Легенды о Серых Стражах

      Потускневший свет возвестил о приближении сумерек, и наследник Элендиля вновь усадил Голлума на коня, перевязав цепью.       В этот раз исчадие даже не противилось.       — Зачем мы вам, воры? — внезапно вопросил Голлум, щуря глаза на вождя дунэдайн.       Мужчина насупился, обращаясь взглядом к пленнику, раздумывая, как бы ответить, не говоря о Бэггинсе, или же не отвечать вовсе.       — Ты долго жил в пещерах Мглистых гор, — наконец неохотливо заговорил следопыт, — ты многое узнал за это время. И Враг сумеет использовать знания твои во зло миру. Мы не можем этого допустить. Как и того, что ты будешь убит. Мы сбережём тебя. А когда будет побеждено зло — ты обретёшь свободу и отправишься, куда пожелаешь.       Голлум недоверчиво заурчал и ушёл в долгий путаный и неразборчивый диалог с самим собой.       — Умирать? Мы не хотим умирать — правда, прелесть? Мы поедем, поедем с ворами, — наконец выдало своё решение и закивало существо, то и дело оттягивая путы на шее и руках.       Раданир поравнялась с конём Арагорна, разглядывая пленника. Голлум так же уставился на деву, подозрительно отстраняясь от неё, подбирая под себя ноги. Эстель вопросительно приподнял брови, на что Раданир лишь повела головой и дрогнула губами.       Голлум зашипел протянутой руке следопыта, стараясь увернуться от прикосновения. Однако дунаданэт, не взирая на злобу существа, бесстрашно коснулась бледной кожи, расслабляя петлю, давящую на тощую шею. Злые глаза сощурились, в них явно проглядывалась мысль — кусать руку или нет?       Однако благоразумие взяло верх. Голлум заворчал и перевернулся спиной к дунэдайн, утыкаясь лицом в лошадиную холку. Арагорн снова глянул на Раданир.       — Его ещё можно спасти, стоит лишь проявить сострадание, — слабо улыбнулась дева. — Я в это верю.       Туманная зловонная взвесь наконец начал редеть, уже пропуская сквозь себя тонкие струйки морозного свежего воздуха. Небо очищалось, становясь белёсо-серым, закатное солнце подсвечивало снежные облака.       Элладан выдохнул, оборачиваясь через плечо и касаясь ладонью руки понурого брата. Процессия путников растянулась, седоки позволили коням идти своей скоростью, щадя уставших животных, вот уже второй день идущих без остановки.       Эстель выудил пару ломтей вяленой ветчины из походной сумы, протягивая один из них своей живой ноше. Пленник опасливо сжал в крючковатых пальцах пищу, подозрительно принюхиваясь и вгрызаясь в мясо, проглатывая за считанные секунды.       — Ты помог нам пройти Топи, Голлум, — хрипло поблагодарил Арагорн, чей конь сильно отставал от того, что вёз обоих эльфов.       Раданир качалась в седле за несколько метров позади вождя. Глядя не на пленника, а на расступающийся сумрак, мужчина не без удовольствия отмечал, как проступают вдалеке снежные склоны Мглистых Гор.       — Когда минует опасность, даю слово, ты будешь освобождён…       Слова Эстеля прервал истошный крик Голлума, и дунадан непонимающе моргнул, обращаясь глазами к пленнику.       Находящаяся в болезненной полудрёме Раданир вздрогнула, также глядя на перепуганное существо. А Голлум, в свою очередь, вперился дикими глазами во что-то за спиной девы. Взгляд этот, как и громкий оклик принцев Имладриса впереди, спрыгивающих с коня, заставил обоих дунэдайн остановиться и опасливо оглянуться в туман. Но болота были покойны и тихи.       Следопыты обменялись непонимающими взглядами, держа мечи наизготовку, по-прежнему не наблюдая ни малейшего признака присутствия врагов. Эльфы спешили к друзьям, Голлум продолжал жутко кричать — Арагорну, снова подгоняющему коня, никак не удавалось заткнуть его. Тревога, нагоняемая этими происшествиями, заставляла дунэдайн маниакально озираться, но плотный туман скрывал от их глаз любое движение противника.       Раданир дёрнула поводья, принуждая Глоренгура ускорить свою поступь, вглядываясь назад, в покинутые топи, но по-прежнему не замечала ничего тревожного. И вот едва в редеющем сумраке дева обернулась, как непроглядная тьма застила взор.       — Сссмерть…!       Вынырнувший из ниоткуда назгул, шипя, кинулся на застигнутую врасплох дунаданэт. На шее её мёртвой хваткой сомкнулось хладное железо.       Чудовищная сила вырвала Раданир из седла, сбрасывая на землю. Под лопатками чавкнула топь, принимая хранительницу Эттенмура в свои вязкие объятия. Дева рванулась вперёд в попытке выбраться, поднимая лицо, но видя пред собой лишь мрак. Через мгновение этот мрак вильнул в сторону, отгоняя от себя коня, стремящегося лягнуть врага и защитить хозяйку.       Раздирающий уши вой грянул над полем, лишая возможности сопротивления, вселяя ужас, наводняя сознание кошмарами и сжимая сердце липким страхом. Дева вскрикнула, роняя меч, пытаясь заткнуть уши. Но колдовской крик проникал под кожу ядом, заставляя руки тяжелеть и безвольно опускаться. Дунаданэт ощущала, что силы стремительно покидают её, и могла лишь отстранённо, беспомощно наблюдать, как мертвец в чёрном саване медленно опускается над ней, укладывая на грудь когтистую перчатку.       Назгул навис над Раданир, без усилий вдавливая обессиленную жертву в пучину болот, предоставляя её долгой и мучительной смерти. Позади слышался лязг металла и крики друзей вперемешку с воем двух других Призраков Кольца, но всё это ушло, как только голова оказалась в трясине и ледяной тягучий смрад сомкнулся кругом.       Звуки ушли, воздух стремительно покидал лёгкие. Где-то на самом краю сознания мелькнула мысль о том, что нечто подобное происходило с ней совсем недавно. Но дева не могла вспомнить, что это было.       Она тонула. Умирала.       Проклятый вопль посланца Некроманта сковал и тело, и душу, не позволяя вырваться из смертного морока, оставляя лишь страшные мысли о неминуемой гибели в зловонной бездне.       Вот только крик этот остался на поверхности, со всем прочим шумом…       Погружение отрезвило Раданир.       Назгул не утопил воительницу целиком, предпочтя просто удерживать под водой по горло. Дёрнувшись под топящей её рукой, на ощупь хранительница Эттенмура обнаружила на земле меч, выпавший из руки. Сомкнулись пальцы вокруг рукояти, и, превозмогая чужую волю над собой, дева наугад сделала выпад, метя туда, где, по её расчётам, должен был находиться капюшон, наполненный темнотой. Глаза ничего не видели, но оружие ударило нечто осязаемое, а рука врага отпрянула. Рейнджер рванулась на поверхность, выдирая себя из болота.       Мир встретил дунаданэт живительным воздухом и грохотом битвы. Назгул, топивший её, метался неподалёку, исступлённо воя. Только это уже был крик не подчинения и устрашения, как прежде, а боли и злобы. Сталь древних клинков дунэдайн ковалась в Нуменоре, закалялась народом, что однажды заставил опуститься на колени самого Саурона. И безвольные слуги его не могли переносить прикосновение реликвий ненавистных им людей.       Раданир рукавом обтёрла перепачканное тиной лицо, тяжело поднимаясь на ноги, опираясь на вонзённый в землю меч. Клинок шипел и дымился, отторгая от себя скверну прóклятого врага. Дева зарычала вспыхнувшим в теле очагам физической боли, но, не теряя преимущества, двинулась на раненого Призрака Кольца. Нежить зашипела, отползая от противника, и выхватила из-под плаща уже свой, чёрный моргульский клинок.       У плеча Раданир вырос Элладан; Арагорн и Элрохир сражались рядом, не давая слугам Врага пройти к оставленному в седле Голлуму, молившему всех подряд не убивать его. Трое назгулов встали против посланцев Гэндальфа, вознося пред собой мечи и шипя проклятия светлым существам на чёрном своём наречии. Неотвратимо приближались они, клубясь первичной тьмой, стремясь добраться до желанной их хозяином цели. И, быть может, достигли бы они её и сразили следопытов и эльфов у подножия Мглистых Гор, если бы в воздухе не послышался звонкий клёкот да взмахи огромных крыл.       Задранные к небу безликие головы грянули новым единым воплем ужаса.       Мечи их со свистом рассекли воздух, стремясь ранить налетевшие в тумане огромные кожистые лапы, увенчанные острыми когтями.       — Орлы прилетели! — выкрикнул Элрохир.       Принцы Имладриса заставили дунэдайн броситься на землю, спасаясь от ударов крыльев и клювов. Могучие орлы Мглистых гор, последнее племя потомков великих орлов Манвэ в Средиземье, услыхали шум битвы, возвращаясь с ночной охоты, и, увидев вторженцев Минас-Моргула на своих землях, не преминули погнать их прочь. Рыжие перья закружили в воздухе вперемешку с клочками чёрной ветоши от раздираемых балахонов Призраков Кольца.       Охотники мигом обратились жертвами и вопили душераздирающе, стараясь отогнать нового неприятеля, но терпя сокрушительное поражение. Их аура страха не имела воздействия на благородных птиц, и те нещадно терзали и били крыльями осквернителей своих владений. Эльфы подняли головы, наблюдая, как атаки неожиданных помощников теснят назгулов обратно к болотам и никакие взмахи заговорённых Ангмаром мечей не страшат разъярённых птиц.       Щурясь поднятой пыли и шуму, устроенному сражающимися, Раданир подтолкнула друзей, призывая отползти прочь.       — Орлы могут приняться и за нас после побега Призраков! Доберёмся до коней и, наконец, покинем эти проклятые земли! — пыталась перекричать дева битву птиц и посланцев Врага.       — Нет, вернись, Голлум! — вдруг воскликнул Арагорн, оборачиваясь назад.       Их пленника обуял столь сильный страх, что никакая жгучая эльфийская цепь уже не была ему страшна, а все обещания дунэдайн — напрочь позабыты. Подвывая от ужаса и жалобно причитая, костлявая тварь освободилась от пут, соскочив с коня да бросаясь наутёк. Следопыты вскочили, кинувшись ему наперерез, но беглец уже сигал по болотам, улепётывая в сторону Мирквуда.       Перепуганная тварь думала что спасается, но решение бежать прочь оказалось для Голлума роковым.       Назгулы победоносно взвыли, метнувшись вокруг линии болот обратно через туман, вслед за ним. Орлы же, увидев что враги отступают, быстро потеряли к ним интерес, поднимаясь над землёй и направляясь к своим гнёздам. Из полосы зелёного сумрака послышалось лошадиное ржание вороных коней Призраков Кольца и отдаляющийся топот копыт. А вслед за этим, преисполненный ужасом, хриплый вопль Голлума.       Не раздумывая, следопыты и принцы вскочили верхом и помчались следом, ещё лелея надежду на перехват. Взмыленные эльфийские скакуны неслись у самых границ болот, но мордорские кони были свежей и выносливей. Вырвавшись из туманных объятий топей, преследователи увидели то, что заставило всех четверых застыть в ужасе и беспомощности.       Голлуму почти удалось достичь подлеска Мирквуда, но навстречу ему выступили отродья Унголианты, не давая возможности юркнуть под сень деревьев. Вместе с пауками вышли из-за скрюченных деревьев и вооружённые отряды волчьих всадников, чьи ездовые твари угрожающе взвыли, щёлкая челюстями. Исчадие взвизгнуло, отпрянув назад, и тогда один из нагнавших беглеца назгулов перевесился с коня, хватая его когтистой лапой. Отчаянный крик перепуганного Голлума был слышен и отсюда.       — Воооры! Воооры, спасииите нас! Спасииите!       — Мы должны отбить его…— выпалила Раданир, уже намереваясь вскинуть поводья, но Арагорн схватил её коня под уздцы.       Ничего не говоря на возмущённый и непонимающий взгляд девы, Эстель обернулся к Элладану:        — Стреляй.       Теперь уже все глаза обернулись к наследнику Элендиля, что мрачнее тучи глядел вослед скачущим во весь опор назгулам, уносящим свою добычу.       — Нам не отразить атак Дол Гулдура. Эта наша погоня завершилась неудачей. Но мы не можем допустить, чтобы Голлума допросили. Стреляй, Элладан!       Раданир умоляюще сжала рукав вождя, тяжело дыша и мучительно наблюдая, как удаляются Призраки в сторону тёмной крепости.       Элладан молча наложил стрелу на тетиву, бегло прицеливаясь и отпуская её в полёт. Должна она была найти своё пристанище в виске несчастного создания, но змеиным броском была перехвачена и переломана латной перчаткой назгула, несущего беглеца. Элладан неверяще выдохнул, торопливо вынимая новую стрелу и пуская её вслед Чёрному Всаднику с ношей. Эта стрела вонзилась в бледную плоть, но лишь раня, а не убивая Голлума.       Раздирающей болью в душах наблюдателей отразился крик раненого, но, скрепя сердце, принц натягивал лук вновь. Однако Кольценосцы были уже слишком далеко. Четвёртый выстрел эльфу сделать просто не позволили. Их заметили: варги яростно зарычали, а орки-наездники начали пускать в следопытов и принцев уже свои стрелы. Враги не покидали пределов леса, но это был лишь вопрос времени.       И Арагорн велел отступать.       — Уходим перевалом, быстрей!       Ничего поделать было нельзя, путники пустили коней назад, правя их к древнему перевалу эльфов, разбитые своей неудачей и предчувствием скорого успеха Врага.       Стоя на уступах заснеженных отрогов гор, четверо друзей в бессильном ужасе представляли, как разгораются в крепости Некроманта огни костров. Где-то там, за сотни миль от них, праздновали свой триумф силы тьмы.       — Что же теперь будет… — выдохнула Раданир, неотрывно наблюдая за темнеющим горизонтом.       — Усиление всех границ Эриадора. В особенности, Шира, — коротко ответил Арагорн, перебирая в руках край своего походного плаща. — Я отправляюсь туда немедленно. Попутно загляну к Кандайту и Саэрадану — хранители Пустошей и земель Бри должны знать, что наша охота окончилась поражением, и быть готовыми к вторжению противника.       — Я иду с тобой, — слабо, но уверенно откликнулась Раданир, переводя наконец взгляд на вождя.       — Нет, мэллон, — Эллесар накрыл холодные ладони девы своими, мягко возражая, — дважды ты чуть не погибла в этом предприятии. Я не могу позволить тебе вновь рисковать жизнью понапрасну, нужен отдых. Оставайся в Имладрисе, залечи раны, набирайся сил. Скоро они тебе очень понадобятся.       — Что же… Как скажешь, — опустила голову следопыт, не смея отринуть волю вождя.       — Необходимо созывать большой совет, — заговорил Элрохир, и обычно звонкий и воодушевляющий голос эльфа сквозил сейчас горькой печалью. — Не только дунэдайн Эриадора и эльфы должны быть на нём. Гномы и люди с востока — всех коснётся последствие нашей неудачи, все должны быть предупреждены.       — Согласен с тобой, — кивнул Арагорн, запрокидывая измождённое лицо к темнеющим небесам и отмечая занявшийся над горными склонами снег. — Мы думали, что готовы к войне, друзья. Увы! Пора нам это проверить.       И он первым повёл коня прочь.