The Rebel and The Chosen

Тонкс развалилась в большом кресле в библиотеке, пытаясь придумать хороший предлог, чтобы уйти. В те дни для Тонкс не было ничего необычного в том, чтобы просто выйти из комнаты (да и для Гарри, тоже), но кто-то искал ее, а она не хотела разговаривать. Она почувствовала внезапное сочувствие к Сириусу, который часто испытывал то же самое, а затем столь же внезапную боль при мысли о своем кузене, что только усугубило чувство гнева, которое она испытывала. Грозный Глаз, Ремус и Артур стояли в дальнем углу, склонив головы и тихо разговаривали. Полагала она, это были дела Ордена. Флер и Билл примостились в кресле, тихо беседуя друг с другом. Молли и Гермиона сидели на диване, где Молли показывала младшей девочке узоры для вязания и посылала мрачные взгляды в сторону Флер. В центре комнаты за низким столиком Рон увлеченно играл в шахматы с Джинни, при этом брат и сестра много кричали, а Гермиона изредка слабо подбадривала их. Тонкс заставляла себя улыбаться всякий раз, когда кто-то смотрел в ее сторону. Гарри расположился на полу у книжного шкафа, уставившись на шахматную доску, но, вероятно, наблюдая за ней с таким же вниманием, как и она. Он понимал, что она чувствует, и от этого становилось только хуже. С этими словами Тонкс приняла решение. "Прости." Когда Гарри скользнул вперед, не говоря ни слова и не бросая взгляда в ее сторону, Тонкс прошла мимо него. К сожалению, ее второй злейший враг, гравитация, взял верх, и она споткнулась о собственные ноги, упав на пол. По пути вниз она схватилась за книжный шкаф и сбила с него толстую книгу, которая с грохотом упала рядом с Гарри. - "Тонкс! Неужели так трудно ходить?" Гарри выскочил из комнаты, и они услышали, как он топает по лестнице. Как по команде, девять шокированных лиц повернулись, чтобы посмотреть на Тонкс, которая чувствовала себя так, словно кто-то ударил ее по голове метлой. Ремус собрался последовать за Гарри, но Тонкс поднялась с земли и шагнула вперед, положив руку ему на грудь. - "Нет, Ремус, позволь мне", - сказала она. Он с беспокойством посмотрел на нее, а затем кивнул. Не говоря больше ни слова, Тонкс ушла. Она нашла Гарри там, где меньше всего ожидала - в старой комнате Сириуса, на четвертом этаже. К тому времени, как она пришла туда, ее кровь кипела, а волосы были огненно-рыжими. Она не собиралась, чтобы на нее кричал подросток из-за громкого шума. Книга его даже не тронула. - "Гарри Поттер, открой эту чертову дверь!". - Бах-бах-бах! - "Уходи". - "Ты знаешь, что не можешь выгнать меня!" - Бах-бах-бах! - "Уходи. Прочь. Нимфадора". Дверь с грохотом ударилась о стену, и вошла Тонкс, убирая палочку в ножны. Она захлопнула дверь. Гарри стоял перед окном спиной к ней, бросив взгляд через плечо. Он сделал двойное движение, и она была поражена гримасой на его лице. - "Не называй меня Нимфадорой. В чем твоя проблема, Поттер?". Вернувшись в библиотеку, остальные могли слышать отрывки противостояния. - "Где они, Аластор?" - спросил Артур. Магический глаз Грюма впился ему в висок. - "Они в старой комнате Сириуса..." - Он остановился, удивленно откинул голову назад, затем усмехнулся. - "Это моя девочка". - Когда остальные с любопытством посмотрели на него, Грюм объяснил. -"Мальчик действительно вытащил свою палочку, и Тонкс быстро его обезоружила". - "Может, нам стоит подняться туда?" - забеспокоилась Молли. - "Если они наставили друг на друга палочки..." - "Им обоим это нужно, Молли, и они не причинят друг другу вреда", - сказал Ремус. - "Самое время выплеснуть весь свой гнев, даже если он направлен не по назначению. Они все обсудят; у Гарри и Тонкс всегда была хорошие дружеские отношения". Крики резко прекратились. Тонкс медленно опустила свою палочку. Секунду она размышляла сама с собой, затем бросила палочку Гарри обратно. Он поймал ее автоматически, на рефлексах ловца, но выражение его лица все еще было раздраженным. Она не могла поверить, что он направил на нее свою палочку, хотя и не решался произнести заклинание. Ее собственные рефлексы взяли верх, и она не дала ему ни единого шанса. Как ни странно, это помогло ей успокоиться, и она собралась с духом, чтобы наложить заглушающие чары, чтобы их не услышал весь дом. Закрыв глаза, она дышала. Раз, два, три. - "Я спросила тебя, в чем твоя проблема, - осторожно начала она. - "Я не хочу с тобой разговаривать, Тонкс. Уходи и оставь меня в покое". - "Нет." - "Что?" - "Ты слышала меня, я сказала "нет". Сейчас ты скажешь мне, в чем твоя проблема". Гарри уставился на нее, зеленые глаза пылали гневом. - "Хватит быть стервой и указывать мне, что делать! Хоть раз в жизни заткнись!". Спокойствие Тонкс исчезло, как пудинг, на глазах у Рона. Она подошла к Гарри и ткнула пальцем ему в лицо. - "Простите? Ты сказал мне однажды, что я могу поговорить с тобой, если мне понадобится. Я пытаюсь сделать то же самое, а ты только и делаешь, что обзываешься? Отвали, Поттер". - "Я не хочу разговаривать, Тонкс, и меньше всего с тобой", - крикнул Гарри. - "Что это значит?" - крикнула она в ответ, не отступая. - "Я думала, мы друзья, Гарри, хорошие друзья. Ты был раздражителен с тех пор, как приехал сюда, и я подумала, что могу помочь". - "Тогда почему ты избегаешь меня, как будто я заразный?" Рот Тонкс открывался несколько раз, пока она силилась что-то сказать. - "Я не избегала", - неубедительно солгала она. - "Теперь я здесь. Ты собираешься сказать мне, в чем твоя проблема, или нет? Я не хочу тратить свое время". - "ВСЁ. Все - моя проблема. Я ненавижу этот дом. Он ненавидел этот дом. Дамблдор заставил его остаться в нем, и теперь мы тоже должны остаться здесь. Он везде в этом доме. Все смотрят на меня, как на стеклянную витрину, которая вот-вот разобьется на кусочки. Все, кроме тебя. Ты не смотришь на меня, и я знаю почему". - "Почему?" - Тонкс стояла абсолютно неподвижно, только ее глаза двигались, когда она следила за беспокойными шагами Гарри по комнате. - "Потому что ты винишь меня! Потому что ты потеряла своего кузена из-за моей глупости! Сириус мертв из-за меня! Мне пришлось играть в героя, и снова кто-то умер! Он пришел, чтобы спасти меня, а он УМЕР!". - Гарри выжидающе смотрел на нее, тяжело дыша. - "Продолжай. Скажи мне, какой я идиот, чтобы мы могли покончить с этим". - "Я не собираюсь этого говорить". - "Почему нет? Все остальные так делают". - "Потому что я знаю, что ты чувствуешь. Откуда ты знаешь, что я не виню себя? Откуда ты знаешь, что я не смотрю на тебя, потому что не хочу видеть ненависть в твоих глазах?" Гарри остановил свое неумолимое движение. - "Я никогда не мог ненавидеть тебя, Тонкс. Зачем тебе винить себя?" - "Сначала я сражалась с ней. Если бы я была немного быстрее, если бы я произнесла еще одно проклятие, она бы не обратилась к нему. В любом случае, я в долгу перед ней. Он должен был закончить мой бой". - "Это глупо. Единственная причина, по которой ты пришла, по которой пришел Сириус, по которой ты пострадала, и Гермиона пострадала, и Рон пострадал, это потому что я была там! Гермиона пыталась образумить меня, но я сорвался, и меня пришлось спасать. Люди погибли из-за меня - мои родители, Седрик, Сириус...", - и на этом он остановился, не в силах продолжать. Тонкс пересекла комнату и взяла его подбородок в руку, притянув его голову вниз и заставив посмотреть на нее. Впервые она заметила, что он стал выше ее. - "Гарри, посмотри на меня", - сказала она, крепко держа его за подбородок, когда он попытался отстраниться. - "Если для меня глупо винить себя, то и для тебя глупо винить себя. Никто не умер из-за тебя. Ремус сказал, что единственный, кого можно винить в таких ситуациях, это тот, кто в конечном итоге направляет палочку. Гарри, зачем ты вообще пошел в Министерство?". - "Я думал, что Сириус попал в беду". - "Сириус, и все остальные, пошли в Министерство, потому что у тебя были проблемы, у тебя, Гермионы, Рона, Джинни и других твоих друзей. Это работает в обе стороны, понимаешь? Никто из нас не знал, что случится с Сириусом". - Пока она говорила, Тонкс поняла, что пытается убедить Гарри теми же аргументами, которыми Ремус, Молли и ее родители пытались убедить ее. Она начала смеяться, все сильнее и сильнее, захлебываясь, пока не смогла стоять на ногах и не опустилась на колени. - "Что?" - спросил Гарри, глядя на нее так, словно она потеряла рассудок. - "Это просто... это так... нелепо!" - задыхалась она, пытаясь отдышаться. - "Мы ходили на цыпочках с тех пор, как ты приехал, я думала, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, а ты думал то же самое обо мне, по той же причине. А теперь мы говорим то же самое, что игнорировали все остальные. Мы такие толстокожие, Гарри". Гарри тоже начал смеяться, сев рядом с ней и прислонившись к изножью кровати. Смех Тонкс перешел в истерику. Не успела она опомниться, как слезы веселья превратились в слезы печали, и она начала всхлипывать. Смех Гарри утих, его глаза заблестели, и он тяжело сглотнул. Тонкс обняла его и прижалась к нему как можно теснее, их слезы смешались, когда они, наконец, оплакали Сириуса. Ей также было больно от боли этого молодого человека в ее объятиях, который был ей очень дорог. Через минуту или две они отстранились. Тонкс с удивлением почувствовала, что его руки все еще крепко держат ее. Они казались ей сильными. Гарри вытащил одну руку и большим пальцем вытер слезы с ее щеки. - "Тебе не следует плакать, Тонкс, от этого твой нос становится красным и распухает". С дрожащим смехом она разорвала объятия и легонько ударила его по плечу. - "Я все еще самая красивая женщина, которую ты когда-либо видел". - "Может быть", - сказал Гарри, отворачиваясь, чтобы вытереть свое лицо. - "Но есть много женщин, которых я еще не видел". И с этим они начали разговор, который продолжался несколько часов. Они говорили обо всем на свете: о предметах в комнате Сириуса (миссис Блэк, должно быть, с ума сошла от фотографий маггловских девушек в бикини), о любимых цветах (для него - зеленый, для нее - фиолетовый), о своем детстве (Тонкс была в ярости от мысли, что Гарри живет в шкафу), о том, сойдутся ли когда-нибудь Гермиона и Рон (в конце концов, они согласились, что да), и обо всем остальном, что попадалось на глаза. В какой-то момент Тонкс спросила Гарри, действительно ли он намеревался заколдовать ее. - "Я не уверен, почему я вытащил свою палочку. Но на секунду ты напомнила мне ее. Когда твои глаза темные и злые, у тебя такое выражение лица...". - "Я знаю, я слышала это раньше", - мрачно сказала Тонкс. - "Моя мама - ее сестра, в конце концов. Ты бы видел маму, когда она злится, что, к сожалению, со мной случалось. Очень часто". Позже, лежа на кровати Сириуса и глядя в потолок, Гарри рассказал Тонкс о пророчестве. Она взяла его руку в свою и выслушала его страхи, его переживания. Она пообещала ему, что поможет всем, чем сможет, что больше никому об этом не расскажет, и была внутренне поражена тем, что он поделился с ней тем, что знали только Рон, Гермиона и Дамблдор. Несколько оставшихся слезинок вырвались из ее глаз, когда она подумала о том, что он должен делать, и о несправедливости всего этого. Так Молли нашла их поздно вечером, уже после того, как все легли спать. Тонкс крепко спала, лежа на спине, ее голова была обращена в сторону Гарри, а рот слегка приоткрыт. Ее ноги были скручены, а одна рука лежала рядом с головой. Другая была в дюйме от руки Гарри, протянутой к ней. Он тоже спал на спине, положив вторую руку на живот и нахмурив брови, словно в глубокой задумчивости. Молли сначала неодобрительно нахмурилась и в долю секунды была готова грубо растолкать Тонкс, но потом что-то поразило ее, когда она заметила следы слез на щеке Тонкс и умиротворение, которое окружало обоих впервые после смерти Сириуса. С неохотой она достала два одеяла из сундука у изножья кровати и накрыла их. Она положила очки Гарри на прикроватную тумбочку и разгладила темно-каштановые волосы Тонкс, убрав их с глаз. Затем она ушла, оставив дверь открытой. Гарри проснулся и открыл глаза. Что-то теплое прижималось к его правому боку. Он протянул левую руку и с облегчением нащупал свои очки. Он надел их и увидел что-то похожее на каштановые волосы, очень много. По мере осознания происходящего он вспомнил, что находится в комнате Сириуса и что прошлой ночью с ним была Тонкс. И с приливом смущения он понял, что Тонкс - это и есть что-то теплое. Ее ноги лежали рядом с его ногами, а рука лежала на его животе. Его собственная правая рука лежала на ее спине, прижимая ее к себе. Гарри опустил взгляд и увидел, что ее голова спит на его груди. Часть ее длинных волос свисала ей на лицо, поэтому он расчесал их и заправил за ухо. Она слегка вздрогнула от его прикосновения, но продолжала спать. У Тонкс были красивые губы. Почему он никогда не замечал этого? Неужели они никогда не были так близко? Они были полными и очерченными в легкой улыбке. Гарри подумал, каково это - поцеловать эти губы, интересно, такие ли они сладкие, как кажутся. Мысли подвели его, и все его запутанные чувства с прошлого Рождества нахлынули с новой силой. Его с самого начала тянуло к Тонкс, он наконец признался себе, что она ему интересна, и теперь ему хотелось ее поцеловать. Гарри решил встать с постели, пока она не проснулась и не увидела, что он смотрит на нее. Поддавшись импульсу, он наклонился к ней и слегка поцеловал в щеку, а затем медленно отстранился от нее. Она вздохнула и перевернулась на спину, продолжая спать. Он улыбнулся, вспомнив, что она не любит утро, и тихо вышел из комнаты, надеясь, что никто не увидит его до того, как он доберется до своей спальни. Гарри был странным. Вернее, странными были отношения между Гарри и Тонкс. Было ясно, что в тот вечер их дружба изменилась, но Тонкс не была уверена, в какую сторону. Сначала она списала это на то, что они излили друг другу душу, что не могло не вызвать неловкости. Хотя она проснулась одна, она была уверена, что они спали рядом друг с другом, что было впервые не только для нее, но и, несомненно, для Гарри. Еще больше неловкости. Напряжение, возникшее между ними из-за неуместной вины, исчезло, сменившись напряжением иного рода. Иногда они были ближе и чувствовали себя более комфортно друг с другом, чем когда-либо. Гарри явно повзрослел. Он больше не был тем застенчивым, легко смущающимся мальчиком, которого она встретила прошлым летом; вместо этого она увидела молодого человека, который позволял ей опираться на него, когда они вместе смотрели фильмы, иногда отодвигал для нее стул во время еды (чтобы она не опрокинула другие, объяснил он) и дразнил ее так же, как она его. Флирт (безобидный, говорила она себе) наполнял их разговоры, и это превратилось в игру - кто первый сорвется. В другое время казалось, что их дружба регрессировала. Время от времени Тонкс чувствовала, что у нее не поворачивается язык при виде Гарри (новый опыт для болтливого аврора), малейшее его прикосновение вызывало у нее мурашки по коже, и она все чаще замечала его внешность, заставляя себя выбросить из головы слово "симпатичный". Никогда это не было так очевидно, как однажды рано утром, когда они встретились возле туалета на своем этаже. Они остановились у двери, каждый из них шел с противоположного направления. Тонкс прекрасно понимала, что на ней не только короткие шорты, но и футболка большого размера, которая свисала с одного голого плеча. Еще лучше она осознавала, что на Гарри вообще не было рубашки, только пижамные штаны. На его животе виднелись зачатки темных волос, и, хотя он все еще оставался худым, в его фигуре появились контуры. Почти жилистый. Ее глаза поднялись выше, и она отметила легкую щетину на его сильной челюсти, прежде чем встретиться с его глазами, которые сами по себе совершали какое-то путешествие. Оба покраснели и отвели глаза. - "Доброе утро", - поспешно сказал Гарри. - "Почему ты поднялась так рано?" - "Мой будильник прервал мой сон", - ответила она, незаметно подтягивая рукав, только для того, чтобы он снова соскользнул. - "Мне нужно работать. А тебе?" - "Не мог заснуть". В последнее время у Тонкс тоже были проблемы со сном. Она подумала, не по той же ли причине. - "Так тебе нужно...?" - Она дернула головой в сторону ванной. - "Нет, иди", - сказал Гарри. - "Увидимся позже". - "Пока, Гарри". Тонкс вошла в ванную, а Гарри вернулся в спальню, каждый поклялся надеть больше одежды, независимо от времени дня и ночи. Ни один из них не забыл о Сириусе; он окружал их в этом мрачном доме. Тонкс и Гарри поддерживали негласную связь и, как правило, могли определить, когда другой был в подавленном состоянии. Иногда достаточно было лишь улыбнуться или прикоснуться, чтобы подбодрить друг друга. Они по-прежнему говорили о нем, когда могли: Тонкс делилась воспоминаниями детства, а Гарри повторял историю своего третьего курса, но им не часто удавалось поговорить наедине. Тонкс начала подозревать, что Молли намеренно держала их на расстоянии. Это случилось в один унылый, тоскливый день, когда Гарри был в особенно подавленном настроении, Тонкс решила попробовать другую тактику. Что за... ? Гарри повернулся, подбирая скомканный пергамент, который только что ударил его по затылку. Он понятия не имел, откуда он взялся; все остальные все еще разговаривали и ели, сидя за кухонным столом. "Встретимся у комнаты Сириуса в полночь", - прочитал он нечетким и беспорядочным почерком, незаметно держа пергамент под столом. Он огляделся в поисках ухмыляющегося или виноватого лица, но никто, казалось, не заметил, как пергаментный шар пролетел через всю комнату. Когда он вернулся к своему пастушьему пирогу, он увидел Тонкс, сидящую через несколько стульев от него. Гермиона говорила, а Тонкс внимательно слушала, как будто в комнате больше никого не было, но при этом она накручивала на палец прядь волос, и уголки ее рта подергивала ухмылка. Гарри распознал признаки наигранной невинности и с удовольствием продолжил есть, не сумев скрыть собственную довольную ухмылку. Позже, в назначенный час, Гарри выскользнул из постели уже полностью одетым, пока Рон спал в другом конце комнаты. Он тихо поднялся по лестнице, пока не добрался до последней площадки. Ни Тонкс, ни кого-либо другого не было видно. Гарри заглянул в комнату Сириуса и уже собирался заглянуть в единственную другую дверь на этаже, когда пара рук скользнула по его глазам. - "Угадай, кто?" - Голос был незнакомым, но он узнал сиреневый аромат. - "Тонкс?" - отважился он. Руки были убраны, и Гарри повернулся, чтобы убедиться, что он не ошибся. - "Откуда ты знаешь?" - спросила Тонкс, надувшись. "Я думала, что хорошо замаскировала свой голос". "Все еще нужно поработать над скрытностью", - пошутил Гарри. Он не мог сказать ей правду. Я знал, что это ты, по тому, как ты пахнешь. - "Что мы делаем?" - "Ну, ты выглядел довольно подавленным весь день", - сказала Тонкс, взяв его за руку и подведя к стене в конце коридора. - "Думаешь о Сириусе?" - "Да." - "Я так и думала. Я полагала, что было бы неплохо иметь возможность поговорить. Кажется, постоянно что-то происходит". - Она отпустила руку Гарри и прижалась к стене. Потайная дверь открылась, открыв лестницу, которая была не более чем лестницей. - "Что это?" - спросил Гарри. - "Чердак!" - ярко сказала Тонкс. - " Идем." - Она начала подниматься, и Гарри последовал за ней, заставляя себя не смотреть вверх. Чердак оказался темным, пыльным местом, которое могло бы довести миссис Уизли до слез. В основном он был завален коробками и мебелью, но одну стену занимало огромное окно, из которого был виден не только маленький балкон на крыше, но и окружающие здания, а также виднелось ночное небо. Перед окном было расчищено место, которое было заселено одеялом, несколькими подушками и стереосистемой Тонкс. - "Я часто прихожу сюда", - сказала Тонкс, садясь и прислоняясь к ящику. - "Я нашла его пару месяцев назад. Мне было скучно, Ремуса не было, а Сириус спал, так что я просто начала бродить по дому. Забралась на последний этаж, споткнулась и упала на стену. Представь мое удивление, когда она открылась". - "Сириус знал об этом?" - спросил Гарри, садясь рядом с ней. Он понимал, чем это так привлекательно: здесь было тихо, уединенно, а благодаря окну чердак казался гораздо более открытым, чем остальная часть мрачного дома. - "Никогда его не спрашивала, но он вырос здесь, наверное, так и есть", - ответила она, нахально улыбаясь. - "Мне нравится думать, что это мой собственный маленький секрет. Теперь уже наш, я думаю". Гарри не знал, что сказать. Его чувства к ней только усилились с тех пор, как они снова начали разговаривать, и казалось, что с каждым разом она все глубже зарывается в его сердце. - "У меня есть кое-что для тебя", - сказала Тонкс после недолгого молчания. Она протянула ему толстый синий джемпер. - "Взамен того, что ты мне подарил". - "Тебе не нужно было этого делать", - удивленно сказал Гарри. - "Вообще-то да, но я расскажу тебе об этом в другой раз", - засмеялась она. - "А мой у тебя еще есть?" Свет был тусклым, но Гарри готов поклясться, что она покраснела. -"Да", - ответила она низким голосом. - "Я все еще ношу его". Гарри снова потерял дар речи, но тут ему пришло на ум то, что он давно собирался сказать. - "Тонкс, спасибо, что пришла в Отдел тайн. Я...", - он запнулся, с трудом собирая свои мысли в слова. - "Нет проблем", - серьезно сказала она, сжимая его руку. - "Но я надеюсь, что мне больше никогда не придется этого делать. Не знать, жив ты или мертв... это было ужасно, Гарри". - "Мне знакомо это чувство", - ответил он, представляя, как Тонкс падает со ступенек, и снова ощущая ужасную боль в животе. - "Думаю, я снова у тебя в долгу". - "Я была тебе там не нужна, Гарри", - сказала она, все так же серьезно. Он начал протестовать, но она заставила его замолчать. - "Нет, правда. Послушай меня. То, что ты сделал той ночью, это... это... это было потрясающе. Я никогда не знала пятикурсника, который мог бы держать себя в руках, как ты. Гермиона рассказала мне все о том, что произошло до нашего появления, и чему ты научил их в ОД. Ты будешь блестящим аврором". - "Нет, это не так", - тихо сказал Гарри. Тонкс зарычала и повернулась к нему лицом, взяв его лицо в свои руки. - "Гарри, посмотри на меня. Хоть раз перестань быть таким скромным. Немного уверенности в себе - это не плохо. Я знаю, о чем говорю, это моя работа, так что поверь мне, когда я говорю, что ты произвел на меня чертовски сильное впечатление". - "Спасибо, Тонкс, но дело не в этом", - сказал Гарри, тронутый ее словами. - "Я получил результаты СОВ, и у меня только E по Зельям". - "О", - мягко сказала Тонкс. Снейп был и ее учителем зелий; она знала, что это значит. - "Ну... не волнуйся об этом. Может быть, ты сможешь уговорить МакГонагалл поговорить со Снейпом для тебя, сделать исключение". - "Вряд ли", - с горечью сказал Гарри. Снейп никогда бы не отступил от своих правил ради Гарри. - "Я помогу тебе всем, чем смогу, Гарри", - бодро сказала Тонкс. - "Не сдавайся пока". Он почувствовал прилив привязанности и на этот раз сжал ее руку. - "Ты замечательный, ты знаешь это? И что бы ты ни говорила, я все еще твой должник". Гарри ожидал, что она сделает умное замечание, но он ошибся. - "Я просто рада, что мы снова начали разговаривать. Я скучала по тебе", - просто сказала она, а затем, как Гарри и предсказывал, ее улыбка стала озорной. - "Дай мне покататься на твоей метле, и мы будем считать, что мы в расчете". " Моя Молния?" - с добрым юмором сказал Гарри. - "Ты многого просишь, Тонкс, я не знаю, смогу ли я это сделать". - "Посмотрим, смогу ли я еще когда-нибудь помочь, ты, тупица", - сказала она, взъерошив ему волосы. Гарри увернулся, смеясь. - "Почему ты всегда так делаешь?" - сказал он, не без злобы. - "Взъерошиваешь волосы?" - Она повернулась к нему всем телом, скрестив ноги. - "Потому что это восхитительно, что они такие густые и никогда не остаются на месте. Мне нравятся твои волосы, Гарри". Она снова потянулась к нему, но на этот раз уже не так настойчиво, а просто провела пальцами по его волосам. От этого по позвоночнику Гарри пробежала дрожь, и он сглотнул. Мерлин, он попал в беду. Тонкс в тысячный раз перечитала лежащий перед ней пергамент, и в тысячный раз слова не произвели на нее никакого впечатления. Она нетерпеливо бросила отчет на стол и потянулась. Тонкс не была " светской девушкой", как говорила ее мать, у нее не было большого опыта в отношениях, но она знала признаки. Не может есть. Не может спать. Не может сосредоточиться. Странное чувство в животе. Всегда ищет определенное лицо, ищет повод для прикосновения. В книгах и фильмах все было правильно, а у нее все было плохо. Она пыталась не делать этого, действительно пыталась, и я НЕ влюблюсь в Гарри Поттера стало ее мантрой. С каждым шагом на пробежке, с каждым словом, которое она читала или писала в отчетах в офисе, с каждым куском еды, который она клала в рот, она повторяла это, как и те строчки, которые она писала в Хогвартсе. Я НЕ влюблюсь в Гарри Поттера. Это не помогало. Что она сказала Гарри на Рождество? Видимо, я мастер отрицания. Эти слова были так же верны сейчас, как и тогда, и она изо всех сил пыталась убедить себя, что Гарри - всего лишь очень близкий друг. Но в комнате Сириуса открылись шлюзы, и когда все их горе хлынуло наружу, хлынули и другие чувства, чувства, которые развивались с Рождества или, возможно, даже до него, но внезапно ускорились со скоростью, превышающей скорость Молнии Гарри. Тонкс катилась вниз по скользкому склону, который не мог остановить даже Aresto Momentum, а внизу лежали зеленые глаза, очки, черные волосы и душевная боль. Вот дерьмо.