Семёрка Пик

      — Сам скажешь или мне? — спросила Мартина.       Леви вздохнул, изучая тело перед ними. Филип Дрейер сидел прямо в своем дорогом эргономичном офисном кресле, упираясь предплечьями в широкий стол из красного дерева, будто приветствовал клиента, хотя картина была несколько испорчена тем, как его голова запрокинута назад и набок, а горло зияющей дугой перерезано от уха до уха. Кровь пропитала перед его дизайнерского костюма и растеклась по краю стола.       Его глаза были до сих пор открыты.       — Не исключено, что у нас серийный убийца, — сказал Леви.       Мартина тут же возразила.       — Два тела с одинаковым способом убийства ещё не значат, что это серийный убийца. Технически, это даже не шаблон, — её акцент был чисто флэтбушевским, без присущего ей врождённого гаитянского диалекта, который проскальзывал, когда она была взволнована.       Леви подошел ближе к столу. По привычке он держал руки в карманах, хотя уже надел нитриловые перчатки.       Его окружал просторный, буквально гудевший от деятельности офис: офицеры в униформе болтали у дверей, фотограф делал снимки со всех сторон, следователи на месте преступления рылись в комнате согласно собственной схеме. Леви все это проигнорировал, сосредоточившись, в частности, на одной детали.       Из нагрудного, залитого стекающей кровью, но все еще отчетливо выделяющегося кармана пиджака Дрейера выглядывала единственная игральная карта — семерка пик.       Обойдя край стола, Леви увидел, что окровавленный нагрудный платок, который изначально находился в кармане Дрейера, небрежно брошен на пол рядом. Он отметил его положение и снова повернулся к Мартине:       — Семерка пик. Так же, как и с Билли Кэмпбеллом.       — Жуть какая, — сказала она, — но не будем торопиться с выводами.       — Большинство убийц не оставляют визитных карточек.       — Но могли бы, если бы хотели скрыть мотив и направить копов по ложному следу.       Он кивнул.       — Думаешь, у одного человека была причина убить обоих?       Ни единой очевидной связи не приходило в голову. Помимо того, что Дрейер и Кэмпбелл были белыми мужчинами среднего возраста и жуткого сходства места их преступлений, они не имели ничего общего. Дрейер был очень успешным советником по управлению активами в престижной компании «Скайлайн Финансиал Сервис»; Кэмпбелл же был жалкой барной крысой, который уклонялся от многочисленных обвинений в домашнем насилии и хранении наркотиков. Они крутились в совершенно разных мирах.       — Возможно. По статистике, они более вероятная цель серийного убийцы.       Наличие игральной карты с убийства Кэмпбелла они держали в секрете, поэтому, если не было утечки информации в отделе и осведомленного подражателя, оба мужчины были убиты одним и тем же человеком. Леви надеялся, что у убийства был личный мотив; тогда убийцу будет намного легче поймать.       Он стоял прямо за телом Дрейера, блуждая взглядом по стулу и столу. Следователь еще не прибыл, но за четыре года работы детективом по расследованию убийств Леви видел достаточно мест преступлений, чтобы оценить время смерти — примерно за два-три часа до этого. Перерезанное горло со спины, смерть от обильной кровопотери…       Мартина нахмурилась и наклонилась вперед, чтобы рассмотреть труп с противоположной стороны. Она помассировала глаза короткими обернутыми резиной пальцами и тут же нетерпеливо встряхнула рукой.       — Никаких следов борьбы.       Леви уже подумал о том же. Он медленно повернулся, осматривая комнату целиком.       Это был великолепный офис, заднюю стену которого составляли окна от пола до потолка, открывающие фантастический вид на яркий Лас-Вегас-Стрип двадцатью пятью этажами ниже. Дрейер установил свой стол по центру от стены, а стул всего в нескольких футах от стекла. Единственным входом в офис была дверь с другой стороны, по диагонали от стола и через просторный полированный деревянный пол.       Вывод: у убийцы было мало места, чтобы стоять за спиной Дрейера, и возможности неожиданно подойти к нему не было. Тем не менее, казалось, Дрейер даже не вставал со стула. Леви стоит присмотреться получше, как только ему позволят переместить тело, но всё же он не смог увидеть никаких ран на руках или кистях мужчины, свидетельствовавших о защите.       — Убийца застал его врасплох? — сомнительно спросил Леви.       — Скольким людям доверяешь ты стоять сзади, пока сам сидишь?       Хватит пальцев одной руки, ещё даже останется. Леви продолжил обходить стол.       Всё на его поверхности было в полном порядке — Дрейер ни за что не хватался, ни для защиты от нападения, ни в панике после того, как его ударили лезвием по горлу. Конечно, убийца мог бы перестроить сцену на своё усмотрение после смерти Дрейера, но в таком случае брызги крови рассказали бы другую историю.       Леви же видел здесь историю о том, что Дрейер послушно сидел неподвижно, пока кто-то перерезал ему горло, а затем продолжал сидеть, пока истекал кровью. Почему?       В нескольких дюймах от правой руки Дрейера стоял хрустальный стакан, наполненный небольшим количеством янтарной жидкости. Леви прищурился.       — Кэмпбелл был под кайфом, когда умер, так? — спросил он Мартину.       — Да, каким только дерьмом не напичкался. Думаю, для него было довольно необычно быть не под кайфом.       — Под чем конкретно он был?       Она вытащила блокнот из внутреннего кармана пиджака и пролистала его.       — Метамфетамин, следы оксикодона и аддерала, немного марихуаны до кучи и… — она издала задумчивый звук. — Кетамин. Много.       Она встретилась с Леви взглядом, а затем они оба посмотрели на стакан на столе.       Кетамин — диссоциативный наркотик, и при достаточно высокой дозе он мог ввести пользователя в транс, даже вызвать временный паралич. Человек под достаточным количеством кетамина не сможет сопротивляться нападавшему, что было одной из нескольких причин, по которым иногда его использовали во время изнасилования на свидании.       Кэмпбелл был заядлым наркоманом, поэтому его токсикологический отчет не вызывал никаких подозрений. Если анализ Дрейера даст положительный результат на кетамин, возможно, это станет прочной связью и надежным выводом.       Леви помахал одной из следователей на месте преступления. Она оставила свои дела и сразу же поспешила к нему.       — Да, детектив Абрамс?       — При обработке стола будьте особенно внимательны со стаканом. Мне нужны токсикологические отчеты как об оставшейся жидкости, так и о любых остатках внутри самого стакана. Отпечатки пальцев тоже.       — Конечно, сэр, — техник сделала для себя пометки, прежде чем вернуться к своим коллегам.       — Итак, вот мой вопрос, — сказала Мартина, когда Леви вернулся к ней к столу. — Если ты планируешь кого-то убить и пытаешься накачать его наркотой, почему бы просто не убить его передозировкой?       — Они хотели перерезать ему горло, — тихо сказал Леви. — Убить кого-то с помощью наркотиков — не то же самое, что и ножом. Никакого внутреннего удовлетворения. Никакой крови. Никаких острых ощущений.       — Господи Иисусе, — некоторое время Мартина молчала, задумчиво прикусив нижнюю губу. — Ладно. Итак, ты хочешь перерезать кому-то горло, но сначала вводишь его в оцепенение, потому что… хочешь, чтобы все было красиво и тихо, не собираешься рисковать, если вдруг он позовёт на помощь или начнёт шуметь, чтобы привлечь внимание. Или ты не можешь рисковать и развязать драку, потому что велика вероятность проигрыша.       — Преступник мог быть меньше жертвы. Жертв.       — Если это серийный убийца…       Леви покачал головой:       — Не будем забегать вперед. Ты была права, двух тел недостаточно для подтверждения этой теории. Сначала нам нужно проработать личные связи.       Однако, если отбросить логику, у Леви появилось болезненное тревожное чувство в животе, рожденное опытом и интуицией. Судя по выражению лица Мартины, она чувствовала нечто подобное.       Хотя он уже знал ответ, но спросил:       — Хочешь остаться здесь и проконтролировать место преступления или допросить женщину, которая его нашла?       Мартина была прирожденным лидером, она чувствовала себя комфортно на руководящей должности, тогда как Леви предпочитал работать с людьми один на один.       — Я останусь, — сказала она, а затем добавила: — Не хочу тащить свою задницу в CCDC так поздно ночью.       Последнее предложение стало неожиданностью — не было причин доставлять свидетеля в центр заключения округа Кларк.       — Что она там делает?       — Разве ты не слышал? Она напала на одного из офицеров, принявших вызов.       Леви моргнул:       — Что? Почему?       — Я слышала, что она восточноевропейка — украинка или что-то в этом роде, — думаю, она не очень доверяет копам. Один умник пригрозил позвонить в иммиграционную службу, если она откажется сотрудничать. Она убежала, он погнался за ней, и она ударила его прямо в челюсть.       Закатив глаза, Леви спросил:       — Кто этот офицер?       Мартина ухмыльнулась:       — Попробуй угадать?       — Гиббс, — с отвращением сказал он. Джона Гиббс был вспыльчивым и болтливым сорвиголовой и думал больше яйцами, чем мозгами.       — На днях он собирается в судебный департамент.       — Что ж, может, хороший огромный синяк на время успокоит его.       Леви взглянул на свои часы, подсчитывая, сколько времени ему потребуется, чтобы разобраться со всей этой неразберихой в CCDC, прежде чем он сможет допросить свидетельницу, и тяжело вздохнул. Он уже отработал десятичасовую смену, когда его вызвали на место преступления; они с Мартиной принимали участие в расследовании убийства Кэмпбелла, и когда один из полицейских заметил эту связь, им также было поручено и это дело, хотя они не были следующими по очереди в их отряде.       — Не могу поверить, что мне снова пришлось отменить встречу со Стентоном. Он этому не обрадуется.       Мартина снисходительно махнула рукой:       — Он знает, что значит встречаться с копом. Он этим уже три года занимается, не так ли? Он это переживет.       Леви не ответил. В последнее время Стентон отпускал более частые и резкие комментарии о продолжительных, нерегулярных рабочих днях Леви, об опасности, которой он себя подвергал, и о том, что эти вещи означают для их совместного будущего. Он стал особенно чувствителен к этому.       — Детектив Валькур, у вас есть минутка? — сказал Фред, фотограф с места преступления. Он уже не раз работал с этой парой раньше, и ему не нужно было спрашивать, он знал, что главной была Мартина.       Леви воспользовался возможностью, чтобы попрощаться и уйти. Он расписался в журнале регистрации места преступления, который вели офицеры у входа, снял перчатки и бахилы и направился по шикарному коридору к лифту в центре двадцать пятого этажа, нажав кнопку вызова.       Пока он ждал, то заметил камеру слежения, установленную в углу, с которой открывался панорамный вид на территорию за пределами лифтов и добрая часть коридора в оба направления. Он вытащил свой мобильный, чтобы написать Мартине.       Может, им повезет.

♠️♠️♠️

      Доминик позвонил в дверь дома в Хендерсоне, небольшого лепного домика с глиняной черепичной крышей, органично вписавшийся в обстановку. Это был один из десятков домов, которые выглядели одинаково в спальном пригородном квартале, тихом сейчас, когда район закрывался на ночь.       Пока он ждал, то стянул край своей ярко-красной бейсболки и накинул на плечи соответствующую ветровку, украшенную ярким логотипом «Премиум пицца от Пита». Менеджер местной франшизы очень хотел оказать свою помощь, взволнованный идеей помочь найти беглеца, но даже самая большая штатовская куртка, которую он имел под рукой, была недостаточно велика, чтобы удобно налезть на человека мускулистого телосложения ростом с Доминика.       На парадном окне приоткрылись жалюзи. Через несколько секунд дверь открыл Дэнни Руис, всё его внимание привлекла коробка с пиццей в левой руке Доминика.       Доминик насильно подавил торжественный восторг. Он на собственном горьком опыте научился никогда не расслабляться на работе, пока его награда не окажется под стражей в полиции — слишком много неожиданностей, многое могло пойти не так, как сейчас, так и позже.       — Наконец-то, чувак, — Руис одной рукой потянулся за пиццей, а другой сунул Доминику пригоршню наличных. — Парень по телефону сказал мне полчаса.       Человек, разговаривавший по телефону, не знал, сколько времени потребуется менеджеру, чтобы предупредить Доминика о том, что заказал Руис, или чтобы Доминик успел подготовиться. Доминик позволил Руису взять пиццу, но не принял наличные.       — Простите за это, мистер Руис, — сказал он.       Руис замер и метнулся взглядом выше к лицу Доминика. Парень заказал пиццу от имени кузена, с которым скрывался последние две недели.       — Даниэль Руис, я получил разрешение от Син Сити Бэил Бондс арестовать вас и передать…       Бросив пиццу и деньги прямо на порог, Руис развернулся и забежал в дом. Доминик застонал и бросился в погоню.       Дом был тесноватым, но уютным: по всему полу разбросаны игрушки, а на стенах висели фотографии двух симпатичных малышей. Пробегая мимо, Доминик не обратил на них внимания — кузен и его жена взяли детей на выходные к бабушке. Запланированная поездка была причиной того, почему Доминик так долго ждал, чтобы арестовать Руиса, которого выследил несколько дней назад.       Хотя Руис обошел диван в гостиной, Доминик перепрыгнул через него, что определённо удивило Руиса, когда они забежали на кухню в задней части дома.       Руис распахнул заднюю дверь и с испуганным вскриком остановился.       На крыльце стояла немецкая овчарка весом в сто фунтов. Метис ротвейлера. Ребел была полностью сосредоточена, навострила уши, а всё тело настроилось на малейшее движение Руиса. Однако она не проявляла никаких признаков агрессии — и не станет, если Доминик не отдаст команду, которую использовал только в качестве крайней меры.       Руис снова посмотрел на Доминика, который остановился в дверном проеме кухни. Когда Руис остервенело замотал головой, Доминик увидел, как борьба разыгрывается у него на лице: броситься на мускулистого мужчину вдвое больше себя или на собаку, которая могла разорвать ему глотку за секунды?       Разумеется, выбора не было, и Руис застыл в неподвижности. Доминик снял бейсболку и отбросил ее в сторону, проводя рукой по волосам, чтобы привести их в порядок.       — Вы пропустили дату суда, мистер Руис. Вы знаете, что я должен вас забрать.       — Я не мог вернуть деньги, — прошептал Руис. — У меня их просто нет.       — Я понимаю, — сказал Доминик, и это была чистая правда.       Он сочувствовал ситуации Руиса больше, чем большинство его соратников.       — Но вы проигнорировали все предоставленные вам возможности погасить долг до того, как дело дошло до уголовного обвинения, а потом сбежали после того, как ваша мать внесла залог. Чем дольше вы затягиваете, тем хуже будет в конце.       В Неваде неоплаченные маркеры казино считались эквивалентными поддельным чекам — преднамеренным попыткам мошенничества, преследуемым как уголовное преступление, если сумма достаточно высокая. Проигнорировав попытки казино погасить долг до подачи жалобы окружному прокурору, Руис попал в очень опасную ситуацию.       Доминик снял с пояса наручники и медленно двинулся вперед, широко раскинув руки:       — Я не хочу делать тебе больно.       Но он сделает, если придётся. У него было разрешение на скрытое ношение оружия, и он никогда не выходил на работу без глока в наплечной кобуре на правой руке. На сегодняшний день ему никогда не приходилось использовать его против своей награды, но он частенько пускал в ход свой электрошокер и дубинку.       Руис отступил на шаг, затем остановился и вздрогнул, когда Ребел предостерегающе фыркнула. Он весь дрожал с головы до ног.       Опасаясь любого резкого движения, Доминик сократил расстояние между ними. Хотя Руис, казалось, больше бы предпочел бегство драке, люди способны на удивительные вещи, когда их загоняли в угол, а кухня, полная потенциального оружия, одно из худших мест, где могла бы развернуться жестокая борьба.       Руис подпрыгивал на мысках, тяжело дышал и оглядывался, будто был какой-то путь к отступлению, который он пропустил.       Доминик тихо сказал:       — Твоя мать заложила свой дом, чтобы внести за тебя залог. Если ты не пойдешь со мной, она его потеряет. Таким сыном ты хочешь быть?       Руис закрыл глаза и опустил плечи в поражении.       — Блять, — пробормотал он и протянул запястья.       — Спасибо, — Доминик защелкнул наручники и похлопал Руиса в поисках оружия. Не найдя ничего, как и ожидалось, он свистнул, чтобы Ребел вошла внутрь, а затем закрыл и запер заднюю дверь.       По пути к выходу он остановился, чтобы собрать разбросанные деньги и аккуратно сложить их на буфете. Однако он взял пиццу с собой, потому что мог только представить, каково будет семье, вернувшейся домой в воскресенье к коробке, полной сгнившего за несколько дней сыра.       К тому же, какой смысл оставлять хорошую пиццу.