Плохие люди живут долго

– Да пошел ты! Тактики твои – дерьмо, ты херовый босс, и вообще, такому, как я, никакие тренировки и не нужны. Просто выпустите меня на поле – и я один всех уделаю, – снова возмущался Се Мин. Гуй Мэй испытал острое ощущение дежавю. Он тихо вздохнул и покосился на Се Люё, но та лишь пожала плечами и отвернулась. Очередная тренировка и очередная стычка. Но в этот раз к Се Мину присоединились и другие бунтующие. – Вот именно, какой из него босс – всего тридцать третьего уровня, – возмутился Ли Яо. – Любой здесь сильнее тебя! Остальные одобрительно зашумели, похоже, готовились, подлецы. А маленький толстый Пьен Мао от глубины чувств аж подпрыгнул на своих толстеньких коротких ногах. – Он боссом-то стал случайно! – Давайте его свергнем! В команде явно назревал бунт. Гуй Мэй подобрался, приготовившись драться, но Юэ Гуан положил руку ему на плечо и отодвинул. Подбородок решительно задран, губы презрительно кривятся. Вероятно, Юэ Гуан знал, что делал. Гуй Мэй отступил, встав за его спиной, но всем видом показывая, что любой, кто пожелает его хризантемку обидеть – огребет. Повисло напряженное молчание – Гуй Мэя в Академии побаивались. – Значит, я, по вашему, не гожусь в боссы? – улыбнулся Юэ Гуан. Глубоко вздохнул и медленно выдохнул: – Третий навык, ароматный барьер. Не зря он всю ночь мучался, пытаясь уловить связь навыка с дыханием. Теперь его умение раскрыло, наконец, всю свою уникальную и сокрушительную мощь. И стало понятно, почему всегда все тщательно рассчитывающий Юэ Гуан выбрал не новый навык, а улучшить существующий. Золотой свет от ароматного барьера заполнил комнату. Члены команды замерли в причудливых позах, как стояли, словно играли в какую-то замысловатую игру. – И кто из вас достаточно сильный, чтобы повторить мне это сейчас? – промурлыкал Юэ Гуан и, вальяжно покачивая бедрами, двинулся вперед. Дойдя до Се Мина он довольно усмехнулся и нажал ладонью ему на плечо, придавливая к земле. Се Мин обреченно опустился на колени, не способный даже пошевелиться. Юэ Гуан еще хмыкнул и, подопнув ногой и немного передвинув бессильные руки и ноги противника, поставил того в унизительную молящую позу. – Вот так мне гораздо больше нравится. А тебе? – Се Мин бешено вращал глазами, но молчал. Юэ Гуан подхватил его подбородок и немного приподнял. – Не можешь ответить? А ведь так хочешь что-то сказать, да? Ну хорошо, говори. Еще раз усмехнувшись, Юэ Гуан немного ослабил действие навыка, ровно настолько, чтобы Се Мин мог отвечать. Тот подергал губами, возвращая чувствительность, сплюнул и длинно протяжно выдохнул: – С-с-сука!!! – Вижу, ты впечатлен, спасибо. – Чтоб ты сдох! Юэ Гуан улыбнулся почти ласково и шутливо подул Се Мину в лицо. Тот гадливо скривился. – Ты немного тупенький, но я тебе объясню, – продолжил Юэ Гуан. – Если продолжишь так себя вести, то сдохну не только я, а все мы. Не знаю, в курсе ли вы, что идея турнира между школами является экспериментальной. Но за ней стоит кто-то из верхушки Духовного Храма. Кто-то из старейшин, не меньше. Се Мин шумно втянул в себя воздух и нахмурился. До него начало доходить. Юэ Гуан меж тем, не прекращая говорить, двинулся от одного члена команды к другому, придавливая и опуская на колени. Гуй Мэй, на которого действие навыка не распространилось, внимательно следил, готовый, если что, прийти на помощь. – Видишь ли, списки команд уже утверждены и заверены. И если мы выступим плохо – нам всем конец. Краха такой блестящей идеи нам не простят. И поражений не простят. Дело не только в лишении дотаций, но и во вполне реальных санкциях. За каждую победу каждому члену команды начислят по тысяче очков рейтинга, – Юэ Гуан приослабил навык, позволив всем выдать восторженное "Ого! Ничего себе!". – Но и за каждое поражение вычтут по две тысячи. Понятно, что и перспектив никаких больше не будет. Так что либо мы вознесемся до небес, либо падем так низко, что даже первогодки Младшей Академии будут вытирать о нас ноги. Пафосная речь Юэ Гуана произвела впечатление. Несмотря на то, что он немного ослабил навык, позволив всем говорить, никто ничего не ответил. Юэ Гуан почесал щеку и продолжил, нарезая круги по залу. – Я так понимаю, никто даже не потрудился подумать, почему я отобрал в команду именно вас? – Потому что мы лучшие? – усмехнулся Се Мин. – Из того что есть, возможно, – неохотно признал Юэ Гуан. – Но неужели никому не кажется странным, что в команде ни одного мастера защиты или поддержки? Здесь лишь один мастер лечения, один мастер контроля, а остальные – мастера атаки или ловкости. – И впрямь, – неуверенно признала Се Люё. – В классической постановке команды должно быть больше классов. Юэ Гуан рассмеялся и немного театрально взмахнул руками. – Вот именно. Но есть одна проблема, – Юэ Гуан неопределенно повел пальцами, – В классической боевой команде между ее членами есть доверие и поддержка. А мы все тут друг друга ненавидим, – он запрокинул голову и захохотал, словно сделал великое открытие. – Поэтому у нас может быть только одна тактика – атака и скорость. Быстрое нападение и быстрая победа. Это понятно? Остальные досадливо закивали, признавая его правоту. Даже Се Мин, хоть и сморщил лицо от злости, не смог возразить. – Так что на ближайшие несколько недель просто засуньте свои гребанные амбиции себе в задницы и сделайте то, что вам скажут. По счастью, за вас уже подумали и решили, как вам победить. – Ты ведь понимаешь, что если где-то просчитался – тебя живьем съедят? – усмехнулся Ли Яо. – Вот именно, если, – оскалился в ответ Юэ Гуан. Схватил Ли Яо за волосы и опустил ниже, почти на уровень собственных ботинок. – Но я никогда не ошибаюсь. Ли Яо фыркнул сквозь зубы, но промолчал, признавая поражение. Юэ Гуан снял навык. Гуй Мэй напрягся было, приготовившись защищаться, но все лишь мрачно переглядывались и молчали. На Юэ Гуана теперь поглядывали со странной смесью страха и уважения – он, наконец-то, смог подтвердить свой титул. “Хорош!” – самодовольно подтвердил дух. С такой гордостью, словно сам Юэ Гуана для этого дня тренировал. “Хорош”, – подтвердил Гуй Мэй, размышляя все-таки, не выйдет ли юэгуанова “хорошесть” им обоим боком. – Все свободны до вечера, – кивнул Юэ Гуан и неторопливо вышел. Едва закрыв за собой дверь, Юэ Гуан бросился бежать в один из боковых коридорчиков, убегая подальше. В какой-то момент у него подломились ноги, и он осел на пол, держась за стену. У него тряслись руки. Когда Гуй Мэй встал рядом, прикрывая от возможных взглядов, Юэ Гуан усмехнулся и благодарно ткнулся лбом ему в ногу. – Ок-казывается, невероятно трудно удерживать разом десять человек, много сил уходит, – пробормотал он. – Ну как я был? – Великолепен. – Ну это же я, – самодовольно прошептал он. И чуть помолчав добавил, – Сил только совсем нет теперь. Неподалеку послышались шаги, к ним явно кто-то направлялся. Юэ Гуан судорожно вцепился Гуй Мэю в колено и прошипел: – Меня не должны таким увидеть, сделай что-нибудь! И тогда Гуй Мэй схватил его за шиворот, грубо вздернул и прижал к стене собственным телом, не давая упасть. Со стороны должно казаться, будто они обнимаются. – Вы что делаете, извращенцы! Фу! Идите в свою комнату заниматься мерзостями!!! Какой-то младшекурсник, а такой дерзкий. Гуй Мэй повернул к нему голову и максимально злобно оскалился: – Вон пошел! Пацан сбежал. Тогда Гуй Мэй подхватил Юэ Гуана на руки и самыми безлюдными коридорами, иногда скрываясь в тенях, донес до комнаты. Юэ Гуан при этом обнимал его за шею и регулярно порывался целовать, мешая. Сгрузив его, наконец, на кровать, Гуй Мэй попытался было подняться, но Юэ Гуан все еще держал его за шею и не отпускал. – Ты чего творишь? – Люблю тебя. Ты у меня такой хороший. – Не говори ерунды! Не хороший я! Но Юэ Гуан лишь тихонько засмеялся, притянул к себе и поцеловал его в губы. Ну что с ним делать? С этого дня отношения в команде изменились. Юэ Гуана, наконец, слушались, хоть Се Мин с Ли Яо и критиковали по-прежнему каждое его решение. Появилась некая слаженность, и Гуй Мэю даже стало казаться, что у них и впрямь есть какие-то шансы на победу. По крайней мере, когда до турнира осталась пара дней, Юэ Гуан был вполне доволен. – Ох, Мэй-Мэй, я так зверски устал! – придя в свою комнату, он повалился на кровать и теперь, блистая глазами, очевидно размышлял о том, как бы и Гуй Мэя заманить туда же. Но у того были свои планы на вечер. – Мэй-Мэй, ну куда же ты? – В библиотеку. Доклад о перепончатожабрых духовных зверях, – коротко ответил Гуй Мэй. И, заметив что Юэ Гуан скорчил пренебрежительное лицо, добавил. – Учитель Хо сказала, что участие в турнире не освобождает нас от обучения. Юэ Гуан все-таки сделал недовольное лицо. А потом жалобное. – У меня так болят плечики. Может, ты сделаешь мне ма-аленький массаж? А я тебе потом крышесносно отсосу, – и, видя, что Гуй Мэй колеблется, тихонько застонал и оттянул ворот рубашки, обнажая белую кожу. "Чертов манипулятор! Мы же не поведемся на это?", – одернул Призрак. Гуй Мэй смутился, он и впрямь чуть не повелся. Громко хмыкнув, он отвернулся и дернул на себя дверь. За дверью обнаружился посыльный, уже занесший было руку для стука. Секунду они с Гуй Мэем недоуменно смотрели друг на друга, потом посыльный невозмутимо отрапортовал: – Ученик Юэ Гуан, к директору. Гуй Мэй резко захлопнул перед ним дверь. Но было уже поздно. Юэ Гуан посерел, осунулся и, не поднимая глаз от пола, поднялся. Пальцами он немного виновато теребил поспешно застегнутую пуговицу ворота. – Ты никуда не пойдешь! – Мэй-Мэй, не говори ерунды, дай пройти. В ответ Гуй Мэй сдавленно зарычал, схватил Юэ Гуана за плечи, опрокинул на кровать и уселся сверху. Пусть он и не очень разбирался в отношениях, но внутри яростно билось, скреблось и хлестало хвостом пробудившееся злобное чудовище. – Ты! Никуда! Не! Пойдешь! – Мэй-Мэй, ты чего? Мы же уже все обсуждали, – голос Юэ Гуана звучал почти жалобно. – Ну не могу я директору отказывать. Я всего лишь ученик. И у меня всего тридцать третий уровень. Мэй-Мэй! – Гррр… – Ну не злись, – Юэ Гуан выглядел сейчас очень печально, и Гуй Мэй непременно пожалел бы его, если бы не был так зол. – Разве у меня есть выбор? Иногда мне кажется, что я просто вещь, которой пользуются… – Ты моя вещь!!! – Твоя. Но не только... – Гррр! “Ты что, спятил?” – кажется, дух тоже испугался. – “Отпусти блондинчика, он прав! Ты нас всех погубишь!” Гуй Мэй слышал их будто через стену. Глаза застилала холодная ослепляющая ярость. Рванув на себя злополучный ворот юэгуановой рубашки, он оторвал кусок ткани и тут же отбросил. И впился зубами в беззащитно подставленное горло, помечая. “Мое!!!” Юэ Гуан закричал от боли и забился, пытаясь вырваться. “Да ты псих! Остановись сейчас же!!!” Метки Призрака на лице вспыхнули, взрываясь болью, и это, вместе со вкусом чужой крови во рту, немного отрезвило. Юэ Гуан смотрел с ужасом и непонятным состраданием, и от этого становилось почему-то немного стыдно. Заметив, что Гуй Мэй остановился, он робко подался вперед. Мазнул губами по щеке, по подбородку, поцеловал глаза, лоб, нос, словно извиняясь без слов, что у них все вот так. Лучше бы он тоже злился, было бы проще, чем эта покорная нежность. Гуй Мэй наклонился и осторожно поймал зубами его нижнюю губу. Секунду поколебался, глядя в доверчиво распахнутые глаза, а потом с силой сжал зубы. Юэ Гуан дернулся от боли и, давясь собственной кровью, прошипел: – Тьетий нафык, ароматный байьер. Из-за порванной губы речь его прозвучала нечетко, но умение сработало. Гуй Мэя парализовало, и он обессиленным мешком рухнул, придавив Юэ Гуана собой. Некоторое время так и лежали. Юэ Гуан посасывал прокушенную губу и гладил Гуй Мэя по спине одной рукой, бормоча что-то не очень разборчивое, но явно ласковое. Другой рукой он зажимал укус на шее. “Ну ты молодец”, – ядовито процедил Призрак. – “Сделал за нашего маньяка-директора всю работу. На блондинчика теперь и не посмотришь без жалости”. “Я не хотел…” Юэ Гуан перевернулся, заботливо укладывая Гуй Мэя на спину. Вымученно улыбнулся, погладил по щеке и ткнулся губами в висок. Гуй Мэй попробовал отстраниться, но ароматный барьер держал крепко – удалось сдвинуться лишь на пару сантиметров. Зато Юэ Гуан вместо виска попал поцелуем в глаз, оставив слюняво-кровавый след. Неприятно. – Прости меня. Но если директор и тебя убьет, то что мне делать? Я же без тебя сам умру. Поднявшись, Юэ Гуан еще раз улыбнулся и ушел, покачиваясь и оставляя на стенах и мебели темно-багровые кровавые следы. Гуй Мэй бессильно проводил его глазами. Очень хотелось заплакать, но он совершенно забыл, как это делается. Дух внутри монотонно и грязно ругался. Некоторое время спустя онемение от навыка спало, и Гуй Мэй смог сползти с кровати. "И куда ты, черт тебя дери?" "Я его верну". "Ну не дурак ли?! Стой!" Впрочем, по счастью, догнать Юэ Гуана он не смог. В коридоре его перехватила Се Люё. – Ты весь в крови, что случилось? – Я его убью! – Кого? – Директора… Се Люё лишь всплеснула руками, молча подхватила Гуй Мэя под локоть и увела в свою комнату. Почему-то он не сопротивлялся, словно весь запал кончился и остались лишь усталость и опустошение. Покорно дал себя обтереть от крови и усадить на диванчик. Се Люё села рядом. – Чай? – А есть что покрепче? – Да куда тебе крепче, – хмыкнула она, деловито обняла за плечи и прижала к себе. – И впрямь. – Рассказывай. Гуй Мэй прикрыл глаза, сдаваясь. А потом и вовсе положил голову ей на колени, как делал когда-то, когда они еще встречались. Положение довольно неудобное и уязвимое, но при этом почему-то странным образом успокаивающее. Словно что-то полузабытое из детства. Гуй Мэй рассказывал, а она гладила его по голове и вздыхала. – И за что ты его так любишь? – Я не люблю! – Ага, ты всегда так говоришь, – хихикнула Се Люё. А после лукаво добавила, – а вот если бы любил, то за что? Гуй Мэй перевернулся у нее на коленях, так чтобы смотреть ей в лицо, и задумался. – Ну он… такой… Покорный, нежный, заботливый… – Боже, мы все еще говорим про Юэ Гуана? Высокомерного самовлюбленного заносчивого мерзавца, которого ненавидит абсолютно каждый, кто знает? – Угу. У Юэ Гуана действительно был редкий талант бесить абсолютно каждого. Своей вызывающей внешностью, вальяжными манерами, а особенно – ядовитым злобным языком. Кажется, все хорошее, что в нем было, проливалось щедрым дождем на одного только Гуй Мэя. – Что мне делать, Люё? Я так зол. – Ох, братик Мэй, – она помолчала, все так же продолжая перебирать его волосы. – Ты ведь не на него злишься, и не на директора. Ты на себя зол. Что не можешь пойти, выбить директору дверь ногой и вышвырнуть этого козла из его же окна. Головой вперед с пятого этажа. – Не могу, – вздохнул Гуй Мэй и отвернулся, уложив щеку на острую коленку. – Я жалкий, да? – Вовсе нет. Все хорошо. Между ними всегда было это молчаливое комфортное понимание. Возможно, потому, что она также каждый раз провожала Се Мина к другим девушкам. – Брат твой все еще идиот? – Как всегда, – она откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. – А ведь мы даже не родные брат и сестра. То ли двоюродные, то ли троюродные. Дальше можно было не продолжать, и так все ясно. Хоть пятиюродные, но перед законом они считались родственниками, а твердолобый Се Мин чтил законы Духовного Храма превыше собственных чувств. – Эх, братик Мэй, вот бы ты был моим родным братиком, вместо него. Было бы хорошо. Гуй Мэй задумался. Если бы у него была такая заботливая и понимающая сестра, то он бы, наверное, и убить ее не смог. Перед глазами возникли искаженные посмертным ужасом мертвые лица сестер. Спутанные волосы, спекшиеся корки крови вместо глаз, раздробленные конечности. Гуй Мэй резко встал, сбросив руки Се Люё. – Не стоит. Мои родственники долго не живут. Уже у двери Се Люё снова его окликнула. – Братик Мэй, а ведь, говорят, на открытие турнира сам Понтифик приедет, – и с почти благоговейным придыханием добавила, – сам Цянь Даолю! – Что с того? Я не его поклонник. – Но он ведь не только прекрасный, но еще мудрый, благородный и справедливый! Попроси его о помощи. Вряд ли он одобрит, что директор творит! – Думаешь? – Конечно! Это же сам Цянь Даолю!!! Понтифик, действительно, приехал. И Гуй Мэй как-то с первого взгляда понял, что просить его точно ни о чем не будет. Как ни странно, живой Цянь Даолю оказался еще даже прекраснее, чем на портретах. И еще холоднее. Светлое изящное породистое лицо, равнодушный взгляд миндалевидных глаз, вальяжная неторопливая небрежность и просто убийственная аура. Гуй Мэй задыхался от одного взгляда на него. "Что ты хочешь? Он наследник ангелов! А в тебе есть демоническая кровь. Не дай бог учует. Держись подальше, не подходи к нему ни за что!" – истерично завопил дух. Впрочем, и без указаний духа Гуй Мэй чувствовал почти физическую потребность спрятаться, закрыться, уйти подальше. Аура ангелов, которую Цянь Даолю источал, была практически осязаема. Хотя он даже не использовал дух. Понтифик оказал их Академии величайшую милость и согласился провести утреннее построение перед открытием турнира. Проблема была в том, что участникам команды надо было стоять прямо перед ним на церемонии. И тут уж было никак не отвертеться. Гуй Мэй постарался забиться подальше, куда-то за Пьен Мао, но честолюбивый Юэ Гуан все-таки вытолкал его на первый план. – Что ты прячешься? Нас должны увидеть. Наши лица должны примелькаться и запомниться, – прошипел Юэ Гуан, хватая Гуй Мэя за руку и выводя вперед. – Тогда, когда мы будем в центральном Духовном Храме, будет проще делать карьеру. Это такой прекрасный шанс! Стой смирно. Цянь Даолю поднялся на трибуну. Обвел зал неторопливым взглядом, мягко махнул рукой и глубоко отечески улыбнулся. Понтифик, казалось, источал почти осязаемое сияние. Солнечные лучи врезались в его золотой доспех, золотые волосы и золотые глаза, дробясь миллиардами сверкающих искорок, робко подсвечивающих его великолепие. И лишь затейник-ветер, перебирающий волосы, давал понять, что на трибуне живой человек, а не блистающая величественная статуя. В принципе, ему и говорить ничего не надо было, чтобы всех покорить. Когда же он открыл рот… Речь Цянь Даолю текла величественной могучей рекой. И даже те, кто, как Гуй Мэй, не очень проникались традиционными утренними агитациями, теперь пропали. Цянь Даолю не говорил ничего особенного, все те же слова об особой роли Духовного Храма на континенте, о поддержании мира и гармонии. Но говорил, почему-то, так, что даже страдающий от его ангельской ауры Гуй Мэй готов был через несколько минут отдать за него жизнь. В голове была странная легкость, тело стало мягким и податливым. И Гуй Мэй совсем не удивился, когда понял, что не только он, а все ученики на площади в едином порыве опустились на колени. Это было так правильно. Цянь Даолю был их божеством, кумиром, идолом, совершенством из совершенств. И почему у Гуй Мэя до сих пор нет его портрета над кроватью? И вообще, за Бога Ангелов, оказалось, так легко можно отдать не только жизнь, но и все дыхание до капли, всю силу, всего себя. Гуй Мэй оглянулся, проверяя, все ли ученики вокруг испытывают должный трепет, все ли готовы. Се Люё сбоку понимающе улыбнулась. Ее красивые губы бормотали слова молитвы Богу Ангелов. Гуй Мэй опустился ниже, почти ударившись лбом о холодные доски помоста. Ну почему же он был таким дураком и не заучил слова молитв, когда директор повторял их каждый день с трибуны? Почему теперь он не может отдать всего себя и раствориться… Щеку, глаз и нос обожгло холодным коротким огнем, и Гуй Мэй очнулся. “Прости, но это все, что я могу для тебя сделать, не привлекая внимания”, – прошептал дух. – “Склонись ниже, чтобы никто не увидел, что ты очнулся. Понтифик собирает духовную силу со своих адептов.” “Зачем?” “Глупый ребенок. Все боги живут, пока в них верят”, – прозвучало странновато, но Гуй Мэй почему-то понял. Цянь Даолю выкачивал энергию из последователей для Бога Ангелов, а Бог Ангелов взамен давал силу самому Понтифику. Такой вот нехитрый обмен. Странное дело, но Гуй Мэй даже испытал некое опустошение и грусть. Пока на него действовала выкачивающая манящая аура Понтифика, жизнь казалась ясной и понятной. Был четкий смысл – служить Духовному Храму. И была цель – отдать во имя этого все. Теперь же, без чужой воли, жизнь снова стала непонятной и сложной. И приходилось думать своей головой. Гуй Мэй чуть не завыл от накатившей опустошенности. – Он такой потрясающий! Я словно вознеслась на небо от его речей! – Я слышал пение ангелов в своей голове! Сокурсники увлеченно делились впечатлениями. Каждый испытал нечто невероятно прекрасное и возвышенное. Лишь Юэ Гуан молчал и хмурился. Гуй Мэй осторожно притянул его за талию: – Хризантемка, а ты чего? – Я? – он вздрогнул, будто просыпаясь. – Я просто вспомнил, как мама и Мими… Нет, ничего, ерунда. – Мими? – Моя сестра. У меня была сестра. Давно. Не важно. Теперь у меня кроме тебя никого нет. Ты ведь меня не бросишь? – Нет. Довольно улыбнувшись, Юэ Гуан прижался и длинно с облегчением выдохнул Гуй Мэю в грудь. Гуй Мэй обнял его в ответ. Юэ Гуан не любил говорить о детстве. Из разрозненных оброненных слов создавалось впечатление, что сначала у его семьи все было очень хорошо, а потом что-то случилось. Подробности узнать не удавалось. Стоило спросить – и Юэ Гуан смеялся, уходил от ответа и переводил тему. Иногда Гуй Мэю казалось, что он совсем ничего о Юэ Гуане не знает. Оказывается, у него была сестра. Какой она была? Жива ли? И почему Гуй Мэю вообще все это интересно? "Потому что ты вляпался, придурок", – немного грустно ответил Призрак. "Во что?" "И даже не понял. Вот когда до тебя дойдет – тогда я тебя и накажу. А то смысла нет". "За что? Эй!" Но Призрак больше не отвечал. Меж тем они с Юэ Гуаном почти дошли до обеденной залы. После построения должен был быть завтрак, потом, наконец, долгожданное открытие турнира. Так получилось, что Гуй Мэй с Юэ Гуаном отстали и шли теперь последними. Сзади послышались шаги и торопливый сбивчивый разговор. По надвигающейся сзади ауре Гуй Мэй понял, что это Понтифик. Встречаться с ним не хотелось, поэтому Гуй Мэй торопливо свернул в один из боковых коридорчиков, пропуская. – Ты чего? – Тссс. Притянув Юэ Гуана, он отступил подальше, выжидая, когда Понтифик пройдет мимо. Вот только Цянь Даолю почему-то тоже свернул в этот коридор. Пришлось отступить еще. Сбоку оказалась дверь в учебный зал, и Гуй Мэй поспешно забежал туда. Для верности забежал за кафедру и присел, прячась и все еще прикрывая Юэ Гуану рот. Тот, впрочем, хоть и вздернул брови вопросительно, но спрашивать ничего и не пытался. Хлопнула дверь, раздались шаги. Цянь Даолю вошел в зал и остановился у двери. Кажется, он был не один. "Что ему надо? Неужели меня преследует?" "Он нас убьет! Убьет!!!" – Тан Чен, мы можем, наконец, поговорить? Очевидно, вторым, пришедшим с Понтификом, был Тан Чен. Его друг и глава клана Чистого Неба. Тоже титулованный, как и Цянь Даолю. Тоже девяносто девятого уровня. Тоже почти божество. Ученики видели его лишь мельком по приезде – на утреннем храмовом построении он не был, да и из своих покоев особо не выходил. – Сколько мне еще ждать, Даолю? Сколько? – судя по тону, разговор этот велся уже не в первый раз и уже изрядно измотал обоих. – Мой сын еще младенец. Ты же знаешь, как тяжело он нам дался. Пока он не вырастет, я не могу все бросить. – Я уеду без тебя. – Десять лет. Дай мне хоть десять лет, – взмолился Цянь Даолю. – Тогда Сюндзи будет уже достаточно понимающим, чтобы унаследовать Духовный Храм. Тан Чен лишь фыркнул. – Боже, боже. Даолю, это несправедливо! Я зову тебя на дивный остров Морского Бога, что как жемчужина в океане. Где нас ждут белый песок, голубая вода, пальмы, знойные красотки, новые бои, приключения и испытания, – Тан Чен снова фыркнул и, судя по звуку, крутанулся на пятках. – А куда зовешь меня ты, мой лучший друг? В задрипанную академию, посмотреть, как детишки играются в песочнице. Цянь Даолю тихо выругался сквозь зубы и терпеливо ответил. – Хорошо. В качестве компенсации сначала смотришь со мной этот дурацкий турнир, потом я иду с тобой в кабак. – На неделю! – торопливо и хитро добавил Тан Чен. Цянь Даолю немного помолчал, но все же согласился. – На неделю. – Уговорил. Я постараюсь это вытерпеть, буду думать о девочках из салона госпожи Фуа. Надеюсь, будет не совсем скучно, – разговаривая, Тан Чен ходил туда-сюда по залу, что-то переставлял, трогал. Ему, очевидно, было тягостно просто стоять на одном месте. – О, смотри, учебник. “Трансцендентальные методы априорного дорассудочного определения гендера у духов трехпалых и пятипалых котожаб”. Господи, и кто-то читает такое по доброй воле? Книгу на кафедре очевидно забыла учитель Мэн Ци. Только она могла читать что-то с подобным названием. Раздался шелест страниц. Потом Тан Чен хмыкнул, сочно хохотнул и громко, с выражением, зачитал: – “Герой Хуа Фэн склонился в благоговейном поклоне перед спасенной принцессой Ли Мэй. На ее нежных щеках трепетал румянец, а юная девичья грудь под тонким…” Мммм, охох, давай, детка, переходи к делу… черт, и все?! “Он нежно коснулся губами кончиков ее пальцев и вышел”. Пфф! Тоже мне, герой, даже принцессу не соблазнил! Юэ Гуан не выдержал и, пытаясь сдержать смех, звучно хрюкнул Гуй Мэю в ладонь. Он давно утверждал, что учитель читает тайком бульварные романчики. – Так, а кто тут у нас? Подслушивали, детишки? Они впервые видели Тан Чена так близко. Он не был так возвышенно красив, как Цянь Даолю, но казался более человечным и располагающим. Его открытое скуластое лицо, казалось, светилось от едва сдерживаемого задора и энергии. В уголках черных глаз собрались маленькие смешливые морщинки. Казалось, вопреки недавно сказанным словам, его все в этой жизни забавляет. Вид Тан Чена, как ни странно, был вполне добродушным. Но особо это не помогало. От близости столь сильных духовных мастеров перехватывало дух и кружило голову. Гуй Мэй чувствовал себя раздавленным и разбитым, и даже уже не очень хорошо понимал, кто он и где находится. – Простите, мы не хотели, – Юэ Гуан потупил глаза и даже покраснел старательно, словно со стыда. – Когда вы вошли, мы не знали, что делать. Мы растерялись. Мы ничего не слышали, честно. – Да мы ничего особого и не обсуждали, – фыркнул Тан Чен. – Идите отсюда, детишки. – Спасибо, уважаемый глава клана Чистого Неба. Но выйти не удалось. Когда проходили мимо Цянь Даолю, он вдруг вскинулся, словно собака, учуявшая дичь. Золотые глаза безошибочно уперлись в Гуй Мэя, и тот понял, что это конец. – Стойте! Твоя аура… – Понтифик подошел ближе, выпуская духовную силу. Гуй Мэя с Юэ Гуаном пригвоздило к земле, словно листочки в гербарии, пришпиленные булавками к бумаге. – Ты человек или демон? “Ну все, пропали!!!” – испуганно пискнул дух. Кажется, он сжался где-то внутри в комочек не больше горошины. Гуй Мэй чувствовал себя рыбой. Выброшенной на берег, выпотрошенной, вымытой до кристальной чистоты изнутри и снаружи и до белых костей испепеленной раскаленным солнцем. Кажется, в нем не осталось уже ничего человеческого, только слепой и бессмысленный инстинкт выживания. Инстинкт говорил глупому сердцу сделать еще хоть один удар, а занемевшим губам распахнуться и втянуть еще дозу воздуха. Еще немного, и от него ничего не останется, он растворится, сотрется о силу Понтифика, как печенье о камень. – Отвечай! Кто ты? Духовный мастер уровня Цянь Даолю мог испепелить его одной своей силой, даже не используя дух и навыки. Никогда прежде Гуй Мэй не чувствовал столь очевидного и сокрушающего превосходства над собой. Учитель Мэн Ци была сильна, от прямых стычек с директором удерживал здравый смысл. Но здесь… Гуй Мэй был просто ничтожеством, даже не песчинкой в потоке, а тенью от песчинки. Рядом задыхался Юэ Гуан, он даже вздохнуть толком не мог. Гуй Мэй отровал голову от пола. На плечах словно лежала многотонная гранитная плита. – Я… – язык тоже ворочался с трудом, но Гуй Мэй все-таки смог произнести. – Я всего лишь… верный слуга Духовного Храма… Простите… Юэ Гуан тоже приподнялся под давящей силой: – Я тоже… тоже ваш верный слуга… пожалуйста… – Эй, Даолю, что детишек тиранишь, кончай, – вступился Тан Чен. Цянь Даолю поколебался и все-таки убрал давление. Никогда в жизни Гуй Мэй не вдыхал столь чистого и сладкого воздуха, как тот, что скопился в этой пыльной, годами не проветриваемой аудитории. Просто дышать и жить оказалось ни с чем не сравнимым блаженством. – Показалось, наверное, – пробормотал Понтифик, все еще глядя с сомнением. Гуй Мэй с трудом приподнялся и тут же опустился на колено. – Я ваш самый верный и преданный слуга. – Верный и преданный это хорошо, – усмехнулся Цянь Даолю и махнул рукой, отпуская. – Идите, детишки. Поднявшись, наконец, Гуй Мэй пошатнулся, придержал за локоть Юэ Гуана и, немного поколебавшись, тихо, но твердо сказал: – Мы не детишки. Мы уже почти Академию закончили. Тан Чен лишь рассмеялся в ответ. – А ты смелый, – а после доверительно и немного печально добавил: – Когда тебе больше ста, все кажутся детишками. Идите уже. Шли очень медленно, поддерживая друг друга. Постепенно силы восстанавливались. И уже возле самой обеденной залы Юэ Гуан все еще шепотом сказал: – Знаешь, я думал, умру, когда он на меня своей силой давил. Но теперь вижу, что от духовного давления моя собственная сила только выросла. Я, кажется, пару уровней взял. А ты? Гуй Мэй прислушался к себе. – Один. Я взял один.