Легенды о Серых Стражах

      — И он скрылся в Мглистых горах?       — Да.       Элрохир наклонил голову к костровищу, бережно раздувая под поленьями пламя.       — Дол Гулдур? Каргулы рвались туда? Это новая проблема, — Раданир нервно щёлкала костяшками, поочерёдно глядя на эльфов.       — Теперь это проблема короля Трандуила, — пожал плечами Элладан, свежуя недавно подстреленного кролика. — Я глубоко уважаю Леголаса, но на данный момент он единственный из синдар Эрин Ласгалена, кто активно участвует в этой войне. Его отец не сумел в своих темницах даже Голлума удержать.       — Войско Трандуила не позволяет расплодиться и покинуть границы леса отродьям Унголианты, брат, — укоризненно заметил Элрохир, добившись ровного горения костра и выпрямляясь.       — Он защищает своё королевство, да и только, — парировал Элладан, недолюбливающий нандор. — Мы тоже могли сказать, что в Пуще буйствуют тролли, да ещё и каргулы повадились бродить у границ с Ривенделлом, будто им это Ангмар, и никуда не ходить! Но мы здесь, идём на войну, потому что это долг каждого живого и ответственного существа сейчас!       — Кстати, о каргулах-то вы подробнее и не рассказали, — заинтересовалась Раданир, спеша увести спор подальше от Трандуила и его леса. — Сразу трое! Что там вообще творилось? На Совете вы сказали лишь, что убили их, но ведь история явно куда длиннее.       — На самом деле, нам крупно повезло, — вздохнув и подтягивая ослабевшую шнуровку наруча, начал рассказ Элладан.       — Если бы не берилл лорда Глорфиндэйла, нам пришлось бы действительно туго, — добавил его брат.       Пока они рассказывали о своих поисках следов нежити в Пуще, Раданир в очередной раз отмечала, как слаженно вели близнецы диалог, словно заранее договариваясь, кто и какую часть повествования берёт на себя.       Прохладные сумерки сменялись холодной ночью, а над повсеместно разжегшимися кострами закружили тучи мошкары.       Вот уже две недели как состоялась встреча трёх десятков дунэдайн в Ривенделле, зовущихся ныне отрядом Серых Плащей.       Хранители Эриадора держали путь в Рохан и сейчас пред ними раскинулся враждебный Энедвайт, который необходимо было преодолеть по пути на восток. Унылые пейзажи туманных болот встретили вторженцев более чем неприветливо.       — ...Мы пошли по следу этих существ и вышли на поляну, заваленную трупами животных, — продолжил рассказ Элладан, в то время как Элрохира передёрнуло при воспоминаниях о свалке обескровленных, зловонных тел. — Это, без сомнения, было лежбище мордорских тварей. Там назгул пытался подпитаться и принять хоть какую-то телесность, дабы добраться к своему хозяину. Мы опоздали. Назгул успел уйти; лишь его слуг мы застали, старающихся замести следы и сбежать следом. Благословлённые гондолинским бериллом мечи, отправили нежить в небытие уже навсегда.       — И что же есть эти каргулы? — задала рейнджер вопрос, давно мучающий её народ. В Ривенделле сбор и уход Плащей проходил при такой спешке и нервах, что рассказать толком о своих приключениях принцам не удалось. — Вы ведь единственные, кому удалось убить этих тварей.       — Мертвецы, — мрачно сообщил Элрохир, осматривая оперение своих стрел. Вчерашним днём группа дунэдайн и эльфов прошла болото и зловонная жижа оставила на снаряжении свои следы. — Это трупы, поднятые злой волей Короля-Чародея, впитавшие по толике от его сил. Ради вселения ужаса во врагов они облачены в балахоны, наподобие назгулам, хотя, кроме внешнего облика, схожести мало. Они живучи, быстры, но они не призраки. Назгулов можно лишь отогнать, ну, а каргулов — убить, если металл закалён светом Древних.       — Но ведь вы всё же напали на след самого Призрака Кольца?       — Нагнали его у Гладдальфа.       — Негодяй прятался в моём лагере? — воздела брови Раданир.       — Не совсем, — уточнил Элладан, покончивший с отделением шкурки кролика от его выпотрошенной тушки и передающий мясо брату, уже приготовившему палку, что заменила вертел. — Он прошёл южнее и обнаружился в онодском логове. Таушак и его сородичи отвлекли нас боем и дали назгулу время уйти.       — Таушак всегда был мирным и не проявлял агрессии, — в неверии нахмурилась Раданир. — Оноды не…       — Призрак Кольца завладел их волей. Как я понимаю, это был Денна-Пёс, Четвёртый из Девяти. Он и в древности славился властью над живыми неразумными созданиями. Мне жаль. Но пришлось уничтожить всё племя Таушака. Оноды не хотели отступать, — Элладан сочувствующе глядел на расстроенную хранительницу Эттенмура, обтирая руки от крови дичи.       — Проклятье… — дева устало провела ладонью по лицу. — Таушак и его сородичи сдерживали диких троллей и пауков у Лаэнан, а теперь на них не будет управы. Патрули снова усилили?       — Да. Трижды в день в Пуще проходит рейд. Местные создания словно взбесились.       — Тень над Эриадором уже стала плотным смогом, — цыкнула дунаданэт, переплетая пальцы рук, уложенных на колени. — Неделя-другая — и все эти порождения, гонимые злой волей Саурона, прорвутся в Пустоши, а дальше…       — Эльфы Ривенделла до последнего будут оттягивать сей роковой час, — заверил Элрохир деву, проворачивая жарящегося кролика над огнём. — А если потребуется, они придут на подмогу людям, в том не сомневайся. Такой последний приказ мы отдали.       Раданир поджала губы в усталой улыбке и, благодарно кивнув, поднялась.       — Спасибо за ваш рассказ, друзья. А сейчас прошу меня простить, я проведаю брата и разузнаю, сколько вина он уже выхлебал.       — Лотрандира на стоянках неплохо бы связывать! — расхохотались эльфы.       — А это идея дельная! — откликнулась через плечо уже уходящая Раданир.       — Возвращайся потом, мясо скоро будет готово! — нагнал деву выкрик Элрохира.       Помахав в знак согласия рукой, Раданир направилась между кострами, разыскивая брата.       Хранитель Форохеля обнаружился у реки, с Кандайтом и Каленгладом.       Дунаданэт не хотела мешать компании и собиралась незаметно юркнуть обратно за деревья, но брат уже заметил её и замахал рукой. Пришлось подойти.       — Трезв и даже способен к ловле рыбы! — похвастался брат, тряся каким-то судаком перед сестрой, пока Каленглад ретировался выше по течению.       — Прелестно, Лотрандир, — похвалила дева добытчика, пытаясь отвести его руку с рыбиной, которая щедро обдавала хранительницу Пущи брызгами и сыплющейся чешуёй.       Присутствие Кандайта по обыкновению заставляло Раданир напрягаться, и дунаданэт собиралась поступить тоже по обыкновению — поскорее сбежать.       — Вижу, всё под контролем. Я, пожалуй, пойду, — ровным голосом сообщила рейнджер, хлопнув по плечу брата и коротко кивнув кардоланцу.       Лотрандир на это лишь пожал плечами, прося разыскать Халроса, а хранитель Пустошей глянул на деву задумчивым взглядом.       — Знаешь, мне порой кажется, что твоя сестра меня ненавидит, — заметил Кандайт, приподнимая бровь и смотря вслед воительнице.       — М? — промычал артэдайнец, поворачивая лицо к другу, но глазами всё ещё блуждая по рыбине в руках. — Что за глупость?       — Она всегда старается исчезнуть как можно скорее, натыкаясь на меня, — пожал плечами Кандайт, принимая в руки добычу собрата, которую Лотрандир сгрузил кардоланцу, и махнул рукой в сторону лагеря.       — Ну, не знаю, — хохотнул рейнджер Форохеля. — А вдруг, — он заговорщицки понизил голос, подмигивая другу, — за мнимой холодностью она скрывает истинную любовь к тебе? — и, видя в этой теории забавную шутку, от души засмеялся, подпихивая собрата локтем.       Кандайт только лишь укоризненно глянул на весельчака и, качая головой молчал, пока они шли до костра, у которого стоял уже найденный Раданир Халрос. Заметив закадычных друзей, дунадан трагично вопрошал, что неужели это такая сложная задача — рыбу изловить, и что кажется, придётся им сегодня умереть от голода.       — Мы обедали всего несколько часов назад! Ты слишком долго жил с хоббитами, — вынес ему приговор Лотрандир, падая на бревно возле хранителя Шира и выуживая нож, чтобы приняться за очистку пойманной рыбины.       — Нет, говорю тебе, они точно все сгинут.       — Да откуда тебе это знать? Даже владыка Элронд на сей вопрос не даст точного ответа!       — Да что ты мне об эльфах, сейчас я найду того, кто рассудит нас в этом вопросе!       Раданир закатила глаза и фыркнула.       Походный ужин был давно окончен, патрули маячили в поле зрения, а костры догорали, оставаясь тлеющими точками под раскинувшимся над пустошью, ясным ночным небом. Хранительница Эттенмура и рейнджер Форохеля наглухо застряли в споре, начавшемся с теории о создании каргулов, закончившимся обсуждением границ возможностей Короля-Чародея. Сейчас, собираясь отстоять свою точку зрения, Лотрандир покинул сестру, вознамерившись найти кого-то, кто якобы его видение поддержит.       Брата не было уже добрых полчаса, а рейнджер Эттенмура хмуро глядела на звёзды, чувствуя неясное беспокойство. Дева не могла самой себе объяснить его. Просто словно маячила чья-то злая тень за спиной и не могла дунаданэт избавиться от пристального, недоброго взгляда. Эта ночь была пропитана звенящей тревогой, и молила Раданир Звезду, чтобы поскорее она закончилась, прогоняя смуту, сжимающую сердце.       «Это всего-то влияние враждебного края», — говорила она себе.       — Смотри, кого я привёл! — раздался вдруг над головой победный голос брата.       Раданир подняла глаза и вздрогнула.       Не от самого факта прихода Кандайта.       Как только твердящий о призраках Лотрандир сорвался с места и побежал за неким «знатоком в области умертвий», Раданир догадывалась, кого увидит. Нет, содрогнулась она при виде дымчатой, едва заметной тёмной вуали, словно укрывающей фигуру следопыта Пустошей. В темноте у реки не заметила дева ничего подобного. Сейчас же, в свете костра, призрачное видение было отчётливым и представлялось действительно пугающим.       Но несмотря на зловещий туман вокруг, лицо Кандайта было, напротив, необычно умиротворено. Сознание воительницы невольно сравнило это спокойствие с покоем мертвеца. Устрашившись своих же мыслей, Раданир немедленно прогнала их прочь, поспешно отводя взгляд.       Лотрандир начал свой допрос кардоланца по поводу того, что станется со всеми умертвиями, поднятыми Королём-Чародеем, в случае уничтожения Кольценосца. Дунаданэт слушала это всё вполуха, тихим голосом откликаясь только тогда, когда вопрос задавали именно ей. Мысли же её сейчас занимало: связано ли смутное предвестие беды с этой тьмой, незримо для собратьев окружающей следопыта Пустошей?       Деве и раньше приходилось замечать тонкие материи этого мира — сказывалось эльфийское наследие, — но впервые увидела она подобное столь ярко.       Руки била дрожь, и рейнджер заняла себя тем, что начала ворошить затухающий костёр палкой. Сбоку звучал уверенный голос брата и лилась спокойная речь кардоланца, отвечающего на вопросы друга. Раданир же боролась с собой и рвущимися наружу вопросами. Глотком воды она решила запить волнение, но остановилась, воззревшись на Кандайта снова. Почти сразу мужчина заметил её взгляд и нечто мелькнуло в серых глазах, не успев скрыться. Пару минут длилась безмолвная сцена, при которой дунадан Форохеля продолжал что-то вспоминать, а Раданир и Кандайт — бороться взглядами.       Безошибочно понял при этом кардоланец одно: Раданир встревожена и суть её переживаний связана с ним. А Раданир в свою очередь окончательно уверилась в том, что подозрения её не беспочвенны, и опустила ресницы, вновь глядя в пламя.       Лотрандир вдруг воцарившейся молчаливости сестры и друга не замечал, весело припоминая былые походы, безумную ночь, когда перебрали все они его проклятого сыра, и за пониманием, настигшем Раданир, особенно жутким и чужеродным казалось веселье следопыта Форохеля.       Кандайт отвернулся.       — Думается мне, что совсем скоро получится у меня находить общий язык с мертвецами куда лучше, чем сейчас, — бросил дунадан мимоходом, заставляя этими словами вновь сжаться сердце рейнджера Эттенмура.       Деву била холодная дрожь — ведь тень, на мгновение мелькнувшая в глазах Кандайта, была тенью смерти.       Вскоре кардоланец распрощался с ними и скрылся в лесной глуши.       — Присматривай за ним, брат, — услышал вдруг Лотрандир тихий голос сестры.       — За Кандайтом? С чего вдруг? — пережёвывая ломоть хлеба, нахмурился дунадан, закидывая в костёр рыбью шкурку.       — Что-то с ним не так, — пояснила Раданир, крутя в пальцах еловую палочку.       — А когда с ним что-то было так? — хохотнул Лотрандир сквозь набитый рот. — Ну ладно, ладно! — пошёл он на попятную, получив ощутимый удар острого локтя в бок. — Задача-то, поди, не новая. Только что-то ты зря беспокоишься, как по мне. Что такое?       — Я вижу мрак, сгустившийся над ним. Только скорая смерть такой несёт. Не оставляй его одного, — нехотя выдала правду хранительница Пущи под недоумение брата, который даже жевать перестал.       — Просто скажем ему, да и всё, — нахмурился Лотрандир.       — Он ведь знает, — сдавленно ответила его сестра, морщась, как от боли. — Он точно знает и не противится этому.       Они помолчали, после чего Лотрандир хлопнул себя по коленям, подводя черту под мрачным диалогом.       — Ладно, мы все переутомились. Это просто наш разговор дурацкий и все эти обсуждения клятвопреступников. Энедвайт — место премерзкое, вот и навевает всякую муть. Я Кандайту спину всегда прикрою, а ты иди-ка спать. Завтра все эти страхи тебе покажутся дурным сном.       И он снова принялся за еду.       — И я очень на это надеюсь, — прошептала Раданир, вглядываясь во тьму деревьев, где парой минут раньше скрылся Кандайт.