The Rebel and The Chosen

Рон и Гермиона погрузились в рутину охоты, как будто они были там всегда, и дни слились воедино, пасмурные и холодные. Квартет обсуждал одни и те же идеи, посещал одни и те же места, читал одни и те же книги и файлы снова и снова. Отчаянно стремясь к прогрессу, они исследовали даже самые невероятные возможности, постоянно путешествуя. Тонкс и Гарри утверждали, что у них есть неприятное чувство, будто они забыли что-то важное, но ни один из них не мог этого понять. Они постоянно слушали "Поттеровский дозор", впитывая голоса своих близких и новости мира, который они покинули. Они знали, что это немного нездоровая привычка, но, тем не менее, это была привычка, порожденная желанием знать, каким бы блаженным ни было неведение, ведь то, чего они действительно ждали, - это перечисление имен. До сих пор им везло: несколько знакомых фамилий, несколько человек, которых Тонкс или Рон знали только по именам, а однажды кто-то, кого Тонкс знала в Министерстве, но ни одного имени, которое они боялись услышать. Все изменилось холодным февральским вечером, когда они ели простые спагетти. Рон и Гарри сидели за столом, где стоял радиоприемник, и делали ставки на то, сколькими чашками Тонкс сможет жонглировать своей волшебной палочкой, в то время как Гермиона наблюдала, как несколько тарелок моются сами собой. Из динамиков доносился голос Ли Джордана, который зачитывал имена пропавших без вести, список, к счастью, был коротким. Неосознанно все четверо напряглись: если есть погибшие, именно тогда они узнают об этом. - "И наконец, мы подошли к трем убийствам, о которых "Ежедневный пророк" и "Волшебная беспроводная сеть" не считают нужным упоминать", - продолжал голос Ли. Гарри и Рон наклонились вперед. Уголком глаза Гарри увидел, что Гермиона и Тонкс сделали то же самое. - "С большим сожалением я сообщаю вам о смерти гоблина Горнука, Дирка Крессвелла и Теда Тонкса". Гарри почувствовал тошноту, даже когда он вскочил со стула, заставив его упасть назад. Тонкс издала ужасный звук, словно из нее выбили дыхание, и ее палочка и чашки упали на пол, причем последняя разбилась на кусочки, как сердце самой Тонкс. Гарри подоспел к ней как раз вовремя, чтобы поймать ее, когда ее колени подкосились. Тонкс сидела на полу, обхватив себя руками. Уставившись на что-то, чего никто не мог видеть, с шокированным лицом, как будто кто-то дал ей пощечину, она не говорила и не плакала. У обоих были ошеломленные лица, Гермиона безмолвно убрала беспорядок и закончила мыть посуду, в то время как Рон выключил радио. Они услышали все, что им нужно было услышать. Через несколько минут Тонкс ушла, направившись в их с Гермионой спальню. Гарри смотрел, как она уходит, не веря своим глазам. Отец Тонкс, добродушный Тед, который был так приветлив с Гарри во время их короткой встречи. - "Как вы думаете, мне стоит пойти за ней?" - спросил он своих друзей, ненавидя не знать, что делать. Гермиона медленно покачала головой. Он видел, как в ее карих глазах блестели слезы. - "Я думаю, она в шоке, Гарри. Мы все в шоке. Никто не ожидал..." - "Просто дай ей побыть одной, приятель", - посоветовал Рон. - "Ты ничего не можешь сказать". В конце концов Гарри не выдержал и заглянул в комнату. Он увидел Тонкс, лежащую на боку, полностью одетую поверх одеял. - "Дора?" - тихо позвал он, пробираясь к ее кровати. Ее глаза были открыты, но она сохраняла отрешенный, лишенный эмоций взгляд; он даже не был уверен, что она знает о его присутствии. Вспомнив слова Рона и Гермионы, Гарри наклонился и нежно поцеловал ее в висок. Она не шелохнулась, и он ушел. Позже, лежа в своей постели, Гарри услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Схватив свою палочку и куртку, он вышел из домика и остановился, как только оказался на улице. В лунном свете он увидел Тонкс, сидящую на верхней ступеньке крыльца. Она дрожала, ее плечи вздымались, а руки были вцеплены в волосы на затылке с такой силой, что побелели костяшки пальцев, но она не издавала ни звука. Это было самое мучительное зрелище, которое Гарри когда-либо видел. Не говоря ни слова, потому что ни одно слово не казалось подходящим, Гарри сел рядом с Тонкс и обнял ее за плечи. Она прильнула к нему и, задыхаясь, начала плакать с такой силой, словно рыдания вырывались из ее горла. - "Это мой папа", - всхлипывала она снова и снова. - "Это мой отец". Дни, последовавшие за смертью отца Тонкс, лучше всего можно было охарактеризовать как тихие. Тонкс погрузилась в депрессию, и Гарри не знал, как ей помочь. Каждое утро она вставала с постели с темными кругами под глазами; Гермиона говорила, что часто слышала, как она плачет по ночам. Ее еда обычно оставалась нетронутой, и ей практически приходилось напоминать, чтобы она приняла душ. Она разговаривала, но только тогда, когда к ней обращались первой, и ее голос был отстраненным. - "Я не знаю, что делать, и это сводит меня с ума", - сказал Гарри Гермионе. - "Она ведет себя так, будто не хочет, чтобы я был рядом". - "Ей просто нужно время, Гарри", - сказала Гермиона, как она делала это уже сотни раз. Это был единственный совет, который был у каждого из них, но этого было недостаточно. - "Ты не можешь заставить ее снова почувствовать себя счастливой". - "Ты продолжаешь это говорить! Сколько времени, Гермиона?" взволнованно спросил Гарри, вышагивая по маленькой комнате, которую он делил с Роном. Он иррационально злился на Гермиону, потому что именно у нее всегда были ответы. - "Она отдаляется". - "Я никуда не уйду", - сказала Тонкс с порога, ее голос был хриплым от непривычки. Гарри посмотрел на нее, скучая по ее непринужденной улыбке и фирменному блеску в глазах. Он с удивлением понял, что эти две вещи, по которым он скучал больше всего, унаследованы от ее отца. Впервые с момента их знакомства ее голубые глаза были тусклыми, и это беспокоило Гарри больше всего на свете. Он быстро пересек комнату и взял ее руки в свои. - "Ты можешь уйти, ты знаешь", - сказал он низким голосом. Тонкс большую часть времени смотрела на входную дверь, как бы сдерживаясь, чтобы не броситься наутек. - "Если ты хочешь пойти к матери, то иди. Ты можешь вернуться, когда будешь готова. У нас все будет хорошо". - "Я никуда не пойду", - повторила она и удалилась по коридору. Гарри обменялся беспомощным взглядом с Гермионой, и она крепко обняла его. В тот вечер они все сидели в маленькой гостиной. День был необычайно холодным, и камин пылал. Рон и Гермиона тихо разговаривали на одном диване, а Гарри сидел на другом через всю комнату. Тонкс сидела на ковре, глядя в пламя, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. Нахмурившись, Гарри повернул голову и отодвинул занавеску позади себя. Начался снегопад. Когда он снова взглянул на Тонкс, то заметил, что на ней синий джемпер, который он подарил ей два с лишним года назад, и воспоминания нахлынули на него. - "Ты любишь снег, Гарри?" - "Холодно? Возьми мой джемпер. Он теплый". - "Я люблю тебя, Нимфадора Тонкс". - "Я тоже люблю тебя, Гарри. Но, пожалуйста, не называй меня Нимфадорой". Наконец-то он придумал, что можно сделать, что нарушить ужасную рутину ожидания и наблюдения. Не говоря ни слова, он поднял Тонкс на ноги. Рон и Гермиона молча смотрели, как они выходят из комнаты, Гарри вел за руку Тонкс с каменным лицом. Он вывел ее на улицу, отойдя достаточно далеко от хижины, чтобы на них падал снег. Она посмотрела на темное небо, а затем на Гарри с усталым выражением лица. Гарри встал позади нее и осторожно откинул ее голову назад, чтобы она легла ему на плечо. Он взял ее руки в свои и развел их в стороны. - "Закрой глаза", - прошептал он ей на ухо, а затем, медленно, начал вращать их вокруг себя. Сначала она споткнулась, но последовала его примеру. Они кружились по кругу, пока у Гарри не закружилась голова. В тот момент, когда он уже думал, что больше не сможет, Тонкс рассмеялась. Это была плохая имитация, но на короткую секунду это все же был смех, и он содержал намек на то, что когда-нибудь все повторится. - "Как ты это делаешь, Гарри?" - спросила Тонкс позже, когда они сидели на крыльце. Она была на ступеньку ниже его, сидела между его ног, положив голову ему на колено, пока он приглаживал ее волосы. Гарри не знал, как долго они так просидели, но, похоже, она находила это успокаивающим, так что он был готов заниматься этим всю ночь. - "Твои родители... как ты с этим справляешься?" - "Я не знаю, любимая. Со временем становится лучше", - медленно сказал Гарри. - "Я никогда не перестаю думать о них, но в большинстве случаев это нормально. Я перестал ждать, что они вернутся, когда был маленьким ребенком". - Он чувствовал, что его слов было недостаточно. Правда заключалась в том, что он не знал, как он справился со смертью родителей; это было фактом его жизни, сколько он себя помнил. - "Мне проще, я думаю. У меня нет никаких воспоминаний о них". Тонкс подняла на него взгляд, в ее голубых глазах плескалась печаль. - "Да, но, по крайней мере, у меня есть воспоминания". Гарри не нашелся, что ответить, и хотя в последующие годы он часто размышлял над ее словами, он так и не понял, что было лучше. В конце концов они вернулись в дом. Рон и Гермиона были на том же месте, продолжая разговаривать. Тонкс улыбнулась им, а когда Гарри вернулся на свое место, она села рядом с ним, прислонившись к нему и переплетя свои пальцы с его. Он чувствовал себя легче, чем когда-либо за последние недели. - "... все места, которые что-то значили для него. Но где еще?" говорила Гермиона. - "Все они были связаны с магией", - присоединился Гарри, поняв, что они обсуждают. - "Пещера, где он впервые использовал свою магию, чтобы причинить боль другим. Хижина, где он узнал о своем магическом наследии". - "А как насчет Тайной комнаты?" - спросил Рон. - "Это его связь со Слизерином". - "Не думаю, что он стал бы там что-то прятать", - сказал Гарри, крепко задумавшись. - "У него уже был крестраж, связанный с этим". - "Но он отдал его Люциусу Малфою", - возразила Гермиона. - "Дневника на самом деле не было в Комнате". Гарри уставился на нее, как у него зарождается идея. Они что-то нащупали. - "Он отдал его Люциусу, потому что планировал когда-нибудь использовать его. Он хотел, чтобы все знали, что он - наследник Слизерина, и хотел, чтобы Комнату снова открыли. Он знал, что дневник будет в безопасности, потому что отдал его одному из своих самых доверенных Пожирателей смерти". - "И вы думаете, что он сделал то же самое с другим", - медленно произнесла Гермиона, уловив суть. - "Почему бы и нет?" - взволнованно спросил Гарри. - "Дора, ты думаешь..." - Он остановился. Тонкс крепко спала на его руке, ее рот был слегка приоткрыт. - "Она заснула сразу после твоего прихода", - тихо сказала Гермиона. - "Она так мало спала в последнее время, что я не хотела ничего говорить". С некоторым трудом Гарри отстранился от своей спящей подруги, не разбудив ее, и поднял ее на руки. Она оказалась легче, чем он ожидал, и он подумал, не похудела ли она после смерти отца. Он осторожно положил ее на кровать, аккуратно стягивая с нее сапоги. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб перед уходом, он подумал, что она еще спит, но когда он отстранился, она заговорила. - "Пожалуйста, не оставляй меня", - прошептала она совсем юным голосом. - "Я никогда не оставлю тебя". - Бросив взгляд на дверь, Гарри решил, что Гермиона не будет возражать. Сняв кроссовки и джинсы, он опустился рядом с Тонкс на узкую кровать и обхватил ее руками. Она заснула почти сразу, и Гарри последовал ее примеру вскоре после этого. Пробуждение было худшей частью дня. На какую-то долю секунды Тонкс жила в мире, где она снова увидит своего отца. А потом все рухнуло, когда она вспоминала, что этого никогда не случится, что он ушел навсегда. Тонкс провела остаток бодрствования, заставляя себя не спешить выходить за дверь, чтобы найти мать. У нее было так много вопросов без ответов, и они грозили поглотить ее. Она тяжело вздохнула, и теплое тело рядом с ней зашевелилось, заставив ее вздрогнуть. - "Ты в порядке?" - спросил Гарри, его голос был сонным. Она перевернулась, чтобы встретиться с ним взглядом. - "Я не знаю, буду ли я когда-нибудь снова в порядке, Гарри. Я просто чувствую себя такой потерянной". Он погладил ее по щеке, и она попыталась остановить неизбежное, заставив себя улыбнуться сквозь слезы, которые казались бесконечными и совершенно не поддавались ее контролю. - "Нет, нет, любимая, пожалуйста, не плачь", - прошептал Гарри, его голос приобрел умоляющий тон. - "Я скучаю по этой прекрасной улыбке". - Он поцеловал ее, и то, что началось как целомудрие, быстро переросло в страсть: впервые с тех пор, как она услышала эти ужасные слова, Тонкс почувствовала в себе что-то кроме отчаяния. Она углубила поцелуй, лаская языком его рот и требовательно дергая за рубашку. - "Дора, что..." - Гарри попытался сказать, отстраняясь, но она снова захватила его губы, почти разрываясь от желания забыть. - "Пожалуйста, Гарри", - взмолилась она. Палочка, которую она взяла с прикроватной тумбочки, принадлежала Гарри, но это не имело значения, и она выстрелила в дверь заглушающим заклинанием. -"Пожалуйста, мне нужно почувствовать что-то кроме горя, хотя бы ненадолго". В его изумрудных глазах не было ничего, кроме печали, и она так боялась, что он откажет ей. Неужели он не понимает, что ей это необходимо, что ей нужна какая-то отдушина, отвлечение? Тонкс стянула рубашку через голову, продолжая шептать "пожалуйста" снова и снова, пока Гарри не заставил ее дрожащие губы замолчать. Остальная одежда была снята с поспешностью, которая обычно дополнялась хихиканьем и поддразниванием, но на этот раз они молчали, за исключением нескольких вырвавшихся всхлипов. Когда они двигались вместе, Тонкс чувствовала солоноватый вкус собственных слез на коже Гарри, воплощение того, от чего она стремилась убежать. Их наслаждение друг другом было иным, чем когда-либо прежде, с оттенком срочности и отчаяния. Это был комфорт и страх одновременно. Это было знание того, что их время может закончиться на следующий день, что это может быть их последний шанс показать свою любовь. Это было неистово, почти грубо и без обычного смеха и шепота ласк. И когда наступил момент изысканной разрядки, Тонкс вскрикнула не только от физического удовольствия, но и от сильного эмоционального облегчения, поскольку наконец-то, на краткий миг, она смогла снова почувствовать себя живой. Пытаясь привести в порядок свои беспорядочные волосы, Гарри тихонько выскользнул из комнаты Тонкс, не желая снова ее будить. Он улыбнулся про себя, закрывая дверь, чувствуя себя так, словно они вернулись в те дни, когда скрывались ото всех. Не зная, который час, он с удивлением обнаружил, что бодрствует только Гермиона, попивая кофе из кружки. - "Кофе?" - предложила она, и он с благодарностью принял еще одну кружку. - "Послушай, Гермиона, я не хотел ставить тебя в неудобное положение прошлой ночью", - сказал Гарри после нескольких минут молчания. - "Дора попросила меня остаться". - "Это было не так", - ответила Гермиона, затем усмехнулась на поднятые брови Гарри. - "Ладно, может, и было. Но мы спали в одной комнате, пока прятались и искали тебя и Тонкс, так что это был не первый раз. Рон предлагал спать на диване, но я заняла твою кровать и сказала ему, чтобы он не смеялся". Товарищеское молчание продолжалось до тех пор, пока не вошел сонный Рон, налил себе кружку и присоединился к ним у окна. - "С ней все будет в порядке, Гарри?" - спросил он, свободно положив свободную руку на плечо Гермионы. Гарри потягивал свой напиток, чрезвычайно благодарный за то, что его друзья так легко приняли Тонкс в свой круг. - "Думаю, да. Я надеюсь". - "Хотел бы я знать, что он делает!" - внезапно воскликнул Гарри, отталкивая карту, которую они с Гермионой рассматривали. - "Гриндельвальд, Бузинная палочка, почему у меня эти видения? Что такого особенного в этой палочке?" - "Я не знаю, но думаю, нам нужно это выяснить", - задумчиво сказала Гермиона. - "Я действительно думаю, что она может быть такой же важной, как крестражи". - "Что? Почему?" - спросила Тонкс, оторвавшись от своих размышлений. Младшая ведьма встала, впадая в то, что Тонкс частным образом называла "режимом профессора", расхаживая по маленькой комнате. - "Он искал эту палочку с тех пор, как вы устроили дуэль в Литтл Уингинге. И именно в ту ночь твоя палочка действовала сама по себе. Разве это не очевидно?" - "Видимо, нет", - язвительно ответила Тонкс и тут же пожалела об этом. В эти дни казалось, что почти все, что она говорит, имеет непреднамеренную остроту. Гермиона никак не отреагировала, и Тонкс почувствовала прилив привязанности к своим друзьям. За последний месяц они все стали такими замечательными. Рон смешил ее и не давал ей скучать, удивляя ее регулярными вопросами "все в порядке, Тонкс?" и похлопываниями по плечу. Гермиона чутко улавливала, когда ей просто нужно выговориться, и внимательно слушала (даже когда было три часа ночи), а Тонкс могла сделать то же самое для нее после нечастых кошмаров о ее пытках под властью Беллатрисы. И Гарри Гарри был рядом, всегда с ободряющим прикосновением. Он обращал внимание, когда она болтала, обнимал ее, когда она плакала, и оставлял ее одну, когда она хотела. И все трое не обращали внимания на ее перепады настроения. - "Он ищет палочку, которая победит Гарри", - продолжала Гермиона, как будто Тонкс не говорила. - "Я не знаю, почему он думает, что именно эта палочка сможет это сделать, но мы должны выяснить это до того, как ты встретишься с ним лицом к лицу". - Она нахмурилась. - "Олливандер", - предложила Тонкс. Гарри и Гермиона вопросительно посмотрели на нее. - "Мы знаем, где он. Пойдемте спросим его. Он сказал в подвале, что знает, что Сами-Знаете-Кто ищет конкретную палочку". - "Верно." - Гарри вскочил на ноги, явно предвкушая что-то новое. - "Рон! Иди сюда, мы уходим". - "Что?" - Рыжий высунул голову из кухни, где он готовил их вечерний ужин. - "Но я только что закончил!" - "Гарри, уже темно. Мы не можем идти сейчас", - сказала Гермиона. Она и Тонкс обменялись взглядом, улыбаясь его нетерпению. - "Давай, поедим Гарри!" - настаивал Рон. - "Я умираю с голоду". - "Тогда завтра", - твердо сказал он, и они согласились. Пока Гермиона отправилась незаметно проверить, как Рон ест (очевидно, он больше привык есть, чем готовить, но испытывал к этому определенный энтузиазм, как и Тонкс), Гарри подошел к Тонкс, которая перекладывала различные рулоны пергамента в стопку. - "Как твой список?" - Одной из многих папок, которые она прихватила перед уходом из Министерства, была та, в которой подробно описывалась деятельность Пожирателей смерти во время Первой войны. Она читала их несколько дней, пытаясь составить временную шкалу в тщетной надежде, что там может обнаружиться местонахождение крестража. Она смущенно улыбнулась. - "Я дошла до 1975 года, и мои глаза скрестились, поэтому я начала каракули рисовать". - Усмехнувшись, Гарри взял ближайший кусок пергамента, который действительно был полон крошечных рисунков. - "Ты идешь есть?" - спросил Гарри, кладя пергамент на место и целуя ее в макушку. Тонкс сморщила нос. - "Что он приготовил?" - "То, что, как он утверждает, является котлетами и пюре". - "То, что он утверждает, и то, что он делает, - две разные вещи", - заметила Тонкс, когда они вошли на кухню. - "Это говорит повар-гурман Тонкс". - "Эй!" - запротестовала она. - "Я только один раз поджигала кухню". - "Дважды", - возразил он. - "То, что это было во время одного и того же приема пищи, не считается одним разом". Она рассмеялась, а потом вздохнула. Квартет появился у подножия холма возле оттери сент-кэчпоул, когда лучи утреннего солнца разлились по небу. Гарри под мантией-невидимкой и трое других под дезиллюминационными чарами сразу же направились к вершине холма, палочки и глаза постоянно сканировали все направления. - "Это должно быть оно", - заявил Гарри, как только они достигли пологой вершины. - "Прямо на север". - Тонкс посмотрела в том направлении, заметив дом странной формы, похожий на огромную ладью. - "Да, думаю, так и должно быть", - сухо согласилась Гермиона. - "Это оно, Рон? Рон?" - "Что? О, да, думаю, да", - рассеянно ответил Рон. Когда они начали спускаться, Тонкс посмотрела на восток и различила смутные очертания Норы, и она поняла, что привлекло внимание Рона. Она слишком хорошо понимала тоску по успокаивающей привычности. Когда они приблизились к странному дому, Тонкс снова подумала о Норе, но на этот раз по другой, более тревожной причине. Дом впереди выглядел таким же пустым, как и жилище Уизли - ни дыма из трубы, ни света в окнах, кусты заросли и разрослись. И, что самое пугающее, дверь была кривой, как будто ее сорвали с петель, а потом поспешно поставили на место. - "Стойте", - приказала она, протягивая руку, хотя знала, что никто из них ее не видит. - "Что-то не так". - "Ты не знаешь Полумну", - сказал Рон. - "Если бы ее дом был нормальным, тогда что-то было бы не так". - "Нет, она права", - мрачно сказал Гарри. - "Мы должны убираться отсюда". Тонкс выругалась. Как аврор, она была обучена всегда знать, что замышляет ее противник, - этот инстинкт она отточила во время службы в Ордене. Было безумием знать, что Волдеморт так настойчиво к чему-то стремится, не зная, что именно. К тому же, она была согласна с Гермионой, что это, скорее всего, что-то, что он планирует использовать против Гарри, и это беспокоило Тонкс до дрожи в коленях. Она не собиралась терять кого-то еще. - "Давайте подумаем об этом", - сказала она. - "Почему Полумна была у Малфоев?". - "Она сказала, что Пожиратели смерти сняли ее с Хогвартс-экспресса в начале рождественских каникул, чтобы заставить ее отца перестать печатать правду о том, что происходило", - сказала Гермиона, закончив рассказ легким смехом. - "Трудно поверить, что "Придира" - это журнал, которую нужно читать в наши дни". - "Значит, если они знали, что за ними охотятся Пожиратели смерти, то, вероятно, скрылись, как только Полумна и Олливандер вернулись с Добби", - размышляла вслух Тонкс. - "Но куда?" - "Почему бы нам не спросить Добби?" - простодушно предложил Рон. - "Стоит попробовать". Тонкс усмехнулась, услышав голос Рона. Именно поэтому они были хорошей командой: в то время как она и Гарри пытались мыслить стратегически, а Гермиона была склонна все переосмысливать, Рон умел видеть самые простые, а потому иногда и лучшие решения. - "Блестяще, Рон", - похвалил Гарри, снимая плащ. - "Добби!" ТРЕСК. Маленький домовой эльф, обладающий удивительной способностью мгновенно переходить по зову того, кто не был его хозяином, что доказывает его полную и абсолютную преданность Гарри, появился среди них. - "Гарри Поттер!" - воскликнул он своим писклявым голосом. Его и без того большие глаза увеличились, когда оставшиеся трое сняли с себя чары. - "Гарри Поттер - это Дори! И его Уизи, и его Гермонини!". Тонкс фыркнула, услышав, как Добби назвал их, и поспешно попыталась замаскировать это под кашель, не желая ранить чувства услужливого домового эльфа. Гарри присел, как можно ближе к Добби. - "Добби, я хочу, чтобы ты знал, как мы благодарны тебе за помощь. Ты не обязан приходить, когда я позову, и я счастлив, что ты мой друг". Хотя его слова были добрыми и заслуженными, Тонкс пожалела, что Гарри сказал их, потому что Добби начал завывать, слезы радости брызнули по его лицу, когда он сквозь рыдания говорил о чудесном, благородном Гарри Поттере, заставляя Рона хихикать. Все четверо тут же принялись его успокаивать, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. - "Добби, ты помнишь девочку и пожилого мужчину, которым ты помог сбежать из Малфой-мэнора?" - спросил Гарри, как только домовой эльф успокоился. - "Она назвала тебя "сэр", - с готовностью добавила Тонкс. Добби кивнул. - "Добби она очень понравилась. Она пригласила Добби на чай!" - "Ты когда-нибудь видел их снова?" - Добби едва не подпрыгивал от восторга. - "Да! Добби сказал мисс позвать, если ей понадобится Добби, и она позвала, а Добби помог им спрятаться, потому что за ними охотились плохие волшебники". - "И где они спрятались?" - "Добби помог им спрятаться в Ордене. Добби очень помогает Ордену", - сказал он, пылая от гордости. Тонкс открыла рот, чтобы спросить, как Добби связался с Орденом, потому что она не помнила никаких упоминаний о домовом эльфе, но Гарри заговорил раньше нее. - "Ты можешь нас туда отвести?" - спросил он, не обращая внимания на ее раздраженный взгляд. Добби ответил утвердительно, и они отправились в путь. С треском они оказались в довольно унылой долине, вдали виднелся небольшой городок. Хотя Тонкс не могла видеть его, она чувствовала запах моря и на мгновение вдохнула знакомый соленый аромат, вспомнив счастливые времена семейного отдыха на берегу с разноцветными пляжными мячами и наставлениями "не слишком глубоко!". Она выдохнула наполовину несчастным, наполовину разочарованным вздохом. Тонкс не могла смотреть на кусочек тоста без того, чтобы это не напомнило ей об отце. Когда она вернулась в настоящее, Гарри и Гермиона благодарили домового эльфа. - "Подождите!" - позвала Тонкс, прежде чем он успел уйти. - "Держи, Добби. Становится холодно, понимаешь?" - Она сняла шерстяную шапочку, подаренную Молли несколькими Рождествами ранее, и протянула ему. Сияя, Добби горячо поблагодарил ее и исчез. - "Гермиона, что это за группа, которую ты создала? ГАВНИ? ГАРНЕ?" - спросила Тонкс, когда они направились к соседнему дому. - "Это Г.А.В.Н.Е.", - терпеливо ответила Гермиона, не обращая внимания на смешки Гарри. - "Неважно. Я пожертвую десять Галеонов, когда все закончится. Мы бы ничего не добились, если бы не эти маленькие засранцы". - Тонкс усмехнулась, когда Гермиона нахмурилась при слове "засранцы", затем медленно пошла в ногу с Роном, который, казалось, погрузился в раздумья. - "Все в порядке, Рон?" - "Странно, знаешь?" - сказал он. - "Хотя я знаю, что никого нет дома, все, что я хотел сделать, это пойти туда". - "Да, я понимаю", - добродушно ответила она, а затем легонько толкнула его локтем, заставив их обоих улыбнуться. Было приятно хоть раз подбодрить кого-то еще. Тонкс как раз догнала Гарри, когда дверь дома открылась, и из нее вышел Ремус Люпин, направив на них палочку, с недоверием на покрытом шрамами лице. - "Это действительно мы, Ремус", - сказала она, подняв свою палочку, когда они все остановились. - "Гарри, почему я не дал тебе встретиться с боггартом на нашем первом уроке Защиты от темных искусств?" - спросил он. - "Ты думал, что это будет Сами-Знаете-Кто", - уверенно ответил Гарри. - "Что ты отдал мне в тот день, когда покинул Хогвартс?" - "Карту Мародеров", - ответил Ремус, и на его лице отразилось облегчение. - "Что ты здесь делаешь?" - "Нужно перекинуться парой слов с твоими гостями", - сказала Тонкс, ускоряя шаг, пока Ремус не поймал ее в необычайно крепкие объятия. Она не только скучала по своему дорогому другу, но он представлял всех тех, кого она не видела слишком долго. - "Нам нужно поговорить с Олливандером", - объяснил Гарри, пока Ремус приветствовал остальных. - "Это важно". - "Он в гостиной с Полумной". - Ремус жестом пригласил их следовать за ним, все еще выглядя озадаченным их внезапным визитом. - "Ремус, на пару слов, пожалуйста?" - спросила Тонкс, ободряюще улыбнувшись Гарри, когда он вопросительно посмотрел на нее. Она всегда считала его брови слишком густыми, но то, как они нахмурились, было очаровательно. - "Подожди минутку". - "Мне очень жаль, Тонкс", - сказал ей Ремус, как только дверь закрылась. Он снова обнял ее, и когда она почувствовала его кардиган под своим лицом, ей живо (и неприятно) вспомнилась смерть Сириуса. - "Что случилось?" - тихо спросила она, уже чувствуя, как горят ее глаза. Я так устала плакать! Они начали бесцельно ходить вокруг дома, который, как она предполагала, принадлежал Ремусу. Странно, что она никогда не знала, где жил один из ее лучших друзей до того, как он переехал на Гриммо. - "Полагаю, после вашего визита в Министерство вы знаете о Комиссии по регистрации магглорожденных?" - Она кивнула. - "Ваш отец получил повестку. Он знал, что это лишь вопрос времени, и они с матерью спорили об этом. Он хотел скрыться, но не хотел брать ее с собой. Сказал, что это будет опасно. И, конечно, она и слышать не хотела о том, чтобы остаться. Поэтому, когда он получил уведомление, он ушел, посреди ночи, чтобы она не последовала за ним". Тонкс снова кивнула, сглотнув. - "И - мама?" Ремус грустно улыбнулся. - "В ней так легко увидеть тебя. Она была готова пойти за ним, но потом нашла письмо, которое он оставил для нее. Я не знаю, что там было написано, но она решила уважать его желания. Она была так уверена, что он вернется и ты тоже". Тонкс становилось все труднее и труднее говорить, она яростно терла глаза. - "И что тогда?" Он вздохнул. - "Насколько я смог выяснить, он встретился с несколькими другими беженцами, а затем столкнулся с егерями. Была борьба, и, ну, он забрал одного с собой, если это тебя утешит. Мне удалось вернуть его тело. Твоя мать устроила небольшую поминальную службу". В этот момент Тонкс была совершенно подавлена. Мысль о том, что она не смогла защитить собственного отца, что оставила мать одну организовывать похороны, захлестнула ее сердце. - "Я видел ее довольно часто, как ты можешь понять", - продолжил Ремус, наколдовав платок и протягивая его ей. - "С ней все в порядке, насколько это возможно. Она скучает по тебе, конечно, и беспокоится о тебе". - Он замешкался, и она почувствовала на себе его взгляд. - "Она передала мне письмо для тебя от твоего отца, полагая, видимо, справедливо, что я увижу тебя раньше, чем она. Оно внутри". Не в силах говорить, Тонкс просто кивнула, и, сделав несколько глубоких, успокаивающих вдохов, последовала за Ремусом внутрь. - "Ему нужна Бузинная палочка?" - Она последовала за голосом Гарри в гостиную, где троица собралась вместе с Олливандером, Полумной и необычным блондином, который мог быть только отцом Полумны. Гарри нахмурился, когда она села рядом с ним, заметив ее красные глаза, но она робко улыбнулась ему, сжимая его руку. - "Тем из нас, кто изучает волшебные палочки, она известна как самая мощная палочка из всех существующих, мистер Поттер", - медленно произнес Олливандер. - "Вы можете проследить ее след на страницах истории волшебников". - "Это нечто большее!" воскликнул отец Полумны, явно желая присоединиться. - "Это часть Даров Смерти!" - "Чего?" - тупо спросил Рон. Олливандер издал недовольный смешок, но мистер Лавгуд продолжил. - "Разве вы не слышали "Сказку о трех братьях"?" - "Да", - хором ответили они. - "Вообще-то", - сказала Гермиона, роясь в своей сумке, - "у нас здесь есть копия". - Она протянула Гарри экземпляр "Сказок Барда Бидля". Тонкс покачала головой; только Гермиона могла носить с собой любые книги. Странно, но мистер Лавгуд попросил ее прочитать книгу вслух, что она и сделала. Тонкс откинулась назад, позволяя знакомым словам поглотить ее. Выросшая с этой книгой, она знала каждую из историй практически наизусть, и именно эта всегда выделялась в ее памяти, особенно пугая юную Тонкс. Когда Гермиона закончила, отец Полумны достал кусок пергамента. -"Бузинная палочка". - Он провел одну линию. - "Воскрешающий камень". - Он нарисовал круг вокруг нижней половины линии. - "И Мантия Невидимости". - Он заключил все это в треугольник. - "Дары Смерти братьев Певерелл. Вместе они делают человека Повелителем Смерти". - "Глупости", - не согласился Олливандер. - "Палочка, несомненно существует. Ее существование доказано. Но остальные - это всего лишь детская сказка. Камень, который может воскрешать мертвых? Настоящий плащ-невидимка, который не рвется и не изнашивается?". Тонкс потребовалась вся ее сила воли, чтобы сохранить бесстрастное лицо, когда она потрясенно смотрела на троицу. Она всегда интересовалась плащом Гарри, и он был очень похож на тот, который они обсуждали. - "Но палочка определенно существует, и это то, что ему нужно?" упорствовал Гарри. - "Да, я уверен". - Олливандер вздрогнул. - "Я не хотел говорить ему, но у него есть способы". - "Мы понимаем", - сказал Гарри. - "И еще одно, мистер Олливандер. Вы говорите о палочках так, будто у них есть мысли и чувства". - "Да, вы сказали мне в подвале, что моя запасная палочка будет работать, потому что я отняла ее у егеря", - присоединилась Тонкс. - "Что вы имеете в виду?" - "Палочка выбирает волшебника. Она всегда будет работать лучше для того, кого выбрала, но верность можно изменить. Если вы победите волшебника в битве, вы сможете использовать его палочку как свою собственную. Если вы просто подберете чужую палочку, она не обязательно будет вас слушаться. Если, например, мисс Тонкс, вы воспользуетесь палочкой мистера Поттера, то это сработает достаточно хорошо, если предположить, что вы испытываете друг к другу положительные чувства. Однако, если бы вы взяли палочку, скажем, мадам Лестрейндж, это сработало бы не так хорошо". - "Понятно", - задумчиво сказал Гарри. - "А мистер Олливандер, палочки могут запоминать людей?" - "Не всегда. В случае с вашей палочкой и палочкой Сами-Знаете-Кого, они братья. Ваша всегда будет помнить его, даже если он не использует свою". - "А может ли палочка творить волшебство, на которое ты сам не способен?" - "Нет", - определенно заявил Олливандер. - "Она может усилить вашу магию, но не создать ее". На этом все закончилось, и после еще одного разговора о Дарах Смерти и волшебной палочке настало время уходить. Ремус вложил конверт в ее карман, когда обнял ее на прощание, и она прикусила губу так сильно, что ей стало больно после того, как он пообещал сказать ее матери, что она жива и здорова, думая, когда же она наберется смелости и прочтет письмо. - "Ну и что ты думаешь?" - спросил Рон, когда они возвращались в свою хижину. - "Так вот почему Дамблдор оставил тебе эту книгу? Сам-знаешь-кто охотится за этими Дарами?" - "Нет", - ответил Гарри через мгновение. - "Ему не нужна мантия, чтобы быть невидимым, и он не интересуется мертвыми. Все, что ему нужно, это палочка". - "Кроме того, это всего лишь история. Нет никаких доказательств существования Даров Смерти", - скептически заметила Гермиона. - "Не забывай, это говорит человек, который ищет Морщерогих кизляков". Гарри остановился и повернулся к Гермионе. - "Но все это имеет смысл! Плащ, три Дара, три брата Певерелла", - он прервался, нахмурившись в глубокой задумчивости. - "Я уже слышал это имя раньше". - "Это было на кладбище в Годриковой впадине". - Тонкс заговорила даже тогда, когда на нее обрушилось осознание. - "Я совсем забыла до этого момента. Очень, очень старая могила". - "Твой плащ, приятель", - изумленно сказал Рон. - "Ты ведь родственник Певереллов". - "Но это не то", - медленно сказал Гарри. - "Это не то кольцо! Кольцо, которое он превратил в крестраж. Марволо Гонт сказал, что он потомок Певереллов! Камень может быть внутри кольца!" - "Но Гарри, все это не имеет значения!" - возразила Гермиона, обращаясь за помощью к Тонкс и Рону. - "Мы должны найти и уничтожить крестражи, а тут еще Сами-Знаете-Кто активно ищет якобы самую мощную палочку в мире!". Гарри выглядел готовым к решительному ответу, но Тонкс взяла его за руку и продолжила идти внутрь, внезапно устав от спора. - "Оставь это, Гарри", - устало сказала она. - "Даже если бы тебе удалось собрать все три Дара, как бы это помогло тебе победить его? Просто постарайся сосредоточиться на крестражах. Забудь пока о Дарах". - "А разве это не было бы здорово?" - задумчиво спросил Рон, когда все начали снимать плащи. - "Непобедимая палочка". - "Я бы предпочла Мантию", - ответила Гермиона. - "Подумайте, как сильно она нам уже помогла". - "Ты должна была сказать "плащ", Гермиона. Это благородно", - довольно насмешливо сказал Рон. - "А вы двое?" Гарри и Тонкс обменялись взглядами. - "Камень", - сказали они в унисон. - "Рон, где Тонкс?" - спросил Гарри позже тем же вечером, выходя из душа. Рон и Гермиона пытались приготовить пастуший пирог, но Тонкс нигде не было видно. - "Она сказала, что собирается прогуляться". - Рон сделал неловкую паузу. - "Она выглядела расстроенной, немного раздраженной". С покорным вздохом Гарри вышел на улицу. Тонкс была как на американских горках: каждый раз, когда он думал, что ей становится лучше, она снова скатывалась. У него разрывалось сердце, когда он видел ее такой разбитой. Он направился за ней в заднюю часть хижины, где его взору предстало удивительное зрелище. С искаженным от страдания лицом, со слезами, снова блестевшими на щеках, Тонкс методично уничтожала небольшое дерево. Ее палочка рассекала воздух, она рубила дерево по кусочкам, разрезая его на все более мелкие части, пока, наконец, не уничтожила его на мелкие фрагменты. Гарри просто наблюдал, как воздух наполняется крошечными щепками, оседающими в малиновых волосах Тонкс. Наконец, с криком "Reducto!", последняя часть пня взорвалась. - "Что это бедное, беззащитное дерево сделало с тобой?" - пошутил Гарри, пытаясь разрядить ее явно мрачное настроение. - "Оно не так на меня посмотрело", - ответила она, глубоко дыша и глядя на то место, где было дерево. - "Хочешь устроить дуэль, выпустить пар? Я даже буду полегче с тобой". - "Ты не продержишься и минуты, Поттер". - К счастью, она улыбнулась ему, хотя улыбка не достигла ее глаз. Он протянул руку, и она скользнула в то место под его плечом, где она так хорошо сидела. Они молча вернулись в хижину. - "Гарри, я думала о том, что мистер Олливандер сказал о твоей палочке, о том, что произошло в Литтл-Уингинге", - сказала Гермиона, когда они закончили удивительно вкусную еду. - "Я знаю, ты сказал, что не знаешь, что сделала твоя палочка, но что, если знаешь?" - "Я не знаю", - сказал Гарри. - "Дамблдор сказал тебе, что Сами-Знаете-Кто передал тебе часть своих способностей, когда проклятие дало обратный эффект. Вот почему ты можешь говорить на парселтанге, верно?" - Гарри кивнул. - "А что, если это заклинание было одной из его сил? Даже если ты не знаешь, что это было, какая-то часть тебя знает. Та часть, которая произошла от Сами-Знаете-Кого". Гарри долго смотрел на Гермиону, во рту у него внезапно пересохло. - "Гарри?" - мягко сказала Тонкс, нарушая тишину. - "Что-то случилось?" Он повернулся, намереваясь успокоить ее, как вдруг его шрам пронзила боль. Его перебросило на сотни миль, а в голове промелькнула дюжина образов, все они были пропитаны чувством сильного триумфа. Задыхаясь, он вернулся в собственное тело и лег на пол, а на него смотрела пара встревоженных голубых глаз. - "Гарри? Пожалуйста, любимый, что случилось?" Он вскарабкался в сидячее положение, поправляя очки, а его желудок наполнился ужасом. - "У него Бузинная палочка".