Когда шутка стала реальностью

      От лица Димы       Александр рассмеялся. «Я серьезно. Почему? Ему что не больно» — подумал я. Хотя для парней в итоге нормально попадать в драки. Многое в мире мужчин решается кулаками и матом. Мир, где адекватность правит разве что на работе и в бизнесе. Не скажешь же клиенту «У меня собака умерла на днях и печень болит, а знаете ещё порезали в драке. Поэтому вы это, побыстрее там выбирайте что надо и валите. А то мне не хочется сейчас никого видеть.» Потом Александр посмотрел на меня и такой:       — Только не делай из этого трагедию. Я не хочу тебя два часа успокаивать. Раны — это ничего. Пойдём довезу тебя до моего дома. Раз к себе не хочешь ехать надолго, а мне хочется полежать и прижать тебя к себе. Да и разговор. Буду в этот раз слушать больше, а то мне и от тебя прилетит следующим. Что скажешь? — Я помотал головой и попросил:       — Поедешь ко мне. Так ближе. Хочу домой. И ещё я не жалею тебя, просто не желаю тебе плохого, — как не странно сейчас мне жутко хотелось домой и не хотелось быть одному также сильно.       — Хорошо, уговорил, — подумав, согласился Александр, и мы медленно, но верно добрались на мотоцикле до моего дома.       И вот родной синий подъезд. Красные перила. И голубая дверь. Зато железная. Я открыл её ключом, и мы попали в прихожую, потом сняли обувь, и я потащил нас в душ обоих. С нас стекала вода ручьём. Главное, чтоб соседи не заметили. Надо потом пол вытереть, а то придут и скажут: «Ремонт стоит дофига. Вы платите. Да-да-да. Нам плевать откуда деньги, завтра будет нам ремонт. Потолок наш весь протёк.» Ага, история века. Век не забудешь. Смех да и только. И только в душе я заметил, что, чёрт, мы ведь разденемся. Несмотря на всё, что между нами было, я стеснялся именно его. На всех парней было плевать. А он. Вдруг приставать будет. Хотя я непротив. Но всё же. Ванная была не такая и большая. Душ, небольшая ванна, раковина, кабинки для душа не было, хотя место для неё было. И белый мрамор с голубым отливом с краю каждого квадратного куска. Александр уже снимал с себя штаны, ибо майку уже успел снять. Я посмотрел на его тело. Красивое. На теле был пирсинг местами, но не было тату, хотя обычно ведь всё наоборот. А у него так. Соски проколоты железными серёжками. Пупок проколот? И хотя пресса нет, но есть намеки на него, видны капельку очертания возможного пресса при более усиленных тренировках. Попок втянут. Цвет кожи тёмный, будто загорелый, но естественный он такой. Не как у негра, но и не как у русского чистого. И не монгольский — он более жёлтый. Цвет такой светло-коричневый, оттенок светлого кофе.       — А ты раздеваться не будешь? — вернуло меня на землю эхом отдающийся голос парня.       — А я да, кажется, буду, — теряясь, ответил я и услышал смех.       — Ты комедия иногда. Такой забавный. Переодевайся, а то заболеешь ещё потом. Мне выйти и подождать снаружи? — подмигнул он мне, снимая штаны полностью. «А ноги!» — завопил мой внутренний голос. Я закрыл глаза в итоге. Уж не знаю, что он подумал, но я сказал:       — Отвернись, — и сглотнул. Он и правда отвернулся, и я разделся догола постепенно. Это было тяжело под конец. И я включил душ. — Иди под душ, — сказал я, повернувшись задницей к нему, но поглядывая на него.       Он снял свои трусы и подошёл под тёплые струи душа. Моё сердце забилось чаще, и я разглядел его поближе. Я положил ему руки на талию, стоя задом к нему и чувствуя тело, которое ко мне прижималось. И особенно нижняя часть и вздрагивая.       — Мне можно тебя коснуться? — спросил Александр, его лицо было близко, но он не делал ничего со мной и не пытался даже стать ещё ближе. А я вздрагивал. Он говорил, что я дрожжу при его прикосновениях. Я не замечал. Теперь понимаю о чём он немного.       — Ты можешь коснуться меня. Только осторожно, — попросил я его. На что он улыбнулся мне и сказал, что не сделает мне больно, и прикоснулся к ноге ладонью, потом приобнял за талию и стал ползти рукой вверх и коснулся соска, слегка надавив на него.       — Раздвинь ноги, — шепнул он мне на ухо, проводя по шее рукой и возращаясь к соску. На что я только сильнее задрожал, и одновременно с этим появилось возбуждение.       — Я… Ты… Что ты сделаешь? — с глубоко бьющимся сердцем спросил я.       — Тебе приятно. Не бойся. Доверься мне. — на что я послушал его, но когда я отодвигал руками свою задницу. Раздвигая её, я чувствовал себя беззащитным. Это было так неловко. Перед ним. Я обернулся, и он смотрел прямо туда. Внутрь. На мою сжимающуюся и разжимающуюся дырочку. Я знал это, видя куда он смотрит, и как поднимается его возбуждение. Я зажмурился. И меня трясло, но я ждал что он сделает. Он поднял руку осторожно с ноги до жопы и стал одним пальцем гладить место входа. Это было приятно. И он спросил тихо под струи на нас:       — Я могу войти? — меня резко так тряхануло, что я бы упал, но оказался в его объятиях. Они не давали мне упасть. — Тшшш. Не бойся, Дмитрий. Я не сделаю тебе больно, — на что я вдруг начал просить, как-то само получилось:                   — Александр, не спи ни с кем, кроме меня. Прошу. Мне больно понимать, что это возможно. Я вряд ли удовлетворю тебя, но я не хочу этого. Не могу этого простить, — я смотрел и повернулся к нему. Обнимая. — Ты только мой, твоё тело моё. Больше никого из других людей, — это первый раз, когда я сказал ему такое и сам своим ушам не поверил. Что я сказал? На что получил однако ответ;       — Ты тоже не спи, пожалуйста ни с кем, кроме меня. Не позволяй кому-то коснуться пальцем твоей дырочки. Ты ведь хочешь чтобы я был только с тобой. Я согласен.       — Но ты ведь сразу согласился быть со мной, даже не зная меня и ничего обо мне? — проговорил я.       — Не ревнуй меня. Я верный, несмотря на то, что согласился встречаться с тобой сразу.       Я ничего не ответил на его слова, вместо этого сказал:       — Ты можешь взять ме…ня… — я запнулся. Он вдруг потащил меня из ванны и плюхнул на одноместную кровать. Он сел на кровать примерно близко к середине и ноги положил на кровать. И сказал мне:       — Ложись попой вверх на мои ноги, — на что я помедлил и только потом осторожно лёг и посмотрел на него. Теперь видеть было тяжело. Он подложил ещё под мою задницу подушку. И спросил:       — Тебе удобно?       — Не очень, — сказал я.       — Вот. Ложись на мою руку, — дал он одну свою руку, и я почувствовал себя более удобно. И свои руки под голову тоже подложил.       — Теперь лучше? — спросил Александр.       — Да.       — Раслабься. И свои ягодицы расслабь, — от этих слов я дёрнулся. — Если тебе будет неприятно, скажи мне, я прекращу. Хорошо?       — Хорошо, — сказал я, меня ещё потряхивало. Мы слышали шум дождя. И под песни дождя, Александр начал гладить меня по дырочке, которая нервно сжималась. Потом поцеловал меня за спину неожиданно. Это был горячий поцелуй. Дыхание по коже. Я сжимал его руку сильнее с каждым его прикосновением к дырочке. Иногда закрывал глаза. Иногда открывал и смотрел на руку в основном, иногда поворачивался и еле видел лицо Александра. Он гладит меня в том месте и целовал разные части спины то и дело. Немного погодя я привык немного к новым для меня ощущениям и я почувствовал, как что-то твёрдое проникает ко мне в задницу. Осторожно, но идя всё дальше и дальше.       — Александр, — сказал я, вцепившись в его руку.       — Да? — ответил он мне, и предмет внутри меня остановился. Но я точно чувствовал что внутри попы что-то есть и мне небольно, просто это необычное чувство. Странно.       — Александр, что во мне? — спросил я, дрогнув, и получил ответ:       — Дмитрий, не переживай. Это один мой палец. Только палец, — и тут же добавил. — Если тебе неприятно, я выну его осторожно из тебя сейчас же, — это было сказано с нотками переживания. Я был благодарен за его предельную внимательность. И я ответил:       — Александр. Это странно. Просто чувствую себя странно. Но мне приятно. Вроде. Продолжи, — от последнего слова я вздрогнул, но парень не растерялся и сказал:       — Всё хорошо. Моя рука у тебя. Не переживай. Я рядом, — и после этих слов я почувствовал, как во мне по-тихоньку пополз палец внутрь. Пока не достиг конца и тут остановился. — Ты в порядке? — спросил меня Александр, — могу начать двигаться? — он это так осторожно делал всё, что мне понравилось ещё больше. И я сказал:       — Двигайся. Только осторожно. — на что он ответил:       — Конечно, мой капитан, — в шутливой манере речи. Я чувствовал, что его палец начал проникать в меня с большим ритмом. И мне было странно. А потом он вынул палец резко и перевернул меня на спину. Теперь он видел меня всего. Парень раздвинул мои ноги своими коленями. И потом одной рукой взял мой член, массируя его, а другой погладил и вошел в меня пальцем, двигая им внутри, когда достигнул конца, и потом начал резко входить в меня им. Также в то же самое время массируя наверх мой член всё резче. Я возбуждённо простонал в какой-то момент. В меня входили и возбуждали, и я чувствовал себя крайне нестандартно. Будто бы хотелось ещё и ещё. Словно меня массажировали и в какой-то момент я излился ему на руку и на себя с несдерживаемым звуком.       — Хааа… ах. мм, — и в тот момент я дёрнулся от возбуждения. Я чувствовал, что в тот же самый момент в меня входил палец на большой скорости. Даже слышался хлюп. А потом Александр резко заметил темп и вышел из меня. Он прислонился ко мне всем телом. И я почувствовал, что он тоже возбуждён. Его член упирался мне в живот и был твёрдым и горячим. И он посмотрел в моё лицо и сказал мягким голосом:       — Дмитрий, Дмитрий. Хочу тебя, — и он прислонился к моим губам своими, в этот раз он сминал их небрежно, будто бы хотел забрать их в свою власть скорее. Я облизывал его губы медленнее, не поспевая за его ритмом. Кровать была немного мокрой от того, что мы пришли, не высушившись, и немного холодило. Но его тело было горячим. И я поддавался его ласке. Возможно впервые я решился и просунул руку к животу и дотронулся до его члена. Он дрогнул при моём прикосновении. Я касался его кончиками пальцев и чувствовал, как Александр получает от этого удовольствие. Но потом он внезапно остановился и, тяжело дыша, сказал мне в губы:       — Дмитрий, ты не представляешь, как я хочу тебя. Но ты ещё боишься секса. Я чувствую это. Не надо. Не надо заставлять себя. Я могу подождать, но надеюсь ты позволишь мне трогать тебя везде. Входить в тебя пальцем. Я обещаю тебе, что не причиню тебе боли своими касаниями, — тут парень сместил взгляд с меня на кровать и положил голову около моей и попросил: — Пожалуйста, Дмитрий, позволь мне прикасаться к тебе везде. Я так хочу касаться твоего тела. Мне так нравится прикасаться к тебе, — на этом он замочал. Я был в шоке в некотором от его слов. Он не берет меня, потому что я не спал с парнями, и у меня была гомофобия раньше в некоторой мере. И мне странно и страшно, и он учитывает это. Но он просит меня позволить касаться себя везде? И тут я вспомнил наш последний разговор. И ещё я чувствовал, что он до сих пор возбуждён и сильно. Он тяжело дышал около моего уха и этого не скрыть. Тогда он сказал, что не играет со мной и будет рядом. И тогда я сказал словно под впечатлением момента:       — Я хочу жить с тобой в одном доме. Я не хочу видеть тебя только когда это выйдет.       — А, — удивлённо сказал Александр и продолжил, — жить вместе? Не рано ли для этого? Мы знакомы несколько дней.       — Я знаю-знаю, но ты сказал мне, что ты серьёзно настроен. Тогда будь рядом со мной. Если мы сможем ужиться вместе, значит — мы и правда подходим друг другу. А если нет, — тут он меня перебил и сказал:       — Нет, мы сможем жить вместе счастливо. Если всё-таки не сможем, я тебя отпущу, и ты можешь жить без моего присутствия в жизни в виде твоего парня, — у меня от этих слов расширились глаза, и я сглотнул.       — Моего парня? — как-то я не думал всерьёз, что мы зайдём так далеко. И этот парень, который сейчас согласился быть рядом и правда станет рядом со мной? Он будет только моим? Почему? Почему-то для меня это было так удивительно, и его дыхание, и желание меня, и воздержание, и согласие быть со мной. Он ведь приехал за мной тогда? И то, как я вёл себя с ним, прося себя взять, когда лез к нему и моё неловкое признание в нашу первую встречу. Чёрт. А ведь он ещё не знает, что то было шуткой. Просто глупостью. А что было дальше. Дальше не было шуткой. Я бы не хотел, чтобы он знал, что это было шуткой. Не хотел бы. Я сглотнул и понял, что не слышал ничего из того, что он успел мне сказать, и теперь он нависал надо мной и смотрел на меня спрашивая:       — Ты в порядке? — я улыбнулся и обнял его за шею обоими руками, стараясь прижать к себе, и сказал:       — Я не люблю домашние дела. А ещё больше всего не люблю готовить.       — Ничего. Хоть я тоже не люблю их делать. Будем делать по очереди. А готовить будем тоже по очереди, но иногда я согласен готовить больше тебя. Не переживай. Всё у нас будет хорошо, — с этими словами Александр погладил меня по волосам, целуя меня в шею.       — Ха, — прошептал я, чувствуя тепло по телу от его прикосновения.       — Переезжай ко мне, — прошептал мне на ухо парень и слегка надкусил ухо. Я дёрнулся слегка и глубоко выдохнул, сказав:       — Мне далеко от твоего дома до универа. Может ты ко мне?       — Мне тоже далеко от твоего дома до своего. В моём доме больше удобств и я согласен тебя подвозить до универа.       — А? — посмотрел я в потолок и продолжил. — Разве твой бензин не улетит зря, Александр?       — Не переживай. Я не пожалею для тебя времени и бензина, — улыбнувшись и опять нависая надо мной так, чтобы смотреть на меня, сказал парень. Его серые глаза прекрасны вблизи. Так сложно встретить такие глаза и они прекрасны.       — Я согласен, но при одном условии. Если тебе будет сложно или что-то пойдет не так — мы переедем ко мне. Ты ведь согласишься жить со мной в такой квартире?       — Такой квартире? Это какой? — спросил Александр, улыбнувшись мне и на миг коснувшись моих губ.       — Такой не современной, как у тебя. Тут средний ремонт и в целом мебель хуже по виду. Старее и ещё просто меньше площадь. Я не хочу, чтобы ты брезговал этого места. Я боюсь этого.       — Дмитрий, — серьёзно начал парень, — я не брезгую этим местом и конечно я согласен жить с тобой и тут, если что-то не понравится. Не переживай. Мне нравишься ты, а не твоя квартира. Ты, понимаешь. Ты. Да, я хочу жить там, где лучше и привычнее. Но ты незаменимый. Ты — это ты. Дмитрий, — тут он тепло мне улыбнулся, — я рад, что ты у меня есть.