Запах одуванчиков

22 декабря 2066 года, Балясна. «Милый Савва! Саввочка Давидович. Я улетаю. Так надо. Ты прости меня, и мне очень жаль. Но я не знаю, что другое я могу сделать, чтобы всё стало хорошо. Это Фатов виноват в твоей болезни, это он заклял сперму Коли (жирно обведено и подчёркнуто несколько раз). Они пасли меня. Это из-за моего прошлого. Во Мшанске я работал в эскорте в ночном клубе одного парня, Андриана по фамилии, кажется, Чандер, и задолжал ему большие деньги за рут. Фатов нашёл Андриана, и они угрожали мне, что убьют Юлю, Майку и родителей, если я не совращу тебя и не разрушу твою карьеру. Я так не могу потому, что люблю тебя. И поэтому я решил написать тебе и покинуть. Они не смогут навредить тебе через меня и шантажировать мной, а я хочу найти себя и сделать так, чтобы ты мной гордился. Я вернусь, когда будет можно. Я буду любить тебя вечно. А если я умру раньше, то буду любить тебя даже мёртвый. Ты самый-самый лучший директор, спасибо тебе за всё, и спасибо за другого меня. Я не знал, что во мне есть столько силы и столько Неба. Я верю, что ты тоже сильный и разберёшься с гадами. Я люблю тебя. Прости меня. Мне очень стыдно. Будь счастлив и будь президентом. Ты сможешь всем сделать хорошо, как сделал мне. Ты очень добрый и справедливый. Я тебя недостоин. Но я попробую всё исправить. Не ищи меня. Целую тебя и снова люблю, Диня». — Что же это? — Листок с расплывшимися местами маркерными буквами дрожал в руках. — Как же это так? — Савва был настолько растерян, что бормотал вслух, рыбам, сбежавшимся к углу аквариумного стекла в ожидании корма. — Что он удумал? Шутит. — Савва протёр с глаз якобы морок, невидимую пелену. — Дурит, скоморох. — Он вскинулся, заметался по апартаментам, как полоумный. — Диня! Динька! Динька, хватит, ну, нам на тренировку пора! Да что же, ять! — Нарвался в шкафу на замершую бабушку с воздетым над головой портретом Малюты. Прикрыл дверцы, всплеснул руками, топнул: — Да как же так можно-то? Диня! За что?       Опять пробежал от буквы до буквы записку, шепча следом, чтобы яснее понять смысл. Осмыслил. Засомневался, что понял не так. Перечитал. Упал на диван у бассейна. Нашёл на подлокотнике светло-русый волос и Динькин включённый омник. Ошалело уставился в него, свыкаясь с новостью. Улетел, улетел без связи. — Это Фатов. Надо было догадаться самому. А Диня? Да какого Велеса он не попросил помочь?! Я бы защитил его! — Савва высказал возмущение приблизившемуся Сэму, будто кот мог повлиять на случившееся. — Но нет, сука. Сбежать легче. Удрать, смыться, бросить калеку! Ять, да за что?! Что я ему сделал! — Мяу, — ответил Сэм.       Яхонтов схватился за волосы, постоял посреди хором, пытаясь не предаться отчаянию, после уговорил себя — слезами горю не поможешь. Злобой тоже. «Найти. Догнать. Разыскать. Или нет?»       Мережка, сука, на сей раз заткнулась наглухо. Как эта хуйня, ять, работает? Вчера чутьё было, что твоя локационная тарелка, а сегодня утюгу подобно! Савва ринулся искать браслет, чтобы набрать Бляхе, но та сама показала его нахождение, вызвонив раньше. Жаль, нельзя позвонить прямиком на Диню! — Алë, Бля, Динька не у тебя часом? — Привет, мой хороший, нет, — её мягкий тон и шум машины очень не понравились Савве. И вот тут хуев передатчик в голове словил лихо! Напряжение от неё шло практически осязаемое. — Ты где? — выпалил Яхонтов. — Подлетаю к тебе. — Зачем, ять?! — Есть новости. Жди меня. — Бля не дала наорать в ответ, завершила вызов. Савва постоял, вытирая нервный пот с лица. По детской привычке прикусил большой палец. Шлёпнул себя другой рукой, заставив вытащить изо рта. Швырнул полусмятое соглашение на диван и с «ятью» помотал чистить лотки да кормить зверинец. «Сука! Улетел! А рыбы? А Мардук?» — Безответственный мальчишка! Да ну, нахер! Вернётся. Пошляется и вернётся. Да ведь? — приговаривал Савва с каждой выброшенной в унитаз какашкой. Вскоре Бля задребезжала дверным звонком. — Ну? — за шкирку втащил её в дом Савва и закрылся на всё замки. — Что он удумал? Где его искать? Ты же про Диньку новости привезла? — Он просадил подругу острым взором. Та поджала губки почти братовым жестом и мотнула волосами. — Я сказала Майе, что еду на работу. Бейби... — Что, ять?! — Яхонтов взмахнул руками, и тут только обнаружил, что совок всё ещё зажат в правой. — У неё вчера подтвердили диагноз. Острый миелобластный лейкоз в особо агрессивной форме.       Кажется, так они и застыли у двери, поняв друг друга на птичьем языке, глядя глаза в глаза. Бляха, теребя кисти шарфа, и Савва с совком для кошачьего говна. Её блестящие роговицы дрожали, готовые намокнуть, а у Яхонтова внутри, на одной половине души бушевала песчаная буря, другую же объяла вечная, пронизывающая до костей мерзлота. Надо было разрушить оцепенение, и эту трудную задачу Савва взял на себя. — Лялькина работа? — Угумс. — Бляха прижала кулачок к глазам и стёрла первые слëзы. — Ты это держала в себе? Ты её подозревала? Она закивала. — Проклятье было послано ею? — Да. Это сделала Майя. Она запустила битый код в программу.       Новый удар по яйцам. Савва довёл Бляху до дивана и молча дал ей прочитать Динино послание. Она так же выдержанно пробежала строчки, то и дело вытирая щëки и шмыгая носом, и отдала мокрую бумагу Яхонтову. Прошелестела с печальной ухмылкой: — Вот и ответ, откуда у её виллы растут финансовые ноги. Неужели, это для них цена твоей жизни? Кусок земли в Веталии. Ублюдки. Слов нет. — Ты знала, чем твой брат занимался во Мшанске? — перебил Бляху Савва. — Нет. Я знала, что он работал танцором в ночном клубе и наркоманил. Но проституция... — Бля смотрела на бегущую из форсунки бассейна воду и почти шептала. Савва чуял — она не врёт. И сама в шоке. — Как его найти? — Вряд ли у нас получится. — Подруга, в чëм была, уселась на диван. — Папа много занимался с Диней, и он великолепный пластун. Ты можешь идти по нему, как по газону, и не знать, что под твоими ногами живой человек. Фатов его не найдёт и... Ох, если всё так, то я его в чём-то понимаю.       Она замолчала, ожидая, что он скажет хоть что-то, но и Савва стоял, остолбенев. Тогда Бля с усилием выдавила: — Мы должны зажопить Майю. От её показаний зависит накроем мы Фатова или нет. — За покушение на жизнь небесного колдуна Верховный Шабаш предусматривает смертную казнь, — из порядочности напомнил Савва. — Я в курсе.       Рубанула, как самолично любимой женщине башку отсекла. Стало жутко. Впрочем, смерть от лейкоза тоже не сахар. Неизвестно, что гуманнее. Яхонтов содрогнулся от её решимости, сродни той, которая всегда управляла действиями Александры Малютичны. Как ни верти, а мать с Бляхой вышли до странности похожими. Она сидела у него на диване, там, где частенько занимала место с Майкой, но сейчас больше напоминала хладную статую Мокоши, чем смешливую и развязную Юлю Капульцевич. Савва, чтобы избавиться от гнетущей чуждости этой своей в доску женщины, подал голос, прочистив горло, и начал прикидывать: — Имеет смысл оповестить ПэКа в первую очередь. Затем: папу с Лялькой, Валеру. Колю. Владу. Там дальше — сообразим, что делать, и как лучше это вывернуть для Верховного Колдуна. Может ведь и Диньке прилететь. Если к нему направится сам Борзой в качестве палача, то он не скроется.       Бляха-Муха подняла на шефа полные надежды глаза. Видно было, что при всей чудовищности прочитанного она переживала за брата. — Ты его прикроешь? — У меня есть документ. — Савва перевернул исписанную Диней бумагу и показал подруге. — Здесь, в соглашении на операцию чётко указано: «пациент разрешает доверенному лицу совершать над собой любые физические и психологические воздействия, направленные на улучшение его состояния». Диня старался мне помочь, значит, у него есть оправдательный документ.       Бляха кивнула чуть успокоенно. — В кои-то веки он научился думать и поступать правильно. — Ситуация от этого не легче.       Тут по омнику взялся названивать Валера. — Савун, старичок, ты где? Вода ждать не будет! В здоровые времена он говорил «Небо». — А я... А я уже, — Савва глянул на часы и сообразил, что безобразно опоздал, потом до кучи вспомнил, что домчать ветром за пять минут тоже не выйдет. — Валер, я... — Ты чего? Болит что-то? — забеспокоился тренер. Савва вздохнул поглубже, и грудь вдоль левой стороны отозвалась резью в перенапряжённом с ночи меридиане. — М-м-м. Да. Болит немного. — Бли-и-н! — расстроился Берзарин. — Ты летал опять? — Нет! — соврал Савва. — То есть, да, какая разница. — Как это какая? Ты с ума сошёл?! А где Динька? Вы оба проспали, гавдята?       Савва вымучил вздох и помял лицо ладонью. Предстояло нехилое объяснение перед Вием. Тем временем Бляха-Муха тыкнула телек, и по новостям на весь экран побежало срочное дерьмо: — Кандидат в президенты Родины будущего года бизнесмен Савва Яхонтов, замешанный в скандальной драке в ресторане «На облаках», вновь скомпрометировал себя. Как выяснилось, с недавнего времени он состоит в сомнительных отношениях с нашумевшей моделью Денисом Капульцевичем, менее известным, как гей-проститутка и танцовщица на шесте Дана Болида.       Бляха, выпучив глаза и уронив пульт, глядела на снимки Дини и Саввы в Ботаническом саду Берестья. Ярость и ужас накатами терзали душу Яхонтова, пока он смотрел на себя счастливого с Динькой на руках. — Денис работал в эскорт-услугах в городе Мшанске, и по всей видимости там познакомился с Яхонтовым, после чего был приглашён им в качестве личного помощника.       Динины фотки — с вызывающей подводкой, в откровенном бикини на подиуме, не самого лучшего качества, но всё же горячие — полоснули Савву по сердцу. Там Динька был с шлейфом длинных, до задницы, искрящихся волос. Ноги в стрипах казались бесконечными... Ять! Ять!!! Охуели в край! Неужели у Первого канала не нашлось других новостей для срочного выпуска? Сука Фатов. Сука, сука...       Желание немедленно вызвать Фотьку на Битву Ветров пришло вместе с осознанием собственной немощности.       Яхонтов рухнул на диван, сжал голову ладонями в надежде раздавить и избавиться от мучений. Какой пиздец. — ...Первому каналу пока не удалось получить комментариев от представителей Саввы Яхонтова по данному вопросу, мы следим за развитием событий, всего вам доброго.