Ружейный блюз

      Тема главы: Trivium — No Way Back Just Through       — Что это? — спросил Тьелко, принимая из рук Тиа Дальмы небольшую коробочку.       — Это компáс, — ответила колдунья. — Открой его. Эльф поднял крышку и увидел необычный циферблат. Там была лишь одна стрелка, и не было обозначения сторон света.       — Но тут нет ни севера, ни юга. Ничего, — заявил Келегорм.       — Верно, — Тиа Дальма улыбнулась. — Компáс не показывает стороны света. Это было бы слишком скучно. Он показывает направление на то, что ты хочешь больше всего.       — Но он указывает на тебя, — Охотник толком не знал, как реагировать. Такой новости он явно не ждал. Однако чувствовал, что Тиа Дальма обладала каким-то странным магнетизмом, который нолдо не мог объяснить.       — Я не в ответе за твои желания, Тьелкормо Феанарион, — заявила колдунья. — Но компáс не ошибается. Ну а теперь в добрый путь. Тиа Дальма подошла к Келегорму и поцеловала его в лоб, отпуская в долгое путешествие.

***

      Тьелко вынырнул из воспоминаний и вернулся в реальность. Вокруг был уже ставший привычным интерьер Чёрной Жемчужины. Такое имя носил корабль, капитаном которого был Джек Воробей. Жемчужина была воистину красавицей, а в быстроходности могла бы посоревноваться с судами тэлери. Келегорм о таком раньше мог только мечтать. Однако, несмотря на то, через что эльф уже успел пройти, у него не выходили из головы слова Тиа Дальмы о том, что он желает её больше всего и что о происхождении этого желания надо спрашивать его самого.       Тьелко сам не знал, чего желал. И этому было объяснение. То, что нолдо хотел, у него уже было.       Свобода? Келегорм мог делать, что пожелает, не ограничивая себя ни в чём. Перед ним расстилался огромный мир, он больше не был скован Клятвой, и больше не нужно было отвечать за чужие жизни.       Корабль? Жизнь на судне его зацепила, опьянила, а море манило, каждый раз завораживая своей гладью. Эльфу нравилось смотреть на рассветы и на закаты, когда в воде отражались блики луны или восходящее солнце. Иногда по ночам, выходя на палубу из каюты, он смотрел на звёзды, свет которых Охотник любил больше всего.       Дело? У пиратов была цель, возведённая в ранг кредо. Пираты грабили корабли. И на эту цель благословило их само государство, так что вопросами морали Тьелко себя не обременял. Впрочем, у Джека, Барбоссы, а теперь и Келегорма стояла иная задача: раздобыть карту острова, сокровищами которого был одержим старпом Воробья. Охотник его недолюбливал, и эта неприязнь была взаимной. Особенно усилилась она после того, как Барбоссе пришлось фактически «поделиться» должностью. Он бы рад был забрать её обратно, но Тьелко схватывал всё налету, постигая морскую науку, и со своими обязанностями справлялся прекрасно. Матросы с Жемчужины старались лишний раз не говорить с Келегормом. С ним пересекались реже, чем с Джеком и Гектором. Эльфа боялись и уважали.       Что же до остального? Об этом Тьелко пока не думал. Состояние можно нажить благодаря грабежам, но женщины оставались больной темой. Учитывая опыт прошлой жизни, Келегорм не желал иметь с ними дело. Однако Тиа Дальма выделялась среди тех, кого он знал. Она была своенравной, острой на язык, свободной, опасной и загадочной. Она видела то, чего не видели другие. Ей были открыты тайные знания, которые не мог постичь простой смертный, и это влекло Охотника. Он ощущал в ней родственную душу и это чувство усиливалось с каждым днём, пока жил в её хижине. Словно какие-то невидимые нити к нему, связывая их крепче. Ведьма была как огонь, как море. Ho в то же время в ней ощущалась беззащитность, присущая женщине. Хрупкость и нежность. Мысли Тьелко вернулись к происшествию на рынке. В душе зашевелилось предательское беспокойство. Кто её защитит, если его нет рядом? Хотя как-то же до этого она без эльфа обходилась…       Келегорм усилием воли вытолкнул себя из вновь накативших воспоминаний и посмотрел на море. Безбрежная синяя гладь простиралась далеко вперёд, а над головой раскинулось голубое небо, на котором не было ни облачка. Яркое солнце играло в развевающихся платиновых волосах нолдо, а эфес сабли и рукоять пистолета под его лучами источали приятный золотистый блеск. Солоноватый морской бриз продувал красную рубаху, в которую был одет Тьелко, заставляя тело покрыться мурашками. От приятного ощущения свободы и силы эльф был готов замурлыкать, словно наевшийся сметаны кот.       — Корабль на горизонте! — послышался голос одного из матросов, подбежавшего к Келегорму и вырвавшего эльфа из его дум. Тот даже не взглянул на него. Бокового зрения хватило, чтобы увидеть загорелую фигуру в поношенной одежде. Матрос был один из многих оборванцев, выбравших путь грабежей ради морской романтики и лёгких, как таким людям казалось, денег. Глаза эльфа были прикованы к горизонту, Там действительно виднелось судно. Пока оно было очень далеко, но Тьелко не сомневался в его участи. Отпустив кивком головы принёсшего известие члена команды, Охотник вытащил компáс и откинул крышку. Магнитная стрелка указывала на то самое судно. Мысли эльфа и компáса совпадают? Это хороший знак. Однако мысль, что корабль, движущийся вдали, должен стать добычей, лелеял в голове не только эльф. Также думали Джек и Гектор. Посовещавшись между собой, они подошли к Тьелко. Тот, оторвавшись от созерцания морской глади, захлопнул компас и повернулся к ним.       — Эй, Турецкий, — Барбосса окликнул Келегорма, и его взгляд упал на компáс, что висел на поясе эльфа рядом с пистолетом. — Я всё понять не могу, на кой чёрт та ведьма тебе сию игрушку дала?       — А это не твоего ума и дело, — нолдо усмехнулся. — Есть вещи, которые, которые тебе знать не нужно. Да и не особо-то и полезно. Ты не так молод, а память с возрастом лучше не становится. Барбосса напрягся. Его лицо стало суровым. Однако Келегорм продолжал ехидно улыбаться. Напряжение между ними было настолько сильным, что его можно было резать ножом. Причём, львиная доля негатива исходила именно от Барбоссы. Тьелко же откровенно забавлялся. Однако каждый раз обстановку разряжал Джек, вступаясь за эльфа. Этот раз исключением не стал. Особенно когда Воробей заметил ладони на рукоятях шпаг и у Тьелко, и у Гектора.       — Мальчики, видите ту штуку на горизонте? — обратился он к соперникам. — Наша задача — достойно её встретить. Проблем с этим не будет?       — Да какие проблемы, кэп? — насмешливо хмыкнул Келегорм. Насмешки, сарказм и ухмылки стали постоянными атрибутами личности нолдо, и никто из команды Жемчужины не видел Тьелко иным.        — Вот и славно, — Джек хлопнул в ладоши. — А теперь за работу, ленивые задницы! Так на время конфликт был заглушен. На корабле начались приготовления к сражению.       Судно, которому суждено было стать жертвой, приближалось. То был Хуан Карлос де Мачадо, испанский пиратский корабль, командовал которым Хавьер Кортез. Келегорм лично с ним не виделся, но знал о нём. Именно из команды Кортеза были те трое испанцев, которых он покалечил полутора годами ранее. Хавьер не смог верно прочитать карту, на которой был изображён Исла-де-Муэрте, и послал троих подручных разобраться с Тиа Дальмой, которая карту ему и продала.       Команда спешно выполняла приказания. Всюду сновали матросы, проверяя пушки, готовя абордажные крючья и прочищая пистолеты с ружьями. Помощь в подготовке отбросила Тьелко назад в прошлое. Предвкушение боя возбуждало, пробуждая в сознании воспоминания: звон стали, свист стрел, ржание лошадей, сородичей, готовых выполнить любой приказ, вплоть до самых безумных, случаи, когда сам был не раз на волосок от смерти. Теперь предвкушение битвы одолело эльфа, вспыхнув огнем в венах, желанием ощутить угрозу жизни и после избежать её, обагрив клинок чужой кровью.       Тьелкормо вовсе не был кровожадным. Но он слишком любил азарт и риск. И сейчас нолдо не мог упустить открывшейся возможности проверить себя, ощутить дыхание опасности. Зачем идти на пиратский путь, если не грабить корабли и не сражаться?       Когда всё было готово, несколько десятков пар глаз наблюдали, как сокращается расстояние между кораблями. Барбосса, к своему неудовольствию, вынужден был следовать приказам Келегорма. Командование по умолчанию перешло к нему, когда выяснилось, что ни Джек, ни Гектор вести сражение в статусе командира не способны. Первый никогда не ходил на абордаж, предпочитая прямому столкновению стравить врагов и наблюдать на дистанции. Второй же, несмотря на возраст, не мог похвастать боевыми и полководческими навыками, в отличие от Тьелко. Первый абордаж, в котором участвовал эльф, едва не посыпался, и нолдо взял командование на себя.       — Оно приближается. Что прикажешь делать? — ядовито поинтересовался Гектор у Келегорма, глядя в подзорную трубу. Подобные словесные стычки между Барбоссой и Тьелко за последний год перестали быть редкостью. Гектор не мог выносить своевольный и своенравный характер эльфа, а тот, в свою очередь, чувствовал подвох за душой Барбоссы и особо ему не доверял, отчего и отношение нолдо к нему было пренебрежительно презрительным.       — Что прикажу, то и будешь, — резко ответил Охотник. — Ты сейчас в моём мире, а в нём твой статус не выше остальных. И впредь советую держать язык за зубами, иначе я вобью тебе их так глотку в глотку, что чистить их придётся уже через задний проход. Мне начхать, кто ты там за речкой, и кто тебя Джеку в команду приписал. Пока идёт абордаж, командую я. А будешь мне гадить, я тебя просто пристрелю. Надеюсь, я понятно объяснил. Барбоссу перекосило от ярости, но он сдержал себя, понимая, что сейчас не время и не место для разборок. Судно между тем приблизилось на расстояние выстрела. Келегорм без труда опознал испанский корабль.       — Открыть борта! Пушки к бою! — скомандовал Охотник. Приказ немедленно был приведён в исполнение. Люки со скрипом открывались, и Жемчужина ощетинилась стволами пушек. Келегорм дожидался нужного момента, и, как только корабли поравнялись, громогласно выкрикнул:       — Огонь! Барбосса, стоявший у штурвала, подхватил клич, а за ним и вся остальная команда. Борт Жемчужины озарился множеством пушечных залпов, а их грохот вспорол округу. Ядра прилетали по корпусу Хуана Карлоса, наводя суету среди испанской команды. Первый залп заставил их переполошиться, чего Келегорм и добивался. В его голове уже была выстроен план, по которому он будет проводить абордаж. Для начала нужно было лишить Хуана Карлоса возможности маневрировать.       — Цель — корпус! — снова отдал приказ Тьелко. — Огонь! Округу, залитую солнечным светом с раскинувшимся голубым небом, снова сотрясли выстрелы. Хуана Карлоса сотрясло. Залп Жемчужины повредил часть бушприта и сломал одну из мачт, снижая способность корабля к манёврам. Впрочем, испанцы сдаваться не собирались. Люки на борту Хуана Карлоса открылись, и оттуда выкатились пушки. Келегорм предусмотрел это, и у него были инструкции на этот счёт.       — Право руля! — приказал он. — Угол десять градусов! Барбосса крутанул штурвал, и Жемчужина оказалась немного по диагонали к Хуану Карлосу. Испанцы дали залп, но манёвр позволил Жемчужине избежать прямых попаданий. Впрочем, повреждений избежать не удалось. Часть фальшборта была разбита в труху. Для Келегорма это было больно, ибо к Жемчужине он относился ничуть не менее трепетно, чем Джек. Однако была и положительная сторона. Жемчужине открылась возможность обездвижить Хуана Карлоса.       — Цель на два метра выше ватерлинии! — приказал Тьелко. — Огонь! Жемчужина дала залп. Ядра угодили чуть ниже средней линии корпуса, ломая механизм руления. Теперь Хуан Карлос не мог маневрировать и, как следствие, не мог уйти. Хавьер Кортез, капитан испанской команды, ожидал, что однажды по его душу явятся, но что он будет так позорно проигрывать, Кортез точно не планировал. Оттого он судорожно соображал, что ему делать дальше.       — Эй, Луис! — крикнул Кортез боцману, который лучше всех в команде стрелял. — Сними ту крысу, которая приказы у них отдаёт! Хавьер глянул в подзорную трубу и дал описание цели:       — Он в красной рубахе и с длинными волосами. Видишь его?       — Вижу, — отозвался Луис и, схватив ружьё, прицелился. Однако и Тьелко был не промах. Его острое зрение позволило ему заметить, что его с того конца выцеливает стрелок.       — Прихлоп, ружьё сюда! — приказал эльф боцману на Жемчужине, Уильяму Тёрнеру, которого все звали Прихлопом за привычку хлопать ладонями по бёдрам. Даже Биллом его никто не называл. Прихлоп метнулся за ружьём и мигом принёс его Келегорму.       — Благодарю, — нолдо кивнул боцману, после чего вскинул ружьё и прицелился.       Кортез в это время отвлёкся от созерцания Жемчужины в подзорную трубу и окликнул боцмана:       — Ну что так долго?!       — А это, капитан, вам не секс. Быстро не получится, — едко отозвался Луис, ловящий цель. И вдруг прямо ему в глаз прилетела пуля. Боцман пошатнулся и с грохотом рухнул на деревянный настил палубы. Хавьер вновь глянул в подзорную трубу и увидел, что квартирмейстер Жемчужины, известный просто как Турецкий, держал ружьё. Он вновь оказался на шаг впереди.       — Урод! — прошипел себе под нос Кортез. Козырей у него больше не было. Тьелко, застрелив своего неудавшегося убийцу, закинул ружьё за спину и скомандовал:       — Приготовиться к абордажу! И снова матросы зашевелились, несмотря на то, что Хуан Карлос продолжал огрызаться, паля по Жемчужине из пушек. Одни, выстроившись на носу, приготовились прыгать на корабль. Другие, бросив абордажные крючья, потянули за цепь. Команды обоих кораблей прильнули к фальшбортам своих суден, и завязалась перестрелка. Тьелко схватил один из пистолетов, что принесли из трюма, после чего подошёл к борту. Выбор целей был огромен, и нолдо не искал кого-то конкретного. Взведя курок, Келегорм прицелился и выстрелил, убив одного из матросов Хуана Карлоса. Команда Жемчужины, впрочем, тоже несла потери, но не столь значительные, как испанцы, ибо мотивация и командование Келегорма сделали своё дело.       Постепенно Жемчужина и Хуан Карлос сближались, пока не столкнулись бортами.       — На абордаж! — воскликнул Келегорм, обнажив саблю, и повёл штурмовую команду Жемчужины в бой. Испанцы встретили команду Жемчужины грудью, но их поредевших рядов было недостаточно, чтобы сдержать натиск пиратов под предводительством Охотника. Эльф орудовал саблей мастерски, и его боевому опыту никто из испанских моряков противостоять не мог, хотя и отчаянные попытки имели место быть. Тьелко не считал то, сколько трупов он оставил. Его это особо не заботило. Келегорм несказанно был рад вновь ощутить бурлящий в крови адреналин. Меч и лук ему заменили сабля и пистолет, с которыми эльф освоился очень быстро. В бою движения Тьелко были подобны смертельному танцу. Нолдо двигался изящно и технично, сокрушая противников одного за другим, пока они попросту не закончились.       Бой завершился полным разгромом команды Хуана Карлоса. Хавьер Кортез оказался пленён, как и небольшая горстка людей, оставшаяся в живых. На борт разгромленного фрегата испанцев взошли Джек и Гектор. Уцелевших пленных выстроили в ряд и поставили на колени. Джек ходил параллельно им, скрестив руки за спиной.       — Господа, — торжественно начал он. — Я совсем не хочу лишних смертей. Это совершенно не мой стиль. Однако, коли вы будете упрямиться, избежать нового кровопролития у нас с вами не выйдет, так что давай-те с вами по-хорошему. Вы нам скажете, где находится карта Исла-де-Муэрте, и мы отпустим вас с миром. Воробей подошёл к капитану полностью подконтрольного им корабля, Хавьеру Кортезу, и, наклонившись к его лицу, спросил:       — Ну что, скажешь, где карта? Но Хавьер молчал.       — Я бы не советовал держать рот на замке, — практически пропел Джек. — Иначе я позову Турецкого. Он кивком головы указал на стоявшего поодаль Тьелко, скрестившего руки на груди.       — Поверь мне на слово, — продолжил Воробей. — С ним разговор у вас будет строиться совсем иначе. Но Кортез не сказал ни слова. Джек этого и ожидал. Он повернулся к Келегорму и объявил:       — Твой выход. Эльф подошёл к Кортезу и взглянул в его карие глаза. Он понял, что испанец так просто ничего не скажет. Охотник окинул взглядом пленника, что находился рядом с капитаном.       — Это твой старпом, верно? — спросил Тьелко. Хоть Хавьер ничего не сказал, нолдо прочитал в его глазах и эмоциональном фоне всё, что нужно. Он подошёл к старпому и склонился к нему?       — Скажешь, где карта? — тихо спросил Охотник. Однако старпом лишь плюнул ему в лицо. Келегорм тяжело вздохнул и утёр лицо, после чего достал из-за пояса пистолет и, взведя курок, хладнокровно выстрелил в голову пленнику. Безжизненное тело с уродливым пулевым отверстием по центру лба рухнуло на палубу. Остальные пленные, неспособные пошевелиться, в ужасе наблюдали за эльфом, который столь же невозмутимо убрал пистолет обратно за пояс. Даже стоявший неподалёку Барбосса нервно сглотнул от увиденного. Прихлоп так и вовсе отвернулся.       — Ещё желающие поплеваться есть? — спокойно спросил Тьелко, поглаживая эфес сабли, после чего вернулся к Кортезу. — Что трясёшься? Страшно? Сердце в пятки ушло? Хочешь, я тебе его достану? Прямо через глазницу. Тьелко жестом показал, как и что он будет доставать.       — Ты не будешь плеваться? — спросил он у Хавьера, на что тот помотал головой. — Хорошо, давай продолжим. Вариантов у тебя особо нет. Либо ты говоришь, где карта, и умираешь быстро и легко. Либо продолжаешь играть в героя, и умирать тебе придётся долго и страшно. А я ведь всё равно узнаю, что мне нужно. И я ведь знаю, что карта у тебя. Ты, наверное, хочешь спросить: «Как?» Хавьер кивнул, и Келегорм рассмеялся, да так, что у стоявшего неподалёку Прихлопа внутри всё сжалось.       — А я тебе отвечу, — через смех заявил эльф. — Троим придуркам из твоей команды уже не посчастливилось со мной встретиться. Ты их, наверное, помнишь. Диего, Антонио и твой тёзка, Хавьер. Насколько мне известно, после нашей единственной встречи он ходить так и не начал. Антонио навсегда ослеп, а Диего спокойно лежит в земле сырой. Кстати, это был его пистолет. Тьелко достал из-за пояса оружие и, присев перед Хавьером на корточки, прижал его дулом к щеке пленённого капитана Хуана Карлоса. Тот внешне оставался спокоен, но Келегорм ощущал, что Кортезу было страшно, и наслаждался этим, смакуя каждый момент допроса.       — Эти трое идиотов случайно обмолвились, что ты карту прочитать не смог, — продолжил нолдо, продолжая держать пистолет у щеки Хавьера. — А так как карта была в единственном экземпляре, она всё ещё у тебя. Так что скажи, где она. Не держи в себе. Однако Кортез, следуя примеру застреленного Келегормом старпома, не сказал ни слова. Тьелко этого и ожидал.       — Пинтел, Раджетти, — окликнул он двоих матросов из своей команды, убрав пистолет за пояс. — Привяжите сеньора Кортеза к грот-мачте. Двое неразлучных друзей, Абнер и Терри, что приходился первому ещё и племянником, подхватили Хавьера под руки и потащили к столбу грот-мачты.       — Знаешь, я рад, что ты упёрся рогом, — прошептал Кортезу на ухо Пинтел.       — Посмотреть, как Турецкий будет разделывать тебя, словно свинью, это как в театр сходить, — добавил Раджетти, прижимая Хавьера к мачте.       — Ты в театре не был никогда, — заявил ему Абнер, что связывал руки испанца с обратной стороны столба.       — Мне об этом рассказывали, так что это тоже считается, — возразил Терри.       — Давайте потом это выясним, — прервал их Келегорм. Что Пинтел, что Раджетти одновременно его боялись и восхищались им, а потому не смели перечить Тьелко. Они покорно отошли от мачты, предоставляя Кортеза в полное распоряжение эльфа. Келегорм подошёл к Хавьеру и, достав из-за пояса кинжал, принялся срезать пуговицы с его рубахи, открывая тем самым доступ к обнажённой груди.       — Ну как? Желание поделиться с нами информацией о карте не появилось? — спросил Тьелко, глядя Кортезу прямо в глаза.       — Пошёл ты! — грубо отрезал тот, на что Келегорм ухмыльнулся и резко вонзил кинжал в плечевое сухожилие Хавьера. Тот закричал от невыносимой боли, за что тут же получил от нолдо кулаком в лицо. Джек не смотрел на то, что делает Тьелко. В его голове крутилась лишь мысль о том, что он открыл Ящик Пандоры, взяв Келегорма на борт. Он, безусловно, был прекрасным управленцем и надёжным компаньоном, но оказался свирепым и жестоким. При этом жестокость эльфа умудрялась не перешагивать грань садизма, ибо истязаниями Охотник не упивался. Тот же Барбосса — живое тому подтверждение. Келегорм мог уже множество раз разделаться с Гектором, но всё ещё не сделал этого. Сам же Барбосса был под впечатлением от того, что делал Тьелко. Воробей на такое никогда не решался, а Келегорм даже не колебался.       — Обзываться было глупым ходом, — спокойно проговорил Тьелко на ухо трясущемуся Хавьеру. — Лучше давай не будем препираться, дерзить и брыкаться, а по-честному скажем, где карта. Иначе я тебе и второе плечо вскрою.       — К чёрту тебя, падаль британская! — выплюнул Кортез, опрометчиво решив, что Келегорм был британцем. В ответ на очередное оскорбление Охотник сделал ровно то, что и грозился, вонзив кинжал в другое плечо Хавьера.       — Я могу так долго продолжать, — сказал эльф, игнорируя крики испанца. — В твоей власти всё это прекратить.       — В каюте! В ящике под бюстом, чтоб тебя! — простонал Кортез, понимая, что больше не выдержит.       — Прихлоп, Айвз, проверьте, — дал указание «коллегам» Тьелко, и те поспешили в капитанскую каюту, откуда очень быстро вернулись со свёртком. Прихлоп протянул его Келегорму и тот, развернув его, убедился, что это та карта, которую они искали. Джек подошёл к Охотнику и спросил:       — Мы счастливы?       — Мы очень счастливы, — кивнул Тьелко и отдал Воробью карту. — Не вздумай посеять её.       — Не посею, не бойся, — отмахнулся Джек. — Что с нашим Эль Капитаньо делать будем? В ответ на это Келегорм вытащил из-за пояса пистолет и, направив его на привязанного Кортеза, выстрелил, мгновенно того убивая. Тело Хавьера обмякло, а из пулевого отверстия во лбу потекла кровь.       — Почему? — удивился такому хладнокровию Джек.       — А зачем он такой кому нужен? — задал риторический вопрос Келегорм, убирая пистолет обратно за пояс. — Пусть его теперь с остальными жмурами рыбы жрут. Всё больше пользы. С кораблём что будем делать?       — На дно, — коротко ответил Воробей, и Тьелко сухо кивнул.       — Пинтел, Раджетти. Фейерверк на вас, — дал эльф указание неразлучной парочке, и те с предвкушающими лицами отправились его выполнять.       Выживших пленников увели в трюм Жемчужины. Они смогут сгодиться в качестве обслуги на Тортуге. Всю ценную наживу также сгрузили на Жемчужину. Когда всё было готово, Джек отдал приказ уходить. Тьелко взглянул на оставшегося позади Хуана Карлоса. Часть бочек с порохом, что были свалены в трюме, воспламенились, и корпус Хуана Карлоса с грохотом вспорол взрыв, довершая гибель корабля. Пираты Жемчужины радостно заголосили. Молчали лишь Джек и Тьелко. Первый не любил повышать голос, а второй просто желал насладиться моментом. Ещё один успешный бой. Ещё одна услада чувств. И, видит Эру, не последняя.