шутить, чтобы отслеживать состояние Соупа, слышать малейшее изменение его голоса и интонации, поддерживать в нём жизнь. Но сейчас… сейчас Гоуст был зол. Он не чувствовал ничего, кроме кипящей ярости с тех пор, как жар боя утих, а адреналин начал медленно покидать его тело. Джонни был ранен, он был ранен у него на глазах. Он мог погибнуть. Сегодня многие погибли. Это война, и люди на войнах умирали, но сейчас отчего-то всё ощущалось иначе. Хотелось, чтобы сержант просто заткнулся, позволил себя подлатать, не пытаясь скрасить ситуацию дурацкими, мать их, шутками. Между ними всегда, сколько они были знакомы, жило это взаимное подтрунивание. Обычно этот соуповский нездоровый оптимизм золотистого лабрадора-ретривера немного раздражал, когда приходилось работать вместе. Гоуст предпочитал работать в одиночку, в гробовой тишине и болезненной концентрации на цели, в то время как Соуп всегда был командным игроком, склонным к гипер-заботе об окружающих и постоянно забывающем о себе самом. Да, их подтрунивание было привычным, иногда оно даже переходило размытые границы, которые Гоусту то и дело приходилось возводить, но то, что происходило сейчас, было непривычным. Соуп никогда прежде не говорил подобных вещей настолько прямолинейно. Похоже, его осторожность осталась где-то на мокрых улицах Лас-Альмаса. — Саймон, — позвал Соуп, пытаясь поймать взгляд Гоуста своими измученными серыми глазами. Тот не отреагировал, упрямо продолжая проверять повязку на руке. — Ты не виноват в том, что произошло. Гоуст затянул повязку с такой силой, что Соуп сдавленно выдохнул. Он, чёрт возьми, не хотел об этом говорить. Он не хотел говорить ни о чём, занимаясь долбаной перевязкой раны на руке сержанта. Теперь, когда никто не собирался умирать или терять сознание, хотелось, чтобы Соуп просто заткнулся. — Отставить, — глухо бросил Гоуст, отодвигаясь и возвращаясь на водительское сидение. Мир за закрытой гаражной дверью бесконечным потоком заливал дождь — трудно было бы услышать, даже если бы кто-то решил подойти к их позиции вплотную. Гоуст ощущал свою незащищённость, это даже близко не напоминало безопасное место. Если Грэйвз каким-то образом взял их след, Тени накроют их прямо здесь, и всё будет кончено, сразу же. Теперь, когда Соуп на ногах, нужно было выйти отсюда, проверить периметр, сделать хотя бы что-то, кроме долбаного сидения на одном месте и раздражения от того, как кое-кто заполняет тишину своими бесконечными комментариями. — Не знай я тебя лучше, — снова начал Соуп, игнорируя его раздражение, — сказал бы, что мне на секунду показалось, будто ты беспокоишься обо мне. — Я беспокоюсь, что ты не заткнёшь свой рот. — Ой да ладно тебе, Гоуст, — вздохнул он, переполненный напускным разочарованием. — Я-то думал, между нами возникла особая связь… Гоуст ничего не ответил. Он вымотался, слишком устал, чтобы продолжать эту безобидную перебранку. Соуп мог бесконечно жать на болевые точки своими колкими, маленькими остротами или неловкими двусмысленными фразочками, шутками и подколами. Гоуст же мог отвечать, когда был в настроении, но сейчас явно не тот случай. — Заткни свой чёртов рот, Джонни. — Может, ты мне его и заткнёшь? — с ухмылкой отозвался тот. Упёртый. Какой же он упёртый. Гоуст чувствовал, как в нём поднимается новая волна раздражения. — Мёртвым ты явно будешь меньше болтать. — В смысле, хочешь меня прикончить? — В смысле, нас обоих прикончат, если ты не заткнёшься, — прорычал Гоуст. — Я бы предпочёл другие способы занять себе рот, — тут же подхватил Соуп. Гоуст хорошо слышал в его голосе идиотскую ухмылку. — Хотя, тишина в этом случае тоже будет сомнительная… Гоуст тяжело уставился на него через салон. Соуп прислонился здоровым плечом к пассажирскому окну и ухмылялся: от этой кривой, дразнящей улыбки у Гоуста затапливало жаром живот, и чувство это явно не было столь же безжизненным, как тупая злость. Соуп просто пытался шутить, он всегда так делал — но все попытки смутить Гоуста и подколоть его никогда не венчались успехом. Обычно игнорировать их было проще, чем сейчас. Это просто привычный идиотский юмор сраного новобранца, едва закончившего академию и уверенного в том, что он и именно он изменит мир к лучшему. Но порой это превращалось во что-то иное. В нечто большее. Соуп получал удовольствие, когда ему удавалось смутить Гоуста, и, хрен знает, почему, но каждый раз это просто выводило из себя, приходилось обрубать всё на корню, бросив какую-нибудь фирменную мрачную фразу, которая заставляла Соупа закрыть рот. Сержант шутил и с другими парнями, это напоминало братство, образовавшееся после совместной службы, но с ними было иначе. Не так, как с Гоустом. После подтрунивания над ними никогда не возникало желания задуматься, шутка это была или нет. Была ли в шутках хотя бы малая доля правды. — Пора выдвигаться, — сказал вместо всего этого Гоуст. Они и так проторчали здесь дольше, чем могли себе позволить. Грэйвз был хладнокровным стратегом, ему явно не потребуется много времени, чтобы перегруппировать Теней и начать новую волну штурма. Гоуст уже открыл дверь внедорожника, когда в его остановила торопливая рука. — Подожди, — попросил Соуп, замявшись. Он сильно сжимал пальцами его предплечье, но отпустил, стоило Гоусту бросить на него взгляд. — Дай мне минутку, и поедем. Гоуст внимательно смотрел на него в ответ. Несмотря на шуточки, бесконечным потоком льющиеся у Соупа из пасти, ему явно было не по себе. Нога ещё сильнее и чаще отбивала пяткой по полу: настолько, что салон начал слегка покачиваться. Взгляд то и дело проваливался в пустоту. Мода бушевал в его организме, подминая под себя, как товарный поезд, а Соуп и без того потерял много крови. Не самая лучшая смесь. — Ничего, попустит. Он ждал, что Соуп снова отшутится, но шутки, видимо, кончились. Соуп только провёл ладонями вниз и вверх по бёдрам, словно ему было сложно усидеть на месте. — В чём дело, Джонни? — Дозировка слишком большая, — выдохнул он. — Попустит, — повторил Гоуст нетерпеливо. Им действительно пора было выдвигаться. Нужно было вернуться в поле, вернуться к делу и вершить старое-доброе правосудие. — Давай, Чарли Майк, Джонни. Тени всё ещё рыщут по городу. Соуп на мгновение замолчал. — Проблема не совсем та, что ты думаешь, — выдавил, наконец. Гоуст снова уставился на него через салон. Он ни хрена не понимал. Да, Мода всегда оказывал жесткое и быстрое действие — натягивал нервы стальными пружинами; казалось, что тебя вот-вот долбанёт разряд тока; после него всегда раскалывалась голова, будто пару раз приложили виском о стол, но ощущения не были настолько плохи. Они напоминали чистую, концентрированную сосредоточенность, как разряд, пущенный прямиком в мозг. Он всегда работал даже лучше, чем стимуляторы. Соуп явно был готов вступить в бой, а не отступать. — Слушай, я всегда ненавидел эту срань, — выдохнул Соуп, потирая лицо рукой. — После него я начинаю заводиться. Гоусту потребовалась минута, чтобы понять, что Соуп имел в виду. Сержант теперь вовсе не поднимал взгляд, а Гоуст не мог оторвать глаз от раскрасневшегося лица и от того, как Соуп яростно кусал свою губу, глядя куда угодно, только не в сторону Гоуста. Всё очень резко встало на свои места. В любой другой ситуации он бы нашёл это охренеть, каким забавным. Шотладский засранец столько времени едва не выпрыгивал из штанов, сидя здесь и пытаясь дразнить Гоуста своими дурацкими шутками, в то время как на самом деле проблема в штанах была у него самого. Но сейчас не та ситуация. Каждая минута, потраченная впустую, давала Грэйвзу всё больше шансов обнаружить их укрытие. Гоуст должен был отвлечь Соупа от идиотских мыслей, вернуть его к выполнению миссии, как всегда делал по коммуникатору. Пришла пора отвлечься. — МакТавиш. — Элти. — Хочешь анекдот? — Как-то не особо. — Где окажется враг, ступивший на минное поле? — Где? — Везде. Соуп фыркнул, потом всё же глухо рассмеялся. — Ещё? — Да, сэр. — Что делает человек, которого переехал танк? — А знаешь, я передумал. — Хрустит. — От твоего юмора аж в салоне потемнело, элти, — пробормотал Соуп. — Это всё? — Я же говорил, мы можем заниматься этим всю ночь, — ответил Гост, но это была ложь. Не было у них никакой ночи. Он взглянул на наручные часы. То немногое время, что у них оставалось, неумолимо заканчивалось. — Ты готов, Соуп? — Нет, сэр. Твою мать. Гоуст, конечно, мог завести внедорожник и вырулить на дорогу, просто отправиться к месту встречи; но несобранный, раненный Соуп, который ни черта не соображал, погружённый в посторонние мысли, был опасен в первую очередь для Гоуста. С таким Соупом было куда рискованнее начинать операцию, чем вообще без него. Он выглядел напряжённым и взвинченным, застывшим на своём месте, покусывая костяшки пальцев и таращась в темноту за окном. Отвлекающая тактика Гоуста на этот раз не работала так, как нужно. Придётся поднимать градус. — Хочешь ещё? — Хватит с меня сраного армейского юмора, Гоуст. — Хорошо. Депрессивные люди делают лучший минет. Соуп вытаращился на него, недоумённо изогнув брови. — Потому что действительно хотят задохнуться, — закончил шутку Гоуст. — Твою ж медь, Господи, — выдохнул Соуп. — Ты совсем свихнулся, элти? Было похоже на то. Сержант выглядел так, будто не мог подобрать слов. Соуп всё ещё смотрел на Гоуста, пытаясь понять, зачем он всё это говорит, но если это отвлекало его от затруднительного положения, оно явно того стоило. Даже учитывая, что позже Соуп наверняка с лихвой припомнит Гоусту всю эту хрень. Если, конечно, они выживут. — Какая разница между членом и таблеткой? — Член не проглотишь, — на удивление быстро включился Соуп. — Спорное заявление. Тот уставился на Гоуста в абсолютном шоке. — Это что, провокация, Саймон? — Может быть. — Так, ладно, ты меня затрахал. — Нет, — пробормотал Гоуст, бросив на Соупа пристальный взгляд. — Пока нет. Примерно с минуту Соуп пытался рассмотреть выражение его лица, скрытого под балаклавой, после чего сдался и снова уставился в окно. — У меня есть ещё парочка шуток. — Давай лучше не надо. — Какой девиз у дрочера? — Haud yer weesht… — процедил Соуп. — «Жизнь состоит из взлётов и падений». — У меня тоже есть одна шутка для тебя, — резко выпалил он, поворачиваясь к нему и глядя в глаза. — Как сделать минет и не подавиться? — Не болтать с набитым ртом, — негромко ответил Гоуст, спокойно встречая прямой взгляд. — Вот, значит, что тебе нужно, Джонни? — Отъебись, — огрызнулся тот, отворачиваясь, побеждённый в своей собственной игре. — Просто дай мне пять сраных минут, я возьму себя в руки. Гоуст очень хотел насладиться торжеством этой крошечной победы, но время утекало, как песок сквозь пальцы. К чёртовой матери регламент. Он протянул руку и выключил свет в салоне, позволив их окутать почти непроницаемой темноте. Скрытый мраком, он снял с головы тактическую гарнитуру АМР и стащил балаклаву, бросив её на приборную панель. Осознание, что Соуп не видит его: лишь, возможно, тени и угадывающиеся очертания, — не притупляло мерзкое ощущение незащищённости, когда воздух коснулся кожи и волос. — Элти, — неуверенно позвал Соуп. В голосе явное замешательство. Гоуст стянул перчатки, тоже бросив их на панель. Затем, не дожидаясь, пока Соуп скажет что-то ещё, переместился, придвинулся ближе, опускаясь вниз и упираясь коленями в пол салона, оказываясь перед застывшим как статуя сержантом. Места здесь едва хватало для двоих взрослых мужчин, не говоря о том, что они оба были в боевой экипировке, но Гоуст справился. — Мне нужно, чтобы ты был готов к бою, Джонни, — произнёс он низким голосом, глядя на Соупа из темноты. — Скажешь хоть одно сраное слово, я тут же остановлюсь. — Гоуст… — снова пробормотал Соуп, но умолк, стоило Гоусту начать расстёгивать ремень. Он справился с этой задачей очень быстро, не давая себе ни секунды, чтобы замешкаться. Как только штаны оказались расстёгнуты, он развёл в стороны молнию ширинки и высвободил напряжённый член. Осторожно опустил голову. Пьянящий аромат мужского пота и соли ударил по обонянию ещё до того, как самый кончик члена коснулся губ. Гоуст мягко и широко лизнул его, увлажняя головку, а потом взял в рот целиком, пока не почувствовал, как она упирается в заднюю стенку горла. Сверху донёсся судорожный, придушенный выдох. Руки Соупа взметнулись: зашарили вокруг, словно пытаясь найти опору — одна вцепилась Гоусту в ремень тактической экипировки, а вторая лихорадочно провела по коротким волосам, но тут же замерла, будто Соуп был не уверен, позволено ли ему так касаться. Гоуст никак не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал подобное прикосновение к своим волосам. Не обращая внимания на нерешительность Соупа, Гоуст подцепил его за бёдра и стащил ближе к себе: так было удобнее. Они не могли позволить себе растягивать удовольствие. Время стремительно уходило. Он втянул щёки и принял Соупа настолько глубоко в горло, как только смог, сильно двигая головой вверх и вниз; скользя по напряжённому члену, пока не услышал, как Соуп начинает задыхаться. К терпкому вкусу его члена добавился горьковатый привкус смазки, и Гоуст знал, что всё это не продлится долго. Он сосал, втягивая стояк в рот и туго обхватив его губами, пока горячие пальцы не впились в его волосы, умоляя сбавить темп. То, как короткие ногти заскребли по коже головы, заставило собственный член сильно дёрнуться между ног. Как же давно Гоуст не стоял вот так на коленях, но, чёрт возьми, звуки, которые издавал Джонни, стоили того. Он опустился ещё ниже, заглатывая член, задевая носом мягкие волосы у основания, и почувствовал, как Соуп невольно подался бёдрами навстречу, пытаясь войти глубже. Вот, значит, каким он был. Нуждающийся в удовольствии ублюдок. Не размыкая губ, Гоуст сдёрнул штаны Соупа до колен. Пальцы снова в замешательстве впились в его волосы, стоило лишь Гоусту коснуться его ноги и осторожно сжать. Это было единственным предупреждением, прежде чем ладонь начала медленно подниматься вверх, оглаживая пальцами мягкую кожу внутренней стороны сильного, мускулистого бедра, а затем — опустилась к яйцам и слегка их сжала. Сержант слабо застонал, стоило Гоусту обхватить их пальцами и начать массировать в руке. Пока Соуп сосредотачивался на новой ласке, Гоуст позволил себе скользнуть большим пальцем глубже, пока не коснулся тугого кольца мышц внизу. — Сука, — прошипел Соуп еле слышно. Гоуст простил бы ему сейчас любые слова, потому что в этот самый момент он осторожно вводил в его тело палец. Нельзя было давать Соупу ни секунды на раздумья о том, что происходит, поэтому Гоуст туго заскользил языком вокруг набухшей головки и тут же ощутил, как разведённые ноги Соупа начинают мелко дрожать. Он грубо ласкал его, не прекращая сосать, а сержант издавал такие звуки, что скрыть накатывающее возбуждение теперь ни за что бы не вышло. Соуп толкался в его рот, одержимый влажным трением, которое дарил язык Гоуста, и в то же время насаживался на его большой палец. Гоуст осторожно извлёк его, собирая скопившуюся на члене слюну, быстро смазал ею пальцы, а затем медленно ввёл внутрь указательный и средний — тело приняло его тугим жаром. Соуп лихорадочно вцепился в ремни его снаряжения, издавая задушенные стоны, которые только ещё сильнее подстёгивали Гоуста. Он согнул пальцы, безошибочно нащупывая крошечный чувствительный бугорок, и тут же почувствовал, как член Соупа несколько раз мощно вздрогнул во рту. И нескольких секунд не прошло, как сержант начал кончать, тяжело выдыхая и горько выплёскиваясь в глубину горячего рта, пока Гоуст жадно втягивал в себя его член. Он выдаивал Соупа, растирая пальцами его простату, пока член не обмяк, и брать было больше нечего. Гоуст осторожно облизал его в последний раз, убедившись, что он полностью чист, а затем отстранился и аккуратно вытащил пальцы. В темноте глаза Соупа практически сияли, он явно никак не мог подобрать слов, так что Гоуст грубовато натянул на него штаны, застегнул молнию, а за ней — пуговицу. Затем протянул руку, легко похлопал Соупа по щеке ладонью, после чего вернулся на водительское место. Взял одну из марлевых повязок, вытер пальцы начисто, отбросил её в сторону после. — Это было неожиданно эффективно, элти, — пробормотал Соуп, всё ещё слегка задыхаясь. — Главное тактическое правило — будь непредсказуем. — Так точно, но… ты ведь уже делал это раньше? — Может, раз или два. — А говорил, что в боевом уставе дружба не значится, — заметил Соуп. — Я, видать, таки пропустил пару глав. — Это называется быть «боевым товарищем», Соуп, — сказал Гоуст, дотягиваясь до брошенных перчаток и надевая их на руки. — Я просто сделал то, что было необходимо, чтобы помочь тебе вернуться в строй. — Мне казалось, ты говорил, что у тебя нет сердца… — Я сказал, что оно ледяное, — исправил Гоуст, бросая взгляд на сержанта. Здесь всё ещё было темно, но взгляд его был слишком ощутим даже в темноте. — Это не значит, что оно не бьётся. — Сейчас бьётся? — Ты мне скажи, — отозвался он, прежде чем понял: стоило промолчать, потому что Соуп вдруг подался вперёд и прижался ртом к его губам. Для Гоуста оставалось загадкой, как вкус другого человека может казаться настолько знакомым, хотя вам с ним всегда с трудом удавалось найти общий язык. Это было слишком похоже одновременно на то, что им никогда не следовало бы делать, и на то, что никогда не стоило прекращать. Соуп не был нежным — он напористо лизнул рот Гоуста, прежде чем тот успел прийти в себя. Гоуст чувствовал: его рот под жадными губами становится податливым, настолько не привыкший к подобной близости, что оставалось лишь застыть на месте. Сержант исходил жаждой, его поцелуй оказался настойчивым, и Гоуст невольно поймал себя на том, что готов переосмыслить каждую их идиотскую шутку. Через пару секунд он всё же оттолкнул Соупа и сел ровно на своём сиденье. Схватил балаклаву, быстро надел её, поправляя узор черепа на лице, чтобы наверняка убедиться, что лицо надёжно защищено. Как только он закрепил маску на месте, к нему вернулось успокаивающее ощущение, что он полностью контролирует ситуацию. — Ладно тебе, Саймон… — Наш приоритет — миссия, — напомнил Гоуст, выпрыгивая из внедорожника. Прежде, чем наклониться и открыть гаражную дверь, он быстро привёл одежду в порядок. Дождь прекратился. Надо же, он даже не заметил, когда именно. Вернувшись к машине, он сел за руль, кивнул Соупу и бросил: — Пора выдвигаться. Соуп протянул руку и плотно прижал её к члену Гоуста. Он был наполовину твёрдым, но сейчас непозволительно было на это отвлекаться. — Уверены, что готовы к бою, сэр? — Я готов всегда. Соуп нехотя отнял ладонь. — Я не привык бросать дела незавершёнными, мужик. — Возможно, позже. Гоуст, даже не поворачивая головы, почувствовал, как у Соупа удивлённо поднимаются брови. — Это обещание? — Я бы сказал, пари. Соуп криво ухмыльнулся. — Хорошо, элти. Гоуст кивнул и завёл внедорожник. Медленно выехал из гаража, настолько незаметно, как только мог; стараясь привлекать как можно меньше внимания, вернулся на дорогу. Где-то здесь всё ещё были Тени, несмотря на то, что они явно потеряли их след. Часы показывали около двух ночи, нужно было быстро добраться до места встречи и надеяться, что по прибытии им удастся придумать какой-то план, который не закончится ничьей смертью. Вокруг было тихо. Соуп тоже молчал. Его нога больше не отстукивала по полу. Гоуст направился к точке назначения, всё ещё ощущая во рту его вкус. Это было приятно.