Несущая смерть

Митсуко прижала ладони к холодному стеклу, а затем устало прислонилась к нему лбом. Сердце гулко колотилось в груди, замирая в предчувствии беды, а голова была тяжелой, будто её сдавили железными обручами. Девушка все еще не могла прийти в себя после бешеной гонки по улицам города. Она не была уверена, что правила дорожного движения позволяли вести машину так, как это делал Куникида, но, видимо, никому из них в тот момент не было дела до нарушения закона, когда их друг был на гране смерти. Несмотря на то, что они приехали сюда за семь минут, для неё они тянулись целую вечность, и ни на минуту её не покидали мысли о Дазае. К сожалению, сейчас о его состоянии не было известно. Они лишь узнали от администратора, что после поступления в больницу Дазая сразу отправили в реанимацию. Неизвестно, сколько продлится операция, так что они могли лишь ждать вердикта врачей. Время ожидания тянулось медленно и скучно, сводило с ума от беспокойства до дрожи в пальцах и подступившей к горлу тошноты, а беспокойство, охватившее девушку, не ослабевало ни на минуту. «Ты должен жить. Ты не можешь умереть и оставить меня одну! — Митсуко стукнула кулаком по стеклу и его поверхность задрожала в ответ на её ярость. Девушка понимала, что её мысли иррациональны и эгоистичны, но она не могла отпустить Дазая после того, как обрела его вновь. Возможно, никогда не сможет этого сделать, потому что у неё осталось не так много близких людей, чтобы разбрасываться их жизнями в разные стороны. — Ты нужен этому городу и, черт побери, нужен мне. Я только учусь идти своей дорогой и не справлюсь без твоей твердой руки рядом со мной. Без тебя и этот город, и я сгинем во тьме. Все вокруг поглотит хаос, что отравляет и твою жизнь. Только ты можешь с ним совладать. Молю тебя, не оставляй меня, пожалуйста. Я столько всего еще хочу тебе сказать, но не сумею, если тебя больше не будет в моей жизни. Не узнаю, будет ли у нас шанс жить рядом без боли, что отравила нашу жизнь как яд». — Пожалуйста, — выдавила из себя Митсуко, выпуская наружу накопившиеся в теле усталость и злость. Одинокая слеза скатилась по её щеке, и девушка тут же вытерла её внутренней стороной запястья. Словно откликнувшись на её печаль, по оконному стеклу забарабанили первые капли дождя. Митсуко услышала слабое покашливание и обернулась. Позади неё стоял Куникида с двумя стаканчиками кофе, протягивая один ей. Выглядел он при этом весьма смущенным. — Это тебе. Я взял тебе кофе на всякий случай, хотя не знал, что ты предпочитаешь. Решил, что… — Спасибо, — пробормотала Митсуко, забирая дымящийся стаканчик из его рук, тем самым избавив его от необходимости объяснять свой поступок. Холод от оконного стекла приятно контрастировал с теплом горячей жидкости. Кончики пальцев приятно покалывало от приливающей к ним крови. Куникида опустил глаза в пол, смущаясь еще больше, прокашлялся, приложив ко рту кулак и предложил: — Давай присядем где-нибудь. Есть разговор. Диванчик посередине коридора как раз подходил для того, чтобы посетители больницы смогли передохнуть здесь. Митсуко и Куникида сели по разные стороны диванчика и воцарилось неловкое молчание, прерываемое частым дыханием парня. Девушка, ожидая, пока коллега настроится на разговор, мрачно прихлебывала кофе, уставившись в стенку. Наконец Митсуко надоело это молчание и она решила пойти на диалог первой: — Так о чем ты хотел со мной поговорить? — Первым делом, я хотел извиниться перед тобой, — парень дрожащими пальцами протер очки об край жилетки, после чего повернул голову, слегка наклонив её к плечу, к Митсуко. — Я часто делаю ошибки, несмотря на то, что стремлюсь к идеалу. Склонен к поспешным выводам и преувеличению опасности, в результате чего мое негативное отношение к источнику проблем бывает неоправданно с моей стороны и я прошу прощения за то, как к тебе относился. Я думал, что из-за тебя в агентстве будут проблемы, но в итоге, когда они начались, их причиной был другой человек, и если бы не моя злость к тебе, я бы заметил, что творится гораздо раньше и смог бы предотвратить все это. — Я не сержусь на тебя, потому что окажись я в такой ситуации, то вела себя бы так же, и я рада, что ты признал ошибку, но меня беспокоит то, что ты сказал. Не мог бы ты пояснить о каких проблемах идет речь? — Нападение на босса и ранение Дазая не было случайностью. За ними стоит один человек. Тот, кто пытался твоими руками уничтожить город, но у него не вышло. Федор Достоевский. Услышав имя врага, Митсуко вздрогнула, а перед глазами вновь возникла тюремная камера, с огромным стеклом на стене. Девушка ущипнула себя за руку, чтобы прогнать видение. Сейчас не время предаваться воспоминаниям о прошлом. — Прости, я отвлеклась на секунду. Продолжай. — Дазай успел записать слова Достоевского, когда пересекся с ним в переулке, — прокашлявшись, продолжил Куникида. — С помощью способности своего сообщника эспера Достоевский заразил нашего босса каким-то вирусом. Но это не самое худшее. Теперь жизнь босса связана с жизнью босса Портовой Мафии посредством этой же способности. Через два дня вирус уничтожит их обоих, если только… — Говори до конца, — велела ему девушка, заметив как побледнел и осекся Куникида, на мгновенье потерявшись, и он исполнил её просьбу. — Если только один из них не умрет. Тогда способность деактивируется и наш босс будет спасен, но… — Но Огай Мори должен умереть, чтобы план осуществился, а если это произойдет, Агентство развяжет войну против Портовой Мафии, в которой скорее всего мы, то есть вы, не выстоите и погибните от рук мафиози. Но если вы не убьете босса Портовой Мафии, то Юкичи Фукудзава погибнет и Агентство останется без мудрого наставника, который смог спасти организацию во время Трехстороннего конфликта, — закончила его мысль Митсуко. Картина происходящего ужасала её. Последствия от гибели босса Портовой Мафии приведут к катастрофе и даже то, что Митсуко чуть не разрушила город под влиянием способности, будет казаться мелочью на фоне предстоящей гражданской войны. Битва будет кровавой и беспощадной и вряд ли обойдется без жертв с обоих сторон. Потеря босса Агентства будет на руку мафиози. И как бы Митсуко не хотелось быть циничной в этой ситуации, стоило признать, что потеряй сотрудники Агентства своего начальника, они понесут меньшие потери, чем Мафия. Если умрет Фукудзава, мир и не заметит его потерю. Если же умрет Мори, Йокогама захлебнется в крови и пожаре вражды двух организаций, из-за чего могут пострадать окружающие. Все сотрудники Агентства заплатят за смерть босса Портовой Мафии своей головой. Исполнительный Комитет позаботится о том, чтобы покарать всех. Слабость системы Портовой Мафии всегда была в том, что она держалась за одного человека. Несмотря на то, что Исполнительный комитет командовал отрядами, все же реальная власть была у Мори. Рано или поздно он бы все равно умер, но единственный, кто мог быть его приемником перешел на сторону врага, а остальные были недостаточно умны и расчетливы для этого. Митсуко понимала, что, возможно, сейчас Мори хотел, чтобы она заняла его место и потому не позволил покинуть ряды Портовой Мафии, сделал Исполнителем его воли и пытался свести с Чуей ради продолжения дела его жизни. Однако сейчас Митсуко не было рядом, и в организации царит хаос, едва сдерживаемый хрупкой рукой Кое. Решительности ей не занимать, но до босса ей далеко. В то время как в Агентстве по прежнему наблюдалась слаженность и командная работа. Однако они не позволят Фукудзаве умереть и навязать Мафии свои условия, даже если босс детективов попросит их об этом. Таков их священный долг и они не могут просто смириться и сидеть сложа руки. «Достоевский все предусмотрел. Как бы не сильна была моя ненависть и страх к нему, мне сложно не восхищаться силой его ума. Стравить две сильнейшие организации города между собой, а затем расправиться с теми, кто останется, если будут мешаться. Сыграть на ненависти и любви. Как тонко со стороны того, кто не разбирается в своих эмоциях, зато хорошо понимает чужие», — усмехнулась Митсуко, пытаясь придумать как выбраться из этой мышеловки, но ничего путного в голову не лезло. Но и играть по его правилам она тоже не желала. Должен быть какой-то выход. Только если они найдут того, кто создал вирус. Тогда есть возможность, что они смогут остановить войну с помощью способности Дазая или заставят эспера отменить действие его силы. Но разве Достоевский позволит им поймать своего сторонника? Глупо было рассчитывать на то, что он не предусмотрел такой исход. Скорее всего эспер в каком-нибудь бункере под хорошей охраной, куда им ни за что не добраться. Неужели все это бессмысленно, попыток спастись нет и придется смириться с тем, что кто-то из боссов должен умереть и принести себя в жертву ради остальных? — Зачем ты рассказал мне об этом? Не лучше бы, если я оставалась в неведении? — спросила у него Митсуко, на что Куникида пожал плечами. — Рано или поздно ты бы узнала о том, что происходит. Либо догадалась бы сама, либо кто-то из сотрудников Агентства бы проболтался, может быть кто-то из Портовой Мафии решился бы сообщить тебе о положении дел. Я считаю, что скрывать от тебя масштаб происходящих событий было бы глупо. К тому же, мне известно, что Дазай дал тебе время на то, чтобы принять решение, но боюсь пора раздумий миновала. Тебе нужно выбрать на чьей ты стороне. И чем быстрее ты примешь решение, тем будет лучше. Митсуко хотела оспорить решение Куникиды, попросить об отсрочке, но понимала, что он прав. То, что Мори в сейчас не в состоянии дотянуться до неё, не значит, что ей удастся отсидеться в сторонке и переждать бурю. Тогда уже будет слишком поздно занимать чью-либо сторону и придется примкнуть к стороне победителя, а эта перспектива отсутствия выбора не слишком радовала девушку. Предложение перерезать горло Мори и покончить со всем этим было заманчивым, но вряд ли её даже близко к ней подпустят. Решат, что она предательница, едва она ступит на порог, и пристрелят без раздумий. «Дазай бы знал, какой выбор принять в данной ситуации. Или бы придумал очередной план, как спасти Йокогаму без ужасающих последствий, но я не он», — посетовала Митсуко, покачав головой. Нужное решение не желало приходить в голову, а время утекало, как песок сквозь пальцы. Девушка не успела ответить на молчаливый вопрос Куникиды, как к ним прибежал Ацуши. — Госпожа Йосано перевезла босса в больницу рядом с Агентством. Просила нас срочно приехать, чтобы защитить его в случае нападения Мафии. — Мне бы не хотелось бросать Дазая здесь одного, но раз госпожа Йосано просит… —Куникида оглянулся на Митсуко, молчаливо спрашивая у неё, поедет ли она с ними, но девушка помотала головой. — Езжайте без меня. Я останусь здесь и дождусь, когда Дазай очнется. Посторожу его на случай, если наемники Достоевского решат закончить начатое. — Позвони и сообщи нам, когда он проснется, — попросил Куникида и Митсуко кивнула, заверя его, что так и собиралась поступить. Куникида вместе с Ацуши побежали вдоль по коридору, а затем свернули направо, к лестнице, скрывшись из вида. Топот их ног эхом раздавался в пустом здании больницы, заглушая гудение электрических ламп и шум дождя. Наконец их шаги стихли и здание вновь погрузилось в пронзительную тишину. «Ну вот я и осталась. Одна. С временем для принятия решения», — тяжело вздохнула Митсуко, усмехнувшись про себя. Нужно точнее озвучивать свои желания, а то у Вселенной плохое чувство юмора. Девушка прошлась по коридору, после чего вернулась к диванчику. Скинула кроссовки, забралась на диван с ногами и легла на него, устроив голову на подлокотнике. Стакан с недопитым кофе стоял на полу, рядом с обувью. Куникида же каким-то образом успел выпить свой напиток во время разговора и выбросить стаканчик в мусорку перед уходом. Капли дождя методично стучали по стеклу, играя причудливую мелодию. Митсуко перевернулась на бок, вдыхая запах отбеливателя и лекарств, пытаясь загородиться от бьющего в глаза света ламп. Она никогда не любила больницы и была тому веская причина. Страх за Дазая и это место пробудило у неё воспоминание о том, что когда-то и её жизнь оказалась под угрозой.

***

— Митсуко опаздывает уже на пять минут, — едва взглянув на наручные часы, недовольно пробурчал Дазай. Он ходил взад и вперед по коридору, доводя и так напряженные нервы до предела. Чуя, глядя на него, тоже нервничал и, закусив губу, постукивал пальцами по стене, пытаясь успокоиться. Скоро должно было начаться собрание Исполнителей Портовой Мафии. Они должны были сохранять спокойствие, как и собравшиеся здесь и косившиеся на них члены комитета, которые вместе со своими людьми с небольшой долей нескрываемого недовольства косились на них. Стоило им встретиться взглядом с Чуей, как они тут же отворачивались, не в силах что-либо сказать насчет их предрассудительного поведения. — Да, но до начала собрания еще есть несколько минут. Ни к чему спешить. Уверен, у неё есть веская причина для опоздания, — попытался успокоить друга Чуя, но Дазай обернулся, посмотрев на него горящим от волнения взглядом, и Накахара тут же прикусил язык, жалея о своих словах. Он еще никогда не видел Дазая в таком возбужденном состоянии. — Ты не понимаешь. Я уже несколько дней не могу с ней связаться. Она читает мои сообщения, но не отвечает на них. Игнорирует мои звонки, и я даже не уверен, слушала ли она мои голосовые сообщения. Я даже в офисе с ней ни разу не сталкивался, хотя прекрасно знаю, когда Митсуко здесь появляется и где находится в это время. Охрана говорит, что она здесь была минуту назад. Как будто Митсуко чувствует мое присутствие и успевает исчезать прежде чем, я её поймаю, чтобы поговорить с ней. Это сводит меня с ума, Чуя, и видит Мори, мне чертовски надоели эти игры. — Надо же, кто-то смог взбесить всегда равнодушного ко всему на свете Осаму Дазая, — насмехался над ним Чуя, но увидев скривившееся от недовольства лицо друга, ласково потрепал его по плечу. — Да расслабься ты. Уж за кого бы я не переживал, так это за Митсуко. Скорее за тех, кто решит перейти ей дорогу по собственной глупости. А игнорирует она тебя либо потому что ты достал со своим вечным контролем, либо же ей нечего тебе сказать. Тебе лучше знать о причинах её поведения. — Она хотя бы с тобой связывалась? — от безнадежности спросил у него Дазай, понимая, что еще немного — и он сойдет с ума от беспокойства, и Чуя, немного поразмыслив, делиться ли с другом этой информацией, кивнул в ответ. Может это хоть немного приведет его в чувство. — Несколько дней назад Митсуко оставила мне сообщение. Сказала, что с ней все в порядке и попросила оставить в покое на несколько дней. Видимо решила взять перерыв, вот я и решил её не доставать. Значит, Митсуко обижена лишь на тебя. Даже интересно, чем ты её так довел? Она обычно всегда стойко сносила твои выходки, а тут прям ни видеть, ни слышать не желает, — Чуя выразительно выгнул бровь в ожидании ответа, но Дазай отвернулся, лишь бы не сталкивать с его пронзительным взглядом. Он не хотел посвящать друга в тайну его ссоры с Митсуко, да и к тому же Дазаю до сих пор было стыдно за свою реакцию на её признание. Обычно Чуе было все равно на девушек, которые влюблялись в его напарника, хотя он частично жалел их, так как всех ждала одна и та же участь. Наигравшись как следует, Дазай бросал их самыми жестокими способами, на которые только был способен. Но если Чуя узнает, что в этот раз жертвой обаяния Дазая стала их ближайшая подруга, то он его жалеть не станет. Крики и побои — меньшее что можно было ожидать от него в такой ситуации. Скорее всего, он притащит его к Митсуко за шкирку, как провинившегося котенка, и заставит извиняться. Не то, что бы Дазай не чувствовал себя виноватым, но он не считал, что должен оправдываться за то, что сказал тогда. Чуя покачал головой, наблюдая за внутренней борьбой друга. — Не хочешь говорить — не надо. Главное, чтобы ваши ссоры не мешали работе, иначе отвечать будете перед Мори. Дазай в ответ лишь скрипнул зубами. Сохранять самообладание ему было все труднее. Может даже было бы и легче, если Чуя накричал на него. Это бы окончательно привело его в чувство. Дазай открыл рот и тут же закрыл, услышав звонок прибывающего лифта. Двери кабины со скрежетом распахнулись, и все повернули голову к человеку, вышедшему в коридор. Дазай едва удержался, чтобы хлопнуть себя ладонью по лбу. Митсуко, вся покрытая кровью, со взглядом дикого зверя смотрела на таращившихся на неё людей. Она скользнула по ним равнодушным взглядом, после чего зашагала в сторону Чуи и Дазая. — Прошу прощения за опоздание. Была чертовски занята разборками с врагами организации, а не брала трубку, потому что мой телефон разбили, — поклонилась начальнику Митсуко и нагло усмехнулась. Дазай лишь закатил глаза, а Чуя нагло усмехнулся в знак поддержки. Кое, глядя на эту троицу, покачала головой и подошла к ним. — Вот, возьми и приведи себя в порядок, — протянула ей платок Кое, не в силах смотреть на кровь, подтеками стекавшую по лицу девушки. Митсуко хмыкнула, однако все же вытерла лицо и руки, после чего протянула грязный платок обратно. Кое помотала головой. — Оставь себе. Больше пригодится. Митсуко хотела поблагодарить женщину, однако слова застряли у неё в горле, стоило ей встретиться взглядом с темноволосым мужчиной, в чьих волосах сверкала седина. Она испуганно посмотрела на него и отступила на несколько шагов назад, спрятавшись за спиной Дазая, словно его тень. — А это я полагаю, господин Асакура, — хмыкнул Дазай, пытаясь рассмотреть мужчину получше, однако тот, заметив его настойчивый взгляд, отвернулся к окну. — Что он здесь забыл? Он не посещал собрания Портовой Мафии с тех пор, как умерла мама, — еле слышно прошептала Митсуко, так, чтобы её услышали лишь друзья. — Видимо, его пригласил Мори, и явно сказал ему про то, что ты состоишь в организации, — сквозь зубы прошипел Чуя, поправляя шляпу. Отец Митсуко не понравился ему с первого взгляда. — Не к добру это. — Интересно, зачем босс решил нарушить слово, которое дал Митсуко, лишь ради того, чтобы увидеть её отца на собрании? Или же это не Мори сообщил ему, а кто-то другой? — предположил Дазай, Чуя вместе с Митсуко злобно посмотрели на него. — Не делайте такие лица. Я знаю не больше вашего и уж точно не я позвал его сюда. Уж я-то держу свое слово. — Босс приглашает всех внутрь, — окликнул все присутствующих Хиротцу. — Прошу вас, господа. Члены Исполнительного комитета один за другим начали заходить внутрь. Охранники осталась в коридоре, так как на собрание их не допускали. Митсуко потопталась рядом с дверью, не зная, как ей быть, но Дазай слегка подтолкнул её в направлении кабинета, отрезая путь для побега. «Ладно, как скажешь», — проворчала про себя Митсуко и уже сделала шаг вперед, как чья-то рука преградила ей путь. — Ты не член Исполнительного комитета, а значит, как и все послушные шавки должна ждать в коридоре, пока хозяин не позовет тебя, — с насмешливой улыбкой на лице произнес мужчина с седыми волосами. Митсуко зарычала и уже была готова накинуться на этого холеного хлыща в костюме, но Чуя успел вовремя пресечь эту попытку, схватив её за плечи. И пока девушка не сказала того, о чем впоследствии пожалеет, Дазай ехидно улыбнувшись, обратился к мужчине: — Право, порой вы ведете себя хуже ребенка, господин Эйс. Господину Мори не понравится, что вы задержали в дверях его особую гостью, которой он лично разрешил присутствовать на собрании. — Можешь выдумывать что угодно, чтобы злить босса, господин Дазай, но сейчас не время переходить черту. Ей не место среди нас сегодня и ты не хуже меня это знаешь, — напомнил юноше Эйс, размахивая пальцем у него перед лицом. Дазай беззаботно улыбнулся ему, размышляя о том, как же сильно он хочет отрезать этот палец и засунуть Эйсу прямо в горло, а лучше сразу всю руку. Его садистские мысли нарушила Кое, которая недовольно вышла из кабинета и оценив обстановку, сделала им замечание: — Сколько можно мешкать у дверей кабинета? Сцепились тут, точно дворовые псы и тянете драгоценное время. Господин Мори ждет вас на собрании, — Кое повернулась к троице и медленно произнесла. — Вас всех. Заканчивайте споры и заходите внутрь. — Это правда, Хиротцу? Эту девчонку допустили до собрания комитета? — допытывался у старика Эйс, закипая внутри от злости. Эта девчонка была никем, мелкой сошкой, которая того и гляди помрет на очередном задании, а её допустили до такого события. Этого просто не может быть. Неужто Мори окончательно спятил? — Как так получилось? — Таков приказ босса, а я лишь исполнитель его воли, — пожал плечами Хиротцу, показывая, что это его не волнует. Эйс хмыкнул, оглядывая его с ног до головы, и зашел в кабинет. — Теперь, когда конфуз улажен, мы можем войти, — насмешливо протянул Дазай, поправил плащ и вместе с Чуей и Митсуко сделал несколько шагов вперед. Двери кабинета захлопнулись за ними и все члены Комитета повернули головы в их стороны. Митсуко хотелось провалиться сквозь землю, когда её отец бросил на неё изумленный взгляд, зато Мори, видимо, получал от этого спектакля сплошное удовольствие. Элис же как обычно сидела за столом и рисовала, не обращая внимания на других. — Дазай, Чуя, присаживайтесь, — пригласил их за стол босс, а затем кивнул девушке. — Митсуко, ты можешь постоять в углу и послушать, о чем мы говорим. Я считаю, тебе будет полезно увидеть своими глазами, как мы здесь ведем дела, — Мори повернулся к своим гостям и, теперь полностью игнорируя присутствие Митсуко в комнате, будто её здесь и нет, обратился к исполнителям его воли. — Итак, господа, начнем наше собрание. Мне приятно видеть всех членов Исполнительного Комитета в полном составе, особенно господина Асакуру, нашего особого гостя, который нечасто нас посещал. — Прошу меня простить. Я приводил свои дела в порядок, — темноволосый мужчина почтительно поклонился начальнику, и тот расплылся в улыбке. — Я рад, что мое приглашение не осталось без вашего внимания, и вы лично пришли высказать почтение и вернуться к нашему дружному коллективу. Теперь перейдем к более насущным делам… Митсуко застыла на месте, наблюдая за собранием из тени. Члены исполнительного комитета обсуждали рабочие вопросы довольно громко, достаточно, чтобы услышать их даже на дальней стороне комнаты, но девушке будто заложило уши. Она видела, как шевелятся губы у Дазая и Чуи, но не могла разобрать даже звуков, что они издавали. Сдвинуться с места она так же не могла. Её ноги будто приросли к ворсу ковра под взглядом, который то и дело кидал на неё отец. Видимо, он все еще думал, что она приведение и стоит ему потерять её из виду, как Митсуко тотчас исчезнет, будто её и не было здесь никогда. «Не ты один не можешь поверить в реальность происходящего», — хмыкнула про себя Митсуко, сложив руки на груди. В душе клокотала злость и обида. Мори обещал ей, что она больше не встретится с отцом, да и это ему самому это было невыгодно. Так почему же он решил нарушить данное слово? Неужели вовлечь её отца в дела Портовой Мафии для него было важнее, чем неприкосновенность её личности, если она еще была? — Что ж, на сегодня все. Раз все уже высказались и больше вопросов нет, то можете расходиться. Отдельные инструкции я раздам вашим подчиненным, — хлопнул в ладоши Мори. Члены исполнительного комитета поднялись со своих мест, поклонились боссу и направились к выходу. Митсуко едва сумела кивнуть Мори на прощание, вместо того, чтобы вцепиться руками в его шею, и пулей вылетела из кабинета, надеясь что сумеет скрыться прежде, чем произойдет катастрофа, но ей этого не удалось. — Цуко, — раздался совсем рядом с её спиной усталый ласковый голос, знакомый девушке с самого детства. У девушки дрогнуло сердце, а на глаза готовы были набежать слезы. Отец всегда звал её так, когда Митсуко далеко убегала вперед, а он едва поспевал за ней. Она знала, что папа будет злиться, если она будет играть с ним в догонялки, но ничего не могла с собой поделать. Лишь в эти моменты на его всегда безразличном каменном лице появлялось беспокойство за неё и Митсуко знала, что отцу не все равно на неё. По крайней мере было так, пока она была маленькой и мама еще была жива. — Не зови меня так, — огрызнулась Митсуко, поворачиваясь к отцу. Он в страхе отпрянул от неё, увидев оскал на лице дочери, а её потемневшие от злости глаза лишь усилили ужас в его пребывающей в смятении душе. — Ты потерял на это право после того, как мама умерла. — Прости, я просто… — господин Асакура замялся под строгим взглядом дочери и поджал губы, слегка покусывая их от волнения. Мужчина потер пальцем крыло носа, затем пробубнил себе под нос. — Когда господин Мори сказал мне, что ты здесь, работаешь на Портовую Мафию, я сначала не поверил ему. Решил, что он ошибся или насмехается надо мной. Тогда, чтобы подтвердить свои слова, он предложил мне самому убедиться в этом. Когда я увидел тебя на собрании, то не поверил своим глазам, но потом убедился, что это действительно ты. Почти не изменилась с тех пор, как покинула дом, разве что лицо стало более суровым, а жизненные испытания, видимо, истощили тебя, как и твое тело. Мне так жаль, я был не лучшим отцом для тебя, Цуко. Но клянусь, я… — Я не нуждаюсь в твоей жалости и она никогда не была мне нужна, — резко выкрикнула Митсуко, обрывая его речь, и тут же её лицо оскалилось от злобы, бушевавшей в её душе словно ураган, разрушавший, скованные цепями с её сердцем, моральные убеждения. Она использовала их как маску, чтобы держать лицо перед другими людьми, которые были ей малоприятны. Теперь же Митсуко сорвала с себя личину вежливости, будто её отец был достоин лишь презрения. Девушке казалось, что если хоть на секунду она проявит к нему благожелательность, значит, она отступила от данного себе слова, сдалась. Простила его за то, что он совершил в прошлом, а этого Митсуко допустить не могла. — Ты только и можешь, что ныть о прошлом в надежде на прощение или милосердие, но этого не будет. Пытаешься проявить заботу и сыграть роль заботливого отца, но уже слишком поздно для этого. Ты даже о себе позаботиться не в силах. Удивительно, что такой трус как ты смог выползти из своей норы и прийти сюда. Один из лучших убийц Портовой Мафии стал жалким, немощным старикашкой, который только и может, что причитать о собственной слабости. Глаза господина Асакуры вспыхнули, а лицо исказилось от злобы. Прежде чем Дазай успел предпринять хоть что-то, мужчина уже занес руку и ударил дочь. Хлесткая пощечина оставила краснеющий след на щеке девушки. Митсуко потянулась пальцами к горячей щеке, но замерла на полпути. Её пальцы сложились в кулак и он с глухим стуком врезался в переносицу её отца. Мужчина ошалело посмотрел на неё, дотронувшись до разбитого носа, из которого капала кровь, но Митсуко не заметила его реакции на происходящее. Она снова ударила его, на это раз в грудь, и он повалился на пол. Митсуко нависла над отцом, нанося ему рассеянные удары по верхней части тела: в голову, висок, щеку, грудь, плечо. Дазай и Чуя еле оттащили её от противника, лицо которого было готово вот-вот превратится в кровавое месиво. — Хватит, — железным тоном приказал ей Дазай, и Митсуко послушала его. Его отрешенный голос помог ей сбросить пелену ярости с глаз, и девушка поняла, что натворила. Сжав кулаки, она быстрым шагом направилась прочь от отца. Едва попадая по кнопке, вызвала лифт и зашла в него. Двери кабины начали закрываться, но в последний момент Дазай успел заскочить внутрь и встать рядом с ней. Лифт задрожал и тронулся, а лампочка то и дело мигала, высказывая свое беспокойство по поводу случившегося. Дазай тяжело вздохнул, после чего вытащил из кармана плаща платок и повернулся к девушке. — Дай посмотрю, — сказал он, после того как подошел к ней вплотную. Митсуко отмахнулась, отворачиваясь от него, и пробурчала, глядя прямо в стену лифта. Куда угодно, лишь бы на ненавистного ей Дазая. — Все в порядке. Тебе не о чем беспокоится, да тебе это и не идет. — Это уже мне решать, — сурово вынес вердикт Дазай и протянул руку к ней. Девушка обреченно вздохнула и повернулась в его сторону. Парень бегло осмотрел её лицо. Следов синяков не было, переносица, к счастью, не пострадала. Не считая мелких царапин на лице, красного следа ладони на щеке и разбитой губы, Митсуко была в полном порядке. — Это он сделал? — спросил Дазай, коснувшись пальцами её подбородка, кивком головы, указывая на разбитую губу. — Шутишь? Он еле смог меня прилично ударить, учитывая, что у него руки тряслись. Это я на задании заработала, как, впрочем, и все остальное, — усмехнулась девушка и показала пальцами на набухающие на коже синяки. Дазай дотронулся до раны на губе, чтобы проверить её состояние и, яростно шипя, Митсуко дернулась назад. — Сделаешь так еще раз — я сломаю тебе нос, как своему отцу, — пригрозила ему Митсуко, однако платок из его рук все же приняла и прижала к губе, из которой снова начала сочится кровь. — Чего ты на него так набросилась? Неужто сильно разозлил одним своим появлением? — скрестив руки на груди, вкрадчиво произнес Дазай, на что девушка лишь пробурчала в ответ. — Я ненавижу его так сильно, что готова терпеть боль и унижение, лишь бы не связываться с ним снова. Лишь бы не прощать и не забывать о том, какую сильную боль он мне причинил. Но я не думала, что все зайдет слишком далеко. Видимо, тех бандитов было недостаточно, чтобы выпустить пар и снять с души камень, после того как ты отверг меня. — Ты не можешь отыгрываться на людях за свои жизненные неудачи, иначе ты ничем не лучше Мори, — отчитал подчиненную Дазай, надеясь вразумить её, и прикусил язык, чтобы с него не сорвалось опрометчиво: «И ничем не лучше меня». Она не должна была равняться на него и видеть в Осаму авторитет. Это было грубой ошибкой, которую он допустил. Стоило осторожнее подходить к её обучению, но опыт с Акутагавой ничему не научил его. В этот раз все было куда серьезнее и опаснее, чем можно было себе представить, так как в эту игру включился и Мори. Дазай понятия не имел, что за план вынашивал босс Портовой Мафии насчет их троицы, но ни к чему хорошему это для них не приведет. Выгода Мори все еще оставалась для него загадкой. Видимо, с этим был как-то связан отец Митсуко, иначе причин нарушить данное девушке слово у босса не было. Скорее всего, это был его коварный план по установлению контроля над Митсуко. Мори явно не нравилось, что Дазай имел влияние на неё. Босс надеялся, что они смогут поладить и найти общий язык, но все зашло дальше, чем он мог себе представить. Их трио приносило пользу Портовой Мафии и от них же исходила опасность для организации. Мори не собирался делить свои полномочия ни с кем больше и то, что его марионетки вышли из-под контроля и не следовали намеченному курсу, вызвало у него страх. Потому он начал действовать так необдуманно на первый взгляд, но довольно расчетливо, если как следует присмотреться, и решил начать с той, на кого было легче всего надавить. Через Митсуко уже не составило бы труда воздействовать на Чую и самого Дазая. «Однако стоит учитывать и то, что господин Асакура играет не только роль рычага воздействия, ведь у него с дочерью плохие отношения. Наверняка Мори хотел укрепить свой авторитет за счет большего числа Исполнителей на своей стороне. Так ему легче всего противостоять нам троим. Это самый логичный вариант из всех», — раздумывал Дазай, усмехаясь про себя. Мори был умен и его план мог сработать только в том случае, если все будут играть отведенные им роли. Однако Дазай не любил быть пешкой в чьей-то игре и уж точно не собирался потакать капризам босса. — Что ты решила насчет дальнейшей работы на меня? — уточнил Дазай у подчиненной. Планы Митсуко помогли бы ему разработать собственную стратегию против Мори и, возможно, они смогут сплотиться и выступить против него единым фронтом, как им и следовало поступить. Митсуко ненавидела Мори, так что уговорить её не составит труда. Чуя, конечно, будет возражать, так как уважает босса, но вдвоем они сумеют его убедить о необходимости таких действий. Если Мори видел в них угрозу, то может будет и лучше сыграть на его страхах и умерить пыл в отношении убийственного трио. — Я попрошу перевода в другой отряд. Сегодняшний день показал, что несмотря на все мои попытки держать себя в руках, рядом с тобой это невозможно. Нам лучше какое-то время побыть врозь, пока я не остыну. После этого решу, что делать дальше, — твердо ответила Митсуко, но в её голосе сквозила неприкрытая печаль. Дазай, на мгновение выбросив Мори из головы, хотел подойти к девушке и если не обнять, то утешить хотя бы словами, но она остановила его. — А теперь будь так добр, включи кнопку пуска лифта. Я знаю, что ты специально остановил его, когда доставал платок из кармана. Думал, что я не успею заметить этого, но ты ошибся в своих доводах. — Как скажешь, — пожал плечам Дазай, будто так и собирался сделать с самого начала. Он нажал на кнопку, и лифт снова медленно тронулся с места. Остаток пути они провели в молчании, стараясь не смотреть друг на друга, чтобы лишний раз не нагнетать и без того непростую ситуацию. Как только кабина остановилась и двери лифта распахнулись, Митсуко выскочила из него, как ошпаренная и быстро покинула здание, не желая больше находиться рядом с ним хотя бы минуту. Дазай нарочито медленно вышел из лифта, позволяя девушке убежать как можно дальше. На душе у него было неспокойно, и не только из-за плана Мори. Он порицал себя за то, что не сказал ей ничего, чтобы как-то смягчить ситуацию, хотя мог это сделать. Она и так прекрасно знала, что у них не было шансов на отношения. Дазай лишь обманывал сам себя, думая, что ей нужно напоминать об этом, и понял это лишь сейчас. Может, позволь он ей себя поцеловать, то она остыла к нему быстрее и влюбленность бы ушла как предрассветная дымка, но Осаму поступил с ней ужасно. Наговорил Митсуко обидных слов, якобы чтобы помочь, защитить от себя, а на деле лишь оберегал свой покой. Чуя был прав — Дазай был ужасным человеком и то, как он относился к самым близким ему людям, лишь подтверждало это. — Вот ты где, а я тебя везде ищу, — запыхаясь, подбежал к нему Чуя и огляделся по сторонам. Шляпа чуть не слетела с его макушки от резких поворотов головой. — А где Митсуко? — Ушла. По моей вине. Она призналась мне в чувствах, а я грубо отверг ее и поступил как последний идиот. — И за это я как следует тебе врежу, но позже. Кое выяснила, что за снайпер убил того контрабандиста. Митсуко теперь в большой опасности, ведь этот наемник видел её лицо и хочет убрать её как лишнего свидетеля. Мы должны найти её как можно скорее.

***

Митсуко летела вперед, не разбирая дороги, на ходу вытирая рукавом набегающие слезы. В лифте она как-то сумела сдержать подступающие к горлу рыдания, а чтобы Дазай не увидел её, повлажневшие после разговора по душам глаза, опустила голову в пол. Если бы он тогда увидел её лицо, то сразу бы все понял. Однако в тот момент Дазай оцепенел и застыл на месте, пытаясь осознать слова девушки, так что не заметил, как изредка подрагивали её плечи. Она убежала не только потому, что не могла вынести присутствия бывшего босса. Она бы не вынесла, если он или кто-то еще в здании увидели её слезы. Они бы наверняка попытались бы утешить её, но меньше всего сейчас девушка нуждалась в чьей-либо жалости. Колкие насмешки Митсуко смогла бы как-то вынести, но только не то, что её увидели в момент отчаяния. Ей нельзя было ломаться, только не перед теми, кто может использовать её слабости. — Ну почему… — всхлипывала на ходу Митсуко, даже не пытаясь сдержать рвущиеся из груди спазмы, знала, что не получится. — Со мной вечно… Проииии…сходит…такоооое. С очередной протяжной жалобой на жизненные неурядицы пришла новая порция слез, еще больше предыдущей. Но постепенно глухие рыдания становились все тише, а неиссякаемый поток слез замедлился, после чего остановился совсем. Митсуко всхлипнула в последний раз, втягивая побольше воздуха в грудь, чувствуя, как постепенно беспокойство уходит на второй план. «Все-таки сдерживать слезы не лучший выход, но я ненавижу себя такой, и потому предпочитаю выпускать пар, избивая плохих парней, — глубоко вздохнула Митсуко, вытирая мокрые следы на щеках костяшками пальцев. — Дазай прав. Я отыгрываюсь на других за свои неудачи, однако рыдать навзрыд при всех у меня желание нет. Уж лучше подавить боль, чем позволить врагам увидеть незатянувшуюся рану, на которую можно легко надавить». Размышляя об этом, Митсуко завернула в темный переулок. Слабый порыв ветра над ухом принес с собой тихий звук крадущихся шагов, что сначала она решила, что ей просто показалось. Однако Митсуко не верила в совпадения. Девушка остановилась и резко обернулась. — Кто здесь? Покажись немедленно. В ответ раздалась зловещая тишина. В ушах зазвенело от напряжения, повисшего в воздухе. Митсуко потянулась пальцами к рукояти ножа. Пистолет забрали на входе в здание, а вот нож найти не сумели. Митсуко прекрасно знала, как спрятать оружие, чтобы его не нашли. Достаточно было переключить внимание на что-то другое и за суетой проверяющие не будут столь внимательны, потому и упустят главное. Достаточно было вскользь намекнуть, что господин Мори будет злиться, если она опоздает, чтобы побледневшая охрана после сдачи пистолета и легкого похлопывания по плечам и спине пропустила её внутрь здания. Упоминание босса Портовой Мафии всегда угнетающе действовало на людей и могло быть верным оружием, если правильно использовать его в своих целях. Митсуко уже надоела эта игра в прятки. Пальцы крепко сжимали рукоять, по лбу пробежала капля пота, а сама девушка замерла в ожидании, надеясь, что это разыгравшееся воображение сыграло с ней злую шутку. Звук шагов, отражаясь от стен полупустого переулка, долетел до её ушей. Она обернулась и увидела темную фигуру, выступающую из тени. Полностью в черной одежде с головы до ног: штаны, кимоно поверх выглядывающей обтягивающей водолазки. Лишь белые сандали и маска, скрывающая лицо противника, выделялись на фоне этой одежды. «Маска они», — сразу поняла Митсуко и тут же вздрогнула всем телом. Неужели это…? Нет, не может быть! Все погибли в той деревне, она своими глазами это видела. Однако уверенности ей это не прибавляло. Наверняка девушка знать не могла. Слишком быстро убиралась из того места, желая оставить его позади, хотя надо было наведаться туда еще раз и убедиться, что призраки прошлого были похоронены лавиной и уничтожены пожаром, и от них остался лишь пепел да пыль на ветру. Митсуко с любопытством, склонив голову набок, беззастенчиво разглядывала незнакомца. Он был худощав, но из-под одежды проглядывали мускулистые руки. Кто же он такой и как сумел незаметно подкрасться к ней? Митсуко заметила его лишь потому, что интуиция подсказала ей, что она в опасности и она доверилась своему шестому чувству, которое никогда её не подводило. Других внешних признаков слежки не было, пока незнакомец не появился перед ней. Может быть, он вообще не связан с её прошлым и просто очередной наемный убийца, нанятый врагами Портовой Мафии, чтобы избавиться от надоедливой девчонки? А эта маска была просто маскарадом? Способом запугать её? А она, дура, возомнила невесть что. Спокойно выдохнув, Митсуко слегка ослабила хватку пальцев на ноже и опустила его вниз. Стоило ей немного расслабиться, как человек в маске бросился в атаку. Он подлетел к ней так близко, что девушка едва успела выставить нож для защиты и парировать удар его вакидзаси. Она отпрыгнула назад, создавая небольшое расстояние между ней и нападавшим, чтобы перевести дух. Митсуко вытерла пот со лба, её грудь с трудом проталкивала в сжавшиеся от страха и напряжения легкие воздух. Незнакомец не пошевелился, ожидая её действий или продумывая следующий удар. Митсуко как раз продумывала стратегию для следующего шага, как противник снова атаковал, в надежде застать врасплох. Девушка заскрежетала зубами от досады. Вместо того, чтобы продумать удар и нанести его первой, ей пришлось опять уйти в защиту и обороняться. Вакидзаси скользнул по её запястью, уходя влево. В этот раз противник целился в живот, но она успела отразить удар ножом. Однако праздновать победу было рано. Что-то кольнуло Митсуко прямо в плечо, а затем по коже разлилось тепло. Девушка перехватила нож покрепче и попыталась ударить им в бедро противника. Он заметил её ухищрения и отскочил. Митсуко прижала пальцы к плечу и чуть не вскрикнула. Из колотой раны прямо вниз текла струйка крови, пачкая одежду и асфальт. Девушка опустила взгляд на руки противника и увидела второй нож в руках врага. «Кунай, — догадалась она по вытянутой форме оружия. — Проклятье. А он хитер. Неужели призрак моего прошлого, питаясь чувством вины, обрел телесную оболочку и решил убить меня, положив конец моим страданиям?» — Митсуко усмехнулась, потешаясь собственным размышлениями. Ну и бредовые же мысли лезут в голову, когда ты на волоске от гибели. Девушка перехватила нож покрепче. Пора было атаковать. Девушка прыгнула вперед, подступая к незнакомцу вплотную, и сделала вид, что хочет ударить ножом в бедро. Противник угадал ее действия и заслонил зону атаки кунаем, но в последний момент рука Митсуко скользнула влево, и лезвие ножа легко, словно в масло, вошло в руку врага. Незнакомец не издал ни звука и попытался дотянуться до девушки вакидзаси во второй руке. Митсуко успела увернуться, когда оружие просвистело прямо у неё перед носом, а затем схватила маячившее перед ней запястье противника. Притянула к себе поближе и ребром ладони точно ударила в зону между запястьем и ладонью незнакомца. Его кисть разжалась и кунай полетел вниз. Девушка поймала его до того, как он коснулся земли и, тяжело дыша, отступила назад. Она сумела ранить его в руку, однако сама была не в лучшем состоянии. От перенапряжения перед глазами все плыло, девушка была на грани обморока. Лишь горящее от боли плечо удерживало её в плену реальности. В то время, как она пыталась прийти в равновесие, её противник даже не закричал, когда нож оказался в его ладони. Он продолжал молчать, как и в начале сражения. С невозмутимым видом вытащил «подарок» Митсуко из руки и крепко стиснул его, не обращая внимания на то, как кровь скатывалась с пальцев и пачкала ладонь, пропитывая рукоять. «Да кто он, черт подери, такой? Даже опытный наемник страдал бы сейчас от невыносимой боли, а ему хоть бы хны», — посетовала про себя Митсуко. Она вложила в эту атаку все свои силы, надеясь вывести противника из равновесия, но у неё не вышло. Кровь из его раны может и текла, но он был абсолютно невозмутим, словно каменная статуя. Тем временем соперник, воспользовавшись передышкой, поднял вакидзаси, повертел и сжал его во второй руке, после чего отвел её назад для замаха. Митсуко не сводила взгляда с его раненой руки. Если он кинет в неё нож — она легко сумеет уклонится, главное — понять в каком направлении он полетит. «А что, если у него есть сверхспособность?», — на секунду задумалась Митсуко и тут же выругалась, корила себя за то, что не предусмотрела этот вариант раньше. Если это действительно окажется правдой, ей конец. Девушка не использовала свою силу даже в моменты опасности, а победить эспера в рукопашном бою невозможно, как показал опыт с Акутагавой. Не имеет значения, какой у незнакомца дар, он и без этого достаточно силен, чтобы свернуть её шею голыми руками. Самое время было бы отступать, как часто советовал ей Дазай. Вот только Митсуко подозревала, что этот переулок упирался в тупик, потому что иначе тут бы кто-то да прошел через него за такой промежуток времени. Если же нет, то в конце переулка её мог поджидать еще один враг, а с двумя наемными убийцами ей точно не справиться. Она сама загнала себя в ловушку, а все из-за собственной глупости. «Желание отыграться на нем сыграла со мной злую шутку. Я напала на того, кого не в состоянии победить, и могу погибнуть», — усмехнулась Митсуко, крепче сжимая кунай в руке. Мысль о скорой смерти никогда не пугала её. В конце концов, они ходили рука об руку уже столько лет, что девушка привыкла к её присутствию. Считала смерть своей подругой и соратницей. Если она заберет её сегодня — Митсуко лишь поблагодарит её за это. Смерть в бою всегда казалась ей почетной. Но перед тем, как отправиться на тот свет, девушка выложится на все сто и попытается забрать этого негодяя с собой, иначе не было и смысла напрягаться и бороться за свою жизнь. Это будет красивый бой, исход которого будет предрешен по крайней мере для одного из них. Нож со свистом пролетел мимо уха Митсуко. Второй она отбила заслонившись кунаем. Ножи должны были упасть на землю, но тут резко развернулись и вновь полетели в её сторону, при этом их скорость увеличилась и они вращались в воздухе. Девушка сумела уйти лишь от одного ножа, а вот второй ужалил её в районе колена где-то справа, рядом с сухожилием. Один из ножей вернулся в руку незнакомца, а второй лежал на земле, но дотянуться до него не было никакой возможности. Однако девушка решила хотя бы попытаться, но стоило ей присесть, как она чуть не упала на колени от нахлынувшей адской боли, а в висках гулко застучал пульс. «Мне конец, — испуганно осознала Митсуко еще до того, как второй нож взмыл в воздух повинуясь воле эспера. — Я не смогу уклонится от ножей, которые могут летать по любой траектории. Да, их всего два, но и этого достаточно, чтобы убить меня, и только от моего противника будет зависеть насколько быстро это произойдет. Я ранена и даже если упаду на землю и прикрою голову руками — это меня не спасет. Пробьет ахиллово сухожилие — и я не смогу сбежать. А затем перережет сонную артерию или ударит в затылок, если не захочет еще помучить напоследок». Девушка понимала, что может закончить все сама. Стоит лишь поднести к горлу кунай и вонзить его в сонную артерию. Несколько секунд и её мучения кончатся, больше не придется страдать и бороться за жизнь. Но мысль об этом вызывала у неё дрожь по всему телу и желудок сводило до тошноты с такой силой, что даже смотреть на оружие ей было противно. Лишить себя жизни она не могла даже в такой безвыходной ситуации, её всегда учили бороться, даже если ситуация разворачивается не в её сторону. Или ей просто не хватало храбрости на такой отчаянный поступок даже в самые темные времена. Ножи снова полетели в её сторону, и один из них замер в нескольких сантиметрах от её переносицы, окутанный красным сиянием. Второй же застыл прямо перед её ногой, едва задевая голень. — Довольно этого спектакля, — произнес Чуя и взмахнул рукой. Ножи улетели вглубь переулка, со звоном стукнувшись об стену. Дазай вытащил из-под плаща пистолет и выстрелил в сторону незнакомца. Он ловко отскочил в сторону, уклонившись от пуль. Пустые гильзы со звоном упали на асфальт. — Митсуко, ты цела? — беспристрастно спросил Дазай, не сводив при этом взгляда с противника. Митсуко кивнула, стискивая рану на колене, чувствуя, что стоит лишь из чистого упрямства, пускай и полусидя. Дазай слегка коснулся её правого плеча в знак поддержки. — Оставайся на месте и не шевелись, чтобы раны не открылись. Мы с Чуей разберемся с ним. — С радостью накостыляю этому парню. Я и так не в духе после собрания, а уж после того, как ты ранил мою подругу и пытался её убить, живым я тебя не отпущу, — обратившись к сопернику, потянулся вверх Чуя, разминая руки перед началом боя. С его лица не сходила довольная ухмылка. Поправив шляпу, он на всей скорости рванул к сопернику. Тот поднырнул под его ногу и едва успел убрать с земли руку, когда пуля пролетела в сантиметре от его большого пальца. Чуя попытался нанести сокрушительный удар кулаком, но враг вильнул за его спину, сжимая в руках нож. — Не мешай мне, Дазай, — проворчал Чуя, когда во время очередной атаки пуля свистнула рядом с его ухом, мешая сосредоточиться. — Используй ты свою силу, он бы давно был повержен, — ответил Дазай, не переставая при этом наводить курок на цель и стрелять. Митсуко оставалось лишь наблюдать за разворачивающимся перед ней боем. Сейчас она уже не боец, а влезет в драку — будет только под ногами путаться и даст противнику сбежать. Однако зрелище настолько завораживало её, что она была и не против побыть сторонним наблюдателем. Не каждый день увидишь, как работает Двойной Черный. — Да знаю я, но не могу делать два дела одновременно. Он изворотливый, как змей, и даже ранение ему не помеха, — воскликнул Чуя, когда в очередной раз его рука схватила воздух вместо одежды противника. Эти пятнашки сильно выматывали его, сил на атаку почти не оставалось. — Да попади в него уже! Может хоть тогда он замедлится! — Не торопи меня, — прошипел Дазай, снова прицеливаясь, но как не старался, пистолет уводило влево и противник на мушку не попадал. Тогда парень решил не заморачиваться и выстрелил прямо в Чую. Накахара опешил от такого поворота событий, выставил руку вперед. Пуля, окутанная красным цветом, вместо того чтобы угодить в грудь Чуе, скользнула по шее незнакомца. — Ты совсем спятил? — рассвирепел Чуя и уже был готов оторваться от боя, и пойти с кулаками на Дазая, уж так сильно он его разозлил, но тот прокричал ему. — Он открыт! Бей его. — С тобой я позже, разберусь, понял? — пригрозил ему Чуя, мысленно отмечая про себя, что Дазай за такой трюк теперь заслужил двойную порцию ударов от него. Тело Накахары окутала красная вспышка. Он подскочил с земли и ударил противника ногой по лицу. Брызнула кровь, маска отлетела в сторону, открывая лицо врага. Дазай вздрогнул и попятился на несколько шагов, ужаснувшись увиденной картине. Представшее перед ним зрелище было не из приятных. На лице незнакомца с правой стороны запеклась кожа, рваными и местами неровными слоями. Его правый глаз был тусклого серого цвета и, на фоне зажившей рубцами и шрамами кожи, левый карий глаз горел ярким цветом. Кончик носа так же пострадал и был слегка сплющен, а челка прикрывала корочку красного цвета на лбу. «Интересно, он различает правой стороной хоть что-то или глаз не видит совсем?, — задумался Дазай, перезаряжая пистолет. — Впрочем, это не мешает ему пользоваться способностью, значит световые ощущения сохранились». — Чуя, — скомандовал напарнику Дазай, снова прицеливаясь. Накахара кивнул, вскидывая руку вперед. Пистолет окутало красное сияние. — Вижу. Давай прикончим этого ублюдка. Пуля с огромной скоростью вылетела из дула пистолета в направлении слепой зоны противника, однако цели она не достигла. Митсуко прыгнула вперед, загораживая собой противника и кусок металла с противным чавканьем врезался в её тело. — Вот черт, — выругался Чуя и тут же подхватил падавшую девушку. От боли она тут же потерял сознание. — Митсуко! Митсуко, очнись, прошу тебя! — Неси её в больницу, я справлюсь, — велел Дазай, стараясь найти выход из сложившейся ситуации, при этом сохраняя спокойствие. Чуя кивнул и поднял Митсуко, обхватив её одной рукой за колени, а второй поддерживал спину. Красная аура окутала их и Накахара взмыл в воздух. Через несколько секунд он исчез. Дазай отчаянно мотал головой из стороны в сторону, пытаясь обнаружить противника, но безуспешно. Воспользовавшись маневром Митсуко, он исчез без следа. Ветер играл с пустым пакетом в переулке и оглушающая тишина, оставшаяся после битвы сдавливала со всех сторон. — Проклятье, — выругался Дазай и потянулся за телефоном. Номер Хиротцу всегда был первым в списке его контактов, так что если Дазай поторопится, то прибудет в больницу раньше Чуи и сможет уладить все так, чтобы Митсуко обеспечили лучший уход. Это единственное, что он мог сейчас сделать для неё.

***

— Они еще долго? — спросил Чуя, опираясь локтем на холодную поверхность стекла. Он старался не давить на него слишком сильно, иначе окно разобьется и придется платить за ущерб, причиненный больнице. Конечно, его способность уже не работала, но Накахара чувствовал себя неважно после её использования. Малейший всплеск ярости, и он может не сдержаться и разнести здесь все под действием порчи, чего ему хотелось меньше всего. — Вытаскивать пулю из жизненно важных органов, пытаясь не навредить организму еще больше — нелегкое дело, — пояснил Дазай, бездумно листая журнал, перевернутый вверх тормашками. Его не волновало, как он выглядит со стороны в глазах других. Если притвориться, что все идет как задумано, то люди не посмеют потревожить твой покой и решат, что ошибаются сами. Даже самому себе можно внушить подобное, так что Дазай продолжал листать журнал, будто так и задумано, хотя, честно сказать, его нервы были на пределе. Беспокойство по поводу исчезновения Митсуко, собрание Исполнителей, разговор в лифте, перестрелка с незнакомцем, ранение подчиненной, больница. Все это чертовски выматывало, пусть он и не подавал виду. — Не волнуйся, они сделают все в лучшем виде. Я обо всем договорился. — Может, все-таки стоило отвести её к боссу? — Чуя отлепил голову от руки и повернул её в сторону Дазая. Тот кинул на друга беглый взгляд. Он был на пределе и едва стоял на ногах, но отдыхать бы не отправился, уговаривать бесполезно. Дазай мог бы его вырубить, но это лишь усилит неприязнь Чуи к нему и спровоцирует активацию порчи, из-за чего они все окажутся в опасности. К тому же Чуя наверняка будет готов к такому раскладу, так что подступиться к нему осторожно и незаметно не получится. Оставалось только ждать, пока врачи не скажут, что опасности для жизни Митсуко нет и тогда они оба смогут передохнуть на время, если смогут дождаться этого момента, не истрепав друг другу нервы в попытке ослабить напряжение. Чтобы сэкономить силы, Чуя впервые в жизни не рассекал широкими шагами коридор, а прислонившись головой к руке, покоившейся на окне, пытался перевести дух. Дазая всегда раздражала его привычка мерить шагами комнату, но сейчас бы он предпочел бездумные прогулки друга, лишь бы не наблюдать за тем, как он пытается из последних сил держаться и не уйти в себя. — Если бы ты целился точнее, этого бы не произошло, — оскалился Чуя, опять поворачиваясь к окну и пытаясь сосредоточить взгляд на далеких небоскребах, переключить внимание, но у него не получалось. Все мысли в голове вертелись вокруг Митсуко и её состояния. Он даже не снял покрытые кровью перчатки и пиджак. Только попытался оттереть пятна водой, понял, что это пустая затея и забил на это. И как раз в то время, как он покинул туалет, приехал Дазай, выяснил все необходимое и обустроил все лучшим образом. После реанимации Митсуко переведут в отдельную палату, полицию вызывать не будут, а сама девушка будет под постоянным присмотром и уходом врачей и медсестер. — Я целился куда надо и все бы получилось, если бы не эта досадная оплошность. Митсуко сама прыгнула под пулю. Это её решение, которые мы предвидеть не могли. К тому же, ты же у нас можешь гравитацией управлять, мог бы и отклонить пулю в последний момент, — огрызнулся в ответ Дазай, чувствуя, как горечь поражения саднит горло и жжет язык. Они не только упустили врага, но и дорогой им человек оказался на волосок от смерти. Дазай знал, что вины Чуи в этом нет, как и его, но почему тогда сердце в груди разрывалось от мысли, что он мог предотвратить это? Однако он в очередной раз подставил под удар тех, кто ему дорог, причинил им боль и потому ненавидел себя за это. — Я растерялся, так же, как и ты, — признал свое поражение Чуя и его плечи опустились еще больше под грузом невыносимой вины, что он испытывал сейчас. В комнате ожидания воцарилось тяжелое молчание, нарушаемое телефонными звонками, разговорами пациентов и стуком обуви об пол. Дазай чувствовал, как что-то в их отношениях неуловимо менялось, и далеко не в лучшую сторону. Чуя наверняка не забыл про то, что хотел отчитать друга, но вместо того, чтобы дать своим чувствам волю прямо сейчас, в самый подходящий для этого момент, он молчал. Будто тот укор про пистолет и был немым упреком за то, что Дазай был жесток в отношении Митсуко и её чувствам. Но Дазай не понял этого и переложил вину и ответственность за это на Чую тоже, хотя он не имел к этому отношения. Дазай должен был решить всё сам, извиниться, но вместо этого предпочел зарыть голову в песок и оставить других разбираться с его проблемами. Эта, казалось бы, глупая ссора, которая и не была такой крупной и не должна была так закончиться, дала первую трещину в их дружбе, а Митсуко, что служила символом их единения, впервые стала яблоком раздора. Двери реанимационной распахнулись, выпуская наружу человека в халате. Дазай и Чуя переглянулись и одновременно поспешили к врачу. Заметив их, мужчина притормозил и тяжело вздохнул. Им бы сейчас отдыхать где-то дома, как, впрочем, и ему, но вряд ли они покинут эту больницу, пока не убедятся, что с их подругой все в порядке. Он даже не знал, восхищаться ли их преданности или порицать за глупость? Впрочем, не его это дело. Ответит на вопросы и отправится домой на заслуженный отдых после смены. Повезло, что еще полбольницы на уши не подняли, а то и такие кадры бывают. Эти хоть в чужую работу не влезали. — Как она, доктор? — запинаясь и потирая от волнения кулаки, спросил Чуя. Врач устало вздохнул, протер очки краешком халата, водрузил их на место и сказал: — Состояние стабильное, пуля извлечена. Скоро её переведут в палату, где она будет отходить от наркоза. Если хотите, то можете подождать её пробуждения там или прийти завтра в часы посещения, если она будет хорошо себя чувствовать. — Мы подождем, спасибо, — поблагодарил его Дазай, и он вместе с Чуей направились в палату Митсуко. Будет лучше, если они присмотрят за ней, да и к тому же, у Дазая уже появились кое-какие мысли насчет случившегося сегодня и теперь он жаждал услышать ответы на свои вопросы, чтобы подтвердить или опровергнуть свои опасения. Нельзя было давать ей опомниться, иначе эта загадка, маячившая у него прямо перед носом, может стать угрозой для них всех. Только правда проложит им путь к спасению.

***

Когда на небе начали проступать вечерние сумерки, а солнце, клонившееся к закату, окрасило небо в розовые оттенки, рука Митсуко слегка пошевелилась. Дазай заметил, как дрожат её веки, потихоньку открываются, привыкая к солнечному свету. Чуя так же приметил это, схватил девушку за руку и тут же в растерянности отпустил. Затем снял зубами перчатку, швырнул на пол, и переплел её пальцы со своими. Дазай не выдержал такой откровенности и вновь отвернулся к окну. Его разъедала злость, в груди выла глухая тоска. Он и сам хотел коснуться Митсуко, вот только не посмел бы это сделать и потому завидовал, с какой легкостью это проделал Чуя. — Митсуко, слава богу, ты в порядке, — протараторил Чуя, стоило девушке широко разинуть глаза от удивления. Она едва пошевелила губами, еще не отошедшими от наркоза, а её голос звучал, словно песок, шуршащий под ногами. — Я жива. Но как? — Благодаря усилиям врачей этой больницы и Чуи, который донес тебя сюда, — ответил Дазай, резко повернувшись к ним, напоминая о своем присутствии. Чуя, сильно смущаясь, отпустил руку девушки и наклонил голову вниз, чтобы никто не заметил вспыхнувшего на его щеках румянца. — Я оплатил палату и договорился обо всем. — Мори знает, что я здесь? — спросила Митсуко после того, как Чуя поправил подушку, помогая ей сесть, и поднес стакан воды к её пересохшим губам, чтобы девушке не пришлось лишний раз напрягаться. — Пока нет, но это лишь вопрос времени, — покачал головой Дазай, присаживаясь на стул около кровати больной. Митсуко заерзала на месте под его неуютным взглядом, но воду допила, чтобы были силы говорить. — У Босса и так полно дел после собрания, думал, будет лишним его беспокоить. К тому же, этим мы причинили бы массу проблем не только ему, но и тебе. Он бы явно захотел узнать, что произошло, в том числе и о твоей ране. После пробуждения он бы немедленно бы допросил тебя, а затем заставил бы говорить ту часть правды, что удобна ему и истинного положения дел мы бы никогда не узнали. Он бы использовал полученную информацию, чтобы манипулировать тобой и подстроить под себя, а ты уже достаточно натерпелась и не заслуживаешь подобного отношения. — Спасибо, — кивнула Митсуко и перевела взгляд с Дазая на Чую и обратно. — Я благодарна вам обоим за помощь. — Раз уж я выиграл тебе немного времени и, скорее всего, пострадаю из-за этого, я бы хотел узнать ответ на волнующий меня вопрос. Неужели он стоил того, чтобы погибнуть за него? — Дазай, сейчас не время для такого, она еще не оправилась после ранения, — тут же зарычал на него Чуя, в попытке заткнуть напарника. Он заметил, как побледнела Митсуко, услышав вопрос Дазая, и опасался, как бы ей не стало хуже. — Если не узнаю все сейчас — никогда не получу желаемого, а загадки без ответа меня не устраивают, особенно, если это угрожает жизням близких мне людей. Так что скажи мне, твой брат заслуживал того, чтобы ты отдала за него жизнь? Чуя был ошеломлен наглостью Дазая и растерялся настолько, что не знал, что сделать сначала: заставить его замолчать или успокоить Митсуко, переведя разговор в безопасное русло. Однако взглянув на лицо девушки, Накахара замолчал, раздраженный тем, что Дазай в очередной раз попал в точку со своими размышлениями. В глазах Митсуко светилась боль, досада и облегчение от того, что секрет наконец вышел наружу. Теперь его сковала удивление и злость по отношению к подруге, которая посмела скрывать от них такое. Забота о её благополучии ушла на второй план и стала незначительной деталью. — Как ты узнал? — выдохнула Митсуко, понимая, что нужды играть этот надоевший затянувшийся спектакль нет необходимости, и слава богу. Девушке чертовски надоело притворяться наивной дурочкой, которая не понимает, в чем дело, хотя все было совсем не так. — Несмотря на его обоженное лицо, угадывались похожие черты лица. Ты не стала бы жертвовать жизнью ради постороннего человека. Будь он твоим другом, ты бы потребовала схватить его живьем или бы тебе было бы наплевать на его участь после того, что он сделал с тобой. Появление же этого незнакомца застало тебя врасплох. Видимо, потому что ты считала, что он мертв. Только безграничная любовь к близкому человеку могла подтолкнуть тебя к такому поступку. Так я был прав? — Да. Почти во всем, — кивнула Митсуко, сильнее сжимая одеяло. — Я не думала, что он выжил, давно оплакала его, а потом увидела его лицо и словно мысленно вернулась в тот день. Машинально спасла его, как он сделал это, когда я была на волосок от гибели и если бы не он… Только теперь я не уверена, что этот человек мой брат. Я помню его глаза. Взгляд пустой и равнодушный, словно я пустое место, а он никогда так не смотрел на меня. У меня есть одна теория насчет этого, но не знаю, верна ли она. Так что не знаю, заслуживал ли он того, чтобы я погибла за него, но и позволить ему умереть, не узнав, что произошло с ним, я не могла. — Я могу понять причину твоего поступка, хотя ты и поступила безрассудно, — Дазай не удержался от колкого замечания в сторону подчиненной и продолжил уже без язвительного тона. — Я заподозрил, что с тобой что-то не так с того момента, когда Мори велел привести тебя в Портовую Мафию и приказал тебе работать на меня. Для новичка ты знала слишком много, хотя и пыталась косить под неумеху, однако слишком переусердствовала с этим. Перестрелка в ангаре, бой с Акутагавой: все это показало то, что ты не та, какой пытаешься быть в глазах других. Твой рассказ про смерть матери все равно оставил после себя кучу темных пятен, которых добавил в картину твой отец. Он был удивлен увидеть тебя в городе, живой и здоровой, насколько это возможно. Это говорило о том, что вы не виделись несколько лет и за эти годы ты приобрела навыки профессионального убийцы. А появление твоего брата подтвердило, что вы были наемниками. Синоби, если быть точнее, и при этом еще и эсперами, ведь когда-то твоя сила, вырвавшаяся наружу в день смерти матери чуть не уничтожила город. Я хочу знать, кто же ты настоящая, Митсуко Асакура, и могу ли я верить той, что считал своей подругой, но скрывала это от меня. — Дазай, может не стоит… — прошептал Чуя, кидая обеспокоенные взгляды на Митсуко. Он явно переживал о её самочувствии, и ему не было все равно, что с ней будет, хоть и пытался скрыть это за маской равнодушия и обиды. Девушка помотала головой. — Все в порядке, Чуя. Я расскажу. Вы заслуживаете знать правду, потому что нет смысла скрывать прошлое, раз из-за него мы все под угрозой, — Митсуко прокашлялась, прочищая горло и продолжила. — Моя мама была…необычным человеком. Эспер, да еще родилась и выросла в клане синоби, как и её брат. Однажды она отправилась в Йокогаму на очередную миссию. Ей нужно было убить важного человека и, чтобы подобраться к нему, устроилась на телохранителем к моему отцу, который имел связи в криминальном мире Йокогамы. Постепенно они начали сближаться, и в итоге мама решила оставить ремесло и жить в Йокогаме. Но все оказалось не так просто, — Митсуко глубоко вздохнула, стискивая пальцами одеяло. — По контракту, заключенному с главой клана, которым стал её брат, она отказывалась заводить семью и детей, чтобы они не могли претендовать на наследие синоби. Дядя решил уступить ей и заключил с ней новый договор. Мама была обязана отдавать своих детей, если они были эсперами. Способности моего брата пробудились рано и потому дядя, все это время следивший за моей матерью, потребовал платы. Ей ничего не оставалось, как отдать своего ребенка. Я была очень маленькой, так что почти ничего не помнила об этом. Мои способности не появлялись долгое время и мама испытала облегчение. Она надеялась, что я буду обычной, но глупо было на это рассчитывать, учитывая, что она и папа были эсперами. Вскоре у меня начало появляться что-то вроде предчувствия. Я могла видеть когда и как умрет человек. Мама сначала не верила в мои рассказы, но затем поняла, что бессмысленно отрицать очевидное. Тогда она попросила меня молчать о своих видениях и я послушала её, но синоби не ослабляли внимание к нашей семье. Папа решил обезопасить нас и отправил в убежище, но ниндзя все равно нас нашли. Видимо догадались, что родители что-то скрывали и подстроили пробку, чтобы выкрасть и меня. Моя мать попыталась договориться с ними, но её убили за неповиновение. Она поняла, что договор, что заключил с ней брат, был несправедливым с самого начала, но исправить это не сумела. В тот момент и пробудилась моя настоящая сила. После смерти матери, мы с отцом… — Митсуко задумалась, будто придумывала отговорку, хотя на этом моменте по идее не должна была запинаться, учитывая, что рассказывала эту историю уже не в первый раз. Это насторожило Дазая, однако вмешиваться в её рассказ он не стал. Это темное пятно в её биографии не так важно, как связь с кланом синоби. Он все узнает в свое время, Дазай чувствовал это. К тому же если он будет слишком давить на подругу, она откажется ему рассказывать. — Стали не очень близки. Он перестал меня замечать, стал безразличен ко всему на свете. Я думала, что сойду с ума, но неожиданно приехал мой дядя. Он прожил у нас несколько дней и был добр, вежлив и заботлив, беспокоился обо мне, в отличие от отца, а я так скучала по человеческому теплу. Дядя использовал это против меня. Сначала он уехал, чтобы мое одиночество и раздражение на отца стали еще сильнее. Затем он вернулся и предложил мне стать его ученицей. Обещал научить контролировать свои силы, сделать сильнее, чтобы я больше не зависела от отца. Мне было невыносимо жить в одном доме с человеком, для которого я была пустым местом, потому и согласилась на его предложение. Не заподозрила ничего до самого конца. Меня обучали искусству убийцы, чтобы я могла постоять за себя, но контроль над силами мне по прежнему не давался. Как бы я не пыталась, у меня не выходило подчинить их себе. Сначала меня пытались уговорить лаской, но когда поняли что это не работает, начали действовать силой. Били, ругали, наказывали и применяли такие жестокие методы, что в конце концов все стало еще хуже. Раньше я просто боялась использовать свои силы, а теперь вообще не хотела их использовать. Впрочем, дядя меня заверил, что ничего страшного нет. Пока я в клане — мою безопасность обеспечат его силы. Мой дядя умел контролировать силы других эсперов, заставлял людей подчиняться его воле. Для этого ему было достаточно иметь часть тела человека — и он полностью оказывался в его власти. Палец, ноготь, волос, глаз — что угодно. Чем больше и ближе часть тела к голове, тем лучше. Разумеется, синоби знали о моих родственных связях с главой клана и презирали за это. Все, кроме одного. Моего брата. Он учил меня скрываться в тени, сражаться с противниками и убивать в ночной тишине. Я не знала, что мы родственники, но была благодарна ему за то, что он взялся обучать такую недотепу, как я. После того, как я выполнила вступительные испытания, включающие в себя добычу секретных сведений, сопровождение важной персоны до пункта назначения и схватку с одним из ниндзя клана, дядя посчитал, что пора мне стать настоящим синоби, и решил провести церемонию по такому важному случаю. Но тогда я даже не подозревала, чем все обернется… Митсуко запомнила этот холодный зимний день на всю оставшуюся жизнь. В память врезались даже такие детали, как кружащие в воздухе снежинки, теплые облачка пара, вырывавшиеся изо рта, и скрипящий под обувью снег. Девушку потряхивало от нетерпения. Она изо всех сил старалась приблизить этот день, чтобы сегодня, наконец, стать полноценной частью клана. Больше никто не посмеет пренебрежительно относится к ней. Да, ей по прежнему недоставало опыта, но она была усердной, была готова работать над собой, да и к тому же умела хранить секреты и не раз доказывала, что на неё можно было положиться. Этого должно было хватить, чтобы завоевать расположение новых товарищей, их уважение и доверие. — Мне уже не терпится заключить мой первый серьезный контракт, Исао. Заработаю достаточно денег и мне больше не придется ни у кого выпрашивать одежду и еду. Найму в клане рабочих для постройки дома. Мне, конечно, нравилось с тобой жить, но вдвоем дома тесно, да и мешаю тебе девушек приводить к себе, — предавшись мечтам о будущем, рассмеялась Митсуко, поднимая голову к облакам. Снежинки падали прямо ей на лицо, оставляя на ресницах и щеках капельки воды. Она обернулась и, заметив хмурое лицо парня, тут же насторожилась. — Эй, что с тобой? — Все в порядке, я рад за тебя, — пробурчал Исао себе под ноги. Девушка надулась, сморщила нос и нахмурилась, но в ту же секунду её лицо посветлело и на нем расцвела радостная улыбка. Какие бы не были причины странного поведения её друга, она не будет портить себе хорошее настроение в такой важный день. Все остальное может подождать до конца церемонии. — Странный ты какой-то сегодня. Ну и ладно. Порадуешься за меня позже, когда я получу статус синоби. — Тогда я даже не подозревала, что меня ждет, — голос Митсуко эхом отразился по палате, и она продолжила рассказ под внимательным взглядом друзей.

***

Крыльцо церемониального зала заскрипело под весом тела Митсуко. Девушка поклонилась зданию, выражая почтение клану и всем, кто обучались здесь до неё, и только после этого позволила себе распахнуть двери и зайти внутрь. Исао шагнул следом, оставляя холодную зиму за спиной, и ласково коснулся её плеча, пытаясь поддержать трясущуюся от волнения будущую куноичи. — Меня уже ждут в зале. Как только будешь готова — иди, но не заставляй их долго ждать, иначе глава разозлится. Спящую змею будить не стоит, иначе её ярость будет хуже любого медведя, вышедшего из спячки раньше срока. Удачи. Исао крепко сжал её плечо на прощание и покинул коридор, оставив Митсуко одну. Девушка решила отбросить гнетущие её мысли и сосредоточилась на дыхании, пытаясь успокоиться. Главное — это думать, как воздух с каждым счетом поступает в легкие, задерживается там на какое-то время и выходит наружу. Постепенно даже самые тревожные мысли отступают перед этой легкой забавой. «Ты прошла долгий путь ради этого. Ты готова занять свое место», — настраивала себя Митсуко, и с последним выдохом эта мысль крепко засела у неё в голове. Она слегка потерла руки, разгоняя кровь по заледеневшим пальцам, и ровным, спокойным шагом направилась к главной зале, куда ушел Исао. Темный коридор заканчивался комнатой, что светилась словно маяк в ночи. Митсуко протянула руку и зажмурилась, привыкая к непривычно яркому свету факелов, расставленных вдоль стен комнаты до её центра. Все синоби стояли в зале и смотрели вперед, где на помосте над остальными возвышался человек в белых одеждах. Не только это выделяло его среди людей, одетых во все черное: властный взгляд и гордая осанка говорили о высоком статусе этого человека, а уверенность, исходящая от него, словно парфюм, распространялась на всех присутствующих здесь. Глава клана взмахнул рукой, приглашая девушку подняться к нему. — Подойди, — велел он, и синоби расступились, уступая девушке место. Митсуко чуть ли не бегом направилась к нему через небольшое пространство, оставленное специально для неё. Однако ей хватило ума сдержать себя и торжественно пройти весь путь, ни раз не оступившись. Глава взял её за руку, и синоби встали на колени и поклонились им в знак почтения. — Сегодня великий день, как и для этой девушки, так и для нас всех. Митсуко Асакура вступает в ряды синоби и обязуется чтить наши традиции. Взамен мы обещаем быть её семьей: надеждой и опорой в трудные времена, пока её жизнь не уйдет во тьму, из который когда-то появились все мы. А теперь последнее испытание, которое покажет её доверие к нам и желание служить во славу нашего клана, а также проверить её способность беспрекословно подчинятся приказам, какими бы они ни были. Мужчина махнул помощнику, стоявшему все это время у него за спиной, и тот вывел из темного угла сгорбившуюся фигуру, с мешком на голове. Ниндзя бесцеремонно сорвал мешок с головы пленника, и тот щурясь, начал оглядываться по сторонам. Он попытался двинуться с места и тут же упал на пол. Его руки были связаны за спиной, а затекшие и уставшие ноги отказывались держать его. Глава клана достал из-за пояса нож и протянул его Митсуко. — Этот мужчина совершил страшное преступление и, как глава, я не могу оставить этот факт без внимания. Докажи свою верность клану и мне, Митсуко. Убей его. Митсуко оторопело смотрела на дядю и её уголки губ задрожали, дергаясь вверх и тут же опускаясь назад. Девушке хотелось улыбнуться, обратить все в шутку, но тысяча внимательных и суровых взглядов направленных на неё мешали ей это сделать. Это не может быть правдой, возможно, произошло какое-то недоразумение и… Но ведь её дядя не мог ошибиться, когда сказал что этот человек страшный преступник, или же все же мог, несмотря на свой богатый опыт? — Не медли, Митсуко, — нахмурив брови, мужчина впихнул ей прямо в руку нож и помог крепко обхватить рукоять. После этого глава встал позади неё, подталкивая вперед и нашептывая прямо на ухо девушке. — Я теряю терпение, а ты знаешь, что будет если я рассержусь. Будь умницей и сделай то, что велено. Митсуко, дрожа всем телом, сделала шаг вперед, к растерянному мужчине. Она не знала, почему колеблется. Ей ведь не впервой было убивать по приказу совсем незнакомых людей: мужчин и женщин разного возраста, внешности, телосложения и достатка. Да, вначале было тяжело, но постепенно заботы о душах убитых перестали терзать её сердце, а она сама перестала вести счет своих жертв. Кровь на руках и холодное безразличие в глазах и на душе стали привычными в работе. Но почему сейчас, когда она смотрит в лицо этого несчастного и видит в его глазах леденящий ужас и мольбы о помощи, её руки равнодушного убийцы сковывает сомнение и она думает о том, что он не виновен. Девушка даже не знает, кто он и что сделал, и в этом заключалась проверка, но убить того, чья вина не доказана, как ей велят или же подвергнуть авторитет главы сомнению? Что же ей делать, как правильно поступить? Ошибка приведет к катастрофическим последствиям. Тревога разрушала то, что Митсуко так долго создавала тут сначала, к чему стремилась, и предать их из-за одного человека… Лишь потому что ей было жаль этого несчастного, она не могла спасти его. Иначе девушке не стать синоби, и все, к чему она так стремилась, превратится в пыль. К тому же дядя накажет её за непослушание, и от одной только мысли об этом кожа становилась липкой, во рту пересыхало будто в пустыне, а сердце начинало колотиться так сильно, что готово было пробить грудную клетку и выпрыгнуть из груди. Мысленно пробормотав про себя извинения, адресованные несчастной жертве, Митсуко занесла над ним нож. Несчастный закрыл глаза и задрожал от страха. Его губы слегка шевелились, произносили слова молитвы неведомым богам. Капля пота скатилась со лба девушки и упала на пол, а пальцы не переставали дрожать. Прошла секунда, две, но она никак не могла заставить себя сделать решающий замах. Митсуко сжала губы, нахмурила лоб, после чего вздохнула и опустила нож. Нет, все-таки она не может пойти против себя самой, даже если на кону стоит и её собственная жизнь. — Митсуко, — мягко подталкивал девушку мужчина и хотел было прикоснуться к её плечу, чтобы придать ей сил для выполнения приказа, но Митсуко дернулась назад и повернулась к нему. Её лицо было бесстрастным, тело больше не дрожало, во взгляде и осанке читалась решительность, хотя плечи были опущены и напряжены. — Нет. Я не стану его убивать. — Даже несмотря на то, что этот человек убийца и пытался перегрызть горло нашим детям, пока они спали? — сурово произнес глава клана, надеясь, что хоть эти слова вразумят её, на что Митсуко ответила усмешкой. — Из него такой же убийца, как из меня примерная дочь. Даже если ему настолько повезло и он проник в деревню незамеченным, то не смог бы и пальцем кого-то тронуть. На нем ни капли крови, так что его остановили до того, как случилось непоправимое. Скорее всего, за ним наблюдали как только он появился в деревне. Новое лицо всегда приковывает к себе невольные взгляды. Преступник забрался в один из домов, подошел к ребенку, но прежде, чем сумел воплотить свой замысел, отступил, даже не начав действовать, потому что убийство претило его натуре. После того, как он покинул дом и уже решил уйти, пока не поздно, вы схватили его, пытали и приволокли сюда, на показательную казнь, так как вам он не выдал нужной информации. Есть ли смысл убивать того, кто даже не смог причинить вреда детям и уж тем более не сможет противостоять взрослому синоби? — Даже если твои доводы разумны, это ничего не меняет. Угроза должна быть устранена, иначе деревня будет под угрозой. Ты совершила серьезную ошибку, Митсуко, и будешь наказана за это. Дядя протянул к ней руку и Митсуко едва сдержалась, чтобы не зажмуриться и отгородиться от него руками. Нет, в этот раз она будет смотреть, а не прятаться, иначе предаст саму себя и это унижение ударит по ней гораздо сильнее, чем то, что на неё сейчас направлен взгляд каждого члена клана. Девушка настолько сильно погрузилась в свои мысли, что не заметила, как между ней и дядей встал Исао. Он повернулся боком, готовый в любой момент закрыть её своей широкой спиной. — Исао, что ты, черт подери, творишь? — прошептала девушка, пытаясь оттолкнуть его, но парень не сдвинулся с места даже на сантиметр. — Исао, если ты не уйдешь с моего пути, то тоже будешь наказан за ослушание и гораздо серьезнее, чем Митсуко, — пригрозил ему глава клана, но Исао не двинулся с места. — Мне надоело подчиняться тебе и твоим дурацким правилам. Больше я не буду молчать и стоять в стороне, наблюдая за тем, как ты манипулируешь сознанием других людей, подчиняя их себе, и избавляясь от всех, в ком видишь угрозу. Ты бил и запугивал каждого из нас, но больше и пальцем не тронешь мою сестру, я тебе не позволю. Митсуко почувствовала, что ей не хватает воздуха, будто кто-то ударил кулаком в живот. Она, конечно, не была слепой и замечала, что они с Исао похожи, но никогда не думала об их возможном родстве. Ей и так хватало с избытком, что она племянница главы клана и что из-за этого факта на неё смотрят с укором, будто Митсуко живет за чужой счет. Теперь было понятно, почему Исао с первого дня заступался за неё перед другими, заботился и помогал с тренировками, даже жить к себе пригласил. Когда другие отворачивались от неё — он никогда этого не делал и всегда был готов прийти на помощь, поддержать, подставить плечо или спину в трудную минуту. — Почему ты мне не сказал? — с возмущением потребовала ответов Митсуко, обращаясь то ли к брату, то ли к дяде. Исао хотел что-то сказать в ответ на её приказ, но глава клана опередил его. — Я запретил говорить ему об этом. Достаточно было информации про наше с тобой родство. Ты бы узнала об этом, если бы стала одной из нас, но теперь уже слишком поздно. Все могло бы быть иначе, не будь ты столь упряма и непослушна, но гены твоей матери слишком плотно сидят в твоей ДНК. Ты такая же, как она — обуза, что тащит клан вниз, ошибка, которая приведет нас к краху. Не стоило позволять ей покидать клан и надо было перерезать ей горло, едва она заикнулась о том, что хочет иметь детей. Но теперь я избавлюсь от последствий решения моей непутевой сестренки. «Это он о нас?», — с ужасом догадалась Митсуко, так крепко сжав ладонь, что ногти впились в кожу. Если её дядя не мог что-то контролировать, то это принадлежало уничтожению. Об этом девушка знала не понаслышке и прекрасно видела, что было с теми, кто посмел ослушаться главу клана, не говоря уже о том, чтобы подвергнуть его слова сомнению и поставить в неловкое положение. Но отступать уже было поздно — только сражаться за свое право выбора до последнего вздоха и надеяться на чудо. Глава клана нахально усмехнулся и взял из рук помощника маску, которую тут же надел на себя. Девушка едва подавила крик ужаса. Она слышала о том, что синоби клана носят на задания маски они, чтобы напугать противника и скрыть свою настоящую личность. Маски выдавали только членам клана, так что Митсуко видела их лишь у других ниндзя лишь мельком, когда они отправлялись на задания, надеясь однажды получить собственную. Однако не это было причиной, почему она едва не сходила с ума от страха. Эта черная маска с двумя рогами, металлическими глазами и полураскрытым ртом от уха до уха с рядом острых зубов преследовала её со дня смерти мамы. Именно её убийца носил такую и потому она неотступно преследовала Митсуко в кошмарах, и теперь явилась наяву, открыв ей, что настоящий ужас все время находился рядом, поджидая её темноте. Мужчина хотел коснуться племянницы, однако Исао отбросил его руку в сторону и ударил по запястью. Его пальцы теперь не так сильно сжимали клинок и юный синоби воспользовался этим, выхватив нож из его руки. Затем Исао попытался атаковать дядю, но он легко увернулся и схватил клинок за основание. Даже когда Исао попытался использоваться свою способность, нож не двинулся с места, а вот сам синоби попал впросак. Мужчина воспользовался его заминкой и дотронулся до виска племянника. Его глаза остекленели и он выронил оружие из рук. Глава клана отшвырнул клинок подальше, после чего схватил парню за руку, привлекая к себе и только после того, как одной рукой завел его руки за спину, убрал пальцы второй руки от головы и обхватил племянника за горло, слегка сдавливая кожу пальцами. — Исао! — Митсуко хотела приблизится к брату, но глава клана сильнее сжал его горло, предупреждая, чтобы девушка не делала глупостей. — Стой на месте, Митсуко, иначе я сверну ему шею, не успеешь ты даже моргнуть. — Митсуко, беги, ему нужен твой дар и если он будет контролировать его, то… — Исао не сумел закончить, так как дядя с такой силой вцепился в горло племянника, что тот начал в отчаянии хватать ртом воздух. Когда же рука на его горле ослабла, парень закашлялся так сильно, что на глазах выступили слезы. Митсуко, окончательно растерявшись, застыла на месте, не зная, что ей предпринять. Она хотела спасти брата, но дядя бы убил его прежде, чем она сделала бы даже шаг в их сторону. Синоби окружили их со всех сторон и перекрыли выходы. Даже если чудом ей удастся вытащить Исао и вырубить дядю, то как они выберутся отсюда? Их прикончат до того, как они покинут пределы деревни. Никто не должен был узнать, что творится в клане синоби и всех, кто попытается сбежать — убьют, чтобы враги не смогли с помощью пыток и допросов узнать необходимую информацию. Девушка настолько сильно погрузилась в размышления, что не заметила, как к ней самой подкрались синоби и заломили ей руки за спину. Она пыталась отбиться, но удар по голове утихомирил её. Когда все прекратило расплываться перед глазами, Митсуко уже стоял на коленях, а двое ниндзя с силой сжали её руки и ноги за спиной. «Это конец», — промелькнуло в голове у Митсуко и она, смирившись с поражением, закрыла глаза. Перед ней снова было тело матери у неё на руках, истекающее кровью, слезы катились из глаз, размывая окружающий мир и делая его нечетким, а вдалеке мелькала маска они с черными провалами глаз и брызгами крови на черном полотне. Тело затряслось, словно в лихорадке, и его захлестнула невиданная сила, рвущаяся наружу прямо из легких. — НЕЕЕТ! — сорвался крик отчаяния с её губ, и девушка почувствовала, как вокруг неё задрожал воздух. Вместе с её голосом вырвалась сила, которую она так отчаянно подавляла все это время. Митсуко сделала слабую попытку взять способность под контроль, но нить воли, протянутая к ней, порвалась, едва коснувшись источника. Она словно пыталась подчинить себе течение реки, бороться с ним, но поняла, что это бессмысленно и потому решила перестать сопротивляться и позволить воде утянуть её на самое дно. Митсуко слышала, как звучит её крик, отражаясь от стен, застревая в ушах, будто бесконечное эхо. Через гул в голове иногда пробивались крики людей, но девушка не могла открыть глаза. Не хотела видеть последствия её силы, как это было в прошлый раз. Тот день навсегда застыл у неё в памяти вместе с людьми, которые жутко кричали и хватались за головы, пытаясь подавить эту боль, и они тут же взрывались, как спелые арбузы, а ошметки их тел разлетались повсюду. Митсуко впала в транс, надеясь, что все это закончится с чьей-либо помощью и, может быть, в этот раз сила заберет её с собой и она тоже погибнет. — Митсуко, Митсуко, очнись, — кто-то сильно тряс её за плечи и кричал в ухо, стараясь привести в чувство. Оковы, сковывающие её тело и разум, исчезли и девушка резко открыла глаза, стряхивая с себя наваждение. — Как… — в горле саднило от долгого крика, но Митсуко собралась с силами и выдавила из себя. — Как ты выбрался? — Дядя отвлекся на твой крик, и я смог извернутся и ударить его локтем. Он ослабил хватку и я вырубил его. Остальные пытались прийти к нему на помощь, но твоя сила приковала всех к полу, а те, кто еще мог двигаться — предпочли сбежать. Нам тоже надо выбираться отсюда, пока другие синоби не очнулись и не решили поймать нас. Митсуко, ни секунды не колеблясь, протянула руку брату и он помог ей подняться. Девушка огляделась, пытаясь определить, где находится выход, но в этой суматохе было ничего не разобрать. В воздухе пахло дымом, он сам разъедал глаза, хотя источника пожара нигде не было видно. Видимо, её сила пошатнула факелы и они упали на пол, а так как здание было деревянным, от одной искры оно вспыхнуло как спичка. Митсуко едва могла дышать в этом тесном пространстве. Казалось, что стены пытались задавить её, хотя они и не двигались с места. Девушка чуть не споткнулась об очередной труп синоби, и от встречи с полом её удержала заботливая рука брата. Когда они уже собирались покинуть этот участок, она услышала за треском дерева слабый стон. Повернувшись на источник звука, Митсуко увидела того самого пленника, которого ей приказали убить. Она подбежала к нему, не обращая внимание на удивленное лицо брата, и едва нащупала слабое биение пульса. Он был без сознания, однако все-таки жив. «Было бы обидно, если бы он погиб после того, как я вступилась за него и не стала убивать», — подумала про себя Митсуко и чуть не хлопнула себя по лбу. Думать так было эгоистично, но она ничего не могла с собой поделать. В конце концов из-за её непослушания и случилась катастрофа. Она не понимала, что ей двигало в тот момент, но несмотря на то, что упустила шанс стать той, кем мечтала, почему-то не чувствовала, что совершила огромную ошибку. Ошибкой было бы позволить ему умереть в угоду своим стремлениям или оставить его здесь. — Митсуко, что ты там застыла? Нам нужно уходить, иначе мы тут задохнемся, — пытался расшевелить сестру Исао. Митсуко же вцепилась в руку пострадавшего, привлекая его к себе. — Да что, черт возьми, ты делаешь? — Спасаю его, что, не видно? Я не могу его бросить тут, — пробурчала Митсуко, приподнимая парня за талию, но в итоге свалилась обратно на пол. Ноги отказывались держать её, а сам этот пленник передвигаться не будет. Привести его в чувство — потратить время, которого у них нет, зря. Исао выругался про себя и подхватил парня с одной стороны, а поднявшаяся на ноги Митсуко с другой. — Если мы умрем здесь из-за него, я тебя и в аду достану, — проворчал Исао, но злобы в его голосе уже не было. Лишь отчаянное желание выбраться из горящей ловушки. Едва различая окружающую обстановку в клубах густого черного дыма, они двинулись вперед. За их спинами ревело пламя пожара, а легкие судорожно сжимались в поисках кислорода. Митсуко чувствовала, как пот градом катится с неё, заливая глаза, и от него одежда становится влажной. Силы постепенно убывали, ведь ей приходилось тащить на ногах не только себя, но и потерявшего сознание парня. Исао тоже был на грани обморока и спотыкался об каждый труп на их пути, чудом удерживаясь от встречи с полом. Он упрямо тащил свои ноги вперед, не позволяя себе упасть, пока наконец они лбами не уперлись в стену. — Это тупик, нам не выбраться отсюда, — паника подкатила прямо к горлу парня, стоило ему ощупать руками поверхность дерева, обтянутого тканью. Будь у него силы, он бы смог проделать отверстие, но Исао был слишком вымотан. С каждым вдохом все больше дыма поступало в его легкие, раздражая горло. Исао прижал ладонь ко рту и закашлялся. Живот пронзила болезненная судорога. Он не выдержал и упал на колени, пытаясь совладать с приступом кашля, но все было бесполезно. Без свежего воздуха он скоро потеряет сознание и умрет. Митсуко осмотрелась, пытаясь найти хоть что-то, что помогло бы в этой непростой ситуации. Наконец её взгляд зацепился за труп мужчины, крепко сжимающего в окоченевших мертвых руках катану. Девушка присела, облокачивая на себя тушу пострадавшего, и потянула оружие на себя. Клинок не сдвинулся даже на сантиметр, уж слишком сильно его стискивали его пальцы, трупное окоченение превратило эту хватку в каменную. Но Митсуко не сдавалась. Уперлась ногами в пол и ухватившись, за едва проглядывавшую рукоять, потянула сильнее. Исао, вытерев набежавшие после приступа кашля слезы, подошел к сестре и перетащил ношу на себя, чтобы облегчить ей задачу. Митсуко благодарно кивнула ему. Поддерживать несостоявшуюся жертву и освобождать оружие одновременно было тяжело, но бросить на пол она его была не в состоянии, потому и выкручивалась как могла. Однако теперь ей уже никто не помешает, так что Митсуко, напрягая мышцы рук, вцепилась в выглядывающую рукоять и потянула катану к себе со всей силы. Пот со лба начал капать сильнее, учитывая, как сильно хмурилась во время нагрузок девушка, но не обращая внимания на застилающую обзор влагу, она продолжила тащить. Наконец катана с хлопком вылетела из рук мертвеца и Митсуко чуть не свалилась от такой резкой отдачи. Едва устояв на ногах, она, тяжело дыша поднялась, и направилась к стене. Несколькими взмахами меча очертила круг, прорезая дерево и ткань так глубоко, как могла. Руки дрожали, но девушка не выпускала катану, пока не закончила работу. Её пальцы разжались сами собой, клинок выскользнул из рук, но это был лишь первый шаг. Митсуко подошла к стене и, вкладывая всю силу, плечом навалилась на неё. Исао давил с другой стороны, пытаясь не уронить драгоценную ношу. Время тянулось так медленно, что девушка слышала каждый удар своего сердца, как стучит кровь в висках, а дерево скрипит под крепкой хваткой её пальцев. Она уговаривала себя толкать еще хотя бы секунду, понимая, что если прервется на отдых, то упадет без сил и больше уже не поднимется. Вечность промелькнула как мгновение, стоило в ушах раздаться треску и стена рухнула, впуская свежий воздух. Митсуко позволила мышцам ослабить напряжение и рухнула, зарываясь лицом в снег. Нужно было подниматься, но снег так приятно холодил разгоряченную кожу, что девушка едва сдерживалась, чтобы не заснуть прямо на месте. Позволит себе расслабиться и провалиться в сон — умрет от переохлаждения, либо её убьют. Услышав треск за спиной, девушка обернулась и увидела, как её брат толкает спасенного парня вперед, а затем на место, где он стоял, рухнула горящая балка, скрывая его в пламени пожара. — Исао! — Митсуко тут же вскочила на ноги и побежала в сторону горящего здания. Огонь постепенно окружал упавшие балки, норовя выскользнуть наружу, но холод загонял его обратно. Девушка прикрыла лицо рукавом, пытаясь определить, куда мог деться её брат. Если он попал под балки, то все кончено. Она не сможет сдвинуть их и спасти его, даже за счет адреналина, что поднял её на ноги и заставил двигаться. К счастью, ей повезло. Исао валялся на полу почти вплотную к балке. Видимо, перед их падением успел откатиться, пускай и недалеко. Митсуко взвалила на себя тушу брата и вывела его наружу. Она не прошла и пары метров, тут же рухнув в снег вместе со своей ношей. Тяжело дыша, девушка приподнялась на локтях и перевернула Исао на спину. Митсуко с трудом подавила крик ужаса, стоило ей увидеть лицо брата. С правой стороны кожа покраснела, покрылась волдырями и струпьями, кое-где обгорела по краям. Лишь тяжелые хрипы, вырывающиеся у него из горла, свидетельствовали о том, что он жив. «Лицо — это не страшно, его можно исправить, а вот утерянную жизнь не вернешь назад», — успокаивала себя девушка, хотя её больно кольнуло осознание того, что теперь брат ослеп наполовину по её вине. Если бы она была рядом, а не позволила бы себе расслабиться и валяться в снегу, то Исао бы не попал под балку и не пострадал. Митсуко едва подавила всхлипы, вырывавшиеся наружу против её воли, чтобы не захныкать, как маленькая девочка, которой она уже давно не являлась. Нет времени лить слезы понапрасну. Нужно выбираться отсюда как можно скорее. Девушка осторожно поднялась на ноги и, не обращая внимания на ноющие от перенапряжения мышцы, вытащила брата из сугроба. Исао застонал, стоило ему очутиться на ногах, и приоткрыл здоровый глаз. — Что со мной? Я умер? — Был близок от этого. Помоги мне поднять пострадавшего, — Митсуко кивком головы указала на лежавшего в снегу парня. Обхватив его тело с обеих сторон, они сумели поставить его на ноги, и поволокли его прочь из деревни. Деревню окутало пламя пожара. Перекинувшись на ближайшие дома, оно постепенно разрасталось, уничтожая все, что попадалось ему на пути. Люди в ужасе разбегались по улицам, пытаясь спасти свои семьи и имущество. Те, кто еще мог держать себя в руках, пытались затушить ревущее пламя и командовать эвакуацией из деревни. Но без главы клан синоби поглощал хаос. Крики женщин и детей слилась воедино с треском пожара, а вскоре к ним добавился еще один звук. Земля тряслась под ногами и сначала Митсуко подумала, что у неё галлюцинации от перенапряжения. Однако заметив, как ледяная корка начала покрываться трещинами и трещать под ногами, а её, как и окружающих людей, начало вести в сторону поняла — это не сон и не видение. Это… —Землетрясение! Нужно уходить! — воскликнул Исао и его крик привел девушку в чувство. Митсуко ускорила шаг, стараясь не поддаваться панике, хотя сердце готово было выпрыгнуть из груди. Люди в панике разбегались кто куда, не замечая их и, пожалуй, эта катастрофа была им на руку, если они хотели покинуть деревню незамеченными. — Чтобы такой силы землетрясение… Как это возможно? — в ужасе прошептала она, чувствуя, как от страха легки сжались будто воздушный шарик и было тяжело дышать. Исао уже знал ответ на этот вопрос. — Видимо, твоя сила подтолкнула движение земных плит и это привело к катастрофе. Но это еще не самое страшное. Мы в самом сердце гор, где малейшее эхо может вызвать сход сильнейшей лавины. Нам нужно поторопиться и покинуть деревню, иначе мы будем похоронены под толщей снега, и нам никто не поможет. — Природные катаклизмы пугают меня меньше, чем то, что за нами в погоню отправят отряд элитных синоби, чтобы убить нас, — проворчала Митсуко, хотя страх уступал перед удовлетворением. Раньше она боялась, что её сила вырвется наружу и уничтожит все вокруг, как и в день смерти её матери. Однако теперь она злорадствовала от того, что те, кто пытался использовать её силу в своих целях будут похоронены в снегу и сгорят в пламени пожара. Будет уничтожены стихией, и их существование навсегда будет стерто с лица земли. Даже если часть ниндзя уцелеют, им придется перебраться в другие места, а значит они потеряют не только дом, но также и репутацию, и деньги. Девушка не знала, выжил ли её дядя после катастрофы, но надеялась, что огонь успел добраться до него и больше он не вернется, иначе все завертится вновь. Пусть в этот день природа уничтожит деревню синоби, не оставив даже упоминания о ней. Ноги утопали по щиколотку в снегу и то и дело скользили по ледяной корке, но Митсуко не сбавляла темп, опасаясь что их вот-вот нагонят. Парень на её плече слегка зашевелился, приходя в сознание. Видимо свежий горный воздух и холод постепенно приводили его в чувство. — Что.....Что происходит? Где я? — еле слышно прохрипел он. Его голос был слаб, а ноги волочились по земле и не держали парня, как и руки, лежащие на плечах у Митсуко и Исао. Незнакомец едва пошевелил пальцами, чтобы проверить в порядке ли они, но на большее пока был не способен. — Не шевелись, пока мы не доберемся до леса. Там мы сможем передохнуть, после чего пойдем дальше, — успокоил его Исао и парень, как ни странно, решил прислушаться к нему. Услышав журчанье ручья, Митсуко вздохнула спокойнее. Во рту у неё пересохло и пусть вода в горной речке была холодной, она наконец-то сможет перевести дух и размять затекшие мышцы. Рухнув на ближайший камень, Митсуко сложила руки лодочкой и медленно и неторопливо утолила жажду, несмотря на огромное желание припасть губами прямо к речке. Затем она быстро ополоснула лицо, помяла отвердевшие от нагрузки и усталости плечи и ноги, после чего покосилась на своих спутников. Исао, смочив рукав водой, осторожно протер рану на лице, то и дело морщась от боли. Спасенный же незнакомец сделал несколько аккуратных глотков, смочив пересохшее горло и ненадолго погрузил руки в воду, после чего вытер лицо снегом. «Странная мы однако компания как ни глянь» — с улыбкой подумала Митсуко и позволила себе расслабиться, вдыхая чистый горный воздух. В тишине леса, сердце гор казалось чуть ли не раем на земле, если забыть о том, что несколько километров отсюда горела, охваченная жадным пламенем пожара, и погибала под слоем белого снега деревня, когда-то бывшая её домом, но оказалась такой же фальшивкой, как и её заботливый отец, что забыл о ней после смерти матери, и особняк, ставший пустой шелухой, оболочкой былого величия их семьи. Митсуко крепко сжала кулаки. Теперь все будет иначе. У неё есть брат, любящий её человек, и вместе они справятся со всеми невзгодами, стоит им только покинуть это место. Они выстоят и найдут новое место, которое можно назвать домом. — Спасибо вам огромное за помощь, — поднявшись с корточек произнес незнакомец, бросая взгляд то на Митсуко, то на Исао. — Даже не знаю, как вас благодарить. — Выживи и постарайся больше не ввязываться в неприятности, — посоветовал ему Исао. — Один раз судьба уберегла тебя от смерти, но во второй раз она не будет так милосердна, да и неизвестно, окажутся ли рядом неравнодушные, к ожидающей тебя участи люди. — Постараюсь запомнить и если представится случай, отблагодарю вас, — поклонился им парень. — Я прощаюсь с вами. В лесу смогу легко скрыться и добраться до своей деревни. — Уверен? — уточнила Митсуко. Она сомневалась, что он был достаточно силен, чтобы выдержать долгий путь до дома через горы. — Может быть, мы лучше проводим тебя? — Не стоит. Я уже и так ваш должник и не хочу навязываться. Я крепче, чем кажусь, — с таинственной улыбкой обронил парень и кивнул им головой на прощание. В лицо Митсуко ударил холодный ветер с хлопьями снега и она прикрыла глаза, спасаясь от холода, а когда снова открыла, то незнакомца уже не было на месте. — Он тоже эспер, — отряхиваясь от снега, произнес Исао. Он был ближе всего к парню, так что порыв ветра усеял его плечи белым налетом. — Кажется, я что-то слышал о белых тиграх, обитающих в этой местности, но сам никогда не видел, да и не верил в эти байки. Но его скорость говорит сама за себя. — Оборотень? — удивленно выдохнула Митсуко. Она, как и брат, слышала о таких эсперах, но они были очень редкими в силу своих необычных способностей. Неужели неподалеку была деревня с этими странными существами? Тогда неудивительно, что незнакомец отказался от провожатых. Исао указал пальцем на следы, оставшиеся на снегу, отвечая на её вопрос. Это были отпечатки лап, усеянных рядом острых когтей. — Ладно, идем. Мы и так здесь задержались, так что сократим путь через мост, если он еще цел. Так мы сможем оторваться от погони и выиграть время. Митсуко поднялась с камня, поправила одежду и под руку с братом тронулась в путь. Путь в гору оказался непростым для уставших ног. Хоть они и освободились от тяжелого груза в виде потерявшего сознания парня, легче идти не стало. Бивший в лицо ветер пытался засыпать их снегом, пробирался сквозь открытые участки тела под одежду, выдувая тепло. Митсуко едва не оступилась на покрытом льдом камне, но Исао вовремя удержал её за руку, помогая сохранить равновесие, после чего они бодрым шагом продолжили путь. Лишь близость погони, дышавшая им прямо в затылки, заставляла ускорить темп и из-за всех сил идти вперед. Девушка изредка терла ладони и покрасневшее лицо, пригоняя кровь к застывшим участкам тела. Если так продолжится, то их добьют не синоби, а ужасный мороз, ведь ночью станет еще холоднее. — Знала бы, что случится такое, захватила бы шапку и куртку потеплее, — бурчала себе под нос Митсуко, шмыгая носом и в глубине души мечтая о теплой ванне. Купание в горячих источниках было бы неплохо, но блуждать по замерзшему лесу в поисках горячей воды было глупой идеей. Она вздохнула чуть свободнее, когда они наконец достигли вершины холма. Половина пути была позади, осталось немного. Между широким ущельем, разделявшим горную гряду пополам, тянулся узкий деревянный мост. Вместо перил были натянутые до упора веревки, которые из-за холода обледенели и затвердели, а доски покрылись коркой льда. Митсуко с ужасом посмотрела вниз и тяжело сглотнула вязкую слюну, чувствуя, как внутри все клокочет от страха. Если они упадут вниз, то разобьются насмерть и дело с концом. Конечно, можно попытаться пойти в обход, но этот путь займет слишком много времени, которого у них в распоряжении не было. Единственный выход — пройти через мост. Если в конце они перерубят его, то синоби не смогут последовать за нами, а пока они будут искать другие тропинки, что могут привести их на ту сторону, Митсуко и Исао уже будут вне зоны их досягаемости. Если, конечно, они не уничтожат мост, когда беглецы будут посередине пути, но Митсуко старалась не думать об этом. У неё и так желудок сводило от одной только мысли пройти через этот мост, а если она еще и позволит себе думать о худших исходах побега — никогда не сможет на него и шагу сделать, даже если дорога жизнь. — Идем, — толкнул её в плечо Исао, направляя к мосту. — Я пойду сзади и помогу подняться, если упадешь, а еще буду следить, чтобы никто к нам не подкрался незамеченным. Все будет хорошо, я не дам тебе упасть. Митсуко быстро кивнула и зажмурив глаза, ступила на мост. Доска слегка заскрипела под тяжестью её ног и сердце девушки бешено заколотилось. Собрав волю в кулак, она открыла глаза и сделала еще один шаг. Крепко вцепившись в веревки, Митсуко шла по мосту и смотрела только вперед, как бы не было велико искушение смотреть себе под ноги. Знала, что если сделает это, то замрет на месте от страха, а промедление в таких случаях подобно смерти. Присутствие Исао выдавало лишь его тяжелое дыхание, щекочущее затылок девушки, и скрип за спиной. Ледяной ветер над ущельем трепетал её волосы, выдувая остатки решительности. Его место занимал страх и с каждой минутой он становился все больше и больше. — Держись, Митсуко, мы почти добрались, — сквозь зубы прорычал Исао и бледная, как снег, девушка пошла дальше. Назад путь был отрезан, вокруг только смерть и лишь впереди была надежда на крепкую почву под ногами вместо шатких досок, колыхающихся под малейшим порывом ветра. Когда до конца намеченного маршрута оставалось всего несколько метров, Митсуко услышала низкий гул и скрежет, но прежде чем она успела повернутся к брату и спросить что происходит, раздался громкий взрыв. Резкий порыв ветра чуть не выкинул их с моста. Девушка изо всех сил вцепилась в веревки, пытаясь удержаться на месте. Гул усилился, отдаваясь шумом в ушах. Митсуко не выдержала, обернулась и тут же пожалела об этом. Огромная волна снега, скатываясь с гор и нарастая, двигалась прямо на них, хотела задавить их своей огромной массой. — Быстрее! — подтолкнул её Исао и девушка ускорила темп, но им было не сравниться с мощью ревущей стихии. Лавина настигла беглецов за считанные секунды и обрушилась на мост. Деревянные опоры и веревки гнулись под огромной силой падающего снега, падая в черную пасть ущелья. До спасительной суши было всего пара метров, но они не успеют до неё добраться. Исао из последних сил подтолкнул сестру вперед и Митсуко крепко вцепилась в кривые стволы маленьких сосенок и снег, пытаясь удержатся на месте и затормозить падение. Она обернулась, пытаясь протянуть брату руку помощи, но тот, с беззвучной мольбой в глазах, падал вниз, во тьму. — Нет! — выкрикнула Митсуко и попыталась достать брата, но её кончики пальцев мазнули по воздуху. Ей оставалось лишь наблюдать, как лавина утягивает Исао за собой, и он исчезает в глубине ущелья. Девушка едва сумела подавить рвущийся наружу крик. Он бы неизбежно вызвал новую лавину и выдал бы её местоположение, а значит жертва брата была бы напрасной. Скрипя зубами от бессилия, она подтянулась наверх, пока не выползла на ровную поверхность и замерла, вслушиваясь в наступившую тишину. Тяжело дыша, Митсуко уткнулась лицом в снег и повернулась на спину, даже не предпринимая попыток встать. Последние силы покинули её, и теперь девушка лежала на холодной земле, позволяя теплу утекать из её тела с каждым новым порывом ветра. Горячие слезы оставили дорожки на её щеках, а она сама беззвучно всхлипывала, крепко сжимая пальцы в кулаки. Снежинки, падавшие с неба, усеяли её волосы, лицо и ресницы, но Митсуко не обращала на них внимание, уставившись взглядом в серые облака. В конец обессиленная погоней и событиями дня, она провалилась в глубокий сон. — Мой брат умел изменять направление вещей, которых касался. Он вложил все свои силы в толчок, чтобы спасти меня, — Митсуко опустила голову и поджала губы, сдерживая слезы. Она и так еще не отошла от наркоза, а рыдания отнимут последние силы, которые девушка хотела вложить в окончание рассказа. — Мне жаль, — Чуя пожал руку Митсуко, пытаясь приободрить её, но заметив, что она никак не отреагировала, убрал руку с её ладони. — Все это невероятно увлекательно, только вот что было дальше? Кто спас тебя, пока ты отключилась в снегу? — задавал наводящие вопросы Дазай, чтобы вернутся к теме повествования. — Дазай, — огрызнулся на напарника Чуя, пораженный его грубостью и бесчувственностью. Его совсем не заботили чувства Митсуко, он лишь жаждал выяснить необходимую информацию, подставить последние кусочки пазла в сложившуюся картину. — Все хорошо, я отвечу на твой вопрос, — Митсуко прокашлялась и продолжила рассказ. — Солнечный свет на мгновенье ослепил меня, стоило мне открыть глаза…

***

Солнечный свет на мгновение ослепил девушку, стоило ей открыть глаза. На минуту ей даже показалось, что она умерла, но боль во всем теле напомнила ей о реальности происходящего. Митсуко прищурилась, пытаясь разглядеть обстановку незнакомой комнаты. Она лежала на футоне, укрытая толстым одеялом, под боком лежала грелка. Рядом с изголовьем стоял маленький столик, а напротив — шкаф. Больше в комнате ничего не было. Обстановка была такой скромной, что у Митсуко засосало под ложечкой. В деревне клана синоби стена каждого дома была украшена узором из листьев с переплетающимися ветвями, но здесь обшивка была белой и пустой, так что это не мог быть дом ниндзя. К тому же, попади она в их руки, то лежала бы сейчас не под теплым одеялом с грелкой, а в холодном подвале, прикованная к каменной стене или еще где похуже. Митсуко хотелось, чтобы все происходящее оказалось сном, а она сама проснулась в уютном домике Исао, размышляя о кошмаре, что ей привиделся, но разум отказывался подчинятся этой несбыточной мечте. В её памяти отпечатался момент его падения в ущелье настолько ярко, как и гибель матери у неё на руках. Девушка не хотела коллекционировать смерти своих близких, но, видимо, у Вселенной были другие планы на неё. И все же, кто спас её из снега, вытащил, принес к себе домой и обогрел, иначе её замерзший труп давно бы закопали в глубоком снегу или бы оставили на корм животным. Кто же оказался настолько добр и неравнодушен к её судьбе? У Митсуко не было догадок на этот счет. В комнату, шаркая ногами, вошел старик в прохудившемся кимоно. Края подола и рукавов были растрепаны, а сама ткань покрыта заплатками в нескольких местах. Его длинная белая борода тащилась за ним по деревянному полу. Старик поставил на стол поднос с чайником и чашкой, после чего повернулся к девушке и дотронулся до её лба: — Как себя чувствуешь? — Голова гудит и перед глазами все кружится, если резко встать, еще мутит, — отчиталась о своем самочувствии Митсуко. Старик почмокал губами, размышляя о чем-то, перевернул девушку на спину, откинул одеяло и ощупал все её тело, особенно тщательно проверяя ребра, руки и ноги. — Ничего не сломано, может быть небольшая слабость и головокружение, но вряд ли сотрясение мозга. Внутреннего кровотечения тоже не наблюдаю. Не тошнит? — уточнил старик, наливая что-то из чайника в чашку. — Нет, — помотала головой Митсуко, осторожно присаживаясь на футоне. — Значит не сотрясение. Пей, — старик всучил ей кружку и проследил, чтобы она выпила все до последней капли. Жидкость была на вкус солоновато-тягучей, и Митсуко едва не затошнило от снадобья, но она выпила все до капли. Взгляд мужчины пугал девушку и вполне вероятно, что он бы влил в неё лекарство насильно, откажись она повиноваться. Старик довольно кивнул и поднялся, забирая с собой поднос с пустой чашкой. — Позже принесу тебе поесть. Чай и куриный бульон быстро поставят тебя на ноги. Если завтра все будет хорошо — увидишься с главой клана. — Простите, я бы хотела узнать, где нахожусь? — смущаясь, спросила Митсуко. Её алые щеки скрывали длинные пряди волос, хотя девушка не понимала почему так неуверенно себя чувствует в присутствии этого старика. Такого с ней еще не бывало. Он не излучал страх, как её дядя, но его сила призывала быть осторожной с ним и правильно подбирать слова. — Название деревни тебе ничего не даст, но не волнуйся, ты в безопасности. Синоби не найдут тебя. Пока что, — прошепелявил старик и закрыл за собой дверь, оставляя Митсуко в полной растерянности и одиночестве.

***

Старик приходил к ней еще три раза, чтобы померить температуру, рефлексы и принести еды. Митсуко, под его наблюдением, до дна выпивала мерзкое лекарство, сдерживая рвотные позывы от приторно-сладкого вкуса. По прежнему опасалась, как бы в неё не начали впихивать лекарства силой, если откажется их принимать, или того хуже — выставят вон, больную и голую, на мороз. Чтобы хоть как-то не сойти с ума в четырех стенах, девушка разминала затекшие от долгого лежания мышцы и наворачивала круги по комнате, словно мышка в клетке. Тонкая туника не спасала от холода, так что через полчаса после импровизированной зарядки, Митсуко возвращалась под теплое одеяло, грея руки об горячую грелку, которую старик заботливо засунул ей перед тем, как уйти. Надвигались сумерки, и девушка чувствовала, как слипаются глаза, а тело охватывает приятная дремота. Перед глазами девушки промелькнула картинка из, уже казавшегося таким далеким, прошлого. Тогда на улице выпал первый снег, но не мелкий, который тут же таял под лучами солнца, а крупный и пушистый. После себя он оставил огромные сугробы и снег, что сразу лип к рукам, образуя комки. Митсуко сделала пару снежков на пробу и притаившись за углом дома, кинула их прямо в затылок и спину Исао. Задыхаясь от смеха, девушка слепила еще пару снежков и уже собиралась снова атаковать парня, но его не оказалось на прежнем месте. Исао обогнул дом, пока она была занята и насыпал пригоршню снега прямо ей на голову. Снег проскользнул за капюшон куртки, из-за чего взмокшая спина покрылась мурашками от холодных капелек воды. Митсуко с диким воплем повалила Исао в сугроб. Тяжело дыша после возни в снегу, они легли на спину и сделали снежных ангелов, наблюдая за тем, как снежинки падают на лицо и щекочут нос. Затем Исао поднялся на ноги, отряхнулся и протянул руку девушке, помогая ей встать. Дома они отогревались около камина, укутавшись в одеяло, и пили горячий чай, обжигая горло и согревая руки. Одинокая слеза скатилась по щеке Митсуко и её затрясло от глухих рыданий. Комнату пронзил тихий вой отчаяния. — Вставай, — грубо потряс её за плечо старик и кинул в неё одежду. Митсуко недоуменно похлопала глазами, пытаясь сообразить, где находится. Она даже не помнила, как отключилась вчера. Видимо, была слишком вымотана — Глава клана ждет тебя. Умывальник дальше по коридору. Приведи себя в порядок прежде, чем пойдешь к нему. — Спасибо, — успела прошептать она прежде, чем старик, проворчав что-то себе под нос, вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь. Девушка стала рассматривать комплект, что ей принес мужчина. Это были просторные черные штаны, рубашка и кимоно с подшитыми рукавами и подолом, где то и дело виднелись заплатки. Митсуко без сожаления сдернула с себя ночную рубашку и, стуча зубами от холода, натянула на себя новую одежку. Кимоно плотно прилегало к телу, согревая её, однако одно дело ходить в нем в запертой комнате. На улице она вполне могла замерзнуть, но вряд ли в этом доме была одежда получше, как и во всей деревне. «Надо быть благодарной за то, что дают», — повторила про себя Митсуко. Её вообще не обязаны были спасать, но в итоге еще и обеспечили должный уход, пока она была без сознания, не подвергли пыткам и угрозам, пытаясь вытрясти из неё информацию. Они рисковали даже больше, принимая в деревне незнакомку, хотя Митсуко все равно коробило от того, что теперь она может оказаться должна клану за спасение. Заглянув в умывальную, Митсуко быстро сполоснула лицо и наскоро причесалась, стараясь не слишком пристально разглядывать свой обессиленный вид в зеркале. Не хватало еще опуститься до жалости к себе, нужно было поспешить к главе деревни и узнать, что ему нужно от неё. Чем скорее она с этим разберется и поймет, как отдать ему долг — тем быстрее покинет это место и отправится дальше, что будет лучше для всех. Не было времени на то, чтобы горевать из-за причуд судьбы и оплакивать брата. Надо двигаться вперед, даже если больнее всего делать первый шаг. Митсуко вышла наружу и вдохнула свежий морозный воздух. Колючий ветер попытался забраться к ней под воротник, прикоснулся к щекам и метнул в лицо горсть снега. Щеки девушки тут же вспыхнули красным цветом, а сама она, со злобой на стихию природы, вытерла лицо рукавом кимоно. Как только снова открыла глаза, то из её груди вырвался вздох удивления. Перед ней стоял тот самый юноша, что она спасла из деревни синоби. — Наконец-то. Ты немного задержалась. Боялся, что дед Кавору совсем тебя извел своим ворчанием, — махнул рукой в сторону дома парень, после чего хитро усмехнулся и подмигнул Митсуко. — Ну пойдем. Глава ждет тебя. У Митсуко было масса вопросов к этому юноше, но зубы сомкнулись будто против воли, а губы не желали размыкаться. Больше всего на свете девушка мечтала заговорить с ним и узнать, что происходит и… не могла этого сделать. Что было тому причиной: страх или смущение? Она не имела ни малейшего понятия и лишь надеялась на то, что глава клана прояснит эту неловкую во всех отношениях ситуацию. Дом главы деревни оказался просторным и выглядел хоть и небогато, но довольно изысканно. На полу разместился небольшой чайный столик, с окружавшими его подушками. На стене висела книжная полка, забитая разнообразными книгами. Единственными украшениями в комнате была картина рядом с полкой и фарфоровая ваза на полу. Все это освещалось четырьмя свечами, расставленными по углам комнаты, а пятая стояла на столе в середине комнаты, вместе с чайником и чашками. — Здравствуй, Митсуко, — девушка вздрогнула и только сейчас заметила, что в дальнем углу комнаты находится силуэт мужчины, однако его лицо она сумела разглядеть лишь когда он вышел на свет. Митсуко была поражена тем, что не заметила его раньше, да и как пламя свечи сумело не осветить даже части его тела? Не выхватил даже рукава кимоно и изящного пальца? Неужели он тоже не обычный человек? Что, если это и есть таинственная деревня оборотней, о которой упомянул Исао? И в отличие от её дяди, глава клана был молод, едва старше самой девушки. Густые черные волосы с прямым пробором ровно лежали на ткани серого кимоно, а желто-карие глаза были больше похоже на заставшие капли янтаря. Острые скулы могли резать не хуже ножа, но несмотря на бледность и худощавость, держался он с достоинством. — Меня зовут Сета Ахане. Прошу, присаживайтесь. Митсуко и юноша переглянулись между собой и присели за столик, принимая приглашение, а затем к ним присоединился и сам глава. Он разлил ароматный чай по чашкам и протянул их гостям. Митсуко сделала глоток, подержала чашку в руках и тут же подскочила со своего места. — Прошу прощения, за мою грубость глава, но я хотела узнать, почему я здесь и что все это значит. Я рада, что вы приютили меня и пригласили выпить чаю, но у меня нет времени на церемонии, меня вот-вот найдут и… — Сядь и успокойся, Митсуко, и тогда я все тебе расскажу, — спокойным требовательным тоном заявил Сета. Девушка вернулась на место, ерзая от нетерпения. Однако глава клана не торопился. Сделал глоток чая, приводя мысли в порядок, и только после этого посмотрел на Митсуко. — Для начала, я бы хотел поблагодарить тебя за спасение одного из членов нашей общины. Ты пожертвовала всем ради спасения невинной жизни, и это вызывает у меня глубокое уважение и бесконечное восхищение твоей смелостью. Так что уход за тобой — это меньшее, что мы могли сделать в ответ. Члены нашего клана имеют поразительно острый слух и обоняние, так что услышав звук лавины, он бросился назад, на выручку к своим спасителям, — Сета кивнул в сторону парня и тот опустил голову, скрывая свое смущение. — Тебя он легко нашел и принес в деревню, после чего я снарядил отряд на поиски твоего брата или того, что от него осталось. К сожалению, тела мы не нашли, как не старались. Либо снега было настолько много, что достать его не было возможности, либо тело уже унесли синоби из вашей деревни. Мне бы хотелось бы надеяться на то, что он жив и выбрался из лавины, но учитывая масштаб катастрофы и сколько времени прошло, да и недавно прошедшую снежную бурю… — Я и сама не поверила в подобный исход, ведь все произошло перед моими глазами, — Митсуко стиснула руками колени и её уверенный голос превратился в тихий шепот скорби. — Он спас меня, пожертвовав собой, а я не смогла ничего сделать. — Иногда все, что мы можем, чтобы почтить память своих близких — это жить дальше, совершая те поступки, за которые в дальнейшем не будем испытывать чувства вины. Лучший способ это сделать — помогать другим, так же, как и помогли нам, ведь любое добро и жертвы принесенные во имя него вознаграждаются с избытком, — закончил свою мысль Сета, отставляя чашку в сторону. Митсуко пристально посмотрела на главу. Он не пытался её утешить или подбодрить, но пытался подтолкнуть в нужном направлении, и этим отличался от её дяди. Сета не говорил того, во что сам не верил, и не требовал принимать сказанное за истину. — Не существует истинного пути. Каждый человек выбирает свою судьбу сам. Ты выбрала спасти жизнь, а не забрать, и этим изменила то, что, казалось, было тебе предначертано. Спасла себя от ужасной участи, сама того не подозревая, потому что душа знает, как предостеречь в нужный момент от опасности. — О каком ужасе вы говорите? — недоумевала Митсуко, и её взволнованный вид вызывал неподдельный интерес у главы. — Думаю, стоит начать с начала и восстановить картину событий по порядку, — Сета утер лицо рукавом, и глаза-янтари ярко вспыхнули под жаром свечи. Облачко пара вырвалось из чайника и окутало его лицо, придавая комнате таинственную атмосферу. — Наш клан обитает в этих местах несколько веков, скрывая свое существование в легендах и слухах. Оборотни всегда владели силой, недоступной простым людям. Одни боялись нас и жаждали уничтожить, другие почитали, а третьи мечтали завладеть нашей силой. Клан синоби появился в этих лесах несколькими веками позже. Постепенно его слава и величие начали угасать, пока место главы не занял твой дядя, Хизока. Он изменил систему и клан начал процветать. В основном из-за того, что в качестве элитных убийц теперь использовались эсперы, а не обычные тренированные люди как раньше. Хизока Такамура подбирал сирот, не брезговал перекупкой людей у работорговцев, переманивал к себе нужных эсперов, где-то манипулировал, где-то находил обходные пути, но всегда добивался своего. Он не останавливался не перед чем для достижения цели. Поначалу мы не реагировали на столь бурное расширение деятельности синоби, но я приказал подчиненным быть настороже. Не верил в то, что нас могут обнаружить, несмотря на то, что предупреждения о грозящей нам опасности были повсюду. Это была моя ошибка. Хизока прознал про нашу деревню, сумел отделить правду от вымысла и начал охоту на тигров. В результате он чуть не поймал одного из жителей деревни, и если бы ему удалось, то он бы получил то, к чему стремился. Эсперы были все более сложной добычей для его рук, становились хитрее и проворнее, а сам Хизока уже был не так молод и силен. Убей он меня, то с помощью своей силы получил бы в распоряжение непобедимую армию. Проигрыш сильно вывел его из себя. Так что узнав о твоей силе, Хизока понял, что это его шанс отыграться. Неосмотрительность одного из наших жителей сыграла ему на руку, — Сета кивком головы показал на соплеменника, и тот снова смущенно потер затылок, только в этот раз от стыда. — Убей ты его на церемонии, то Хизока получил бы доступ к твоей силе и разозлил бы немало оборотней. Они бы решили разобраться с синоби, несмотря на мой запрет, и в итоге наша деревня была бы уничтожена твоими усилиями, а выжившие попали бы в рабство. Ты бы даже не осознала бы, что происходит, пребывая все это время в состоянии транса. Твой дядя вносил бы коррективы в твой разум, и ты бы перестала различать правду и ложь, убивая по его приказу. Такая ужасная участь могла тебя постигнуть, но к счастью, этого не произошло. Худшее позади, чему я несказанно рад, хотя до сих пор не понимаю причин твоего поступка. — Потому что страх, отпечатавшийся на лице вашего соплеменника, напомнил меня в тот день, когда я потеряла свою мать. Никто не должен испытывать подобное, — пояснила Митсуко, от волнения крепко впившись ногтями в колени. Затем она снова посмотрела на Сету. — Могу я спросить, откуда вы узнали мое имя? Я не помню, чтобы называла его. — Мы следим за вашим кланом много лет. Иногда воруем еду, если это возможно, чтобы самим прокормиться, пусть это не всегда удается, — губы Ахане тронула легкая улыбка. — Так было не всегда, разумеется. Раньше мы промышляли охотой, но ниндзя заняли леса и больше мы не суем туда носа. Особенно после того, как однажды голод выгнал одного из наших жителей в лес, и он чуть не угодил в ловушку клана. Освободившись, пытался бежать от преследователей и упал в озеро, что едва замерзло в тот холодный зимний день. К счастью, его спасла девушка и он сумел бежать, пока она отвлекала внимание. Это была твоя мать. Так что мы присматривали за тобой, как только ты оказалась здесь. Вы очень похожи, думаю, тебе уже не раз говорили подобное. — Почему вы не предупредили меня? — теперь уже с подозрением обратилась к ним Митсуко. — Тогда мой брат был бы жив. — Мы часто не верим даже собственным глазам, а чужим словам и подавно, — пожал плечами Сета, пропуская волосы сквозь пальцы. — Ты должна была узнать правду сама. Твой брат с самого рождения оказался в плену Хизоки, так что его мы бы не сумели спасти. Снять печать дурмана может лишь смерть носителя либо того, кто её наложил. — Вы не считаете это неразумным? — девушка скрестила руки на груди и усмехнулась. — Что, если бы я все-таки убила и присоединилась к клану? — Потому мы и следили за тобой. Если бы у меня хоть на миг возникло сомнение в твоих поступках, тебя без колебаний убили. Ты отказалась применять свою силу на ребенке и причинять ему боль, понимая, какие последствия будут за нарушение приказа, все равно не пошла против своих принципов и совести. И тогда я понял, что милосердие в тебе сильнее собственных стремлений. Твоя мать, оградив тебя от дядя, сумела защитить твое сердце и разум. Я рисковал, это правда, и Кавору не раз упрекал меня, говорил, что поступаю, как дурак. Однако я решил доверится тебе и не ошибся. В случае дурного исхода мы бы покинули деревню в тот же день, перебравшись в безопасное место, что я подготовил несколько лет назад. Мы бы отделались малыми потерями, пускай и лишились бы дома. Построить все заново проще, чем навсегда потерять надежду на это. — Насколько я задержусь здесь? Мое присутствие в деревне может навлечь на вас большую беду. — Пока Кавору не скажет, что ты окончательно здорова. Только после этого сможешь беспрепятственно покинуть деревню. Я дам тебе провожатого. И не волнуйся, я позаботился о том, что деревню не найдут, даже если захотят. Даже если синоби подойдут вплотную, то не увидят ничего. Только обитатель этого места может найти дорогу сюда. Если бы они схватили одного из наших жителей и поработили, то это могло бы стать для нас проблемой, но раз Хизока погиб, остальным синоби точно нас не найти. На всякий случай я взял твою старую одежду и немного крови. Обставил все так, будто тебя растерзали дикие звери в поисках пищи. Хизока может быть и распознал бы обман, но другие вряд ли поймут. Ты в безопасности, как и остальные, так что деревне ничего не грозит, особенно сейчас. Синоби хоть ищут тебя, но не слишком охотно. Наткнувшись на те следы, они предпочтут думать, что ты мертва, а не искать другие тому подтверждения. Уцелевшие жители покидают деревню, и отряд, брошенный на твои поиски, вскоре присоединится к ним. Они сюда не вернутся. Их дома разрушены, лидер пал. Эту зиму и весну мы в безопасности и сможем прокормить всех, однако осторожность не повредит. Отдыхай и набирайся сил, даже если на тебя будут смотреть косо. У тебя по крайней мере два союзника в деревне, так что опасаться тебе нечего. И не волнуйся об оплате долга, это мы должны быть тебе благодарны. Кров и забота меньшее, что можно предложить в обмен на спасение жизни. Если ты еще будешь в чем-то нуждаться, то всегда можешь обратиться ко мне. — Благодарю, я не буду злоупотреблять гостеприимством, — поклонилась главе Митсуко. У неё еще остались вопросы, но она была в состоянии сама найти на них ответ. — Тогда предлагаю допить чай, а затем тебя проводят назад, иначе Кавору и меня изведет своим брюзжанием, — Сета насмешливо улыбнулся и снова разлил чай по чашкам. — И не волнуйся, пусть старик и пугает всех свои видом, но ворчит только для приличия и не может пройти мимо человека, нуждающегося в помощи, как и все мы.

***

До своего окончательного выздоровления Митсуко сходила с ума от скуки. Она старалась не покидать комнату без необходимости, но вскоре отсутствие развлечений подтолкнуло выйти наружу и исследовать дом. Кроме спальни и ванной, девушка успела заглянуть на гостиную, однако в комнату старика решила не заходить от греха подальше. Митсуко решила выйти на улицу и немного подышать свежим воздухом. Запахнув кимоно покрепче, она вздохнула полной грудью и вышла в зимний солнечный день. Дети с визгами и криками носившиеся по улице, заметив её, тут же испуганно попятились и убежали. Немногочисленные жители деревни отводили взгляд от неё и тихо перешептывались между собой. Однако Митсуко даже не нужно было слышать их речь, чтобы догадаться о смысле беседы. Чужая, принесет нам лишь беды, зачем она вообще здесь, разве не её клан истреблял наших родных и близких, обрекая детей на голод и смерть? «Я и не ждала доброго приема», — вздохнула Митсуко, оттряхнула ступеньку от снега и присела на обледеневшие деревянные доски. Глава не зря сказал, что рады ей только два человека. Остальные терпят её лишь потому, что надеются на её скорый уход из деревни, к тому же авторитет Сеты помогал им подавлять злость и агрессию, которую они бы с охотой выплеснули на неё. Кавору же торопился поставить её на ноги побыстрее, чтобы не нагнетать обстановку и свое недовольство показывал ворчанием и бурчанием про себя. — Что, дома не сидится? — услышала прямо над ухом веселый голос Митсуко. Девушка повернулась и парень-оборотень, которого она спасла, помахал ей рукой, после чего присел рядом с ней. — Если заболеешь — дед Кавору тебе плешь проест. Он ненавидит, когда результаты его трудов идут прахом. Не советую тебе испытывать его гнев на себе. Он меня так отлупил за мою дурость, в деревне все дома тряслись от его крика. Впрочем, и сам понимаю, дурно поступил и чуть не подверг всех опасности. — Почему ты вообще пошел в деревню синоби? — Митсуко обхватила руками колени, чтобы согреться. Парень усмехнулся и все же ответил на её вопрос. — Пару недель назад мы пытались обворовать ваш грузовик с провизией. Еда, конечно, была важна, но в первую очередь требовалось достать лекарство. Травы Кавору не помогали, так что это был единственный шанс спасти моего друга. Он был тяжело болен, счет шел на минуты, я не мог позволить ему умереть. Однако нам не повезло — груз тщательно охраняли. Попытка достать необходимые вещи обернулась неудачей. Мы чудом ушли живыми, меня лишь легко ранили в ухо, а вот моим товарищам повезло меньше — одному оторвало руку, а у второго оказалась пробита нога. За то время, пока я отсутствовал, мой друг окончательно потерял сознание и умер спустя три дня, не приходя в себя. Мы даже не успели попрощаться перед его гибелью. Я обещал добыть ему лекарство, уже думал о том как стану героем и мой товарищ снова встанет на ноги. Ярость захлестнула меня с головой. Я жаждал отомстить. Мой отец сказал, что своим неосторожным поведением подвергну деревню и свою жизнь опасности, если попытаюсь убить синоби. Я был слишком зол и упрям, чтобы прислушаться к тому, что он тогда говорил. Глава клана не стал меня отговаривать, а велел следить за мной, чтобы я не ушел из деревни. Однако от голода внимание стражи ослабло, и я сумел сбежать. Теперь же думаю о том, что они не особо старались выполнять свои обязанности и сами хотели, чтобы я напакостил ниндзя. Они устали терпеть лишения, как и все остальные и моими руками надеялись хоть как-то решить давно назревшую проблему. Лишь глава клана понимал, что у меня ничего не выйдет, но препятствовать не стал, знал, что не сумеет угомонить горячую голову. Однако с помощью своего дара он продолжал следить за мной и в случае чего был готов вмешаться. В облике тигра я быстро добрался до вашей деревни незамеченным и проскользнул к домам. Думал, что мне повезло, но теперь знаю, что за мной следили как только я пересек границу леса. Я попытался убить беззащитного ребенка и отомстить за друга, но так и не сумел. Да и не думаю, что Харуки одобрил бы мое поведение. Назвал бы идиотом и был бы прав. Око за око и мир ослепнет, так он любил говорить. Когда я уже покидал деревню, не обагрив свои руки кровью врага, меня оглушили. Очнулся скованный в цепи уже в камере. Меня пытали несколько дней, но я молчал. Затем они решили использовать в вашем ритуале, рассудив, что так от меня будет больше пользы. Я мог лишь надеяться на быструю гибель, но ты спасла меня, и потому я не смог бросить тебя под лавиной. Да, ты была моим врагом, но пощадила меня. Никто бы не осудил, если бы я не спас тебя, но тогда я бы стал преступником в своих собственных глазах, а хуже этого ничего на свете быть не может. Когда принес тебя в деревню, думал, глава клана будет ругать меня, но он похвалил и сказал, что впервые я поступил правильно, хотя все жители деревни и отвернулись от меня. Они и брата твоего не хотели искать, но господин Ахане их заставил и сам возглавил поисковый отряд, хотя они так ничего и не нашли. — Все равно я благодарна вам за это. Все хотела узнать, почему господин Ахане не назвал тебя по имени или у вас их нет? — Я не безымянный, — рассмеялся оборотень и потряс головой, скидывая с неё снежинки. — Это мое наказание за непослушание. Я получу свое имя назад, как раз когда ты выздоровеешь. Не беспокойся, твоей вины тут нет и не переживай из-за этого. Мне еще смягчили приговор из-за твоего спасения. Могли ведь и без еды оставить или велеть в горах жить дня три, а морозы нынче суровые. Я пришел убедиться, что все хорошо и никто из наших тебя не задевает. Если сильно будут досаждать — не терпи и сразу иди к господину Ахане, он их мигом приструнит, не зря глава клана все-таки. — Спасибо, — кивнула Митсуко и, разглядывая удаляющуюся спину парня, решила про себя, что не будет обращаться к Сете, даже если дело будет совсем худо. Такой помощью нельзя злоупотреблять и пускай господин Ахане не выглядел, как тот, кто будет бить за малейшую оплошность, его сила и власть была не менее пугающей, чем у её дяди. Спустя три недели Кавору сказал, что Митсуко полностью выздоровела для перехода в горах и может отправляться в путь. Девушка была вне себя от счастья, услышав эту новость. Ей не терпелось покинуть деревню. Все это время она редко покидала дом лекаря и выходила гулять только на рассвете или перед заходом солнца, чтобы не волновать местных жителей. От скуки её все чаще посещало желание сбежать, собрать вещи и уйти посреди ночи, не попрощавшись. Митсуко останавливало лишь то, что она понятия не имела, где находится. В горах было легко заблудиться, особенно ночью. Потом её хладный труп доедали бы волки и все усилия брата по спасению её жизни оказались бы напрасны. Было бы глупо так умереть после всего, что произошло. Разум все-таки одержал верх над её безумным порывом. Видимо, Сета Ахане догадывался о подобных размышлениях со стороны гостьи, и потому приставил к ней охрану. Во время одной из прогулок Митсуко ощутила на себе чей-то пронзительный взгляд, а затем услышала шорох на крыше. Когда девушка подбежала туда, на месте уже никого не было, кроме отпечатков лап тигра. «Может, это и к лучшему, зато не натворю что-то, о чем в последствии пожалею», — пыталась примириться с внезапной слежкой Митсуко, но осознание, что за каждым её шагом теперь наблюдают, вызывало раздражение и жуткую чесотку, от которой хотелось сменить кожу. Теперь девушка решила околачиваться на улице как можно реже. Напряжение и нервозность вызванные скукой и длительным пребыванием в одном месте усилились, но и вздрагивать от каждого шороха на улице не хотелось. Кто знает, может, это вовсе и не глава клана попросил наблюдать за Митсуко, а от неё, как от обузы, что подвергла всех опасности, решили наконец избавиться. Чтобы хоть как-то скоротать время и не сойти с ума, девушка предложила Кавору прибираться в его доме. Она поступила так больше от отчаяния и попытки занять себя, чем от искреннего желания помочь. Как ни странно, старик быстро согласился, однако запретил убираться в его комнате, заверив, что справится сам. Так же Митсуко пару раз навестила Сету, чтобы одолжить у него книги. Вероятно, он догадывался о её тревогах, но решил не донимать вопросами. Она и так была в затруднительном положении, находясь в деревне, и потому Сета не хотел доставлять ей еще больше неудобств. Только дал пару рекомендаций по книгам и один раз выпил с ней чай в тишине. Несмотря на то, что беседы не последовало, а глава был погружен в свои мысли, Митсуко все равно не чувствовала себя лишней. Теплый пар, клубившийся над чашкой, мягкий свет фонарика и вкус лесных трав приводили её в состояние спокойствия и уюта, которого ей так не хватало. Теперь же Митсуко без сожалений собиралась в обратный путь. Она сложила свои скромные пожитки, которые успели постирать и починить, в тканевый мешок, что выдал ей Кавору вместе с новой одеждой. Она выглядела куда лучше, чем то, в чем девушка ходила все это время. Совесть впилась зубами в горло. Ей не нравилось, что она так беспечно пользуется добротой людей, которые живут впроголодь, но выбора у неё не было. Пообещав себе, что обязательно отблагодарит их, как только появятся деньги, она поблагодарила Кавору за теплый прием и вышла из дома. Митсуко даже почудилось, что старик улыбнулся ей на прощание, когда пожимал её плечо своей сухой изощренной морщинами рукой в качестве напутствия. — Готова? — встретил её у дома оборотень. Он засунул руки в карманы куртки и смущенно улыбнулся. Видимо, ему не всегда выпадала роль провожатого. — Да. А твое наказание? — вежливо осведомилась Митсуко и парень посиял, явно довольный тем, что девушка не забыла о том, что он говорил. — Закончилось. Но имя я скажу позже, нам нужно поспешить, — загадочно произнес он и помчался вперед. Митсуко, ускоряя темп, бросилась за ним. На выходе из деревни их ждал глава клана. Он внимательно посмотрел на них и, скрестив руки на груди, предупредил оборотня со всей строгостью: — Будь осторожен в горах и смотри, чтобы наша гостья не пострадала. Сегодня погода благоволит вам, но даже в такое время неприятностей не избежать, — после этого Сета повернулся в сторону гостьи и обратился к ней. — Пускай пребывание здесь и доставило тебе дискомфорт, я надеюсь, твой дальнейший путь будет гладким. Но даже в самой спокойной реке есть подводные камни, и сильное течение жизни с головой может захлестнуть тебя. Будь стойкой и смелой, не забывай иногда оглядываться по сторонам и смотреть под ноги. Высоко держать голову важно, но осторожность еще никому не повредила. Если тебе когда-нибудь снова понадобится наша помощь — ты всегда можешь к нам обратиться. Пока я жив, клан не забудет твоей доброты. Для нас ты почетный гость в этих землях, Митсуко Асакура. — Благодарю за гостеприимство, господин Ахане. Я не рассчитывала на теплый прием после произошедшего и рада даже тому, что вы не бросили меня в беде, несмотря на риск. Надеюсь, я сумею отплатить за вашу доброту. Ваше напутствие сохраню в своем сердце и разуме и буду беречь, пока моя жизнь не закончится, — Митсуко глубоко поклонилась ему, в глубине души надеясь, что ей все же не придется пользоваться приглашением Сеты. Ей и так и за всю жизнь не расплатиться за их заботу о ней, а влезать в новые долги перед деревней было бы обременительно. — Идем, — обронил парень и, надвинув шапку на лоб, двинулся вперед. Митсуко поспешила за ним, боясь потерять из виду. Она помахала на прощание главе клана, получив в ответ скромную улыбку, и повернулась обратно, нагоняя своего проводника. Ноги девушки в один момент увязли по колено в снегу. Она уже открыла рот, чтобы спросить, нет ли какого-нибудь транспорта, чтобы добраться из деревни в город, и тут же замолчала. Если бы у них были хотя бы сани, её бы не заставили тащиться по снегу. Митсуко закуталась в плащ поплотнее и продолжила идти вперед, проглотив обиду. Несмотря на то, что сегодня был солнечный день с ярко-голубым небом без туч, легкий ветерок все равно подбрасывал снег в воздух и швырялся им в лицо путникам. Девушка смаргивала его, наблюдая за тем, как ресницы и волосы покрываются инеем. Солнце зимой еще не гарантировало тепло, а уж в горах тем более. Пальцы ног и рук уже начали замерзать, несмотря на одежду. Внезапно парень остановился и вытащил из кармана платок. — Мы уже отошли на достаточное расстояние от деревни. Дальше мы пойдем тайной тропой, так что я должен завязать тебе глаза. Это мера предосторожности. — Я не смогу идти с закрытыми глазами на ощупь. Это самоубийство. Мы должны прийти в город до наступления темноты, иначе замерзнем насмерть, — возразила Митсуко, сжимая в руке ткань. Девушка понимала, что требования клана важны, но сейчас в этом не было никакого смысла. Как далеко они смогут уйти, если она не сможет ничего увидеть? Синоби уже покинули это место, а сама Митсуко не собиралась никому рассказывать об оборотнях. — Не беспокойся, я понесу тебя на спине. С моей скоростью мы спустимся с горы до того, как солнце сядет за горизонт. Я знаю эту местность как свои пять пальцев, так что не заблудимся. Доверься мне, — он с мольбой протянул ей руку и Митсуко тяжело вздохнув, протянула ему платок. Оборотень осторожно завязал ей глаза, после чего усадил к себе на спину. — Держись крепко, — прошептал он ей. Едва девушка успела схватить его за шею и обхватить ногами торс, оборотень сорвался с места. Ветер свистел в ушах, холод забирался под одежду. Хоть он и поддерживал её руками под коленями, Митсуко все равно было не по себе от темпа скачки. Пожалуй теперь она была рада, что не видит, куда они несутся. За загривком все равно ничего бы не было видно, окружающий мир превратился бы в разводы, от которых кружится голова, а в глаза залетал бы снег. Ненароком можно было бы и упасть, несмотря на крепкую хватку. Платок не слетал с неё лишь чудом, хотя может дело было в капюшоне, который она заблаговременно надела на голову перед поездкой. Митсуко уже начало подташнивать, когда оборотень резко остановился и аккуратно снял со спины. Девушка переводила дух, не двигаясь с места. Парень осторожно снял с неё повязку и она увидела, что они находятся на окраине леса за деревней синоби. Митсуко подавила в себе внезапный порыв пойти туда и посмотреть, что осталось от места, что когда-то было для неё домом. Во время одного из визитов Сета все же обронил, что отряд оборотней осмотрел деревню. Они удостоверились, что синоби покинули горы, а на месте деревни обнаружили лишь обломки домов, занесенные снегом, и остатки следов беженцев. Девушка понимала, что ничего не добьется, если отправится туда. Они только потеряют время, да и от осознания, что она увидит там разрушения, которым стала причиной, у неё больно кольнуло в сердце. — Пойдем, здесь нам делать нечего, — дернул её за рукав оборотень. Митсуко кивнула в ответ. — Да, ты прав. Не будем задерживаться. Чем быстрее доберемся до цивилизации, тем лучше. Митсуко развернулась, едва сдерживаясь, чтобы не оглянуться назад, и зашагала в противоположную сторону. Её так и манило побежать прямо в лес, к ручью, где совсем недавно она беззаботно сидела вместе с братом и переводила дух, даже не догадываясь, что это был их последний разговор. Однако ей хотелось запечатлеть в памяти не хаос разрушения, что поселился в её душе с тех пор, как она потеряла все, что имела, а то, как он помогал ей и пожертвовал собой ради того, чтобы она жила дальше. «Я не могу его подвести. Обещаю, Исао, я обязательно найду свой дом, свое место в жизни», — мысленно пообещала себе Митсуко и готова была поклясться, что брат бы улыбался, глядя на неё, и гордился ей. До вокзала они добрались довольно быстро. Достаточно было спуститься с горы, и они оказались в небольшой деревне, где все было как на ладони. Поезд в Йокогаму прибыл не так давно и Митсуко уже раздумывала о том, как проехать зайцем, но оборотень её опередил. — Сета дал немного денег в дорогу. Считай, это прощальный подарок. Куплю тебе билет, чтобы ты наконец смогла вернуться домой. — Йокогама не мой дом, пускай я и выросла там, — грустно вздохнула Митсуко. Сколько горя принесло это место, осталось ли в нем место для радости? Ей хотелось отговорить его от покупки билета, но понимала, что это бессмысленно. Застрять на вокзале после проделанного пути было глупо. Да и тут ей не найти своего счастья. — Впрочем, как знать, может, я все же смогу прижиться там. Спасибо за то, что проводил, и за билет тоже. Я не знаю, как благодарить вас за все, и тебя в том числе. — Может, приедешь к нам еще и найдешь способ это сделать. Я буду рад видеть тебя снова, — нахально подмигнул ей парень, и Митсуко шутливо пихнула его кулаком. Даже если он заигрывал с ней, у него шансов не было. Девушка не хотела больше иметь ничего общего с этим местом, даже если это значит, что она больше не увидит друга. В деревне оборотней ей точно не место. А Йокогама могла дать шанс начать все сначала даже после произошедшего. Это было единственным положительным качеством города, которое компенсировало недостатки. — Я буду скучать, — обняла оборотня на прощание Митсуко, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы. Как ни старалась, эмоции все же хлынули наружу. Парень ласково потрепал её по голове. — Если понадобится наша помощь, напиши сюда, прямо на вокзал. Здесь работает наш человек, так что твое письмо мы обязательно получим. И никогда не опускай голову вниз. Держи нос по ветру, а не то потеряешь след, — дал ей наставление напоследок оборотень. Митсуко кивнула, забрала билет из его протянутой руки и поднялась на ступеньки вагона с рюкзаком за спиной. — Эй, Митсуко! — услышала она взволнованный голос парня и обернулась. Он широко улыбался ей. — Меня зовут Миюки. — Прощай, Миюки, — ласково произнесла девушка, улыбаясь ему на прощанье, и забежала в вагон. Оставшееся время до отправления она махала ему в окно, пока перрон не скрылся из виду вместе с Миюки, тигром-оборотнем, с которым её свел необычный случай.

***

Митсуко закончила сухим, спокойным голосом, а за весь рассказ из её глаз выкатилось лишь пара слезинок. Волнение выдавало лишь дрожь в руках и опущенные плечи. Чуя удивленно смотрел на неё, чуть приоткрыв рот, не понимая, как она смогла пережить все это, зато Дазай не высказывал никаких признаков интереса или обеспокоенности за подругу. Лишь в его темно-карих глазах мелькнула искра, сделав их немного ярче. — Вот это я понимаю, впечатляющий поворот событий из прошлого. Такое достойно войти в историю или же стать книгой с захватывающим сюжетом. Не думала о том, чтобы издать свою автобиографию? Заработала бы достаточно денег, чтобы обеспечить себе безбедное существование. Не настолько много, как в Мафии, но все же с меньшим риском для жизни и не испачкала бы руки ничем, кроме чернил. — Дазай, — огрызнулся на друга Чуя, призывая его замолчать. Митсуко и так побледнела, пока пыталась связать рассказ в единое целое, не хватало ей еще вздрагивать от дурацких шуточек. Дазай лишь усмехнулся и спрыгнул с подоконника, на котором удобно устроившись слушал рассказ о жизни подруги. Он уже почти коснулся дверной ручки, однако тут же Митсуко встревоженно спросила: — Что теперь со мной будет? Ты расскажешь эту историю Мори? — Не знаю, я подумаю об этом позже, — пожал плечами Дазай и развел руки в сторону. На самом деле еще до окончания истории он принял решение сохранить все в тайне. Мори знал о способностях девушки, а вот её прошлое не должно его заботить. К тому же, можно использовать эту информацию с выгодой для себя. Скорее всего, заставить Митсуко остаться на работе телохранителя. От этой мысли его затошнило, но он быстро взял себя в руки. Незачем ей прозябать на задворках у Хиротцу и довольствоваться грошами. Дазай позаботится о том, чтобы Митсуко никто не навредил. Под его надзором она расцветет, словно сакура весной, станет лучше, чем раньше. А пока пусть она дрожит и думает о том, что её секрет может быть раскрыт и теперь её будущее зависит от него. Чуя, видимо, почувствовал отголоски его мыслей и они ему точно не понравились. — Что ж, видимо, часть твоих бывших соклановцев нашла тебя и теперь жаждет мести, а заодно и хочет навредить Портовой Мафии. Но не волнуйся, я во всем разберусь. Отдыхай и набирайся сил. С твоим восставшим из мертвых братом мы тоже все уладим. Дазай махнул ей рукой на прощанье и быстро зашагал по коридору. Однако Чуя успел нагнать его и схватил за плечо, притягивая к себе. — Если ты используешь эту информацию, чтобы навредить Митсуко, клянусь, я задам тебе такую трепку, что ты будешь жалеть о том, что остался жив. — О, видимо Кое чему-то тебя да научила, хотя по части пыток ты все равно не так опытен. Но тебе удалось напугать меня, я весь дрожу, видишь? — притворно удивившись, он изобразил страх на своем лице и показал кивком головы на свои дрожащие пальцы. Насладившись недоумением, возникшим на лице Чуи, Дазай усмехнулся, возвращая своему лицу игривое выражение, и смахнул руку напарника с плеча. — Твоя влюбленность в неё так очевидна, что даже скучно наблюдать за твоими тщетными попытками стать к ней ближе. — Я просто забочусь о ней, как о подруге, вот и все, — возразил Чуя, хотя румянец на его лице говорил об обратном. Он поравнялся рядом с Дазаем, стараясь не отставать от него. — И все-таки, что нам теперь делать с этой информацией? Митсуко считала, что её брат мертв, а синоби нет до неё никакого дела, и тут такое. — Теперь, когда мы знаем полную картину, ситуация разрешима, — заверил друга Дазай. — А что насчет воскрешения её брата, у меня есть одна теория… Дазай почувствовал легкий укол и потому не успел закончить фразу. В области шеи торчала небольшая игла, заключенная в железный контейнер, с пестрыми нитями на конце. «Транквилизатор, — мгновенно понял Дазай, ощущая как сознание затуманивается, а веки тяжелеют. Он посмотрел на напарника и понял, что предупреждать его нет смысла. Чуя пребывал в точно таком же состоянии, только дротик угодил ему в плечо. Накахару слегка шатало из стороны в сторону, и Дазай не сомневался, что сейчас наверняка выглядит так же. — Но раз они следили за нами все это время, почему не убили? Если только это не…» — Это ловушка, Чуя, — еле слышно пролепетал парень, пытаясь предупредить друга. Его ноги подкосились и он рухнул на землю. — Дазай, что происх… — Чуя проглотил остатки фразы и упал на него сверху. От здания отделился человек в черном и прощупал пульс у обоих парней. — Порядок. Они без сознания. Первая фаза завершена. Митсуко уже начала засыпать от усталости, как вдруг за входной дверью раздался шорох и звук шагов. Она тут же подскочила с постели и согнулась пополам от боли. — Дазай, Чуя, это вы? — прошептала девушка, спрыгнув на пол. Она схватила стул в качестве оружия, но незнакомец уже исчез. Митсуко пригляделась и увидела, что из щели под дверью торчит записка. Она поднесла её поближе, пытаясь разглядеть буквы в тусклом свете ночника, и едва устояла на ногах. «Твои друзья у нас. Если не хочешь их гибели — приходи вечером к причалу Йокогамы, где были убиты контрабандисты. Одна. И без глупостей. Мы следим за каждым твоим шагом, Митсуко. Любое нарушение инструкций — и твои друзья заплатят своими жизнями, но перед этим испытают невыносимую боль» — Твою мать, — выругалась девушка, как только прочла записку до конца. Она схватила со стула одежду, сорвала с себя больничную сорочку и переоделась так быстро, как смогла. Черный свитер неприятно колол горло, плечо и нога горели огнем, но пути назад не было. Митсуко плотно застегнула куртку, подавляя дрожь. Ей не дали возможность прийти в себя. Все это было подстроено, и даже Дазай не догадывался об этом. А может, все-таки был в курсе и решил подыграть противнику. «Чушь. Я слишком хорошо знаю дядю. Да и я рассказала им обо всем только сегодня. У Дазая на руках были лишь догадки. Узнай он все раньше, то придумал бы, как мне помочь и не попал бы в беду вместе с Чуей», — эти тяжелые мысли удручали её, возвращая в хаос того зимнего дня, когда она потеряла все. Митсуко тряхнула головой и взяла себя в руки. Сейчас не время предаваться воспоминаниям. Она не допустит того, чтобы все повторилось и даже пойдет на сделку с дьяволом ради этого. «К счастью, дьявол мой ближайший знакомый» — усмехнулась девушка про себя и тихо покинула палату. Надо только разжиться обезболивающим и оружием, а затем идти на переговоры. В этот раз она не будет следовать чужим указаниям, а сама построит правила игры и вырвет победу у врага.

***

— Госпожа Асакура, госпожа Асакура, — кто-то настойчиво тряс её за плечо пытаясь разбудить. Митсуко зевнула, приподнялась с дивана и открыла глаза. Перед ней стоял лечащий врач Дазая. — Прошу прощения. На работе был тяжелый день, вот я и задремала здесь. У вас диваны мягче, чем мой стол в офисе, — попыталась пошутить Митсуко, чтобы разрядить обстановку, но врач лишь тяжело вздохнул и даже тень улыбки не промелькнула на его лице. У Дазая всегда получалось лучше поднимать настрой другим, в основном своими дурацкими выходками, хотя больше все же выводить из себя. В этом ему равных не было. Как знать может он уже довел врача своими странными просьбами, и потому тот не расположен к шуткам. — Он ждет вас. Я дам вам минут десять на разговор, не больше, — предупредил врач. С таким характером ран пациенту вообще не следовало ни с кем общаться, а лежать и набираться сил. Однако он потребовал, чтобы к нему привели девушку, словно чувствовал её присутствие за дверью коридоре. Едва встретившись с пациентом взглядом, врач решил уступить. Что-то в глубине темно-карих глаз больного насторожило его и до сих пор бросало в дрожь от одной мысли, что было бы, если бы он остался непреклонен и отказал ему. Лишиться рабочего места было не так страшно, как то, что было на уме у этого странного юноши. — Благодарю, — кивнула девушка и, поправив одежду и сглотнув ком в горле, вошла в палату. Дазай приподнялся на кровати и повернулся в сторону дверного проема. — Митсуко, моя старая подруга, как приятно, что ты решила зайти и навестить меня. Я очень это ценю, — опираясь на подушку за спиной, он искренне улыбался ей в свете ночника, несмотря на изможденный вид. Пытался шутить, игнорируя боль — в этом была вся его сущность. Дазай не хотел, чтобы другие волновались о его благополучии, потому и пытался переключить внимание собеседника, но сердце девушки все равно дрогнуло, когда она заметила бледность на его лице и мешки под глазами. Он и так выглядел как скелет, обтянутый кожей, но после ранения стал походить на вампира. — Прошу, присаживайся. — Может мне лучше зайти завтра? Тебе лучше отдохнуть, — произнесла Митсуко, не сдвинувшись с места. Она не хотела его беспокоить тем, что кипело у неё на душе. — Беседа с тобой мое лучшее лекарство. Пожалуйста, удели мне пару минут, — прохрипел Дазай, похлопывая на место рядом с собой. Митсуко тяжело вздохнула и все же уступила, присев на краешек кровати около его руки. — Ты бы сейчас не валялся здесь, если бы посвятил меня в свои планы, — вырвалось бурчание из горла Митсуко и она машинально поправила его одеяло, пытаясь загладить свое чересчур прямолинейной высказывание, которое должно было задеть его и заставить раздумываться о том, что он делает. Девушка хотела убрать руку, но Дазай успел перехватить её, схватив за запястье, опасаясь, что сейчас она сбежит, лишь бы не сболтнуть лишнего. — Только так я мог добыть информацию о враге, которая была мне нужна, — ответил он, поглаживая её пальцы от костяшек до кончиков, пытаясь разрядить обстановку и успокоить девушку. Митсуко вспыхнула и убрала руку на колено, куда Дазай не мог дотянуться до неё. — Я могла бы помочь тебе, если бы ты попросил. — И подставилась бы ради меня под пулю? Я предпочитаю сам жертвовать собой, так что обойдусь, благодарю покорно, — насмешливо произнес Дазай, стараясь сделать вид, что не придает этому происшествию большого значения, но Митсуко уловила страх и беспокойство в его глазах. — Надо же, а раньше ты бы пихнул меня в сторону летящей пули, лишь бы не словить её самому, — шутливо обронила Митсуко, хотя правда в её словах была. Дазай из Мафии был суровым и беспощадным для своих юных лет. Трупом больше или меньше — для него не было разницы, даже если он знал погибших в лицо. — Люди меняются, особенно, когда покидают место, которое дурно влияет на них, и становятся на верный путь, — усмехнулся в ответ Дазай, однако добавил уже серьезно. — Но с тобой и Чуей я бы никогда не поступил. Жизнь научила меня ценить тех близких, что остались рядом со мной после того, как я лишился друга. — Я знаю про Оду, — Митсуко снова сжала его тонкую руку в своей в знак поддержки. Его руки тряслись и на них можно разглядеть тонкие вены и следы шрамов, выглядывающие из-под бинтов. Девушка едва сдержалась, чтобы не погладить их и вместо этого сказала. — Мне жаль. — Ты знаешь лишь официальную версию. На деле же все… — Дазай прокашлялся и последние искры наигранного смеха в его глазах пропали, оставив место лишь скорби. Его прикосновение ладони к её ослабло. — Мори использовал его в своих целях, чтобы приструнить меня и получить лицензию на работу эсперов, попутно расправившись с неугодными людьми. Однако его план превзошел его ожидания, когда привел к неожиданным результатам. Я покинул Портовую Мафию и примкнул к Детективному Агентству. Теперь, когда я работаю на противника, держать меня на коротком поводке больше не получится. Мори ждал предательства от меня. Надеялся, что я убью его и займу место босса, но я поступил иначе. Думаю, я единственный, кому удалось удивить его спустя столько лет. Впрочем, как знать, может и твой переход вызовет у него потрясение. — Не думаю. Учитывая, что я не горела желание работать в Мафии и как тщательно показывала это, Мори скорее разыграет спектакль, как мое предательство ранило его в самое сердце, а на деле будет сопротивляться моему уходу. Он уже упустил тебя. Мои навыки слишком важны для организации, и Мори боится потерять авторитет, если упустить еще одного работника. — Да, ты права. Мори любит изображать из себя сентиментального дурака, а на деле его заботит лишь чтобы псы не сорвались с поводка. Мы с Чуей не допустим, чтобы Мори удерживал тебя силой. Как бы не было велико его недовольство, он смирится и отпустит тебя, пусть и не сразу. Я сделаю для этого все, обещаю. — Что ж, раз мы все обсудили и я выговорилась, мне пора, — Митсуко уже опустила одну ногу на пол, но Дазай испуганно схватил её за рукав куртки. — Что ты… — Прошу, останься на ночь. Пожалуйста. Условия не самые лучшие, но мне будет спокойнее, если ты побудешь со мной в палате. — Неужто темноты испугался? — съязвила девушка на умоляющий тон Дазая и тут же закатила глаза, когда он жалобно посмотрел на неё. Ну почему с ним было так сложно, а отказать ему в чем-либо еще тяжелее? — Я бы и не против, но вот только врач выставит меня взашей. — Не беспокойся, мне он перечить не станет, — загадочно произнес он. Митсуко понятия не имела, что задумал Дазай, но ей не понравился его тон. Еще его запугиваний тут не хватало. — Не знаю, что ты задумал, но только не вздумай… — Мисс, время вышло, вам пора уходить, — вежливо попросила её покинуть палату вошедшая медсестра. Митсуко хотела воспользоваться моментом и уже хотела ответить, что уходит, но тут Дазай притянул девушку к себе за талию и произнес пленительным басом. — Она остается. Дорогуша, не оставите нас наедине, и притворитесь, что ничего не видели. А может, хотите присоединиться к нам? — Дазай, это совсем не смешно, — Митсуко отпихнула парня в сторону, возмущенная его поведением. Медсестра нахмурилась, глядя на них, и явно думала о том, чтобы вызвать доктора или охрану, чтобы выдворить незваную гостью и утихомирить пациента. Раскрасневшись от стыда, Митсуко кинула беглый взгляд на Дазая. Тот лишь развел руками, не испытывая вины за свое поведение, впрочем, как и всегда. Митсуко хмыкнула и подошла к медсестре. — Прошу, не обращайте внимание на моего друга. Надеюсь, это поможет загладить все неудобства, — девушка достала из кармана десять тысяч йен и вложила их в руку медсестре. — И вы меня здесь не видели, хорошо? — Ладно, но я все равно поставлю пациенту укол. Ему пора спать, — медсестра приняла «оплату» и направилась к пациенту. Дазай вел себя на удивление смирно, когда ему сделали укол. Девушка находила подозрительным, как быстро испарилось его вызывающее поведение, но была рада, что он быстро успокоился. Когда медсестра закончила, то подмигнула Митсуко на прощанье и вышла из палаты. — Ловко сработано, госпожа Асакура. Я не сомневался в ваших профессиональных навыках подкупа медицинского персонала, — похвалил бывшую подопечную Дазай, возвращаясь к игривому настрою, однако девушка знала, что он все равно считает, что сыграл главную роль в этом спектакле. — Засыпай уже. От тебя одни проблемы, — пробурчав про себя, Митсуко села на стул прямо напротив кровати больного. Его выходка могла обойтись им крупными неприятностями. Если бы Дазай признал, что не любит засыпать в одиночестве в незнакомом месте, как и она сама, все было бы куда проще. — Поддержишь меня за руку, пока я не усну? — устало попросил Дазай, прикрывая веки. Митсуко заворчала на счет того, что он слишком зазнался, но положила свою руку поверх его. Даже когда его дыхание выровнялось и стало тише, а саму девушку сморил сон, его руку из своей она так и не выпустила.