Несущая смерть

С заходом солнца в Йокогаму пришла тьма, а быстрее всего она достигла верхние этажи небоскребов, скрытые в облаках. Мори привык, что пока на землю падает зарево заката, для него уже наступает ночь. Однако стоит солнцу полностью скрыться за горизонтом, и тьма уже не только робко протягивает свои щупальца, а с скоростью прожорливого людоеда поглощает здания, улицы и людей. Ночь вступает в свои права, город засыпает и наступает время Портовой Мафии. Это, однако, не означало, что днем они бездельничали. При свете солнца в Йокогаме тоже было неспокойно, и у Мафии не раз случались неприятные стычки с противниками, будь то Детективное Агентство или же мелкие сошки, жаждущие насолить им. Однако самые темные дела творились под покровом ночи, которая как покрывало создавала завесу для посторонних глаз и служила им отличным прикрытием. Мори воздавал традициям сполна, задерживаясь в кабинете по ночам, и разгребал накопившиеся дела. Он не любил, когда работа простаивала, а потому предпочитал решать все сразу, даже если это означало, что ему придется провести несколько дней без сна и отдыха. Зато у него появится свободное время, которое можно будет потратить на составление новых планов или на поход по магазинам одежды вместе с Элис. Ей нужны были новые платья. Старые уже совсем никуда не годятся, а его девочка должна иметь все самое лучшее. Мафия должна работать по четко отлаженному механизму, и если произойдут выходящие из ряда вон вещи, Мори сможет без проблем взяться за решение проблемы, а не балансировать между тяжестью финансовых отчетов и очередными разборками. Можно было бы переложить часть обязанностей на бухгалтеров или же позволить своим псам самим перегрызть горло зарвавшимся стервятникам, но Мори слишком любил свою работу, чтобы перекладывать её на других. Надо же показывать всем, кто здесь босс, иначе недалеко и до восстания подчиненных, которые без твердой властной руки почувствуют себя всемогущими и решат, что именно они достойны возглавить организацию, а ему пора на покой. Тогда Мафия развалится на куски и все, что Мори так долго строил, не жалея сил, рухнет за один момент. Нет, он не допустит этого, пока еще дышит и может ходить по этой бренной земле. Уйдет на покой лишь тогда, когда сам этого захочет, способом, который выберет самостоятельно, будь то старость или удар ножа в спину. Самоубийства он не жаловал и считал слабостью, если это только не подстроенная лживая смерть для собственной выгоды. Дверь в кабинет Мори резко распахнулась и запыхавшийся охранник предстал перед его уставшими глазами. — Господин Мори, там… Госпожа… — запыхаясь, изрек мужчина. Его лицо покраснело, а сам он со свистом дышал через зубы, потратив все усилия на эти несколько слов, и теперь не мог ничего выговорить. — Успокойся. Дыши глубже, а когда будешь готов — говори. Медленно и четко, — Мори оторвал взгляд от документов, взглянув на посетителя поверх них. Затем он осторожно положил бумаги в сторону и скрестил пальцы в замок, уперевшись локтями в стол. Босс Портовой Мафии ждал, когда подчиненный будет готов. Торопиться не было смысла, это лишь испортит дело. — Господин Мори, простите, что беспокою вас в столь поздний час и отрываю от работы… — тут же забормотал формальные извинения охранник. Мори махнул ему рукой, требуя переходить к сути визита. — Но дело не требует отлагательств. Госпожа Асакура хочет вас видеть. Мы пытались объяснить ей, что сейчас вы никого не принимаете, и если она так сильно жаждет вас видеть — может подождать до утра. Эти слова очень сильно рассердили её… Она выхватила нож и схватила Макото. Сказала, что дает нам полчаса, и если после окончания срока не окажется у вас в кабинете, то перебьет всех нас и, шагая по нашим трупам, все равно доберется до вас. Простите, мы ведь тщательно её проверяли перед тем, как запустить в здание, я не знаю как так получи… — Митсуко — умная девочка и знает, как прятать оружие, чтобы даже профессионалу пришлось бы изрядно попотеть в поисках. Вы были вымотаны, так что не заметили этого, поэтому на этот раз я прощу вашу некомпетентность, но больше попыток у вас не будет, — Мори вытащил из рукава плаща скальпель, и сталь угрожающе сверкнула под светом настольной лампы. Охранник тяжело сглотнул, когда начальник снова посмотрел на него, снисходительно улыбаясь. — Конечно, господи Мори. Этого больше не повторится. — Вот и славно. Передай Митсуко, что она может подняться, только пусть оставит все оружие вам. И поторопись, нельзя заставлять леди с заложником ждать. А то вдруг она все же решит перерезать ему горло ради интереса. Мори знал, что Митсуко никогда не нарушает слово и не будет действовать опрометчиво, пока есть шанс решить все мирным путем, однако ни что не приносило ему такое несоизмеримое удовольствие, как страх подчиненных. Наблюдая за тем, как перепуганный охранник выбегает прочь из кабинета и судорожно вызывает лифт, Мори почувствовал приятную дрожь во всем теле. Как же приятно, когда все по одному твоему слову бегут выполнять твой приказ. Это будоражило кровь ничуть не меньше, чем перестрелки, и он снова возвращался в годы своей юности. Жаль, что эти попытки подбодрить себя не вернут его телу молодость. Впрочем, он предпочитал короткую, но яркую жизнь унылому бессмертию. Хлопок двери вывел Мори из блаженного оцепенения. Перед ним, тяжело дыша, стояла девушка, одетая во все черное. Она подволакивала ногу при ходьбе и не могла стоять прямо из-за невыносимой боли, которую обезболивающие еле глушили. На её коже выступили капли пота, изо рта прямо на ковровое покрытие капала слюна. — Здравствуй, Митсуко. Вижу, ты здорово утомилась, поднимаясь наверх. Прошу, присядь, отдохни, — заботливо предложил ей Мори. — Может, стакан воды, чтобы прийти в себя? Добираться отсюда из больницы, будучи раненной, наверняка было непросто. — Благодарю, господин Мори, но у меня нет на это времени, — Митсуко старалась быть предельно вежливой, собранной и спокойной, несмотря на обстоятельства, что привели её сюда. Её ошеломило, что Мори уже был в курсе её скверного самочувствия. На секунду у неё мелькнула мысль, что Дазай рассказал ему обо всем, но она тут же отмела её прочь. Скорее всего, он просто заметил её хромоту и бледность. Дазай предпочитал избегать ситуаций, где нужно было быть честным с боссом, и потому многое утаивал от него ради своего же блага. Если Мори и догадывался об этом, то предпочитал игнорировать, если, конечно, ложь не вредила его бизнесу. Информация — это оружие, и тот, кто владеет всем мечом, а не только частью, имеет преимущество перед противником. Главное — верно разыграть карты, что девушка и собиралась сделать. — Жаль, что ты не обратилась ко мне. Я бы поставил тебя на ноги гораздо быстрее, чем опытные хирурги Йокогамы, — покачал головой Мори. От одной мысли об этом кожа Митсуко покрылась мурашками. Картина того, как босс осматривает её нагую, и своим взглядом, точно скальпелем, режет кожу, всматриваясь в сердце и душу, осматривает каждый шрам и думает об их происхождении, прикасаясь к ним холодными руками, одетыми в резиновые перчатки, вызывала тошноту и леденящий разум и тело ужас. Неудивительно, почему Дазай просил Митсуко осматривать его и перевязывать раны. Девушка ругалась, но все же помогала ему, иногда вызывая врачей на дом или отправляла в больницу, если дело было совсем туго. Митсуко с трудом вернула спокойствие на свое лицо и произнесла: — Это честь, господин Мори, но я все же не хотела бы отрывать вас от ваших прямых обязанностей. — Ты уже делаешь это прямо сейчас, — усмехнулся Мори и эта улыбка вызвала у Митсуко новую волну ужаса во всем теле, вызывая онемение до кончиков пальцев. — Однако ты права, я уже давно не практикую, и занимаюсь тем, что на данный момент у меня получается лучше всего — направляю людей на верный путь. И так, по какому делу ты решила побеспокоить меня в середине ночи? — Чуя и Дазай оказались в руках врагов. Эти люди переманили к себе контрабандистов и использовали охранников для своих целей. Пытались подорвать авторитет Портовой Мафии, ослабить организацию, а когда у них не вышло — попытались схватить меня, чтобы выйти на исполнительный комитет. Дазай и Чуя спасли меня, а затем враги подкараулили и похитили их. Я прошу вас помочь мне покончить с врагом раз и навсегда. Черные Ящерицы вполне бы подошли для этой цели, — Митсуко уже давно так вдохновенно не врала. Она осознавала, как сильно сейчас рискует, но открыть правду означало оказаться в руках Мори. Так что девушка разбавила очевидную ложь крупицами истины, в надежде, что это сработает. Не будет же Мори игнорировать столь очевидную угрозу его авторитету? — Удивлен, что ты уже не помчалась спасать их в одиночку, — Мори считывал каждое слово и движение девушки, пытаясь уловить, что от него скрывают. Митсуко держала лицо и не подавала вида, несмотря на его очевидные попытки спровоцировать её. — Я не настолько глупа и самонадеянна, хотя и создаю такое впечатление, — парировала Митсуко, сдерживая в груди кипящий гнев. К чему эти игры? Счет идет на минуты, а Мори и дела нет до своих подчиненных. Одно дело, если бы это были простые служащие, но это члены Исполнительного Комитета. Их похищение — вызов всей Портовой Мафии и попытка подорвать власть босса. Мори реагировал и на меньшие угрозы без промедления и с особой жестокостью, а теперь же равнодушен так, словно потерял одну из резиновых перчаток, которую легко заменить на другую. — Прекрасно, что за время, проведенное здесь, ты стала мудрее, а не безрассуднее, как Дазай, — похвалил её Мори, но девушку не заботило, что он о ней думал. Сейчас воображение рисовали лишь сцены пыток её друзей, и от этого остатки терпения были на исходе. — Господин Мори, время поджимает. Каков будет ваш ответ? — поторопила его Митсуко, едва ли не постукивая от нетерпения ногой. Мори прищурился и довольно усмехнулся. — Я думаю, что нет нужды посылать карательный отряд. Такой талантливый эспер, как ты, вполне справится самостоятельно с этой мелкой неурядицей. — Боюсь, вы не понимаете… — попыталась объяснить ему всю суть положение девушка, но босс оборвал её взмахом руки. — Нет, понимаю. Как и то, что ты солгала мне. Ведь их целью была все это время не Мафия, а именно ты. Иначе они бы выбрали мишени куда проще, вроде Акутагавы. Хотя я хвалю тебя за попытку обвести меня вокруг пальца. Сразу чувствуется твердая рука Дазая. Не зря он столько с тобой работал. Надеюсь, враг тоже оценит то, чему ты научилась. — Моих навыков не хватит, чтобы справится с толпой убийц, — умоляла Митсуко, в надежде, что Мори будет снисходителен. — Тогда уверен, когда ты освободишь Дазая и Чую, они подключатся к тебе, и вместе вы справитесь. Ваше трио на многое способно, — заверил её босс и утешительно добавил. — Ну, а если не выгорит, ты всегда можешь задействовать свою способность. — Если я использую её, то тогда они точно погибнут, — обреченно произнесла девушка. Перед глазами возник окровавленный труп матери, а в ушах зазвенел жуткий крик, который сносил все на своем пути. Трупы людей, что падали на землю, когда их головы взрывались, не выдерживая громкого вопля отчаяния. Мозги и кровь противной жижей растекались по асфальту, обагривая каждый сантиментр. Ошарашенные взгляды прохожих, которые не понимали, что происходит, и изо всех сил затыкали уши. Прятались, отчаянно пытаясь найти спасение. Но его не было. — Тогда враги точно до вас не доберутся, ведь они тоже разделят вашу участь, — ободряюще воскликнул Мори, испытывая её терпение на прочность. Митсуко крепко сжала кулаки, едва сдерживая порыв захлестнувшей её ярости. Хотелось ударить его прямо по улыбающейся физиономии и посмотреть, как эта ухмылка сойдет с его лица. Сломать ему нос, челюсть и пару ребер было бы облегчением и даже милосердием с её стороны. Хотелось кричать со всей силы, так чтобы снести ему череп и даже жаль, что она не может использовать свою способность, не уничтожив при этом половины города. От опрометчивых действий её остановил пронзительный взгляд голубых глаз Элис, зловеще сверкавших в лунном свете. До этого она сидела в углу и лишь наблюдала за ними, но стоило мысли о расплате возникнуть в голове у Митсуко, как Элис зашевелилась и уставилась на неё, готовая в любой момент защитить хозяина и нейтрализовать угрозу на месте. — Прошу прощения, что отняла у вас столько времени, господин Мори, — тихо попрощалась с ним Митсуко. Надежда рухнула прямо на дно канала Йокогамы, позволяя тьме забрать её по кусочкам. Напрасно было ждать снисхождения от того, кто убил своего предшественника. — Я буду молиться за успешный исход дела, Митсуко, — пообещал Мори, и как только девушка покинула кабинет, нажал кнопку для особых случаев на служебном телефоне. — Хиротцу, зайди ко мне. Для тебя есть срочное поручение. Мужчина не заставил себя ждать и уже через пару минут стоял на пороге кабинета, слегка поклонившись в знак почтения. — Да, босс? — Пожалуйста, присмотри за нашей госпожой Асакурой. Не стоит выпускать из вида такой ценный экземпляр. Будь осторожен и держись на безопасном расстоянии. Есть подозрение, что за ней следят враги. Если тебя вычислят, не важно, они или Митсуко — тебе несдобровать, а я потеряю своих подопечных, чего мне совсем не хочется. Пойдешь один, чтобы не рисковать. — Как прикажите, босс, — Хиротцу поклонился и покинул кабинет Мори. Огай довольно потянулся и вернулся к бумагам. — Если ты знал о слежке, то почему не предупредил её? Ты поэтому не послал с ней отряд, Ринтаро? — заинтересованно спросила Элис. Мори усмехнулся. — Отчасти. Мне интересно, как Митсуко выйдет из этой проблемы самостоятельно, без моей поддержки. Когда прошлое догоняет, нельзя поворачиваться к нему спиной и надеяться на помощь других. Сегодня будет особенная ночь, Элис, вот увидишь, а на рассвете мы узнаем исход дела и разберемся с последствиями. — А они будут? — Элис не спускала с него заинтересованного взгляда. — Несомненно, — усмехнулся Мори, расписываясь в бумагах. — Ведь мы имеем дело с Несущей смерть, а значит сегодня кто-нибудь отправится в мир иной, хотя я рассчитываю, что потери будут не с нашей стороны. Если же расклад не удастся, что ж… никогда не поздно для старой доброй мести, верно, дорогая?

***

Митсуко недовольно заворочалась, когда лучи солнца упали на её лицо. Она повернулась в поисках удобного положения, не желая возвращаться из плена сновидений в унылую реальность, и в итоге чуть не упала с кровати. Дазай успел ухватить её за плечо и притянуть к себе. — С добрым утром, — усмехнулся он с довольным видом, когда Митсуко растянулась на нем, уткнувшись лицом в его живот. Девушка, покрывшись румянцем, резко отпрянула назад, в результате чего чуть не упала снова. Удержалась на месте лишь благодаря тому, что вцепилась в край кровати изо всех сил. Дазай едва удержался от смешка, но не мог не подтрунить над неловкостью коллеги. — Не торопись ты так, а то тебе понадобится больничный, если голову себе расшибешь. Сомневаюсь, что сейчас разумно калечить себя, учитывая, что творится в городе. — Я просто не ожидала, что засну на твоей кровати, — пробурчала Митсуко, будто сон на его коленях был абсолютной случайностью. Хотя чего еще можно было ожидать, когда она вчера облокотилась на его кровать, лишь бы не выпускать при этом руку Дазая из своей. Он улыбнулся уголками губ, подставил руку под подбородок и вкрадчиво произнес: — Да, конечно, я сразу так и подумал. — Почему ты не разбудил меня, когда проснулся? — Митсуко попыталась пригладить всклокоченные волосы и привести себя в порядок, но без расчески это было бесполезно. Даже разгладить помятую одежду руками не выходило. Дазай пожал плечами. — Не видел в этом необходимости. К тому же ты так сладко спала. Растянулась на моей кровати, словно котенок. Было бы преступлением тебя будить. — Ты действовал из лучших побуждений? В жизни не поверю, — фыркнула Митсуко, скрестив руки на груди. Дазай тотчас подключился к игре. — А еще ты разговаривала во сне, просила господина Мори тебе помочь. Мне вдруг стало любопытно, чем закончится этот сон, но ты тут же проснулась, — при упоминании Мори Митсуко вздрогнула, и язвительность схлынула с её лица. Дазай уже пожалел о том, что сознался в своей маленькой шалости. Даже настроение ехидничать исчезло, как и желание расспросить её о подробностях сна. Жаль, что больше они за руки не держались и он не мог её хоть как-то поддержать, но тут девушка заговорила сама. — Помнишь тот день, когда тебя и Чую поймали шиноби? — Дазай медленно кивнул, обеспокоенно поглядывая на подругу. — Так вот, после того как я прочитала их послание, решила обратиться за помощью к Мори. Решила, что глупо соваться в логово врага в одиночку. Он как будто чувствовал, что я приду, и сразу раскусил мои истинные намерения, как бы я не пыталась увиливать. Отправил меня в одиночку разгребать свои проблемы, хотя такой масштаб был мне не по силам. Я не задумывалась о том, что Мори мне откажет. Старалась все предусмотреть, как ты учил, но провалилась. И не знаю, чего я больше в тот момент боялась: что потеряю вас из-за своей оплошности и останусь одна или что прошлое уничтожит меня раньше, чем я попытаюсь спасти вас. Не важно, будет ли это нож в спину, прежде чем успею что-то предпринять, или совесть разъест душу настолько, что доберется до костей и мышц, и я даже пошевелится не смогу. Риск был велик, а особенно то, что своей силой сделаю только хуже и убью всех: врагов, друзей, себя, а заодно и город уничтожу. Смерть никогда меня не пугала. В отличие от страха стать настолько слабой, что в решающий момент не смогу ничего сделать. Особенно быстро принять решение, даже если оно будет максимально простым и понятным. И в итоге уничтожу все, к чему стремилась. И себя в том числе. — Ну, нам тогда повезло и все закончилось хорошо, — заверил её Дазай, наматывая прядь волос на палец. Ведь он жив, а значит, она справилась даже без помощи Мори. — Это как посмотреть, — возразила Митсуко с горечью в голосе. Ведь в отличие от случая в горах, тогда она не знала, что такое обрести все, о чем подумать не мог, в один момент, и тут же потерять. Осознание того, что все могло обернутся совсем иначе, резало не хуже ножа. Дазай повернулся к окну и Митсуко услышала легкий скрежет. Обернувшись на источник шума, она заметила кота с рыбой в зубах. Уже поднялась, чтобы прогнать его, но суровый взгляд животного выбил у неё из головы это желание. Однако девушка все равно открыла окно, будто считала в его глазах немой приказ. Кот положил рыбу на подоконник и убежал прочь. Захлопнув форточку, Митсуко недоуменно протянула добычу Дазаю. — Это карта памяти, — без грамма удивления произнес Дазай, после того как разломил рыбу и обнаружил в ней небольшой микрочип. — Думаю, там записана вся нужная нам информация про Федора. Здорово, учитывая, что Фукудзава и Мори сбежали. Это может помочь им и примирить наши организации. — Что? Когда они успели? — удивленно произнесла Митсуко. Дазай, не отрывая взгляда от чипа, пояснил: — Созванивался с Танидзаки, он сообщил. Врач на время одолжил мне телефон после операции, перед тем как позвать тебя. Хотел узнать последнюю информацию и быть в курсе событий. Дай мне свой телефон, пожалуйста. — Как он тебе вообще звонить разрешил в твоем состоянии? Что ты ему сказал? — пробурчала Митсуко, без колебаний протягивая ему мобильник. — Я всегда добиваюсь, всего что захочу, — с усмешкой на лице он забрал телефон у подруги, коснувшись её пальца. Митсуко вздрогнула. От Дазая волнами шло чувство превосходства над противником вперемешку с желанием раздавить его. Все это, вместе с насмешливой улыбкой и взглядом темных глаз, вызывало страх. Так улыбаются боги, когда несведущие люди пытаются навязать им свои правила, не сознавая, что в этот момент они уже в шаге от гибели от рук своих создателей. — Людей пугает моя осведомленность, но иначе у меня никогда не было бы нужных рычагов давления. Без этого я не смог бы достигнуть вершины. Не волнуйся, я верну телефон в целости и сохранности, и ты получишь деньги, что потратила на меня в полном объеме, — Митсуко приоткрыла рот для ответ, но тут Дазай заговорил с кем-то по другую сторону трубки. — Привет, да, я получил информацию от Нацумэ. Думаю, через пару часов меня выпишут и мы с Митсуко присоединимся к вам. У меня уже есть план по поимке Федора и того одаренного, что заварил эту кашу. Достоевского я возьму на себя, а вот Пушкиным займутся Акутагава и Ацуши. Уверен, они справятся с поставленной задачей, но на всякий случай мы будем сторожить выходы из убежища, чтобы ни одна крыса не прошмыгнула. Да, ты всегда высоко ценил мое чувство юмора, Куникида. До встречи. — Акутагава и Ацуши? Ты уверен, что это хорошая идея? — нахмурилась Митсуко, складывая телефон в карман, после чего встала с кровати и подошла к Дазаю, чтобы помочь ему подняться. Он оперся на её плечо, поправил халат и взял её под руку. — Другой у меня нет, к тому же они в тот раз неплохо справились с Фицджеральдом и спасли Йокогаму. Не без моей помощи, конечно, но, думаю, и в этот раз они сумеют найти общий язык, а мы, если что, подхватим. — Почему мы не можем выполнить задание сразу и без посредников? Так будет куда меньше проблем и непредвиденных обстоятельств. Чуя более надежен и предан, чем Акутагава. Он не станет убивать вынужденного союзника, как бы противен он ему не был. Ты тому доказательство. Я может и не могу использовать свою способность, но с твоим планом одаренного сумею поймать. Тебе даже не обязательно участвовать в главной заварушке, только подстрахуй нас и все. — Я все еще ранен. На роль поддержки может и сгожусь, но если все пойдет совсем неудачно, то не удержусь и ринусь в бой, подвергнув опасности собственную жизнь и ваши, скорее всего, тоже. Тогда погибнем не только мы, но и наши организации, и Йокогама окажется в опасности. Я не сомневаюсь в твоих навыках, Митсуко, но сейчас ты не готова для сражения с таким врагом. А Чуя, увы, на данный момент заперт в книге вместе с Рампо и не сможет нам помочь. Придется выкручиваться с тем, что у нас есть. Поверь, Ацуши и Акутагава — лучший вариант из всех. — Погоди, что ты сказал? Что случилось с Чуей? — спросила Митсуко, но парень уже выставил её за дверь, чтобы переодеться и заодно избавится от лишних расспросов. — Дазай! Открой сейчас же и ответь мне, не то схлопочешь еще и сотрясение вместе с дырой в животе! Если с Чуей что-то случится, клянусь, я тебя… — Он сейчас в большей безопасности, чем все мы. Я отвечу тебе позже, а сейчас извини, мне нужно готовится к встрече с доктором, — полушутливо ответил Дазай, но это нисколько не успокоило Митсуко. Но требовать ответа она теперь не могла, лишь терпеливо выжидать, когда Дазай решит рассказать ей обо всем, ведь в упрямстве они не уступали друг другу.

***

На удивление врач быстро согласился выписать Дазая. Видимо, новый пациент так его нервировал, что доктор был готов на все, лишь бы вздохнуть с облегчением, а не нервно оглядываться за спину в ожидании неприятностей. Через пару часов после выписки Дазай вернул себе вещи и они уже ехали к Детективному агентству. Митсуко смотрела на дорогу, то и дело поглядывая на попутчика. Дазай закончил обзвон знакомых и теперь с интересом разглядывал карту памяти у себя на ладони. — Удивительно, как такой огромный объем информации может поместиться в такую крохотную вещь, — Дазай решил попробовать спонтанно начать разговор, но не знал, за что зацепится. Он всегда предпочитал тщательное планирование импровизации, так как не был в них силен. — Спасибо, что решила подвезти. На такси было бы дольше и дороже. — Будто я бы тебя куда-то отпустила с дырой в животе, — Митсуко плавно объехала грузовик и завернула направо. Она знала, что Дазай просто пользуется её помощью, так же как и было раньше, но все же пыталась внушить себе, что решение было за ней. Это всегда успокаивало её, даже когда она была его телохранительницей. Одна мысль о том, что он может распоряжаться её жизнью в малейших деталях могла свести с ума, а Митсуко предпочитала держать голову холодной. Будь конечно её воля, девушка оставила бы его в больнице, чтобы он лишний раз собой не рисковал. Вот только если Дазай что-то вбил себе в голову, его невозможно было остановить. Если не выйдет через дверь несмотря на все ухищрения, то попробует в окно. Уж лучше позволять ему делать, что он хочет и быть рядом на подстраховке, так безопаснее. — И как будто я бы доверила тебе свою машину. Ты же не умеешь водить, на права то сдал с горем пополам, когда я уехала из Йокогамы на время. — Мне пришлось приспосабливаться без тебя. Чуя наотрез отказался меня возить, Хиротцу же слишком часто бывает занят, — пожал плечами Дазай, но Митсуко прекрасно знала, что дело было не только в этом. Её работа телохранительницей облегчила ему жизнь, но сделала его уязвимее. Поэтому после этого Дазаю снова решил брать все в свои руки, даже вождение автомобиля. Он мог нанять кого-то в качестве водителя, но не пошел на этот риск. Дазай снова закрылся ото всех и перестал полагаться на тех, кого не может контролировать. Он мог рассчитывать лишь на себя, хотя и самому себе не особо-то доверял. — Если ты настолько адаптировался к жизни без меня, почему попросил телефон у меня? Почему не поступил привычным способом? — съязвила Митсуко с усмешкой на губах. — Старый метод заключался в том, что я соблазнял медсестер для того, чтобы получить необходимую вещь, — Дазай невозмутимо облокотился на сиденье, в то время как Митсуко едва смогла удержать руль и сосредоточится на дороге. — У тебя попросить было проще, да и сомневаюсь, что тебе бы понравилось, если бы я так поступил. Да и странно бы было, согласись, учитывая, что мы играем возлюбленных. — Делай что хочешь, мне-то что, — буркнула Митсуко, чуть наклонив голову вперед. Она пыталась прикрыть волосами румянец, а чтобы Дазай не считал её смущение, уставилась на дорогу. Но он все равно уловил перемену в её поведении и не смог удержаться от ответного выпада. — Не ревнуй, коибито, не одной хорошенькой медсестре тебя не затмить, — Дазай положил руку ей на колено и на мгновенье Митсуко замерла от неожиданности. Пыталась продлить мгновенье, но все же тяжело вздохнула и произнесла. — Пожалуйста, давай без твоих игр. Это отвлекает меня от дороги и я не хотела бы попасть в аварию. Тогда мы точно не успеем. — Как скажешь, — Дазай послушно убрал руку назад, но перед этим погладил ногу Митсуко, поддразнивая её. Девушка вцепилась в руль, сдерживая желание придушить этого негодника. И вечно с ним так, послушает и сделает по своему. Стоило им вылезти из машины, как к ним подбежал задыхающийся Куникида. Он поправил очки, оттянул жилет вниз и протараторил. — Рад видеть вас обоих. Фургон подъедет через десять минут. Дазай, ты поедешь в кабине и проинструктируешь Ацуши и Акутагаву. Я и Митсуко сядем впереди. Остальные будут добираться на машинах или вертолетах, которые решила предоставить Мафия. — Чудно, — Дазай вытащил чип из кармана плаща и отдал Куникиде. — Передай Катаю, пусть расшифрует информацию от Нацумэ и передаст мне, как только закончит. Митсуко, у тебя десять минут на сборы. — Уложусь, не сомневайся, — пускай она и не чувствовала себя вполне бодрой, но зато успеет привести себя в порядок и забрать оружие на всякий случай. В конце концов, когда Мори отказал ей в поддержке, Митсуко вынесла урок и научилась не только полагаться на себя и мыслить хладнокровно, но и собирать все необходимое за краткий промежуток времени. В этот раз за руль сел Куникида. Видимо, он не доверял никому вести автомобиль, кроме себя самого. Митсуко была только рада оказаться на месте пассажира. Постоянно сосредотачиваться на дороге, когда твоим соседом в машине был Дазай утомляло. Он вечно норовил засыпать разговорами, а если собеседник начинал игнорировать его, то в бой вступала более изощренная тактика. Дазай провоцировал собеседника отвлекаться от дороги прикосновениями или же начинал трогать вещи водителя, нервируя его. Конечно, до аварии он не доводил, но нервы мог измотать порядочно. Впрочем и за рулем от него хлопот хватало. Он норовил выскочить на встречу и сворачивал с неё в последний момент, любил делать резкие развороты просто для развлечения. При погоне и слежке его стиль вождения вполне подходил, ведь он легко водил противников за нос. И пускай он умудрялся ни во что не врезаться, в мирное время его поведение на дороге становилось причиной множества аварий и мелких происшествий. Кроме того, Дазай парковался, где попало и как ему хотелось, в результате чего его штрафы на парковку росли в космических масштабах. Митсуко видела сколько Агентство выплатило за наглое поведение Дазая и у неё чуть глаза на лоб не полезли. Вряд ли бы сам Дазай стал платить из своего кармана, скорее всего он пользовался служебной машиной и нарочно подставлял Куникиду, чтобы побесить его лишний раз. Куникида вел медленно и аккуратно, с соблюдением всех правил на дороге и скоростного режима. Это было в его стиле заядлого перфекциониста. Он даже не включал радио и все время смотрел на дорогу, пользуясь передышкой от Дазая. Митсуко было скучно и, кажется, теперь она понимала почему Дазаю так нравилось бесить коллегу по работе. Куникида был слишком правильным, слишком скучным, хотя его выводила из себя любая мелочь. Даже кондиционер поставил на минимум и окно приоткрыл лишь слегка, запуская немного свежего воздуха в кабину. Митсуко хотела бы высунуть руку и подставить лицо ветру, но знала что коллеге это не понравится и потому лишний раз решила его не нервировать. Должен же он хоть иногда отдыхать от Дазая и его выходок. Митсуко гадала, нарушал хоть Куникида правила ради того, чтобы спасти чью-то жизнь? Такое могло быть вполне вероятно, учитывая, что спасение людей все же для него стояло выше, чем пара штрафов за рискованное вождение. Хотела бы она посмотреть на такое хоть раз. «Интересно, о чем они там разговаривают?» — она видела, как обеспокоенно оглядывался по сторонам Ацуши, а Акутагава был более отстраненным, чем обычно. Лишь Дазай был чересчур оживленным и веселым, несмотря на важность миссии, и даже потрепал по плечу Акутагаву, чего раньше никогда не делал. Дазаю так же пришлось подтолкнуть Ацуши в кабину. Куникида вздохнул и покачал головой, а Митсуко гадала, что стало причиной его поведения. Решил сблизить этих двоих с помощью добродушия? Это было совсем на него не похоже. Видимо Агентство действительно повлияло на его поведение и характер, но вот к лучшему ли — покажет лишь время. Кабину слегка тряхнуло, и Митсуко подпрыгнула на месте. Куникида скрипнул зубами, бросил взгляд на кабину и снова повернулся к дороге. Что бы там не происходило, он не решился остановиться и продолжил путь. Времени для выяснения причин происходящего не было. Куникида даже не стукнул по кабине, чтобы угомонить пассажиров. Неужели стал терпеливее? Или же страх за жизнь шефа был больше? — Ты не против, если я вздремну, пока мы не приедем? — Митсуко все еще не восстановила силы после ночи в больнице, а усталость сейчас была ни к чему. Того и гляди заснет посреди операции. Куникида кивнул, не поворачиваясь к ней. Девушка немного сползла с кресла вниз, сняла куртку и, соорудив из неё подобие подушки, положила между холодным стеклом и теплым сидением. Равномерный ритм поездки укачивал не хуже колыбели, и Митсуко не успела заметить, как провалилась в объятия сновидений.

***

«Ну вот и все. Конец пути» — Митсуко стояла на конце причала и глядела на воду, однако темные глубины не желали делиться с ней секретами. Вполне возможно, скоро и она окажется одной из тайн Йокогамского порта, как и все, кого тут утопили. Может поэтому Дазай так любил приходить на это место? Иронично, что именно здесь ей и назначили встречу похитители. Значит, уже тогда они следили за ними. «Надеюсь, с его машиной ничего не случится», — Митсуко едва не взывала от досады. Ей в одиночку надо будет спасать друзей, а она думает о том, выбрала ли правильное место для парковки автомобиля. За него надо волноваться в последнюю очередь. Только глупец решится проникнуть в порт, принадлежащий Портовой Мафии, и украсть отсюда что-то. Волнение уже начало сказываться на мыслительных процессах. Несмотря на мощную дозу обезболивающего, которое она проглотила в машине, пытаясь заглушить боль и поставить себя на ноги, эмоции не улеглись и продолжали брать верх. Митсуко крепко сжала кулаки, подставляя лицо ветру. — «Соберись. Ты справишься. Нужно лишь освободить их, а дальше мы придумаем, как выбраться из этой ситуации. И не в такое дерьмо влипали» Эти мысли утешали слабо, но это было единственным, что у неё сейчас было. Ужас пускал корни в душе, заставляя леденеть не от ночного холода, а от страха. О малодушии Мори хотелось забыть, но его улыбка врезалась в память мельчайших подробностях. У Митсуко так и чесались кулаки, чтобы врезать ему, как отцу. И пускай потом её казнят за это. Уж лучше быстрая смерть, чем неизвестность. — Митсуко Асакура? — она вздрогнула и обернулась. Девушка даже не услышала, как этот юноша подкрался к ней. Его черная одежда сливалась с тьмой порта, будто он был призраком, сотканным из теней. — Э-это я, — прошептала она, запинаясь, и тут же принялась проклинать себя за это. Решила ведь, что не покажет страха, а в итоге все равно сплоховала из-за того, что её застали врасплох. Дазай учил её, как вести себя в непредвиденных обстоятельствах, но на практике применить эти знания оказалось куда труднее. Незнакомец в маске протянул ей руку, и Митсуко недоверчиво приблизила свою в ответ, готовясь в любой момент отдернуть её обратно. Юноша быстро схватил её за запястье и уколол палец чем-то похожим на дозатор. Девушка вскрикнула от боли и прижала палец к губам, пытаясь остановить кровь. На дозаторе высветилось её имя. — Процедура проверки закончена. Прошу, поднимайтесь на борт, — юноша рукой указал на спрятанную рядом с причалом лодку. Митсуко бросила на него презрительный взгляд, но все же сделала, что ей велели. Она не имела права пререкаться с тем, кто лишь выполнял указы начальства. К тому же, её комментарии могут только навредить Чуе и Дазаю, которые теперь будут платить за каждую её оплошность. Парень подтолкнул лодку, запрыгнул внутрь и завел мотор. Корпус дернулся, раскачиваясь из стороны в сторону, и затем лодка сорвалась с места. Рассекая темные воды залива, она мчалась вперед, навстречу огромному темному пятну. Митсуко вцепилась ногтями в лавочку, чтобы не упасть. Ветер, приносивший запах соли и сгнивших водорослей, шумел в ушах и бил прядями волос прямо в лицо. Девушка то и дело убирала их, иногда поглядывая на своего попутчика. Его присутствие, как и вся ситуация, накаляли и без того уставшие нервы до предела. «Скоро все закончится», — успокаивала себя Митсуко, а когда перед ними выросла железная громада корабля, поняла, что её мысли оказались точны, как никогда. К ним спустили небольшой деревянный трап, чтобы помочь им подняться на борт. Стоило концу доски коснуться лодки, девушка помчалась наверх, не раздумывая о том, что могла свалится в воду, если бы опору не закрепили как следует. Митсуко влетела в черное нутро корабля, словно земля горела у неё под ногами. Она оглянулась, пытаясь привыкнуть к темноте, но тут в глаза ударил яркий свет. Лампочки вспыхнули будто по сигналу и, обернувшись, девушка увидела своих друзей, а рядом с ними, на кресле, напоминающем трон, сидел старый знакомый. «Нет», — тут же рухнуло вниз сердце Митсуко. — «Ты должен быть мертв, похоронен под снегами, а твой пепел развеян ветром. Это просто мой очередной ночной кошмар. Сейчас я проснусь в больнице, а Чуя и Дазай рядом со мной. Все это просто не может быть правдой, это выдумка моего мозга, который решил наказать меня таким изощренным способом» — Митсуко, моя дорогая, как же я рад тебя видеть, — заговорил её ужасный сон в лице Хизоки. Тело Митсуко пронзила нервная дрожь, руки задрожали, а мозг застыл в оцепенении. Её привел в чувство голос Чуи. — Убери свои руки, засранец, пока я тебе их не переломал, — огрызался он на своего охранника. Тот держал его за плечи, не позволяя сдвинуться с места. Дазай, как и Чуя, закованный в наручники, нервно оглядывался по сторонам. Встретившись взглядом с Митсуко, он попытался установить с ней контакт и что-то сказать, но его охранник тут же толкнул Дазая вперед, и их мысленная связь прервалась. — Я сделала, как ты велел, — борясь с приступом накатившего страха и тошноты, прошевелила губами Митсуко. — Теперь отпусти их, и клянусь тебе, в этот раз я останусь с тобой и не сбегу. Мой дар будет принадлежать тебе, как и было прописано в контракте. Хизока довольно хмыкнул и побарабанил пальцами по ручке кресла. — Как хорошо, что ты не забываешь свои обязательства. Однако теперь этого мало. Ты должна быть наказана за неповиновение. И неужели ты думаешь, я отпущу сильнейших эсперов Портовой Мафии с такими уникальными способностями? Нет, они будут оплатой тех лет, что ты бегала от меня. Не стоило им связываться с тобой. Не волнуйся, зато теперь вы будете неразлучны, еще больше, чем прежде. Ты станешь частью клана, как и твой брат, и получишь все, о чем мечтала. Митсуко с трудом проглотила вязкий комок слюны, застрявший в горле, когда позади дяди встал человек, сопровождавший её сюда. Он снял маску и под ней оказалось знакомое лицо, покрытое коркой шрамов, со сверкающим на поверхности черным глазом. Он застыл и смотрел в пустоту, не замечая её. — Прости меня, Исао, — слезы сами покатились из глаз и Митсуко не смогла сдержать их, подавляя рвущиеся из груди всхлипы. — Если бы не я, этого бы не случилось. Мне следовало искать тебя, но я бросила тебя, смирилась, что ты мертв. — Как трогательно, жаль, что ему наплевать на все, что ты говоришь. Он даже не помнит, кто ты. Больше ты не имеешь для него никакого значения, — удовлетворительно произнес Хизока, поднимаясь с места, и Митсуко рухнула на колени с мокрыми от слез щеками. Осколки сердца разрывают её грудь, добираясь до души. — Приведите её ко мне. Митсуко даже не пыталась сопротивляться, когда её схватили за плечи и бросили прямо к ногам дяди. Тело не слушалось её, а даже если бы она смогла пошевелиться и сдвинуться с места, то бежать было некуда. Она окружена врагами, через которых ей не пробиться. Повсюду глубокая холодная вода, а до берега несколько километров. Она не умела хорошо плавать, а чтобы украсть лодку, нужно было время, которое не выиграть. Помощи было ждать неоткуда, надежда умерла еще в кабинете босса Портовой Мафии и теперь замолчала навеки. Девушка не могла больше сопротивляться, это был конец всему. — Великолепно, — расхохотался Хизока, схватил её за волосы и поднял голову Митсуко вверх, так чтобы она смотрела ему прямо в глаза. — Именно такой покорности я и ждал от тебя в тот вечер. Скоро ты станешь такой навсегда. Так будет лучше и проще для тебя. Ты больше не будешь испытывать боли, страдать от своей никчемности и мучиться угрызениями совести, ведь послушные марионетки под моим контролем лишаются всех эмоций. Жаль, что я когда-то решил пощадить твоего брата и позволил ему вести свободную жизнь, как своему родственнику. Я поплатился за свою доброту, когда он предал меня. Больше такой ошибки допускать не собираюсь. Попрощайся со своими воспоминаниями, Митсуко, ведь когда я хорошенько покопаюсь у тебя в голове, ты будешь помнить только собственное имя и станешь носителем моей воли. Митсуко слушала злорадную речь дяди с равнодушным выражением лица. Её не пугала перспектива навсегда остаться марионеткой своего дяди. Это должно было случиться еще в тот день. Она лишь отсрочила неизбежное ценой жизни и свободы Исао. В результате ещё втянула в это дорогих ей людей, которые пострадают из-за её действий, как поплатился за свое неповиновение её брат. Митсуко надеялась, что сможет принести себя в жертву и уменьшить количество пострадавших, но у неё не вышло. Ей было наплевать на тех людей, в чьей крови пришлось запачкать руки, чтобы выполнить задание или спасти свою жизнь. Однако близкие не должны были расплачиваться за её ошибки. Порочный круг, запустившийся после смерти её матери, все же было не суждено разорвать. — Митсуко, не слушай его! — прокричал Чуя, пытаясь привести подругу в чувство, за что охранник ударил его по лицу. Кровь брызнула из носа Чуи, заливая воротник рубашки. — Молчать, иначе в следующий раз я отрежу тебе язык. Чтобы служить господину Хизоке, тебе он не пригодится. — Урод, как только я освобожусь, ты будешь первым, кого я убью, — глухо прорычал Чуя про себя, продолжая дергаться и пытаясь высвободить руки, даже когда охранник уронил его на пол и поставил колено на его лопатки. Митсуко не шевельнулась, не обратила внимание на возню, продолжая пребывать в состоянии анабиоза. — Митсуко, не отвечай, просто слушай все, что я говорю тебе и запоминай, — Дазай воспользовался суматохой, вызванную Чуей, и как только охранники потеряли бдительность, приблизился к Митсуко, зашептав ей на ухо то, что сумел выяснить, пока находился в заточении. — Твой дядя манипулирует сознанием других людей. Проникая в разум жертвы, он выискивает слабости и таким образом подавляет волю противника, подчиняет его себе. Он связывает своих жертв в единую сеть, а сам сидит в её центре, словно паук. Следит за каждым их шагом, видит их глазами, переживает те же чувства, что и они. Это выматывает его. Чем больше людей он контролирует, тем сложнее ему управлять ими. Из-за этой особенности своей силы он ослаб и и уже не так силен как раньше. Ты можешь победить его, тебе лишь надо… — Достаточно, господин Дазай, — взмахнул рукой Хизока, прерывая его речь, и охранник сжал его горло рукой так сильно, что Дазай подавился слюной и не смог произнести последние слова. — Вы действительно умны и довольно наблюдательны, как о вас говорят, но ваши наставления напрасны. Митсуко уже проиграла мне, как только ступила на борт этого корабля. У неё не было не единого шанса противостоять мне, — Хизока приблизился к племяннице и схватил её за голову, заставляя смотреть прямо ему в глаза, не отводя взгляд. Он чувствовал слабое сопротивление племянницы, но знал, что долго она не протянет. Это было слабое трепыхание бабочки, которая инстинктивно цеплялась за жизнь, хотя и чувствовала неизбежную близость гибели. — Осознанный сон, Митсуко! Подчини его себе! — прохрипел Дазай из последних сил, не обращая внимание на то, как хрустит его шея под руками охранника. Митсуко дернулась, хотела сбросить с себя оковы, но руки дядя вцепились в её скальп так сильно, что у неё выступили слезы на глазах. Последнее, что она заметила краем глаза — обеспокоенный взгляд Дазая, с которого слетела маска равнодушия, а затем провалилась во тьму, плескавшуюся в глазах её ночного кошмара.

***

Митсуко очнулась от гула в ушах и сначала не поверила в то, что увидела. Девушка сидела на коленях прямо посреди оживленной улицы Йокогамы, а прохожие шли мимо, увлеченные своими повседневными делами. Когда она взглянула на небо, будто оно могло прояснить ситуацию, то яркое солнце чуть не ослепило её. «Где это я? Я же была на корабле вместе с ребятами. Что, черт возьми, тут происходит?», — Митсуко поднялась на ноги и осмотрелась, чтобы понять, где находится. Огромная толпа людей, обтекающая её с обеих сторон, и постоянный шум сбивали с толку, так ещё и солнце нагревало голову, пытаясь поджарить мозги. Девушка стиснула зубы и сделала шаг вперёд, лишь бы покинуть это странное место. Загоревшийся на пешеходном переходе зеленый свет спас её, и она рванула прочь, не желая задерживаться здесь ни минутой дольше. Прохожие не обращали внимание на приступ её безумия. Она неслась по улицам, не разбирая дороги, пока не очутилась в самом эпицентре автомобильной пробки. Девушка не понимала, каким образом очутилась тут, ведь направлялась она совсем в другую сторону. Митсуко замерла на месте и теперь лихорадочно соображала, как выбраться отсюда. Её привёл в чувство резкий хлопок, и она обернулась на звук. Женщина в чёрной рубашке и синих брюках, яркое пятно в мешанине людей, стояла на расстоянии вытянутой руки от неё. Чёрные волосы незнакомки были стянуты в тугой хвост и сверкали на солнце. Ноги Митсуко подогнулись, и она едва удержала равновесие, вцепившись в крыло машины, причем с такой силой, что ногти поцарапали краску. Девушка не могла поверить своим глазам, однако ошибки быть не могло. Перед ней стояла та, чья внешность и имя впились в подкорку сознания, и до сих пор причиняли ей боль. Пробка, сдерживающая голос в груди, вылетела, стоило ей прошептать: — Мама. — Опаздываешь, Хизока, — она смотрела на приближающегося к ней собеседника, не обращая внимания на Митсуко. — Прости, сестренка, ты же видела, какие сейчас проблемы на дорогах, — оправдывался мужчина с улыбкой на лице. Он был одет в строгий деловой костюм светло-серого цвета, прямо как в тот день, когда Митсуко впервые с ним встретилась. Было ли это случайным совпадением или же… — Уж не ты ли причина этого? — женщина скрестила руки на груди и, нахмурившись, посмотрела на беззаботного брата. — С чего мне устраивать тебе проблемы, Риоко? Я больше всех хочу, чтобы ты и малышка добрались до убежища и были сейчас в безопасности. — Не смей врать мне прямо в лицо, — Риоко сделала шаг вперед, с силой сжав кулаки. Хизока немного отступил назад. Он уже давно не видел сестру в такой ярости и не желал, чтобы она обрушилась на него, словно ураган. — Я может больше и не шиноби, но не поглупела за те годы, что провела будучи женой мафиози. Попытка похищения Митсуко, а потом ты так вовремя появился вместе с предложением обезопасить мою дочь. Теперь еще эта заминка на дороге появилась уж очень вовремя. Жаль, что я раньше не догадалась, что все это было твоих рук дело с самого начала. Я слишком беспокоилась о своей семье, чтобы увидеть правду. Мне не хотелось верить, что мой брат настолько бессердечен, что его не волнует жизнь племянницы. — Кто бы говорил мне об эмпатии. Это не я отдал собственного сына в руки наемных убийц. Тебе бы не пришлось этого делать, останься ты на моей стороне, — Риоко хотела возразить и подойти ближе к брату, но он вытащил пистолет из-за пояса и вытянул руку, целясь прямо в её живот. — Не дергайся, сестренка. Я не настолько добродушен, как ты. К тому же, чего ты еще ожидала, когда решила скрыть от меня, что твоя дочь — эспер? Я все знаю о её странном поведении, а после того как её крик разорвал головы моим наемникам, которых я подослал к ней, я убедился в том, что моя теория верна. — Я лгала тебе, чтобы защитить её. Я не выдержу, если лишусь еще и дочери. Прошу тебя, Хизока, я сделаю все, что ты скажешь, только не забирай Митсуко. — Тебе стоило подумать об этом раньше. У тебя нет выбора, сестра. Ты подписала договор и должна заплатить, — Хизока был равнодушен к слезам и просьбам Риоко. Если бы он не отринул эмоции, то не продвинулся бы так далеко по карьерной лестнице, пускай и пришлось заплатить за это. — Если не можешь отдать мне её сама, то прочь с дороги. Не мешай мне. — Ты никогда её не получишь, — прорычала Риоко и набросилась на брата в попытке отобрать пистолет. Он не ожидал такой реакции и попытался подавить её разум, но тщетно. Из-за того, что они довольно долго не виделись, её сознание не поддавалось так же быстро, как и раньше. Кроме того, она активно ему сопротивлялась физически и ментально, отказывалась подчиняться. Хизока поднял пистолет вверх. Риоко ударила в его живот коленом и несмотря на то, что брат даже не шелохнулся, вцепилась в его руки, словно разъяренная тигрица. Женщина отчаянно атаковала его, зная, что её судьба зависит от того, сможет ли она отнять у него оружие. Риоко резко дернула пистолет на себя. Хизока уперся ногами в землю, пытаясь вернуть оружие. Митсуко растерялась, пытаясь уследить за их схваткой, пока не раздался оглушительный выстрел. Риоко отшатнулась назад, зажимая руками живот. — Я предупреждал тебя, сестра. Если бы только послушала меня… Мне жаль, что все так закончилось, — голос Хизоки на мгновение дрогнул и лед в нем пошел трещинами. Риоко горько усмехнулась в ответ. — Хоть перед моей смертью не ври мне. Тебе всегда было плевать на меня и твоих племянников, чертов лицемер, так что прекрати уже играть со мной в семью. — Клан превыше крови, и ты прекрасно это знаешь. Ты так и не усвоила урок. — И поэтому ты забрал Исао? — рассмеялась ему в лицо Риоко, не обращая внимания на слезы, катившиеся по её лицу. Лицо Хизоки на мгновение дрогнуло. — Запомни мои слова, брат. Ты умрешь в одиночестве, как боялся больше всего на свете, и никто тебе не поможет. Ведь все, кто тебя любил, отвернутся от тебя или умрут. Любовь не может быть односторонней, а ты перестал любить кого-то, кроме себя самого. За жадность и воровство всегда нужно платить. — Но в моих руках будет твоя дочь, и ты ничего не сможешь с этим сделать. Не волнуйся, тебе не придется это видеть, я облегчу твои страдания, как твой старший брат, — Хизока поднял пистолет и направил его на голову Риоко. — Прощай, сестра. — Пошел к черту, — выплюнула она в его сторону, хотя её тело дрожало от страха. Но боялась женщина не за себя, а за сидящую в машине дочь. Ведь она не знала, что происходит, и Риоко никогда не сможет рассказать ей правду. Хизока усмехнулся и перезарядил пистолет. — Даже перед смертью дерзишь мне. Как некрасиво. Хизока не успел нажать на курок. Пролетевшая мимо него пуля оцарапала его щеку. Мужчина вытер кровь большим пальцем и недовольно цокнул, глядя на то, как к месту происшествия приближается полиция. — Похоже, мое время вышло. Но твоя дочь все равно рано или поздно присоединится ко мне. Я всегда добиваюсь своего. Хизока убрал оружие за пояс и шмыгнул в толпу людей, вскоре затерявшись среди них. Митсуко пришла в себя и побежала в сторону матери. Она встретилась с проходящим мимо дядей взглядом, но тот посмотрел сквозь неё и побежал дальше. Девушка подошла к женщине и упала на колени. История снова повторялась, только теперь Митсуко увидела все с другой стороны. Теперь она знала, как все началось, но легче ей не стало, а вопросов лишь прибавилось. — Мама, все будет хорошо, — шептала Митсуко, пытаясь утешить её, но Риоко не слышала свою дочь. Она продолжала беспомощно хватать ртом воздух, а в уголках её глаз застыли слезы. Когда девушка положила её голову к себе на колени и начала гладить по голове, роняя слезы на её лицо, Риоко ничего не почувствовала и даже не шевельнулась. Жизнь стремительно покидала её, и с этим ничего нельзя было поделать. Митсуко попыталась позвать на помощь, но с губ сорвался лишь бессвязный шепот, который тут же поглотила толпа. Дверь машины распахнулась и оттуда вывалилась наружу маленькая девочка. Она испуганно озиралась по сторонам. Митсуко подняла глаза, полные слез, и встретилась взглядом с маленькой версией себя. Напуганная девочка сжала в кулачках ткань юбки и ссутулилась в плечах, чтобы стать еще меньше и исчезнуть, будто её здесь и не было. Мама не любила, когда она так делала, ругала и просила прекратить. Говорила, что из-за этого от дочери страх тянется на километры, и от этого сама Риоко начинала нервничать еще больше. У матери даже нервный тик начинался, но Митсуко не могла с собой ничего поделать. Несмотря на то, что её отец входил в исполнительный комитет, а мать была наемной убийцей, она была ребенком и жила в постоянном страхе, который не могла скрывать от других за маской холодного безразличия, в отличие от родителей. Вот и сейчас девочка, наткнувшись на тело умирающей матери, наклонилась к земле, схватилась за её окровавленную рану и начала плакать. Митсуко была ошарашена тем, что начала вспоминать такие детали про маму. Она навсегда сохранила в своей голове идеальный образ сильной женщины, к которому постоянно стремилась и не достигала его, но это было правдой лишь наполовину. Риоко была импульсивной, нетерпеливой и требовательной к остальным. Она любила её и защитила ценой своей жизни, но при этом была ничуть не лучше отца, хотя Митсуко долгие годы считала именно так. Мама тоже бросила её, умерла на её руках, даже не пытаясь сражаться за жизнь. Это открытие настолько поразило её, что Митсуко не слышала, что мама говорила дочери. По лицу Риоко было видно, что даже на последнем издыхании она шепчет слова любви и поддержки, пытается улыбаться и отдать ей крупицы заботы, в которых она нуждалась. Мама даже гладила её по щеке, но разве это имело значение? Она умирала и ничего не сделала, чтобы спастись. — Все верно, твоя мать уже давно бросила тебя одну, как и твой отец. Их желание не расставаться с тобой было связано лишь с тем, что они не хотели давать мне преимущество в силе, желали сами заполучить твои способности и управлять тобой как пожелают, — Хизока присел рядом с ней и гладил её по голове, подтверждая самые худшие опасения Митсуко. Она даже не отшатнулась от него, потому что была слишком поражена картиной, что теперь вырисовывалась у неё перед глазами. — Они сделали из тебя приманку, чтобы избавиться от меня, но просчитались. Люди лишь оружие, которые более сильные и знающие используют и направляют в своих целях. Я дал тебе цель, Митсуко, и не был жесток с тобой больше необходимого, как и подобает учителю. Только я могу открыть тебе истину, дать смысл жизни. Митсуко хотела кричать, оттолкнуть дядю что есть силы и ударить как можно сильнее, но все, что она сейчас могла — это замереть и слушать его слова. Разве он не был в чем-то прав? Родители действительно использовали её в своих целях, не особо заботясь о состоянии дочери. Они вечно были ей недовольны и никогда не уделяли достаточно внимания, как бы Митсуко не старалась быть прилежной и послушной. Она желала больше всего на свете, чтобы родители гордились ей, похвалили хоть раз, но после того как её способности открылись, мама и папа начали избегать её, прикрываясь делами. Они стали смотреть на неё как на чудовище, источник своих бед, и потому оба бросили её одну, хотя обещали, что всегда будут рядом. Родители больше не желали нести за неё ответственность, они отвернулись от неё и их любовь превратилась в ненависть. — Митсуко, он манипулирует тобой! Не поддавайся! — завибрировал в её голове голос Дазая, будто он стоял совсем рядом с ней и крепко схватил за плечи. — Он внушает тебе то, чего ты так боишься, манипулируя чувством вины. Он снова обманывает тебя, как и делал всегда. Ты должна сопротивляться, борись с ним его же оружием. — Дазай? — удивленно произнесла Митсуко и огляделась, пытаясь найти источник звука, но друга рядом не было. Он звучал вне пространства, невидимый её взгляду, но его голос эхом раздавался повсюду. — Почему этот мальчишка все еще жив и его до сих пор не заткнули? — прошипел её дядя, стискивая зубы и протянул руку, чтобы схватить девушку, но Митсуко отпрянула в сторону. — Так вот что ты делаешь со своими людьми. Проникаешь в их воспоминания, заставляешь поверить в их худшие страхи и подавляешь их волю. Ты и с Исао сделал то же самое. Убедил его, что у него никогда не было сестры и он придумал себе все происходящее, а затем велел избавиться от меня. С ним это прошло проще всего, верно? — Митсуко сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и с каждым словом её голос набирал силу, как ветер перед ураганом. — Он ведь твой племянник, но тебе было наплевать на это. Мама была права. Мы для тебя не семья, а лишь игрушки, как и все остальные. Ты использовал нас. — Думаешь, мне так легко далось это решение? — проревел Хизока, поднимаясь на ноги. На его побагровевшем от злости лице взбугрились вены. — Я забрал Исао себе и воспитывал как преемника. Даже оставил ему свободу воли, хотя мог полностью подчинить его разум, как и у остальных. Но после того как я нашел его, раненого и измученного в снегу, я исправил ошибку. Ему было лучше без тебя, Митсуко. Его разум был свободен и ему не приходилось больше страдать. — Верно, он ведь стал идеальным оружием для тебя, как ты всегда и мечтал, — усмехнулась Митсуко, а твердая решимость внутри неё крепла и росла с каждой минутой. — Но ты заблуждаешься в том, что он был счастлив. Исао возненавидел бы тебя, если бы знал, что с ним произошло. Но он бы не винил себя за то, что спас меня от этой участи. Как бы ты не старался подчинить его, в глубине души он все еще любит меня, как и наши родители. Они делали все, чтобы предотвратить это. Даже несмотря на то, что им не хватило сил, их старания не прошли зря, ведь тебе не удалось добиться своего и полностью подчинить нас себе. — Но ты по прежнему винишь отца в его равнодушии. Ты не пошла к нему, когда нуждалась в помощи, а обратилась к лидеру Портовой Мафии, но и тут тебя ждала неудача, — оскалился Хизока, насмехаясь над ней. — Да, верно. Я могла прийти к нему и просить помощи, но решила, что это моя проблема и я сама её решу, не прибегая к своим связям. С этого момента я буду действовать сама, как посчитаю нужным, и изменю свою судьбу, — Митсуко схватила дядю за голову, посмотрела прямо ему в глаза и представила, как тянет его сознание на себя. Пролистывает словно книгу, страницу за страницей. Обстановка вокруг начала стремительно меняться и проноситься вокруг, размываться в одно большое цветное пятно. Митсуко вцепилась в дядю, но поток ветра отбросил её в сторону, а когда все перестало вращаться, девушка очутилась в просторном кабинете, обитом деревянными панелями. За приоткрытым окном барабанил дождь, а скользнувший в комнату ветер всколыхнул занавески. Митсуко подняла взгляд и чуть не вскрикнула. За столом перед ней сидел дядя, только гораздо моложе, без седины в висках и морщин на лице. Царапая пером бумагу, он что-то внимательно записывал при свете лампы. Девушка отползла назад, и деревянные доски под ней заскрипели. Она тут же зажмурилась, а её сердце бешено заколотилось от волнения, однако дядя не обратил на неё ни малейшего внимания. Он поправил упавшую со лба прядь и продолжил записывать. Когда хлопнула входная дверь, мужчина поднял взгляд, и Митсуко тоже обернулась. — Опаздываешь. Буря задержала в дороге? — обратился он к гостье в капюшоне, убирая в сторону бумаги. Незнакомка сняла промокший плащ, и Митсуко ахнула. Перед ней была мама, только более спокойная, с насмешкой на лице и искрившимися от веселья глазами. Митсуко уже давно не видела её такой. Риоко редко позволяла себе искренне улыбаться и всегда была чем-то обеспокоенна. — Добралась бы быстрее, если бы сюда шел транспорт, но ты даже лошадей здесь держать запрещаешь. Пришлось ползти в гору по раскисшей земле. Повезло, что шею не свернула, — пожаловалась Риоко, присаживаясь напротив брата. Она окинула его недовольным взглядом. — Все работаешь допоздна и вредишь здоровью? — Кто-то же должен следить за порядком. Я ведь глава деревни в конце концов, — огрызнулся Хизока в ответ с затаенной обидой в голосе. Лицо Риоко немного потеплело и светилось сожалением. — Все еще злишься на меня за то, что я вышла замуж и покинула деревню? Я присылала тебе приглашение на свадьбу, но ты так и не объявился, хотя я надеялась, что ты сменишь гнев на милость и смиришься в моим выбором. — Я не желаю иметь дел с бросившими нас предателями. — Нас или тебя? — хмыкнула Риоко, мгновенно считывая истину, спрятанную за злостью глубоко в душе брата. Обручальное кольцо на её пальце сверкнуло под светом лампы. — Мы все еще можем быть семьей, Хизока. Это ничего не изменит между нами. — После твоего поступка вряд ли мы сможем общаться как раньше. Я думал, ты на моей стороне и всегда будешь, но ошибся. Если бы знал, чем обернется это задание, не послал бы на него единственного близкого мне человека. Но теперь только эта деревня моя семья, как и её люди. Мое творение, что никогда не предаст меня. Впрочем, ты тут не затем, чтобы испытывать мой гнев. Ты прекрасно знала, что будет, если нарушить договор, и все же пошла на это. Теперь тебя ждет расплата. — Я знаю, но неужели другого выхода нет? Я должна платить за свои ошибки, а не мои дети. Прошу тебя, брат, давай найдем другое решение. — Ты больше не имеешь права требовать от меня что-либо, — Хизока стукнул кулаком по столу, и Риоко в ужасе отпрянула. Свет лампы моргнул, дождь забарабанил с новой силой, а ветер бил оконной створкой об стену. — Тем более мне нужен наследник. Тот, кто продолжит мое дело, когда меня не станет, и твой будущий ребенок подойдет для этого. Если он окажется эспером, разумеется. Если нет, то я позволю тебе оставить его, проявлю милосердие. — Как ты можешь говорить о милосердии? — Риоко нависла над столом брата, но тот даже не вздрогнул. — Чтобы в семье из двух эсперов родился ребенок без способностей? Ты прекрасно знаешь, что такое невозможно. — Как знать, может тебе улыбнется удача, — ехидно улыбнулся Хизока, сложив руки под подбородком. — Тебе нужно было дважды подумать, прежде чем предавать меня. Потому за последствия платишь не ты, а твои дети. Ты ощутишь ту же боль, что и я, в день когда ты покинула меня. Если хочешь, можешь остаться в доме и переночевать, но с рассветом покинешь деревню и больше никогда сюда не вернешься. Я сам приду за твоим ребенком, когда настанет время. — Ты жесток, Хизока, и заплатишь за это. Если не я отомщу тебе, то это сделают мои дети. Семья продолжит причинять тебе боль в ответ на твое коварство и злобу, — прошипела Риоко и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Хизока тяжело вздохнул, потирая пальцами лоб, поднялся с места и подошел к двери. За стеной раздавался слабый плач и всхлипывания. Хизока в нерешительности замер, схватившись за дверную ручку, затем покачал головой и вернулся на место. Закончив разбираться с записями, он выключил лампу, и Митсуко очутилась в полной темноте. Через несколько мгновений в комнате вновь зажегся свет, но это был не кабинет её дяди, а гостиная в доме Асакура. Митсуко помнила обстановку до мельчайших деталей, так что тут ничего не изменилось. Разве что горел свет, а на полу, сгорбившись, сидела уже её более взрослая версия. Девушка сразу поняла, в каком воспоминании находится. Это произошло незадолго до того, как она вступила в клан и покинула Йокогаму вместе с дядей. Прошло уже чуть больше года со смерти матери. Отец ушел в себя в день похорон и так и не приходил в себя. Какое-то время Мафия содержала их, но затем прекратила заниматься благотворительностью. На место отца в Комитет взяли другого человека, а сама организация отделалась лишь пожеланиями скорейшего выздоровления и слежкой за их домом. Они не собирались выкидывать эспера, что прослужил им много лет, но и содержать за свой счет того, кто стал бесполезен, не собирались. Если он придет в себя — хорошо, а если нет — то наплевать, лишь бы не достался врагам, впрочем, как и его дочь. Босс Мафии был щедр и предложил Митсуко переехать в небоскреб, начать работать на него, но девушка отказалась покидать родной дом. Она изо всех сил пыталась поддерживать видимость, что у них все прекрасно, но с каждым днем это было сделать все тяжелее. Прислуга оставляла поместье из-за отсутствия зарплаты, даже несмотря на то, что Митсуко оставила лишь небольшое количество человек. Даже самые верные отцу люди не могли смотреть на его состояние. Митсуко знала, что рано или поздно ей придется либо идти к Мори и на коленях умолять его о милосердии, либо искать деньги другим способом. Об одной мысли об унижении перед боссом Мафии, после которого она точно угодит к нему в рабство, к горлу подступала тошнота, а второй было невозможно осуществить. Мори с помощью своих связей может надавить на работодателей и её никуда не примут, а если она начнёт воровать, то попадется. Никто не обучал её искусству воровства, из-за домашнего обучения опыта работы у неё не было. Девушка всегда имела все необходимое благодаря деньгам, которые родители получали кровавым путем. Теперь они могли лишиться всего. Митсуко не раз плакала и умоляла отца очнутся, но он продолжал вести себя отрешенно, даже когда дочь касалась его. Забота о нем и постоянный голод выматывали её настолько, что у Митсуко не было сил передвигаться. Чаще всего она засыпала рядом с отцом, но иногда, напуганная его отрешенностью, уходила в гостиную и просто смотрела в стену, ни о чем не думая, или изредка позволяла себе выходить на улицу, прогуливаясь неподалеку от дома. Митсуко услышала скрип входной двери и чьи-то шаги, но не обернулась. Она была слишком истощена. Вряд ли воры пожаловали, чтобы обнести их дом. У них больше не осталось ничего, чтобы можно было украсть. А впрочем, даже если это и они, то пусть забирают все, включая её жизнь. Ей нечего было больше терять. — Митсуко, — услышала она тихий голос. Он звучал знакомо, но девушка не пошевелилась, раздумывая над тем, может ли это быть галлюцинацией, вызванной усталостью, или ей это снится. Митсуко вздрогнула от неожиданного прикосновения и обернулась. Мужчина ласково улыбнулся ей, а его рука продолжала лежать на плече девушки. — Это я. Твой дядя Хизока. Помнишь меня? Митсуко кивнула. Она видела его на похоронах. После того, как он произнес свои соболезнования, как и остальные, то проводил её вместе с отцом до дома. В отличие от остальных гостей, мужчина был обходителен и заботлив, беспокоился о самочувствии племянницы и не донимал расспросами. Он был проездом в Йокогаме, так как жил где-то далеко в горах по рассказам мамы. Вроде бы дядя навещал её в детстве, но эти воспоминания смутно сохранились в голове у девушки. — Пойдем, я накормлю тебя, а потом ты расскажешь мне, что произошло. Я слышал, что случилось с тобой совсем недавно, и это ужасно. Повезло, что ты не пострадала и сумела уцелеть, но, похоже, твой отец по прежнему ни на что не реагирует, а это плохой знак, — Хизока помог племяннице сесть на стул и пошел в кухню, чтобы поставить чайник. — Спасибо, дядя, — поблагодарила его девушка осипшим от жажды голосом и попыталась улыбнутся ему. Дядя оценил её жест и ласково погладил её руку в знак поддержки. — Все хорошо, моя девочка. Пока я рядом, никто не обидит тебя — обещаю. Дальнейшие события Митсуко помнила туманно. Дядя накормил её, дал поспать несколько часов и, пока племянница отдыхала, присмотрел за её отцом. Затем, когда девушка наконец сумела прийти в себя и оценивать все со свежей головой, с чистым телом и в новой одежде, дядя предложил ей сделку. Он отвезет Митсуко в свой дом и научит, как постоять за себя. За время её отсутствия за отцом будут присматривать и обеспечат надлежащий уход, пока она не вернется. Митсуко понимала, что это единственный выход из сложившейся ситуации. Отрешенное состояние отца и пустой дом наводили на неё ужас и постепенно сводили с ума. Она была в отчаянии и больше не могла оставаться в одиночестве, пытаясь выжить и поддерживать жизнь в том, кто даже пошевелиться сам не мог. Если для того, чтобы обеспечить себя придется пачкать руки в крови, то Митсуко сделает это. В конце концов, чем она хуже родителей? Пусть они и не хотели для неё такой судьбы, но видимо с предначертанного пути не свернешь. Дядя внушал доверие, в отличие от Мори, один взгляд которого вселял ужас, да и к тому же обещал научить контролировать способность. Как бы не было страшно, если она сумеет обуздать эту чудовищную силу, то больше никто не сможет ей навредить. Она сможет постоять за себя. Митсуко понимала, что тогда она приняла верное решение. Прошлого было не изменить. Те испытания закалили её дух, дали навыки, без которых она бы не прожила и дня на улицах Йокогамы. Пускай дядя использовал её ради своей выгоды и оставил в душе глубокие шрамы, она сумела вынести этот урок и больше не позволит никому себя сломить. — Достаточно насмотрелась? — Митсуко вздрогнула и, обернувшись, столкнулась взглядом с дядей. Он тяжело дышал, хватаясь за сердце. Его волосы были белыми от седины, как снег, словно он постарел в один миг. «Похоже у его способности есть предел. Мир разума выматывает его, обнажая истинную сущность. Я не хочу знать, что будет если он умрет здесь или полностью измотает себя. Нужно найти способ разрушить связь между ним и братом, а затем убираться отсюда» — Ты ведь любил меня и брата. Ты дал нам дом и обеспечил всем необходимым. Мы могли стать настоящей семье. Почему же ты решил лишить нас всего? — Митсуко обошла стол, выдерживая дистанцию с Хизокой. Даже вымотанный и уставший, он все еще представлял для неё опасность, ведь это был мир, играющий по его правилам. Она смогла захватить контроль лишь из-за того, что дядя не ожидал такого сопротивления. — У меня была сестра, моя единственная семья. Я любил Риоко и ради неё решил стать главой клана шиноби, пусть это было мне и не по душе. Мы жили впроголодь, наши родители погибли на одной из миссий, а деревня была на краю гибели. Благодаря моим усилиям и способности наш край расцвел. Риоко начала улыбаться, и пускай ей было не по душе убивать людей, она понимала, что такова цена нашего счастья. Но твой отец и ты вместе с братом все испортили. В тот день, когда Риоко пришла ко мне и молила о пощаде, я решил, что не остановлюсь, пока не уничтожу вас. Заставлю страдать и пройти через все, что прошел я сам. Теперь уже поздно просить прощения, Митсуко. Я запру твой разум здесь и ты будешь смотреть, как я убиваю твоих друзей, и ничего не сможешь сделать с этим, потому что не сможешь шевельнуть даже пальцем без моего указания. А когда все закончится и я сломаю тебя, ты безоговорочно подчинишься мне как и все остальные. Хизока рванул вперед, и Митсуко едва успела отскочить в сторону. Она уперлась спиной в тумбочку и похлопала по ней рукой. Дотянувшись до лампы, девушка стукнула ей по голове дяди. Он пошатнулся, но схватился за тумбочку одной рукой, а второй вцепился в запястье племянницы. Митсуко притянула дядю к себе, ударила лбом об его лоб, а затем оттолкнула его. Мужчина потерял сознание, приложившись головой об угол стола. Митсуко тяжело дышала и оглядывалась по сторонам в поисках подручных средств. Она отыскала скотч и ножницы в тумбочке и примотала дядю к стулу. Затем девушка немного перевела дух и снова коснулась его головы кончиками пальцев и закрыла глаза, чтобы войти еще глубже в его подсознание. Митсуко очнулась в месте, напоминающее кабинет дяди. Вот только это помещение отличалось длинными книжными полками, тянущимися в бесконечность. Все они были заставлены книгами. Девушка подошла поближе, чтобы разглядеть название и ахнула. На каждом переплете было выгравировано имя и фамилия шиноби из деревни. «Видимо это главный центр, откуда он всеми управляет» — Митсуко пробежалась по именам, выискивая имя своего брата, пока наконец не нашла его почти в конце полки. Девушка потянула книгу на себя, и та упала прямо в её руки. Однако радоваться победе было еще далеко. Книга была прикреплена к полке толстой цепью, и как бы она не старалась и не тянула на себя изо всей силы, это не помогало. Митсуко совсем выбилась из сил. Последний рывок к победе оказался провалом. — Ну же давай, не смей сдаваться, — стиснув зубы, прошипела она и изо всех сил рванула книгу на себя, крепко сжимая пальцами обложку. В тот момент перед её глазами пронеслись все воспоминания, связанные с братом. Как он был приветлив, когда девушка только очутилась в деревне, как они тренировались и учились вместе, делили победы и поражения. Игра в снежки, неудачные шутки и совместные миссии. То, как он пошел против дяди и пожертвовал собой ради того, чтобы спасти её. Они были вместе недолго, и все же этого было достаточно, чтобы успеть привязаться друг к другу. Все хорошее и плохое завертелось в голове девушки, смешалось между собой и сейчас она всей душой желала освободить брата, вернуть долг и отплатить добром за все, что он сделал для неё. Цепь треснула и Митсуко полетела назад, с книгой прижатой к груди. Она не успела издать победный клич и смогла пропищать что-то невнятное, прежде чем упала на соседнюю книжную полку и потеряла сознание. — Митсуко, очнись, Митсуко, — девушка распахнула глаза и увидела, как Дазай, нависнув над ней, тряс её за плечи. Его лицо излучало беспокойство. Он вздохнул с облегчением, когда она очнулась. — Слава богу, ты в порядке. — Что произошло, пока я была без сознания? — Митсуко ухватилась за руку коллеги и поднялась с пола, тут же согнувшись пополам и схватившись за виски. Голова ужасно болела и её чуть не стошнило прямо на пол корабля. Она успела увидеть рыжие локоны, выбивающиеся из-под шляпы. Чуя прикрывал их своей спиной, несмотря на маленький рост. Его фигура была окутана красной аурой. Значит он активировал способность, пока она путешествовала по подсознанию дяди. Рядом с ботинками парня валялись в отключке охранники. — После того, как твой дядя схватил тебя и вы оба погрузились в транс под действием его способности, ты внезапно схватила его и перехватила контроль. Охранники попытались тебе помешать и отвлеклись от нас. Это дало нам время разобраться с ними, однако подчиненные твоего дяди не желали терпеть подобного. Чуя все это время сдерживал их нападение и защищал нас, чтобы я дотянулся до тебя и вытащил из подсознания дяди. И хотя мне удалось прекратить действие способности, к сожалению, до твоего дяди я достать не успел. Синоби быстро оттащили его в сторону и теперь внимательно наблюдают за ним. Пока он не приходил в себя, но… — Это всего лишь вопрос времени. Нам нужно покинуть корабль как можно скорее, — Митсуко заметила еще одну фигуру рядом с Чуей. Она не узнала его голос, он стал хриплым и низким на пару тонов, и все же ошибки быть не могло. — Исао… Ты пришел в себя… У меня получилось освободить тебя… — И я буду рад отпраздновать это, если мы успеем отсюда смыться. Больше ты так Хизоку не проведешь, — усмехнулся он, угрожающе поднимая катану в сторону противников, которые постепенно окружали их, замыкая круг. — Твоя способность нам бы сейчас очень пригодилась, Митсуко. Нужно расчистить дорогу, чтобы я смог перенести нас отсюда. Выиграй мне немного времени. — Я… Я не смогу, — прошептала Митсуко, сжимая руки в кулаки. Когда она пришла сюда, то думала только о том, чтобы сдаться и таким образом купить Чуе и Дазаю свободу. Это было глупым и наивным решением, но другое привело бы к неизбежной катастрофе и гибели друзей. Мори не дал ей поддержку, дядя отказался слушать. Оба её плана провалились. Она чувствовала себя ничтожеством, и её трясло от страха. Что толку от знаний, что дал ей Дазай, если она не может ими воспользоваться как следует? Прикосновение чужой руки уняло дрожь. Митсуко подняла голову и встретилась с твердым взглядом Дазая, сжимающего её запястье. — Попытайся, Митсуко, прошу тебя. Иначе нам отсюда не сбежать. Тебе нечего бояться. Я буду рядом с тобой и если все пойдет наперекосяк, я отключу твою способность, как и Порчу Чуи. Я не дам тебе умереть, и остальным тоже. Обещаю, никто не пострадает. Митсуко глубоко вздохнула и кивнула. Она все еще была не уверена в надежности этого плана, но способность Дазая действительно сможет остановить её, если все зайдет слишком далеко. Значит остается лишь довериться ему и сделать все, что от неё зависит. Митсуко осторожно убрала ладонь парня о своей руки, зная, что пока они касаются друг друга, активировать способность не выйдет. Как бы ей не хотелось задержать это прикосновение и насладиться спокойствием, медлить было нельзя. Митсуко сделала шаг вперед, заслоняя друзей, и скомандовала: — Закройте уши и прижмитесь к земле. — Что происхо… — Чуя не успел договорить, как Дазай вдавил его тело в пол, схватив друга за затылок. Накахара огрызнулся и попытался вырываться, на что Осаму слегка ударил его в плечо. — Делай то, что велено. Сейчас не время пререкаться. — Я бы и сам одолел их всех, — пробурчал Чуя и начал брыкаться. На этот раз Дазай ударил его в висок, чтобы угомонить коллегу и прошептал ему прямо на ухо. — Если ты задействуешь Порчу, то все тут разнесешь за считанные мгновения и всех нас погубишь. Я знаю, что ты переживаешь за Митсуко, но с ней у нас больше шансов спастись. А теперь закрой уши и лежи неподвижно. Чуя фыркнул, закатил глаза, но все же прижал ладони к ушам. Он отвернулся, заметив удовлетворенную его послушанием улыбку на лице Дазая, и недовольно скрипнул зубами. Митсуко глубоко вздохнула, набирая воздух в легкие. Она чувствовала слабое покалывание на кончиках пальцах. Как бы девушка не пыталась подавить способность, она всегда была на расстоянии вытянутой руки. Стоило лишь приложить малейшее усилие и дотянуться, как кровь загудела по телу и пульс застучал в ушах. Буря рвалась наружу. Девушка прикрыла глаза, вытягивая руки вперед, затем широко раскрыла рот и закричала. От её крика сотрясался и шел волнами воздух. Противники, пытавшиеся остановить её до того, как она начнет действовать, отлетели к стене. Все в ужасе рухнули на пол, зажав голову руками и скорчившись в позе эмбриона, и молились о том, чтобы кошмар поскорее закончился. Митсуко не могла остановиться, даже несмотря на то, что её горло горело от крика, а уши заложило от собственной способности. Тьма рвалась наружу и она была не в силах её остановить. «Сейчас, Дазай. Самое время остановить меня, иначе я разрушу все» — Митсуко не могла обернутся и попросить остановить её, поэтому надеялась на его благоразумие. Краем глаза она заметила, что Дазай лежит на полу корабля без сознания. Видимо, звуковые волны отшвырнули его в сторону стены и вырубили в самом начале, несмотря на то, что он находился в слепой зоне. Словно сама способность не желала, чтобы её подавили, после того как она выбралась наружу спустя столько лет. «Все кончено. Сейчас мы погибнем, и смерти моих друзей будут на моей совести», — по щеке Митсуко скатилась слеза, а она продолжала кричать и не могла остановиться. Чуя пытался подобраться к ней, но безрезультатно. Его антигравитация не могла преодолеть звуковой барьер. Он пытался растормошить Дазая, но тот не приходил в себя. Обшивка корабля трещала по швам, болты вылетали наружу и врезались в головы синоби. Пол под ногами дрожал. Скоро корабль пойдет ко дну вместе со всеми его пассажирами. Митсуко почувствовала мягкое прикосновение чужой ладони. Воздух прекратил сотрясаться, а из её горла теперь выходили лишь хрипы. Она подняла взгляд и увидела на плечах руки брата. Он улыбался ей, хотя с его губ стекала кровь. Он кашлянул и пара капель угодили на лицо Митсуко. Девушка удивленно распахнула глаза, провела рукой по лицу и нащупав кровь, задрожала от страха. — Бра…тец. А затем мир вокруг неё потерял привычные очертания и начал расплываться, после чего исчез во тьме с резким хлопком.

***

Приземлившись на четвереньки, Митсуко сделала вздох и тут же закашлялась. На глазах выступили слезы от кашля, а приступ и не думал заканчивать, видимо, пока она не выплюнет собственные легкие прямо на землю. Девушка не успела сделать вдох перед перемещением и теперь её настигли последствия способности брата. Пульс болезненно отдавался в ушах, голова кружилась, словно она несколько часов провела на карусели. Когда она наконец смогла сделать вдох, то вытерла рот рукой и огляделась. В ушах еще звенело после оглушительного крика, а перед глазами все плыло и шаталось. Девушка вцепилась пальцами в землю, чтобы прийти в себя. Боль немного прояснила зрение, и Митсуко увидела рядом с собой брата. Он со свистом втягивал воздух в легкие, а его грудная клетка была разорвана, словно кто-то пытался добраться до внутренностей. Кровь Исао пропитала одежду и капала на землю, окрашивая её в темный цвет. Девушка осторожно подползла к нему и положила ладонь на сонную артерию. Пульс зашкаливал, а судя по его бледнеющему лицу и состоянию раны, брату оставалось недолго. Слезы навернулись на глазах девушки и упали на щеки Исао. — Нет… Как же так… Ты не должен был погибнуть, — Митсуко всхлипнула, поглаживая брата по голове. — Это все моя вина, это произошло из-за меня. — Как же так, — проворчал Чуя, поднимаясь с земли, после чего помог подняться Дазаю и облокотиться на себя. Тот еще не мог твердо стоять на ногах после действия способности Исао. Сам Чуя едва успел в последний момент ухватиться за друзей, чтобы не остаться на корабле. Конечно, он бы не утонул, но лучше было убраться со всеми, а не спасаться бегством с тонущего судна. — Ты ведь прекратил действие способности Митсуко, когда Исао перенес тебя к ней. — Однако доли секунды, которую я потратил на прикосновение к ней хватило, чтобы она навредила своему брату, — Дазай мотнул головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. — Исао пожертвовал собой, чтобы удар Митсуко не достиг меня и я успел прервать действие её силы. Он понимал, что если я пострадаю, то мы все погибнем. Потому Исао без колебаний пошел на смерть, лишь бы вытащить сестру. Жаль, что все так закончилось, но по крайней мере мы остались целы и обошлись малыми жертвами. — Дазай, она ведь наша подруга, — покачал головой Чуя, стискивая зубы от злости. Он не понимал, как друг мог быть так равнодушен к её горю. — Я бы спас нас всех, но ты не дал мне этого сделать. — Мы все могли погибнуть ужасной смертью, так что это был лучший расклад из всех, — огрызнулся в ответ Дазай, крепче хватаясь за плечо друга. — Я не мог так рисковать и потерять вас. А с помощью гравитации ты не успел бы вытащить нас всех с корабля и унести. Нас бы убили прежде, чем бы мы достигли берега, и ты прекрасно это понимаешь. Благодаря телепортации Исао мы очутились в порту за считанные секунды. Так что хватит винить себя в том, что было тебе неподвластно. Иногда без жертв не обойтись. И ты, и Митсуко должны усвоить этот урок. — Не вини себя, Цуко, — прошептал Исао, в то время как его голос свистел и хрипел, а на губах выступила кровь. — Запомни, твоя способность тут не причем, как и ты сама. Я сам сделал свой выбор. — Исао, — всхлипнула Митсуко, и её рука замерла на лбу брата. Она боялась пошевелиться и даже вздохнуть. Ей столько хотелось сказать, но ни единого слова не вырвалось наружу. Девушка могла лишь замереть и беззвучно плакать, пока слушала последние слова брата. — Всю мою жизнь я был рабом, запертым в клетку. Меня выпускали лишь для того, чтобы я убивал, и всегда держали на привязи. С твоим появлением моя жизнь изменилась. Я смог освободиться, разорвать оковы, что сдерживали меня, и сам распоряжаться своей жизнью. Я ценил каждое мгновение, что мы провели вместе. Я люблю тебя, сестренка. Живи счастливо и не позволяй другим посадить себя на цепь. Исао улыбнулся ей, а затем его глаза потухли и грудь перестала подниматься. Он больше не двигался. Митсуко не чувствовала его пульса кончиками пальцев. Он был мертв, и теперь его страдания подошли к концу, а вот её кошмар продолжал набирать обороты. Она ведь только обрела его, сумела снова разбить кандалы, что отчаянно пытался нацепить на неё дядя, и им почти удалось сбежать, как в тот раз. Но судьба была жестока к Исао, и в этот раз он пострадал сильнее. Брат погиб из-за неё. Если бы он не пожертвовал собой, этого бы не произошло. Митсуко положила тело брата на землю, а затем столкнулась взглядом с Дазаем и слезы гнева выступили на её глазах. Она резко поднялась на ноги и зашагала в его сторону. Когда девушка приблизилась к нему вплотную, то со всей силы толкнула его в грудь, и он от неожиданности пошатнулся и упал на землю. — Эй, полегче, — хотел вмешаться в разборку друзей Чуя, но Дазай взглядом приказал ему оставаться на месте. Митсуко сжала кулаки, и её взгляд потемнел от злости. — Ты обещал, что не дашь ему умереть. Что мы все выберемся с корабля и никто не пострадает. ТЫ ОБЕЩАЛ! — Митсуко взревела и накинулась на Дазая с кулаками. Она лупила его по лицу, груди и торсу и продолжала плакать. Девушка даже не вкладывала силу в удар. Она пыталась выместить свое горе на друге, будто это могло хоть немного её утешить. Чувство вины было настолько велико, что Митсуко не могла выдержать его самостоятельно. Дазай даже не пытался сопротивляться. Может, потому что он понимал, что в этом происшествии была и его вина тоже, а может быть, потому что знал, что Митсуко не в себе и этот способ поможет ей быстрее прийти в себя. — Все, все, достаточно, — решился наконец вмешаться Чуя, опасаясь, как бы Митсуко не отважилась превратить лицо Дазая в кровавое месиво. Девушка сопротивлялась, хватаясь за плечи Осаму, однако вдруг замерла, её лицо стало безразличным и она потеряла сознание. Чуя едва успел подхватить её за подмышки, опасаясь, что подруга удариться о землю. — Что ты натворил? — накричал Чуя на Дазая, краем глаза поглядывая на Митсуко. Она даже не пошевелилась от его прикосновения, и это сильно беспокоило Накахару. — Ничего, — ответил Дазай, который пребывал в таком же недоумении, как и Чуя. Тот нахмурился, глядя на то, как Осаму вытирает кровь с лица и, поднимаясь с земли, отряхивает плащ. Ответ пришел сам собой. — Прошу прощения, господин Накахара. Это я усыпил госпожу Асакуру, опасавшись, что она навредит господину Дазаю, — Хиротцу вышел из-за угла пустующего здания и поклонился, сжимая в руке пистолет. — Хиротцу, — выдохнул Дазай, но на его лице не было ни капли удивления, в отличие от Чуи, который был еще и взбешен таким грубым вмешательством старика. — Какого черта, Хиротцу?! Кто давал тебе право вмешиваться?! Как ты вообще тут оказался?! — Господин Мори попросил меня проследить за госпожой Асакурой на всякий случай, — честно ответил Хиротцу, приблизившись к ним. Гравий и стекло хрустели под его ногами. — Проследить. Какое точное слово, описывающее всю ситуацию, — раздался смешок Дазая, и его глаза сверкнули, когда он посмотрел на подчиненного. Хиротцу нервно сглотнул, но больше не высказал признаков страха. — Ты пришел, чтобы замести следы вмешательства Мафии, если они останутся, и если появится такая необходимость — убить нас. Мори не хочет, чтобы поднялся шум, как и всегда. И меня не нужно было спасать, Хиротцу. Я сам позволил Митсуко ударить меня и даже не сопротивлялся, ты сам все прекрасно видел. Она не заслуживает наказания за свой проступок, особенно после того, что пережила. Гораздо важнее, что ты собираешься сделать с ней? — Доставить домой в целости и сохранности. Буду присматривать за ней. Клянусь, я бы не посмел навредить госпоже, — Хиротцу ответил без запинки и эмоций на лице, однако был удивлен, с каким трепетом Дазай относится к своей подчиненной. Редко кто удостаивался такой чести, ведь даже своего ученика он не щадил и наказывал за малейший промах. — Обойдемся без этого, — Хиротцу хотел возразить, но Дазай поднял руку вверх, призывая его замолчать. — Если кто-то кроме меня и Чуи осмелится подойти к Митсуко до того, как она очнется, я уничтожу его на месте. Мы сами позаботимся, чтобы она добралась до дома. Лучше займись делом. Вызови Черных Ящериц и обыщите тут каждый уголок. Если найдете выживших — оставьте двух, кто пострадал меньше всех и отведите к Кое. И еще, — Дазай показал пальцем на труп Исао. — Его доставьте в морг, пусть наши люди как следуют его осмотрят, а после этого свяжись с господином Асакурой. Скажи ему, чтобы он позвонил мне как можно скорее. Мори про это ни слова, ясно? Я рассчитываю на тебя, так что не смей меня разочаровывать. — Как прикажите, господин Дазай, — Хиротцу снова поклонился ему, пропустив мимо ушей его ледяной, угрожающий расправой в случае непослушания тон. Он привык к угрозам, поступавшим от него, хотя в этот раз Хиротцу действительно стало страшно. Лицо Дазая было более отрешенным, чем обычно, а его черные глаза будто смотрели из пучины ада. Хиротцу редко видел его таким, а когда доводилось уловить это выражение лица, то… Обычно ничем хорошим это не заканчивалось. Дазай, хромая и морщась от боли, проковылял к машине Митсуко. Все-таки её крик приложил его об стену. Повезло, что не перелом, всего лишь растяжение, однако легче не становилось. — Если бы Мори прислал его отряд к нам на подмогу, мы бы все выбрались целыми и невредимыми, — проворчал Чуя, поглядывая на спящую Митсуко у него на руках, и про себя ругал Хиротцу и босса Мафии, пока Дазай вскрывал отмычками дверь автомобиля. — Либо погибли бы мы все, — вздохнул Дазай и распахнул дверь перед Чуей. Тот осторожно усадил девушку на заднее сидение и недовольно глянул на него. — Умеешь утешить. Поехали. С боссом завтра разберемся. Дазай хотел добавить что-то еще, но Чуя захлопнул дверь перед его носом. Воздух вдруг стал ледяным и несмотря на то, что Дазай стряхнул с себя оцепенение и сел за руль, в их дружбе пошла первая трещина. Со временем она лишь станет шире и превратится в глубокую расщелину, но никто из них не пожелает построить мост и вернуть прошлое, предпочитая быть по разные стороны карьера, как бы тяжело не было.

***

— Митсуко, ты идешь? — Дазай обернулся и окликнул девушку, после того как заметил, что она замерла на месте. Хоть девушка и сомневалась в надежности плана, но все равно следила за тем как идут приготовления и не спускала глаз с Ацуши и Акутагавы, пока они не скрылись в темном зеве убежища Федора. Митсуко тряхнула головой, сбрасывая с себя оцепенение. Вся эта подготовка и планирование вызвали у неё воспоминания, но сейчас, когда была дорога каждая секунда, было не время предаваться прошлому. — Да, пошли. Пора прижать крысе хвост. — Не смог бы сказать ничего лучше, — усмехнулся Дазай, и Митсуко не удержалась и хмыкнула в ответ, пытаясь скрыть страх, засевший в груди так сильно, что он сдавливал сердце.